Шаг, еще шаг... в который раз он поднимался по этой лестнице, Олег не смог бы ответить. Одно он знал точно - он не поднимался по ней ни разу. Грязный, темный подъезд, изъеденная грибком штукатурка и нестерпимая смесь запахов крысиного помета, нечистот из разинутой пасти мусоропровода и готовящегося в одной из квартир обеда. В полумраке Олег боялся наступить на крысу и ступал очень осторожно. Держаться за перила в таком месте омерзительно, да и опасно - запросто можно наткнуться на осколок лезвия безопасной бритвы... «Безопасная бритва» - Олег поморщился, словно надкусил лимон, представляя, как лезвие вспарывает ладонь. Надо же, придумавший такое название явно обладал нездоровым чувством юмора. Лифта в доме не было, Олег миновал шестой пролет, оставался последний, седьмой. Олег на секунду задержался у приоткрытого окна с оплавленными пластиковыми ручками. Нужно было глотнуть хоть немного свежего воздуха. Сердце вело себя совершенно предательски - то падало в нижнюю часть живота, то взлетало к вискам, заглушая окружающие звуки. За окном моросил осенний дождь, или падал мокрый октябрьский снег. Разобрать сложно, впрочем, это проходило лишь по самому краешку сознания Олега, внимание которого было приковано к двери квартиры под номером сорок, до которой оставался всего один лестничный пролет. Отдышавшись, Олег поднялся на четвертый этаж и остановился напротив двери, мучительно пытаясь вспомнить о цели своего визита. В этот момент зазвонил дверной звонок. Олег изумленно посмотрел на кнопку, до которой он и не думал дотрагиваться. Звонок продолжал звонить. Ритмично включаясь и выключаясь до тех пор, пока Олег сквозь сон ни сообразил, что звонит телефон. Отбросив одеяло, Олег сел на краю кровати. Голова болела, во рту пересохло. С трудом разлепив глаза, Олег взглянул на часы - пять минут четвертого утра. Телефон продолжал звонить. Олег покосился на Алену, она спокойно спала в обнимку с подушкой, даже не думая реагировать на такую мелочь, как звонящий телефон. Нашарив на полу тапочки, Олег вышел в коридор и поднял трубку.
- ...Не дай ему войти, - задыхающийся голос показался Олегу смутно знакомым, - не дай войти...
- Кому? - Олег тщетно пытался узнать голос.
- Ты знаешь кому... он выдержит... не дай...
- Кому вы звоните? - Олег начинал злиться.
- Сам себе, кому же еще? - в голосе засквозило раздражение.
- Послушай, приятель, в следующий раз, когда надумаешь с кем-нибудь поболтать, для начала взгляни на часы, - Олег со злостью бухнул трубку на рычаг телефона. Затем спохватился, что мог разбудить дочку, прислушался - в детской было тихо, только ходики мерно тикали со стены. Олег на цыпочках прошел в детскую комнату. Разметав по подушке темные локоны, дочка мерно посапывала, уткнувшись в бок любимого плюшевого медведя. Олег отодвинул медведя, поправил одеяло и тихонько вышел из комнаты. Вернувшись в спальню, он некоторое время сидел на краю кровати и в лунном свете разглядывал портреты, развешенные по стенам комнаты.
Портреты, черно-белые фото в рамках под стеклом, висели на стенах всегда. По крайней мере, столько, сколько Олег жил в этой квартире. Кто на них изображен, он затруднился бы сказать, вероятно, какие-то родственники, или знакомые прежних жильцов квартиры. Фотопортреты в изящных узких рамках были выполнены настолько мастерски и обладали такой особой выразительностью черно-белого фото, что рука не поднималась снять их со стены. Жене они тоже нравились, она не раз со смехом говорила, что фотопортреты заменяют собой живописные полотна в родовом замке, и от этого она иногда чувствует себя баронессой. Олег настолько привык к этим фото, что уже не обращал на них внимания до того момента, пока однажды ему ни показалось, что один из портретов изменился. Олег не мог с определенностью сказать, что же именно изменилось, фотографии давно слились для него в сплошной черно-белый узор обоев, но почему-то возникла уверенность, что на месте одного портрета он видел другой, точнее другое лицо. Алена в ответ на осторожные расспросы мужа только улыбнулась и предложила съездить отдохнуть на озеро в один из ближайших уик-эндов. Олег с облегчением согласился, но сомнения не покинули его полностью. Спустя некоторое время Олегу стало казаться, что у людей на портретах меняются выражения лиц, а еще немного погодя, он даже начал слышать какие-то звуки, похожие на обрывки разговоров. Причем Олегу казалось, что он иногда слышит свое имя. Это не могло не встревожить, и Олег записался на прием к доктору. Пожилой врач с двухцветной черно-белой бородой внимательно выслушал и успокоил Олега, прописав ему витаминный курс и легкое успокоительное. Доктор объяснил странности синдромом хронической усталости и развившейся на этой почве депрессией.
