Дженнифер уютно устроилась в кресле и уже с трудом боролась со сном, когда Фил вкатил наконец в комнату столик с бутербродами и кофе. Тогда Дженнифер резко выпрямилась и спросила, стараясь не глядеть на него:
— Это очень скверно, что я вдруг разрезвилась? Просто...— Она запнулась.— Мы с Мэри выпили немного... Знаешь, я уже перестаю считать дни... Ведь уже прошло три месяца, а мне все кажется, что это страшный сон... Мама с папой обязательно вернутся...
— Не надо, Дженни,— властно перебил ее Фил.— Можно подумать, что ты оправдываешься, хотя, ты же знаешь, что я не очень то понимаю твою привязанность к этой Мэри...
— Не твое дело,— отрезала Дженнифер.— Она очень живая и совершенно не... как бы это... не церемонится с моим горем. Сегодня она такая задиристая... Наверное, что-то случилось между ней и Полом...
— Это действительно не мое дело.— Фил протянул ей чашку.— Пей, на улице прохладно, нагулялась... Сейчас согреешься — крепче будешь спать.
— Прямо заботливая няня,— проворчала Дженнифер, с удовольствием отхлебывая кофе.
— Был бы здесь отец — он бы тебя еще и накормил хорошенько.
— Да,— кивнула Дженнифер,— отказать ему невозможно. — Фил,— начала она неуверенно после некоторой паузы,— а это надолго?
— Что? — не сразу понял он.
— То, что меня немного отпустило. Даже когда сегодня Мэри опять сказала, что мне нужна работа, я почти не злилась на нее.
— Это хорошо, последнее время на тебя было страшно смотреть.
После всего, что случилось за последние три месяца, Филу было странно и непривычно чувствовать себя повзрослевшим рядом с Дженни. Сейчас он даже боялся ее примирительного тона, а главное, неожиданных вопросов, боялся, что не сможет ей чего-то важного объяснить или сказать и долго потом не простит себе этого.
— Ф-и-и-л,— протянула его имя Дженнифер снова сворачиваясь в кресле,— я тебя спросила: мне скоро будет опять на все наплевать? — Она начинала немного злиться.
— Да, так и будет — то накатит, то отпустит.
— Всегда? — вздохнула она.
— Пока не перегорит.— Фил сам удивлялся своему неожиданно спокойному и рассудительному голосу.
— А ты-то откуда знаешь? — Дженнифер начинала вяло цепляться к его словам.
— Отец говорил,— невозмутимо ответил Фил,— ну, когда про маму рассказывал...
— Вот как? — Дженнифер приподнялась и устроилась поудобнее.— Расскажи. Мне так интересно что-нибудь узнать про твоего отца. Вот Мэри, она все знает... Ну, говори. Ты ведь, почему-то совсем не похож на него.
— Точно,— улыбнулся Фил,— я на мать похож. Она рано умерла, я ее почти не помню... Даже как-то и не задумывался об этом... Мальчишка возле магазина спросил однажды: «Ты маму ждешь?» Я сказал: «У меня нет мамы». А он мне: «Так не бывает». Тогда я и пристал к отцу: «Где моя мама?» Он мне все объяснил как мог, но я не хотел понимать. Плакал долго, кричал. На него злился...
— За что?
— Что он тоже должен плакать, раз нам без мамы плохо.
— А он?
— Он сказал, что у него давно кончились слезы... А я кричал, что у меня никогда слезы не кончатся... А потом наплакался и уснул... После этого отец долго ходил очень задумчивый...
— Он на тебя не обиделся?
— Нет, мы просто с ним больше не говорили на эту тему.
— Как, совсем?
— Да нет, не совсем, я часто спрашивал о маме, о том, как они познакомились, как ждали меня, как я родился... Я так завидую отцу, когда он вспоминает молодость... Знаешь, это вещь, когда человек старый, уже никто не смотрит — симпатичный он или нет. Смотрят — умный ли, веселый. Отец у меня — клад. А как готовит... Для него варить суп — как петь песню о любви... Притом, что он и готовить-то поздно научился. Чего только не перепробовал, пока открыл нашу закусочную... Да, я тебе не сказал, почему я ему завидую...
Фил говорил задумчиво и тихо, помешивая ложечкой кофе и не поднимая глаз. Сейчас он подался вперед и посмотрел на Дженнифер. Она спала в смешной позе, свернувшись калачиком. Он оглядел гостиную в поисках какого-нибудь пледа. Затем на цыпочках прошел в прихожую, взял плащ и укрыл Дженнифер.
*
Потом он вышел на улицу, посмотрел на окна ее квартиры. Вспомнил тот жуткий вечер, когда бежал мимо, увидел в окне курящего полицейского и... и узнал, что Энн и Джеральд — родители Дженнифер — погибли в автокатастрофе... Первый раз смерть оказалась рядом, забрала не кого-то, а таких хороших близких людей... Фил давно дружил с Дженнифер, еще со школы, и привык к тому теплу и уюту, который неизменно встречал его в семье Дженнифер... Теперь она сама себе семья, как недавно грустно сказала ему... Она должна была летом сдавать экзамены и учиться на дизайнера, Джеральд так гордился ее способностями...
Фил медленно побрел к дому, где его ждал отец, наверняка недовольный его долгим отсутствием. Но ничего, он расскажет ему, что Дженнифер немного ожила... И... — Фил сам себе улыбнулся — вчера взялась за лоскутки и краски. Он споткнулся в коридоре и чуть не упал в огромное пятно желтой краски, а любимая подушка Дженнифер в гостиной оказалась вся в фиолетовых разводах. Она сама растерялась, когда они вместе все это обнаружили, но потом снова плакала — теперь ее некому ругать за рассеянность и беспорядок. Но как раз это сейчас не даст ей погибнуть.
Когда Фил поднялся по лестнице, он услышал, что отец все еще возится на кухне. «Поздновато»,— подумал Фил. «И очень громко»,— отреагировал он на раздавшийся грохот и последующее оскорбление мяуканье Патриция. Стало ясно, что папа Кло, так звали в квартале Клодта Сьеранжа, владельца закусочной “Патриций”, был сильно не в духе. Всякий раз, когда у него было плохое настроение, он затевал грандиозную перестановку на кухне, которая обычно кончалась полным разгромом. При этом он постоянно сгонял кота с его излюбленного теплого места, обзывая при этом дармоедом и бездельником. Патриций терпеть не мог вспышек гнева и бурной деятельности хозяина и поэтому орал и огрызался как мог. Неизвестно откуда у этого огромного серого увальня появлялось колоссальное количество энергии — он начинал прыгать с буфета на буфет, со шкафа на шкаф, на высокие полки и столы, сопровождая все эти действия ором и шипением. Видя кошачье сопротивление, папа Кло распалялся еще больше и в кухне не оставалось ни одного угла, где бы не похозяйничал этот разбушевавшийся дуэт. Кончалось это обычно тем, что Патриций повисал на большой деревянной люстре, сделанной в виде седла; люстра начинала раскачиваться из стороны в сторону, папа Кло пугался остаться без люстры и без кота одновременно, начинал остывать и делать первый шаг к перемирию. Он находил среди погрома любимый трехногий табурет, усаживался под люстрой и спокойным тоном начинал задавать вопросы Патрицию, который в любом случае потом оказывался во всем виноватым.
— Ну, что ты повис на ночь глядя? (Или средь бела дня, хотя средь бела дня папа Кло выходил из себя крайне редко). Чего ты вообще разорался и что ты тут устраиваешь кордебалет старому папе? Кто все это будет убирать?
Патриций, как только хозяин усаживался на табурет, переставал орать и хранил деликатное молчание до тех пор, пока папа Кло не поднимался и не шел приводить в порядок его любимое место. Потом он подходил к люстре, поворачивался спиной, Патриций с обиженным мурлыканьем спрыгивал на плечи папы Кло, что обозначало примирение, и потом уже, как бы нехотя, сваливался на пол и отправлялся на свое место, где забавно сворачивался и прикрывался большим пушистым хвостом. Папа Кло окончательно остывал, снимал с себя неизменный клетчатый фартук, бросал его в Патриция и, уже со смехом, журил его за вспыльчивость, но обещал приготовить ему завтра какое-нибудь персональное изысканное рыбное блюдо, но только к ужину, потому что с утра он должен будет заниматься ликвидацией этого бардака. После этого остывший и уставший папа Кло отправлялся спать. И хотя с утра, как обычно, Патриций приносил к порогу пару-тройку мышей (папа Кло не уставал удивляться, где он их берет и когда успевает их ловить), все равно утром ему доставалось пинков и упреков, за то, что он был так не сдержан накануне. Патриций безответно терся об ноги хозяина и терпел все нападки, поскольку прекрасно знал характер папы Кло и также пре-красно чувствовал из принесенной с рынка корзины тонкий запах рыбы. Он также знал, что несколько дней будет кормлен на славу, как только папа Кло водворит все на свои места на кухне и по улице снова будут расползаться аппетитные ароматы закусочной папы Кло.
Фил намеревался тихонько проскользнуть наверх по лестнице в свою комнату, но не тут то было. В дверях уже возник папа Кло с огромной сковородкой в руках. На небольшом расстоянии от ноги хозяина появился Патриций и первым мяукнул.
— Вот именно, Филипп, где тебя носило? — Подтвердил вопрос папа Кло, всегда в гневе называвший сына полным именем. Почувствовавший поддержку Патриций уселся возле ноги и начала независимо умываться.
— Я был у Дженнифер, папа,— устало сказал Фил. Он видел, что отец был уже в состоянии средней рассерженности. Иначе Патриций бы не покинул бы кухню и не уселся рядом. «Главное, не спросить его сейчас, что случилось, иначе опять заведется»,— подумал Фил и сказал вслух:
— Я долго ждал ее, она была у Мэри. Терпеть ее не могу, курить выучила, теперь напоила...
— Да, исковерканная девчонка,— согласился отец.— И почему Энн позволяла Дженни водиться с ней... Хотя, я ее совсем не знаю.— Папа Кло задумался, потом нехотя пнул Патриция.
— Ты мне лучше скажи, как Дженни? Ты ей отнес мое жаркое? С грибным соусом, как она просила?
— Нет, па, я же не заходил домой, не успел. Я пришел, ее не было, долго ждал, волновался. У меня все не идет из головы, что нельзя оставлять ее одну, как сказал тогда врач.
— Тебе кажется, что она еще не оправилась? — спросил папа Кло, отправляя всунувшегося Патриция пинком обратно в дверной проем.
— Мне кажется, она уже приходит в себя. По крайней мере, сегодня она даже улыбалась. И вчера полквартиры заляпала краской.
— Да, бедная девочка,— покачал головой папа Кло.— Ну, ладно... Ты есть будешь? — Тут он пнул устроившегося было возле ноги кота и начал говорить, постепенно распаляясь.— Но, извини, забыл, этот гад заставил меня выкинуть в окно твой ужин.— Он снова поднял ногу, но Патриций огрызался уже откуда-то из кухни.— Вечно он мешает мне спокойно заниматься делами.
— Я пойду спать, ладно, па? — спросил Фил, но папа Кло повернулся к нему спиной и пошел в кухню, покачивая сковородкой и разговаривая уже с Патрицием. Фил остановился и прислушался. Сейчас он узнает, что стало причиной очередной вспышки отцовского гнева.
— Что ты меня завел? — спрашивал тем временем папа Кло у безмолвного Патриция.— Что, первый раз? Ну, в этот раз попался настырный мальчишка. Ну, ему платят, чтобы он не давал мне жить спокойно. Я, видите ли, не такой, как все...— послышался стук кидаемой посуды. Папа Кло снова начинал распаляться.— Этот сопляк будет мне еще доказывать, что я, видите ли, смогу больше успевать и зарабатывать, если куплю у него всякую хрень и не буду сам мыть посуду, резать и вообще... Ты же помнишь, я его спросил: «Что ты понимаешь в стряпне? Хочешь есть бездушные бутерброды и пиццы — ходи за угол, не ходи к папе Кло».
Снова послышался грохот и обиженное мяуканье. Было ясно. Что Патриций опять согнан с теплого места и вынужден участвовать в разговоре.
— Люди идут ко мне, потому что я для них готовлю. ДЛЯ НИХ! Почему я должен кому-то объяснять, что обожаю сам ходить на рынок. Ты помнишь, с каким трудом мы выгнали мальчишку, который навязывал мне велосипед какой-то дурацкий с еще более дурацким прицепом... И каждый долдонит, что беспокоится о моем здоровье и процветании моей закусочной... Черт знает что! Второй раз за неделю портят нервы старому человеку.
Фил ожидал очередного грохота. Но было тихо. Он спустился на несколько ступенек и тихонько заглянул внутрь. Папа Кло тупо теребил свой любимый клетчатый фартук. Патриций уселся у ног хозяина с удивленным видом.
— Может, я правда упрямый и дурной старикашка, как проорал этот сопляк, когда я спускал его с лестницы... Может, я правда, всей улице мозолю глаза своей старомодностью. Почему все соседи говорят, что из этой развалюхи надо переехать в квартиру... Почему я, правда, всем мешаю? А этот, который требовал, чтобы я хотя бы купил машину, которая заливает водой тарелки, ты помнишь, что он мне заявил? А? Что я порчу жизнь сыну, что никто не захочет иметь дело с парнем, отец которого обожает резать лук... Ты помнишь, когда я запустил в него слоеным тестом и вслед еще вытряхнул остатки муки, он прокричал, что мой сын плохо видит, потому что я слишком часто режу лук... А что мне было ему сказать? Что лук — это все, это жизнь блюда.. А Фил...
— Фил обожает, па, когда ты режешь лук и ругаешься при этом на Патрика,— Фил решил, что не должен больше молчать и вошел на кухню.
— Не зови кота фамильярно,— пробурчал папа Кло, поднялся и стал степенно одевать фартук.— Я знаю, ты пришел за ночной яичницей. Я еще не все яйца перебил, сейчас пожарю.
— Только с луком, па,— съязвил Фил, поднимая кота и сажая к себе на колени.— Ну ты, Патрик, прости, Патриций, и отъелся из-за этих скандалов,— Фил поднял голову. Папа Кло стоял уже с другой сковородкой в руках и начинал тяжело дышать.
— Если и ты будешь язвить по поводу лука...
— Не буду, не буду,— перебил его Фил.— Только не надо нам сегодня с Патриком, то есть Патрицием, опять долбить про пользу лука.
Папа Кло махнул рукой и пошел к плите.
— Как можно было вырастить такого оболтуса,— проворчал он.— Хоть бы зашел и спросил из-за чего отец завелся?— Он снова повысил голос.
Патриций быстро смылся с колен Фила и сел поближе к буфету, чтобы, если что, быстро оказаться наверху.
— Па, я есть хочу.— Филу было неохота выслушивать в сотый раз твердые убеждения отца, доставлявшие столько неприятностей и давно ставшие притчей во языцех улицы Гринд, где и располагалась на первом этаже дома 27 закусочная “Патриций”, куда любили приезжать пообедать даже из других районов Вустера, и где на втором этаже жили Фил и его отец. И конечно же, кот Патриций, найденный папой Кло еще маленьким котенком в тот же день, когда он впервые распахнул двери своей закусочной.
— Ладно, ладно,— я знаю, что стар, упрям и никому не нужен.— Папа Кло начал обижаться, что говорило об усмирении гнева.
Фил подошел к отцу и как маленький стал дергать его за фартук.
— Мне кажется, па, что ты завелся не из-за того, что тебе предлагали купить кухонный комбайн.
Папа Кло отодвинулся и пробурчал:
— Сам жарь себе яичницу. Я устал и пошел спать.
Утром папа Кло вышвырнул с порога двух мышей, и, не обращая никакого внимания на тершегося об ноги Патриция, принялся наводить порядок в разгромленном накануне хозяйстве. К десяти он уже должен быть готов, а погром был произведен не слабый. Сжав зубы и не разговаривая с провинившимся Патрицием, он медленно и сердито расставлял все по своим местам. Развесив по стенам сковородки, он с удивлением заметил отсутствие самой маленькой. «Дрянной оболтус,— подумал папа Кло,— хорошо, что я дал себе слово вести себя сдержанно. Опять поганец потащился со сковородкой в комнату. Ладно, не вымыл — все равно потом перемывать,— но хоть бы в кухню принес, лентяй несчастный».
Папе Кло осталось только собрать небьющиеся салатницы, единственное по его мнению полезное новшество, когда подняв голову на дверь, он увидел Люси. Как всегда ее огромные синие глаза на худеньком личике не покидало ошарашенное выражение. Если бы он ее не знал, то решил бы, что Люси пришла сообщить ему как минимум про конец света. Говорила она всегда сбивчиво, взволнованно.
— Доброе утро, папа Кло.— виновато начала она.— То есть, я извиняюсь, что так рано, то есть... так получилось...
— Люси, успокойся и говори сразу, что случилось. Только самое главное и сразу, а то мне некогда, видишь, что этот гад,— папа Кло снова пнул кота,— мне тут устроил.
— У Свана... То есть ночью мы вызвали врача... То есть Шарль так кричал на меня... То есть я хотела сказать...
— Что с нашим малышом? — терпеливо перебил папа Кло, усаживаясь на любимый трехногий табурет.
— О, о... Это было так ужасно... Он так кричал, так задыхался... Врач сказал — аллергия... Шарль так сердит на меня, о боже, что мне делать?..
— Подержать малыша на строгой диете,— спокойно сказал папа Кло.— Сегодня уже лучше?
— Да, да... Но он заснул только в пять утра...А я так и не ложилась... Ведь вы тоже рано встаете... Папа Кло...— Люси добралась, наконец, до главного, смутилась окончательно и замолчала.
— Ну-ну, чем тебе может помочь старый папа Кло?
— Врач сказал...— Люси уже почти шептала.— Только овощи и только очень хорошее мясо... Каши еще... Ну, каши я сама могу...
Папа Кло расхохотался.
— Люси, мне кажется, тебе не стоит снова экспериментировать с кулинарным искусством. Я буду готовить для твоего малыша. Это очень даже здорово... Мы же с Шарлем всегда говорили тебе, что готовая еда не всегда хорошая еда. Ты только мне скажи ваш режим питания, и эту проблему мы легко решим.
Глаза Люси постепенно покидало стрессовое выражение. Она радостно закивала. Папа Кло поднялся с табурета, обнял Люси за плечи и стал подталкивать к двери. В которой как раз и возник виноватый Фил с грязной сковородкой в руке. Папа Кло укоризненно закивал головой. Фил обрадовался, увидев Люси, и успел быстро избавиться от своей провинности.
— Привет, Люси. Что чрезвычайного стряслось на нашей улице? Что принесло тебя в такую рань?
Глаза Люси снова широко раскрылись, она набрала воздуха и собралась открыть рот, но папа Кло не дал ей этого сделать.
— Уже все нормально. Люси спешит к своему маленькому Свану, у него всю ночь болел животик. Но больше такого не будет.
Люси выдохнула и закрыла глаза.
— Только не говори, что она так здесь и стояла.— Папа Кло недовольно взял сковородку и пошел к умывальнику. Фил облегченно вздохнул и уже собирался смыться, как в дверях раздалось робкое покашливание. Они обернулись. На пороге все еще стояла Люси с взволнованными глазами. Папа Кло вопросительно кашлянул.
— Я, это... Еще хотела спросить... Фил, ты знаешь, ты не заходил... Я звоню Дженнифер.. Никто не берет трубку... А Шарль сердится на меня... Как она... Она где... В смысле, что Элен, тетя Шарля... Ну которая у нас была на крестинах, еще когда у Свана был насморк...
— Люси, говори, пожалуйста, ясней и короче, и не волнуйся. Мы же тебя не съедим — у нас нет соуса,— перебил ее Фил.
— Ну, насчет работы, в магазине у дяди... Им нужен помощник продавца в отдел тканей... Может, Дженнифер бы... Это ей ведь могло бы подойти... Только надо, чтобы она... Я уже два дня звоню... А Шарль...
— Хорошо, Люси, не волнуйся. Я вчера видел Дженнифер, она более менее в порядке... Напиши мне куда идти, я тебе обещаю, что сегодня же доставлю ее.
*
Дженнифер проснулась и почувствовала легкое раздражение. Ей хотелось куда-нибудь уйти из дома, чтобы вернуться усталой и быстро заснуть. Она села на кровати и стала двигать ногами тапочки. После вчерашней выпивки и долгого шатания по дождливым улицам голова была тяжелой и отказывалась думать. А думать надо... Надо искать работу. Но она ничего не умеет. И главное — терпеть не может суетиться, а искать — это и значит бегать, суетиться. Дженнифер глубоко вздохнула, посмотрела в окно, убедилась что на улице все та же туманная мерзость, и собралась обратно залезть под одеяло. Но резкий и требовательный звонок в дверь выдернул ее из кровати. Она как попало всунула ноги в тапки, накинула халат и побежала открывать дверь.
За дверью стоял Фил и от нетерпения барабанил пальцами по стенке.
Не успела Дженнифер открыть рот, как он ошарашил ее командным тоном и требованием делать все быстро и без лишних вопросов. При слове «работа» внутри Дженнифер словно включился мотор, и она начала лихорадочно собираться.
Магазин тканей принадлежал Джеймсу Вейсту, но последний год заправляла там всеми делами его жена, родственница Шарля, суетливая и несуразная дама, которую все звали просто тетя Элен.
Тетя Элен встретила их очень учтиво и снисходительно заботливо. Она сдержанным тоном задала Дженнифер несколько участливых вопросов и важно перешла к делу, объяснив Дженнифер в чем будет заключаться ее работа, сколько и как, несколько раз подчеркнула, что, как ей кажется, девочка должна быть очень довольна, что это неплохое начало, что если она будет стараться и ее работой будут довольны, то, может быть, они с мужем подумают о дальнейших перспективах...
Вдруг лицо тети Элен расплылось в мягкой и нежной улыбке. Дженнифер перевела взгляд и в окне увидела широкую мужскую спину, сходившую в двери Модного дома. Бейджхаус был достопримечательностью и украшением всего города. Только сейчас Дженнифер осознала, что будет работать совсем рядом, прямо напротив того дома, где рождаются модные коллекции и творится уникальная одежда. Тем временем тетя Элен благоговейно проводила глазами эту широкую спину, одетую в очень строгий и очень элегантный серый костюм в ненавязчивую полоску, а Дженнифер все завороженно смотрела на большие витрины. Все внутри обмирало от одной мысли, что она будет работать рядом с Модным домом, подбирать ткани для будущих костюмов. Тем более, что тетя Элен несколько раз подчеркнула, что теперь у них партнерские отношения с Бейджхаусом все сотрудники в первую очередь должны обслуживать таких то и таких то клиентов, вести себя так то и так то, но главным образом, старательно и расторопно. Дженнифер уловила также, что она будет помогать переносить выбранные ткани из магазина в закройный зал, что не должна будет ничего путать и т. д. Дженнифер мысленно уже поднималась в закройный зал.
— Дженнифер, ты меня слышишь? — резкий голос тети Элен вернул ее на землю. Она кивнула.
— Хорошо, тогда завтра я жду тебя в десять. И еще. Детка, пожалуйста, постарайся сладить со своей рассеянностью. Я все понимаю, но я беру тебя на работу.
Дженнифер еще раз кивнула. Тетя Элен принялась шуршать бумагами, показывая, что разговор окончен. Тут она впервые взглянула на Фила.
— Ты не в курсе, что там случилось с моим крестником? А то Люси мне с утра столько настонала, что я ничего не поняла.
— Почему нет — в курсе.— Также холодно и учтиво ответил Фил. Дженнифер даже удивленно посмотрела на него. Ей уже давно хотелось уйти отсюда, тетя Элен была ей неприятна.
— Просто Люси накормила его какой-то консервной гадостью и у малыша был сильный приступ аллергического бронхита, или что-то в этом роде.
— Это у него, наверное, наследственное,— закивала тетя Элен.— Шарль тоже всегда страдал такими приступами. Конечно, Люси должна следить за его питанием как следует.— Она покачала головой.— Бедный Шарль, он наверное опять в жуткой ярости.
Она язвительно улыбнулась. Тетя Элен не любила Люси, хотя в общем-то, она и Шарля не любила, и Свана, упоминая которого, она пыталась придать своему лицу умиленное выражение.
— Судя потому, что Люси прибежала к нам почти в шесть утра, ярость — это слишком мягкое слово.— Продолжал беседу Фил. Ему нравилось делать вид, что он совершенно не замечает холодно-учтивого приема тети Элен.
— Почему к вам? — искренне удивилась она. Потом быстро сама себе ответила: — Ах, ну, конечно же — папа Кло! Я надеюсь, Фил, что ваш отец согласился позаботиться о нормальном рационе нашего маленького Свана?
— Конечно, с большим удовольствием, — ответил Фил.
— Ну, тогда я могу не волноваться. Передавай большой привет папе Кло. Напомни, что в воскресенье я жду от него фирменный утопленник. У нас с мужем маленькая годовщина,— добавила она, опустив глаза, и снова принялась шуршать бумагами.
Дженнифер удивленно посмотрела на нее, когда тетя Элен упомянула мужа. Ей показалось, что муж тети Элен, мистер Вейст, которого она когда-то мельком видела, является просто бесплатным приложением к бестолковой и суетливой деятельности тети Элен.
Когда Дженнифер и Фил вышли, настоящая хозяйка магазина тканей довольно откинулась на спинку стула. Приятно было лишний раз почувствовать свою полную власть в магазине, который формально принадлежал мужу. Она долго была безразлична к торговым делам Джеймса, пока в Модный дом напротив не приехал новый стилист. Увидев его однажды, тетя Элен буквально потеряла голову и ринулась налаживать дружественные связи с Бейджхаусом. Она достала там всех и стало ясно, что легче иногда заказывать у нее ткани, чем добиться, чтобы она отвязалась.
*
Шарль Люкре спешил домой. Хорошо бы у Свана уже все прошло и Люси бы уже успокоилась. Сегодня он весь день чувствовал себя разбитым из-за бессонной ночи и очень хотел спать. Дойдя до перекрестка, он вспомнил про Фила. Везет же парню, второй шанс. Хотя, он, конечно же, не виноват, что не смог прийти в тот день и взяли другого. Шарль сбавил шаг и задумался. Можно позвонить, но Фила может не быть дома, и папа Кло сейчас в разгаре работы и не дошел до своей огромной кухни, а если и дошел, то запросто может и не подойти к телефону. Он свернул в другую от дома сторону и снова прибавил шаг. Закусочная светилась и распускала запахи, между столиков царил папа Кло. Патриций сидел на пороге, Шарль вошел, кивнул папе Кло и увидел Фила, сидевшего в углу за столиком. Он задумчиво смотрел на часы.
— Привет, Фил.— подошел он и сел рядом. Фил стряхнул задумчивость и улыбнулся.
— Привет, Шарль,— он приподнялся и протянул руку.— Что-нибудь не так со Сваном? Отец уже сотворил ему сегодня что-то супердиетическое, Патриций пробовать отказался.
— Да нет. Я к тебе,— устало покачал головой Шарль,— дома я еще не был, но звонил, вроде Свану гораздо лучше и Люси, наконец, успокоилась. К папе Кло я еще обязательно подойду. Ты помнишь, Фил, три месяца назад я звонил тебе насчет работы?
Фил встрепенулся и снял очки.
— Да-да, я еще подвел тебя тогда, не смог прийти...
— Не стоит, Фил,— перебил его Шарль.— Дело в том, что это место снова свободно. Парень, которого тогда взяли вместо тебя, просто смылся с дневной выручкой. Так что — завтра в десять,— он вздохнула.— Даст Бог, хватит уже неприятностей.
Шарль встал, хлопнул Фила по плечу и подошел к папе Кло.
— Привет Шарль, может перекусишь? — спросил папа Кло,— приоткрывая жаровню, откуда доносился божественный запах.— Отменный гусь! — Патриций на пороге довольно мяукнул и начал умываться.
— Нет, спасибо, я домой,— замотал головой Шарль, хотя от голода и от аппетитного запаха у него засосало под ложечкой.— Я заходил к Филу, насчет работы, то место снова свободно.
— Давно пора бездельницу заняться работой,— закивал папа Кло,— здесь мне от него никакого толку.
Шарль что-то шепнул на ухо папе Кло. Тот задумался. Потом тихо что-то пробормотал. Шарль достал кошелек и положил что-то в карман клетчатого фартука папы Кло, и затем уже пошел домой совершенно спокойный за питание Свана.
Как только он отошел от папы Кло и вышел из закусочной, Фил немедленно подошел к отцу.
— Давно собирался тебе рассказать, па,— начал он.
— Не мешай мне, ты же знаешь, сейчас самое горячее время,— напустил на себя важность папа Кло.— придешь вечером на кухню и все нам расскажешь.
— Это быстро,— продолжал Фил не обращая никакого внимания на заявление папы Кло о занятости.— Ты зря считаешь меня бесполезным оболтусом и лентяем. Я тебе не говорил, что Шарль уже предлагал мне работу, это было накануне того, как у Дженнифер...
— Я знаю,— снова перебил его папа Кло, но уже совсем по-другому посмотрел на сына.— Я тоже тебе ничего не говорил — зачем. Ругать тебя за это нельзя, поддержать было нечем...
— Знаешь? Откуда? — обескураженно спросил Фил.
— Шарль, еще ничего не зная, позвонил мне на следующий день днем, когда ты провожал Дженнифер в полицейский участок. Он попросил тебя выдрать как следует, был жутко сердит. Когда я сказал ему, почему ты не пришел, он просил уже не ругаться... Будто бы я без него не сообразил...
— А то, что он снова предлагает мне это же место, ты уже, конечно, тоже знаешь?
Папа Кло кивнул, подмигнул, хлопнул Фила по плечу.
— И уж если ты завтра не придешь, куда следует, мы с Патрицием точно тебя выдерем.
*
Поначалу Дженнифер было интересно в магазине тети Элен. Она никогда не видела столько тканей, лент, пуговиц, бисера, перьев и многих других аксессуаров. У нее просто дух захватывало от такого разнообразия. Виктория, помощником которой она работала, со временем рассказала ей много интересного. Она работала здесь уже давно и говорила, что, хотя тетя Элен действительно типичная безвкусная курица, но работать стало интереснее, когда она прибрала все к рукам и стала донимать своими услугами Модный дом. Мистер Вейст раньше просто торговал вяло тканями, привозимыми с двух мануфактур и не обращал никакого внимания на моду, спрос и т. д. А тетя Элен расширила ассортимент и вообще своей бестолковой деловитостью внесла хоть какое-то разнообразие в работу.
Дженнифер все это слушала, кивала, смотрела по сторонам. Скоро ей уже все стало безразлично. Однажды, когда тете Элен взбрело в голову поменять дизайн внутри магазина и все сбивались с ног и, прежде всего сама тетя Элен, а Дженнифер покорно переносила рулоны с места на место, взгляд ее упал на огромную корзину, доверху заполненную разными обрезками, кусками тканей, кожи, замши, какими-то лентами, пуговицами, блестками. Она спросила у Виктории, куда все это денут. Услышав, что выбросят как можно скорее, она, не раздумывая, ворвалась в кабинет тети Элен и попросила разрешения забрать мусор из корзины. Тетя Элен широко вытаращила глаза, но потом вспомнила, что Дженнифер — странная девочка, и разрешила. Только с условием, чтобы Дженнифер забрала этот хлам с глаз долой сегодня же. Дженнифер вернулась к корзине, походила вокруг нее, попробовала поднять. Было не тяжело, но очень неудобно. Она снова пошла к тете Элен. Та удивленно взглянула на Дженнифер, но терпеливо выслушала. Потом махнула рукой — ладно, пусть эта корзина стоит в подсобке, и, ладно, пусть Дженнифер задерживается сколько хочет, она всех предупредит.
Тогда работа в магазине обрела для Дженнифер новый смысл. Она весь день ходила и собирала всякие обрезки и с нетерпением ждала вечера, когда она закроется на втором этаже. Она принесла из дома альбомы и краски, остатки рулонов кальки часто выбрасывали из Модного дома — жизнь Дженнифер стала наполняться замыслами. Вскоре к этим занятиям добавилось еще одно интересное событие.
Дженнифер легко думалось в пустом магазине, ей не было страшно, не было неуютно, как дома. И никто не знал, чем она занята. Все свои эксперименты она прятала за ширму, где стояла большая корзина и куда, не глядя, все бросали мусор, из которого Дженнифер извлекала нужное для себя, а остальное уже смело относила в коробках вниз.
Ей пришлось рассказать зачем она стала так часто задерживаться после работы только Филу, потому что он часто ждал ее или заходил за ней на работу. Она как-то сказала, будучи очень сердита, думала, что он не поверит, будет смеяться, но Фил, вопреки ожиданиям, поинтересовался, не нужно ли ей чего-нибудь еще, и только просил, если она будет уж очень допоздна засиживаться, чтобы она ему звонила и он приходил ее встречать, чтобы не волноваться.
Через некоторое время Дженнифер стала с неудовольствием замечать, что многие детали оформления в магазине ее раздражают, а витрина просто бесит. У нее чесались руки привести все это хоть в более или менее приличный вид. Случай не замедлил подвернуться.
Начитавшаяся модных журналов тетя Элен, решила выложить из тканей на витрине розу, выбрав для этого совершенно не подходящие тяжелые ткани и совершенно невероятные зеленые и розовые тона. В помощники тете Элен была потребована Виктория, которая через некоторое время не выдержала творческих мук тети Элен и позвала Дженнифер. Та подошла и тихо сказала, что просто не та фактура тканей и не те цвета. Тетя Элен стала возражать, Дженнифер не собиралась спорить и собиралась повернуться и уйти на свое рабочее место, как тетя Элен, сама выбившаяся из сил, попросила Дженнифе сделать хоть как-нибудь, только чтобы с этим закончить. Виктория согласилась ей помочь. Работу закончили уже поздно вечером, но Дженнифер с большим удовольствием уходя посмотрела на выросшую на витрине розу.
*
Дженнифер повесила трубку и еще раз посмотрела на адрес компании, где ее завтра ждали. Как раз после работы она бегом успевает, тем более, что это недалеко. Осталось только найти в кабинете отца эту папку. Как сказал этот голос, папка необычно красочная, в ней все необходимые документы, она ее сразу увидит среди других бумаг.
Она подошла к закрытой двери папиного кабинета. Положила руку на дверь. Отшатнулась, заплакала. Он так и не успел ей ничего толком рассказать. Только мама иногда проговаривалась о каких-то его планах. Он вообще поначалу хотел держать все в тайне и сделать Дженни подарок ко дню рождения. Потом не выдержал и проговорился. Он заставит маму научиться плавать, Дженнифер научиться играть в гольф, он очень возбужденно рассказывал, что туда ездит играть почти вся Европа, когда наступает зима...
Она закрыла лицо руками, потянулась за сигаретой, потом смяла ее и снова решительно подошла к двери кабинета.
Остановилась. Отвернулась и пошла к телефону. Мэри на редкость быстро взяла трубку.
— О, Дженни, страшно рада тебя слышать. Я как раз собиралась на днях тебе позвонить. У меня куча новых событий. Я уже два дня работаю в редакции. Ты представляешь? Ты не зря всегда смеялась, что с моей памятью и наблюдательностью мне пора открывать свое информационное агентство. Так что, лиха беда начало...
— Мэри,— перебила ее Дженнифер,— мне сейчас нужна твоя помощь. Ты не могла бы ко мне зайти?
Мэри замялась.
— А что случилось? Нельзя по телефону? Видишь ли, я сейчас не очень свободна, то есть через час у меня назначена важная встреча, может завтра?
— Мне нужно сегодня.— Тихо и отчетливо проговорила Дженнифер.— Но если ты занята, то не надо, я позвоню Филу...
— Так надо что-то сделать? А я думала, ты просто хочешь поговорить, тем более, что я так и не знаю, как тебе там работается у этой курицы.
— Нет, мне надо найти одну папку в папиных бумагах, а у меня туда ноги не идут. Может ты зашла бы, это быстро. Мне не хочется больше никого просить. А поболтаем мы как-нибудь в другой раз, мне тоже надо тебе много рассказать.
— А, ну тогда нет проблем. Сейчас я почищу перышки и забегу.
Дженнифер повесила трубку и с облегчением вздохнула. Мэри прилетела через полчаса и действительно без труда нашла яркую папку. На ходу заглотила чашку кофе и очень заинтересовалась содержимым папки. Дженнифер нехотя рассказала ей про отцовскую покупку. Мэри пришла в безумный восторг и тут же, несмотря на спешку принялась расспрашивать чего, где, сколько, насколько. Дженнифер почти ничего не могла ей ответить, а сказала только, что ей звонили из компании, что она должна завтра к ним прийти, для чего и попросила Мэри именно сегодня зайти и найти папку, завтра она все спросит и узнает, потом обязательно позвонит Мэри и при встрече она уже расскажет ей все подробности про Канары и всю остальную жизнь.
Мэри Роллейс была школьной подругой Дженнифер и постоянным источником неиссякаемой энергии. Будучи медлительной и задумчивой, Дженнифер за два-три часа здорово уставала от Мэри, но через два-три дня начинала по ней скучать.
Закрыв за Мэри дверь, Дженнифер отметила, что Мэри необычно возбуждена и взволнованна, даже как-то похорошела, в отличие от того раза, когда они виделись у нее дома. Дженнифер вспомнила про журналы и улыбнулась. Сегодня по Мэри не скажешь, что она не хочет одеваться, экстравагантно выглядеть, жить, и так далее. Наверное, они все-таки помирились с Полом... Хорошо Мэри, у нее уже есть молодой человек, и их отношения зашли далеко и длятся уже около года и, пожалуй, только это на самом деле заполняет жизнь Мэри... Ссоры, потом скандалы, не зря темперамент Мэри известен половине города, потом затишье, слезы, встречи, они снова вместе... Как это бывает?...
Дженнифер подошла к темному окну. Если бы у нее был такой Пол, конечно, Мэри права, ей было бы легче... Завтра будет трудный день. Надо будет выдержанно и спокойно вести себя в этой компании. «Хотя я ничего не знаю, наверное, это будет полезно, а потом я уже с кем-нибудь посоветуюсь, наверняка Мэри все знает про такой отдых. Вон какую кучу вопросов назадавала»,— подумала Дженнифер.
На следующий день она волновалась, все время смотрела на часы, потом, уже почти перед выходом вспомнила, что должна сегодня поменять витрину. Теперь у нее была такая новая обязанность и даже небольшая прибавка к жалованию. Ей пришлось зайти к тете Элен и отпроситься на завтра. Тетя Элен сказала, что ей в принципе, все равно, когда задержится Дженнифер. Лишь бы все было красиво оформлено.
Дженнифер любила задерживаться не только для того, чтобы посидеть среди блестящих тканей и поменять оформление на витрине. Из окна второго этажа, где были сложены самые ходовые материалы, были видны окна большого закройного зала модного дома, в котором одевались многие богатые люди города. Иногда, по вечерам, когда расходились все работники, приходил тот самый красивый седоватый мужчина, одетый с иголочки, от которого сошла с ума тетя Элен.
Он включал яркий свет и начинал ходить вокруг манекенов и раскроенных костюмов, платьев, пальто. Через некоторое время с двумя чашками кофе к нему поднималась хрупкая высокая девушка, она нравилась Дженнифер. Очень кроткая стрижка, крашеные волосы необычного темно-красновато-рыжего цвета и чуть раскосые, совсем зеленые глаза. Она редко поднимала их. Дженнифер часто видела ее в кафе рядом, куда они вместе с Викторией во время обеда бегали пить кофе. Ее звали Мэгги. Кем она работала, Дженнифер не знала. Когда Модный дом устраивал показ-распродажу, Мэгги всегда была где-то в тени, она вся казалась опущенной и безразличной. Зато седоватый мужчина был на виду, он работал стилистом. На этих показах от него исходила властная уверенность, он был учтив, холоден и никогда не улыбался. Рядом с ним была такая же холодная учтивая женщина, его жена, всегда строго и элегантно одетая. Когда подъезжал их автомобиль, все сотрудники прилипали к окнам, чтобы посмотреть, как она выходит из машины, и гордо ведет за собой чопорного, также прекрасно одетого маленького мальчика, их сына. Он был очень похож на стилиста, особенно этой холодностью и властностью в манере поведения. Казалось, что ему уже много-много лет и Дженнифер было трудно представить этого мальчика смеющимся, играющим, или хотя бы улыбающимся и она не понимала, почему все в таком восторге от этой женщины и завидуют ей, ее положению, мужу, семье.
Дженнифер всегда искала глазами Мэгги и ждала, когда же она будет настоящей королевой. Только Дженнифер знала, что Мэгги — королева. Королева фантазии стилиста (так она звала про себя этого седоватого мужчину, ей несколько раз говорили, как зовут его и его жену, но Дженнифер это было совершенно безразлично). Он существовал для нее только в вечерние часы, когда они с Мэгги пили кофе, он ей что-то говорил, Мэгги смеялась. Дженнифер даже казалось, что она слышит ее звонкий смех. И стилист тоже смеялся. Потом Мэгги куда-то исчезала и возвращалась в черном закрытом купальнике. И тогда для Дженнифер начиналось самое интересное. Стилист начинал колдовать тканями вокруг фигуры Мэгги. А она то смеялась, крутилась из стороны в сторону, то гордо вышагивала, прямая как стрежень и превращалась то в маленькую королеву, то в очень задумчивую даму, то в маленькую кокетку. Затаив дыхание, Дженнифер подсматривала, как стилист скалывал ткани, передумывал, снова скалывал, облик Мэгги постоянно менялся от его уверенных движений. Приняв окончательное решение, он начинал примерять пояса, шляпы, украшения. Он мог ходить полчаса с перьями в зубах вокруг неподвижной фигуры Мэгги и Дженнифер нетерпеливо ждала, что же он, наконец, придумает. Закончив работу, он обязательно заставлял Мэгги отойти подальше, гасил свет. Затем резко включал все освещение в зале, Мэгги стояла неподвижно, как статуя. Стилист медленно приближался к ней. Мэгги вдруг словно взрывалась и, смеясь и кружась, начинала медленно срывать с себя сотворенную модель. Когда они оказывались совсем близко, она стояла уже в одном черном купальнике. Он властно притягивал ее к себе. Мэгги замирала, переставала смеяться и, Дженнифер была в этом уверена, переставала быть королевой. Когда он начинал целовать Мэгги, Дженнифер казалось, что она просто чувствует, как та дрожит в этих властных руках. Опустив глаза, зажимая руками непонятно от чего горящие щеки, Дженнифер почти бегом кидалась вниз.
