Песня об Отшельнике
За горою, покрытой зелёной травой и цветами летом,
За горою, покрытою жухлой травой и плодами в осень,
За горою, зимой занесённою снегом синего цвета,
Протекает ручей шириною не меньше, чем метров восемь.
Шириною такой обладая, ручей несомненно имеет
Справедливое право достойно и гордо назваться речкой,
Только, в силу неясных причин, население края не смеет
Для решения даже насущных проблем вылезать из печки.
За горою, весною похожей на чучело злого бизона,
Возле речки, незнающей о суете и тщете судоходства,
В одиночестве, менее красочном, чем робинзоново,
Проживал мужичок и своё огородное вёл производство.
В огороде росли и вздымались над крышами разные злаки,
И морковь выперала из грядок, ботвой шелестя прекосматой.
Одиночество скрашено не было даже наличьем собаки,
Только тыквы развязные всюду валялись, как аэростаты.
Вот сияет закат между толстыми тучами и горизонтом,
Вот на цыпочках в матовом- жёлтовом ходит заря над рекой,
И Отшельник открыл не замеченный раньше закон в том,
И решил ничего не менять, и оставил порядок такой.
Он вставал на заре и туман разгонял кочергою,
И подолгу возился в подсобке, чиня инструмент,
А на кухне играл граммофон, расклешённый трубою,
Глубина в сочетании нот – предпоследний его сантимент.
И трава-лабуда зеленела в теплице зеркальной,
Лабуду ежедневно Отшельник водой поливал из реки,
Распадался и тлел неприятный подтекст социальный,
И цвела лабуда прагматизму иных овощей вопреки.
|
|