Певец куртизанок и плотских утех,
Танхойзер, любимец Венеры,
Пресытился лаской безудержных дев,
Он ищет обители веры.
Волынка его непривычно тиха,
И голос звучит переливно.
Исчезла фривольная легкость стиха,
Сменясь неустанной молитвой.
Он видел случайно (а может, во сне?)
Слепую нагую девицу,
И знаки греха на огромной луне,
И смерть в золотой колеснице...
... В цветущем саду среди роз и могил
Паломников Папа встречает.
К нему миннезингер с мольбой подступил
К любви и прощенью взывает.
Суровый Понтифик, услышав рассказ,
Воткнул в землю посох надменно,
И грозно сказал: Се, всевидящий глаз,
Карающий грешников тленом!
Как палка сухая не пустит ростков,
Как трость не увидит цветенья,
Так ты не достоин священных даров,
От Папы не будет прощенья!
Танхойзер несмело отходит назад,
Слова еле слышны и редки...
Понтифик спеша покидает свой сад,
Забыв старый посох в беседке.
...Наутро садовник, закончив дела,
Увидел потерянный посох.
Корявая трость на заре расцвела,
Как куст, утопающий в розах!..
|
|