(Моя Родина)
Родная псковская сторонка
Меня звала, меня тянула.
Я знал, что ждет меня она,
Тоскует обо мне всем сердцем;
А потому... ее не в коем случае
Не мог оставить я одну, —
Я каждый год к ней возвращался.
Я не видал нигде таких
Картин чудесных и живых,
Для сердца русского родных!
На горке старый монастырь,
И там впотьмах,
Согбен в трудах, сидит монах;
Свеча тихонько догорает,
И одиноко огнь ее
Во тьме лучится и мерцает...
Над книгой древнею старик
Седой главой своей поник,
Рука его дрожит;
Перо скрипит... и пишет,
Нестройный строчек ряд
Седою стариною дышит...
На влажных склонах по холмам
Стада пасутся тут и там;
И бедный парус рыбаря
Вдали белеет одиноко
И вольно бродит по волнам
Так бесприютно и далеко...
Бывало, дед мой говорил:
«Здесь предки наши воевали,
Здесь полегли они костями».
И он сторонку ту любил,
И я сей край боготворил!
Я помнил голубые небеса,
Где белые барашки, облака,
По небу тихо проплывали;
От счастия кружилась голова,
И я — малыш, набрав цветов:
Ромашек белых, синих васильков,
Навстречу к маме мчался,
Чтоб подарить свою любовь!..
Я помнил здешний аромат стогов;
Хрустящий запах хлеба,
Парное молоко и добрый дух
Родного мне поэта.
Вот здесь, под сенью этих лип,
Его читал я с упоеньем
И плакал, плакал, плакал...
Его любовью вдохновленный...
А под вечер,
Когда на темный небосклон
Моя любимица Луна
Тихонько выплывала,
Когда поля ночная мгла
Фатой прозрачной нежно покрывала,
Когда так тихо и свежо!..
И только стоги сена
Одиноко в лунном свете тонут...
Я выходил на одинокий брег,
Где звезд чудесный хоровод,
В ночное зеркало глядясь,
Тревожил безмятежье сонных вод...
Все, все здесь было мило для меня, на этой родной псковской земле. Здесь меня ждала каждая березка, каждая рябинка и ивушка. Я любил их, я знал каждую, гладил и разговаривал, а они радостно шумели мне в ответ своими зелеными листочками. «Милые мои березки, как вы сегодня красивы, как кудрявитесь, как шумите вы, душевные мои; милые мои рябинушки, красавицы мои, как гибки и стройны вы, а вы, ивушки зеленые, не печальтесь так, пожалуйста, не грустите так!..» Да, все, все здесь было для меня родным и кровным!
Как синее небо отражается в зеркалах здешних озер, так душа русская отразилась в русских народных песнях и сказках и более всего — в стихах Пушкина, которого просто невозможно не любить, который дорог каждому русскому сердцу и который как ни один поэт был дорог мне.
В этих зеленых рощах, здесь, да, именно здесь была еще жива душа Тани, милой пушкинской Тани — души поэта — которую здесь можно было увидеть в каждом деревце и ручейке, - и я, печалясь, разговаривал с ней ласково, ведь я любил ее всем своим сердцем, любил ее всю свою жизнь. Я плакал от радости и счастья, что родился в России, что это была моя Родина, и что я мог гордо, не опуская глаз ни перед кем, сказать: Я — русский!
И только здесь, в этой родимой сторонке, еще можно было встретить настоящие перлы земли русской. Я помнил всю свою жизнь добрую Марью, которая не знала грамоты, но с которой можно было говорить обо всем на свете так искренне и просто. Я никогда не забывал, как заходил в ее ветхую избушку, которая стояла посреди леса, и милая старушка всегда угощала меня теплым парным молоком, а в это время глаза ее лучились такой добротой и материнской заботой, что свет ее лучистых глаз навсегда останется жить в моем сердце.
Поистине, красивое лицо в старости надо заслужить жизнью!
День короток, невысок,
Завалился за порог,
Ночь прозрачна и светла,
Только изморозь одна.
Вспомни, Марья, как бывало,
Ты под шум веретена
Тихо песенки певала,
Сидя подле у окна!
Вспомни, милая старушка,
Как при звездах в полутьме
Друга сердца поджидала
Ты в полночной тишине!
Вспомни, как была девицей
И по снегу, при Луне,
Шла к колодцу за водицей
С коромыслом на плече!
Да, и только здесь, на этой родной псковской земле, где мне знакома каждая тропинка, каждый кусток, я хочу умереть, только здесь, в этом заброшенном людьми крае посреди поля укрыться мягкой русской землей, словно теплым пуховым одеялом, и, сомкнув свои очи, задремать вечным сном под безбрежным ночным небом...
И счастлив буду я,
Коль скоро, слова поэта,
Что написал их для того,
Кто уж давно покоится
В могильной тишине,
И над моей могилой
Так сладостно и тихо... прозвучат
В незримой вышине:
«Все в таинственном молчанье;
Холм оделся темнотой;
Ходит в облачном сиянье
Полумесяц молодой.
Вижу: лира над могилой
Дремлет в сладкой тишине;
Лишь порою звон унылый,
Будто лени голос милый,
В мертвой слышится струне.
Вижу: горлица ни лире,
В розах кубок и венец...
Други, здесь почиет в мире
Сладострастия мудрец...(Пушкин А. С.)»
|
|