Когда она, уже одетая, выходила на улицу, свет в доме напротив не горел уже нигде, дом казался пустым и мертвым, но Дженнифер знала, что это не так. Она также знала, что если ей удастся завтра днем забежать на второй этаж, то она увидит, как стилист сердится и негодует, что на безжизненном манекене никак не может сложиться созданный вчера силуэт. Он будет курить, что-то кричать, все вокруг будут сбиваться с ног, меняя освещение, цветовую насыщенность, а он все равно будет недоволен.
А стройная Мэгги в строгой черной форме будет улыбаться и подавать пальто и шляпы посетителям, помогать донести коробки до машины. Она и еще два юноши, один из которых все время смотрит на нее. А Мэгги никуда не смотрит, она вообще редко поднимает глаза. Дженнифер почему-то было очень жалко ее, хотя по вечерам она иногда ей завидовала. Глядя, как отворачивается Мэгги, когда стилист подает руку выходящей из машины жене, Дженнифер ужасно злилась и давала себе честное слово больше по вечерам не подглядывать, но это было невозможно. Если она забегала на второй этаж и видела, что он задумчиво перебирает ткани и Мэгги внизу все время поглядывает на часы, ей становилось безумно интересно, что же он придумает сегодня, и она, как завороженная, прилипала к окну. Потом ей, правда, приходилось рано вставать, чтобы к приходу тети Элен успеть придумать что-нибудь на витрине, чтобы оправдать свое долгое присутствие на работе вечером.
Тетя Элен была очень довольна помощью Дженнифер. Когда она первый раз робко попросила разрешения попробовать переложить ткани на витрине, тетя Элен отнеслась к этому очень недовольно и ревностно, поскольку сама руководила оформлением и свой вкус считала безупречным. Но, зная про способности Дженнифер от Люси и Шарля, решила разрешить. Предложенный Дженнифер вариант действительно оказался интереснее, а однажды Эман, выходя из машины, обернулся и долго разглядывал сложенную Дженнифер серо-желтую пирамиду, на фоне голубого шелка. А потом, когда тетя Элен в назначенное время явилась к нему оформлять заказ, поинтересовался, кому пришло в голову подобное неординарное сочетание, тем более, что в моде сейчас бледно-зеленые и коричневые тона. Тетя Элен просияла от восторга и, конечно же, сказала, что эта мысль принадлежит ей, после чего долго пыталась изложить свои взгляды на моду, цвета и фасоны, но изрядно утомленный Эман предложил перейти к делу и занялся списком предлагаемых тканей. Тетя Элен была на седьмом небе и даже прибавила Дженнифер жалование, обязав ее при этом раз в две недели менять витрину.
***
В просторной комнате, куда Дженнифер провели никого не было, свет был притушен и непонятно откуда вдруг стали раздаваться звуки, напоминающие шум прибоя и легкий джаз. Дженнифер любила джаз, они часто с папой ходили на концерты... Она почувствовала противное щекотание в носу. Сейчас будут слезы... Но тут вдруг включился яркий свет и цветовые пятна побежали по разным красочным плакатам , календарям и фотографиям, и появился молодой человек.
Дженнифер с трудом перевела дыхание и опустилась в предложенное мягкое кресло. Молодой человек внимательно посмотрел на нее, подвинул к себе папку с бумагами, откинулся на спинку стула.
— Мисс Элитл, меня зовут Кристофер Джерд, я представляю ваши интересы в нашей фирме. Давайте я спрошу вас сразу, что вам известно от отца о том, чем вы владеете?
— Ничего.— Дженнифер ответила ровно, очень не хотела сорваться на дрожащий голос.
Мистер Джерд удивленно посмотрел на нее и замялся, казалось, он не знает с чего начать.
— Я только знаю, что это домик на Канарах, в который можно приезжать каждый год на две недели. Кажется, с 1 по 15 мая, но я не уверена, но где-то в начале мая. Туда точно попадает мой день рождения, — старательно выпалила Дженнифер. Кажется, со слезами ей удалось справиться.
— Да? А когда у вас день рождения? — учтиво подался вперед мистер Джерд.
— Седьмого мая,— ответила Дженнифер, чувствуя некоторое облегчение, беседа хоть как-то начинала завязываться.
Он на секунду задумался.
— Это очень хорошо. Значит, вы — Телец.
— Почему хорошо? — с интересом спросила Дженнифер.
— Потому, что Тельцы считаются одним из самых материально обеспеченных знаков Зодиака. Вокруг них всегда все складывается так, что они имеют все, что захотят...— Он еще ненадолго задумался.— При этом нельзя сказать, чтобы они из кожи вон лезли.— Он вздохнул.— Звезды очень тонкая штука.
— Вы во все это верите? — спросила Дженнифер.
— Я наблюдаю за разными людьми и разными знаками, и чем дальше — тем больше убеждаюсь, что, действительно, существуют какие-то закономерности.
Повисла пауза.
— А вы кто? — перебила его Дженнифер.
— Я, увы, Овен.
— Почему увы? — улыбнувшись, спросила Дженнифер.— У меня папа был Овен.
— Да потому, что это очень тяжелый знак. Овны упрямы, взбалмошны, все вокруг должны существовать только так, как им этого хочется. Потом, еще этому знаку редко везет, они всего должны добиваться потом и кровью.
Дженнифер задумалась, потом кивнула.
— Ну, в общем, похоже.
Она снова улыбнулась.
— Хотя они упрямы, да, очень упрямы, но иногда у них это так трогательно получается, что, действительно, все вокруг решают, что так и должно быть.
— Да,— молодой человек заерзал на стуле.— Упрямство, это наш главный козырь... К которому хорошо бы еще прибавилось ну хоть немного везения.
— Даст Бог, если вы в это верите и чего-то упрямо хотите — то, думаю, вам обязательно повезет.
— Спасибо.— молодой человек улыбнулся, потом взглянул на папку, кашлянул. Опять повисла пауза.
— Вы сами видите — мне неловко начинать. Существует традиционная стандартная формулировка «в связи с кончиной... и т. д.» — Он запнулся. Дженнифер вжалась в кресло.— Мне очень тяжело,— продолжил он,— что нашей фирме приходится знакомиться с вами при таких обстоятельствах. Я буду вынужден задавать вам много вопросов, так или иначе связанных с вашим отцом, который и являлся владельцем... Как говорится «чернила не обсохли на договоре» — и вот такое...— Он снова кашлянул.
Дженнифер раскрыла сумочку.
— Вы позволите мне закурить?
— Да-да, конечно.— Мистер Джерд привстал и услужливо подвинул пепельницу.
— Я готова,— сказала, затянувшись, Дженнифер.
Он снова придвинул к себе папку, достал оттуда красочный журнал «Holiday».
— Вы такой еще не получали? Это журнал, который издает RCI, международный клуб туризма и путешествий, членом которого вы теперь тоже являетесь. Он протянул журнал Дженнифер. Она посмотрела и покачала головой.
— Нет, я еще ничего такого яркого и аппетитного не получала.
— Будете получать. Здесь постоянно меняющаяся информация по новым курортам, услугам, круизам — короче, вся полезная информация. Таймшер — большая система отдыха и путешествий, где все развивается, меняется... короче, полезно быть в курсе.
— Ага,— кивнула Дженнифер, листая журнал. Ее начинали раздражать улыбающиеся лица, загорелые тела, бассейны, пароходы на водной глади, фонтаны брызг из-под водных лыж, снежные вершины, роскошные апартаменты. Она закрыла журнал и вопросительно подняла голову. Молодой человек уже держал в руках другую, не менее красочную папку и протянул ее Дженнифер. Она неохотно взяла ее и положила перед собой, не открывая.
— Понимаю, вам сейчас все это кажется лишним и непонятным, но уверяю вас, хороший отдых — это очень важно. Ваш отец оставил вам прекрасное наследство и я хочу, чтобы вы то поняли. Вы, ваша семья, ваши дети, вы пожизненно обеспечены прекрасным отдыхом, возможностью посмотреть мир, это ведь очень здорово — новые впечатления, новые знакомства.
— Возможно,— холодно сказал Дженнифер и отодвинула от себя папку. Она начинала уставать, но была благодарна ему, что он не начал говорить ей, что вся жизнь у нее впереди и так далее.
— Вы не хотите посмотреть, чем вы владеете? Это же ваш курорт. Понимаете? Ваш.— Он встал, подошел к Дженнифер и раскрыл перед ней папку.— Sunningdale Village на Тенерифе, самом крупном острове на Канарском архипелаге.
На Дженнифер смотрела причудливая цепочка белых домиков с красными крышами на фоне синей глади океана. Ей показалось, что они улыбаются солнцу и покою.
— Так, сейчас мы поищем ваш домик,— сказал молодой человек, листая папку. У нас имеется... У нас имеется домик на четверых с двумя спальнями, это у нас...— он снова принялся листать...— это у нас вот здесь, 12С. Вот здесь...
Перед Дженнифер появилась схема из разноцветных прямоугольничков на зеленом фоне.
— А это что за причудливая клякса? — спросила Дженнифер, ткнув пальцем в схему.
— Это не клякса, это бассейн, очень большой, очень удобный, с потрясающими водными каскадами.
— Это если лень до берега дойти? — съязвила Дженнифер.
— Ну, почему, не только,— казалось, молодой человек был непроницаем ко всяким шуткам по поводу доверенного ему дела.— Люди часто отдыхают с детьми, не все умеют хорошо плавать, это удобно, так принято...
— Ладно,— перебила его Дженнифер.— Вы извините, я устала и спешу. От меня сейчас требуется что-нибудь?
— Вы действительно торопитесь? — разочарованно спросил молодой человек.
— Да,— резко ответила Дженнифер и приготовилась вставать.
— Хорошо,— Он отвернулся за стол и извлек из какого-то ящика бумаги.— Кое-что вы должны подписать, но это мелочи. Главное, чтобы вы поняли, какая у вас прекрасная пожизненная купчая на отдых...
— Я уже поняла,— устало сказала Дженнифер.— Просто мне действительно сейчас не до этого.
— Я вас сейчас и не прошу ничего решать. Хотя уже конец февраля, и май можно сказать уже на носу. Время у занятых людей летит так быстро. Вы сейчас работаете?
— Да, теперь работаю.
Он на минуту задумался.
— Я оформлял бумаги с вашим отцом, кажется, он говорил, что вы собираетесь учиться? Если не секрет...
— Не секрет,— перебила его Дженнифер,— тем более все эти планы уже остались в далеком прошлом. Я действительно мечтала учиться на художника дизайнера. Теперь это невозможно.
— В жизни еще сто раз все поменяется. Вы — Телец, не забывайте об этом.
— Ладно.— Дженнифер поднялась и первая протянула руку. Он задумчиво посмотрел на нее.
— Простите, что задержал вас. Вы не похожи на других, мне правда было приятно с вами познакомиться.
— Мне тоже... А...— Дженнифер обернулась.— Вы сказали, что я должна что-то решать?
— Вы очень настороженно относитесь к каждому слову. Просто за две недели вы должны будете нам сообщить, поедете ли вы туда сами, или поедет кто-то другой, или вы хотите поехать в другое место. Вы, к сожалению, спешите, и я не успел рассказать вам про систему обмена...
Дженнифер виновато улыбнулась и пошла к двери. Вдруг остановилась и обернулась.
— Я забыла спросить самое главное. Я должна еще что-то платить? Ну, кроме там, за билеты?
— В этом году нет. Ваш отец все оплатил. А в принципе...— Он вернулся к столу и посмотрел в какую-то бумажку.— В принципе — 170 долларов год — это копейки. Не такая уж крупная сумма.
— Да уж...— вздохнула Дженнифер и покачала головой.
— Это вам сейчас так кажется,— сказал он.— И почему вы никак не хотите дослушать. Вы можете поменять свои две недели на отдых в другое время и в другом месте. Потом, если уж какое-то другое место вам понравится гораздо больше, вы сможете продать свои недели здесь и купить там. Тут такая возможность...— Он подошел к шкафу и вытащил оттуда огромный каталог.
Дженнифер отрицательно замотала головой:
— Нет, только не сегодня, пожалуйста. Сейчас хватит, я действительно очень устала.
Мистер Джерд кивнул.
— Да, понимаю.— Он быстро убрал каталог на место. Подал Дженнифер плащ.
Она оделась, еще протянула руку.
— Мне правда было интересно. Всего доброго.
— Всего доброго. Будут вопросы, знаете, иногда задумаешься о чем-то, а вдруг раз — и подводный камень. И вот накручиваешь себе неизвестно что... Так что если что — сразу звоните... И собирайтесь отдыхать. Мой вам совет — надо заставлять себя что-то менять.
Уже в дверях он протянул Дженнифер свою визитную карточку и еще раз пожелал настроиться на то, чтобы поехать и отдохнуть и посмотреть, хозяйкой чего она является.
Дженнифер вышла на улицу и посмотрела на часы. Еще надо зайти в магазин. Она заболталась и забыла, что ей уже второй день неохота идти в магазин. Потом она остановилась и махнула рукой — на ночь есть вредно. Тем более надо выспаться и придумать что-то для витрины. Тут ей пришла в голову взбалмошная мысль прогуляться до Брейджхауса, и посмотреть на слабо освещенную витрину. Подул встречный ветер, словно предлагая вернуться на дорогу к дому, но она накинула капюшон и быстро пошла по намеченном маршруту. На втором этаже Модного дома горел яркий свет. “Им там тепло, — с завистью подумала Дженнифер, — и не только потому что они в теплом доме.” Неожиданно для себя Дженнифер вдруг поняла, что ее просто мучает зависть. Начался дождь, ветер буквально сдувал ее с места. Она свернула в привычный переулок и побежала домой.
Она уже устало поднималась к себе на второй этаж. От стены отошла тень, Дженнифер подняла голову. Тень превратилась в Мэри. «Или я очень устала, или это опять совсем другая потерянная Мэри,— подумала Дженнифер,— ее словно ударили по башке, свернули ей плечи и выключили в глазах всякий свет». Пустые глаза Мэри попытались сделать обрадованное выражение.
— Я уже оставила тебе записку. Только что Фил убежал. Ты опять возилась на витрине, чтобы...— судя по тому, как Мэри запнулась, она собиралась сказать какую-то гадость, но, почему-то, передумала.
— Нет же, Мэри, я сегодня ходила по поводу таймшера...
— Ах, да, я совсем забыла,— действительно обрадованно встрепенулась Мэри,— видишь, как здорово, что я решила заскочить. Сейчас ты мне все расскажешь и мы поболтаем. Идет?
Дженнифер кивнула.
— Только я не буду тебе много рассказывать ладно? У меня в голове полная каша и я жутко устала.
Пока Дженнифер раздевалась, Мэри уже пулей пронеслась на кухню.
— У тебя есть что-нибудь поесть? Мне с утра было некогда перекусить. Шеф — это не шеф — это аттракцион ходячий, гоняет меня с утра до вечера.
— Ты мне так и не рассказала, как ты туда попала? — спросила Дженнифер, пытаясь успеть за потоком мыслей и слов, посыпавшихся из Мэри, как горох из рваного мешка.
Мэри с тоской высунулась из холодильника и принялась шарить по полкам.
— Там в комнате открытая пачка крекера,— перебила ее поиски Дженнифер,— а кофе я сейчас сварю. Все там, в гостиной. Мне так удобнее. Без мамы я ничего не могу делать на кухне... Да я и так никогда не отличалась способностями к ведению хозяйства. Вечно задумаюсь, про все забуду...
— Ты что, вообще ничего не ешь? — набросилась на нее Мэри.— И так тощая, а сейчас и вообще взглянуть не на что.
— Нет, почему, днем я обедаю, там, в кафе, за углом Модного дома. Когда вечером заходит Фил, он обязательно приносит что-нибудь вкусное от папы Кло.
— Ну а в выходные? — спросила Мэри.
— В выходные папа Кло и Фил непременно что-нибудь придумывают, чтобы заманить меня к себе. И уже там, пока я не наемся до отвала, меня не отпускают. Я пыталась отказываться, но папа Кло тут же начинал сердиться, гонять и наказывать Патриция. Мне становилось неудобно расстраивать его, и, к тому же,— прибавила она с улыбкой,— мне очень жаль этого серого увальня, которому постоянно достается за горячий нрав папы Кло.
Дженнифер подняла голову. Мэри уже уплетала крекер и понимающе кивала. Дженнифер прошла в гостиную, поставила кофе, задумавшись, покачала головой и продолжила:
— Ты знаешь, я же пыталась предложить папе Кло деньги и просто ходить к нему обедать и ужинать...
Мэри чуть не подавилась крекером и, смеясь, перебила ее:
— Представляю, бедный Патриций, наверное, неделю сидел на строгой диете, а папе Кло пришлось покупать в хозяйство много новой посуды.
— Примерно... Мне даже стало стыдно, как они с Филом обиделись,— сказала Дженнифер, доставая чашки.— Ты знаешь, Мэри, мне тепло с ними, особенно с папой Кло... Жаль, что у такого хорошего человека так рано умерла жена, мне кажется, с ним, как за каменной стеной...
— Умерла? — удивленно спросила Мэри.
— Ну да,— продолжала Дженнифер,— Фил мне недавно рассказывал, кстати, после того, как я была у тебя... Но я пришла сильно усталая и заснула, не дослушав... А утром, он пришел, разбудил меня и потащил к тете Элен... И больше мы не говорили об этом, а мне было бы так интересно послушать про молодость папы Кло...
Мэри задумалась о чем-то, потом недоуменно пожала плечами.
— Мне кажется, Дженни, что кофеварка давно уже булькает.
— Мэри,— очнулась от своих раздумий Дженнифер,— ты мне так и не рассказала про свою работу.
В свою очередь встряхнувшись от задумчивости, оживилась Мэри.
— Так это одна из моих теток подсуетилась. Оказывается, она там тусуется помощником редактора в отделе финансовой информации. Это анекдот, но, оказывается, ее там терпят уже три года. Представляешь, такую зануду!
Мэри уселась в кресло и закурила.
— Так вот, две недели назад она мне позвонила, долго пудрила мне мозги всякими вопросами и советами, а потом заявила, что им в отдел оперативной информации срочно нужен человек.
Мэри задумалась на минуту.
— Ну, это, как бы тебе объяснить.
— Лучше попроще, ты же знаешь, я ничего в этом не понимаю, газеты читать мне лень и неинтересно.— виновато улыбнулась Дженнифер.
— Ну, это типа информационного агента — человек на побегушках. Я бегаю, куда меня пошлют, всеми правдами и неправдами добываю требующуюся информацию, а потом уже корреспонденты оформляют это для печати... У меня по крайней мере на сегодняшний день уже имеется стабильная зарплата и еще, к тому же, плюс небольшой процент, если моя информация попадает в номер.
— Это хорошо, Мэри, ты довольна? — спросила ее Дженнифер.
— Пока — да, вполне.— Мэри нервно хохотнула.— Давай сменим тему. Плесни мне еще кофейку и расскажи, как тебе работается у тети Элен.
Дженнифер налила Мэри еще кофе.
— Сейчас уже интересно. Поначалу просто была чем-то занята, надо было каждый день уходить из дома, новые люди, Брейджхаус рядом.
— Это, пожалуй, главное достоинство магазина тети Элен и главный стимул ее бурной деятельности,— перебила ее Мэри.
— Да, если что-то в работе касается Модного дома, она становится просто одержимая. Хотя нельзя сказать, что она увлекается модой и вообще хоть что-то в этом понимает.
— Сказала бы я тебе, чем она увлекается,— проворчала Мэри.
— Что ты сказала? — переспросила ее Дженнифер.
— Ничего, ничего, это я так, продолжай,— Мэри решила, что Дженнифер совершенно незачем все это знать. Тем более, если она еще сама обо всем не догадалась.
— Но ты знаешь, с тех пор, как она разрешила мне оформлять витрину и оставаться там... Еще ты знаешь, я собираю кучку обрезков и других так сказать отходов и иногда кое-что там прикидываю...
— Ты часто сидишь там допоздна? — снова перебила ее вопросом Мэри.
— Да, последнее время часто.— Ответила Дженифер.— Ты знаешь...— Она замялась.
— Что? — вскинулась Мэри.
— Да нет, ничего,— Дженнифер хотела рассказать Мэри про стилиста, но вдруг смутилась и передумала. Ведь тогда она наверняка проговорится, что вместе с ним остается и Мэгги, а Мэри, она такая въедливая, она обязательно заставит ее рассказать все, что еще между ними происходит...
— Да что с тобой, Дженнифер,— спросила Мэри, увидев, что та о чем-то задумалась и покраснела до ушей.
— Можно подумать, что в магазине тети Элен по вечерам может происходить что-то жутко непристойное,— продолжила Мэри, пытливо глядя на Дженнифер. Ей показалось, что та действительно знает что-то весьма интересное.
— Да нет, что ты, Мэри,— справилась с собой Дженнифер,— я просто сегодня очень устала, у меня кровь приливает к щекам и начинает болеть голова.
— Я тебя утомила? — искренне спросила Мэри.
— Нет, напротив,— сказала Дженнифер,— посиди еще со мной.
— Слушай, а тебе правда нравится возиться с этой витриной?
— Да, очень,— снова оживилась Дженнифер.— И мне кажется, что у меня получается. Однажды тетя Элен даже выразила буйный восторг, и еще, даже прибавила мне жалование и теперь я должна каждую пятницу, или хотя бы через пятницу менять оформление.
— А ты знаешь, что тетя Элен выдает всем твою работу за свою? — без обиняков спросила Мэри.
— Да ты что, правда? — удивилась Дженнифер. Потом задумалась и снова спросила: — А зачем?
— Ну как же,— Мэри поняла, что уже не удержится,— исключительно для того, чтобы лишний раз поговорить с незабвенным Эманом о сочетании цвета там, тканей... Ну, вроде у нее как бездна вкуса пропадает.
— А кто это — Эман? — спросила с видимым интересом Дженнифер, прекрасно понимая о ком идет речь.
— Ну, Дженни, ты даешь!— Мэри клюнула на уловку. — Ты, ей-Богу, живешь в каком-то своем мире. Это же новый стилист, как только он там и появился, тетя Элен и занялась бурной деятельностью в магазине, а раньше она туда заходила раз в полгода.
— Надо же, как интересно, а я ничего не знала,— задумчиво произнесла Дженнифер.— А он что? — спросила она.
— Что, что — смеется, также как и весь квартал и полгорода, но надо сказать, делает он это очень тактично, чем почти и нейтрализовал эту назойливую курицу. А почему ты спросила? — Мэри хитро посмотрела на Дженифер,— что, тоже положила глаз? Он такой, мужчина, конечно, видный, но ты учти, несмотря на очень суровую и элегантную жену, он ни одной юбки не пропустит, так что смотри...
— Да ты что, Мэри, как это могло прийти тебе в голову, тем более...— Дженнифер снова осеклась, потому что чуть не проговорилась про Мэгги.
— Что тем более? — Мэри все больше укреплялась в подозрении, что Дженнифер действительно что-то знает. Чутье не обманывало ее, но Дженнифер хорошо знала Мэри и умела уходить от ее внезапных подколок.
— Так что, как находят работу тети Элен по оформлению витрины? — перевела она разговор на более важную для себя и безопасную тему.
— Ты знаешь, вообще-то на витрину стали обращать внимание многие, и все сходятся во мнении, что тетя Элен не в состоянии делать это сама. Про тебя, конечно, никто не знает. То есть знают, но не знают, что ты... Ну, ты поняла,— окончательно запуталась Мэри.— Все считают тебя тихой девушкой со странностями, но никто ведь, ну, почти никто не знает, какие полезные для работы с витриной у тебя странности. Так что тете Элен все твои эксперименты очень на руку, тем более, что, я думаю, даже после того, как я тебе это рассказала, ты вряд ли начнешь бегать по улицам и кричать, что это твоя работа.
— Это точно.— согласилась Дженнифер.
Мэри задумалась и уронила сигарету.
— Да, а что там у нас с Канарами?
— Уф-ф...— выпустила воздух Дженнифер.— Давай не сегодня. Формально все в порядке, мне выдали сегодня кучу информации, я еще не переварила.
— Ну, ладно, я тогда побегу, уже поздно.— Мэри поднялась.— Не провожай меня, я сама.
Дженнифер проводила Мэри до двери и подошла к окну. Да, ведь Мэри не сказала ничего особенного или неожиданного, разве что про вранье тети Элен, но и об этом она тоже могла бы догадаться. Хотя... Действительно, Мэри и Фил правы, она живет в совершенно ином измерении, и тетя Элен, и ее увлечение стилистом в это измерение совершенно не входит. Хотя, сам стилист, его работа по вечерам — это входит, даже очень, ей даже этого не хватает, если их вечера долго не совпадают. Дженнифер покраснела. Хорошо, что никто не видит, а себе можно и не врать, его отношения с Мэгги ей тоже не безразличны. Мэри спросила, не положила ли она на него глаз. Ей никогда раньше это не приходило в голову. Но она, действительно, наблюдает за ним, отмечает автоматически все детали и подробности. Но ничего такого она не думает. Тем более Мэгги... Интересно, откуда Мэри все знает и про жену его, и про каждую юбку. А Мэгги... Она, наверное, ничего этого не знает, а если знает, то почему... Дженнифер не задумывалась об этом раньше. Ей только казалось, что Мэгги больше подходит стилисту, чем эта холодная чопорная женщина, которая видит его только своей собственностью и совершенно не понимает.
Дженнифер засмотрелась на чуть ущербную луну. Ей вдруг стало очень жалко тетю Элен. Все смеются над ней, а она ничего не видит и не понимает, наверное, на что-то надеется? И как ей раньше не пришло это в голову, ведь сразу все объясняется. Дженнифер вспомнила, как расплылось в улыбке лицо тети Элен, когда стилист вышел из машины. Она еще тогда обратила на это внимание, но совершенно не придала значения. Да, теперь понятно, почему она так дорожит витринным оформлением и так за него волнуется... Бедная смешная тетя Элен. Мэри права, конечно же, Дженнифер не будет отнимать у нее это утешение и простит это маленькое вранье.
Она отошла от окна и вздохнула. Какой длинный был сегодня день. И очень уже хочется спать. Дженнифер юркнула под одеяло и через секунду провалилась в сладкую яму сна.
*
Однажды вечером тетя Элен решила зайти в магазин и посмотреть, что делает Дженнифер. На следующий день в Модном доме была распродажа и она нервничала, надо было не ударить в грязь лицом и привлечь посетителей.
Подойдя к магазину, она с удивлением увидела, что витрина не тронута, а все окна темные. Зато окна второго этажа Брейджхауса, этого удивительного здания, ярко светились.
«Интересно, что там делает Эман так поздно? — подумала она.— Может, зайти к нему невзначай?..»
Она машинально дернула дверную ручку магазина. Дверь послушно и беззвучно распахнулась. Она испуганно зашла внутрь, было тихо. С дрожью во всем теле обошла первый этаж, потом передохнула и, стараясь не скрипеть, стала подниматься по узкой лестнице на второй этаж. Услышав шорох в подсобной комнате, она обмерла со страху, но все-таки робко просунула голову в щель неплотно прикрытой двери.
Увидев спину Дженнифер в окне, она облегченно выдохнула и хотела уже включить свет и отругать Дженнифер за пережитые страхи, как взгляд ее скользнул поверх головы Дженнифер и она лишилась дара речи снова. В ярко освещенном окне она увидела спину Эмана и тонкие руки в чем-то черном, обнимающие его за шею. Через секунду он подался вперед всем корпусом и она увидела, что Эман целует тонкую рыжую девчонку, которая разносит коробки.
«Променять меня на эту пигалицу...— пронеслось в голове тети Элен,— Ну, сейчас я им устрою...»
В эту минуту Дженнифер опрометью бросилась от окна и чуть не сшибла с ног застывшую тетю Элен. Они обе закричали, Дженнифер от испуга и от неожиданного удара, а тетя Элен от злости и негодования.
— Что ты здесь делаешь? Дрянная девчонка! Так ты остаешься, чтобы поучиться этому разврату? Убирайся вон, чтоб я тебя больше не видела!
Дженнифер пулей кинулась вниз. Она не могла прийти в себя от сокрушительного вторжения тети Элен и не могла ни слова произнести в свое оправдание.
Тетя Элен снова обернулась к окну. Окна напротив были уже темные.
«Они, наверное, в его уютном кабинете... Там такой необычный диван...— Ее снова затрясло от злости.— Сейчас ворваться... нет... вызвать пожарных... нет... лучше полицию... чтобы застукали... чтобы с позором... со скандалом...» — вертелось у нее в голове, как в лихорадочном бреду. «Нет... не это. Эмили... Драгоценная супруга... Королева квартала... Ну, я тебе сейчас прикину фасончик...»
Она метнулась к телефону.
Эмили сморщилась, услышав в трубке щебетание тети Элен. «Опять эта корявая курица... Сейчас что-нибудь придумает, чтобы завтра быть поближе к Эману. Хоть бы в зеркало на себя посмотрела».— Лениво думала Эмили, поудобнее устраиваясь на диване. Через минуту она взлетела, а еще через несколько минут уже одетая садилась в автомобиль.
Тетя Элен тем временем не покидала своего наблюдательного пункта. Дверь дома напротив хлопнула. Наспех запахивая пальто, выскочила Мэгги. За углом послышался шум подъезжающего автомобиля. Тетя Элен замерла в ожидании триумфа. Но Мэгги удалось проскочить незамеченной.
Спустя мгновение Эман степенно вышел из подъезда и с удивлением увидел жену, выбегавшую из автомобиля.
— Как это мило, дорогая, что ты решила за мной заехать,— донеслось до тети Элен с улицы.— Ты же знаешь, у меня сегодня было очень много работы, завтра ответственный день, скоро весна...
Похолодевшая от новой волны досады тетя Элен видела, как он невозмутимо поцеловал жену, распахнул перед ней дверь автомобиля, а она успела бросить яростный взгляд на темные окна магазина тети Элен.
Дженнифер же перевела дыхание только дома. Всю дорогу она почти бежала, даже не думая ни о чем. Только закрыв за собой дверь, она почувствовала спад напряжения. Ей стало невыносимо стыдно за стилиста, за Мэгги, за себя, за то, что она засмотрелась и не отошла от окна раньше. Завтра будет шум и она должна будет что-то объяснять тете Элен, оправдываться, а этого она терпеть не могла. Сделала и сделала, смотрела и смотрела. Ну, что теперь? Дженнифер взглянула на часы и на всякий случай выключила телефон. Завтра будет завтра.
Тем временем тетя Элен уже проглотила пилюлю гнева, села у окна и задумалась. У нее хватало мозгов понять, что она проиграла и Эман не только выкрутится, но и будет гораздо хуже к ней относиться, ведь Эмили наверняка все свалит на нее. Что же ей теперь делать? Она встала и заходила по своему кабинету. Как все неудачно сложилось, но Эман... Как он мог... В конце концов, там есть девочки и поинтереснее. Но эта? Что он в ней нашел?
Ах, да, еще она накричала на Дженнифер. А вдруг та догадается, в чем истинная причина ее гнева? В конце концов, Дженнифер ни в чем не виновата. Она могла случайно засмотреться в окно, девочка рассеянная, мечтательная, и увидеть все это... Интересно, и давно это у них уже?
Тетя Элен пожалела, что Дженнифер так резко кинулась от окна и врезалась в нее. Наверное, она бы сообразила тихонько смыться, последить за ними и уж застукать так застукать... Да, все сложилось крайне неудачно.
Но как ей себя теперь вести? Наверное, лучше всего спокойно поговорить с Дженнифер, дать ей оправдаться, не ссориться с ней, а заодно и попробовать выяснить, что она про все это знает. Да, именно так она и поступит.
*
Эман сел в автомобиль и пребывал в полном недоумении, хотя и попытался как ни в чем не бывало, устало обнять Эмили. Но та отодвинулась, уставилась в окно, губы ее гневно дрожали. Она была очень взбешена, но молчала. Тогда он тоже решил делать вид, что ничего не произошло. Действительно, опасность прошла всего в нескольких секундах мимо, но он не сомневался, что это чистая случайность и Эмили уже все известно.
После ужина у Эмили лопнуло терпение и спектакль закончился бурной вспышкой гнева. Эману ничего толком не удалось понять, он только уловил, что кто-то видел их с Мэгги, позвонил ей и она поехала. Он пытался сказать, что это неправда, что он даже не понимает, о ком она говорит. Эмили рыдала, что она давно все это подозревала, но что он опустится до такого... Потом она вдруг успокоилась и становилась все увереннее и увереннее. Потом нашла способ отомстить за себя... Эман только потом понял, как лихо она это сделала.
Эмили вдруг подошла к нему, игриво заглянула в глаза и сказала:
— Ну, раз это все вранье, дорогой, я, конечно, тебе верю, но, думаю, ты позволишь мне сделать одну вещь... Ты же знаешь, какие у меня слабые нервы...— Она сделала паузу.— Пусть эту рыжую девчонку завтра же выкинут из нашего Модного дома. Она все равно мне не нравится. Ты сам говорил, что в Бейджхаусе все должно быть прежде всего стильно, а он выбивается из этого стиля своей безвкусной внешностью...
Эман чуть не задохнулся — лишить сейчас Мэгги работы— это... Но его сверлил насмешливый ледяной взгляд Эмили.
— Ты задумался, дорогой, тебе, наверное, жаль ее? — продолжала она.
— Ну, что ты, дорогая, я просто пытаюсь вспомнить, о какой рыжей девчонке ты говоришь,— быстро ответил он,— мне совершенно безразлично, я даже хотел предложить тебе вышвырнуть на улицу все более менее молодых служащих Модного дома, нашего Модного дома... И попросить курицу напротив подобрать персонал из себе подобных... Для полного твоего спокойствия.
— Да. Она была бы рада постараться для тебя, она и сегодня оказала тебе услугу.— вырвалось у довольной Эмили. Она тут же пожалела об этом.
«Так вот кто»,— пронеслось в голове у Эмана. Но у него не было сейчас желания об этом думать. Он думал только о Мэгги.
— Может, съездим отдохнуть на недельку? — спросила Эмили.— Тебе надо передохнуть, собрать силы для весенней коллекции. Это ведь главное для нас? — она делала ударение на каждом слове. Эман понял совершенно явную угрозу.
— Как хочешь, дорогая,— покорно сказал он.
— Ты так много работал последнее время, так часто засиживался допоздна,— продолжала она издевательски-заботливым тоном.
— Я же сказал, я не против,— спокойно отвечал он, понимая, что выдержка сейчас его единственный козырь.
Эмили удовлетворенно кивнула. Она никуда не собиралась, сейчас не сезон, но ей было приятно видеть со стороны мужа полную покорность. Потом она задумалась, как ей быть с тетей Элен, внутреннее чутье подсказывало ей, что курица не врала сегодня и ее полезно иметь своей подружкой. Мало ли что еще. Эту девчонку выкинут, она завтра позвонит и потребует, но может появиться другая, Эман ведь неисправим... А ее положение в обществе не может позволить ему никаких вольностей. Завтра же она позвонит курице и пригреет ее.
*
Утром Дженнифер проснулась удивительно безразличной. Придя в магазин, она решительно поднялась на второй этаж, отыскала кусок черного бархата, совершенно прозрачный черный шифон, кусок ярко-красного шелка и пошла вниз к витрине. Она легко сколола черный купальник на манекене, в районе груди сколола алые губы, окутала все это шифоном, отошла, удовлетворенно окинула взором витрину. Руки чесались еще сотворить в углу большой намек на пеструю курицу, но она решила, что это будет слишком вызывающе. Все, она готова. Пусть теперь тетя Элен вопит что угодно — витрину она оформила вовремя. Не нравится — пусть сама переделывает. Дженнифер пошла к себе наверх, посмотрела в пока пустые окна закройного зала. Покачала головой и занялась разбором мусорной корзины.
Тетя Элен явилась гораздо раньше обычного и застыла возле витрины. Она часто задышала, грудь ее стала вздыматься, ей захотелось немедленно побежать к Дженнифер и устроить ей скандал, но она поняла, что так вообще ничего не добьется, тем более, было совершенно ясно, что девчонка готова к скандалу и даже нарывается на него. Да уж — вот тебе и черти в тихом омуте. Тетя Элен еще раз посмотрела на витрину. Утро было на редкость беззаботным, весна уже на пороге, мягкие солнечные лучи беззаботно играли на шелке и шифоне и завораживали взгляд.
Тетя Элен прошла к себе в кабинет и стала ждать, когда подъедет Эман. Ей было ужасно интересно посмотреть на него и на его реакцию на витрину. Что ни говори, а сделала это Дженнифер отлично и, главное, совершенно необычно для себя. Может, ее тоже потрясло увиденное вчера. Ну, ничего, сейчас она выдержит паузу и потом обязательно с ней поговорит и все выяснит.
Подъехал автомобиль, тетя Элен взглядом была прикована к окну. Эман вышел из машины и, не глядя на витрину, подошел к другой дверце. Распахнул ее и... подал руку Эмили, которая сразу же повернулась к двери магазина. Стала что-то восторженно говорить Эману, улыбаясь и показывая на витрину. Он сдержанно кивнул, поцеловал жену и пошел к себе. А Эмили... Все также приветливо улыбаясь, пошла к магазину. Тетя Элен остолбенела, прилипла к стулу, ей захотелось провалиться сквозь землю.
Когда Эмили вошла к ней в кабинет, она сидела, уткнувшись в утреннюю газету.
— Доброе утро, дорогая тетя Элен,— проговорила Эмили ласковым голосом.— Ничего, что я так рано? Просто Эман посоветовал мне купить у вас ткань для моего нового костюма, он сказал, что видел подходящий цвет на вашей витрине... И мне, конечно же, как всякой женщине, ужасно не терпелось поскорее все увидеть и заполучить. Кстати, витрина у вас просто изумительная, все так просто и вместе с тем так изящно, так тонко. Эман говорит, что вы теперь сами оформляете витрину, у вас изумительно тонкий вкус.
Тетя Элен ошарашенно слушала ее, потом, наконец, опомнилась и выдавила из себя:
— Доброе утро, миссис Эмили... Я... То есть.. Очень рада, что вы... не сердитесь, что я...
«Боже, что я говорю»,— пронеслось у нее в голове.
— Пойдемте скорее, вы мне покажете ткани, а я расскажу, какой у меня будет новый костюм. Я заказываю его к показу новой весенней коллекции,— улыбаясь, перебила ее Эмили.
— Да, да, конечно,— пролепетала тетя Элен, поспешно поднимаясь.
Когда покупка была сделана и Дженнифер заворачивала материал, Эмили, не обращая никакого внимания на нее, подошла к тете Элен, взяла ее руки в свои и заговорила очень проникновенно и четко, со значением.
— Я так рада, что вы иногда вспоминаете обо мне. Звоните, звоните мне чаще, вы же знаете, мне так важно знать все, что касается работы Эмана, его проблем... Я так болею за него...
— О, да, конечно,— тетя Элен все поняла и восторженно закивала.— Тем более, что мне так приятно с вами поговорить, поделиться...
Эмили, не глядя, взяла сверток у Дженнифер и пошла к выходу. Тетя Элен торжествующе обернулась к ней и собралась открыть рот, но в это время вбежала опаздывающая на работу Виктория.
— Зайди ко мне после обеда, Дженнифер,— значительно произнесла тетя Элен и скрылась за дверью своего кабинета.
Дженнифер кивнула и подошла к окну. Возле витрины, закусив губу, стояла Мэгги. Она была бледна, глаза казались красными и заплаканными. У Дженнифер сжалось сердце — удар был совершенно не предназначен для Мэгги, она напрочь забыла про нее. И вот теперь наблюдала сокрушительное воздействие своего творения. Мэгги с болью подняла глаза на окна закройного зала. Увидев ее взгляд Эман с ледяным непроницаемым лицом отошел от окна. Мэгги выпрямилась и мерным шагом вошла в модный дом. День начался.
Посетителей было немного. Дженнифер надоело ничего не делать, она с нетерпением ждала обеда. Потом сказала Виктории что не пойдет сегодня в кафе.
Она снова подошла к окну. Мэгги не было у входа. Дженнифер стала пристально выискивать ее глазами. Приглядевшись, она увидела ее в стороне, возле большого витража, с ней разговаривали один из менеджеров. Он говорил что-то с очень презрительным выражением лица, потом протянул Мэгги большой конверт, развернул ее и подтолкнул к выходу.
«Неужели ее уволят?» — похолодела Дженнифер.
Мэгги тупо переставляла ноги. Подошла к двери, сказала что-то двум юношам, которые все время оглядывались в сторону разговаривавших. Юноша, часто смотревший на Мэгги, выронил из рук большую коробку, которую, видимо, намеревался поднести к стоящему у входа автомобилю.
Вдруг Мэгги вздрогнула, словно ее кто-то позвал, и нерешительно пошла внутрь. На лестнице показались ноги стилиста, Дженнифер определила это по начищенным до блеска туфлям. Ей стало почти ничего не видно. Стройные ноги Мэгги сравнялись с ногами стилиста.
«Кабинет тети Элен... Оттуда видно эту площадку между первым и вторым этажом...» — быстро сообразила Дженнифер и не раздумывая, влетела в кабинет без стука.
Тетя Элен была поглощена наблюдением за Мэгги и стилистом и не заметила влетевшую Дженнифер. Та, затаив дыхание и встав на цыпочки, чтобы видеть все поверх головы тети Элен, тоже стала смотреть, что же будет дальше.
Было видно, что они молчали. Потом он взял ее за локоть. Мэгги вскинулась, подалась вперед, вся ее фигура выражал вдруг засверкавшую надежду. Он что-то сказал ей. Она вздрогнула и отпрянула назад, глядя на него огромными зелеными глазами. Он взял ее за подбородок, пристально посмотрел в глаза и сказал что-то еще. Мэгги еще раз вздрогнула. Он резко отпустил ее подбородок, голова Мэгги безвольно повисла. Стилист развернулся и пошел наверх. Мэгги все стояла, низко опустив голову. Он обернулся. Остановился. Сердце Дженнифер бешено заколотилось. Нет, он ее не оставит, он не может, не имеет права вот так сейчас оставить ее... Перед Дженнифер с бешеной скоростью проносились подгляденные вечера... Нет, он ее любит, она ему нужна, он только с ней смеется и создает самые удачные модели... Только с ней он похож на человека...