- Не тревожьтесь по пустякам, дорогой вы мой, попейте лекарства, почаще выбирайтесь на воздух и все у вас нормализуется, - доктор широко улыбался, похлопывая Олега по плечу и от уверенности и дружелюбия, излучаемых доктором, Олегу становилось спокойнее. Он принялся в точности следовать предписаниям врача и постепенно тревоги стали ослабевать.
Вовсю буйствовал красками теплый август, на озере в конце лета становилось особенно красиво. И хотя для купания вода уже остывала, порыбачить ранним утром, поплавать втроем на лодке и покормить с дочкой уток для Олега составляло истинное блаженство. Нечасто им всей семьей удавалось выбраться в их старый, требующий капитального ремонта, домик на самом берегу озера. Добираться на машине приходилось долго, а взять на работе лишний день отгула для обоих было настоящей проблемой. Ну не приезжать же на полдня в такую даль, в самом деле. К счастью, в этот раз у Алены накопилось несколько отгулов, а Олегу доктор поспособствовал с больничным листом и они, наспех собрав вещи, наутро решили отправиться на озеро. На целую неделю!
Олег сидел на краю кровати и разглядывал фотографии, висящие на стенах спальни. За окном теплый ветер гулял в ветвях тополя, растущего рядом с домом. И от того, как в лунном свете плясали на стене тени, Олегу снова казалось, что портреты оживают. Ему казалось, что он видит эффектную брюнетку с родинкой-мушкой на щеке, что-то объясняющую пожилому мужчине с двухцветной бородой, поразительно похожему на недавнего доктора. А в шелесте листвы, доносящемся из приоткрытого окна, Олегу слышались голоса и обрывки фраз. Некоторое время он вслушивался в шум листвы, пытаясь разобраться в том, что же он слышит, и все более убеждался, что это пустая игра воображения. Фотографии висели совершенно неподвижно. С досадой отмахнувшись от очередного приступа разгулявшейся фантазии, Олег укрылся с головой одеялом и быстро уснул.
Проснулся он оттого, что Алена, прыская в подушку, щекотала ему волосом кончик носа. Олег комично морщился, строил гримасы, наконец, чихнул и открыл глаза.
- Вставай, соня, - заливаясь смехом, жена чмокнула его в щеку и поторопила, - давай быстрее, успеем до пробки проскочить.
- Встаю - встаю, - пробурчал Олег и попытался повернуться на другой бок.
- Э, нет, - Алена схватила мужа за ухо, - знаю я твое «встаю - встаю». Быстро в ванную и завтракать, Зойка уже на кухне.
- Мам, где медовые звездочки? - в спальню вошла дочка, зевая во весь рот.
- На верхней полке нижнего шкафа, Зойчик, ты же знаешь.
- А я там не нашла, - дочка состроила умильную физиономию.
- Глазки открой, тогда точно увидишь, - Зойка демонстративно закрыла глаза, высунула язык и, развернувшись, промаршировала в сторону кухни.
Убедившись, что доспать несколько минут уже не удастся, Олег резво вскочил с кровати и отправился в душ.
