Ты вошла в пустую комнату,
И в ней стало тише.
Упала на диван,
Словно он добрый друг,
Когда все без слов.
Словно большой кто-то,
Ко всему остывший,
Бросил папку
Никому не нужных стихов.
Что же это!
Изо дня в день,
День ото дня
Все вопросы…
А я так верил, боялся,
Что без меня пройдут грозы.
В ушах гимн и гул,
И перевод чувств на язык
Не слишком точен.
Я сажусь рядом с тобой,
Как на электрический стул,
Но воздух,
Что вдыхаю я,
Не разрежен,
А обесточен.
И, словно художник
Или маньяк–водолаз,
Я любуюсь акварелью
Твоих заэкранных глаз.
Я старею,
Я прошу тебя.
Оправдайся.
И мысленные глупости трепещут,
Как разноцветные попугайчики, но!
Но не над пылью дороги…
А ветру хочется
нестись по траве,
Как за палкой рыжая колли…
Ты поэт,
А я образ твой, что ли?
Все важно.
Ничего не должно пропадать.
Восемь стансов об осени Ду Фу.
Так складывают ладони в восхищенье
И делают отметку в графу:
«Чудо видело нас ясно,
И проставило клейма на все глаза.»
О, я уже плыву
В сентиментальной боязни,
Что выплыву сам!
Куда меня отнесло,
На какие рельсы?
В рифму засмейся.
А я должен пасти это стадо
Диких слогов, как слонов,
Сильных в скорости,
Обезумевших – так им душно!..
И я отступаю, но разве, скажи,
Но разве я шел куда-то,
Чтоб продираясь сквозь тернии совести,
Назвать себя малодушным?..
|
|