Тетя Элен нервно выдохнула и совсем прилипла к окну. Она тоже сильно разволновалась. А вдруг он сейчас дрогнет? Может, ей уже срочно надо позвонить Эмили?
Мэгги подняла голову. Дженнифер засмотрелась, как она была сейчас прекрасна. Боль, отчаяние, надежда, любовь — все застыло в больших влажных глазах... Ну?!.
Эман резко развернулся и прошел к себе наверх. Мэгги закинула голову, закусила губу, провела рукой, будто стирая пот со лба. Вдруг она снова вздрогнула. По лестнице поднималась спина менеджера. Мэгги бросилась к выходу.
У Дженнифер свело все внутри. Тетя Элен довольно покашляла. Еще секунду они обе смотрели, как Мэгги вылетела из дверей модного дома, резко остановилась возле их витрины. Из ее глаз ручьями потекли слезы. Она сделала воздушный поцелуй и помахала рукой. Вслед за ней бросился тот юноша.
«Теперь надо срочно позвонить Эмили и сказать, что все в полном порядке»,— подумала тетя Элен и отвернулась от окна. Перед ней стояла онемевшая Дженнифер. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. У Дженнифер все стояло перед глазами лицо Мэгги на площадке и ее слезы и воздушный поцелуй возле витрины. Она вдруг поняла, что не может сейчас видеть сияющего лица тети Элен и ничего не хочет от нее слышать и ничего не хочет говорить. Она выбежала из кабинета, чуть не сшибла с ног возвращающуюся с обеда Викторию, вылетела из магазина. Взгляд ее упал на витрину. Дженнифер стало больно, стыдно, она закрыла лицо руками, разрыдалась, бросилась бежать по улице. Она куда-то сворачивала, на кого-то натыкалась, снова куда-то бежала. Наконец, она опять обо что-то споткнулась, остановилась, услышав под ногами оскорбленное мяуканье. Она перевела дыхание и оторвала глаза от земли. Перед ней стоял невозмутимый папа Кло с огромной корзиной, которая настолько была забита продуктами, что нести ее за ручку было просто невозможно и поэтому папа Кло обхватил ее двумя руками, а подбородком подпирал пакетики со специями и пучки зелени, все время норовившие выпасть.
— Боже, Дженни, ты до смерти перепугала нас с Патрицием. Что случилось и куда ты так несешься? — спросил папа Кло, подталкивая ногами развалившегося Патриция.— Пошли, пошли, меня супы ждут...
— Давайте я вам помогу, папа Кло,— прерывистым голосом выдохнула Дженнифер, протягивая руки к пучкам зелени.
— Ни в коем случае, детка,— возразил папа Кло,— не мешай мне наслаждаться жизнью. Я же просто иду и чувствую, какое количество блюд зарождается сейчас в моих руках. Ты лучше мне расскажи, но только по дороге — а то я уже спешу: во-первых, что с тобой стряслось, а во-вторых, ты уже обедала?
— Нет, папа Кло, я еще не обедала и совершенно не хочу сейчас есть,— ответила Дженнифер, почувствовав облегчение и даже какую-то защиту. Папа Кло встретился ей очень вовремя. Она замедлила шаг и опять чуть не споткнулась об Патриция.
— Я только что убежала с работы, папа Кло,— сказала она и остановилась. Он плечом подтолкнул ее вперед и чуть не выронил из рук свою огромную корзину, поскольку Патриций подвернулся под ноги теперь ему. Серому увальню сегодня явно не везло.
— Пойдем, пойдем, я главное понял, что ты еще не обедала.— Теперь он остановился и сказал: — Ладно, возьми у меня из-под подбородка пучки сельдерея, а то мне очень неудобно будет с тобой разговаривать. Тебе придется проводить меня до закусочной, и пока будут кипеть мои супы, мы попробуем с тобой во всем разобраться. А заодно и пообедаешь.
Дженнифер кивнула, забрала у него зелень и пакетики со специями и легко зашагала рядом с папой Кло. Патриций, во избежание новых столкновений держался от них на почтительном расстоянии.
Пока папа Кло при неуклонной помощи Патриция разбирался с продуктами и, как он выражался, «запускал кастрюли в процесс», Дженнифер молча сидела на его трехногом табурете. Ей было очень хорошо вот так просто молча сидеть и смотреть, как возится и ворчит папа Кло. Ей не хотелось ничего говорить, ни о чем думать, никуда идти. Она вспомнила, что должна быть сейчас на работе и неожиданно вздрогнула.
Папа Кло оторвался от кастрюль и пытливо посмотрел на нее.
— Так ты что, сегодня уже не вернешься на работу? — спросил он, будто прочитав ее мысли.
— Я вообще туда больше не вернусь... Никогда! — резко ответила Дженнифер, в голосе ее уже слышались слезы. Перед ее глазами снова встала сияющая физиономия тети Элен и залитое слезами лицо Мэгги возле витрины. Она закрыла лицо руками и зарыдала.
— Вот тебе и номер с перцами,— покачал головой папа Кло, снял с себя традиционный клетчатый фартук и сел рядом с Дженнифер.
— Ну-ну, Дженни, у меня в хозяйстве достаточно соли, перестань, пожалуйста, так безутешно рыдать. Я ничего не понимаю, поэтому тебе придется все мне подробно рассказать. Тебя что, обидела эта курица...— он виновато осекся,— то есть, прости, я хотел сказать, тетя Элен? Мне, вообще-то говоря, трудновато в это поверить.
Он встал, одел обратно фартук, что-то помешал в кастрюлях, Дженнифер все продолжала судорожно всхлипывать. Папа Кло вздохнул, подошел к ней и решительно потряс за плечи.
— Ну-ну, ну расскажи мне пожалуйста поскорее.
Дженнифер с удовольствием спрятала лицо в клетчатый фартук папы Кло.
— Я такая злая, такая бессердечная, такая...— прорыдала она.— Из-за меня сегодня выгнали человека с работы... То есть не из-за меня, но я... Но тетя Элен... Она вчера... Это стилист, из-за которого она... Ой, что я говорю... Мэгги, мне так жаль ее...
Папа Кло покачал головой, внимательно слушая сбивчивые обрывки фраз, прорывающиеся сквозь рыдания Дженнифер. Он терпеливо молчал, пока она изо всех сил пыталась ему все объяснить, путалась, плакала, начинала сначала, говорила, что она не виновата и не хотела. И только потом, когда она немного успокоилась и взяла на руки сочувствующего Патриция, который время от времени очень жалобно мяукал, папа Кло, наконец, заговорил.
— Давай так, Дженни. Я тебе уже сказал, что старый и бестолковый, поэтому я тебе сейчас буду говорить, что я понял из твоей сбивчивой речи, а если что не так ты меня будешь поправлять. Идет?
Дженнифер вытерла рукавом слезы и кивнула. Папа Кло не спеша вытер руки и начал.
— Значит, как я понял, ты часто задерживалась, чтобы оформить витрину или посидеть что-то там поделать. Вчера в окно ты увидела, как работает этот стилист и ему помогает девушка, по имени Мэгги. Ты их увидела и засмотрелась их работой.
Дженнифер всхлипнула и утвердительно закивала головой.
— Потом пришла тетя Элен, стояла у тебя за спиной, тоже смотрела, потом вы с ней столкнулись, она раскричалась, ты убежала, утром что-то очень здорово сделала на витрине, пришла жена стилиста Эмили, что-то говорила тете Элен, Мэгги увидела витрину и разрыдалась, потом ее выгнали. Но я не понимаю, Дженни, что такого криминального, в том что ты смотрела как они работают, тем более что тетя Элен тоже смотрела, почему за это надо кричать? И почему из-за чего-то на витрине надо плакать? И за эти слезы выгонять?
Дженнифер снова стало жутко стыдно, что сейчас ей придется рассказать папе Кло самое главное.
— Мне так стыдно. Но я вам сейчас все расскажу, то есть объясню. Когда тетя Элен... То есть я... Они уже не работали,— выпалила Дженнифер самое главное.
— Вот как? — папа Кло удивленно взглянул на нее.
— Да,— продолжала она, низко опустив голову,— но я не хотела этого видеть, я повернулась, чтобы уйти и в темноте налетела на тетю Элен, которая стала кричать, что я остаюсь, чтобы поучиться этому разврату... Она еще ниже опустила голову и густо покраснела.— А я повернулась и убежала.
— Ну ты и набегалась за эти дни,— не удержался папа Кло, которому уже становилось все ясно, как Божий день.
Дженнифер наконец улыбнулась.
— Да, тогда сначала я просто обалдела от всего этого. Потом разозлилась, с утра пришла пораньше и выложила на витрине на манекене черный купальник, в котором была вчера Мэгги и красные губы из шелка. И окутала это все прозрачным шифоном...
— Красиво, должно быть,— задумчиво произнес папа Кло.
— Да, очень... Тем более как назло сегодня такой редкий солнечный день...
Дженнифер сжала зубы и замолчала. Папа Кло уселся на трехногий табурет и задумался. Теперь все было абсолютно ясно, но что же ему сказать сейчас Дженнифе? Все, что она наблюдала — подло и жестоко, но, увы, очень часто встречается в жизни и лучше бы, конечно, она столкнулась со всем этим ну хоть немного попозже.
— Тебе понравилась твоя работа? — все также задумчиво спросил он.
— Да, но... Это причинило Мэгги такую боль...— Дженнифер снова глубоко вздохнула.— Что мне стало очень стыдно за себя. Мало того, что я подсматривала, что плохо, так я еще и так вот это все использовала...
— То, что подсматривала и не совсем работу — это, конечно, нехорошо. Но почему тебе должно быть стыдно? Ведь боль Мэгги причинила не ты? Верно?
— Верно,— удивленно и даже немного обрадовано согласилась Дженнифер. — Но почему с ней так жестоко обошлись? Ведь он тоже...
— Он — это он,— спокойно перебил ее папа Кло.— У него имя, талант, жена со связями. А она,— он вздохнул,— она — никто. Мелкая пташка, залетевшая в сладкие сети.
— Но ведь он тоже виноват! — подумав, добавила Дженнифер,— если тут бывают виноватые.— Она опять замолчала и задумалась.— Я видела, им так хорошо было вместе... И как он мог так оставить ее? Так легко?
— Может, и нелегко, Дженни. Откуда ты знаешь. Конечно, он ого-го как виноват, он то ведь с самого начала знал, что Эмили никогда не выпустит его из своих когтей победителем. Да ему ведь очень выгодны ее когти.
— Неужели ради выгоды можно так всем пожертвовать?
Папа Кло пожал плечами.
— В этой жизни, Дженнифер, многое можно. И очень немногое можно объяснить.
— Но зачем же Эмили держать его, если она знает, что он ее не любит? — с искренним непониманием спросила Дженнифер.
Плечи папы Кло снова поднялись и опустились вниз.
— Я еще многого не знаю и не понимаю, да? — обижено проговорила она, видя, что папа Кло думает, говорить с ней дальше, или не говорить.
— Да, Дженни,— спокойно согласился он.— И ничего здесь нет обидного. Я вот уже почти весь седой, а тоже до черта в жизни не знаю и не понимаю... Каждый когда-то делает свой выбор и потом расплачивается, если при этом переступил через себя.
— Да, это все правильно,— Дженнифер уже совсем успокоилась. — но сейчас за все расплачивается одна Мэгги?
Она пытливо посмотрела на папу Кло.
— Значит, стилист расплатится позже... Тем более, что это не Мэгги отказалась от него, а он от нее... Понять его можно, он уже не молод, он много ставит на карту...
— Но прежде всего ее?
— Да, это подло. Но, знаешь, Дженни, любит он ее или не любит — тяжело после этого будет ему.
— Вы уверены? — удивилась Дженнифер.
— В этом — абсолютно,— утвердительно закивал головой папа Кло.
— А почему?
— Потому, что у того, кого выкинули со счета, а особенно если так беспощадно, как к примеру, Мэгги, должны появиться силы, чтобы выжить, а у того, кто решал — только пережить, перешагнуть, но остаться на том же уровне. А когда человек выжил,— папа Кло начал говорить оживляясь, словно припоминал что-то очень знакомое,— он должен идти дальше. И идет, и ему везет, обязательно потом везет в чем-то. Ведь на каждый минус должен быть свой плюс, иначе не будет равновесия в жизни.
Тут одна из кастрюль обиженно зашипела, папа Кло поднялся, быстро стряхнул с себя задумчивость и сердито глянул на большие часы, висевшие над плитой.
«Гадкий суп»,— подумала Дженнифер. Теперь уже точно папа Кло больше ничего не скажет. И надо же — на самом интересном месте. Она уже почти забыла про тетю Элен и свои неприятности.
— Так, скажи мне, Дженнифер,— строго обратился к ней папа Кло.— Какой суп ты будешь есть?
Отпираться было бесполезно.
— Мне все равно, если честно,— сказала Дженнифер.
— Тогда на мое усмотрение,— заявил папа Кло тоном, не допускающим никаких возражений.
— Ладно, только немного, папа Кло.— покорно попросила Дженнифер, спрыгнула со стула и отправилась к умывальнику. Подставив руки под воду, она вдруг почувствовала огромное желание долго-долго мыться и смыть с себя всю эту грязную историю.
— Ты правильно делаешь, что не упираешься,— довольно сказал папа Кло, поставив перед ней благоуханную тарелку.— Ты нанервничалась, наревелась, набегалась, сломя голову, теперь тебе надо поесть, захотеть спать и отправиться домой.
Дженнифер кивнула и принялась уплетать суп. Папа Кло обладал потрясающей способностью убедить человека, что ему совершенно необходимо сейчас поесть.
— Как вы думаете,— спросила Дженнифер, очищая тарелку,— тетя Элен меня теперь тоже выгонит?
Папа Кло спокойно улыбнулся и покачал головой.
— Не думаю, Дженни. Во-первых, не за что, а во-вторых, ей слишком нужны твои руки и фантазия.— Он ненадолго задумался.— За то, что убежала от разговора — влетит, но это поделом.
— Спасибо, правда было очень вкусно,— сказала Дженнифер, отодвинув тарелку.
— Может, еще? Или попробуешь что-нибудь другое? — довольно встрепенулся папа Кло.
— Нет, нет, а то не дойду до дома от сытой усталости. Спасибо большое.
— На здоровье, детка. Теперь я за тебя более менее спокоен, поскольку глубоко убежден, что очень трудно нервничать на сытый желудок,— он снова поднял голову на часы.— Теперь беги домой, а то скоро придет Фил и тебе придется все рассказывать и переживать с самого начала. А ты, как мне кажется уже устала. А лучше тебе завтра со спокойной головой наладить отношения с тетей Элен. Тем более, что я думаю — она первая сделает тебе шаг навстречу. А ты будь умницей. Тебе ведь нравится работать с витриной?
— Да, очень,— честно сказала Дженнифер.
— Тогда реши, что это для тебя самое главное, а все эмоции со временем улягутся.
— Да. Спасибо, папа Кло,— сказала Дженнифер, поднимаясь. Она подошла к папе Кло и поцеловала его в щеку. Старик просиял.
— Какое славное кулинарное блюдо — папа Кло, приправленный смущенной улыбкой Дженнифер,— раздалось в дверях. Там стоял Фил и протирал очки.
— Сейчас будешь как следует протушен с луком за опоздание на полчаса,— привычно проворчал папа Кло.— Вот тут Дженни передала мне кое-что от тети Элен и теперь убегает обратно на работу.
— Да, привет, Фил,— кивнула Дженнифер, направляясь к двери, я действительно не могу больше сейчас задерживаться.
Она хотела быстро проскользнуть мимо него, но Фил поймал ее за локоть. Дженнифер низко опустила голову и попыталась вытащить руку.
— Мне показалось, что у тебя красные глаза. Ты плакала? Тебя обидели?
Дженнифер молча покачала головой.
— Сидел бы я здесь с кастрюлями, если бы кто-нибудь обидел Дженни,— обиженно пробурчал папа Кло.— Сказали же тебе — спешит человек.
Дженнифер быстро выскользнула за дверь. Она медленно шла по улице, медленно поднялась к себе. Действительно, сытость сняла с нее всю эмоциональную перегруженность. Она опустилась в кресло в прихожей, двигаться было лень. Скорее бы улеглись все эмоции. Надо будет завтра извиниться перед тетей Элен, придумать, что вдруг плохо себя почувствовала и немедленно надо было выйти на воздух. Может, прийти пораньше и сделать что-нибудь дурацки яркое на витрине, как она любит. А может, ничего не делать. Какая же она на самом деле непрактичная — не знает ни адреса, ни телефона Виктории. Ведь сейчас можно было бы у нее все узнать, что там после делалось...
Робкий звонок в дверь оторвал ее от размышлений. Дженнифер нехотя пошла открывать. «Только бы не Фил»,— подумала она. Ей почему-то казалось совершенно невозможным говорить с ним об этом. Ей сильно полегчало после разговора с папой Кло, но потом на нее снова стали накатываться волны то стыда, то горечи, то непонимания, то просто раздражения.
Дженнифер вяло открыла дверь, постаравшись придать и без того усталому лицу совсем разбитое выражение.
За дверью стояла Люси, в каком-то немыслимом берете и, как всегда, с огромными глазами навыкате.
— Дженнифер! — выдохнула она, снова набрала воздуха и обалдело закачала головой.
— У меня что, рога выросли? — спросила Дженнифер, тихонько втягивая Люси внутрь.— Что стряслось на этот раз, Люси, я тебя внимательно слушаю.
— Нет, у меня все нормально. Что с тобой, как это все могло быть?..
— А что со мной? — прикинулась Дженнифер, чтобы быстрее сбить с Люси эмоциональный порыв и выяснить, зачем она пришла и что уже знает. Она начала себя оглядывать, дурачась, ощупывать руки и ноги, голову. Потом подошла к зеркалу. Люси, задыхаясь от негодования следила за ней.
— Да нет же, Люси, как я вижу, со мной вроде все в порядке,— спокойно сказала она и внимательно посмотрела на Люси.
— Как, как! Как ты могла?..— Снова с трудом выговорила Люси.
— Можно подумать, что я как минимум родила десять крокодилов сразу и тебе поручили подробно исследовать этот феномен,— язвительно проговорила Дженнифер.
— Ты говоришь совсем как эта Мэри! А тебе это не идет, ты ведь другая совсем, Дженнифер, чем эта Мэри. Я пришла, потому что слышала, как тетя Элен говорила с Шарлем, я не дослушала, потому, что когда она увидела меня... Ну, ты же знаешь, какая она бывает...
— Догадываюсь,— кивнула Дженнифер.
— Так вот, когда она меня увидела, то захлопнула дверь. А то, что успела услышать...— она опять начала замирать и вопросительно посмотрела на Дженнифер.
— Ну,— холодно спросила та, скрестив руки на груди.
— Она сказала...— Люси говорила все медленнее и тише,— что Мэгги и Эман по вечерам занимались развратом... И... Ты все это смотрела... И вчера...
— Был расширенный показ,— процедила сквозь зубы Дженнифер.
Люси замолчала.
— Ну, и что же было вчера? — продолжила ее речь Дженнифер.
— А я не дослушала,— честно призналась Люси.
Дженнифер молчала, начиная злиться. А потом вдруг решила на все плюнуть и ничего никому больше не объяснять. В конце концов, почему она должна доказывать, что она не верблюд.
— Это правда, Дженнифер? — прошептала трагически Люси.
— Неужели ты заподозрила тетю Элен во лжи? — вроде бы недоуменно поинтересовалась Дженнифер.
Люси совершенно растерялась.
— Тебе, Дженнифер, не идет быть такой... Язвительной, циничной... Ведь это очень нехорошо...
— Что? — перебила ее Дженнифер.
— Ну то, что они делали, то есть то, что ты смотрела...
— Пока я смотрела, они только целовались. А что в этом такого нехорошего? В любом сериале целуются каждые десять минут! В конце концов! — Дженнифер начинала выходить из себя.— Тем более, что наша высоконравственная тетя Элен безмятежно подсматривала за моей спиной.
— Но она ждала... чтобы вмешаться...
— Чего ждала?
— Ты тоже должна была вмешаться, Дженнифер,— продолжала Люси, не обратив никакого внимания на реплику Дженнифер.
— Пожарных вызвать, или полицию? — снова язвительно поинтересовалась Дженнифер.— Или выдернуть из койки несравненную Эмили? Что, вероятно, и сделала тетя Элен! Я-то что?.. Я отошла от окна и собиралась домой.
— Как ты можешь так спокойно об этом говорить!? Как ты могла отойти и собираться домой, когда на твоих глазах люди так низко падали, совершали такой страшный грех!— вскричала Люси.
— Куда падали, Люси? Они вполне крепко стояли на ногах И потом, я понимаю, что ты достойная дочь проповедника, но ведь любовь это не грех!
— Дженнифер, что ты говоришь! — глаза Люси готовы были выпасть из орбит от искреннего ужаса.— Но он же женат!
— По-твоему, я должна была пойти и сообщить ему об этом? На случай, если он забыл, что всецело принадлежит несравненной Эмили?
— Дженнифер, если ты будешь продолжать в том же тоне, я просто сойду с ума. Я думаю, что если бы тебя слышала твоя мама...— Люси осеклась, увидев, как в мгновение исказилось лицо Дженнифер. Она тут же обмякла, опустилась, подошла к окну и замолчала. Люси почувствовала себя очень неловко.
— Дженнифер,— тихо позвала Люси.
— Что тебе еще,— Люси,— спросила Дженнифер, слезы уже катились по ее щекам. Люси сделала ей очень больно. Если бы была мама... Она никогда не пошла бы работать в магазин к тете Элен... И...
— Прости, меня, Дженнифер, пожалуйста,— Люси тоже вытирала слезы.— Я не хотела сделать тебе больно, я просто очень разволновалась... Разврат и ты — это совершенно не укладывается у меня в голове... И еще ты так меня встретила, мне казалось, что я говорю не с тобой...
— Ты, права, Люси,— сказала Дженнифер, успокоившись. Взглянула на Люси. Ну как она могла устроить этой наивной доброй простушке такое представление. Это же не Мэри, это тоже надо учитывать. «Бросила малыша, прибежала ко мне. Наверное, и Шарль скоро заявится, раз с ним разговаривала тетя Элен. Чего я, правда, на нее разрядилась»,— подумала Дженнифер, глядя на сжавшуюся в комок Люси.
— Мне очень одиноко без мамы... И без папы... — тихо проговорила она, усаживая на диван Люси и садясь рядом.
— Ты молишься за них? — спросила Люси.
Дженнифер молчала.
— Я не учить.. То есть... правда, Дженнифер, когда очень одиноко, ты не бойся думать о них и молиться...
— Конечно, Люси.
— А Библию ты читаешь?
— Сейчас нет. Я сейчас вообще ничего не читаю, не хочу ничего делать. Единственное, когда я оживаю, это когда вожусь на витрине. Я просто забываю про все. Забываю, что меня никто не ждет дома... Что все так поменялось. Мне кажется, что я снова вожусь с камнями, пуговицами и стеклами в своей комнате, и сейчас придет папа и спросит, что я тут сотворила интересного...
Дженнифер перевела дыхание.
— Люси, ты не сердись, но я сейчас хочу побыть одна.
— Да, конечно, я ведь убежала на минутку.— Люси стала торопливо собираться. Подойдя к двери она нерешительно обернулась к Дженнифер и, нахмурив брови серьезно сказала:
— А насчет того, что... Ну, лучше смотри, как целуются в сериалах... Это ведь все неправда, придумано, чтобы людей развлекать.
Дженнифер облегченно рассмеялась.
— Ладно, я тебе обещаю. Тем более, что я могу быть абсолютно уверена в том, что тетя Элен не возникнет за моей спиной со скандалом.
Люси стала щебетать что-то еще, пока одевалась, но Дженнифер не слушала ее. Действительно, ей самой было непривычно от своей вдруг проснувшейся злости, колкости на язык.
Дженнифер подошла к двери с одной уже мыслью, что сейчас Люси уйдет и, этот огромный день наконец-то кончится. Она приоткрыла дверь, но та вдруг распахнулась настежь и ворвалась Мэри, чуть не сбив с ног Люси.
— О, какая удача, что мне не придется долбиться в твою дверь.— выпалила она не переводя дыхания.— О, Люси, как это мило, как Шарль? Как Сван? Поцелуй малыша в пяточку от гадкой тети Мэри,— затараторила она, выталкивая вновь обалдевшую Люси за дверь. Потом Мэри схватила Дженнифер за руку, протащила в гостиную, где плюхнулась в кресло, выдохнув при этом глубоко и устало.
— Скажи мне, это правда? Ты видела, как они трахаются?
«Люси бы сюда обратно»,— подумала Дженнифер.
— Да, представь, во всех возможных и невозможных позах...— вызывающе ответила Дженнифер, прислонившись к двери.
— Кто бы мог подумать, что всегда выдержанный Эман такой страстный и сексуально образованный? — не моргнув глазом приняла ее тон Мэри.— И уж кто бы мог подумать, что наша тихоня Дженнифер способна это оценить по достоинству? — продолжила Мэри.— Может, ты прошла целый курс, наблюдая за ними в окно? — спросила Мэри рассчитывая выбить Дженнифер из колючести, потому что сама жутко устала и не собиралась соревноваться в язвительных удачных находках, тем более с Дженнифер. Но та снова стала маленьким агрессором, поняв, что такой способ защиты от вмешательства в ее внутренний мир является весьма успешным.
— Люси только что мне отпустила все грехи излишнего любопытства,— спокойно парировала она.
— А кто отпустит тебе твою рассеянность, как ты могла этой курице позволить застукать себя за столь полезными и приятными наблюдениями? И тем более, как ты могла обломить ей кайф и не дать досмотреть все до конца? — не сдавалась Мэри.
— А конца бы ей все равно не удалось бы увидеть.— спокойно продолжала перепалку Дженнифер.
— Ах, да, вы наблюдали просто прелюдию. Они, вероятно, потом смывались в его кабинет. Интересно, что же мешало им предаться страсти прямо не сходя с места и доставить истинное удовольствие тебе и тете Элен? — поинтересовалась Мэри в том же тоне.
— Наверное, вероятность ощутить в голой заднице горсть булавок,— нашлась Дженнифер, сама удивляясь своей наглости.
Мэри расхохоталась.
— Идет, Дженни, фиксирую твою полную победу. Слова ты тоже умеешь классно сочетать. Мне даже было трудно удержаться с тобой на одном уровне.— сказала Мэри, закуривая.
— Тебе надо перевестись в отдел светской хроники,— не могла остановиться Дженнифер. Потом тоже глубоко выдохнула, села напротив Мэри в кресло и тоже взялась за сигарету.
— Откуда тебе уже все известно? — спросила она уже спокойно.
— Из вечерних газет. Мне, увы, не удалось взять интервью у главного свидетеля и борца за справедливость — тети Элен... Но встретившийся мне агент Фил успел бросить пару слов.
— А он откуда знает? — спросила Дженнифер, нахмурившись. Неужели ему все рассказал папа Кло?
— Что-то он успел выпытать у папы Кло, кажется, под угрозой, что сам пойдет к тебе и все узнает. А еще что-то ему рассказал Шарль, на которого в обеденный перерыв успела обрушиться тетя Элен со своим праведным гневом. Главным образом, за то, что ты сбежала, когда она хотела с тобой по-матерински поговорить.
— Всю жизнь мечтала о такой заботе,— покачала головой Дженнифер. Ей стало легче, что папа Кло не выдал Филу ее тайны. Хотя она уже прекрасно понимала, что ничего криминального во всей этой истории не было. Просто, если бы она чуть раньше отошла от окна — вообще бы ничего не было.
— Не повезло Мэгги,— вернула ее к разговору Мэри.
— Да, не то слово. Ты уже знаешь, что ее выгнали?
— Да, и что твоя витрина произвела на всех обалденное впечатление. И что Мэгги расплакалась возле нее тоже знаю. Я в общем-то на минутку. Просто хотела зайти к тебе и сказать, чтобы ты не брала этого глубоко в голову. Ты здесь не при чем. Ведь если бы курица не положила сама глаз на Эмана, она бы также, как и ты, отошла от окна и пошла домой. Больше всего, как я понимаю, она злится что ей не удалось организовать встречу Эмана и Мэгги с обманутой супругой. Она же таки пулей позвонила Эмили, та еще быстрее прилетела, но было уже поздно. Все ограничилось одними подозрениями.
— А-а...— вдруг поняла Дженнифер.— Вот почему с самого утра Эмили прикатила к нам в магазин, якобы за тканью... еще все щебетала тебе Элен «звоните мне, звоните... я так волнуюсь за Эмана...»
— Серьезно? Она сама прилетела к курице? — Мэри приподнялась в кресле. — Надо же, а этого я и не знала. Да... Следующей пассии господина стилиста придется вползать к нему в кабинет через крышу, курица теперь не покинет своего боевого поста, тем более окрыленная особым поручением несравненной Эмили.— Мэри задумчиво замолчала.
— Как мне вести себя с тетей Элен? — спросила Дженнифер.
— Тебе пока никак. Она сама тебя достанет. А ты больше не убегай.
— Хорошо бы не ходить туда денек-другой, чтобы улеглось все немного,— задумчиво произнесла Дженнифер.
Мэри понимающе кивнула.
— Подожди, может так оно и получится. Завтра подойди к ней, если она сама тебя не раздобудет до завтра и скажи, что у тебя депрессия, думаю, курица отпустит тебя.
Мэри уже стояла возле двери, одетая еще что-то говорила. Дженнифер очень хотелось, чтобы она, наконец, ушла и ее уже все оставили в покое.
Тем временем на в трех шагах на улице Шарль поднял голову и увидел ярко горящие окна Дженнифер. Может, все-таки можно было передать все по телефону. Но кто знает, не забыла ли она опять включить его или наоборот, не выключила специально. И что ему так везет на «нетелефонных» людей. «Хотя, я обещал тете Элен, что передам все лично»,— подумал он, поднимаясь по лестнице.
Если бы дверь в квартире Дженнифер могла бы думать, то она бы только порадовалась, что визитеры приходят и уходят одновременно, успев столкнуться друг с другом, и ей не приходится без конца открываться и закрываться.
Когда дверь снова открылась и показалась выходящая Мэри, Шарль замедлил шаг и поймал уже последнюю, брошенную уже на ходу, фразу Мэри.
— Так что я искренне советую тебе больше не упираться. Все-таки работать тебе интересно, лично ты ни в чем не виновата...
На пороге Мэри резко развернулась и увидела поднимающегося Шарля.
— О, вот это смена декорации... Привет, Шарль, я уже попросила твою драгоценную жену поцеловать малыша, поэтому не буду повторяться и быстро прощаюсь.
Она пронеслась мимо со скоростью звука, игриво помахав рукой на прощанье.
Дженнифер стояла, прислонившись к стенке. «Достали видно ее»,— подумал Шарль, подходя к Дженнифер. Та кивнула, словно причитав его мысли. Потом улыбнулась устало и жестом пригласила его войти. Как раз визит Шарля не произвел на нее никакого впечатления. Она была к нему по-хорошему совершенно безразлична. К Люси она привязалась, потому что та очень любила ее маму. Мэри недолюбливала Шарля, Фил, как казалось Дженнифер, даже немного побаивался. А ей было все равно. Но с ним было легко разговаривать. У него разговор на любую острую тему получался холодным и отвлеченным. Сейчас он очень остался доволен, быстро оценив обстановку. Если здесь была Мэри, и еще, видимо, была Люси, да еще Дженнифер, убегая из магазина, налетела на папу Кло и проторчала у него полдня, то он может с совершенно чистой совестью избежать дружественной беседы.
— У тебя уже мозоль на языке и опухоль на ушах? — устало улыбаясь и проходя в гостиную спросил он.
— Есть немного,— честно сказала Дженнифер.
— Люси тебя очень вывела своим обморочным состоянием? — поинтересовался он, чтобы знать, что его ждет дома.
— Да нет, она половину не смогла дослушать, поэтому была больше любопытна, чем потрясена. Все в порядке, Шарль,— немного приврала Дженнифер и, чтобы избежать дальнейших неловких вопросов, прямо глядя в глаза Шарлю, спокойно спросила:
— Что велела мне передать тебя Элен? Только, пожалуйста, начинай с плохого,— добавила она,— я уже ко всему готова.
— А у меня всего одно, Дженнифер, не знаю, хорошо это или плохо. Она просила меня, конечно, объяснить тебе, где белое, где черное, но по обоюдному согласию, это я опускаю. Но если все уладится, ты меня не выдавай. Так вот,— продолжил он с большим облегчением поняв, что долгого и никому не нужного разговора не будет.— Она просила сказать, что очень обеспокоена твоим здоровьем, что если ты сочтешь нужным, то можешь два дня до выходных передохнуть, и за это время подумать, как бы вам с ней поинтереснее оформить витрину к следующему показу...— он ехидно улыбнулся и как бы сам себе повторил — вам с ней...
— Да Бог с ней, Шарль,— махнула рукой Дженнифер.— Пусть думает, что она тоже это умеет.
— Кстати, днем пробегал мимо, пока у вас, оказывается, бушевали страсти, витрина — действительно, мимо не пройдешь.
— Я старалась,— сказал Дженнифер.
Шарль задумался.
— Ты о чем? — спокойно спросила его Дженнифер.
— Если честно — то о том, куда бы тебя дальше пристроить на работу, чтобы ты все-таки смогла потихоньку скопить на учебу. Не сидеть же тебе всю жизнь в магазине тети Элен.— Он снова задумался,— тем более, что уже видно, что ты можешь больше и твой отец был прав. Тебе обязательно надо учиться.
— Спасибо, Шарль.— тихо сказала Дженнифер.— Я еще об этом не думала. Я стараюсь не думать о прошлом... А все папины планы — это теперь так невозможно...
— Все меняется,— сказал Шарль, поднимаясь.
— Мне пока хорошо в магазине, интересно даже,— сказала Дженнифер, провожая его до двери.
— Тогда передохни и работай пока,— произнес Шарль. Обернулся и спросил, хитро улыбаясь,— что я должен передать тете Элен, которая с нетерпением ждет моего звонка?
— Что очень признательна ей за заботу и понимание. Что я действительно, пережила сильное нервное потрясение, очень устала и очень, очень,— Дженнифер старательно закивала головой,— благодарна ей за возможность передохнуть, и в понедельник с удовольствием приду пораньше и что-нибудь прикину на витрине.
— Хорошо,— сказал Шарль уже в дверях.
— Передай Люси, что Мэри не сильно на меня сегодня повлияла,— высунулась из двери Дженнифер, когда он уже спускался по лестнице.
Дженнифер в очередной раз за вечер закрыла дверь, облокотилась на нее, тупо чертя пальцем круги вокруг замка. Она постояла так, отошла, села в кресло в прихожей, стала качаться и смотреть на дверь. Даже если ее еще раз потревожат звонком, она ни за что не шелохнется. Даже если ее почтит своим посещением тетя Элен или Мэгги с Эманом заявятся что-нибудь спросить про ее нравственность.
Дженнифер посидела еще немного, потом вдруг ощутила дикий голод. Божественный суп папы Кло заставил организм снова требовать подкрепления. «Как он правильно сказал,— вспоминалось ей,— очень трудно нервничать на сытый желудок. Поела, захотела спать.. А мне сейчас вряд ли удастся заснуть...»
Дженнифер выключила свет и подошла к окну, быстро отскочила назад. Или показалось? Она тихонько выглянула из-за шторы. Ну, нет, это точно Фил, она улыбнулась. Интересно, интересно.
Фил тем временем стоял и смотрел на окна, и думал — идти или не идти. Отец бросил ему невзначай — пройдись до дома Дженнифер, может она зайдет к нам поужинать, а то Патрицию опять придется обожраться на ночь. Но Филу было неловко заходить. Тем более, что Дженнифер наверняка устала и опять с порога обрушится на него с требованием наконец отвязаться.
Пока Фил топтался на месте, Дженнифер словно почувствовала, что он может уйти, а его наверняка, прислал папа Кло. А ей сейчас не хотелось, чтобы Фил уходил. Она еще раз выглянула в окно. Фил все стоял. Тогда Дженнифер быстро накинула плащ и выскользнула из квартиры.
Фил тем временем подумал, что не сможет соврать, глядя в глаза папе. Поэтому он твердо решил, что поднимется для очистки совести. Он выдохнул и шагнул в подъезд. На него со смехом обрушилась Дженнифер.
— Я видела тебя в окно, Фил,— она потащила его на улицу,— и не стала ждать, зайдешь ты или нет.
Фил остановился.
— Ну, Дженни, погоди. Куда мы: идем? Я просто растерялся, ты так внезапно вылетела,— сказал он, удивленно глядя на нее.— Не ожидал увидеть тебя такой.
Дженнифер и сама не могла понять, почему вдруг почувствовала себя так легко и непринужденно.
— Меня отец прислал.— Он вдруг смутился.— То есть, я бы, конечно, сам хотел зайти, но, наверное, так бы и не рискнул.
— Честно говоря, появись ты часа два назад — я бы точно взорвалась,— сказала Дженнифер.— Сначала меня выводила Люси, потом ворвалась Мэри, потом, когда я уже не помнила как меня зовут и какой сегодня день — пришел Шарль.
— От тети Элен, вероятно? Сам бы он никогда не пришел бы по такому ничтожному в его понимании поводу?
— Да, это точно. А...— Дженнифер удивилась, как ей стало легко с Филом.— Ты уже все знаешь?
Он кивнул.
— Это тебе папа Кло рассказал? — спросила она, снова потащив Фила за рукав вперед по улице.— Пойдем, пройдемся. Мне охота погулять. Последнее время мне все больше хочется гулять по вечерам. Ты знаешь, я словно воскресаю потихоньку...— она остановилась. — Уже даже вся эта история...
Она опустила голову и Фил понял, что ей снова стыдно. Он тоже остановился.
— Дженнифер, ты понимаешь... Я глупый, потому что очень честный, открытый. Я хочу тебе сказать, что не верю тете Элен, что ты смотрела, как они...— он тоже смутился. И медленно пошел дальше.
— Но, Фил.— заговорила Дженнифер,— я действительно засмотрелась на них... Ну... Это было как в кино... Я опомнилась и бросилась от окна, и налетела на тетю Элен.
— Интересно, она тоже смотрела?
— Мне кажется, что да... И разоралась-то больше от неожиданности, что я не стала дальше смотреть...
— Вот видишь,— радостно подхватил он,— я же говорю, что ты просто задумалась о чем-то своем, глядя на них. То есть ты как бы и не на них смотрела.
Дженнифер задумалась. С одной стороны, ей было приятно, что Фил так уверен в ней и так старательно ее оправдывает, а с другой стороны она чувствовала, что она не такая, как он хочет ее видеть и она хочет быть самой собой.
— Дженнифер,— Фил взял ее под руку.— Как же ты теперь вернешься в магазин? Я понял, что курица не на шутку рассердилась.
Он остановился и развернул задумавшуюся Дженнифер к себе.
— Это, если честно, волнует меня гораздо больше всего остального. Я больше всех вижу тебя, и точно могу сказать, что ты получшела, успокоилась, когда стала работать. А когда ты стала заниматься обрезками и витриной, то вообще стала похожа на прежнюю то задумчивую, то вспыльчивую Дженнифер.
— Не волнуйся, Фил. Это все уже уладилось без малейших усилий с моей стороны. Зашел Шарль, чтобы передать мне от тети Элен, что она очень обеспокоена моим самочувствием, что опять дает себя знать моя депрессия. Она не будет возражать, если я пару дней передохну и вернусь на работу.
— Что это вдруг с ней? — удивился Фил.
— Витрина,— зевнула в ответ Дженнифер.— Слушай, проводи меня домой, что-то я очень захотела спать.
— А что я скажу отцу? — спросил Фил, нахмурившись. Ему не понравилось равнодушное спокойствие Дженнифер. Ему хотелось помочь ей, поддержать, но она, похоже, совсем не нуждалась в помощи.
— Ты скажешь ему, что крошка Дженни обязательно завтра зайдет поесть божественного супа.— Она потащила его в обратную сторону.— Я же не пойду завтра на работу...
— Ты правда зайдешь к нам? — Фил быстро отбросил в сторону все свое недовольство.
Дженнифер кивнула и улыбнулась.
*
В воскресенье она долго не могла заснуть. Соскучилась по работе. Даже сама не ожидала этого от себя. Ей было скучно без витрины, без корзины, даже где-то без бестолковой суеты тети Элен. Как здорово, что все не рухнуло. Ей даже стало как-то тепло, оттого, что ее работа нужна тете Элен. Она вспомнила все разговоры и с удовольствием вылавливала оттуда упоминания о витрине. И Шарль... Какой бы он ни был холодный и расчетливый, а на пустом месте ничего не скажет. Теперь ее совсем не бесило, что жизнь продолжается и все еще может измениться. И Мэгги... В конце концов, она тоже все знала и понимала, что это не может длиться вечно. Но при воспоминании о Мэгги сердце Дженнифер снова сжималось... А вот Эман...
Дженнифер вытянулась под одеялом. А вообще, какое ей до этого дело? Первые дни весны, скоро станет совсем легче жить.
Утром она понеслась на работу. Роковой поцелуй в умело подсвеченной витрине был по-прежнему вызывающе хорош. Дженнифер поднялась к себе наверх и посмотрела в окна закройного зала. Три манекена были укутаны в удивительно мягкий, темный влажно-зеленый цвет. «Наверняка бархат»,— подумала Дженнифер. Непривычно длинные, даже какие-то печальные силуэты. И легкая отделка светло-светло голубой тканью, почти совсем прозрачной. «Тоска по зеленым глазам Мэгги холодного стилиста»,— заключила Дженнифер. Интересно, как прошел предварительный показ? Хотя... Она поднялась на цыпочки и оглядела весь закройный зал. Похоже, что работы прибавилось. Значит, успешно. Она походила из угла в угол, остановилась и снова посмотрела на манекены. «Это же наш бархат» — обрадованно вспомнила она.— Кажется, оставался немаленький кусок...» Вдруг она похолодела. «А что, если без меня все остатки повыбрасывали?» Она кинулась к корзине за ширмой. Она была набита до отказа и рядом даже стояли еще две коробки. Дженнифер даже почувствовала некоторую благодарность к тете Элен. Она быстро вытряхнула все из коробок и перевернула корзину. И тут же чуть не вскрикнула от радости — прозрачная небесная ткань тоже была из их магазина. Через некоторое время она убедилась, что память ее не подводит и выудила из корзины действительно большой остаток бархата. Тетя Элен даже могла бы и продать его, но оставила ей.