Спустя сорок минут, груженная до отказа старенькая Ауди, больше известная в народе, как лыжа, неслась по внешней стороне кольцевой дороги в сторону Ленинградского шоссе. Ранним утром, пока не образовались изматывающие нервы пробки, лететь по кольцу сплошное удовольствие. На Ленинградке машин больше, но все равно в этот час, по крайней мере, можно ехать, а не ползти. Дорога предстояла неблизкая, часов шесть, если повезет, то чуть меньше. Алена с Зойкой на заднем сидении шуршали фантиками и пакетами, передавая Олегу то бутерброд, то шоколадный батончик. Они могли уплетать все это попеременно, Олег же только отмахивался, он не любил устраивать второй завтрак за рулем. Вот когда они доберутся до места их постоянного привала, до маленького придорожного кафе, вот тогда он позволит себе расслабиться за чашкой кофе минут на пятнадцать. А затем уже без остановок, если конечно Алена не даст дочке выдуть целиком бутылку колы, до самого озера.
Солнце поднялось уже высоко. Шоссе тянулось нескончаемой лентой вдаль, среди широких полей, почти уже свободное от машин, и Олег по своему обыкновению перешел на «автопилот». То есть какая-то часть его сознания неусыпно следила за дорогой, но мысли улетали далеко - то, листая страницы воспоминаний, то сосредоточенно крутясь вокруг какой-нибудь неразрешенной пока проблемы. Алена с Зойкой, устав от чрезмерно затянувшегося завтрака, сначала пели песни, а потом и вовсе задремали. Приемник давно уже не ловил ни одной станции, монотонный шум колес и ветра усыплял лучше любого гипноза. Олег почувствовал, что у него начал стекленеть взгляд и появилась резь в глазах. Чтобы не заснуть, он повернул решетку воздуховода, направив в лицо прохладную струю воздуха. Стало немного легче. Олег взглянул на часы - до придорожной кафешки оставалось ехать около получаса. Подняв глаза к зеркалу заднего вида, Олег вдруг испытал острый приступ дежавю. Машина только что миновала холм, впереди дорога была совершенно пуста, а сзади скрывалась вершиной подъема, но Олег совершенно точно знал, что сейчас из-за нее появится автобус, догоняющий Ауди на большой скорости, хотя раньше Олег его не видел. Не успел он додумать эту мысль до конца, как сзади образовался туристический Мерседес, летящий в левом ряду на большой скорости. Олег не упуская автобус из виду, перестроился в правый ряд, тот пошел на обгон. Обходя Ауди, автобус некоторое время шел параллельно почти на той же скорости. Из окна третьего ряда Олега внимательно рассматривал пожилой мужчина с двухцветной бородой, что-то говоря при этом невидимому соседу.
- Что за ерунда? - Олег часто-часто заморгал и тряхнул головой, - не может быть...
Когда он вернулся взглядом к автобусу, тот уже удалился настолько, что Олег не смог проверить - померещилось ему это, или нет. Настроение было испорчено, где-то возле сердца вновь зашевелился червячок необъяснимой тревоги. Олег прибавил газу в расчете быстрее добраться до пункта остановки и спокойно обдумать ситуацию за чашкой кофе.
- Что-то ты разогнался, - в зеркале заднего вида показалась Алена. - Все же ребенок в машине.
- Да ладно, дорога пустая, - Олег немного сбросил скорость, - вон за тем поворотом будет привал. Зойчик спит?
- Укачало, как всегда, даже будить не хочется.
- Может не будить? - Олег подмигнул жене.
- Ну да, а она мне устроит потом час презрения за то, что ей любимого мороженого в вазочке не дали. Да я и не оставлю ее в машине одну, - Алена приподняла сонную Зойку и погладила по голове, - просыпайся, мороженое растает.
- Где? - Зойка с закрытыми глазами сделала вид, что нашаривает рукой вазочку. Ауди остановилась на стоянке у кафе.
- Мне малинового! - Зойка пружинкой выскочила из машины.
В кафе почти все столики пустовали, только у стены сидели двое мужчин и о чем-то вполголоса беседовали. Алена сделала заказ и подошла к столику у окна, за которым расположились муж с дочкой. Олег рассеянно глядел в окно, мысли его явно витали где-то далеко отсюда. Официантка принесла кофе, лимонад и мороженое. Алена с дочкой, не долго думая, принялись опустошать вазочки. Олег рассеянно болтал ложкой в чашке кофе, не замечая, что выплескивает его через край.
- Может тебе еще чашечку заказать? - Алена с любопытством смотрела на то, как муж управляется с ложкой, - ау... ты с нами еще? - Олег посмотрел на темные пятна на столе и смутился.
