Логопедическая (из "Сказок Старенькой Подушки")
Это было давно, уж не помнит никто,
Помнят только могучие вязы.
Только помнит про то изумрудный поток,
Обдающий нас брызгами сказок...
То в жару, то в пургу, то в цветах, то в снегу,
В коем веке иль крае не знамо,
На крутом берегу стоял грудью к врагу
Короля Карла Гневного замок.
Он три раза на дню задавал корм коню,
Объезжая границы владений,
И три раза он в год собирал свой народ,
Гневно требуя дани и денег
У него была дочь, в королеву точь-в-точь...
Да беда - королева скончалась.
Подарив Карлу дочь, умерла в ту же ночь,
Оттолкнувшись от жизни причала.
Она дочь обняла и из жизни ушла
В не известные нам еще дали.
И улыбку зари встретил девочки крик...
Правда, слуги при этом рыдали.
Что ж, такие дела, коли мать умерла…
Жизнь со смертью - в одном хороводе.
На руках у отца дочь смеется с крыльца,
И улыбки мелькают в народе.
Но король все мрачнел и чернел, и черствел:
Нелегко без любимой супруги;
И ходил на врага, и горели стога,
И пылали поселки в округе.
Вроде бы, не к лицу молодому вдовцу
В одиночестве тяжком ютиться.
Привозили невест все соседи окрест,
Да пришлось им ни с чем воротиться.
А при Карле-отце карлик жил во дворце
И смешил короля ежечасно,
Правду резал в глаза и ни шагу назад...
Правда, правда при троне опасна.
Не сносить бы за правду ему головы,
Да была королевская дочка
От него без ума и с собою брала
Сказки сказывать темною ночкой.
Карлик строен, как клен, и пригож, и умен,
И одарен талантами свыше,
И остер, будто нож, и колюч, будто ёж,
Коли лесть иль неправду он слышал.
Чаще в чаще они проводили все дни,
Узнавая по пению птиц.
Под малиновки трель укрывала их ель
За зеленою сенью ресниц.
Так и жили они... И Господь их хранил.
Уж невестой принцесса глядится.
Много принцев не прочь в жены взять Карла дочь,
Женихов у крыльца вереницы.
Да-а, красива была... Шла, как лебедь плыла
По паркетам дворца, как в реке;
Весела и скромна, и к отцу так нежна,
И с прислугою - накоротке.
В ярких солнца лучах ниспадает с плеча
Золотая коса до земли.
А в колодцах очей нет ключей горячей
Из воды, что любовь исцелит.
Что ж, приходит пора ей идти со двора
В чужеземную даль с женихом.
Карлик в замке не спит, потерял аппетит
Иль грустит на обрыве крутом.
Карл-король изумлён: да неужто влюблён
Карлик-шут? Да ведь ростом не вышел...
Не понять ничего. Кто ж отрада его?
Уж, наверно, на голову выше.
Но однажды письмо он нашел на трюмо,
На конверте лишь надпись: "Принцессе".
Разорвал он конверт и в глазах свет померк,
И от гнева вдруг ворот стал тесен.
Там в душистом письме в золотистой тесьме
Сразу бросилась в глаз королю
Лишь строка из слов двух, что ласкают так слух
И влюбленных сердца: "Я люблю..."
Он министров созвал и письмо прочитал
О большой беззаветной любви.
Шут влюбился всерьез?! Все смеялись до слез
Так, что даже промок половик.
"Как посмел ты, пигмей не дворянских кровей,
Мою дочку-принцессу любить?
От горшка два вершка! Ну, совсем "великан"!
Погодить или сразу прибить?
Что ж ты лик опустил? Ну, добро б, пошутил...
Экий шут у меня, право, прыткий!
Ты еще не дорос, чтоб влюбиться всерьез
И терпеть за любовь злые пытки.
Отгремела гроза... Карлик поднял глаза:
"Не до шуток мне, грозный король.
Говорю вновь и вновь, что не шутка любовь,
Хоть над нею и шутят порой.
Коль любовь горяча, то топор палача
Пусть опустится, в солнце горя.
На любой эшафот друг влюбленный взойдет,
Зная, - жизнь отдает он не зря.
Ну и что, что мал рост... Ведь вопрос очень прост:
В малом теле великое чувство
Оживает, живет и зовет, и поет,
Хоть, порою, поет очень грустно.
"Что ж, - промолвил король. - Коль готов свою кровь
За любовь карлик глупый пролить,
Так и быть, казни быть, коль любви не забыть!
Видишь, шут, как добры короли!
Пусть литавры гремят, и пускай стар и млад
Веселится у плахи кровавой,
Пусть волынки поют и в тавернах все пьют
В честь высокой любви и во славу!"
И в тюрьму у моста посадили шута.
Стража строгая бдит у костров.
Ах как крепки замки в замке возле реки!
А в реке лик луны так суров!