Дженнифер вооружилась булавками, захватила иголку с ниткой и отправилась на витрину. Напевая от удовольствия, она лихо подцепила все необходимые веревки, ткани слушались ее и через некоторое время на Дженнифер смотрел большой глаз с темно-зеленым зрачком и несколькими небесными слезинками, приколотыми внизу вместо ресниц.
Дженнифер отошла подальше и почувствовала, что попала в чьи-то объятия.
— Дженнифер, дорогая, как я рада видеть, что с тобой снова все в порядке,— на нее умиленно смотрела тетя Элен.
— Доброе утро.— улыбнулась она в ответ.— Как вам моя идея? Немножко однообразная гамма, но, мне кажется, получилось очень мило.
— Да-да,— проговорила тетя Элен, почти не взглянув на витрину.— Шарль и Люси сказали мне, что я не ошиблась, ты, действительно, приболела... Но теперь, я думаю, что все пойдет на лад. Дай-ка я повнимательнее посмотрю, что ты придумала. Я так рада, что вижу тебя, у меня такое хорошее настроение.
Она отошла подальше и пристально посмотрела на витрину. Потом слегка нахмурила брови, словно стараясь что-то вспомнить.
— Ах, да! — она махнула рукой.— Точно такие же ткани мы продали Эману для...
— Правда? — сделала удивленное лицо Дженнифер.— Я нашла их в корзине и коробках. Они как-то вместе попались мне под руку и я решила попробовать. Но если вам не нравится...— поспешно добавила она.
— Что ты, что ты,— испуганно замахала руками тетя Элен.— Это так лирично, так загадочно... Даже мне кажется, как-то грустно.
Дженнифер очень удивилась, что тетя Элен оказывается способна что-то нормально воспринимать.
— Я хотела сделать Весну. Снова раскрывающую глаза... Я хотела, чтобы это получилось лирично, трогательно, а вышло, оказывается, грустно.
— Мне так показалось, но ты же знаешь, мое мнение далеко не самое правильное,— поспешно сказала тетя Элен и печально вздохнула.— Но нет, это, действительно, скорее трогательно. Я хочу еще посмотреть.
— Ну, если не надо ничего переделывать, то я тогда пойду наверх. Мне надо разобраться с коробками и корзиной, а то уже скоро придет Виктория.
— Да-да, конечно,— задумчиво кивнула тетя Элен.
Дженнифер скрылась в магазине. Тетя Элен задумалась и не услышала, как за ее спиной хлопнула дверца автомобиля.
— Доброе утро, миссис Элен.— Эман любезно склонил голову, подошел и встал рядом. — Потрясающе! Вы даже стали опережать нашу работу. Мы только купили у вас ткани, а здесь уже такая легкость линий, такая тонкость. Что обозначает этот замысел? Русалка вышла из воды и распахнула зеленый глаз?
— Нет, нет, это Весна,— смущенно залепетала тетя Элен, лихорадочно пытаясь вспомнить, что еще мгновение назад говорила Дженнифер про трогательность.
— Вот как? Интересная находка. А что это вместо ресниц — зимняя изморозь?
— Ну... мне хотелось... Она вроде бы только что очнулась... Я как-то думала о том, что все обновляется весной... Хотелось... Чтобы получилось что-то трогательное...— бормотала она, досадуя, что он так внезапно подошел.
— Так это слезы умиления? Подумать только, какая вы, оказывается, тонкая и романтичная натура...— Он отошел немного назад.— Очень, очень необычно. И трогательно.— Эман пытливо посмотрел на тетю Элен. Ему вдруг стало ясно, что она сама впервые видит витрину и поэтому так растеряна.
— Вы извините, Эман, я спешу, скоро откроется магазин... Я очень рада, что вам понравилась наша витрина,— смущенно проговорила тетя Элен и быстро скрылась в магазине.
Эман еще стоял, глядя на витрину. Какая трогательность? Он чувствовал совершенно явную издевку, на которую тетя Элен с ее куриными мозгами была неспособна. В этом он был абсолютно уверен.
Он поднялся к себе наверх и подошел к окну. Вдруг его взгляд упал на открытое окно над витриной. Там в каких-то обрезках возилась тихая девчонка, недавно появившаяся в магазине. Он подошел ближе и пригляделся.
Дженнифер тем временем уже заканчивала отбор, она быстро покидала все ненужное в большие коробки. Потом задумалась, подошла к окну, взяла в руки обрезки витринных тканей и подняла голову. Развалившись на подоконнике, на нее смотрел Эман и очень пораженно качал головой. Дженнифер замерла растерянно, но в это время в комнату влетела Виктория. Это было для Дженнифер просто спасением.
— Дженнифер, я давно тебя жду,— донесся до Эмана громкий голос Виктории. Девчонка бросила на стол какие-то тряпки и скрылась за дверью.
Эман сел за стол и задумался. Почему он раньше не замечал этого окна? Да раньше-то он и на витрину магазина тети Элен почти никогда не смотрел, разве что с большим раздражением. А-а... Оно раньше было плотно занавешено и никогда не открывалось. Точно, теперь он это вспомнил.
Он снова посмотрел на витрину и еще раз подумал о тете Элен. Во время их разговора несколько минут назад. Он вышел из машины, а она стояла, задумавшись и обняв сумочку двумя руками. Значит, она еще не была в магазине. Он резко обернулся к манекенам. С ними он мучился в пятницу допоздна, потому что совершенно не хотел идти домой. Уходил он совсем поздно и с витрины его проводил коварный алый поцелуй... Стоп... Вчера веером, они везли сына на корт и, по настоянию Эмили, проезжали мимо Брейджхауса и она еще раз с восторгом ткнула его в витрину. Значит... Тетя Элен никак не могла сделать это сама. Вот оно как интересно выходит.
Он еще раз посмотрел в окно магазина над витриной, и внезапно понял все окончательно. На столе лежала куча обрезков зеленого бархата. Вот так тихоня... Вот кто, оказывается, поднимает интерес к магазину тети Элен.
Он еще раз взглянул на витрину и покачал головой. Надо будет за ней последить.
Пока Эман принимал решение установить наблюдение за работой тихони, Дженнифер и Виктория разговаривали за прилавком.
— Ты так некстати заболела, Дженнифер,— говорила Виктория.— После обеда было столько событий. Ты представляешь, зашел сам мистер Эман и пригласил тетю Элен на предварительный показ. Она просто забыла про все на свете. Все оставшееся до вечера время она бегала как сумасшедшая и тараторила без умолку, что Эман сказал, что наши ткани принося ему удачу, что последнее время наша витрина помогает их дому в работе, и что он бы хотел, чтобы она посмотрела его модели и сделала свои замечания, потому что весенняя коллекция для него очень много значит. И еще...— Виктория очень удивленно пожала плечами,— я сама слышала, как он уходя сказал, что Эмили приболела и не сможет прийти и тоже просила госпожу Элен, представляешь, он ее теперь называет так почтительно, прийти посмотреть и все ей потом подробно рассказать.
«Вот это оперативный захват»,— подумала Дженнифер, вспомнив слова папы Кло про цепкие когти Эмили.
— Ну, и что же дальше? — спросила она Викторию.
— На следующий день она была уже утихшая и в очень хорошем расположении духа. Вспоминала про тебя часто... Очень ахала, сколько тебе пришлось всего пережить... что у тебя очень ослаблена нервная система...
— Когда у них показ весенней коллекции? — перебила ее Дженнифер, совершенно не обращая внимания на слова Виктории и ее вопросительно-проницательный взгляд.
— Кажется, через три недели. Весна только началась. Но я точно не знаю. Спроси лучше у тети Элен, она же теперь полностью в курсе всех событий.
Дженнифер кивнула и повернулась к вошедшим покупателям.
Когда она вечером уже собиралась уходить, к ней подошла тетя Элен.
— Пойдем ко мне, Дженнифер, мне нужно тебе кое-что сказать.
Дженнифер устало вздохнула. «Ну, не может просто так отвязаться»,— раздраженно подумала она.
— Ты знаешь, Дженнифер,— заговорила тетя Элен вкрадчивым голосом.— Ты так помогаешь мне в работе, ты такая старательная девочка, мне бы очень хотелось немного облегчить твой труд... Мне кажется, что тебе неудобно постоянно бегать со второго этажа на первый... Этот мой кабинет и та подсобка, они ведь почти одинаковы по размеру. А мне, в общем-то, совершенно все равно, где заниматься делами. А тебе, мне кажется, будет гораздо удобнее... Ты согласна? — спросила она заискивающим голосом.
— Конечно, тетя Элен,— поспешно согласилась Дженнифер.— прежде всего вам должно быть удобно. А мне абсолютно безразлично, где возиться с обрезками.
— Ну, ну, зачем ты говоришь о себе так пренебрежительно,— защебетала довольная тетя Элен.— Ты ведь очень способная девочка, теперь я вижу, что это правда...
— Мне сегодня перенести оттуда свои вещи? — перебила ее Дженнифер.— Я сегодня очень устала.
— Нет, нет, это не к спеху.
«Еще бы,— подумала Дженнифер,— завтра же Эман вряд ли повторит свою оплошность».
— Ты хочешь мне что-то сказать? — тебя Элен внимательно посмотрела на нее.
— Только если попросить разрешения пойти домой,— тихо сказала Дженнифер.— Я очень рано встала...
— Да, да, конечно.— тетя Элен подошла и заботливо погладила ее по голове.— Ты сегодня очень славно потрудилась. Беги, скорее, отдыхай.
Дженнифер шла домой усталая и немного расстроенная. Она так привыкла к той подсобке. Туда редко кто заглядывал и вообще там было так спокойно. И ей, конечно, так нравилось смотреть в окна закройного зала... Мэгги нет, но Эман ведь все равно будет работать. Впереди вечерние платья, это было бы так интересно...
*
Несколько дней Эман в разное время заглядывал в окно магазина, которое так много открыло ему. Сначала исчезла корзина, потом вообще комната стала казаться гораздо свободнее. И, главное, тихоня там больше не появлялась. Эман был в полном недоумении.
Однажды вечером он долго курил у себя в кабинете. Эмили сказал, что будет допоздна работать, но делать ничего не хотелось. Он все-таки заставил себя войти в закройный зал. Но не стал зажигать свет, а подошел к окну. В окне напротив колыхнулась штора. Показаться ему не могло. Он включил свет и стал делать вид, что собирается. Вышел из дома, сел в автомобиль, быстро свернул в переулок, остановился, выбежал из машины и из-за угла стал наблюдать за окнами и дверями магазина тети Элен. В злополучном окне уже горел свет, прислонившись к подоконнику, тетя Элен говорила по телефону. Боже, какой же он идиот! Эмили, Эмили, железная хватка. Вот почему теперь тетя Элен стала ее лучшей подружкой — из этого окна же виден каждый его шаг. Как же он раньше не догадался? Он злобно плюнул в сторону магазина. Устроить бы им спектакль... Но это бессмысленно...
Войдя домой, он отшвырнул от себя Эмили, бросившуюся ему на шею.
— Что с тобой, дорогой? — недоуменно спросила она.— Не клеится работа? Проблемы?
— Да! Не хватает морских биноклей для украшения коллекции! — рявкнул он и вызывающе посмотрел на нее.
— Не понимаю, о чем ты... Причем здесь море?
— Хватит, Эмили! — заорал он, окончательно выходя из себя. Мало того, что весь квартал смеется, когда со мной рядом оказывается эта курица, так он еще теперь выполняет ответственное задание — считает, сколько раз за вечер я сходил в туалет!
— Причем здесь я? — Эмили не могла скрыть довольного блеска в глазах,— я не виновата, что ты стал такой подозрительный и отвлекаешься от работы на всякие мелочи...— она сделала значительную паузу.— Ты что-нибудь сделал сегодня?
— Да, оттрахал еще пять рыжих девиц! — Эман злобно хлопнул дверью своего кабинета.
Эмили выпрямилась и сжала губы. Ее красивое лицо исказила гримаса отвращения. В конце концов над ней тоже уже посмеиваются и ей самой уже противно докучливое внимание тети Элен. Ей надоело доводить Эмана, изображая из себя любящую и заботливую супругу. Тем более, что он правда на грани срыва. Из донесений тети Элен она точно знала, что работа у него почти не двигается и это очень беспокоило ее. Его успех ей нужен не меньше, чем ему. Даже, может, больше. Иначе, зачем она все это терпит? Ну, хватит, пожалуй. Эту выходку она не может позволить себе оставить безнаказанной. Она имеет полное право оскорбиться.
*
После того разговора с Эманом возле витрины тетю Элен не покидало нарастающее беспокойство. Последнее время Эмили стала снова с ней очень суха, а Эман, после того, как она приветливо помахала ему рукой из окна своего нового кабинета, вообще стал разговаривать с ней сквозь зубы и, как прежде, пренебрежительно.
А Дженнифер! Она стала вести себя все увереннее и спокойнее. Тетя Элен злилась на себя за то, что дала ей понять, как дорого для нее оформление на витрине. Но ведь Эман думает, что это она, а без Дженнифер ей никак не справиться самой. Теперь она уже обязана иметь руки и фантазию Дженнифер во что бы то ни стало. Внутренний голос, конечно, подсказывал ей, что долго так продолжаться не может и многие уже догадываются обо всем, но она очень хотела продержаться хотя бы до показа весенней коллекции.
Дженнифер же безумно возмущало, что ее переселили в кабинет тети Элен. Там у нее все валилось из рук, совершенно не работала голова, не было того отсутствующего спокойствия которое позволяло ей задуматься и что-то делать. Она совсем забросила возиться с обрезками, а для витрины требовала у тети Элен все, что ей нужно хорошее и качественное. Тетя Элен ради витрины шла на любые жертвы, но Дженнифер видела ее нарастающее раздражение. И, находясь в бывшем кабинете тети Элен, она словно постоянно чувствовала ее присутствие. Ей все труднее и труднее было сдерживать себя.
Работа у Эмана продвигалась еле-еле, времени для раздумий было уже совсем мало. То, что каждый его шаг в закройном зале находился под неусыпным контролем курицы и был известен Эмили, молчавшей как рыба уже несколько дней, просто выводило его из себя и приводило в жуткое бешенство.
Казалось, что грозовая весенняя туча повисла над этими домами, изо дня в день пристально смотревшими друг на друга.
Эман остановился у перекрестка. «Сегодня пятница,— подумал он,— интересно, что придумала эта тихоня в курицыной витрине. Вчера был такой ливень, я бы ни за что не согласился работать». Он вышел из машины и, первым делом, оглянулся на витрину. Там словно застыли косые ливневые капли на фоне предрассветных сумерек. «Классно, однако»,— подумал он. Повернулся, чтобы войти в подъезд.
— Доброе утро, Эман,— на пороге пыталась обворожительно улыбаться тетя Элен.
— У вас что, крыша на витрине протекла? — холодно спросил он только для того, чтобы сделать ей неприятно.
— Вам не понравилось? — озадаченно выкатила глаза тетя Элен.
Вместо ответа он презрительно пожал плечами и пошел к себе. Тяжелая дверь Бейджхауса с роскошными львами захлопнулась за ним.
Тетя Элен давно ждала повода придраться к Дженнифер и тут же понеслась к ней.
Эману предстояло работать над вечерними платьями. Его обязали только использовать сине-черную цветовую гамму и как можно больше бисера, страз, блестящих и прозрачных тканей. Замысел у него давно был готов, но вот доработать и додумать его он никак не мог собраться, теперь уже поджимали сроки. Он задумался. В основе — строгий черный гимнастический купальник, а линии силуэта будут создаваться сочетанием плотных и прозрачных тканей. Но он не любил блеска и украшений, он любил строгий классический стиль. Надо было что-то придумать. Идея пролившегося и застывшего дождя в витрине... Это надо погонять, тут, безусловно, что-то есть. Тихоня что-то уловила во вчерашнем весеннем ливне. Надо подойти еще посмотреть, сверху совсем другая перспектива. «Эх, надоедливая курица, так не вовремя спугнула Мэгги... И Эмили теперь опять ведет холодную войну, а это так меня раздражает, так утомляет... И главное — ну так отвлекает от работы...» — думал он, подходя к окну. Взглянув на витрину внизу он просто обомлел. Все оформление было разрушено, за стеклом стояла курица, размахивала руками и что-то говорила тихоне, а та стояла, сжав зубы, и упрямо отрицательно качала головой. Тетя Элен куда-то исчезла и вскоре появилась с кучей тканей ярких петушиных цветов в руках. «Только не это»,— подумал Эман и пошел к телефону.
Дождавшись, когда запыхавшаяся тетя Элен придаст своего голосу легкую заинтересованность, он спросил:
— Почему это вы вдруг все сломали? Я как раз собирался вам сказать, что ваша витрина очень подходит под вечерние платья нашей коллекции.. Нашей будущей весенней коллекции..
— А... Как... Разве.. вам же не понравилось,— залепетала совершенно растерянная тетя Элен.
— С чего это вы взяли? — искренне удивленным голосом спросил Эман.
— Ну... про крышу... я поняла... что плохо... то есть... но если вы хотите... Можно все восстановить,— забормотала она уже с надеждой в голосе.
— Я был бы вам очень признателен.— Ему доставляло истинное удовольствие дергать тетю Элен за нитки. Тем более, что последнее время он был снова очень зол на нее за потерю Мэгги и все причиненные неприятности.
— С вашим богатым воображением, я думаю, вам не трудно было бы чуть-чуть изменить цвета,— он задумался,— как бы побольше солнца, даже, нет, не солнца, а утренних розовых штрихов,— ну, вы же меня прекрасно понимаете...— Эман повесил многозначительную паузу.
— Да, да, конечно...— растерянно проговорила тетя Элен, совершенно не ожидавшая такого поворота.
— Ну, я вам очень благодарен за понимание, всего доброго,— Эман повесил трубку и довольно пошел к окну, потирая руки от нетерпения. Он видел, что тетя Элен позвала Викторию за стекло, та пожала плечами, попробовала поднять куски вчерашних тканей, повертела так и этак, потом отрицательно покачала головой и ушла. Тетя Элен решила не сдаваться и попыталась сама что-то воссоздать, но все валилось у нее из рук.
С одной стороны, Эман был доволен, что доставил этой курице столько хлопот и неприятностей, с другой стороны, был расстроен разрушенным оформлением, тем, что так и не успел ничем воспользоваться. Тем временем тетя Элен, безнадежно махнув рукой, исчезла с витрины.
Он отошел от окна и попробовал заняться работой. Когда подошел снова, увидел тихоню, сидевшую на маленьком складном стульчике. Возле нее смиренно суетилась тетя Элен, пытаясь хотя бы убрать все лишнее. Иногда она подходила к тихоне и что-то начинала ей говорить, показывая на небо. Тихоня безразлично пожимала плечами и продолжала сидеть, качая ногой и подпирая голову руками. Потом встала решительно, потом снова села, закрыв глаза руками, потом стала тереть виски. Закурила. Наконец, она поднялась и принялась за работу. «Нет, не так было»,— чуть не закричал он ей в окно. Но Дженнифер уже сама сняла серо-голубую ткань с накрученной нити. Постояла немного и вдруг решительно начала делать все совершенно по-другому.
Она начинала злиться. Ей сегодня было неуютно на работе, вчера она поздно пришла домой, долго не могла заснуть, сегодня абсолютно не выспалась и с утра пребывала не в духе. И, как назло, тетя Элен сперва похвалила ее работу, потом обрушилась со страшным негодованием, а потом, не успела Дженнифер прийти в себя и заявить, что больше пальцем не тронет эту дурацкую витрину, поскольку она не умеет угождать неизвестно кому, как тетя Элен заявилась к ней с большим куском синего шелка в подарок и стала уговаривать Дженнифер не сердиться и сделать все по новой только с какими-нибудь красными пятнами, как на рассвете. Дженнифер попросила, чтобы ее не трогали и пошла за стекло. За окном было солнце, и она никак не могла вспомнить, о чем думала вчера под дождем. Все ушло куда-то, на витрине все было разрушено, тетя Элен пыталась сперва ей помочь, но Дженнифер решительно выставила ее, пригрозив, что так вообще ничего не получится.
Потом она села на маленький стульчик и стала складывать в одну кучу все, что осталось от вчерашнего оформления. Постепенно у нее стали возникать мысли, Дженнифер, по дурацкой привычке, за которую так часто ругала ее мама, набрала полный рот булавок и принялась за работу.
Через некоторое время она услышала легкий шум отодвигаемого стекла. Но повернуться ей было лень, она приготовилась еще раз попросить тетю Элен не мешать ей работать, но услышала за спиной тихое мужское покашливание.
«Какого еще нахала занесло за витрину?» — подумала Дженнифер, по-прежнему не оборачиваясь.
— Гм...— снова раздалось за спиной.— Вас, кажется, Зовут Дженнифер?
— Кажется,— процедила сквозь зубы Дженнифер, продолжая работать.
— Вы решили все сделать по-другому, не так как просила тетя Элен?
— Какого черта? — снова вяло процедила Дженнифер и резко обернулась. Перед ней стоял стилист и приветливо улыбался. От неожиданности Дженнифер потеряла дар речи и забыла, что хотела сделать дальше.
— Я бы хотел вам помочь. Вчера, когда я уходил вечером, вы начали не с этого. Вы стояли вон в том углу, и...— тут он потянул на себя скрученную темно-синюю ткань.— Дайте, я вам помогу.
— Не дам,— буркнула Дженнифер и дернула ткань обратно на себя. Стилист чуть не упал от неожиданности.
— Ну, не вредничайте,— просто попросил он.— И вытащите булавки изо рта — дурацкая привычка, к тому же опасно и мешает работать.
Дженнифер чуть было не ляпнула, что ему перья не мешали, но вовремя осеклась, смущенно прыснула и сняла с губы отряд булавок. Он это понял иначе, широко улыбнулся и сказал:
— Давайте вместе. Мне важно, чтобы получилось как вчера, или хотя бы похоже.
— Зачем? — спросила Дженнифер, подавая ему булавки.
— То, что я увидел сегодня утром, навело меня на мысль, на цветовое решение для наших вечерних платьев, Но я так и не успел поймать идею за хвост — уже было все разрушено.
— А зачем же вы сказали тете Элен, что это безобразие и вам противно смотреть в окно? — спросила Дженнифер с интересом наблюдая за ним.
— Я ничего такого вообще не говорил.— ответил он.— Мне, правда, хотелось ее как-нибудь зацепить, но я же не знал, что это приведет к таким решительным разрушительным действиям.
Дженнифер села на стульчик и стала смотреть за его движениями, которые начали приобретать привычную уверенность. Надо же... Она нарисовала его себе совсем другим, совершенно холодным, бездушным, заносчивым, а он, оказывается, такой простой, с ним так легко разговаривать.
В это время он обернулся к ней, подмигнул, взял горсть булавок, зажал их губами и стал что-то тихонько напевать. Дженнифер засмеялась. Он еще раз обернулся, понял и виновато пожал плечами. Дженнифер казалось, что она снова подглядывает, а вовсе не он расхозяйничался на ее витрине.
— Дайте мне вон ту каплю,— перебил он ее мысли.— Как это вам удается просто из ничего это все вытворять? — Эман пытливо посмотрел на нее.
Дженнифер смутилась и молчала. Вдруг он остановился.
— Ничего, что я так нагло встрял в вашу работу и расхозяйничался тут как у себя в закройном зале? — вдруг спросил он и Дженнифер показалось, что его лицо примет сейчас обычное холодное и непроницаемое выражение. Ей этого не хотелось. Она вдруг почувствовала себя с ним легко и раскованно.
— Нет, напротив,— быстро ответила она,— я все равно не умею делать второй раз одно и то же.
Эман понимающе кивнул.
— Я это понял, я наблюдал за вами в окно. Когда увидел, что вы сделаете сейчас все по-другому, я решил вам помочь.
Он на секунду задумался.
— Хотя, я даже скорее проверяю свою цепкость, если хотите...
Дженнифер покачала головой.
— Однако, — он снова внимательно посмотрел на нее и ей стало неуютно под его проницательным взглядом.— Настоящий художник должен уметь повторяться тоже.
— Вы думаете? — искренне удивилась Дженнифер.— Тогда я не настоящий художник...— тут она запнулась, смутилась, что чуть было не начала с ним откровенничать.— Вообще-то я совсем никакой не художник, я вообще простой помощник продавца, а это...— она пнула ногой упавшую серую каплю.— Это так, от скуки.
— Не врите,— спокойно отрезал Эман.— Я уже давно начал наблюдать за вашей работой, еще с той розы, ну, помните?
Дженнифер удивленно посмотрела на него.
— Правда,— ехидно улыбнулся он,— тетя Элен долго пудрила мне мозги, что это все плоды ее бессонных ночей и нереализованной творческой фантазии.
Дженнифер была очень смущена тем, что оказывается, он тоже за ней давно наблюдает, ей даже стало как-то неловко.
— У вас весьма интересное чувство цвета и линии ткани,— продолжал он.— Вам бы учиться...
Дженнифер сжалась и ощетинилась.
— Серьезно, из вас вышел бы неплохой художник-дизайнер,— продолжил он и вопросительно взглянул на нее. Дженнифер смотрела на улицу и нервно кусала губы.
— Простите, я не знал, что так задену вас.
Дженнифер сжала зубы. Она вдруг почувствовала, что готова заплакать от вновь накатившего ощущения беспомощности и одиночества.
— Я не понимаю...— он смутился, видя, что почему-то попал в больную точку.— Я просто хотел сказать вам, что у вас незаурядные способности. Вы не должны бросать этим заниматься. Ни в коем случае... Я вам даже завидую — вы еще столько нового откроете в себе...
— Не открою — ключ потерян,— зло огрызнулась Дженнифер, успев взять себя в руки.
— Видите, я прав, у вас есть хорошая злость...
— И много других гадостей,— резко прервала его Дженнифер.
Он сощурил глаза, они становились все холоднее и равнодушнее, пока он недоуменно и пристально смотрел на нее. Дженнифер поняла, что не права и ей захотелось, чтобы он понял ее, тем более что было видно — он говорил все искренне. И Дженнифер готова была поверить ему и, в другом случае, наверное, умирала бы от счастья, но теперь в ее жизни все так поменялось.
— Простите, я часто бываю зла на язык и сама же страдаю от этого,— спокойно сказала она.— Вы просто наступили мне на очень больной мозоль. Больной и очень свежий. Мой отец тоже считал, что у меня незаурядные способности и как раз обещал, что я обязательно буду учиться на дизайнера...— она набрала побольше воздуха. Не так давно мои родители погибли в автокатастрофе, теперь все рухнуло.
Голос ее дрогнул и она отвернулась и стала смотреть на залитую солнцем улицу по-прежнему с тупой болью не понимая, почему солнце светит все также.
— Дженнифер,— он ласково тронул ее за плечо.— Простите ради Бога, я ничего этого не знал.
Он отошел подальше от законченного куска витрины.
— Ну, как, ничего?
Дженнифер охотно повернулась и была очень рада сменить наконец эту больную для себя тему, несмотря на то, что ей с ним было неожиданно легко и интересно разговаривать. Она посмотрела и улыбнулась.
— Хорошо, но по-другому. Более резко у вас все, что ли...
— Да, а у вас все получается удивительно мягко и тонко. Есть задатки для своего почерка. Ничего резкого, кричащего, никаких острых углов и, вместе с тем, поразительная точность и четкость. Вы соединяете все чем-то внутренним.
Дженнифер тем временем продолжала внимательно рассматривать кусок витрины.
— А все-таки зря вы поменяли тот синеватый на этот серый, он грязноват для этого угла, сюда почти не попадает солнце. Тем более, что такая солнечная погода вряд ли долго продержится.
— Мне кажется, так четче линия,— не дослушав возразил он.— А почему вы так любите синий цвет, причем преимущественно густой, насыщенный?
— Синяя гамма вообще достаточно естественна,— сказала Дженнифер,— вокруг нас в природе очень много синего, голубого и их оттенков. Наверное, люди просто привыкли к этому цвету и перестали видеть красоту и богатство оттенков.
— Интересная мысль.— Эман взялся за конец тонкой блестящей ленты.— Помогите мне смотать аккуратно, так будет легче работать.
Он взялся за один конец, Дженнифер отыскала в оставшейся куче другой, они стали сматывать ленту, постепенно приближаясь друг к другу. Когда они встретились, они стояли совсем близко, руки их соприкоснулись, обоим стало неловко.
— А-а-а?..— удивленно раздалось сзади. Возле витрины стояла тетя Элен с широко открытым ртом.
— Подошел сделать кое-какие замечания,— быстро нашелся Эман.— Мне кажется, что Дженнифер не до конца уловила ваш новый замысел,— продолжил он, хитро подмигнув Дженнифер.
Тетя Элен смущенно кашлянула. Эман задвинул за собой стекло и пошел к Модному дому. Тетя Элен похвалила Дженнифер за старания и стала пытаться выяснить все подробности разговора с Эманом. Но Дженнифер, не моргнув глазом, сказала, что он только что подошел, чтобы поднять ленту, упавшую у нее из рук и, действительно, сделать несколько очень полезных замечаний, которые она и хочет побыстрее учесть и закончить, пока у нее в голове все ясно. Тетя Элен удалилась, Дженнифер быстро закончила витрину и пошла домой.
Она шла и чувствовала себя удивительно легко, ощущала какую-то сладкую опустошенность, усталость, глубоко вдыхая свежий запах весны, входящей в свои права с каждым днем все увереннее.
Эман проводил глазами хрупкую фигуру Дженнифер, посмотрел на законченную витрину. И почувствовал, что задышал чаще, вспомнив, как они соприкоснулись, сматывая ленту. Интересная девочка... Да-а, ей хорошо, она уже сделала свое дело. А его проблема пока так и стояла на месте. Он уныло подошел к манекену, походил вокруг него. Мэгги, верный тихий помощник. Даже не думал, что ему так будет ее не хватать. Как не вовремя это все обрушилось. Он постоянно чувствовал уколы совести. Ее выкинули на улицу, это было железное требование Эмили, а он никак и ничем не мог ей помочь. Вспоминая свой жесткий взгляд и холодный голос он чувствовал себя последней скотиной, но он тоже не виноват, что так внезапно все рухнуло. Да, он должен был поступить по-другому, но Эмили все рассчитала, она поставила под удар его коллекцию, а он не мог, не мог этим пожертвовать, даже ради Мэги, с которой ему было так хорошо. Ему казалось, что небо наказывает его за этот расчетливый поступок и поэтому он никак не может совладать с собой и начать нормально работать. Ему сегодня немного стало теплее и легче, пока он разговаривал с Дженнифер, но она ушла, даже не подняв глаза на окна его закройного зала, и ему снова стало очень пусто.
Эман снова задумался и вдруг ему в голову пришла очень интересная мысль. Он довольно потер руки и, так и не приступив к работе, поехал домой.
Эмили не ждала его так рано. Последние два дня она была уже не на шутку встревожена его простоями в работе. Она корила себя, что поддалась минутному гневу и так рано спугнула Мэгги, пусть бы он уже все закончил. Он ведь такой эмоциональный, такой впечатлительный. Всегда так долго выходит из стопоров.
— Не ждала меня так рано, тем более до контрольного звонка? — спросил он без поддевки, спокойно улыбаясь.
Эмили прекрасно знала эту улыбку.
— Ты нашел выход? — спросила она, оставив его вопрос без ответа.
— Надеюсь, что да. Но мне не мешала бы твоя помощь.
— Вот как? — удивилась она.
— Да. Ты знаешь, кто оформляет витрину в магазине тети Элен?
Эмили равнодушно пожала плечами.
— Курица говорит, что она сама и немало этим гордится,— она задумалась и покачала головой.— Но, мне кажется, хоть я видела всего два варианта... Ей, безусловно, кто-то помогает.
— Да не помогает, а просто делает все за нее. И знаешь кто?
Эмили отрицательно покачала головой.
— Я сам был потрясен, когда обнаружил это. Одна очень тихая девушка. Ее зовут Дженнифер.
— А-а... Я что-то припоминаю...— Эмили нахмурилась.— Да, она, кажется, подруга Шарля и Люси, или какая-то дальняя родственница самой тети Элен... У нее еще, кажется, недавно что-то случилось, почему тетя Элен и взяла ее на работу.
— Родители погибли в автокатастрофе.
— Точно,— Эмили облегченно выключила напряжение памяти.— Ну, и что из всего этого?
— Я давно наблюдал за ее работой на витрине. Сегодня даже подошел и поговорил с ней. У нее очень интересные идеи. Девочка открытая, могла бы мне сейчас очень помочь.
Эмили выпрямилась и с ее лица постепенно стала пропадать заинтересованная улыбка. Эман сделал вид, что не замечает этого.
— Завтра я обращусь за помощью к тете Элен. Она будет вынуждена расколоться, чьими услугами пользуется. Или должна будет внезапно заболеть, чтобы все скрыть и увильнуть от разоблачения. То есть ее либо не будет несколько дней и я попрошу Дженнифер напрямую. Либо...— Он подошел к Эмили, обнял ее за плечи и посмотрел в глаза.— Либо тетя Элен сама должна будет ее отпустить ко мне в помощники дня на два-три... Мне очень надо, дорогая, чтобы она это сделала.
Эмили мысленно взвешивала каждое слово. Теперь она была поставлена перед готовым решением.
Она глубоко вздохнула.
— Хорошо, дорогой. Если Дженнифер действительно может помочь тебе в работе, то нам,— она подчеркнула,— нам не следует терять такой шанс. Я завтра с утра зайду к тете Элен и постараюсь подготовить почву для твоего разговора.
— Спасибо, дорогая. Я очень рад, что ты снова понимаешь и поддерживаешь меня. Без тебя вообще я бы не поднял Брейджхаус на должную высоту, твой вкус, твои советы... — Он хотел еще попросить временно снять курицу с наблюдательного поста, но решил, что это уже будет слишком.
Эмили задумалась. Как бы ей так поговорить с курицей, чтобы та все поняла. Эмили чувствовала, что несмотря на всю глупость тети Элен, теперь в ней кроется реальная опасность. Она взялась за телефонную трубку. Потом передумала.
Рыжая девчонка... Тихая девчонка... Она сжала виски руками. Потом тряхнула головой. Коллекция, успех. Успех, коллекция! И уехать, уехать, уехать отсюда. Полгода она терпит эту страну с ее отвратительной погодой, этот город, как до этого терпела бесконечные поездки. То ему был нужен Восток, теперь английский туманный покой... Но ей нужен его успех... Ради этого она сейчас закроет глаза на все. Но как теперь выключить ревностный мотор тети Элен? И что это за тихая Дженнифер с богатой фантазией, которая так понадобилась Эману?
*
Утром тетя Элен с раздражением посмотрела на переделанную витрину. Как ей вчера пришлось уговаривать Дженнифер, и Эман... Ей было так горько на душе, ей вдруг показалось, что вчера он просто издевался над ней. И в довершение всех неприятностей вчерашнего дня, он видел, что Дженнифер возится на витрине и даже помогал ей. Его слова, что Дженнифер плохо уловила ее новый замысел... Это была просто нескрываемая издевка. Да-да... Ну, почему она такая несчастная.. Она чертила туфлей по мостовой, изредка поднимая голову на витрину, потом снова низко опуская ее. Услышала шум подъезжающего автомобиля. Вздрогнула, выпрямилась, потом снова обмякла и махнула рукой. «Пусть, пусть он подойдет и еще скажет какую-нибудь тонкую гадость,— думала она,— пусть, пусть все надо мной смеются и обижают меня». Она почувствовала, что сейчас заплачет. Кто-то мягко взял ее под руку и она почувствовала запах дорогих духов. Тетя Элен удивленно подняла голову. На нее участливо смотрела улыбающаяся Эмили.
— Что с вами? — спросила она.
— Ах, Боже! Я такая несчастная, такая...— тетя Элен попыталась отвернуться и разрыдалась.
Эмили легонько обняла ее за плечи и стала подталкивать к магазину.
— Что с вами, тетя Элен? Как это вы можете быть несчастной, когда вы так нужны все нам...
— Нет-нет, — продолжала рыдать тетя Элен.— Я никому не нужна, я... Я всем мешаю, я ничего не умею... Это так обидно, так ужасно, я так стараюсь. Я никому, никому не делаю ничего плохого, и все равно... Все равно...
— Ну, что это вы такое говорите? — Эмили растерянно усаживала тетю Элен в мягкое кресло в кабинете. Она совершенно не была готова встретить тетю Элен в таком состоянии и очень растерялась.
— Я как раз пришла просить вас о помощи...— неуверенно начала она.
— Ок акой помощи, о какой помощи? — безутешно всхлипывала тетя Элен.— Вы такая красивая, такая... У вас такой талантливый муж... А я... Ну чем я могу быть вам полезна, кроме как шпионить за ним из окна? — она совсем забылась и не думала, что говорит.
Эмили спокойно проглотила пилюлю.
— Ну, что вы говорите. Как раз шпионить больше не надо. Вы ведь можете действительно гораздо больше помочь нам с Эманом...
— С Эманом? — перебила ее тетя Элен, начиная приходить в себя.
— Ну, да, конечно. Ох, тетя Элен.— Эмили вдруг поняла, на чем она сейчас может сыграть.— Я так волнуюсь, может быть, я ошибаюсь, но мне кажется... Эман последнее время с таким интересом следит за вашей работой на витрине. А вы знаете... У него не идет работа... Он такой творческий человек... Но ведь это никого не волнует — сроки есть сроки...
— Он что, не успевает? — взволнованно спросила тетя Элен.
— Боюсь, что может не успеть... А он такой гордый, он просто не переживет провала... И он такой стеснительный на самом деле... Так боится всегда о чем-нибудь просить... Так вот... Если бы вы, если он вдруг попросит вас помочь ему советом... Умоляю вас, не отказывайте ему... Это для него очень важно. Вечерние платья — это украшение любой коллекции...
— Я могла бы помочь Эману в работе над вечерними платьями? Но... Это так ответственно...— Тетя Элен мысленно взлетела и мгновенно плюхнулась лицом в землю. Дженнифер... Опять Дженнифер. Но как быть сейчас, если он попросит о помощи?
— Но — нет, нет. Я думаю, вам кажется. Эман никогда не попросит меня о помощи. Да и что я могу? — тетя Элен начала было что-то придумывать. А потом вспомнила, что вчера Эман вместе с Дженнифер что-то делал на витрине и снова разрыдалась. Пропади все пропадом!
— Витрину я делаю вместе с Дженнифер. Она очень способная девочка. Шарль и Люси говорили мне об этом, но я не верила. Потом она попросилась мне помогать и... Я поняла, что у нее все получается лучше, чем у меня. Так что, наверное, надо ее отправить Эману в помощники, если понадобится, а я... Я ни на что больше не гожусь, кроме как считать метры, деньги... Она закрыла лицо руками и снова зарыдала.
Эмили недоуменно смотрела на нее. К такому разговору она была совершенно не готова. В общем-то, цель достигнута, но ей не хотелось так вот оставлять тетю Элен. Она подумала, потом уселась на стуле напротив тети Элен.
— Ну, давайте спокойно во всем разберемся. Ведь если бы вы не позволили помогать вам этой девушке, кажется, Дженнифер, то она бы так и не узнала, на что способна. И главное, ведь это вы, вы тетя Элен, а не кто другой увидели, что у нее получается. Значит, вы прекрасно в этом разбираетесь... Ведь вы помогли ей увидеть и открыть себя, верно? Она, наверняка, советуется с вами, вы ей говорите, что получилось плохо, что хорошо, верно?
— Ну, да,— тетя Элен перестала рыдать и удивленно подняла голову на Эмили. Та продолжала:
— Ведь если Дженнифер с вами советуется и слушает ваши советы, значит вы ей очень нужны. И видите, вы мне говорите, что она вам помогает, а могли бы сейчас промолчать и отказаться сразу, если вдруг Эман попросит вас о помощи? Ведь могли бы?
— Ну, могла,— снова кивнула тетя Элен.
— Но вы так не поступили, вы очень, очень тонкий и благородный человек, тетя Элен. Поверьте мне, что талантливые люди ничего не могли бы добиться в жизни, если рядом с ними не было бы таких благородных и порядочных людей, как вы...
— О-оо...— выдохнула тетя Элен.— Вы, вы правда так думаете?
— Ну, конечно, разве я пришла бы просить вас поддержать Эмана, если бы не знала, какой вы тонкий и благородный человек.
Тетя Элен умиленно смотрела на Эмили. Та подошла к ней, взяла за руки. Тепло и крепко сжала их.
— Вы, конечно же, не выдадите моей маленькой женской тайны Эману?
— Вы думаете, он правда обратится ко мне за помощью? — с надеждой в голосе спросила тетя Элен.
— Мне так показалось и я принеслась к вам с утра пораньше... Я так волнуюсь за него...
Эмили решила, что на такой ноте визит вполне можно закончить, поднялась и собралась уходить.
— Доброе утро, тетя Элен,— в кабинет вошла Дженнифер.— Простите, я не знала, что вы заняты,— осеклась она, увидев поднимающуюся со стула Эмили.
— Ничего, ничего, я уже ухожу.— Быстро проговорила Эмили, направляясь к двери.
— Что ты хотела сказать, Дженнифер,— спросила ее тетя Элен, опустив лицо, чтобы Дженнифер не увидела ее заплаканной.
— Дженнифер? — удивленно вырвалось у Эмили. Она развернулась и пристально посмотрела на нее.
— Чем могу быть полезна? — чувствуя неприятное внутреннее напряжение спросила Дженнифер.
— Да ничего, мой муж, Эман, вы вероятно знаете его, рассказывал мне про ваш косой дождь на витрине...— Она обернулась к тете Элен.— Мне кажется вы должны быть очень благодарны тете Элен, что она так внимательно и заботливо относится к вашим творческим поискам. Эман даже сказал мне, что посоветовал вам всерьез подумать об учебе.
Пока она говорила, Дженнифер ужасно хотелось убежать. Ей казалось, что ледяной проницательный взгляд Эмили просто раздевает ее и вызывающе изучает. На секунду Дженнифер показалось, что на ее месте стоит Мэгги и Эмили изучает соперницу...
