Кони грудью взрезали хрустящий камыш
И врубались в бурунные броды.
Топот эхом летел - Тохтамыш! Тохтамыш!
И неслись по Руси злые орды.
Покрывалась кострами бескрайняя степь,
Становились пути бездорожьем.
И с арканом летела визжащая смерть
По полям с переспелою рожью.
И пылали деревни у вод древних рек,
Души в небо вздымались с дымами.
С колоколен звон бронзы в предсмертии рек
О спасении духа во брани.
Но во гневе никто не хватался за меч.
Каждый думал, другой будет смелым.
И бежали в леса от безумия сеч,
И таились по топям дебелым.
И князья, подползая, лобзали сапог,
Что недавно топтал их угодья.
И чернели обители подле дорог,
И в орду шли гружёные лодьи.
И в наложницы шли вереницы рабынь
Светлоглазых и русоволосых.
И с добром в караванах катились арбы
Под началом баскаков раскосых.
Но терпенье терпеньем, а жизнь - это жизнь.
Ведь не век кочевать по болотам.
И ковались мечи, и точились ножи
Для поганых голов и для глоток.
И, конечно же, стыл за душой старый страх.
Страх, известно, извечно подспуден.
Но струился металл в потаённых кострах,
И калились сердца в кузне буден.
Скоро в грязь князем втоптан был ханский ярлык,
Даньщик злой был собаками порван.
Закружили над Русью пред бранью орлы.
А ещё закружил чёрный ворон.
Срок пришёл… Вышли в чистое поле полки.
Закипели хоругви над ратью.
Срок настал заплатить за обиды долги
Да за смерть, что прияли собратья.
Словно молнии, к солнцу взметнулись клинки,
И взлетели калёные стрелы.
И столкнулись лавины коней у реки,
И две рати сошлись озверелы.
Униженье с презреньем скрестили мечи.
Била ненависть в душах ключами.
И кровавые струи неслись горячи
И стремились в овраги ручьями.
Но никто из противников не уступал,
Предпочтя смерть во брани позору.
И живой в сече ярой по трупам ступал
Средь безумного лязга и ора.
Но всему есть предел… Солнце село во мглу.
Месяц выплыл из облачной бязи…
И осколки полков шли по склону к селу,
На щите неся мёртвого князя.
|
|