- Сейчас закажу, а мы с Зойкой пока отлучимся ненадолго, - Алена промокнула салфеткой пролитый кофе.
Олег нерешительно кивнул и снова отвернулся к окну. Женщины направились в дамскую комнату, по дороге Алена заказала мужу еще одну чашку кофе. Олег сидел в одиночестве за столиком и слушал жужжание большой мухи где-то под потолком. Неуместное жужжание вызвало у него раздражение и приступ тошноты. Олег поискал глазами муху, но после яркого солнечного света из окна, в полумраке кафе ее не нашел. Тем более что муха угомонилась, и место жужжания заполнил монотонный голос из-за столика у стены. Сначала Олег в разговор не вникал, затем вынужденно стал прислушиваться. Видимо разговаривали соседи, местные жители, обсуждая какое-то недавнее происшествие.
- Ну да, заклинило переключение реверса, это же болезнь у «Вихрей». Он и запустил с включенным ходом, - объяснял один.
- Ну и?
- Что ну? За борт и головой о причал. Как еще жив остался... а лодку отнесло, закрутило и, перевернув, накрыло остальных. Глупо как-то... и рядом никого, все по-другому бы вышло, может, и спасли бы... - оба собеседника, вздохнув, замолчали.
- Ваш кофе, - к столику подошла официантка.
- Да, спасибо, - машинально ответил Олег, затем поднял на нее глаза.
У столика, в белом переднике стояла эффектная брюнетка с мушкой на щеке и внимательно разглядывала Олега. На мгновение он застыл, не донеся руку до чашки, затем резко вскочил из-за стола, с грохотом опрокинув стул. В глазах официантки смешались удивление и испуг.
- Что с вами? - отшатнувшись, спросила она.
Олег не ответил, он смотрел на официантку, как на привидение, затем начал озираться по сторонам, бегая диким взглядом по кафе. Из-за столика у стены на Олега молча смотрели двое «местных жителей» - молодой чернокожий и пожилой мужчина с двухцветной бородой.
- Вы!.. - задыхаясь, Олег схватил пожилого за плечо, - кто вы, мать вашу?! Что вам от меня нужно?!
- Успокойтесь сейчас же! Я милицию позову, - официантка метнулась к телефону.
Олег отпустил старика и бросился в проход к туалетам. Дверь в дамскую комнату была распахнута настежь, внутри никого не было.
- Алена! Зойка! - Олег распахнул двери кабинок, затем влетел в мужской туалет - никого.
- Где они?! - Олег вернулся в зал.
- Кто? - испуганно спросила официантка. Мужчины спокойно наблюдали за Олегом.
- Жена с дочкой! - Олег перешел на крик.
- Послушайте, дорогой мой, о ком вы говорите? - Пожилой мужчина участливо смотрел на Олега.
- А-а-а... - Олег махнул рукой и повернулся к выходу, но, сделав пару шагов, спохватился и, достав из кармана пару мятых купюр, бросил их на стол.
Он выбежал из кафе и на секунду застыл в изумлении - рядом с Ауди стоял туристический автобус Мерседес. Как же Олег мог его не заметить? Затем в несколько прыжков он оказался у своей машины. На заднем сидении Зойка возилась с Аленой, пытаясь укусить ее за ухо, они весело смеялись, не замечая Олега. Он открыл дверцу машины.
- Как вы здесь оказались? - спросил он совершенно сбитый с толку.
- Что значит как? - Алена удивилась, - ножками притопали, мы тебя уже минут пятнадцать ждем. Ты же сам сказал, что расплатишься и придешь. Какой-то ты сегодня рассеянный... может быть, я поведу машину?
- Нет, не надо, - отмахнулся Олег, - все нормально...
Выбросив из-под колес фонтан гальки, Ауди вылетела на шоссе. Жена с дочкой притихли на заднем сидении. Глядя в зеркало заднего вида, Олег ловил настороженные взгляды жены. Ехали молча, каждый думал о своем. Наконец Олег настроил приемник на какую-то местную музыкальную станцию. Ведущий балагурил, рассказывал забавные истории и ставил музыку на самые разные вкусы. Напряжение, возникшее было после кафе, стало ослабевать. Шоссе совершенно опустело. Олег увеличил скорость и, спустя некоторое время, Ауди вырулила на грунтовую дорогу, ведущую вдоль кромки леса к озеру. Пятнадцать минут живописной извилистой дороги, и машина остановилась у ворот перед заветным домиком. Алена с Зойкой вывалились из машины и тут же закрутили игру в догонялки вокруг Ауди, пока Олег возился с заржавевшим замком и покосившимися створками ворот. Олег довольно быстро справился с препятствием, и машина въехала на участок.