«Она действительно может быть нужна ему только для работы»,— оценив ее, подумала Эмили. Дженнифер словно почувствовала это заключение. Она с усмешкой посмотрела на Эмили.
— Что вы, он меня переоценивает. Да и что — мы же успели переброситься всего парой фраз вчера возле витрины,— вызывающе сказала она.
«Можно подумать, что вам предстоит познакомиться гораздо ближе»,— автоматически пронеслось в голове Эмили, и она похолодела от этой мысли. От этой тихой девчонки веяло опасностью. Уж что что, а чутье никогда не подводило блистательную супругу Эмана.
— Ну, мне пора. Благодарю вас за прекрасный совет, тетя Элен,— она прошла к двери больше не глядя на Дженнифер.
— Я провожу вас,— поспешно вскочила с кресла тетя Элен, лицо которой приняло прежнее бестолковое озабоченное выражение.
Дженнифер сообразила, что может получить замечание за непочтительный тон в обращении с несравненной Эмили и быстро вышла из кабинета.
Тетя Элен проводила Эмили до автомобиля и снова остановилась возле витрины. Что она делает такого особенного, эта Дженнифер, что так приковывает внимание? Тетя Элен вспомнила слова Эмили и гордо улыбнулась: «Но ведь это все только благодаря мне, только мне!»
— Доброе утро, миссис Элен! — на нее смотрел Эман и приветливо улыбался.— Мне было так неловко, что мои слова вчера были так неправильно истолкованы... Я доставил вам столько неприятностей... Но вы так чутко отнеслись к моей просьбе и восстановили витрину. И я с новыми силами готов приступить к работе.
— Искренне желаю вам успеха,— улыбнулась в ответ тетя Элен.— Но вы же видели, вчера я позволила Дженнифер попробовать свои силы...
— Мне кажется, у нее получилось... конечно, не так тонко, как у вас...
Тетя Элен довольно кивнула.
— Я бы хотел вас попросить еще об одной услуге...— продолжил Эман, пытаясь напустить на себя смущенность.— Мне... Я бы хотел использовать вашу идею для работы над своими вечерними платьями. Я сказал вчера, что они готовы, но это не так. У меня только начал зарождаться замысел, но я не успел сосредоточиться... Может быть вы поможете мне... Я в каком-то стопоре. Никак не могу почувствовать внутренний толчок, что я что-то нашел.
Он вопросительно смотрел на нее. Тетя Элен нахмурила брови и задумалась.
— Я сегодня и завтра сильно занята... Я даже не знаю как быть...
В это время Дженнифер решительно отодвинула стекло и прошла за витрину, собираясь что-то исправить. Она оглянулась на улицу и замерла. Тетя Элен поняла, что отступать дальше некуда.
— Вы знаете, вчера мне помогала Дженнифер. И вообще это была ее идея, может она сможет вам помочь.
Сияющий внутренним восторгом Эман скорчил пренебрежительную гримасу.
— Но если ничего не получится, тогда я сама с удовольствием попробую вам помочь... Хотя мне совершенно невозможно представить, что у такого творческого человека как вы могут возникнуть проблемы.
— Я же тоже человек, Элен.— сказал Эман доверительно-дружелюбно.— Надеюсь, вы никому не выдадите нашу тайну. А эта девушка, —он показал на Дженнифер, которая все стояла в витрине, вопросительно глядя на них,— она умеет хранить тайны? Вы же понимаете, вся моя карьера поставлена на карту...
— О чем вы говорите? — замахала руками тетя Элен.— Дженнифер, она такая тихая, такая скромная, и ее никто не знает.
— Вы могли бы отпускать ее ко мне после обеда? Дня два? — перешел Эман от эмоций к делу.
— Конечно, о чем разговор,— защебетала довольная тетя Элен.— Дженнифер, Дженнифер,— она призывно замахала рукой. Дженнифер отодвинула стекло и спрыгнула с витрины на мостовую.
— Мистер Эман хочет поговорить с тобой. Я не возражаю, если окажется, что ты сможешь помочь Модному дому в подготовке к показу весенней коллекции. Тетя Элен сжала ее руку и быстро скрылась в магазине.
Дженнифер с искренним удивлением подошла к Эману.
— Что все это значит?
— Вы же слышали, я хочу попросить вас помочь мне в подготовке к показу коллекции,— спокойно и уверенно улыбаясь проговорил Эман.
— И что я должна буду делать?
— Возможно, дать мне несколько полезных советов по линии силуэта, возможно, подобрать для каждого платья сочетания тканей, возможно, сочетание цветов и отделку...
— Я ничего не понимаю в отделке, никогда с этим не работала,— пытливо глядя на него, сказала Дженнифер.
— Будете работать,— таким же уверенным голосом констатировал Эман.
— А вы что будете делать? — спросила Дженнифер с вызовом.— У вас сейчас другая, более важная работа?
Она чувствовала какой-то подвох, но не могла понять, где и в чем, ее начинала раздражать спокойная уверенность Эмана. Он снова стоял перед ней холодный и непроницаемый, даже какой-то лживый.
Он будто прочитал ее мысли.
— Нет, Дженнифер, только, пожалуйста, не смейтесь и не говорите, что не верите мне,— сказал он с той подкупающей простотой, которая вчера так неожиданно расположила Дженнифер в его пользу.— Для меня сейчас нет никакой другой важной работы, кроме этой. Но она у меня не клеится. Совсем. А времени уже очень мало. Вчера ваша витрина навела меня на кое-какие мысли, но, поскольку я все равно буду использовать вашу идею, то, мне кажется, вы, действительно, могли бы мне помочь.
— Так вы серьезно сказали вчера, что витрина подходит под вечерние платья?
— Да, Дженнифер, серьезно, но только их еще почти нет.
Дженнифер отбросила в сторону все свое интуитивное подозрение.
— Я, правда, могу вам помочь?
— Я бы очень просил вас об этом,— сказал Эман и посмотрел прямо ей в глаза. Дженнифер стало неловко, она покраснела и опустила голову. Когда снова подняла взгляд на Эмана, его глаза были теплы и излучали какой-то свет. «Почему я так смутилась?» — пронеслось у нее в голове.
— Я вас жду в закройном зале после обеда,— мягко сказал Эман,— с тетей Элен я уже договорился.
— Я поняла.
— И еще.— Он хотел попросить ее держать язык за зубами, но решил, что сделает это позже и как можно тактичнее. Она с гонором, может еще и обидеться... Эмили железно рассчитала схему работы с Дженнифер. Два-три дня усиленной работы, обязательно ее много хвалить и много с ней разговаривать. Потом выдержать холодную паузу и снова допустить к совместной работе... Да, все это рассчитано на полное равнодушие с его стороны... Но что-то в ней цепляет...
— Что? — обернулась к нему Дженнифер.
— Ничего, у нас еще будет время поговорить. Он кивнул и пошел к себе.
Дженнифер зашла в свою комнату, бросила вещи, пошла за прилавок, где уже стояла Виктория и куда направлялась тетя Элен.
— Виктория, я должна тебя огорчить, после обеда Брейджхаус забирает у нас Дженнифер.
— Насовсем? — выкатила глаза Виктория.
— Да нет,— рассмеялась тетя Элен.— Я не так выразилась. Несколько дней после обеда она будет работать там.
— А-а,— облегченно выдохнула Виктория.— А я уже испугалась.
Тетя Элен тем временем крепко взяла за локоть Дженнифер.
— Дженнифер поможет оформить стены, лестницы, холл. Господин Эман просил нас с Дженнифер придумать что-нибудь похожее на нашу сегодняшнюю витрину, поскольку ее цвет мы взяли из их коллекции вечерних платьев...
Она очень выразительно посмотрела на Дженнифер. Та медленно кивнула. «Творческий кризис мистера Эмана должен остаться глубокой тайной. Как это романтично, какая неустанная забота со стороны тети Элен»,— подумала Дженнифер. Но критичная злость уступала место чему-то другому. Она через некоторое время поймала себя на мысли, что волнуется, даже нервничает, а вдруг окажется, что у нее ничего не может получиться, вдруг... Ну нет, она не будет об этом думать, ей просто интересно с ним работать.
По лестнице в закройный зал она поднималась степенно и медленно. Постояла перед дверью и робко вошла внутрь. Никого из служащих не было, обед у них был позже. Дженнифер медленно ходила от стола к столу. Потом подошла к трем готовым манекенам с зелеными бархатными моделями. На самой длинной был прозрачный голубой пояс, весь усеянный пузатыми маленькими каплями. На той, которая покороче отделка шла по вырезу и капли были покрупнее. А на самом коротком, облегающем платье сверху была как бы наброшена шаль из таких длинных прозрачных капель. Дженнифер отошла подальше, снова посмотрела и покачала головой. Смотрелось очень интересно.
— Ничего, что я использовал ваши «весенние слезы»? — раздалось у нее за спиной.
— Мои? — удивленно развернулась Дженнифе лицом к Эману.
Он улыбнулся.
— Я имел в виду с витрины. Помните большой глаз? Тетя Элен так горячо рассказывала мне про Весну, распахивающую глаза... Что...— он продолжал улыбаться.
— Что «что»? — спросила Дженнифер, начиная раздражаться. Этого Эману совершенно не было нужно.
— Ладно, давайте закончим с этим. Вам нравится?
— Эти две — да. Мои слезы здесь использованы удачно,— не удержалась Дженнифер.— А вот та короткая выглядит неестественно.
Она задумалась.
— Знаете, как было бы хорошо? Помните, одно время вы делали узкие юбки в виде лепестка, с острым треугольничком впереди? Вот так, наверное будет лучше. Вроде бы как зеленый лист под дождем...
— Откуда вы знаете про юбки лепестком? — спросил он, сверля ее взглядом.— Я, действительно, заготовил их очень много, но, в конечно итоге, использовать в прошлый раз мне разрешили всего две. Откуда вы про это знаете?
Дженнифер растерялась и, поскольку она уже была занята моделью и не хотела отвлекаться на всякие выдумки, честно сказала:
— Я давно подсматривала за вами в окно. Со второго этажа, где часто возилась в подсобке. Ну, вы же меня видели.— Она подошла к манекену.— Можно я это все сниму, у меня руки чешутся. Дайте булавки, я попробую сделать так, чтобы как можно меньше пришлось переделывать.
Он, улыбаясь, протянул ей булавки.
— Вам помочь?
— Да, пока не мешайте.
Она принялась за работу. Эман с интересом наблюдал, как она постепенно перевоплощается, увлекаясь работой и поневоле засмотрелся. Дженнифер вдруг почувствовала на себе его взгляд и остановилась.
— Перестаньте на меня так смотреть. Я отвлекаюсь,— сказала она сердито, чувствуя как под его взглядом у нее начинает сильнее биться сердце. Эман улыбнулся и отвел взгляд.
— Вы до не узнаваемости меняетесь во время работы. Это просто потрясающе. Я искренне засмотрелся.
Дженнифер очень смутилась и покраснела. Его слова звучали так мягко, так искренне. Ей снова становилось очень легко с ним.
— Ну, мне кажется, так лучше. Главное, я ничего не отрезала пока и не испортила, так что можно вернуть все обратно.
Эман задумчиво смотрел на заигравший силуэт.
— Откуда у вас такое тонкое чувство вкуса? Вы словно родились, что ли, с глубоким убеждением, что точно знаете, что хорошо, что плохо, что естественно, а что фальшиво.
— Нет, я родилась обычным недоношенным ребенком. Еле выходили... А это все... Ну, я считаю, что очень многого еще не понимаю. Это — от отца. Папа очень своеобразно разбирался в живописи и прикладном искусстве. Его друг хороший, большой специалист, сейчас в Америке...— она вдруг осеклась. — Даже, наверное, не знает, что папы уже нет...— она немного помолчала, потом продолжила:
— Так вот, он часто обращался к папе за консультациями...
— Видимо, ваш папа любил пейзажи?
— Вы проницательны. Очень любил и хорошо в них разбирался. Но больше, как ни странно, он любил натюрморты. Причем он удивительно чувствовал любую фальшь. Но и даже незначительную находку. Он всегда таскал меня с собой. Иногда мне казалось, что посадив меня где-нибудь в мягкое кресло, он просто забывал про меня, начиная спорить, что-то доказывать... Потом вдруг стащит за руку: «Ты только посмотри, Дженни, какой сердитый кувшин — это самое удачное... или, к примеру... как тревожно упала портьера...» Он говорил, что как только в неодушевленных предметах оживает какое-то человеческое чувство, черта характера — это уже становится очень подлинно и приобретает ценность. С ним часто не соглашались, говорили, что он чудак, смеялись, да, иногда даже смеялись над его наблюдениями... Но его интуиция почти всегда безошибочно работала и приносила деньги...— она вздохнула,— что больше всего и ценят многие люди, которые делают важный вид и говорят умные слова об искусстве...
— Вы рисуете? — с интересом спросил ее Эман.
Она замотала головой.
— Нет, я скорее перевожу краски... Я могла целый день возиться с каким-нибудь одним цветом... Мама ворчала, а папа очень серьезно всегда со мной разговаривал. Водил гулять вечером. Больше всего я любила с ним гулять вечером. Идем, молчим. Часа два, представляете, ходим и молчим. Потом домой приходим, голодные, ужинали поздно. И спать. Утром папа по делам, если ничего интересного, он меня не брал и я была дома. Ну, это когда была маленькая, а потом, да и когда уже в школе училась... короче. Придет вечером — и сразу ко мне в комнату. «Ну, что ты увидела вчера?» И со мной тоже спорил и ругался...
— Вы боялись его?
Дженнифер задумалась.
— Сначала, пожалуй, да. Потом уже даже и не задумывалась об этом. Он как-то умел очень тонко говорить свое мнение и объяснять мне то, чего, как ему казалось, мне не хватало. Однажды, мы долго гуляли перед Рождеством. Вспоминали сказку Андерсена. Утром я проснулась и вдруг четко поняла, что знаю, какая она, Снежная Королева,— Дженнифер прыснула,— никогда не забуду, я разрезала пододеяльник и простыню, потому что мама в это время была занята и сшила костюм снежной королевы.
— Досталось сильно?
— От мамы — да. Но папа долго потом меня спрашивал, почему так, а не по-другому, о чем я думала, с чем сравнивала. Он приучил меня к тому, что ни одна идея не возникает на пустом месте. Если ты не знаешь, с чем это связано или на что похоже — у тебя ничего не получится.
Вдруг Дженнифер остановилась и подняла голову.
— Боже, зачем я вам все это рассказываю? Это же совершенно не интересно.
— Напротив, это очень много объясняет мне в вашем вкусе,— сказал Эман, закуривая.— Вы очень много успели взять от отца.
— И от мамы тоже,— поспешно добавила Дженнифер. Ей вдруг захотелось рассказать ему про себя все-все. Еще больше ей хотелось закурить, но Эман, наверное, не любит курящих женщин... Тем временем за окном уже собирались сумерки.
— Я вас совсем заговорила,— смущенно сказала она.
— Дженнифер, позвольте я воспользуюсь выданной мне информацией?
— Да, конечно.
— О чем вы думали, когда делали ту витрину? С чем сравнивали? Ну, дождь, тогда был жуткий ливень... Это мне понятно. Но это цветовое сочетание, откуда? Вы встречали рассвет за витриной? Но там что-то другое, тревожное, мягкое и напряженное... А? Мне важно, чтобы вы попробовали вспомнить. Это так просто и так здорово, как говорил ваш папа, что надо знать с чем сравнивать, на что настоящее, живое это похоже, только тогда получится. Натолкните меня на мысль, мне это очень важно. Я знаете, не очень люблю работать с однотонными тканями...
— Я заметила,— сказала Дженнифер. Ей не хотелось возвращаться к работе, хотелось просто вот так посидеть и поговорить. Расспросить его о чем-нибудь.
— В вашей работе почти всегда есть что-то экзотическое. Что-то, наверное, восточное, мне так часто казалось.
— Да, надо же,— удивленно рассмеялся он.— Вы действительно очень цепко наблюдательны. Я несколько лет работал в Юго-Восточной Азии. Потом в Индии. Правда, недолго.— Он задумался.— Теперь мне надо освоиться здесь.
«Чтобы снова куда-то сбежать, как хочет Эмили. Как же я устал от всего этого»,— подумалось ему.
— А у вас уже должно быть что-то намечено, задумано, да? Или будет начинать сейчас с нуля? — спросила Дженнифер.
— У меня есть некоторые условия заказчиков, то есть не клиентов, а...
— Ну, я поняла,— нетерпеливо перебила его Дженнифер.
— У меня должно быть много блеска, и ткани сине-черных цветов.
— Из нашего магазина?
— Нет.
— Тогда давайте посмотрим.
Эман разложил перед Дженнифер все возможные варианты тканей.
— Я хочу сочетать плотное и прозрачное, но используя все время одну основу. Как бы обыгрывать несколько раз одно и тоже стилистическое решение.
— Строгий классический силуэт, это наверное, самое простое?
— Простое — да, но нужна какая-то изюминка. И потом в моем представлении классическая строгость плохо сочетается с обилием блеска.
Дженнифер задумалась.
— Вы по вечерам тоже за мной смотрели? — спросил Эман и вдруг сам почувствовал какую-то неловкость.
Дженнифер кивнула и опять покраснела. Что у нее за кожа такая — чуть что — сразу красная как рак.
— Тогда вы видели девушку, которая мне раньше помогала. Сейчас она ушла от нас в другое место...— он перевел дыханье.
Дженнифер молчала.
— Строгий черный купальник. Я хочу попробовать, что из этого получится.
— Я это плохо себе представляю,— холодно сказала Дженнифер. Ей захотелось уйти, хотя она понимала, что Эман не сказал ничего плохого. Она увлеклась разговором, ей стало легко и хорошо, она совсем забыла про Мэгги. Ей казалось, что никакой Мэгги у него вообще никогда не было... Но Мэгги как раз была... А ее сюда пригласили только помочь в работе...
— А я вроде хорошо. Вы поможете мне подобрать цвета?
— Очень уж однотонные ткани,— сказала Дженнифер, задумчиво перебирая материалы.— Безжизненные какие-то. Если только представить себе очень черную пасмурную ночь, но это уж очень мрачно.
— Надо найти в ней что-нибудь необычное,— попытался натолкнуть ее Эман.
— Надо то надо. Но что?
Она села и задумалась. Наплевать, она не собирается ему нравиться. Дженнифер решительно закурила.
— Не знал, что вы курите,— все пытался возобновить погасший разговор Эман.
— Вы много чего еще не знаете,— отрезала Дженнифер. Ей стало стыдно за свою беззаботную разговорчивость.
— Звезды — это плоско и трудно исполнимо. Дождя ночью не может быть видно,— думала она вслух. Потом подошла и снова стала складывать ткани.
— Одно мне ясно — сначала идут вот эти две, совсем черные, потом вот эта, она поживее, вот эта синеватая уже получше, она даст глазам разрядку, учитывая то, что это все пойдет подряд. А если... Если, она покрутила попавшийся под руку кусок шелковой тесьмы... Если — нити... Просто спутанные стеклянные нити... Они просто как бы упали... Упали и все...— она задумчиво обернулась к нему.
— Просто нити? — переспросил он и задумался ненадолго.— Вообще-то, просто нити хорошо, можно крутить как угодно. А, может, и капли? — он пытливо посмотрел на нее.— У вас ведь тогда были именно капли, косые ливневые капли?
— Как вы не понимаете, у меня были томно красноватые разводы, не было такой неестественной концентрации цвета. Капли жили на той фактуре. А на этой не будут жить, мне так кажется. Хотя,— добавила она уже совершенно безразлично,— делайте как хотите.
— Я вам не помешаю? — в дверь робко заглянула тетя Элен.— Как дела, Дженнифе? Нужна моя помощь?
— Сегодня, наверное, нет,— поднялся с кресла Эман.— Проходите, садитесь, мы с Дженнифер немного поспорили.
— О-о...— выдохнула тетя Элен присаживаясь на стульчик.— Ты уже споришь с господином Эманом?
— Нет, вы, наверное, не так поняли. Главное достоинство Дженнифер, вы в этом совершенно правы, это то, что она говорит, что думает. А думает она очень своеобразно. И еще — совсем не обижается, если с ней не соглашаются, верно, Дженнифер? — он просто и доверчиво улыбаясь смотрел на нее.
«А чего мне обижаться, это ведь не моя работа»,— хотела она было вставить шпильку, но этот доверчивый взгляд остановил ее.
— Верно.— кивнула она.— Наверное, хватит на сегодня. Я могу идти?
— Конечно, иди, детка,— закивала головой тетя Элен.
— Она действительно помогла вам? — взволнованно спросила она Эмана. Тетя Элен очень волновалась, что Дженнифер может выпустить свои колючки.. Тетя Элен совершенно терялась, когда Дженнифер начинала вдруг огрызаться и совсем не знала, что с ней делать.
— Да, подбросила очень неплохую идейку.— Эман думал о Дженнифер и ее внезапной смене настроения, когда он упомянул Мэгги.— Думаю, что завтра она не будет мне нужна.
— Очень хорошо, у меня завтра очень много дел в магазине,— сказала поднимаясь тетя Элен.— До завтра.
Дженнифер вышла из модного дома сильно раздосадованная. Она совершенно не умеет себя вести. Ей было невыносимо стыдно за себя. Кто ее тянул за язык? И что за глупое смущение и холодность, когда он упомянул о Мэгги? Ну, видела, она могла и не все видеть... Теперь он, конечно же все поймет... Но главное, зачем она так разговорилась. Дженнифер остановилась. Просто, она давно так легко ни с кем не разговаривала. Ну, а что такого? Ну, кто он ей? Попросил помочь. Помочь. А он правда многие вещи очень плохо представляет себе. Удивительно. Хотя, это Эмили, да-да, это холодная Эмили делает его таким. Она ведь так оживился, когда она рассказывала, как они с отцом смотрели натюрморт, ему правда было интересно. И так жаль, что он ничего не успел рассказать ей про Индию. Наверное, Мэгги он рассказывал... Дженнифер поймала себя на мысли, что все чаще вспоминает Мэгги с большим раздражением...
А Эман... Он такой одинокий человек... Ей очень часто и раньше казалось, что он очень одинокий, но теперь ей стало жаль его. Она обязательно, обязательно должна ему помочь. Не только создать вечерние платья, но и вообще. Да, она поддержит его. Пусть она не умеет кружиться в черном купальнике, но она умеет другое. И это ему сейчас важнее. Он должен непременно доказать тете Элен и Эмили, что справится, все равно. Он должен быть сильным. Да, она поможет ему в этом. В конце концов и ей тоже будет полезно с ним поработать.
Дженнифер почти уже бежала, разгорячась своим воображением.
— Боже, Дженни, куда ты несешься, будто тебе перо в задницу вставили. Ты откуда такая возбужденная? — на нее смотрела удивленная Мэри.
Дженнифер перевела дыхание и смущенно молчала.
— Ладно, я сейчас еще лечу по делам, но вечером обязательно тебе позвоню и ты мне все расскажешь, ладно? — подозрительно глядя на нее протараторила Мэри,
Дженнифер кивнула, не в силах произнести ни слова. Так далеко она уже унеслась в своих мечтах. Она проводила взглядом убегающую Мэри и не на шутку озадачилась. А что она ей скажет?.. А она ей скажет, что просто ее попросили помочь и она очень увлечена работой. Дженнифер остановилась и сморщилась, представив, что скажет ей на это вранье проницательная Мэри.
Дженнифер пришла домой и, не раздеваясь, плюхнулась в свое любимое кресло. Гадкая Мэри, зачем она выбила ее из этого мечтательного состояния.
Дженнифер стала уже спокойно вспоминать все подробности разговора с Эманом. Кажется, зря она так пилила себя. Ничего вопиющего она не сделала. Просто в следующий раз надо будет подумать, как ей себя с ним вести спокойно и равнодушно. Вдруг она вздрогнула. Выходит, что она к нему неравнодушна!.. Она недоуменно качала головой. Ну, а что здесь такого. Она же не собирается вести себя как эта Мэгги. Да, ей с ним интересно, легко, да. Просто интересно и легко. И все. И она никого не хочет видеть и ни с кем не собирается разговаривать. Она встала, разделась, выключила телефон. С Мэри она всегда успеет поговорить.
Лежа в постели, Дженнифер ворочалась с боку на бок и никак не могла заснуть. Ей представлялись разные картины. Вот будет показ, и ее, конечно, тоже пригласят, и вдруг Эман скажет, что она ему помогала. И все будут смотреть на нее. Да, да. И тетя Элен, и несравненная Эмили. А как удивится Виктория... А Люси. А Шарль... Небо словно услышало его слова, что не сидеть же ей вечно в магазине тети Элен. А потом... Потом она зайдет к папе Кло и тоже расскажет ему про все... И Фил.. Она села в кровати. Фил сюда никак не укладывался. Почему-то она была глубоко убеждена, что Филу это все не придется по душе. Ну что, в конце концов, почему она должна перед ним отчитываться и слушать его. Она снова довольно растянулась под одеялом. И Мэри. Ну, конечно же, еще Мэри. Она даже может сделать небольшой репортаж... Тогда то она и расскажет Мэри, какое перо ей вставили в задницу. Она представляла себе еще многое, все это было связано с ней, с показом, с Эманом... Постепенно все стало окутываться туманом и Дженнифер не заметила, как глубоко заснула.
Утром она проснулась очень довольная и выспавшаяся. Посмотрела на часы и собралась полежать еще минут пятнадцать. Дженнифер терпеть не могла вставать по утрам. Но тут она вдруг резко вскочила и понеслась к зеркалу. На нее смотрело сущее безобразие. Волосы прямые, прическа никакая — так болтаются не пойми как. Она посмотрела на лежавшее рядом платье. Кажется, она ходит в нем уже месяц. Это никуда не годится. Тем более, что это платье ей совершенно не идет. Надо найти что-нибудь другое. Она быстро вытряхнула все из шкафа и лихорадочно принялась примерять какие-то костюмы. Ей всегда было все равно в чем ходить. Мама с огромным трудом иногда заставляла ее одевать что-то новое. Она и подбирала ей туалеты. И очень обижалась равнодушию Дженнифер, которой было безразлично, идет к ее глазам этот цвет или не идет. И что если чуть короче сделать юбку, будет гораздо интереснее... Но сейчас ей не нравилось абсолютно все. Все было не так, плохо сидело. Тогда Дженнифер вошла в мамину комнату и стала перебирать в шкафу мамины вещи. Но там все тоже ей не подходило. Она раздосадовано опустилась в любимое кресло. Ну, что же это такое. Потом она вдруг вспомнила про любимый папин костюм. Темно-вишневый с большими стеклянными пуговицами. Она быстро нашла его, померила. Осталась довольна. Потом пыталась придумать что-нибудь себе на голове, ничего не получалось. Краситься она вообще не умела. Ей это было не интересно раньше. Она взглянула на часы и с ужасом обнаружила, что опаздывает уже на полчаса, чего с ней никогда раньше не было.
На работу она пришла с чувством жуткой усталости. Ерзала возле прилавка, совершенно не обращала никакого внимания на Викторию, постоянно задававшую ей вопросы про Модный дом. Она даже пропустила мимо ушей комплемент тети Элен по поводу костюма, сделанный так искренне.
Дождавшись с огромным трудом обеда, она степенно постучалась в кабинет тети Элен.
— Ну, я пошла?
— Куда? — рассеянно спросила тетя Элен. Потом опомнилась.— Ах, да, я забыла тебе сказать, что сегодня ты там не нужна. Мистер Эман позовет тебя, если ты ему понадобишься.
Дженнифер обалдело открыта рот, но тетя Элен была поглощена списками предлагаемых тканей. Она тихонько вышла из кабинета и почувствовала, что сейчас просто разревется. Ей стало невыносимо обидно за себя. Захотелось убежать куда-нибудь, с кем-нибудь поговорить. Она еле-еле дожила до вечера и пошла домой совсем разбитая и расстроенная.
А следующий день и на другой тоже Эман не вспоминал про нее. Тетя Элен была поглощена своими делами. Дженнифер маялась. Она начинала злиться, ей хотелось как-нибудь отомстить за себя, но она понимала, что ничего не может сделать.
Поэтому, когда вечером в дверь раздался робкий звонок, она даже обрадовалась. Открыв и увидев за дверью Люси, Дженнифер искренне удивилась.
— Я давно хотела к тебе зайти, или позвонить,— залепетала та. — Но последние дни я так устала и так была занята...
— Ничего страшного, Люси, я в эти дни тоже была занята. Я рада, что именно сегодня у тебя нашлось время зайти ко мне. Проходи, раздевайся, я сейчас сварю кофе.
— Да, я знаю, что теперь ты сильно занята. Тетя Элен говорила Шарлю, что ты что-то оформляешь для Модного дома. Ты знаешь, он сам ей звонил, чтобы спросить, как тебе работается. Они что-то говорили про твои способности. А что ты там делаешь?
— Да ничего особенного, Люси. Просто помогаю развесить ткани и сделать внутренний интерьер в духе предстоящего показа.
— Ты уже что-нибудь видела из весенней коллекции? Это, наверное, ужасно интересно. Ах, Дженнифер, я так завидую тебе. У тебя есть работа, да еще рядом с Брейджхаусом. Туда наверное, приезжает столько интересных людей, ты все это знаешь. А я... Все вожусь целый день. Я такая медленная, ничего не успеваю толком.
Люси вдруг помрачнела.
— Дженнифер,— она замялась, глаза ее стали увеличиваться.— Ты знаешь, я пришла...
— Ну, Люси, ты даешь? Как всегда в своем репертуаре. Я уж думала, что ты просто зашла проведать меня. Что стряслось со мной на этот раз?
— Пока ничего,— прошептала Люси,— но может случиться что-то ужасное.
— Вот как? — удивилась Дженнифер.
— Ты только не смейся надо мной, ладно?
— Какой- уж тут смех,— покачала головой Дженнифер.— Люси, не сгущай надо мной тучи неопределенности.
— Дженнифер, ты знаешь, я очень странная, очень суеверная... Но я правда верю в сны и должна тебя предостеречь...
— От чего, Люси? Что еще по-твоему должно со мной случиться?
— Тебя искушает дьявол...— прошептала Люси, широко раскрыв от ужаса глаза.— Ты должна опасаться и вообще избегать красивого мужчину старше себя... Особенно вечером...
Дженнифер удивленно подняла брови.
— Хорошо, Люси, я постараюсь, хотя мне очень трудно предположить, кто бы это мог быть. Она задумалась.
— Дженнифер,— начала Люси уже с интересом,— а... у тебя правда есть такой мужчина?
Дженнифер расхохоталась.
— Люси, из мужчин старше меня я знаю только папу Кло, твоего мужа и... — Она осеклась.
— И...— подалась вперед Люси.
— И больше никого,— пожала плечами Дженнифер.
Люси облегченно вздохнула.
— Может, и обойдется. Только, пожалуйста, Дженнифер, не ходи никуда с этой Мэри и ни с кем не знакомься. Я буду молиться за тебя. Хватит уже напастей на твою голову,— деловито добавила она.
— Хорошо, Люси, я тебе обещаю вести себя примерно.
Перед ней вдруг возник образ Эмана, и его притягивающая доверчивая улыбка.
— А-а-а... Люси, а, ну если вдруг, я чего-то пока не знаю, ну, что может со мной случиться?
— Нет, нет,— замотала головой Люси,— не будем, не будем об этом больше говорить... Не надо злить темные силы... Я тебя предупредила. Ты мне обещала вести себя осторожно, этого вполне будет достаточно.
— Ну, ладно.— сказала Дженнифер. — Давай-ка лучше попьем кофе.
Люси кивнула и защебетала про малыша, Шарля, новую поющую игрушку...
Когда она ушла, Дженнифер закурила и подошла к окну. Слова Люси попали на подготовленную почву. Ей самой иногда казалось, что ее тянет к нему что-то чужое, не она сама словно, кто-то толкает ее в спину. Потом она понемногу успокоилась и решила, что даже это лучше, что Люси приснился какой-то там сон. Значит, она больше не пойдет в этой престижный Бреджхаус. Не пойдет — и все! Заболеет, или просто обнаглеет и не захочет.
Никакой наглости или болезни не потребовалось. Еще два дня про нее никто не вспоминал. Мэри так и не позвонила, даже Фил не заходил. И Эман, наверное, совсем забыл про нее. А она теперь даже не может посмотреть, что он там делает. Дженнифер остыла и откровенно скучала. Витрину до показа тетя Элен не велела трогать, в ее кабинет у Дженнифер не шли ноги, ей опять стало невыносимо скучно.
Она стояла за прилавком одна. Виктория сегодня отпросилась на свадьбу куда-то в другой город. Посетителей не было. Тетя Элен пронеслась мимо нее радостная и взбудораженная и скрылась в дверях Модного дома.
Дженнифер вздохнула и стала смотреть в другую сторону. Вошедшего тихо Эмана она не заметила и поэтому резко вздрогнула от его голоса.
— Тетя Элен впопыхах забыла взять моего главного помощника.
Он улыбался по-прежнему открыто и доверчиво и смотрел на нее. Дженнифер смущенно молчала. Она дала себе слово, что больше не пойдет, но чувствовала, что может не выдержать.
— Пойдемте, посмотрим, что я там сотворил. Мне кажется, что более менее получилось.
— Получилось — так чего ходить? — буркнула Дженнифер. — Я не могу магазин оставить. Видите, больше нет никого.
Он пытливо посмотрел на нее. Немного помолчал, потом пожал плечами, и, уже довольно холодно, произнес:
— Хорошо, если вы сейчас не можете, то подождите, я скоро отпущу тетю Элен... Тогда заходите. Если хотите, конечно.— Он не оборачиваясь быстро вышел из магазина.
«Разозлился».— довольно констатировала Дженнифер. Она была довольна, что право выбора на этот раз осталось за ней. Захочет зайдет ненадолго, глянет и уйдет и помогать ему больше ни за что не будет. Он такой у нас талантливый, такой раз этакий, пусть сам все и делает.
Через некоторое время она уже нетерпеливо пританцовывала за прилавком. Где же эта несчастная тетя Элен? Ну, что она может там так долго делать? Дженнифер посмотрела на часы. Еще немного, и можно считать, наступит вечер, а она точно решила, что вечером туда больше ни за что не пойдет, слова Люси все-таки не покидали и тревожили ее.
Тем временем Эман действительно сильно раздосадованный неожиданной колючестью Дженнифер, ходил вокруг своих платьев и нетерпеливо ждал, когда тетя Элен закончит, наконец, общаться с мэнеджерами и зайдет к нему.
Не успела она открыть дверь, как он обрушился на нее с негодованием.
— Ну, что это за характер и манера разговаривать у вашей Дженнифер? — возмущенно проговорил он.
— Да, она такая, я тоже долго привыкала,— вздохнула понимающе тетя Элен.— Это бывает, особенно, если подойдешь неожиданно с чем-то, а она в это время думает о чем-то своем, или просто бывает не в духе. Она вам нагрубила?
— В общем-то, нет...— Эман задумался.— Просто очень резко отвечала. Отказалась идти со мной сюда, ей, видите ли, не с кем оставить магазин. Скажите, пожалуйста, какая хозяйственная.
— Ну, это не страшно, я ее сейчас отпущу,— сказала, поднимаясь тетя Элен.— Не обращайте внимания, она очень быстро отходит, и ей даже становится неловко за свою резкость... Ну, что вы хотите? Девочка столько пережила...
— Ах, да, я не подумал.— Он сделал небольшую паузу. Потом все-таки сказал: — Но она очень нужна мне сегодня, Элен, очень.
— Хорошо, я все поняла,— тетя Элен была уже возле двери.— Сейчас я ее пришлю к вам.
Когда тетя Элен подошла к магазину, Дженнифер караулила ее уже прямо возле двери. Тетя Элен не успела даже открыть рот.
— Я пошла, меня уже ждут,— заявила Дженнифер и бросилась к Модному дому.
Перед дверью Эмана она приняла скучающий рассеянный вид.
— Ну, я пришла.— сказала она, заглянув в дверь. Он поспешно загасил сигарету.
— Очень хорошо, я вас жду, пойдемте.
Они прошли в закройный зал. И он сразу же подвел ее к готовым платьям.
Два из них сразу же не понравились Дженнифер, и она поняла, что данное себе слово ничего не делать будет трудно сдержать. Раз это ее идея, то должно быть сделано так, чтобы она осталась вполне довольна.
— Ну как? — спросил Эман, пытливо глядя не нее.
— Ну, эти два не удачны, я сразу могу сказать,— резко, но спокойно сказала Дженнифер.— На остальные я еще должна посмотреть. Оставьте мне бисер и все там еще необходимое и, пожалуйста, оставьте меня одну. Я должна сосредоточиться только на работе.
— Разве я вам раньше мешал? — спросил он обиженно.
Дженнифер немного оттаяла. Ей был приятен такой вопрос, но она решила пока не расставаться с холодной деловитостью.
— Нет, не мешали. Но сегодня у меня другое настроение. Да и вам важен хороший результат, а не мое дурацкое общение.— Она отвернулась от него, отыскала стул, уселась на него и принялась разглядывать платья.
— Зря вы так,— Эману стало действительно обидно. Несмотря на то, что Дженнифер безапелляционно сказала чистую правду. Он развернулся и ушел в свой кабинет. Тихоня была права, главное для него был, конечно, результат. Но после этих ее резких слов, ему почему-то захотелось, чтобы она не воспринимала работу как самое главное. Тем более что в эти дни он очень часто ловил себя на мысли, что даже скучает без нее. Что уж конечно не входило ни в чьи планы.
Дженнифер тем временем с удовольствием принялась за работу. Она сняла отделку с тех двух платьев и стала придирчиво разглядывать сами фасоны. «Все-таки, он действительно чего-то не понимает, не улавливает,— с удовлетворением подумала она.— А у меня получается лучше».
Дженнифер еще раз посмотрела внимательно на все, что успел сделать Эман и принялась за работу.
Он тем временем ходил из угла в угол по кабинету и умирал от любопытства. Но не разрешал себе идти к Дженнифер.
Тетя Элен следила за ней в окно с удивлением и восхищением. Даже с легкой завистью, казалось, девчонка делала все так быстро и так уверенно, словно всю жизнь только этим и занималась. Тетя Элен покачала головой. Верно, Шарль прав, что ей надо помочь как-то устроиться и обязательно учиться. Должно же и ей в чем-то повезти...
Телефонный звонок оторвал ее от размышлений и наблюдений.
— О-о... Гспожа Эмили.. Нет, нет, ну как я могу про вас забыть... Я как раз наблюдаю в окно, там работает Дженнифер, у нее потрясающее чутье, я просто засмотрелась, как она работает... А Эман?.. А его там нет. Нет, я не хочу сказать, что все делает одна Дженнифер, нет, нет, она ничего не умеет. Нет, нет, вы не так меня поняли... Он просто объяснил ей, что надо делать и занимается более важными делами. Ну, что вы?.. А, конечно, заодно и сами все посмотрите. У вас прекрасный вкус, поможете им. Ой, то есть ему...
Нервы Эмана наконец-то не выдержали и он решительно пошел в закройный зал. Дженнифер сидела на стуле и смотрела на несколько оставшихся платьев. Она расставила вешалки и манекены в каком-то непонятном для него порядке и теперь пристально смотрела на них. Он тихонько вышел из зала, потому что почувствовал, что сейчас действительно может ей помешать. Ему даже стало неловко, что он так нагло использует ее фантазию... Послышался грохот, он бросился обратно в закройный зал. С пола поднималась смущенная Дженнифер.
— Боже, с вами все в порядке?
— Да. Ничего страшного. Я слишком сильно стала раскачиваться на стуле, и забыла, что рядом нет никакой стены и вот...— Она смущенно потирала ушибленную спину.
— Вы сильно ушиблись? — взволнованно спросил он.
— Да, ерунда, главное голова цела,— улыбалась Дженнифер. — Правда, кое-какие мысли оказались выбиты. Наверное, хватит на сегодня.— Она подошла к причудливому ряду.
— Это уже так и будет, это тоже можно так оставить, — говорила она, передвигая вешалки и манекены.— Вот над этими я бы еще подумала, чего-то не хватает, но не так броско, как было с этими двумя...
Она отошла в сторону. Эман с восхищением смотрел на преобразованные модели.
— Дженнифер, вы просто волшебница,— выдохнул он.— Я просто готов встать перед вами на колени...
Дженнифер смутилась и тоже довольно глядела на свою работу. Эман тоже смущенно смотрел на нее. Дженнифер опомнилась первая.
— Ну, все на сегодня, ладно, я устала и очень хочу есть,— сказала она, стараясь не глядеть на него.
— Может быть, я отвезу вас куда-нибудь поужинать. Вы ведь потратили столько сил на меня...
За дверью Эмили зажала рот что-то говорившей тете Элен и стала напряженно прислушиваться.
— Ну, что вы — какие пустяки. Тем более, что вы просили вам помочь, а мне это, в общем-то, не стоит больших трудов.
Он подошел к ней и взял за руки.
— Дженнифер, я могу что-нибудь сделать для вас? Мне бы очень этого хотелось.
Дженнифер попыталась выдернуть руки, но Эман держал их нежно и крепко.
— Ну, хватит с меня! — Эмили отпустила тетю Элен и решительно открыла дверь.
Дженнифер уже вырвала руки и стояла возле двери, и Эмили чуть не сшибла ее.
«Боже, как вовремя я вырвалась»,— пронеслось в голове у Дженнифер.
— Добрый вечер, госпожа Эмили,— улыбнулась она.
Эмили глядя мимо нее и не ответив, подошла к Эману и взволнованно спросила.
— Ну, как успехи дорогой? Ты уже заканчиваешь? Могу я тебе чем-нибудь помочь? Знаешь, мне просто не видится дома, когда я знаю, что ты так напряженно работаешь.
Она подошла к платьям и взялась за те, которые только что переделала Дженнифер.
— Вот теперь это элегантно, несмотря на обилие блеска...
— Это только что исправила Дженнифер,— устало проговорил Эман. Эмили отскочила от платья и развернулась к другому.— А вот это просто изумительно...
— И это тоже она...— снова обрубил представление Эман.
Тетя Элен тихонько потянула застывшую возле двери Дженнифер за рукав.
— Иди, детка, спасибо большое... Иди, а нам еще надо обсудить кое-какие детали.