Вот и утро пришло, будто ветер крылом
Загасил свет лампады-луны.
И с востока восход просветленный идет,
Разгоняя десницею сны.
Ярок солнечный день. Косяки лебедей
Мчатся в край свой оттаявший милый.
В криках радость - не грусть. Ведь на Родину путь
Придает сердцу с крыльями силы.
Площадь в замке. Народ. Средь народа встает,
Будто остров в волнах, эшафот.
Бродит мрачный палач, облаченный в кумач,
Исподлобья глядит на восход.
И суровый палач слышит стоны и плач,
Видит слезы и слышит проклятья:
"Карлу радость доставь и любовь обезглавь!
Да, смотри, не залей кровью платья!"
Лязгнул ржавый замок, ропот разом замолк.
Даже стихли веселые птицы.
Расступись-ка, народ! Карлик гордо идет
К эшафоту из мрачной темницы.
На балкончике Карл ловит первый загар,
Лицемерно народу твердит:
"Ах, какая же казнь мне смотреть эту казнь!
Но уж вынесен смертный вердикт..."
Карл - хороший актер, и хитер, и остер,
Как топор у его палача.
Только крут его нрав, вот и мнится, что прав,
Вот и рубит любовь он сплеча.
Не во сне - наяву карлик клонит главу
К плахе черной назло королю.
Карл кричит злобно вниз: "От любви отрекись!"
А в ответ: "Я люблю, я люблю!.."
"Что ж, пощады не жди, скоро смоют дожди
С эшафота упрямую кровь.
И забудут в веках одного чудака,
Что поверил в святую любовь".
Размахнулся палач - от болезней всех врач,
Затаила дыханье толпа...
В этот миг солнца луч выглянул из-за туч
И на зеркальце чье-то попал.
Эхом чьих-то проказ палачу прямо в глаз
Зайчик солнечный резво скакнул
И, резвясь и скача, ослепил палача
Так, что тот, чертыхаясь, чихнул.
Коли зайчик в глазу вышибает слезу,
Да от чиха рука уж не та,
Опустился топор, и тяжел, и остер
Лишь на палец от шеи шута.
Прохрипел тут палач: "Я не знал неудач,
Не дрожала ни разу рука!
Будто коршун, топор падал мой до сих пор!
Метко жертву свою рассекал!"
Но закон есть закон. Коль поставил на кон
Свою жизнь, свою честь и любовь,
По законам страны и седой старины
Нельзя казни подвергнуться вновь.
Нельзя дважды казнить, как нельзя жизни нить
Дважды в месте одном разрубить.
Ну, а коль повезло смерти старой назло,
Значит, вправду - любовь не убить.
Но затрясся балкон: "Да какой там закон?! -
Закричал Карл, - Виню всех в крамоле!
Нам на всех дураков не хватает оков,
Ну а уж на влюбленных - тем боле!"
И смеется толпа: "Карл, ты в точку попал!
Без любви будет гладь здесь да тишь.
Но казни, не казни, ни ума, ни казны
Не прибудет, коль гнев ты хранишь.
И брани, не брани, знаем, помнишь ты дни,
Когда в сердце кипят кровь и страсти.
Знай, что неуловим миг внезапной любви.
Видно, в этом и кроется счастье.
Так что, лучше уймись, улыбнись, обернись,
Посмотри, из какого окна
Светит солнечный луч из-за штор, как из туч,
И звенит, будто злата струна?
Всем известно давно: то - принцессы окно...
Вот, король, и нашел ты ответ.
Побледнела с лица, даже гнева отца
Не боится... Креста на ней нет!"
Потрепал Карл браду: "Вот купил на беду
В день рождения зеркальце дочери!"
Что ж, удел всех отцов - провожать из дворцов
Дочерей, коль приспела их очередь.
И король произнес, не сдержав горьких слез:
"Ваши чувства прошли испытания.
Жалко только, розог я жалел от берез
Для принцессы в её воспитании".
Через месяца три в свете алой зари
Карлик с юной принцессой венчался.
Даже выше стал рост... Как ему удалось?!
Видно, в зелье волшебном купался.
То - людская молва. Только правды едва ль
В ней найдется крупица одна.
Станет выше любой, коли встретит любовь,
Коли счастье он выпьет до дна.
Карлик вытянулся и в плечах раздался,
Уж принцесса ему по плечо.
И не раз, и не два славу он добывал
На турнирах разящим мечом.
Всё б оно ничего, но как прежде его
Звали Карликом... Правда, "Великим".
Уж давно занял он Карла старого трон.
Взял умом он, и силой, и ликом.
А король Гневный Карл с внуком в прятки играл
Да по клумбам возил на спине.
Кушать розы из рук заставлял юный внук:
Проку мало в голодном коне.
Так и жили они... Годы шли, будто дни,
Собираясь в мозаику сказок.
Только помнит про то изумрудный поток
Да могучие древние вязы.
|
|