Солнце изрядно припекало. Стоял тот особый августовский день, когда во всем уже чувствуется дыхание осени, природу едва трогает золотое увядание, которым восторгается глаз и от которого почему-то щемит сердце. Но и лето еще не готово уйти со сцены, воздух после полудня прогревается настолько, что ближайший водоем становится желаннейшим местом отдыха. После разгрузки машины Алена с Зойкой принялись за уборку дома и раскладывание вещей, а Олег нарубил щепы и растопил мангал. Пока дровишки прогорали, Олег аккуратно, с большой любовью к этому делу, насадил на шампуры мясо, разделяя ровные кусочки тонкими полосками сала и колечками лука и помидор. Где-то он слышал, что, сколько любителей печь шашлык, столько же и его рецептов. После долгих экспериментов с приготовлением мяса, Олег остановился именно на таком способе приготовления удивительно сочного и ароматного шашлыка. Когда дымок от почти уже готового мяса разнесся по всему участку, из дома дружно вылетели жена с дочкой, крича в один голос:
- Есть хотим! Если сейчас же не дашь шашлыка, пеняй на себя!
Женщины с угрожающим видом начали окружать Олега, обходя мангал с двух сторон. Олег сдался и был повержен на траву, где Зойка с голодным рыком пыталась укусить его за ухо.
- Ай-ай! Ухо оставьте, - Олег пытался вывернуться из цепких рук жены и дочери, - мясо же подгорит сейчас, шампуры поворачивать надо. Быстрее салат делайте, шашлык почти уже готов.
Такие доводы моментально подействовали, женщины быстро скрылись в доме. После обеда Зойка валялась на диване, притворно охая и подрыгивая ногами от обжорства. Однако предложение поплавать на озере моментально привело ее в чувство. Зойка с визгом бросилась к себе в комнату. Олег слышал, как они с Аленой заспорили о том, какой купальный костюм будет Зойке в самый раз.
- Спускайтесь к воде пока, а я пошел лодочный сарай открывать, - крикнул Олег.
- Уже идем, - донесся голос жены, Олег вышел из дома.
Пока дочка с женой бегали по берегу озера и, повизгивая, брызгались прохладной водой, Олег вытащил из сарая лодку и подвел ее к старенькому, но вполне еще крепкому пирсу. Алена с Зойкой быстро запрыгнули в лодку.
- Ну что, поехали? - спросил Олег, дернув за шнур стартера.
Мотор взревел, лодка рванулась вперед, уходя из-под ног Олега. Он едва успел услышать женский вскрик и, ударившись головой о пирс, провалился в темноту...
С трудом разлепив веки, Олег некоторое время смотрел в потолок, крашенный белой масляной краской, затем перевел взгляд на капельницу, стоящую у его кровати. В палату вошла женщина в белом халате, вероятно медсестра.
- Жена? Дочь? - едва слышно спросил Олег, медсестра побледнела и опустила глаза.
Сознание Олега снова рухнуло в спасительную темноту.
В последующие несколько дней ему снились яркие сны, посещали различные видения. Он ненадолго приходил в себя и снова погружался во тьму. Физически Олег был почти здоров, если не считать небольшого сотрясения мозга, ушибов и ссадин. Через две недели пребывания в травматологии и ежедневных бесед с психотерапевтом, Олег уже не впадал в беспамятство. Он ел, спал, ходил и вынужденно отвечал на вопросы, но более напоминал призрак, нежели живого человека. Олег похудел, его лицо осунулось, спина сгорбилась, и только глубоко запавшие глаза, окаймленные тенью пережитого, лихорадочно блестели, словно окна давно заброшенного дома при лунном свете. Создавалось впечатление, что большая часть его сознания находится где-то далеко и, не держи его тело тяжким грузом, он растаял бы, как утренний туман при первых лучах солнца.