Дженнифер кивнула и вышла.
Эмили и Эман молча смотрели друг другу в глаза. Потом Эман отвел взгляд и сказал:
— Я же тебе говорил, что она нужна мне для работы. Теперь ты сама убедилась в этом.
Эмили молча кивнула, еле сдерживая ярость. Она не могла сказать ему, что слышала, как он приглашал ее на ужин и видела в замочную скважину, как держал за руки. Она не могла позволить себе сказать, что подсматривала за ним в замочную скважину, и что еще при этом рядом стояла тетя Элен. Тут Эмили вспомнила про нее и обернулась. Тетя Элен и интересом разглядывала платья. Эмили подошла к ней.
— Вы были правы, тетя Элен. Эман говорит, что Дженнифер очень способная девочка. Буквально любую его идею она схватывает с полуслова и прекрасно справляется с любым заданием. Верно, дорогой?
— Да, дорогая,— устало проговорил он.
— Может, мы поужинаем где-нибудь все вместе? — проворковала Эмили, ехидно посмотрев на мужа.
«Нашла-таки чем уколоть»,— ответил он ей взглядом.
— Да, конечно, дорогая. Тем более, что я знаю как ты теперь привязалась к тете Элен и я думаю. Что ей тоже будет очень приятно составить нам кампанию. Верно? — он с обаятельнейшей улыбкой посмотрел на тетю Элен.
Та просто лишилась дара речи от счастья. Эмили поняла, что погорячилась и у нее нет никакого настроения терпеть курицу так долго, но отступать уже было некуда. Через некоторое время все трое, ведя дружескую беседу, вышли из Бейджхауса и сели в автомобиль.
Дженнифер шла по улице словно в тумане. В голове все кружились его слова. Она часто останавливалась, вздыхала, качала головой и снова шла дальше. Она пришла домой, послонялась от стенки к стенке. Потом подошла к зеркалу. А что если... Если бы она согласилась с ним поужинать. Она снова с раздражением стала разглядывать себя в зеркало. Носить ей нечего, в этом она уже убедилась. Боже! Она совсем забыла, что впереди показ, она должна хоть как-то прилично выглядеть. Она заметалась по квартире. Ничего сшить она уже не успеет. Что-нибудь купить, но что. Она говорила ему, что очень любит синий цвет. Надо придумать что-нибудь синее, и что-нибудь сделать на голове и вообще, надо хоть как-то привести себя в порядок. Вдруг она обрадовано кинулась к вешалке с плащом. Синее пушистое платье Мэри! Конечно же, как же она про него забыла? Она вылетела из дома и понеслась по улице, и вообще она обещала Мэри позвонить и зайти, она поговорит о том о сем, потом, как бы невзначай попросит дать примерить. Ей, конечно же, пойдет. Мэри, конечно же ей даст поносить, она за это придумает что-нибудь новенькое ей, что-то Мэри давно ее ни о чем не просила...
Мэри открыла дверь с блокнотом в руках. Дженнифер стремительно влетела и с трудом перевела дыхание.
— Мэри, я тебя отвлекаю? Я так соскучилась, пришла поболтать, у меня столько новостей, а я про тебя совсем ничего не знаю, почему ты не звонила мне все это время? — тараторила она, кружась по комнате.
Мэри удивленно смотрела на нее.
— Что с тобой происходит, Дженнифер? Я впервые вижу тебя такой энергичной и взвинченной. Можно подумать, что это я влетела к тебе вихрем, а не ты ко мне,— проговорила Мэри, внимательно глядя на Дженнифер, которая просто ни секунды не могла простоять на месте.
— Я в полном порядке. Зато ты какая-то уж очень задумчивая. Что ты пишешь? Что-нибудь ответственное, я тебе мешаю? Дай посмотреть!
Мэри поспешно закрыла блокнот, убрала его на полку и насильно усадила Дженнифер в кресло.
— Что с тобой происходит? Чем ты так возбуждена? Если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты в очередной раз влюбилась и летаешь на крыльях мечты...
Дженнифер опустила голову и смущенно покраснела.
— Ого... Я, похоже, не далека от истины,— удивленно говорила Мэри, продолжая проницательно смотреть на Дженнифер.
— Нет, Мэри, ну как тебе могло такое прийти в голову,— начала она говорить как можно спокойнее. — Я просто очень увлечена новой работой.
— Ты ушла от тети Элен? — выкатила глаза Мэри.— Неужели я могла об этом не знать?
— Нет, просто я сейчас помогаю Эману работать над вечерними платьями весенней коллекции.— Дженнифер не усидела в кресле и начала быстро ходить по комнате.— Ты представляешь, у меня некоторые вещи получаются лучше чем у него.
— Так он все-таки немного вышел из колеи после истории с Мэгги? — задумчиво спросила Мэри.
— Причем здесь Мэгги? — раздраженно сказала Дженнифер.
Мэри удивленно подняла брови.
— Просто у него не клеилась работа, так бывает у творческих людей, ему надо было помочь, а он давно оказывается следил за моей работой на витрине...
— Какой трогательный обмен любезностями,— процедила Мэри, усаживаясь в кресло. Она начала уже кое-что понимать и корила себя, что так надолго выпустила Дженнифер из поля зрения. У нее возникло подозрение, что совместная творческая деятельность производит на Дженнифер совсем не то впечатление.
— Можешь язвить, сколько хочешь.— проговорила Дженнифер,— Мне совершенно не обидно. Вот, сначала, он подошел ко мне, когда я работала на витрине. Тетя Элен решила, что ему не понравилось, и все сломала, а он потом попросил все восстановить, потому что наша витрина подходит под их вечерние платья...
— Короче! — перебила ее Мэри.
— Короче, он сказал, что знает, что это я все делаю. А на следующий день тетя Элен сказала, что ему может понадобиться моя помощь и она не возражает, если я немного там поработаю... Это так здорово, Мэри!
— Ты думаешь? — холодно спросила та.
— Ну, конечно, представь, из подсобки меня выгнали и отправили в бывший кабинет тети Элен...
— А...— вставила Мэри.— Там теперь наблюдательный пункт.
— Я об этом не подумала,— сказала, сбавив восторженный темп, Дженнифер.
— Подумай, я боюсь, что тебе не следует об этом забывать,— сказала Мэри.— Ну, ладно, продолжай.
Дженнифер пропустила мимо ушей последнее замечание Мэри и задумалась как же она совсем забыла про наблюдательный пункт тети Элен.
— Ну и вот, я теперь помогаю Эману.— Дженнифер задумалась,— Вообще-то кое-что делала только я,— добавила она гордо.
— Он тебе хоть заплатит за это, я надеюсь? — спросила Мэри.
— О чем ты говоришь? — обалдела Дженнифер.
— Так, ясно,— сказала Мэри.— Ну-ну, мне интересно, как же это курица отпустила тебя? А куда смотрит несравненная Эмили?
— А она очень часто заходит к нам.
— К вам куда? — язвительно перебила ее Мэри.
— Ну, то в магазин, то в Модный дом. Сегодня, например, когда мы с Эманом заканчивали...
— Что? — не удержавшись, прыснула Мэри.
— Ну, хватит! — обиделась Дженнифер.— Я сейчас вообще перестану с тобой разговаривать.
— Нет, нет, я больше не буду. Ты же знаешь, дурная привычка,— сказала Мэри, качая головой в такт своим заключениям.— Ну, и что же Эмили?
— А она ткнула в мои платья и сказала, что вот это здорово.
— А он?
— А он сказал ей, что это я делала.
— Ну?
— А дальше тетя Элен отправила меня домой. Да мне в общем то все равно, что там сказала Эмили.— Дженнифер гордо заходила по комнате.— Между прочим, за минуту до того, как влетела Эмили, он взял меня за руки, говорил, что очень благодарен мне, хотел бы что-нибудь сделать для меня... А когда я сказала, что устала и хочу есть, он предложил отвезти меня поужинать...
— И как раз в эту минуту влетела Эмили посмотреть на работу мужа? — кивая головой, спросила Мэри.
— Да, Слава Богу, я успела выдернуть свои руки.
— Ты доиграешься, Дженнифер, мне все ясно.
— О чем ты, Мэри? Я тебя не понимаю.
— Ты что, дура совсем? — не выдержала Мэри, хотя уже поняла, что вмешиваться бесполезно. Дженнифер сейчас ничему не поверит и ничего не послушает.
— Ну, Мэри, это в тебе говорит газетчик. Что такого? Я же просто помогла, попробовала свои силы заодно. Может после показа мне предложат работу.
— О, нет, это уже слишком. После показа незабвенный Эман вместе с несравненной Эмили укатят отсюда быстрее ветра, если, конечно, его работу сочтут удачной.
— Как? — Дженнифер, широко раскрыв рот и глаза, опустилась в кресло.
— Вот так.
Дженнифер растерялась.
— Откуда ты это знаешь? А может он передумает и останется? — снова воскресая, спросила Дженнифер. Мэри покачала головой и застонала.
— Слушай, Мэри, я еще хотела у тебя кое-что спросить? Ты помнишь, мы с тобой сшили такое пушистое синее платье? Ты его еще не выкинула?
— Нет, оно там, в шкафу.
— Дай мне померить.— Дженнифер бросилась к шкафу и через минуту выудила оттуда платье.— Можно мне померить? Как ты думаешь, мне пойдет?
— Всем женщинам идет глупость,— сказала Мэри, вжимаясь покрепче в кресло.
— Ну, ладно, не будь со мной колючкой. Мне просто надоела до жути вся моя одежда, а шить или идти в магазин мне некогда, я сейчас очень занята работой,— говорила Дженнифер, натягивая на себя платье.
— Скоро, боюсь, у тебя будет слишком много свободного времени,— тем же тоном проговорила Мэри.
Не обращая внимания на ее слова, Дженнифер уже крутилась перед зеркалом.
— Может, мне постричься? — спросила она вопросительно развернувшись к Мэри и поглаживая себя по бокам.
— Ага, лучше наголо.
— Зачем? — удивилась Дженнифер.— Сейчас разве так модно?
— Нет, мозги, может немножко проветрятся, успеешь поостынуть до показа.
— Я не желаю больше слушать твои гадости,— сказала Дженнифер, поспешно стягивая с себя платье.— Ты просто мне завидуешь и хочешь испортить мне настроение. Платье идет мне больше, чем тебе, и вообще.
Мэри вскочила, схватила Дженнифер за плечи и начала сильно трясти.
— Ты что, Дженнифер? Мне в голову не могло прийти, какая же ты дура. На твоих глазах Мэгги выкинули с работы и он даже не вспоминает про нее. Ему нужна твоя фантазия, твои руки, понимаешь, ты это или нет? Ради этого он способен изобразить из себя что угодно. Посмотри на его жену, он же точно такой же, такой же холодный и расчетливый...
— Это неправда,— закричала Дженнифер, вырываясь из ее рук.— Ты же совсем его не знаешь!
— Слава Богу! — теперь уже кричала совершенно вышедшая из себя Мэри.— Дженнифер, вспомни Мэгги, тебя ждет та же участь, только при этом ты еще подарила ему свои идеи и совершенно бесплатно... А теперь не знаешь во что вырядиться и что из себя придумать, чтобы потом смешнее выглядеть перед этой Эмили и курицей, которые тоже в сговоре против тебя. Ну, где твоя голова, Дженнифер?
— На том же месте. Перестань орать, я устала.
Мэри молчала.
— Ну, я просто решила поносить что-нибудь новенькое. Говорю тебе, Мэри, он мне совершенно безразличен. И я не собираюсь делать то, что делала Мэгги...
— Все так думают,— устало перебила ее Мэри.
— И вообще,— продолжала Дженнифер,— Мэгги — это Мэгги, а я-то другая...
— В этом смысле все женщины одинаковы,— проговорила Мэри— Вот ты говоришь, что он тебе совершенно безразличен а я голову даю на отсечение, что ты уже втрескалась по уши... Ни одна женщина не станет так вдохновенно заниматься своей внешностью просто так ради себя самой. Тем более ты, которой всегда было все равно в чем ходить.
— Значит, теперь не все равно,— беззлобно огрызнулась Дженнифер.— И вообще, значит я буду первой женщиной, которая будет одеваться исключительно потому, что ей вдруг взбрендило походить в чем-то синем.
Мэри вздохнула и продолжала смотреть в другую сторону.
— Когда у них показ? — спросила она.
— А то ты не знаешь? — съязвила Дженнифер, но потом решила, что совсем не хочет сейчас ссориться с Мэри и добавила.— Послезавтра
— Вы уже закончили работу?
— Почти,— сказала Дженнифер и стала заворачивать платье. Мэри вскочила и выдернула его из рук Дженнифер.
— Ты что? — удивленно спросила та.
— Ты можешь обещать мне, что не позволишь ему больше близко подходить к тебе. Ты не понимаешь, с каким огнем ты сейчас играешь.
— Это не твое дело, Мэри,— отрезала Дженнифер,— ну, хорошо, обещаю, может, я вообще ему больше не понадоблюсь.
— Сомневаюсь,— сама себе сказала вслух Мэри.
— Ты мне дашь платье? — вызывающе спросила Дженнифер. Мэри кинула его на пол.
Дженнифер поспешно нагнулась и запихнула в сумку.
— Ну, не сердись на меня, пожалуйста, Мэри,— проговорила Дженнифер, виновато улыбаясь.
— Главное,— язвительно покачала головой Мэри,— у этого платья есть потрясающая особенность...
— Какая? — не поняла Дженнифер.— Оно подходит к моим глазам, да?
— Нет, оно мгновенно снимается... В отличие от плотно оттягивающих вещей.
Дженнифер вспыхнула и вылетела из квартиры, хлопнув дверью. Мэри стояла и терла лицо руками. Ее не остановить. Хотя было бы самое хорошее, сейчас приставить к ней Фила или Люси и просто запереть в квартире. Но как Мэри это все объяснит? Одними своими подозрениями?
Дженнифер вылетела на улицу. В голове у нее все крутилось одно, что Мэри сказала — они сразу же уедут... Хотя, откуда Мэри это известно? Может, она что-то напутала... И почему Эман никогда ей ничего не говорил? Неужели, Мэри права, ему нужна только ее фантазия, чтобы добиться только своих целей? Неужели он всегда делает только то, что хочет Эмили? Нет, она не хочет в это верить. Это только слова Мэри. И все.
*
Когда тетя Элен вышла из их автомобиля возле своего дома, Эмили и Эман почувствовали огромное облегчение и, наконец-то, сосредоточились друг на друге.
— Может, мы возьмем тихоню с собой, для твоего вдохновения, дорогой? — язвительно спросила Эмили, пытаясь хоть как-то задеть мужа.— Девочка действительно способная, отправишь ее учиться, сделаешь себе имя...
— И пару внебрачных дочерей тебе на радость? Чтобы твоя старость не была спокойной и безоблачной и ты по ночам бы не спала из-за обездоленного Тима? — продолжил ее игру Эман. Теперь он чувствовал себя королем ситуации.— Я ведь тогда могу стать очень богатым и вообще послать тебя ко всем чертям? А?
— Как хочешь, дорогой, не буду тебе мешать,— спокойно проговорила Эмили, которую трясло от гнева и бессилия.
— Ну, и чудесно, дорогая, так и договоримся. Надеюсь, ты теперь не выскочишь из койки, если тебе поступит тревожное донесение с наблюдательного поста тети Элен?
Он вышел из машины, не подал ей руки и, не оглядываясь, прошел в свой кабинет.
Эмили пулей пронеслась в свою спальню. Нет, она не может это так оставить. Как о н смеет так обращаться с ней, после всего, что она для него сделала. Эмили нервно бегала из угла в угол. Она должна что-то придумать, чтобы доказать ему, что все будет так, как она хочет и только так. Тихая Дженнифер. А ведь она, похоже, отказалась с ним ужинать. Знает, наверное, как завести мужика. И эта курица. «Она так работает, я засмотрелась». А-а... Эмили бросилась на диван и сжала голову руками. Стоп... Стоп... Как бы их всех одним ударом. Она вытерла слезы. Села. Потом снова встала и заходила по спальне... Только бы эта девчонка не оттолкнула сейчас его. Тогда она точно знает, что делать... Остался один вечер. Один... С утра я как следует заведу его... И позвоню курице...
Утром Дженнифер понуро плелась на работу. Она не спала всю ночь, думая над словами Мэри. Потом еще вспомнила про предостережение Люси... Надо пережить эти несколько дней и все. Она снова чувствовала себя совсем потерянной.
Как только она вошла, к ней подошла Виктория.
— Иди сразу наверх, Дженнифер. Звонила тетя Элен. Она заболела, просила тебя посидеть у нее в кабинете. Ей должны сегодня звонить насчет заказов... Она просила, чтобы ты подходила все время к телефону. Списки тканей и цены она оставила под стеклом у себя на столе. А я без тебя здесь вполне сегодня справлюсь.
«Слава Богу,— подумала Дженнифер.— я хоть посижу целый день одна».
Она вошла в новый кабинет тети Элен, у нее сжалось сердце, она разрыдалась, издалека, чтобы ее не было видно, посмотрела в окна закройного зала. Эмана не было.
Она села за стол и закрыла лицо руками. Через некоторое время она подняла голову, посмотрела на часы и снова посмотрела в закройный зал. Эмана все не было. Готовые модели унесли на репетицию, потом принесли обратно. Его все не было. Дженнифер начинала волноваться. Может, с ним что-то случилось. А у него еще не закончена невеста. Он как раз собирался сегодня этим заниматься. Говорил, что у него несколько вариантов отделки, он еще не решил, какой будет лучше смотреться после вечерних платьев... Ведь еще же должны успеть закрепить отделку и закончить модель, после того, как он примет окончательное решение.
Дженнифер без конца курила и уже не отрывала взгляд от окна. Рабочий день уже заканчивался, служащие постепенно начинали расходиться.
Она вздрогнула, услышав звук подъезжающей машины. Эман вылетел из автомобиля и через мгновение уже хозяйничал в закройном зале. Она никогда не видела его таким энергичным. Он лихорадочно начал расставлять уже готовые модели. Затаив дыхание, Дженнифер следила за каждым его движением. Наконец она поняла, что он пытается восстановить ее ряд, но все время путал местами три платья. Она дернулась к двери. Потом запретила себе двигаться с места и продолжала наблюдать за ним. Наконец, он получил удовлетворяющий его результат и принес свадебное платье. У Дженнифер сжалось сердце. Он решительными движениями начал что-то скалывать. Она отвернулась от окна и заплакала. Когда она успокоилась и посмотрела в окно, он уже закончил работу и издалека смотрел на все. Свадебное платье напоминало корявый сугроб. Дженнифер сморщилась и отвернулась. Когда подняла взгляд снова. Увидела, что Эман призывно смотрит в ее окно. Дженнифер замерла на месте.
Она видела как он пошел к телефону, набрал номер. Каждый звонок в кабинете заставлял сжиматься ее сердце. Телефон замолчал. Она подняла голову. Эман стоял и смотрел в ее окно. Потом отошел и сжал виски руками. Дженнифер не выдержала и бросилась к нему.
Она влетела вверх по лестнице, слезы катились у нее из глаз Она распахнула дверь.
— Дженнифер, вы...— выдохнул он удивленно и обрадовано.
— Да, я,— сказала она, направляясь к свадебному платью.— Я должна до конца помочь вам. Сейчас это уже нужно только мне,— говорила она плача и уверенно принимаясь за работу.— Это будет быстро. Я, по привычке, следила за вами. Вы не понимаете главного, отсюда и вся эта корявость и незаконченность...
— Дженнифер...— мягко говорил он за ее спиной.— Вы все-таки пришли...
— Я должна закончить... Все будет очень тонко и элегантно. Я вам обещаю, все будут в полном восторге... И вы укатите отсюда к чертовой матери... Вместе со своей несравненной женой...— слезы катились и катились из ее глаз.
— Дженнифер.— он подошел и попробовал взять ее за плечи.
— Не смейте ко мне прикасаться,— отпрянула она.— Не стоит ничего изображать и притворяться. Вы же видите, я и без этого помогу вам выйти из творческого кризиса.
— Дженнифер, кто вам всего этого наговорил про меня? Тетя Элен или моя жена?
— Никто не наговорил. Сама додумалась. Дайте мне быстро три булавки,— приказала она.— И не подходите ко мне близко. Это единственное усилие, которое вам придется приложить, чтобы завтра чувствовать себя победителем.
Эман молчал. Дженнифер закончила работу.
— Вот, смотрите, как работают бескорыстные люди, умеющие ценить в жизни еще что-то кроме выгоды.— Она отошла подальше и с удовольствием посмотрела на платье. Потом вызывающе обернулась к нему. Эман стоял, опустив плечи и не глядя на законченное платье, а глядя только на нее. В его глазах было столько боли. Дженнифер дрогнула и поняла, что ей надо быстро уходить.
— Ну, все — женский конвейер закончил свою работу.
— Какой конвейер? — спросил он.
— Сначала Мэгги, теперь я. Мне правда, не досталось по полной программе, но и не очень-то хотелось...
Она не успела договорить, как он уже оказался рядом и наотмашь ударил ее по щеке.
— Не смейте, не смейте! — в бессильной ярости прокричал он.
Дженнифер от неожиданности чуть не задохнулась. Вдруг он сильно прижал ее к себе и стал гладить по голове.
— Вы правы, Дженнифер, вы правы.— Она не вырывалась, а тихо плакала у него на груди.— Простите меня, но если бы вы только знали, что заставляет меня...
Сзади раздался жуткий вопль и тактичное покашливание. Эман оттолкнул Дженнифер, но было уже поздно. В дверях стояла обезумевшая тетя Элен и довольная Эмили, в роскошном вечернем платье. Тетя Элен бросилась к Дженнифер и начала с бешеной силой хлестать ее по щекам.
— Лгунья! Подлая расчетливая лгунья! Я и не знала, что люди могут быть такими подлыми! И это после всего, что я для тебя сделала! Я однажды поверила тебе, но больше тебе не удастся одурачить меня! Вон из моего магазина! Завтра же, нет сегодня же!
— Сегодня уже поздно,— спокойно прервала гневную тираду тети Элен невозмутимая Эмили, подойдя к мужу и взяв его под руку железной хваткой.— Я за тобой, дорогой, я решила, что тебе будет приятно расслабиться после такой изнурительной работы и отметить завершение коллекции. Боже, какое прекрасное свадебное платье. Я просто в восторге, милочка,— она торжествующе посмотрела на Дженнифер, которая была уже просто в шоке.
— Пойдем, дорогой, я уже заказала ужин, ты же знаешь, я не люблю опаздывать...— Она потянула его за дверь. Эман все время смотрел на Дженнифер, которую теперь тетя Элен держала за руку железной хваткой.
За дверью он вырвался, но Эмили закрыла дверь собой.
— Только через мой труп, дорогой,— она вызывающе смотрела на него. Он опрометью бросился вниз по лестнице. Эмили прислушалась.
— Теперь ты от меня не убежишь, нервная девочка...— доносилось до нее. «Сработало»,— довольно сказала себе Эмили и, не спеша пошла вниз по лестнице, стараясь как можно громче стучать каблуками.
Дженнифер не помнила, как очутилась на улице, не помнила, куда шла. Почему-то ноги сами привели ее к дому Мэри. С огромным трудом она поднялась по лестнице, у нее все плыло перед глазами. У нее еле хватило сил нажать дверной звонок, и когда она услышала, что дверь открывается, она без сознания упала к ногам ошарашенной Мэри.
Утром Мэри, оставив крепко спящую Дженнифер в своей квартире прежде всего полетела на работу. Ей надо было отпроситься на сегодня и потом еще на две недели. Но шефа не было на месте. Тогда она быстро сообразила и оставила ему на столе записку, что по собственной инициативе отправляется в модный дом, где надеется принести с показа что-нибудь скандальное.
Она собиралась зайти к тете Элен и, не стесняясь в выражениях, поскольку терпеть не могла этой курицы, которая теперь уже никому не могла понадобиться, потребовать жалование Дженнифер за последний месяц работы и надеялась потребовать и еще за ее работу в модной доме. Мэри настолько была потрясена тем, что случилось с Дженнифер и в каком та была состоянии, что не остановилась бы уже ни перед чем. Тем более, она была глубоко убеждена что во вчерашнем спектакле, который сыграли прежде всего на нервах Дженнифер, тетя Элен была не последней участницей.
За углом она налетела на Фила.
— Где Дженнифер? — спросил он ее взволнованно.
— У меня, она спит, Фил, не волнуйся, заснула только под утро и я накидала ей в чай лошадиную дозу снотворного. Но, времени у меня все равно не много, я волнуюсь и не хочу, чтобы она долго была одна.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он спокойно. Мэри на секунду задумалась.— Я пока не могу сообразить. Наверное, да. Вчера Дженнифер вспомнила про Канары и собралась продавать таймшер. Я еле отговорила ее, потому что вдруг поняла, что это единственное, что может сейчас ее спасти. Я хочу поехать с ней. Но Боже, у меня столько проблем на работе. Еще надо позвонить и заказать билеты и вообще узнать, что к чему. В общем, у меня голова кругом. Я позвоню, или забегу к папе Кло, ладно?
— Но куда ты сейчас бежишь?
— К тете Элен. По крайней мере, я сейчас выколочу из нее и из несравненной Эмили хоть немного денег, под угрозой скандала на показе. За все, что они сделали с Дженнифер, они должны ну хоть немного расплатиться.
— Подожди, а причем здесь тетя Элен и Эмили. Ты всегда все знаешь, Мэри, расскажи мне. Я провожу тебя.
Мэри на ходу стала рассказывать Филу все, что произошло накануне. Она все время смотрела на часы и вдруг поняла, что они уже успевают только к показу.
— Что делать, Фил? — она потерянно остановилась и впервые подняла на него глаза. Таким взбешенным она никогда его еще не видела. Он резко дернул ее за руку вперед.
— Пошли быстро,— процедил он сквозь зубы. — Нам надо успеть к вечерним платьям.
— Что ты задумал, Фил? — спрашивала Мэри, которую Фил буквально волок за собой по улице.
— Увидишь. Слушай, у тебя фотоаппарат с собой?
— Да.
— Отлично, приготовься, тебе будет с чем вернуться на работу.
Они ворвались в Брейджхаус, не обращая никакого внимания на удивленных служащих. И как раз вовремя. Выстроенные вечерние платья под аплодисменты уже стояли на подиуме. Выглаженный и сверкающий Эман под руку выводил невесту. Расталкивая зрителей Фил прорывался к подиуму. Поняв вдруг, что сейчас может сделать прямой и честный Фил, Мэри, сунув кому-то под нос редакторское удостоверение отшвырнула в сторону одного из фотографов, заняв, таким образом, самую выгодную позицию. И вовремя. Фил вскочил на подиум. Подошел к Эману. Снял очки и плюнул ему в лицо. Публика ахнула. Служащие кинулись на подиум. Мэри только успевала щелкать переполох в зале и искореженное лицо Эмили. Один Эман продолжал спокойно стоять посреди подиума и горько улыбался, высоко подняв голову.
Филу удалось вырваться, в какой-то схватке на улице он потерял ботинок, когда поднимал его, взгляд его упал на витрину. Он выпрямился и со всей силы бросил его в сверкающую витрину. Посыпались осколки и послышался жуткий вопль тети Элен. Фила забрали подоспевшие полицейские.
Мэри посмотрела на часы и побежала в редакцию. По дороге она думала, как бы ей теперь успеть заскочить к папе Кло и рассказать ему, что сделал Фил. Она была потрясена его поступком. Хотя голова у нее уже просто шла кругом от всего этого. Но главное — это сейчас найти денег и увезти Дженнифер на Канары. Там она ей все расскажет, что было потом в модном доме. И вообще. Будет время подумать, как жить дальше.
*
Через день Мэри влетела в квартиру Дженнифер и еле успела поднять трубку разрывающегося телефона.
— Да, да... Мисс Элитл не может сейчас подойти. Что ей передать... Ах, как кстати, я как раз собиралась найти ваш телефон... Сестра... Я двоюродная сестра... Да-да, в курсе, я хотела бы попросить вас заказать билеты... Да-да, два. Будьте любезны... Нам все равно, на любой.. А? Что? Да, точно двое— я и сестра... А, поняла. Не волнуйтесь, она завтра утром вам позвонит и все подтвердит. Да-да, спасибо... Всего доброго...
Мэри плюхнулась в кресло. Ну и деньки — покурить некогда. Она задумалась. Нет, во что бы то ни стало, она должна вырвать Дженнифер отсюда хоть на две недели. Смена климата, природа, никого знакомых вокруг — это должно ее хотя бы хорошенько встряхнуть.
В самолете Дженнифер безвольно сползла по креслу и слезы ручьями полились из ее глаз. Подошла стюардесса, предложила воды и успокоительное.
— Нет, нет, спасибо,— быстро закивала Мэри.— Она сейчас успокоится. Ей просто очень тяжело расставаться с любимым человеком даже ненадолго.
Дженнифер закрыла лицо руками. Стюардесса понимающе кивнула и отошла.
Через несколько мгновений самолет оторвался от земли.
Папа Кло стоял возле плиты посередине кухни и тупо озирался по сторонам. Патриций уже полдня не высовывался из-под буфета.
Вдруг он услышал тихие шаги и резко обернулся. На пороге стоял высокий седоватый мужчина, красивый и очень элегантно одетый. Папа Кло пытался вспомнить, где он его раньше видел. Но ничего не получалось, сейчас он был слишком занят своими мыслями и проблемами.
— Чем могу быть полезен? — спросил его папа Кло с интонацией «шли бы вы отсюда подальше и побыстрее».— Видите же, закусочная не работает. Я уже два дня не могу ничего готовить. Понимаете? Вообще не могу! Хотите есть — идите за угол...
— Я не есть сюда пришел,— спокойно ответил ему мужчина.— У меня дело лично к вам...— он немного смутился.— Вас все в округе зовут «папа Кло», простите, но мне так и не удалось узнать ваше полное имя...
— Клод Сьеранж,— папа Кло сделал издевательский реверанс. Мужчина начинал раздражать его и папа Кло боялся снова разбушеваться.
— А я Эман Садар. Я стилист из Брейджхауса, Модного дома, что напротив магазина Элен...
Папа Кло удивленно приподнялся со своего любимого табурета, на который он уселся поспешно, чтобы сохранить спокойствие и бездеятельность.
— Это мне ваш сын плюнул в лицо,— спокойно проговорил Эман, пристально глядя на папу Кло.
— Вы пришли, чтобы я протер вашу физиономию уксусом?— грубо спросил его папа Кло, не поднимая больше головы.
— Вы же мудрый человек, Клод. Я уже не в том возрасте, чтобы покупаться или продаваться эмоциям. Я уже сказал, что пришел по делу.
— Ко мне? — настороженно переспросил папа Кло.
— Больше не к кому,— спокойно продолжал Эман.— Как я понял, у Дженнифер нет никого из родных здесь... Ее подруга так внезапно увезла ее...
— И правильно сделала,— буркнул папа Кло.— И вообще, говорите короче ваше дело ко мне.
— Понимаю, я вам неприятен...— тихо проговорил Эман.
Папа Кло недружелюбно кивнул.
— Я достаточно грязно выгляжу в этой истории. И, даже если бы и мог оправдаться, вы бы все равно мне не поверили...
— Да, я надеюсь, что вы не отмываться пришли,— отрезал папа Кло. Потом впервые поднял голову и посмотрел на Эмана. Тот держался удивительно спокойно. Папа Кло вдруг понял, что прийти вот так после всего... Это тоже где-то мужество и перестал щетиниться.
— Говорите все, что вам нужно,— сказал он уже спокойнее.— Вот, берите стул и садитесь.
Эман благодарно кивнул.
— Дженнифер действительно очень помогла мне в работе...— начал Эман.
— Она правда способная девочка? — неожиданно перебил его папа Кло.
— Да, очень,— удивленно ответил Эман.— Так вот, несмотря на все, то есть, как это все было ловко подстроено, я бы хотел что-нибудь сделать для нее...— Он достал конверт из внутреннего кармана. Папа Кло взбешенно вскочил, но Эман властным жестом руки остановил его.
— Вы же мудрый человек, Клод, это не деньги, это было бы нелепо. Да и не это ей нужно...— Он ненадолго задумался.— Это письмо... Если она вернется к своему хобби, хотя я уверен, что обязательно вернется, потому что это не хобби, а призвание... Ей в определенный момент может понадобиться другая помощь, толчок...— Он снова задумчиво повертел в руках конверт.— В общем, тут все написано, и адрес, и кому...— Он поднял взгляд на папу Кло. Тот недоуменно качал головой.
— Я старый и глупый,— начал он привычным ворчливым тоном, но Эман перебил его.
— Владелец этого Модного дома,— он показал на адрес конверта,— мой, в некотором смысле, должник... Я бы для себя никогда бы к нему не обратился, но Дженнифер...
Он замолчал. Папа Кло пристально смотрел на него. Потом подошел и взял из его рук конверт.
— Спасибо. Я думаю, что это на самом деле могло бы ей помочь. Мне отдать ей это сразу, как только она вернется?
— Нет, не думаю. Оставьте это как самый крайний спасательный круг. Это наверняка должно сработать, но она должна быть готова... Вы понимаете, о чем я говорю?
— Да, мне кажется, что понимаю.
— И еще.— Эман замялся,— если вам известна компания, где Дженнифер имеет таймшер, мне бы хотелось об этом знать на всякий случай.
— Это вряд ли, — снова ощетинился папа Кло. — Лично вы оставьте ее в покое. — Он хотел еще добавить какую-нибудь гадость про Эмили, но Эман опередил его.
— Хотя контракт подписан, но Эмили улетела за разводом. По обоюдному согласию мы решили этот факт не афишировать. Так что — как знать...
— Я вам уже сказал — оставьте девочку в покое.
— Когда-нибудь ей все равно придется еще вырасти... — Эман учтиво поднялся.— Всего доброго и спасибо, что выслушали. Мне стоило большого внутреннего труда решиться прийти к вам. Честно говоря, я был готов, что вы спустите меня с лестницы...
Папа Кло пожал плечами.
— Фил уже достаточно нахулиганил и за себя и за меня... Вспыльчивость и прямолинейность плохие попутчики в жизни... Он это от меня унаследовал даже в избытке.— Папа Кло усмехнулся,— честно, говоря, я сам не ожидал этого от него... Теперь даже не знаю, устраивать ему взбучку, или и так с него достаточно.
— Думаю, достаточно,— сказал Эман.— Мне жаль, что ему я ничего не могу помочь с работой.
— А я бы и не хотел, чтобы ему сейчас кто-то помогал. Я даже доволен, что так все вышло. Он совершил мужской поступок... Пусть и дальше учится быть мужчиной, может, ему повезет больше, чем мне...
— Вы замечательный человек, Клод, теперь я в этом сам убедился...
— Спасибо.— Папа Кло задумался и перестал обращать внимание на Эмана.
Тот встал и тихонько вышел, и понимая, что лишний раз напоминать о себе и прощаться теперь совершенно излишне.
Патриций вылез из-под буфета и жалобно голодно мяукнул. Папа Кло опомнился.
— Ладно, увалень, диета закончилась, сейчас я тебе что-нибудь поищу поесть... Да и мне не мешало бы вернуться к нормальной жизни. Знаешь, Патриций, я принял одно определенное решение — завтра мы навестим нашего хулигана и отнесем ему что-нибудь поесть. Пусть думает о смысле жизни на сытый желудок.
Фил тем временем всем своим видом и мыслями напоминал папу Кло после погрома на кухне. Ему было стыдно за свое поведение, обидно за потерянную работу, но, вместе с тем, он чувствовал, что единственный из всех по-настоящему заступился за Дженнифер. Как они все могли так с ней поступить, и так гадко про нее подумать... Это все у них просто от зависти. Да-да. Фил заходил из угла в угол. Он пытался увести самого себя от мыслей о главном. Его очень волновало, не было ли в отношении Дженнифер к этому Эману действительно чего-то такого. Он нервничал, когда вспоминал его. Такой видный, такой элегантный, а Дженнифер, она такая наивная фантазерка. Мэри говорит, что он прикидывался, что ухаживает за Дженнифер, чтобы она получше помогла ему в работе. А вдруг, это все не так. А вдруг, она правда ему нравилась, а он ей? Тогда он казался себе смешным и нелепым... Но он даже не знает, что там вообще сейчас происходит. Он первый раз в жизни чувствовал себя таким отрезанным от своего мира. Очень скучал по отцу... Он еще ни разу не приходил к нему. Наверное, разгромил закусочную до основания... И никто его теперь не остановит... Да, вчера забегала Мэри, сказала, что все-таки увозит Дженнифер на Канары, а она не такая уж плохая, эта Мэри...
***
Дженнифер проснулась и еще сквозь сон слышала, как Мэри что-то заказывает по телефону. Она резко села в кровати и потрясла головой.
— Мэри! — попыталась она сказать громко, но голос плохо слушался ее.
— Мэри! — еще раз прохрипела она.
— Боже,— Мэри уже стояла около нее.— Вовремя ты очухалась. Я уже собиралась принимать экстренные меры по выводу тебя из глубоко сонного состояния. Давай, вставай, дуй в душ и быстрее приходи в себя. У нас так мало дней, а вокруг столько классных парней и такая изумительная природа, просто потрясающе.
— Ты неисправима, Мэри,— зевнула Дженнифер.
— Чего и тебе желаю,— улыбнулась та,— обстановка весьма располагает к полной разрядке и полноценному отдыху. А что за отдых без легкого романа?
— Мне кажется, что я спала год.— Дженнифер медленно встала. Мэри со скрытой тревогой наблюдала за ней.
— Чем ты меня накачала? — Дженнифер чувствовала, как слабость постепенно покидает ее.
— Если честно, то только снотворным... И то, оно у меня уже кончилось, так что тебе придется окончательно прийти в себя и дальше вести себя спокойно и примерно.
Дженнифер, покачиваясь, подошла к окну и зажмурилась, потом обернулась к Мэри и покачала головой.
— Мэри, я не сплю?
— Мне кажется, что уже нет.
Дженнифер, замерев, смотрела на залитую солнцем синюю гладь океана.
— И здесь, кроме тебя, меня никто не знает?
— Абсолютно никто, если не считать двух девушек из службы размещения, но, боюсь, что твоя персона не слишком им интересна... Но, если ты будешь хорошо себя вести, то я познакомлю тебя с парочкой очень симпатичных и веселых парней.
— Мэри, неужели ты уже успела? — Дженнифер покачала головой и улыбнулась.
— А что мне было делать? Ты спала, как убитая... Не терять же драгоценное время даром,— Мэри вдруг прыснула.— Ребята и так подумали, что я держу взаперти старого ревнивого мужа, потому что мне приходилось прибегать и смотреть, как ты... Так что сегодня я должна тебя им показать, а то все безоговорочное доверие ко мне будет разрушено. Главное, они через два дня уезжают, так что можно спокойно порезвиться.— Мэри на секунду задумалась.— Да, и еще — я никак не могу решить, кто из них мне больше нравится, один плавает, как рыба, второй потрясающе играет в гольф...— Мэри, хитро улыбаясь, посмотрела на Дженнифер.— Я решила так: ты себе выберешь кого-то одного, я надеюсь, а второй останется мне, идет?
Дженнифер потерла виски руками.
— Голова какая-то тяжелая...— встряхивая головой сказала она.
— Это пройдет, дуй в ванну, я тебе говорю и быстрее. Потом купаться, потом ужинать, ты, должно быть, безумно голодная, а все, что нам дал с собой папа Кло от излишней заботливости, я уже с удовольствием пожрала.
Она вдруг спохватилась.
— Ой, надо позвонить и отказаться от продуктов, придется вытащить тебя поужинать в ресторан.
— Мэри...— с широко раскрытыми испуганными глазами произнесла Дженнифер.
— Опять что-то не так? — Мэри нетерпеливо пританцовывала на месте.— Ну что тебя вдруг так встревожило?
— Мэри, откуда ты взяла деньги, чтобы поехать? И вообще... Как теперь все будет дальше?
— Еще спроси, есть ли жизнь на Марсе...— передразнила ее Мэри. Потом подошла и развернула Дженнифер к окну.
— Смотри туда, ладно? И не возвращай меня назад еще дня два-три, ладно? Я сама еле очухалась от этой сумасшедшей беготни и еще не до конца пришла в себя. Я тебе обещаю, что все-все подробно тебе расскажу, но только не сегодня. Насчет денег — не волнуйся — я забрала у тети Элен твои деньги за последний месяц и еще хорошую прибавку за твой труд в Брейджхаусе. И мне хорошо заплатили за скандальный репортаж с показа весенней коллекции.
Дженнифер открыла было рот, но Мэри быстро зажала его рукой и потащила ее к ванной.
— Я же тебе сказала — все потом расскажу. Быстро в душ и на берег!
— А нельзя сразу на берег? — глядя в окно, спросила Дженнифер.
— Нет, нельзя.— Мэри напустила на себя строгий и важный вид.— Ты должна до конца смыть все с себя. Ты слишком грязная, чтобы выйти на волю в этом райском уголке. И запомни, если ты еще раз откроешь рот про то, что тебе хочется узнать, я страшно рассержусь и ты вообще ничего не узнаешь. На, лови,— она кинула Дженнифер большое голубое полотенце и халат.
Дженнифер, не торопясь, пошла к ванной.
— Я тебя жду,— крикнула ей вдогонку Мэри.— Уже два дня, между прочим. А дней у нас здесь не так уж и много.
***
Шарль спешил к папе Кло с легким сердцем. Он застал папу Кло в закусочной, где он наводил порядок и переставлял столики.
— Привет, Шарль,— сказал он улыбаясь.— Я решил, что хватит мне бездельничать. Тем более оттого, что я сижу и ломаю себе голову над всякими жизненными ребусами, ничего, ну совершенно ничего не меняется.
— Я рад, что у вас обычное шутливое настроение, папа Кло,— сказал Шарль, тоже приветливо улыбаясь.— Тем более, что, видимо, завтра можно будет зайти к вам поужинать?
Папа Кло серьезно задумался. Шарль даже насторожился.
— Если у меня не пропадет запал кулинарной деятельности и меня не рассердит лентяй Патриций, то, думаю,— он очень серьезно посмотрел на Шарля,— думаю, даже можно будет зайти и пообедать!
Он хлопнул Шарля по плечу и расхохотался. Шарль тоже рассмеялся облегченно.
