- Ты уже уходишь?
- Надо идти.
- Ты знаешь, теперь я стала бояться этих слов: "надо идти". Если услышу их от кого-нибудь, вздрагиваю, как от удара.
***
- Когда я шел, я все думал о тебе, представлял, как приду, тихонько поднимусь по лестнице, подойду. Ты меня заметишь, и даже не обрадуешься, только немного улыбнешься...
- А я бросилась тебе на шею.
- Да.
- Ты что-то ищешь?
- Одежду.
- Опять уходишь?
- Опять.
- Неужели ты не можешь остаться? Ты же знаешь, здесь у тебя будут все условия, все возможности. И, в конце концов, ты мог бы остаться здесь ради меня!
- Я же уже говорил тебе...
- Что тебе душно в городе?..
- Да...
- Что тебе нечем здесь дышать?..
- Угу...
- Но это же чушь!
- Ага...
- Ну что ты все заладил - "ага" да "ага"!
- Ага...
- Скажи,..
- Что?
- Там, в дороге, у тебя ведь есть другие женщины?
- Да... ты ревнуешь?
- Нет. Не к ним.
- А к кому?
- К дороге.
- Извини...
- Возвращайся...
***
- Эй! Красавица! Нет ли у вас воды, напиться?
- А шо же вам в колодце?!. Ой! Це ж ты! Любый ты мой! То така радость, така радость! Ай! А чого же ты не упредил, за то, шо приходишь? А у меня же все не прибрано! Ой! Ты же, наверное, йисты хочешь?
- Как стадо волков.
- А у меня ничого не готово! Ну, проходи скорее в хату! Шо же ты так?!
- Да ладно тебе, не суетись.
- Ну, как это не суетись? Как не суетись?! Тебе же вон, и баньку истопить треба. Хочешь же попариться с дороженьки-то?
- Ой, а я так ждала тебя, так ждала. Мэне уж и все говорят: брось ты его, вин тэбе не дело. Выходи замуж вон, хоть за Петро, давно ужо сватается. А я все не могу! Уж соберусь будто, но вдруг как вот здесь что-то сожмет, и все! Не могу! А тут ужо ты знаешь, яка у нас картошка, да огурцы зараз народились. Я уже с ног сбилась закатывать их!
- Картошку?
- Да ни... ха-ха... огурцы. Да ты ешь, ешь. Исхудал то как, любый ты мой, дролечка.
- А ты это куда пошел?!
- Мне уже пора.
- Ой! Как же ты это, ужо не останешься?! Ну, хоть на месяц-другой.
- Не могу...
- Ты мэне не любишь!..
- Ну, подойди сюда...
- Чого?
- Вот. И стоило обижаться?
- Не любишь ты мэне, остался бы. Обвенчались бы ужо... Жили б, как люди... А ты уходишь!..
- Плачь, плачь... боль, она со слезами выходит.
- А горюшко-то?.. Горюшко-то... остается!..
***
- А я что-то весь день провела в огороде, смотрю - солнце уже к закату, и человек стоит какой-то, руку на забор положил, голову ею подпер и смотрит. И тут я как обмерла вся. Лица-то не видно - солнце-то прямо на меня светит, но внутри все как перевернулось.
- Бросилась ты ко мне.
- Обвила тебя, прижалась и хорошо-то как стало. Мне всегда с тобой хорошо. Чего смеешься? Приятно, небось. Идешь, знаешь, что тебя ждут... мучаешь ты меня. А теперь, вот, опять уходишь.
- Мне пора.
- Уходишь. И ведь уйдешь, я знаю. Не остановишь. И чего тебя только тянет в дорогу эту, проклятую!
- Пойми, я и сам не знаю. Порой идешь целыми днями, а последнее время я и ночую под крышей все реже, то в чистом поле, то в салоне машины, под крылом самолета, за штурвалом. Иду, мечтаю о горячем супе. От меня разит, как от коня, так, что птицы с деревьев падают. Только и вижу, что горячая вода, да кусок мыла. А вот с тобой лежу, а вижу дорогу, серое полотно под ногами...
- Обними меня, милый мой... крепче... вот так. А теперь иди.
- Я вернусь.
- Я знаю...
|
|