Олег выписался из больницы и даже начал ходить на работу. Коллеги, друзья встретили его с нарочитой бодростью, стараясь хоть как-то отвлечь от тяжких мыслей, вернуть его на землю. Олег пока никак не мог сосредоточиться на рабочем процессе, и они молча распределили его часть работы между собой. Часто сидя перед монитором компьютера, Олег отворачивался к окну и мог часами не поворачивать головы, не ощущая времени. Иногда он просматривал газеты, лежащие в почтовой корзине. Он просматривал их по диагонали, не цепляясь за текст, просто чтобы... хотя он и сам не знал - для чего. И вот однажды его взгляд остановился на объявлении: «Вы в тупике? Нет выхода? Не верьте, хоть один выход есть всегда!». Далее следовал номер телефона. Олег перечитал объявление несколько раз, не понимая еще, зачем он это делает. Затем аккуратно сложил газету, убрал ее в карман и, сославшись на плохое самочувствие, покинул офис.
Олег вошел в свою квартиру и, не раздеваясь, набрал номер телефона, напечатанного под объявлением. После нескольких гудков, Олегу ответил голос, который он сразу же узнал.
- Ты принял решение? Ты готов к этому? - на другом конце провода повисло напряженное молчание.
- Да, - ответил Олег, поколебавшись несколько секунд.
- Я жду...
Олег впервые поднимался по этой лестнице. Грязный, темный подъезд, изъеденная грибком штукатурка и нестерпимая смесь запахов крысиного помета, нечистот из разинутой пасти мусоропровода и готовящегося в одной из квартир обеда. Олег поднялся к двери квартиры под номером сорок и с силой надавил на кнопку звонка. Дверь открылась, пропуская Олега в темный коридор. Внутри стоял человек, лица которого в полумраке коридора Олег не мог разглядеть. Человек сделал знак следовать за ним и направился вглубь квартиры. Они шли долго, поднимаясь по лестницам, чему Олег отчего-то совершенно не удивлялся, и, наконец, вошли в большую комнату. В комнате так же, как и в коридоре, царил полумрак, и только небольшое окно в дальней стене было озарено ярким солнечным светом, никак не соответствующим тоскливой осенней погоде.
- В последний раз... ты уверен? - человек тяжело дышал.
- Да, - ответил Олег уже без колебаний.
- Идём, - человек подвёл его к освещённому снаружи окну, оказавшимся на самом деле дверью.
- Тебе туда, - человек указал на дверь.
Олег взялся за ручку и потянул ее на себя. Его ослепил яркий солнечный свет, он услышал шум ветра, шелест листьев, плеск воды и щебетание птиц. Олег постоял в нерешительности... и шагнул за дверь.
- Иди... и будь счастлив, - услышал он за спиной.
Дверь захлопнулась. Олег обернулся. С той стороны лбом к стеклу прижался его спутник. Столько боли и чудовищной тоски было в его взгляде. Олег стоял и смотрел в его лицо, в свое лицо до тех пор, пока видение окончательно ни растаяло в воздухе...
- Ну что, поехали? - спросил Олег, дернув за шнур стартера.
- Отдать швартовы! - взвизгнула Зойка и залилась счастливым смехом.
Лодка плавно тронулась и понеслась вдаль, рассекая водную гладь августовского озера...
...
- Этот больной поступил к нам в клинику из травматологического отделения городской клинической больницы, - профессор психиатрии, пожилой мужчина с двухцветной черно-белой бородой, подвел чернокожего ординатора из Мозамбика к двери палаты, - в течение двух месяцев находится в состоянии кататонического ступора. Больной заторможен, себя не обслуживает, не реагирует на обращенную к нему речь, не выполняет инструкций, отмечается тотальный мутизм (отсутствие речи). К сожалению, ни психотропная, ни инсулинокоматозная, ни электросудорожная терапии не привели к каким-либо положительным сдвигам в состоянии больного. Но доктор Островская, - профессор кивнул на эффектную брюнетку в белом халате с родинкой-мушкой на щеке, сидящую у кровати Олега, - не теряет надежды... Да, дорогой мой, сложный случай, доложу я вам... Но, пройдемте дальше...
|
|