— Вы так напугали меня своим серьезным видом, папа Кло, что я уже приготовился услышать, что и с вами тоже мне придется попрощаться.
— Умеет еще шутить старый папа Кло,— он довольно перестал смеяться.
— А с кем ты уже попрощался? — удивленно спросил он.
— Тетя Элен продала магазин и уехала. Она так была расстроена и так спешила, что мы с Люси даже не успели узнать, куда они уезжают.
— Вот так номер с перцами...— задумчиво покачал головой папа Кло.— Не ожидал такого поворота, что ей тоже достанется. Ладно, Дженни влипла, Фил тоже из-за нее разошелся, но что курице тоже дадут по мозгам — я не ожидал.
— Да, она очень потеряна и расстроена. Эмили, видно лихо подставила ее во всей этой истории.
— Папа Кло,— начал Шарль уже серьезно.— Я вообще-то, по делу.
— Что-нибудь с Люси и малышом? — взволнованно спросил папа Кло.
— Нет, спасибо, с ними все в порядке. Я насчет Фила...
— Тогда тебе в участок,— беззлобно ответил папа Кло.— Он там уже очень даже освоился и пребывает в бодром расположении духа.
— Вы были у него? — спросил Шарль, чтобы оттянуть момент сообщения приятной новости.
— Да, вот недавно вернулся. По дороге, правда, мы с Патрицием зашли еще кое-что купить. Ну, не заговаривай мне зубы, что у тебя за дело?
— Вы будете смеяться...— начал Шарль.
— Хотелось бы,— перебил его папа Кло.— Смеши быстрее, я уже весь дрожу от нетерпения.
— Но, у меня есть работа для Фила.
— Наемным пакостником? — удивленно спросил папа Кло.
— Нет, служащим в банке.
— Как это возможно, Шарль? Ты просто работаешь для Фила добрым гением, а он, по-моему, совершенно этого не заслуживает...
— Очень даже заслуживает, но в этот раз, можно сказать, он обязан не мне. У моего шефа друг — директор банка, берет на работу только кристально честных людей, ну, пунктик у него такой. Вот шеф и предложил ему взять Фила на работу. А тот, как ни странно, согласился.
— Здорово,— сказал папа Кло и уселся за столик.
— Да, неплохо, но вести ему лучше себя все-таки немного посдержаннее.
***
Дженнифер сидела за столиком возле дома. Она устала до безумия, ноги ныли, руки тоже, она дорвалась до воды и явно переплавала, но, все же, иногда ей еще казалось, что она все спит, а когда проснется, ей надо будет идти в магазин тети Элен. Тогда Дженнифер со стоном встряхивала головой и заставляла себя резко открыть и закрыть глаза. На нее по-прежнему смотрело усталое вечернее солнце, собирающееся скрыться за горизонтом... Дженнифер вздыхала с большим облегчением и снова погружалась в какую-то глубокую отключку. Она не спала, не думала, она просто впитывала в себя окружающее. Она была очень благодарна Мэри, прежде всего за то, что она ее сюда вытащила, привела в чувство, сегодня умотала почти до обморочной усталости и почти без всяких пререканий оставила одну. И еще хорошо, что Мэри взяла с нее обещание еще два дня не задавать ей никаких вопросов, кроме как связанных с текущим отдыхом. Дженнифер ловила себя на мысли, что сейчас ей самой ничего-ничего не хочется знать и ни о чем не хочется спрашивать, и, тем более, ни о чем не хочется думать.
Она откинулась поглубже на спинку кресла, которое медленно закачалось. Потом она закрыла глаза и поплыла куда-то по волнам воспоминаний. Перед ней как на замедленных съемках мелькали платья, витрина, лица, окно своего дома, окно магазина, свет в окнах закройного зала. И вдруг это все уплыло куда-то и папа тянул ее за руку к большой непонятной картине... Она вздрогнула, судорожно сглотнула, чувствуя привычный комок в горле. И действительно — легкие очищающие слезы смело и уверенно потекли по щекам, смешные капельки свисали с носа. Дженнифер то смахивала их, улыбаясь, то они сами начинали капать сильнее и сильнее. Она словно рассказывала маме и папе все, что с ней случилось, ей казалось, что они где-то рядом, слышат ее, видят и, конечно же, понимают. Она закрывала глаза, снова открывала их, но видела рядом только три пустых кресла за столом и понимала, что одиночество и тоска также сейчас реальны, как и прекрасный вечер на океанском побережье. Дженнифер уставала, забывалась, потом плакала снова и снова, обо всем. Легко, без рыданий. У нее уже начался слезный насморк, надо было встать и сходить за платком, но она сидела, как приклеенная, боясь потерять это состояние. Она не хотела переставать плакать, не хотела двигаться, ей казалось, что на это медленно качающееся кресло надели стеклянный колпак. И ей теперь будет все легко, потому что не будет больше больно, она все будет видеть, но ничего не будет чувствовать. Она будет разговаривать с мамой и папой, только с ними. Это неправда, они ведь не могли ее совсем оставить. Значит, они все равно где-то рядом... И папа видит ее. И она пойдет учиться играть в гольф, даже не будет ждать, когда Мэри заставит ее... Она сама. Пусть папа видит, что ей хорошо здесь, легко... Что она так счастлива, что Мэри не дала ей сгоряча отказаться от такой заботы и такой памяти... Дженнифер почувствовала, что где-то внутри ей стало теплее, потом тепло кончилось и почему-то снова потекли слезы...
— Я тебя что, оставила здесь сопли жевать? — над ней возникла возмущенная Мэри и тут же плюхнулась в соседнее кресло.— Уф, ну я и набегалась. Все гудит и зудит, я завтра буду собирать себя по кусочкам.— Мэри вытянула ноги и закрыла глаза.
— А где же твои друзья? — спросила Дженнифер, потихоньку утирая слезы.
— Нашли на берегу девчонок повеселее и отправились развлекаться дальше, но уже парами, что для них было немаловажно.
— Ты расстроилась?
— Нисколько! Честно сказать, в отличие от тебя я еще не успела выспаться как следует, чем и решила заняться. Сейчас, только передохну немножко.
— Два дня будешь спать? — спросила Дженнифер, улыбнувшись.
— Ты что?! — Мэри даже подскочила в кресле. — Я решу, что уже умерла, если столько времени буду только спать. Я сегодня объявляю ночь отдыха, если ты, конечно, прекратишь свои безутешные рыдания.
— Я уже прекратила, честное слово,— сказала Дженнифер, потянувшись.— Я вспомнила родителей. Сама понимаешь...
— Да,— вздохнула Мэри,— здесь отдыхает столько счастливых семей, что поневоле задумаешься, почему ты лишена всего этого. Причем с самого детства.— Она задумалась.— Слушай, иди погуляй, только здесь недалеко, на берег без меня не ходи, я во сне сойду с ума от беспокойства.
— Одна? Я?
— Эта проблема решится, как только ты выйдешь из дома, если ты, конечно, захочешь присоединиться к какой-нибудь компашке или найти задумчивого спутника.
— А если не захочу? — спросила, поднимаясь, Дженнифер.
— Значит, погуляешь одна. Только пожалуйста недолго. А то, если я проснусь вдруг, а тебя нет на месте,— я подниму весь курорт по тревоге, так и знай.— Мэри отправилась в спальню.— Только не вздумай кого-нибудь приводить...— донеслось до Дженнифер уже оттуда.
— Вообще? — с поддевкой в голосе спросила Дженнифер.
— Нет, только сегодня,— Мэри уже залезла под легкое одеяло.— Потом можно в неограниченных количествах.
Дженнифер улыбнулась и тихонько вышла из дома. Она брела мимо светящихся таких же домиков, мимо темных, мимо разных веселых компаний, резвящихся возле домиков и бассейна. С ней заговаривали, шутили, она тоже отвечала шутками и смеялась. Она чувствовала, что все здесь дышит какой-то беззаботной веселостью и она, поневоле, заражается этим озорным и беспечным духом. Она вдруг захотела узнать у Мэри, что они будут делать завтра, послезавтра. Ей хотелось, чтобы у Мэри было всегда обычное колюче-веселое настроение.
Вволю нагулявшись, она на цыпочках вошла в спальню и с удивлением увидела Мэри, закутанную в одеяло и стоящую возле окна.
— Я думала, что ты крепко спишь,— сказала Дженнифер удивленно и одновременно обрадованно.— Я долго шаталась, ты из-за меня вскочила? Я как-то совсем отключилась, так было здорово...
— Давай, ложись на тот диван и поболтаем, пока не заснем,— предложила Мэри Дженнифер. Потом, хихикнув, добавила: — Когда заведем дружков, будем спать по разным спальням. Не простаивать же помещениям!
Дженнифер устроилась на диване и, некоторое время, они обе молчали. Каждая думала о чем-то своем.
— Мэри, ты еще не заснула?
— Не-а.
— Мэри...— начала Дженнифер взволнованным голосом.— Я давно хочу тебя спросить..— Она смутилась.— Можно?
— Знаешь, Мэри, мне сейчас кажется, что последнее время я просто крутилась в каком-то омуте. Даже страшно вспомнить, какое-то отсутствующее состояние и вместе с тем неслась, как оголтелая неизвестно куда. Никого не слушала, ничего не понимала... Будешь наверное теперь смеяться, если я тебе расскажу, отчего мне по дороге к тебе стало так плохо и я дальше почти ничего не помню.
— Ну? — с напряженным интересом спросила Мэри.
— За несколько дней до того вечера, ну, когда все это случилось... Ко мне забегала Люси, как всегда взволнованная и перепуганная и рассказала мне, что видела жуткий сон и должна меня предостеречь...
— Ну-ну...— Мэри приподнялась на локте.
— Она не стала мне ничего подробно рассказывать, сказала только, что я должна остерегаться красивого мужчину, старше себя, потому что меня искушает дьявол...
— Ты тогда подумала про Эмана?
— Честно говоря, не сразу... потом пыталась у нее выпытать, а что да как, если вдруг... Но она ничего не стала говорить... И вот, когда тетя Элен отхлестала меня по щекам, у меня вдруг все поплыло перед глазами, мне стали мерещиться всякие кошмары... Я еле помню, как она стащила меня с лестницы, выволокла на улицу... Там я чуть-чуть опомнилась, вырвалась и убежала. Бежала, бежала, мне казалось, что эта улица никогда не кончится... И за мной гонится кто-то ужасный, и я все равно уже не убегу...
— Да,— покачала головой Мэри,— лихо тебя завертело... Давай я тебе лучше расскажу, что было после того, как ты в обмороке грохнулась мне под ноги.
— А как же двухдневный запрет? — недовольно спросила Дженнифер, которой не нравилось, что Мэри весь вечер уходит от интересного разговора.
— Придется отменить. Тем более, мне кажется, что ты умираешь от любопытства и нам пора уже покончить с этим и как следует отдохнуть.
Мэри вопросительно посмотрела на Дженнифер.
— Да ну, мне кажется, что все это мне уже неинтересно,— зевнула в ответ Дженнифер.
— Ну ты и нахалка! — Мэри выскочила из постели и заходила по спальне.— Люди с ног сбивались, тетя Элен еще не вышла, наверное, из глубокого шока, а Фил! Фил, между прочим, пока мы тут с тобой беседуем, сидит в полицейском участке! А ей, видите ли, неинтересно!
— Фил сидит в участке? — обалдело переспросила Дженнифер, поднявшись.
— Да, представь себе.— Мэри торжествующе смотрела на Дженнифер.
— Ладно, расскажу тебе максимально коротко и ясно. Фил плюнул в лицо Эману прямо в кульминационный момент показа, когда тот вышагивал с невестой в окружении вечерних платьев. А когда Фил убегал от возмездия опомнившихся служащих он умудрился чем-то кинуть в витрину магазина нашей любимой курицы. Класс — все вдребезги! Ну что? Неинтересно? Или дальше?
Дженнифер ошарашено молчала. Потом кивнула головой что означало: продолжай.
Но Мэри уже сбавила обороты, было видно, что она в самом деле очень устала.
— Ох, Дженни,— она села на кровать рядом с Дженнифер,— как я набегалась в те дни.
— А я? Я ведь почти ничего не помню. Какие-то обрывки всплывают иногда в памяти. Но, мне кажется, что кроме тебя я никого не видела...
— Да, это верно. Я, можно сказать, держала тебя под домашним арестом. Тебя страшно было выпускать куда-нибудь, или оставлять одну... Когда ты пришла в себя и стала метаться, как безумная...— Мэри глубоко вздохнула,— я чуть было не растерялась совсем... Но ты быстро унялась. А главное — именно ты в том своем состоянии и подсказала мне эту идею. Я же начисто забыла про твое наследство. Открыв глаза, ты стала твердить: «Мэри, увези меня отсюда, увези меня куда-нибудь...» Потом ты вдруг вскочила и стала смеяться, ой, мне стало так страшно, Дженни. Ты бегала по комнате... «Мои Канары... Папина мечта... Теперь мне придется расстаться даже с этим... как я буду жить...» Потом ты стала плакать, просто рыдать в голос, что жизнь так несправедлива к тебе. Сначала я совершенно растерялась, мне хотелось просто быть рядом с тобой, вместе с тобой плакать. Но, ты же знаешь, я очень уж практичный человек, и я вдруг поймала себя на том, что уже думаю, как бы нам с тобой уехать, и как бы у тебя поподробнее все узнать. Я стала вспоминать все, что ты говорила когда-то о своем таймшере. И тогда я взяла и сказала тебе, что продать ты всегда успеешь, и что сначала надо поехать и посмотреть, заодно забыть про это все а уже потом будет видно, как жить дальше...
— А я?..
— Ты, вопреки моим ожиданиям, обрадовалась, согласилась, просила меня все узнать, рассказала, где находится эта компания, где лежат твои документы... Потом ты попросила что-нибудь выпить, потому что боялась, что не сможешь заснуть. Тут я вспомнила, что у меня осталось много снотворного, которое я так и не успела передать маме... Я накидала тебе в бокал изрядную дозу и занялась делами...— Мэри зевнула.— Я, конечно, могла бы и не так вымотаться, если бы по дороге к тете Элен не встретила бы Фила...— она задумалась и усмехнулась.— Правда, мы бы и не так заработали...— Мэри встала и подошла к окну. —Когда я влетела за Филом в модный дом, мы увидели уже конец показа... Я вдруг забыла почти про все, меня охватил какой-то азарт, я прорвалась к самому подиуму и оказалась в гуще событий. Я видела все... И все щелкала, щелкала. Как испуганно шарахнулись девушки, паника в зале... Но главное, что если честно, доставило мне самое большой удовольствие и к тому же попало на первую полосу — это искаженное лицо Эмили... Но еще... Знаешь, я даже наверное потеряла несколько ценных кадров...
Она напряженно посмотрела на Дженнифер, та сидела, низко опустив голову, и молчала.
— Я засмотрелась на Эмана,— продолжала Мэри.— Он стоял, высоко подняв голову, и какая-то странная улыбка застыла на его лице... Такая легкая, спокойная. Я бы даже сказала удовлетворенная.
Мэри снова с тревогой посмотрела на Дженнифер.
— Да, он странный человек,— спокойно сказала та.— Что-то скрыто в нем что многое могло бы объяснить.
— Скажи, Дженни,— начала расхрабрившаяся спокойствием Дженнифер Мэри.— Он правда нравился тебе?
Дженнифер задумчиво пожала плечами.
— Скорее, меня просто тянуло к нему. В нем было, да, Мэри, правда было что-то теплое, близкое мне. И потом, подумай сама — это был первый человек,— она сделала небольшую паузу,— после папы... Которого действительно заинтересовало то, что я умею делать. С ним было очень легко работать, разговаривать, я совсем раскрепостилась... Ему было интересно, почему я так что-то делаю, что-то вижу, думаю... Пожалуй, это было для меня гораздо важнее, чем все остальное...
Дженнифер замолчала. Подумала немного. Потом посмотрела на Мэри и нехотя сказала:
—Если честно, то очень нравился... Просто засел у меня в голове.
Мэри с головой укрылась одеялом, решив таким способом прекратить опасный разговор. Дженнифер разгадала ее замысел.
— Мэри,— еле-еле сдерживая смех, прошептала она.— Мэри, можно пожелать тебе спокойной ночи?
Мэри молча погрозила кулаком.
Дженнифер подошла к окну и посмотрела на часы.
— О, уже почти с добрым утром, дорогая.
Дженнифер отошла от окна и подошла к дивану. Спать ей совершенно не хотелось, она вернулась к окну, задумалась, глядя на постепенно светлеющее небо. Вдруг она отскочила и кинулась трясти Мэри.
— Боже, уже что, пора вставать? — испуганно вскочила та.
— Мэри, а здесь есть магазины?
— Сколь угодно, надеюсь, что там продаются кляпы,— Мэри опустилась обратно и отвернулась.
— А краски есть?
Мэри села на кровати и обиженно посмотрела на Дженнифер.
— Неужели ты думаешь, что я привезла сюда молодое дарование без творческих инструментов? Люси целый час бережно укладывала в ту большую сумку все, что мы с ней смогли найти в твоей квартире.— Мэри зевнула и вопросительно посмотрела на Дженнифер.— Сколько я спала?
— Минут десять,— Дженнифер уже вовсю копалась в указанной сумке.— Можно я ненадолго включу свет?
Мэри глубоко вздохнула:
— Делай что хочешь, только не подходи ко мне близко, это может плохо кончиться.— Она опять с головой накрылась одеялом.
Дженнифер сидела на полу на корточках и смотрела на аккуратно собранные краски, карандаши, бумагу... Она улыбнулась и вздохнула. Потом отнесла сумку на место и тихонько выскользнула из дома.
Было чуть больше пяти часов утра. Кажется, уже все угомонились. Дженнифер огляделась по сторонам и пошла туда, куда Мэри ей строго запретила — к дикому берегу. Ей хотелось побыть одной. Она уже знала это ощущение в себе: скоро она снова начнет что-нибудь складывать, думать, искать... Мэри права — смена обстановки воскресила ее. И еще — она вдруг поняла, что ей надо спешить, что времени правда мало, а вокруг столько всего непонятного и интересного...
Она остановилась и обомлела. Невысокие волны шумно омывали дикие скалы и валуны, за ночь выбросило много водорослей, все это вдруг напомнило ей какую-то причудливую сказочную страну. Она, как завороженная, стала приглядываться внимательнее, словно боялась что-то пропустить. Она долго смотрела на одну скалу, потом потрясла головой, ей даже стало не по себе. Ей совершенно четко казалось, что в скалу будто вросла точеная женская фигурка, казалось, что какая-то воздушная фея на секунду прилегла отдохнуть на вечной твердой скале. Постепенно светало, Дженнифер все пристальнее всматривалась и все больше убеждалась, что ей видится все тоже. Вдруг раздался щелчок и вспышка. Дженнифер хотела обернуться, в это время все повторилось, она потеряла равновесие и упала, ноги уже чувствовали прохладную воду. «Боже, я сейчас могу утонуть, темно и я не знаю, где нормальный берег»,— промелькнуло у нее в голове.
Сильные руки вздернули ее вверх и она почувствовала, что сильно прижата к мужскому телу. Постепенно приходя в себя, она успела только понять, что он очень высокого роста. Одной рукой он крепко прижимал ее к себе, другой бережно закрывал объектив у большого фотоаппарата.
Наконец он справился и отпустил ее от себя.
— Простите, что так резко прижал вас, но иначе бы вы не удержались и снова грохнулись бы в воду, или я бы уронил свой лучший слайд за последние три дня.— Он пытался посмотреть на лицо Дженнифер, но она держала голову низко и не поднимала. Она дернулась, чтобы убежать, он поймал ее за руку.
— Вы что, не знаете, что здесь опасно гулять? Хорошо, еще волны маленькие а то бы вас смыло только так, и я был бы бессилен помочь вам.
— Спасибо,— буркнула Дженнифер и выдернула руку. Оглянулась в досаде на скалу, виновную в ее падении. Там было совершенно пусто.
— Уже сбежала, бестия,— сказал он, поймав ее взгляд.— Я давно был в засаде, но вы так неожиданно появились, что могли спугнуть всю мою охоту. И я лишился бы чудесного слайда.
— Если вы здесь давно, то и сделали бы уже свой слайд,— сердито сказала Дженнифер.— Не понимаю, какое удовольствие ночью, ну, почти утром, лежать одной на скале, да еще в таком, как вы говорите, опасном, месте.
— А она вовсе не была одна,— спокойно сказал он.— И удовольствия у нее было больше чем достаточно.
— Как вам не стыдно! — возмутилась Дженнифер.
— Да бросьте вы. Тем более, я случайно их увидел, решил подождать, не останется ли кто-нибудь один... Ни одна модель не выглядела бы так естественно,— добавил он задумчиво.— Как по моему заказу, девчонка осталась лежать, раскинув руки, я стал выбирать место поудобнее, и тут вы... К тому же,— он смутилс.— Вы своей спиной закрыли мне весь вид... Но я не думал, что вы так испугаетесь и, тем более, упадете.
— Да, вам пришлось спасать и меня и роскошный слайд одновременно,— ехидно сказала Дженнифер и собралась уходить. Он снова попытался поймать ее за руку, но она опередила его движение и попробовала побежать вперед, все время спотыкаясь и неловко балансируя с непривычки.
Он кинулся за ней. Споткнулся и упал.
— Эй, отплатите мне за услугу — подайте руку.— крикнул он ей вдогонку. Дженнифер остановилась, посмотрела на него. Он вполне мог подняться самостоятельно.
— Может, вы лучше бросите мне фотоаппарат и я спасу ваш слайд, как самое ценное в вашей жизни? — спросила она, не двинувшись с места.
Он мгновенно ловко поднялся, она кинулась вперед. Он остановился.
— Эй, уже скоро будет совсем светло. Подождите немного, я так и не успел рассмотреть ваше лицо.
— Для слайдов оно не годится,— прокричала, убегая Дженнифер.
— Скажите хоть, как вас зовут...— доносилось до нее.— Я — Джон, а вы?
Но Дженнифер уже влетела в домик и замерла, боясь шорохом выдать, куда она убежала. Поскольку стало очень тихо и только слышны были быстрые шаги Джона.
Но Дженнифер уже влетела в домик и замерла, боясь шорохом выдать, куда она убежала. Поскольку стало очень тихо и только слышны были быстрые шаги Джона.
— Ну вот, уже убежала,— сказал он совсем где-то рядом. Дженнифер вздохнула и на цыпочках прошла в спальню. Мэри крепко спала. «Слава Богу! — подумала Дженнифер.— А то досталось бы мне за утренние приключения».
Она села на кровати и попыталась вспомнить ту девушку на скале и о чем она задумалась, глядя на нее. Но вспоминала только Эмана, наверное о нем она и задумалась, и как у нее свело все внутри... Дженнифер покачала головой. Зачем она убежала? Можно было и познакомиться.. Все равно то прошлое надо забывать... Нет, она решительно тряхнула головой. Хватит. Она ни с кем не собирается знакомиться. Ей надо отдохнуть. Она покраснела. Хорошо, хоть она пришла, когда девушка уже была одна. И почему ей так везет на всякие такие гадости... И как она смешно убегала ... Просто безобразие, какая она корова неуклюжая.
Дженнифер улеглась под одеяло, долго ворочалась. Потом, постепенно закружилась в воспоминаниях сегодняшнего дня и заснула.
Утром Мэри начала сильно трясти крепко спящую Дженнифер.
— Которые всю ночь нервничали, насчет магазинов, должны быстро просыпаться. Я дошла, наконец, до цивильного нормального пляжа. А то два дня мне было жутко некогда. Мой купальник мне совершенно разонравился, тебе твой тоже,— заявила она безапелляционно.— Мы немедленно должны пойти и купить себе другие.
— Мэри, я доверяю твоему безупречному вкусу,— пробурчала Дженнифер, поворачиваясь на другой бок.
— Ничего не выйдет,— Мэри была неумолима.— Тем более, вдруг нас тоже кто-нибудь решит внезапно сфотографировать, а мы не в форме.
— Что значит внезапно сфотографировать? — тут же вскочила Дженнифер.
— Ага, забеспокоилась? — обрадовалась Мэри, что Дженнифер все-таки вылезла из постели.
— Ну, ты хотела мне что-то рассказать? — Дженнифер пытливо смотрела на нее.
— Ты становишься проницательней меня,— подозрительно проговорила Мэри.— Ладно, слушай, сижу я на камне, который под большим камнем, ну, где мы с тобой вчера загорали, оттуда еще классный вид и, главное, слышишь все что говорят проходящие по тропинке люди, а тебя никому не видно.
— В тебе пропал шпион,— сказала Дженнифер, подходя к окну. Она решила на всякий случай встать спиной к Мэри, чтобы вдруг не выдать своего волнения.
— Сижу, курю, подслушивая, кто что делал ночью. Слышу женские голоса. Одна другой говорит, что мол, какая наглость, только она рано утром вышла из воды, как вдруг — вспышка, и еще упал кто-то в воду, ей бы очень хотелось, чтобы это был фотограф со своим фотоаппаратом, просто неслыханно, как она была возмущена, но еще больше напугана, так быстро убежала, что по дороге потеряла верхнюю часть купальника, которую очень бы хотела найти, чтобы какой-то там парень не нервничал.
— А другая ей что-нибудь говорила? — поинтересовалась Дженнифер.
— Тоже ворчала, что ночь была отвратительная и, я так поняла, что ее ухажер тоже куда-то делся, и она тоже очень недовольна.— Ответила Мэри и сердито посмотрела на Дженнифер.— Ты не запарилась спать в этой огромной ночной рубашке?
— Да нет,— ответила Дженнифер и улыбнулась, вспомнив, что утром большая и теплая рубашка показалась ей просто раем.— Это я по привычке.
— Ну, ты идешь? — Мэри нетерпеливо смотрела на нее.
— А нельзя как-нибудь без меня? — Дженнифер с тоской посмотрела на постель. Ей так захотелось полежать и помечтать. Она направилась обратно к дивану. Мэри начинала обижаться.
— Мэри, ну можно я еще поваляюсь? — просящим голосом спросила Дженнифер и пулей оказалась под одеялом.
— Вместо того, чтобы начать наконец отдыхать? — Мэри закипала.
— Ну, последний раз,— проныла Дженнифер.
— Ничего не выйдет! — Мэри решительно сдернула с нее одеяло.— Быстро вставай и одевайся!
— Ну, я не знаю, что мне надеть,— попробовала еще раз отвертеться Дженнифер.
— Я сейчас тебе что-нибудь найду.— Мэри решительно подошла к шкафу.— А ты снимай быстрее свою ночную шубу.
— О Боже! Моя ноги! — в ужасе воскликнула Дженнифер, увидев ушибы и ссадины.
— Ничего себе! — на том же дыхании воскликнула Мэри. Потом нахмурила брови.— Так, мне лично, совершенно все ясно, можешь ничего не сочинять. И как я сразу не догадалась.
Она решительно направилась к двери.
— Ну, Мэри,— Дженнифер поспешно стянула рубашку и начала натягивать платье,— ну не будить же тебя было еще раз с предложением пойти погулять. А мне так не хотелось спать, хотелось побыть одной...
Мэри все стояла к ней спиной и возмущенно тяжело дышала. Но любопытство все же взяло верх над обидой.
— Ну, и тебе удалось побыть одной? — спросила она ехидно.
— Да, вполне.— Дженнифер стояла возле нее уже одетая.— Идем, я расскажу тебе все по дороге.
Мэри посмотрела на нее и расхохоталась.
— Хороша — небесно голубое обтягивающее платье и разбитые ноги.
— Но что же мне надеть? — растерянно посмотрела на себя Дженнифер.— У тебя есть какая-нибудь длинная юбка или брюки?
— Ага, и водолазные костюмы всех цветов и оттенков.— Мэри бросила сумку на кресло, села и задумалась.
— Это вместо того, чтобы спать, ты значит изучала окрестности? — покачала головой Мэри.— Хороша, как я с тобой буду выходить на люди?..
Дженнифер виновато улыбалась.
***
Эмили оформила развод за три дня. Так же когда-то она помогла в три дня развестись Эману с Маргарет... Выходит, что зря она всего этого добивалась, раз ее постигла та же участь... А его ничего не волнует — ни Тим, ни она. Два дня после показа он проторчал в Брейджхаусе, потом следил за отправкой будущей коллекции в Париж, где и будет работать до полного завершения и показов по новому контракту... Как могла Джулия позволить дяде все-таки заключить с ним контракт? Ведь она все ей выпалила, но та выслушала холодно, без участия. Конечно, она всегда говорила, что он ей не пара... Почему? Эмили обхватила руками голову с только что сделанной потрясающей прической... Да потому, что он ей самой всегда нравился... И теперь к тому же освободился... Эмили растрепала волосы и разрыдалась. Все ее усилия пропали даром, Эман вышел сухим из воды и как ни в чем не бывало занимается делами. После показа он словно закован в броню, только наговорив гадостей про эту тихую пигалицу, она добилась хоть какой-то реакции... Значит, она его-таки зацепила. Да-а... А грамотно она все делает — уехала, вроде бы как с глаз долой... А его это задело... Глядишь, еще сам разыщет ее...
Она перестала рыдать и заходила по холлу. Дядя Джордж сказал, что теперь Эмана не остановит даже всемирный потоп... Стоп... Потоп не подойдет, а вот пожар... Эмили довольно уселась в кресло. Она им еще покажет, просто так не спрячет свои коготки... Это будет шрам на всю жизнь...
Эмана действительно больше всего волновал внезапный отъезд Дженнифер. Он никогда не признавал за собой никакой вины, так же как никогда не признавал своих поражений. Но сейчас от успеха и от будущей работы веяло поражением, и он этого не хотел. И не хотел потерять Дженнифер из виду. Он думал о ней все чаще и чаще, это начинало раздражать его, поскольку никакой неопределенности он не выносил. Еще Эмили, с которой ему еще неделю находится под одной крышей до отъезда, каждый раз при встрече норовила о ней напомнить, да как-нибудь побольнее.
Два дня он размышлял о возможной дальнейшей судьбе Дженнифер. Потом пришел к твердому убеждению, что свой таймшер она продаст и будет учиться. Ей потребуются рекомендации, а он об этом уже подумал и отдал письмо повару, значит, она объявится у Эдварда... Но у Эдварда потрясающий нюх на таланты, на которых можно делать деньги... Нет, ему было досадно не за то, что Дженнифер может принести успех кому-то другому, а за то, что она будет работать рядом с Эдвардом, а не с ним... Он вспомнил, как она разговорилась с ним на витрине, как блестели ее глаза во время работы и у него защемило сердце... Надо найти еще зацепку понадежнее.
А что если? Он взял справочник и стал обзванивать туристические компании, их в Вустере было не так много. Ему повезло, и он быстро попал на компанию, где была клиенткой мисс Элитл. Без труда вышел на менеджера, работавшего с ней и договорился о встрече.
По дороге он быстро сочинил историю о своих дальних родственных связях с мисс Элитл и о ее намерении продать свои недели на Тенерифе именно ему. Приплел еще про сложный характер и ее подавленность, сказал, что боится как бы она не передумала продавать ему, короче — у него огромная просьба — как только она появится — сообщить ему об этом, и о месте ее нахождения. Поскольку просьба была снабжена небольшим конвертом, Эман не сомневался, что менеджер проинформирует его обо всем немедленно. А было бы забавно — выкупить ее недели и подарить...
***
— Ты нашла, что мне одеть? — спросила Дженнифер у возвратившейся из магазина Мэри.
— Да, там был единственный брючный костюм. Продавщица сказала мне, что, пожалуй, я буду самой оригинальной женщиной. Тебе подойдет.
Дженнифер одела костюм, как ни странно, даже понравилась себе в нем, потом машинально снова посмотрела в окно. Джон все сидел на лужайке. Она стала задумчиво ходить по комнатам и спальням.
— Хочется позабавиться, что-нибудь такое вытворить,— говорила она, пританцовывая.— Ой, из кухонного окна, оказывается, вполне можно выпрыгнуть.
Она успела заметить, что если выпрыгнет из кухонного окна, то проскочит незаметно мимо Джона.
— Мэри, я жду тебя на улице,— донеслось до Мэри. Она поискала Дженнифер, потом сообразила, что та выскочила в окно. Мэри удивленно покачала головой.
— Какая-то ты странная, Дженни,— сказала Мэри, подойдя к Дженнифер, которая нетерпеливо схватила ее за руку и потащила вперед.
— Куда мы идем, я ничего не понимаю...
— Куда глаза глядят,— Дженнифер тащила Мэри от дома.— Ну, пойдем в какое-нибудь экзотическое место, или хочешь, я пойду пройдусь с тобой по этой магазинно-ресторанной улице, может и познакомимся с кем-нибудь.
Мэри, наконец вырвалась.
— Дженнифер, ты что, заболела? Переспала? Перегреться, во всяком случае, ты точно еще не могла.
— Тогда пойдем загорать,— не унималась Дженнифер.
— С твоими ногами только сейчас загорать и с кем-нибудь знакомиться.— Мэри остановилась и задумалась.— Ладно, пойдем на дикий пляж.
— Нет, только не туда,— вырвалось у Дженнифер.
Мэри подозрительно смотрела на нее. Потом взглянула на часы.
— Сейчас самое пекло. Рестораны и магазины закрыты. На пляже мы точно сгорим. Если только... Тут недалеко флоропарк, или, если хочешь, пойдем в зоопарк.
— Полежим в теньке вместе с крокодилами? — спросила Дженнифер, беспечно улыбаясь.
— В твоем настроении самое оно подразнить каких-нибудь попугаев,— парировала Мэри.— Ладно, идем.
— А там есть попугаи? — поинтересовалась Дженнифер.
— А как же им там не быть? Не белых же медведей вывозить позагорать.— Они рассмеялись и отправились по тропинке, ведущей к зоопарку.
Вволю нагулявшись девушки вышли к пляжу.
— Мэри, мне жарко,— ныла Дженнифер. — Мне ужасно хочется купаться, но мне стыдно раздеться.
— Сейчас я что-нибудь придумаю,— проговорила Мэри, озираясь по сторонам.
Вдруг она схватила за руку проходящего мимо парня.
— Моя сестра, она такая упрямица, я просто не могу с ней справиться, вы не поможете мне затащить ее в воду.
— С удовольствием,— быстро ответил тот и кинулся к Дженнифер,— Билл, захвати девушку с другой стороны, мы должны помочь ей не умереть от жары и упрямства, если я вас правильно понял,— другой рукой он тащил в воду Мэри, которая не ожидала такой мгновенной реакции. Через мгновение четверо молодых людей с хохотом уже плескались в воде, брызгаясь и смеясь.
Джон с интересом наблюдал за этой компанией. Подойдя ближе, он узнал в одной из девушек ту, которая пожелала сфотографироваться возле загадочного домика и решил посмотреть на ее подругу, которую закинули в воду в одежде. Но Дженнифер раньше заметила его, нырнула, вынырнула вдалеке, выскочила из воды и бегом бросилась к домику. Мэри не узнала его, к тому же она уже успела положить глаз на Билла. Джон решил попробовать хоть что-нибудь узнать.
— А где же ваша одетая подружка? — спросил он, выныривая рядом с Мэри.
— Побежала одевать вечернее платье, вероятно,— прохохотала Мэри.
— А как вас зовут,— он старался не очень попадаться ей на глаза и все время выделывал разные трюки в воде.
— Меня очень просто — Мэри, ой! — В это время Билл за ногу утащил ее под воду, пока она выныривала, он попытался пихнуть Джона.— Эй, приятель, не видишь, что уже опоздал. Девушки уже ужинают с нами.
— Обе? — поинтересовался Джон, отплывая подальше.
— Конечно,— Мэри уже вынырнула возле него и навалилась на плечи, пытаясь потопить.— Я же сказала, что Дженнифер побежала одевать вечернее платье...
— Дженнифер, говорите,— Джон вывернулся и легко потопил Мэри.
Когда она снова показалась над водой, его уже не было видно. Он быстро доплыл до берега и теперь уже твердо решил не спускать глаз с того домика, сердце подсказывало ему, что Дженнифер — это та, кого он ищет.
— Эй, где же вы? — Мэри озиралась по сторонам.
— Мы здесь,— раздалось рядом и Мэри снова чуть не захлебнулась от нового нападения.
— Все, я выхожу,— сказала Мэри сердито и быстро поплыла к берегу.
Парни с двух сторон сопровождали ее.
— Мы уже знаем, что вас зовут Мэри,— начал один из них.
— А я знаю,— Мэри повернула голову к нему,— что вас зовут Билл.
— А я знаю, что меня зовут Тэд,— сказал второй.— И вы с Биллом уже похоже пригляделись друг к другу. Но, я надеюсь, что мне не придется отбивать вашу сестру...— он хитро посмотрел на Мэри,— Дженнифер, от того незнакомца...
— Надеюсь, что вам не придется отбивать мою не сестру Дженнифер ни у кого, если только она пожелает еще раз к нам присоединиться, после насильного купания,— сказала Мэри, выходя из воды.
— А почему она так резко нас покинула? — спросил Тэд.
— У нее такой характер — делает только то, что ей взбрендит,— отрезала Мэри, искоса поглядывая на Билла.
— Так мы ужинаем сегодня вместе? — поймал он ее взгляд. Мэри слегка смутилась.
— Значит, ты меня бросаешь? — обиженно произнес Тэд,— не буду же я вам навязываться третьим,— он вопросительно посмотрел на Мэри.
Та моментально просекла ситуацию.
— Почему третьим? Моя подруга Дженнифер не занимается по вечерам лечебным голоданием.
— Вы обещаете, что она присоединится к нам вечером?
— Безусловно.
— А характер?
— Я же обещаю только, что мы вместе придем, а уж дальше...— Мэри пожала плечами.
— Как карты лягут,— подмигнул Тэду Билл.
Дженнифер стянула костюм, который почти успел высохнуть по дороге. Оглядела себя в зеркало, подумала немного и решила пойти в ванну. Когда она вышла, Мэри уже лежала на диване, листала какой-то яркий журнал и напевала что-то себе под нос.
— Дженнифер, что-то ты последнее время опять разбегалась,— недовольно пожурила ее Мэри.— Не успела я познакомиться с ребятами, как тебя и след простыл.
— Мне стало неуютно в мокром костюме,— спокойно сказала Дженнифер, она была довольна, что Мэри занята своими мыслями и планами и не сердится на нее.
— Мне кажется, что тебе пора уже найти в чем тебе уютно и спокойно,— Мэри зевнула.— Я что-то хочу спать. Пожалуй, пойду по твоим стопам, поплещусь, потом поваляюсь, потом надо будет собираться. Мы сегодня обещали составить ребятам компанию на вечер.— Мэри вопросительно посмотрела на Дженнифер. Та кивнула.
— Надо разбиваться парами? — спросила Дженнифер.
— Мне бы хотелось быть с Биллом,— глядя ей прямо в глаза сказала Мэри.— А как зовут второго? — сердце Дженнифер почему-то забилось сильнее, она видела, как Джон и Мэри возились в воде и у нее появилась надежда, что они встретятся гораздо быстрее.
— Тэд. Очень славный парень. Расспрашивал про тебя. Твое одетое купание произвело большое впечатление. Еще один парень, я правда, из-за воды плохо его разглядела, тоже спрашивал про тебя, но Билл, потопив меня на время, кажется успел отшить его...
— А его как звали? — спросила Дженнифер дрогнувшим голосом.
— Он очень быстро исчез, не успев представиться. Я же тебе говорю, что Билл отшил его...— Мэри внимательно посмотрела на Дженнифер.— Дженнифер- сказала она строго,— если я узнаю, что ты что-то или кого-то скрываешь от меня — я буду очень рассержена...
— Ну что ты, Мэри,— поспешно ответила Дженнифер,— я просто еще не отошла от всего, что осталось дома... Ты же сама говорила, что мне о многом надо подумать.
— Ладно.— Мэри поднялась и направилась к ванной.— Только вечером, пожалуйста, постарайся быть повеселее. И не убегай так внезапно, захочешь уйти, скажи мне — я что-нибудь придумаю. Мне уже хочется поразвлечься,— она снова посмотрела на Дженнифер.— С утра, вроде бы, и тебе хотелось.
— Как ты думаешь,— перебила ее Дженнифер,— вечером синяки на ногах также будет видно?
— Думаю, что тебе все равно стоит одеть тот же костюм, он тебе идет и будешь сохранять такой оригинальный имидж. Может, и подцепишь себе кого-нибудь более подходящего, хотя Тэд, как мне кажется очень милый и веселый парень.— Она немного задумалась,— и что самое для тебя главное не будет сильно приставать.
— О, тогда это мне точно подходит,— потянулась Дженнифер.
Мэри подозрительно выглянула из ванной, хотя уже успела раздеться и включить воду.
— Ты не успеешь куда-нибудь сбежать?
— А ты что, с ночевкой? — улыбнувшись, спросила Дженнифер.
— Нет, но я должна быть совершенно расслаблена, поскольку вечером собираюсь быть во всеоружии,— она подмигнула Дженнифер и закрыла дверь.
Пока Мэри плескалась, Дженнифер взяла в руки проспект. Гора Дельтайта, дерево счастья, аквапарки, картинг, зоопарк, где они уже были, центр отдыха и туризма... Сколько же здесь всего интересного. Она подобнее устроилась в шезлонге и приготовилась составить план на ближайшие дни, но не заметила как задремала. Мэри вышла из ванной довольно напевая и разбудила подругу только когда сама уже была почти готова. Дженнифер быстро привела себя в порядок и вечер начался.
Когда огненный шар солнца уже скрывался в толще воды, Дженнифер засмотрелась, как Мэри и Билл резвились на пляже. Они очень славно поужинали, вволю натанцевались и теперь решили побродить по берегу. Дженнифер даже не ожидала, что с едва знакомыми людьми может быть так легко и весело, но сейчас ей хотелось побыть одной, и она все время забывала про Тэда. Она огляделась по сторонам. Он задумчиво чертил что-то на песке: Дженнифер подошла и встала рядом.
— Из меня получается скверная спутница — я все время про вас забываю,— сказала она честно.
— Мэри предупредила меня. Но в общем, это совсем не страшно. Я очень славно провел вечер. Мне нравится быть вместе с Биллом, я рад, что мы здесь с ним встретились...
— Как, разве вы не были раньше знакомы? — удивленно перебила Дженнифер.
— Представьте себе, нет. Я приехал сюда один вместо своего друга, он не смог из-за болезни отца. И понял, что если мне подвернется еще возможность куда-то поехать, то ни за что один не поеду. Жаль, что Билл живет так далеко от меня и тоже, оказывается, случайно смог поехать отдохнуть.
Дженнифер покачала головой.
— А вы с Мэри давно знакомы? — спросил Тэд, прерывая свой монолог.
— Да, очень.
— Но, мне кажется,— он неловко пожал плечами,— она постарше вас... И совсем другая...— он вопросительно смотрел на нее.
— Наши мамы учились вместе,— ответила неохотно Дженнифер.— потом мы живем почти по соседству... И в последнее время Мэри очень много сделала для меня.
— Это ваша собственность, а она у вас в гостях?
— Да, а как вы догадались? — Дженнифер очень удивила его проницательность.
— Это мой маленький секрет,— рассмеялся Тэд. Он помолчал немного.
— Наверное, у вас не очень близкая дружба, но вы привыкли друг к другу. Это самая хорошая основа для совместного отдыха,— снова сказал Тэд.
— Почему? — спросила Дженнифер, задумавшись над его словами.
— Каждый волен делать то, что ему вздумается.— Вдруг Тэд потянул ее за руку,— пойдем, не будем мешать.— Он потащил Дженнифер за руку. Он оглянулась. Мэри и Билл стояли обнявшись. Дженнифер почувствовала, что ее снова сильно дернул за руку Тэд.
— Подглядывать нехорошо,— сказал он, смущенно улыбаясь.
Дженнифер вырвалась и остановилась. Она злобно смотрела на Тэда.
— Я сказал что-нибудь обидное? — он бы искренне удивлен.
Дженнифер быстро взяла себя в руки.
— Нет, просто за последнее время я слишком часто сталкиваюсь с этой фразой.
— И все время ее говорят вам?
Дженнифер усмехнулась, вспомнив Джона.
— Нет, иногда мне тоже приходится делать строгие замечания.
Он улыбнулся.
— Вы не рассердились? А то я уже собрался расстроиться. Мэри сказала, что у вас очень вспыльчивый характер, а мне так не хочется провести остаток вечера одному.
— Тогда надо пойти куда-нибудь поразвлечься, пока Мэри с Биллом не догонят нас,— сказала Дженнифер.
— Вы думаете, они нас догонят? — Тэд очень удивленно посмотрел на нее.
Дженнифер вздохнула и не стала отвечать.
— Тэд, хоть мы и не целовались, но можно перейти на ты, минуя эту формальность? — спросила она.
Он рассмеялся.
— Конечно, давно пора. Но я все думаю, чем бы нам заняться. Вы уже, конечно, катались на машинах?
— На каких?
— Неужели и вы тоже не дошли до этого аттракциона?
Дженнифер отрицательно замотала головой.
— Тогда пойдем, там еще должно все работать.
— А это не страшно? — спросила Дженнифер, догоняя его.
— Нисколько. Это совершенно безопасно, но можно почувствовать себя лихим автомобилистом,— он рассмеялся,— главное, всего две педали газ и тормоз...
— А руль то хоть есть? — встряла Дженнифер.
— А как же. А для большей уверенности в абсолютной безопасности еще и шлем выдают.
— Вот это здорово, должно быть,— сказала Дженнифер и вдруг подумала, что ей совсем не хочется садиться за руль даже игрушечной машины.
— Почему ты так помрачнела?
Дженнифер опомнилась, улыбнулась и стала лихорадочно думать, как бы ей отвертеться от участия в этом аттракционе.
— Мне кажется, у меня опять кружится голова. Это от шампанского, я выпила немного лишнего... Я лучше буду смотреть на тебя.
— Ну вот еще глупости. Я поначалу тоже ужасно боялся, но Билл заставил меня, и я очень ему за это признателен.
— А ты не водишь машину? — спросила Дженнифер, чтобы сменить тему.
— Права у меня есть,— вздохнул Тэд,— а машина есть пока только у брата, но он целыми днями ездит по делам.
— Но если у вас... То есть у тебя,— она улыбнулась,— есть права, то почему тебе было страшно.
— Неловко об этом говорить,— Тэд немного замялся.— Но мы с приятелем попали в катастрофу. Я отделался легкими ушибами, а вот он месяц провалялся в больнице. И с тех пор мне стало страшно садиться за руль... Билл тоже выпытал у меня в чем дело. Он сказал, что картинг — это классная штука, чтобы восстановить психическое равновесие. Ну, вот мы и пришли. Выбирай себе машину.
«Если я начну отказываться, то он будет пытаться узнать причину... Я могу не справиться с собой... И Мэри, как назло нет рядом...» — крутилось в голове Дженнифер. Она надела шлем и нажала педаль. Машина поехала, Дженнифер растерялась, стала постоянно сталкиваться с другими машинами, люди смеялись, что-то кричали ей, размахивали руками.
Вопреки ожиданиям она справилась с собой, они еще побродили по берегу, Тэд взахлеб рассказывал как наблюдал за загорающими крабами, а потом безуспешно пытался их ловить. Дженнифер все время смеялась, затем захотела спать и попросила проводить ее до домика. Пришла и рухнула спать.
Тем временем в домике неподалеку Мэри нехотя освободилась от объятий Билла.
— Почему бы тебе не остаться до утра? — спросил он, глядя как она поспешно одевается.
— Не сердись, Билл, я должна проведать Дженнифер. Мне было так хорошо с тобой, что я совсем забыла про нее и теперь все равно буду только дергаться. Лучше, я пойду.
— Ты вернешься? — спросил он.
— Не знаю.
— Тогда я тебя не отпущу,— он снова оказался рядом с ней и потянул ее обратно. Мэри мягко оттолкнула его.
— А если тебя кто-нибудь обидит по дороге? — спросил он.
— Тогда проводи меня.
— А если наша Дженнифер безмятежно спит, ты вернешься со мной обратно?
— Если ты этого очень хочешь,— улыбаясь сказала Мэри,— пошли.
Они подошли к темному домику.
— Я же тебе говорил, что она давно безмятежно спит,— недовольно проворчал Билл.
— Тебе так уж было плохо со мной прогуляться? — спросила Мэри.
— Дело не в этом,— он игриво, но сильно прижал ее к себе.— А вдруг она тоже не одна? Ты не боишься ее спугнуть.
Мэри со смехом оттолкнула его от себя.
— Дженнифер не одна? Ты спятил!
— Почему? В ней что-то есть. Хотя, Тэд, больше охотник до разговоров, чем до ухаживаний... Но, мне кажется, она ему понравилась.
Мэри нерешительно остановилась.
— Ладно, я тихонько зайду и посмотрю. Если все в порядке, то я быстро.
Билл прислушался и отошел чуть подальше.
— Смотри,— позвал он Мэри,— надо же было так напиться.
Мэри встала рядом с Биллом и пригляделась. Двое парней буквально волокли третьего, который упирался и что-то говорил, непрерывно икая и качаясь.
— Боже,— она схватила за руку Билла,— ты что не видишь? Это же Тэд.
Они, не сговариваясь, бросились туда.
— Где вы его подобрали, ребята? — спросил Билл, крепко взял Тэда под руки.
— Это он вас искал? — спросил один из парней.
Билл утвердительно кивнул.
— Он полз по пляжу и требовал, чтобы ему нашли Билла. Мы было решили не обращать на него внимания, но он собрался на дикий пляж, а там и в трезвом состоянии ночью опасно,— сказал второй.
— Спасибо, что не бросили его,— Билл выпустил Тэда, который тут же рухнул под ноги Мэри.— Если что нужно — я ваш должник,— он пожал им руки и они ушли.
— Это Дженнифер тебя так напоила? — спросил Билл, пытаясь поднять Тэда. Мэри помогла ему. Они поставили его на ноги. Билл сильно тряхнул его.
— Спасибо,— икнул Тэд.— Я ничего не знаю и тихо иду спать.
— Где Дженнифер? Ты давно ее оставил? — воскликнула Мэри.
Тэд покачиваясь смотрел на нее, потом хитро погрозил пальцем.
— Она давно спит. Ох, мне эта Дженнифер,— он снова упал.
Билл еще раз поднял его. Но Тэд никак не приходил в себя. Мэри устало отвернулась
— До завтра, Мэри,— вдруг выговорил Тэд,— у нас завтра трудный день.
— У кого у нас? — хором спросили Билл и Мэри.
— У нас у всех,— важно произнес Тэд.
Билл отпустил его, Тэд рухнул. Билл подошел к Мэри и взял ее за плечи.
— Завтра ты сможешь оставить свою драгоценную Дженнифер?
— Постараюсь.
Билл притянул ее к себе.
— Хватит целоваться,— строго заорал Тэд, и добавил уже тихо,— я спать хочу.
Мэри и Билл рассмеялись и расцепили объятья.
— До завтра.
— Встречаемся утром у бассейна, где лестница,— пробормотал Тэд, которого Билл уже тащил на себе,— я обещал Джону...
Тэд действительно обещал Джону вытащить девчонок завтра на прогулку на потухший кратер, с ним он так и напился по случаю знакомства.
Утром Джон проснулся с телефонной трубкой в руке. Тупо посмотрел на нее и попытался вспомнить, с кем он вчера разговаривал... Не успел он одеться, как раздался стук в дверь. Он открыл и увидел изрядно помятого Тэда.
— Привет, приятель, я еще тоже не пришел в себя. Ночевал у Билла. С трудом вспоминаю, где он меня подобрал. Я сейчас бегу к себе — помыться и переодеться. А через час все желающие отправляются на Дельтайту.
Джон напряженно молчал. Тэд смутился. Потом быстро все сообразил и хлопнул Джона по плечу.
— Я все понял. Получил взбучку? Правильно, лучше подумать, прежде чем так упорно чего-то добиваться.— Он взглянул на часы.— Ну, счастливо, я побежал. Надо найти еще что-нибудь теплое. На кратере, говорят, можно поиграть в снежки...— Он повернулся, чтобы уйти.
— Где встречаются? — как можно холоднее спросил Джон.
Тэд пристально посмотрел на него. Джон не выдержал и опустил голову.
— Конечно, как фотографу, это тебе будет безумно интересно. Говорят, за несколько часов такая смена пейзажей, что просто дух захватывает...
Он подмигнул Джону, рассказал, где встречаются и как нужно ему держаться до поры до времени в тени, еще раз напомнил, что надо иметь с собой что-то теплое и быстро убежал.
Джон быстро собрался, выкопал в сумке свитер, в котором он прилетел и отправился на место сбора.
По дороге он держался в стороне от интересующей его кампании и пытался потихоньку получше разглядеть Дженнифер. Он успел заметить, что она очень и задумчива, что Тэд очень ненавязчиво держится рядом, они едва ли сказали друг другу больше двух-трех фраз. Мэри с Биллом шли то обнявшись, то на расстоянии друг от друга и было видно, что у них тоже что-то не все клеится.
Дорога-серпантин, одна из многих на острове ведущих на вершину Дельтайта, все время заставляла его терять из виду своих подопечных. Окружающая природа не очень увлекала его, это были обычные тропические пейзажи, к которым он уже достаточно привык, самое интересное было впереди, потому пока он был занять наблюдениями. Подходить и знакомиться он пока не собирался, тем более он знал, что Тэд его союзник и не будет мешать. Почему-то он был уверен, что подходящий случай ему представится. Впереди еще четыре часа дороги до вершины и столько же обратно. Вот на обратную дорогу он и рассчитывал.
Дженнифер шла легко, в какой-то рассеянной задумчивости. Утром они проспали, хорошо, что Тэд за ними забежал. Собирались в спешке, даже некогда было посмотреть на себя в зеркало. А Тэд и вправду очень славный парень. Так виновато извинялся за вчерашнее поведение. А сегодня... Она снова огляделась по сторонам и улыбнулась. Природа была так покойна и безмятежна. Ярко-голубое небо, налетающий порывами легкий ветер, за поворотами дороги немного волновался океан, словно провожая их в интересную дорогу. Сердце Дженнифер забилось сильнее, ей показалось, что сегодня обязательно что-то случится хорошее. Она давно заметила Джона, но поймала себя на мысли, что ей просто радостно, что он идет где-то рядом.
Она шла и улыбалась, повернув голову, она столкнулась с ясными как небо глазами Джона. Покраснела и опустила голову. Джон тоже отвел взгляд, идущий сзади Тэд довольно улыбнулся.
Между тем они поднимались все выше и выше, пейзаж потихоньку менялся, все чаще стали раздаваться удивленные возгласы, волшебница-природа постепенно брала власть над всеми остальными эмоциями. Теперь предстояло балансировать над краем пропасти. Идущие растянулись тонкой змейкой, все старались взяться за руки. Предупреждали друг друга не смотреть вниз и вообще идти как можно осторожнее и сосредоточеннее.
Воцарилась напряженная тишина, Джон то и дело терял из виду Дженнифер и Тэда и волновался. Дженнифер, это было видно даже едва знакомому человеку, очень рассеянна и любит витать в облаках. Каждый раз он облегченно вздыхал, когда видел ее хрупкую фигурку, осторожно ступающую по тропинке. Тэд крепко держал ее за руку. Джон пожалел, что потерял такой замечательный участок дороги. Тем более, что ему уже казалось, что он мог бы просто подойти и предложить Дженнифер руку. Наверное, она бы не отказалась.
Как только опасный участок кончился, Мэри выдернула свою руку и решительно стала пробираться к Дженнифер и Тэду. Хватит, в конце концов она не обязана слушать ворчание Билла. Какой неуемный оказался. Ничего человеку не надо, кроме постели. С ним, конечно, было очень классно; но он не имеет на нее никакого права. Если бы Дженнифер нашла себе кого-нибудь, она бы переключилась на Тэда, с ним хоть есть о чем поговорить и посмеяться. А этот пусть отвалит. Но Билл уже догнал ее и взял за плечи. Мягко, но властно.
— Я не хотел тебя обидеть. Просто я лентяй, мы с тобой уже нашли друг друга, времени у нас не так уж и много, мне казалось, что гораздо приятнее было поваляться на пляже и в самую жару отдохнуть в номере. А Дженнифер с Тэдом прекрасно погуляли бы без нас. Могла бы пригласить меня в гости.
— Теперь ни за что! — отрезала Мэри, но поймала себя на мысли, что опять готова с ним помириться. Они догнали Тэда и Дженнифер. Мэри вдруг удивленно взяла Дженнифер за руку.
— Это от воздуха ты так расцвела? Или что-то задумываешь? От тебя просто глаз не оторвать, ты не идешь, а летишь.
— Конечно от воздуха,— Дженнифер смущенно опустила голову.— Ну, от чего же еще?
Мэри подозрительно посмотрела на Тэда, он делал вид, что разглядывает новую открывшуюся перспективу. Поймав взгляд Мэри, он улыбнулся. Она глазами показала ему на Дженнифер, Тэд недоуменно пожал плечами. Дженнифер обернулась и остановилась.
— У вас очередной заговор сбросить меня в пропасть без страховки? — погрозив пальцем, спросила она.
Тэд и Мэри рассмеялись.
— Нет, мы ждем, когда же начнется так называемая русская тайга. Судя по всему,— Тэд показал рукой куда-то в сторону,— это уже скоро.
— А что это, русская тайга? — с интересом спросила Дженнифер.
— Сейчас узнаешь,— ответил Тэд— Надо отметить, что прогулка идет тебе на пользу.
Дженнифер сердито махнула рукой и пошла дальше.
Мэри взяла под руку Тэда, во-первых, для того, чтобы позлить Билла, а во-вторых,. Ей показалось подозрительным отсутствующее настроение Дженнифер. Мэри, как и Тэд, никогда в таких вопросах не ошибалась.
— Тэд, мне кажется, что Дженнифер от меня что-то скрывает.
Тэд промолчал и пытливо посмотрел на нее. Мэри решила спросить напрямую.
— Прости, Тэд, я вижу, что вы с ней просто уже хорошие приятели, и не больше, между тем ее взволнованное состояние должно иметь объяснение. Я бы не хотела рассказывать тебе все подробности из прошлой жизни, но я, в некотором смысле, отвечаю за нее. Вчера вы еще с кем-то познакомились.
Тэд аккуратно развернул ее и тихо показал на Джона, тот в это время наводил объектив на задумавшуюся Дженнифер, которая ушла далеко вперед.
— Как же я сразу не догадалась! — воскликнула Мэри и покачала головой.— Этот фотограф околачивался около нашего домика...— она задумалась.— Да, точно! Как раз после того, как Дженнифер взбрело под утро пойти прогуляться и она вернулась с жутко ободранными ногами. Ах, тихоня! Придется мне не на шутку рассердиться. Крутит тут вовсю, а я ничего не знаю! — Мэри решительно дернулась вперед, но Тэд остановил ее.
— Не стоит. Ты спугнешь ее и все им испортишь.
Мэри нахмурила брови.
— Все равно, она должна была мне все рассказать,— обиженно проговорила Мэри.
— Ей просто еще нечего тебе рассказать,— успокоил ее Тэд.— Они даже толком не знакомы. То есть, он успел ей сказать, как его зовут в ту необычную прогулку, а она убежала...
— А...— еще хлопнула себя по лбу Мэри, пристально посмотрев на Джона.
— Это же он в воде спрашивал меня про нее... А он очень даже ничего. Даже странно, что он обратил внимание именно на Дженнифер... Хотя, в ней наверное, правда что-то есть? — она вопросительно взглянула на Тэда.
— Да, конечно есть,— кивнул он.— И причем очень хорошее.
— А ты правда психолог, Тэд? — вдруг совершенно серьезно спросила Мэри.
— Правда, а что, ты засомневалась?
— Да нет,— сказала Мэри как-то грустно.— Тебе не скучно прогнозировать отношения между людьми?
— Прогнозировать совсем не скучно.— оживился Тэд.— Бывает неинтересно, если мои предсказания часто сбываются. Я больше люблю неожиданные повороты...
— Тогда спрогнозируй мне что-нибудь.— Мэри остановилась и с надеждой взглянула на него,— на ближайшее время.
Тэд посмотрел куда-то в сторону.
— Через десять минут тебя ждет очередная мелкая ссора с Биллом, потому что он уже пристает к Дженнифер и мешает ей думать о чем-то своем.
Мэри посмотрела туда, куда показал Тэд.
Дженнифер гладила рукой какое-то странное дерево, а Билл ходил вокруг нее и все пытался как-нибудь обнять. Дженнифер начала озираться по сторонам, увидела Джона и вдруг игриво прижалась к Биллу и стала ему что-то показывать на коре.
— А если серьезно? — Мэри снова попыталась посмотреть в глаза Тэду, но он отвел взгляд.— Ты часто смотришь на меня с грустью...— продолжала она.— Мне неловко от этого, мне кажется, что ты все-все про меня знаешь.
Она замолчала на минуту.
— Ты хороший парень, Тэд, поэтому я так легко откровенна с тобой. Ну, скажи, ну должно же быть и в моей жизни что-то хорошее?
— Что-то хорошее, Мэри, должно быть в любой жизни. Но, не обижайся, пожалуйста, но у меня сейчас не то настроение, чтобы говорить о чем-то серьезно... Да и после вчерашнего голова у меня еще не совсем ясная. Интересно, чего это там нащелкает наш фотограф после такого опьянения.
Джон в это время навел объектив в одну сторону, а сам напряженно смотрел в другую, где Дженнифер и Билл горячо о чем-то спорили. Дженнифер исподтишка бросала взгляды на Джона, а он делал совершенно равнодушный вид.
Посвященные в эту игру Мэри и Тэд решили, что пора вмешаться и потихоньку поставить все на свои места.
— Мэри, мне кажется, ты чем-то расстроена? — спросила Дженнифер, как только Мэри пошла дальше рядом с ней.— У тебя какие-то неприятности, потому что Тэд не может сказать ничего неприятного, значит, у тебя что-то другое не клеится. Ты не думай, мы с Биллом только дурачились.— Дженнифер смотрела на нее и улыбалась отсутствующей счастливой улыбкой.
Мэри решила не портить ей настроение. Должно же хоть кому-то быть хорошо.
— Мне тоже кажется, Дженнифер, что у тебя что-то очень даже клеится, потому, что Билл не может сказать ничего такого приятного, что заставило бы тебя так сиять, тем более, что сияешь ты уже давно...— Мэри хитро посмотрела на Дженнифер. Та быстро решила поменять тему разговора.
— Смотри, смотри,— она потянула Мэри за руку.— Мне кажется, за тем поворотом просто лежат облака. Пойдем скорее, скорее, мне не терпится...
— Придется, все же немного потерпеть,— вмешался в их разговор подошедший Тэд.— Сейчас будет большая общая остановка. Надо одеваться, скоро очень резко станет прохладно, а потом и совсем холодно.
— Тэд, ты все знаешь,— обернулась к нему Дженнифер.— Скажи, там правда будут облака, или это мне кажется?
— Конечно будут. Мы уже находимся выше трех тысяч метров над уровнем океана, теперь должны быть снежные облака. То есть не из снега, а очень густые. Мы будем проходить уровень облачности, океан воздушных облаков. Так что, девушки, одевайте куртки и свитера, или согревайтесь любовью,— он хитро подтолкнул Мэри.
— Что прямо здесь согреваться? — теперь Билл напомнил о своем существовании и обнял Мэри.— Ладно, хватит дуться. Говорят, что будет холодно, я хочу, чтобы ты была рядом.
Дженнифер смущенно посмотрела на Тэда и стала натягивать свитер.
На какое-то время она забыла обо всем, глядя на причудливые горы снежных облаков, они дымились почти под ногами и у Дженнифер просто свело дыхание, она даже не предполагала, что такое можно увидеть. Они поднимались все выше и выше, облака постепенно редели и все чаще всплывали рядом какие-то мертвые породы .Дженнифер остановилась. Рядом остановился Тэд.
— Я не хочу идти дальше,— сказала Дженнифер.— Мне хочется постоять здесь и подумать.
— Но дальше будет еще интереснее,— Тэд потихоньку потянул ее вперед.— Идем, мы итак уже отстали.
— Я не хочу интереснее, я хочу здесь,— продолжала упираться Дженнифер.
— Мы можем задержаться здесь на обратном пути, или, если пойдем другой дорогой, все равно будем проходить такой же уровень облачности. Это даже интереснее, чем смотреть на одно и тоже.
Дженнифер нехотя пошла вперед, постоянно оглядываясь. Тэд молча шел рядом и легонько тянул ее за руку, если она останавливалась слишком надолго.
Джон потерял их из виду и остановился. Мэри с Биллом, достигнув временного перемирия, шагали уже далеко впереди. Наконец, появился Тэд, сделал Джону знак, что все в порядке, следом появилась Дженнифер, она просто шла спиной, Джон невольно улыбнулся, поскольку ему самому не хотелось покидать это место. Впереди — гранитные породы. Это довольно мрачное зрелище и создает совсем другое, тягостное настроение. Он быстро зашагал вперед, чтобы Дженнифер не заметила его.
Он догнал основную группу и подумал, что ему уже очень надоело держаться на почтительном расстоянии от Дженнифер.
Давно застывшие и омертвелые следы вулканической деятельности действительно производили на большинство весьма мрачное впечатление.
— Какое унылое отвратительное зрелище,— сморщившись, сказал Билл.
— Трудно представить, что когда-то это все было горячее и живое,— Мэри задумчиво смотрела на мертвые гранитные породы.
— Ты не чувствуешь себя покинутой людьми на далекой луне? — Тэд подошел к Дженнифер, которая открыв рот смотрела на открывшуюся картину.
— Лунный пейзаж...— задумчиво произнесла Дженнифер,— грустный, одинокий, давно умерший...
— И никому теперь не нужный,— продолжил Тэд, подмигивая подошедшему Джону.
— Привет, Джон,— протянул он ему руку.— А я раньше и не заметил, что ты идешь вместе с нами.
— Да я все время где-то в стороне, ищу интересные кадры,— ответил Джон, пожимая руку Тэду и глядя на Дженнифер. Она выпрямилась, но продолжала смотреть в другую сторону.
— Я не согласен с тобой, Тэд, — задумчиво проговорил он.
— Насчет чего?
— Что лунный пейзаж никому не нужный.
— Да ну, кому нужна умершая память о бурной деятельности?
— Напротив, люди смотрят на луну, да и на эти породы. Их бездвижная жизнь завораживает. Мне кажется, они застыли в своей тяжелой печали... А печаль — это не мертвое ощущение, она граничит с великим покоем.
— Ну ты загнул...— удивленно сказал Тэд.
Дженнифер после слов Джона тоже удивленно оглянулась, встретила задумчивый взгляд Джона и пошла вперед со словами:
— Смотрите, мы заболтались, уже все ушли.
Тэд укоризненно покачал головой, Джон пошел вслед за ней.
Дженнифер растерялась. Ей хотелось поговорить с Джоном, ей понравились его слова, она сама подумала почти о том же, но язык не слушался ее, она смутилась и решила, что лучше уйти от разговора. Но теперь она шла и ругала себя за это. А вдруг он больше не подойдет? Хорошо, хоть Тэд его знает, может быть...
— Дженнифер, ты теперь мрачнее тучи,— Мэри опять оказалась рядом,— не перестаю удивляться, как сильно действует природа на твое воображение и настроение.
— Ты повеселела, вы помирились? — спросила Дженнифер, оставив высказывание Мэри без ответа.
— Не спрашивай меня больше об этом,— сказала Мэри спокойно и немного грустно.— Все равно через три дня он уедет, потом уедем мы, и не стоит придавать никакого значения этим отношениям.
Сердце ее сжалось и от слов Мэри, что не надо ничему здесь придавать значения. Она обернулась и поискала его глазами. Джон о чем-то разговаривал с Тэдом. Нет, сама себе сказала Дженнифер, все равно это не то, хотя про печаль он сказал здорово... Если с ней рядом шел Эман...
Они уже добрались до канатной дороги. Впереди был кратер давно потухшего вулкана. Дженнифер стало очень грустно, почти захотелось заплакать. Она была довольна только тем, что пока идет одна и у нее есть еще несколько минут, чтобы собраться с духом и сделать безмятежное выражение на лице.
Она задумчиво села рядом с Тэдом в кабинку и отвернулась. Дух захватило от высоты и красоты. Увидев покрытую снегом вершину кратера, она просто замерла от этого величия и покоя.
Дженнифер выскочила первая и бегом кинулась к снегу. Трудно было представить себе, что всего в нескольких часах ходьбы — пальмы, солнце и океан, вечное тепло. Она совсем забыла про то, что не одна, жадно смотрела по сторонам. Ей в спину шлепнулся снежок. Она как в тумане посмотрела на резвящихся Мэри и Билла, отошла еще дальше и оглядела всю группу. Они все не так выглядят. Дженнифер стала напряженно оглядываться по сторонам, потом присела на большой камень и стала смотреть в одну точку. Синеватый снег, небо совсем другого, чем внизу, цвета, отливы других цветов на снегу, мягко-коричневый цвет камней, она закрыла глаза. Перед ней как в тумане выплыл подиум, а на нем, как в снежном тумане одна за другой появлялись модели, одетые в странные очертания гор, камней, снега и облаков. Между ними как бы парила Дженнифер, словно по мановению волшебной палочки доводя каждую до полного сходства с тем, что она видела сейчас...
Она испуганно вскочила.
— Мои краски... Бумага... Я все забыла,— она стала беспомощно озираться, хотела побежать, поскользнулась, почувствовала, что падает, и снова сильные руки подняли ее легко и высоко.
Джон поставил ее на землю и не успел открыть рот, как Дженнифер подняла на него огромные глаза, полные вдохновения и отчаяния одновременно.
— Хотя бы карандаш и блокнот... Я же все забуду.
Она умоляюще смотрела на него.
— Кажется, я брал свой любимый фломастер, только он синий... если вам подойдет...
Он начал рыться в карманах и в сумке.
— Ну, скорее же,— проговорила Дженнифер и отвернулась назад к тому месту, откуда начался ее взлет воображения. Все мертвело на глазах и теряло ту необычную связь, которую она так остро поняла и почувствовала.
— Вот,— Джон протянул ей блокнот и фломастер.
Дженнифер схватила все и бегом кинулась к тому камню, на котором сидела.
Джон подошел и снова поднял ее. Дженнифер возмущенно подняла голову. Джон положил на камень свой свитер.
— Не забывайте, что здесь уже не тропики, еще не хватало, чтобы вы простудились.— Он стоял перед ней в одной майке.
— Я сейчас не чувствую холода, мне холодно смотреть на вас,— проговорила она. Он властно усадил ее на камень.
— Рисуйте быстрее и не думайте ни о чем. Мне тоже совершенно не холодно.
— Вы не обидитесь, если я попрошу вас меня оставить,— она тут же поспешно добавила.— Ненадолго?
— Нисколько. Желаю удачи.
Джон отошел и принялся выбирать кадры. Он настолько увлекся работой, что совсем забыл, что они не одни и когда Тэд, что-то говоря со смехом, взял его под руку, он от неожиданности чуть не выронил фотоаппарат.
— Ну, у вас тут я смотрю, просто творческая лаборатория,— сказал Тэд с улыбкой глядя на Джона. Тот обернулся и посмотрел на Дженнифер. Она яростно грызла фломастер и смотрела куда-то вверх. Джон смущенно пожал плечами и вопросительно посмотрел на Тэда.
— Вообще-то все уже уходят.
— А задержаться никак нельзя? Ведь канатная дорога еще долго должна работать? — Джон пристально смотрел на Тэда.
— Попробую уладить,— сказал Тэд и направился к собравшейся группе.
Через некоторое время он махнул Джону рукой, что значило — оставайтесь.
Джон уже закончил снимать и просто прохаживался невдалеке от того камня, где сидела Дженнифер. Наконец она вложила фломастер в блокнот, закрыла его и бросила позади себя. Еще раз задумчиво посмотрела куда-то, потом закрыла глаза и стала тереть лицо руками. Джон решил, что уже пора подойти к ней. И очень вовремя, потому что она вставая, слегка покачнулась и он с удовольствием подхватил ее и крепко прижал к себе на мгновение. Отпустил и спросил:
— Ну?
— Кажется, что-то схватила,— устало пожала плечами Дженнифер и посмотрела на Джона.— Теперь я жутко хочу есть.
— Нам не меньше часа ходу до ближайшего ресторана,— улыбнулся Джон.— я тоже уже изрядно голоден. Думаю, вы составите мне компанию?
Дженнифер огляделась по сторонам и рассмеялась.
— У меня, конечно, очень богатый выбор, но я, все же, предпочту вас.— Она торжественно взяла его под руку.— Тем более, что вы, как мне кажется, давно охотитесь за мной...— она вопросительно посмотрела на него.
Он тихо притянул ее к себе и нежно поцеловал. Дженнифер показалось, что их поцелуй длится вечно и когда она откроет глаза, будет уже глубокая ночь. Но над ними светило яркое солнце, подул сильный ветер. Дженнифер посмотрела на голые руки Джона.
— Боже, одень скорее свой свитер,— требовательно сказала она.
— Тебе что, холодно? — спросил он, смущенно улыбнулся и снова потянулся к ее губам.
Через некоторое время Дженнифер все-таки высвободилась из его объятий.
— Мне холодно на тебя смотреть,— сказала она.— Тем более, что нам пожалуй, уже пора идти, потому что я все также жутко хочу есть.
Джон кивнул и пошел к камню за свитером.
— Эй,— окликнул ее догоняющий Джон.— А это?
Он держал в руках блокнот и фломастер.
— Ой, совсем забыла...— смущенно проговорила Дженнифер, взяла из его рук блокнот, потом посмотрела на фломастер.— Это, я боюсь, все вам придется мне подарить, поскольку фломастер изгрызен почти до основания.
— Вредная привычка,— покачал головой Джон.
— Я сама вредная и привычек вредных у меня очень много.
— Например, убегать в самый неподходящий момент?
— И это тоже,— рассмеялась Дженнифер.
— А что еще? — хитро спросил Джон.
— Скоро узнаешь,— также хитро ответила Дженнифер.— Если, конечно, не быстро устанешь от моих фокусов.
— Готов терпеть до бесконечности.— Джон обнял ее и они пошли к канатной дороге.
Сев за столик в ресторане, Дженнифер постепенно вышла из сладкого забытья и спросила:
— А как же Мэри, Билл и Тэд? Это ведь нехорошо, что мы их так оставили и не предупредили.
— Почему не предупредили? — улыбнулся Джон.— Я все уладил, они нас поняли и простили, можешь быть совершенно спокойна.
Когда они вышли и остановились, Дженнифер прижалась к Джону и сказала:
— Можно я помолчу? — тихо спросила Дженнифер.— Я так устала, и еще теперь так наелась, что с удовольствием легла бы где-нибудь поспать.
Джон посмотрел на часы.
— Пожалуй, нам уже надо поторапливаться, мы еле-еле успеем спуститься до темноты. Я провожу тебя домой, наконец-то, заодно, и узнаю, где ты живешь.
— По-моему, ты уже приметил себе для загорания лужайку возле нашего домика,— улыбнувшись, сказала Дженнифер.
Всю дорогу они прошли молча, почти ни о чем не думая. Когда они спустились, уже смеркалось, они остановились и посмотрели друг на друга.
— Может, пойдем искупаемся? — предложил Джон.
Дженнифер кивнула.
— Скажи, Дженни, а почему тебя тогда бросили в воду в одежде?
— Уж кто бы спрашивал,— сердито посмотрела на него Дженнифер.— Мне было жутко жарко, мы с Мэри нагулялись по зоопарку, мне хотелось в воду...— она смущенно замолчала.— А ноги у меня все были в жутких ссадинах и синяках и поэтому мне стыдно было раздеться. Вот Мэри и организовала мне купание.
— По-моему, ей тоже это пошло на пользу,— сказал Джон.
Они уже были на пляже.
— Теперь темно, и я надеюсь, ты можешь смело раздеваться. Если хочешь, я дам тебе честное слово не смотреть на твои ноги.
— Хочу,— строго сказала Дженнифер.
Через некоторое время они уже вовсю брызгались в воде.
Когда вышли и обсохли, то почувствовали некоторое смущение. Пора было расставаться.
Они подошли к домику. Окно спальни притушено светилось.
— О, Мэри дома в такую рань,— удивленно сказала Дженнифер.
— Тебе не влетит за такое долгое отсутствие? Мэри очень строгая твоя подруга,— спросил ее Джон.
— Да нет, она же видела, что я осталась с тобой...— сказала Дженнифер задумчиво.— И к тому же она совсем не строгая, она просто очень волнуется за меня.
— Мне кажется, Дженнифер, что все, кто хорошо знает тебя, начинают за тебя волноваться.
— Ты же меня еще не хорошо знаешь? — пытливо посмотрела на него Дженнифер.
— Но уже ужасно волнуюсь. Наверное, не засну всю ночь. Так что как только рассветет, ты, пожалуйста, просыпайся, я уже буду загорать.
— Смотри не обгори под ночными лучами.
Они рассмеялись.
Дженнифер тихонько вошла в домик и замерла.
— Мэри, я уже так уютно устроился, я долго буду ждать тебя?
До нее долетел требовательный голос Билла.
— Я вообще не люблю, когда девушки заставляют меня долго ждать,— продолжал он,— ты просто тянешь время. Мне кажется, тебе уже хочется, чтобы Дженнифер пришла и спугнула нас.
— Мне было бы приятнее, чтобы она застала нас не в постели, а потом я бы с ней договорилась...— нерешительно сказала Мэри,— здесь же две спальни.
— Оставь ей записку в двери, чтобы шла сразу во вторую, а сама иди ко мне быстрее.
— Ну почему ты такой нетерпеливый, Билл?
— У нас итак мало времени, чтобы тратить его на твою подругу. Я уеду, в конце концов, а она останется...— на некоторое время воцарилось молчание. Потом Билл продолжал:— Мэр, ты не увидишь ее в окно. Я вообще не понимаю твоей наивной уверенности, что она должна вернуться домой. Джон живет в отдельном домике, там им будет гораздо спокойнее.
— Дженнифер не останется с ним на ночь...— голос Мэри дрогнул,— Она не такая, как я...
— Все вы не такие, пока не попадете в хорошие руки...— лениво протянул Билл.— А потом ты очень даже ничего. В тебе есть какое-то отчаяние, а это, по моему мнению, придает женщинам большой эротический шарм.
— Заткнись, Билл,— резко сказала Мэри.
«Наконец-то она его сейчас выгонит,— подумала Дженнифер, которая сама уже готова была обозначить свое присутствие.— Как он смеет так обращаться с Мэри?» — гневно подумала она, прислушиваясь к подозрительной тишине.
— Ну, видишь, я заткнулся и даже сам встал за тобой,— услышала она вкрадчивый голос Билла.— Мне так хорошо с тобой, Мэри, ты очень классная девчонка.
Дженнифер услышала, что Мэри всхлипнула.
— Ну, иди ко мне скорей, иди, я тебя пожалею,— послышались шаги, потом какой-то шум, через несколько минут Дженнифер, покраснев до ушей, пулей вылетела из домика и только на воздухе перевела дыхание.
Ей снова стало не по себе. Ей было обидно за Мэри, за слова Билла в ее адрес... Она подумала, что правда, осталась бы с Джоном, но никогда не позволит себе этого. Так нехорошо... А как хорошо?
Она уселась на лужайке возле домика, где ее караулил Джон и опять поймала себя на мысли, что когда целовалась с ним все равно думала об Эмане. И тут она приняла твердое решение больше не развлекаться, чтобы не доставлять себе лишних проблем.
Она заявила об этом Мэри, та приняла это спокойно. Все последующие дни Дженнифер вела себя с Джоном очень сдержанно и даже холодно, объяснив это плохим самочувствием и настроением. В откровенном разговоре честно сказала, что сердце ее, увы, занято, а “просто так” она ничего не хочет.
Оставшиеся дни пролетели быстро и вот уже она с удовольствием открывала дверь своей квартиры. Едва бросив вещи, она сразу же побежала к папе Кло и Филу, но застала только старого повара и, конечно же, увальня Патриция. От папы Кло Дженнифер узнала последние новости: тетя Элен продала магазин и уехала, Фил работает ездит по окрестным городам, работая младшим клерком, что папа Кло считал незаслуженной для него удачей.
Дженнифер же с восторгом поделилась воспоминаниями и планами на жизнь: таймшер она продает и будет учиться. Мэри и Шарль, каждый со своей стороны обещали ей разузнать все и помочь устроиться. Возможный переезд ее не пугает, даже наоборот, скорее, радует. Папе Кло в свою очередь не терпелось поскорее избавиться от поручения Эмана, но поскольку эту тему Дженнифер обходила молчанием и пока толком ничего не узнала, он решил подождать.
Через месяц из Вустера полетело два письма. Одним папа Кло высылал Дженнифер переданное ему Эманом письмо, поскольку это позволяло ей воспользоваться рекомендацией и получить место и возможность подготовить эскизы для творческого конкурса. Она намеревалась начать воплощать в жизнь рожденную на вершине Дельтайта “печальную коллекцию”. Вторым же письмом менеджер из туристической компании сообщал Эману новый адрес Дженнифер.
Оставалась всего неделя до показа его первой самостоятельной коллекции. Получив сообщение из Вустера, Эман решил послать телеграмму за несколько дней, чтобы лишить Дженнифер возможности как следует обдумать его приглашение. Он еще не был уверен стоит ли заявлять ее соавтором всей коллекции, или только “зеленых платьев”, которые действительно были целиком сделаны по ее замыслу.
От размышлений его оторвал телефонный звонок. Буквально через мгновение, с белым от волнения лицом он садился в машину.
Предчувствие беды не обмануло его. Возле здания были пожарные машины и толпа зевак, пламя уже погасили и теперь впереди было расследование причин и поиск виновных. Для Эмана оно уже не имело никакого значения — в пламени погибли именно зеленые платья и часть вечерних... Каким-то странным образом одинаково испугавшиеся модели бросили в суматохе именно его платья, хотя должны были в это время репетировать другие... Но размышлять об этом уже не было смысла.
В машине запищал телефон и Джордж вкрадчиво спросил, не сорвется ли показ? Этой мысли Эман даже допустить не мог. Он уверил Джорджа, что без туда за неделю восстановит все потери... Молнией пронзила сердце догадка... Ну кто же еще мог это так блестяще организовать?
В это время в роскошном отеле Эмили довольно потянулась на огромной кровати и включила телевизор с нетерпением ожидая новостей. Она была абсолютно уверена, что выбила из колеи бывшего мужа и сорвала его ожидаемый триумфальный показ.
В этот день Дженнифер как обычно поздно вернулась домой. Ее ждала телеграмма.
“Пожаре погибли зеленые платья. Выручайте. Телеграфируйте время приезда Париж. Эман”
В первую минуту Дженнифер ужаснулась — ведь зеленые платья — это было самое удачное... Потом она внимательно перечитала телеграмму и решила, что ее кто-то разыгрывает. Например, та же Эмили... Но уж больно это было похоже на него — вот так — запросто: выручайте и все...
Дженнифер заметалась по квартире. Что же ей делать, она забыла про голод, про свой неудачный день — сегодня все валилось из рук. Потом попыталась успокоиться, сварила кофе, но чашка вывернулась у нее из рук и упала на ногу. Пришлось самой себе оказывать медицинскую помощь. Ожог вздулся большой. Когда она, охая и ругая себя, уселась в кресло и закурила, была уже глубокая ночь. И эту ночь вдруг прорезал телефонный звонок.
— Дженнифер, вы? — раздался в трубке знакомый голос.
Сердце ее заколотилось и она не сразу ответила:
— Ну, я...
— Как вы думаете, мы воплотим ту же идею на других тканях? Я обдумал — не получается по времени искать такие же...
Взбешенная Эмили выбегала из Дома Высокой Моды не обращая внимания на щелчки фотоаппаратов вокруг. Какая непростительная самоуверенность, надо было предусмотреть это. Да, она могла бы вывести тихоню из строя заранее, но теперь, она была вынуждена увидеть полный успех Эмана да еще его публичное заявление, что эту коллекцию он подготовил совместно с будущей женой. А она, сколько она потратила на него сил, времени, сколько всего вытерпела! Какая наглость — эта тихоня войдет в высший свет в платье невесты. Заявлена следующая — “Печальная коллекция”. Но кто бы мог подумать, что у девчонки совсем нет гордости?.. Но какая хватка!..
|
|