* * *
Триста семьдесят лун… Я сквозь время смещаюсь…
Если б юность вернуть наяву,
Я к тебе подойду – и уже не смущаясь
Ненаглядной моей назову.
Я прошу извинить… Вы не сердитесь,
Что былое во мне ожило?
Триста семдесят лун, триста семдесят --
Тридцать лет пролетело, прошло…
Тонет город в любви. Город дышит любовию,
Где я девочку встретил одну,
Где проспектом любым и тропинкой любою
К твоему прибегал я окну.
Я прошу извинить… Вы не сердитесь,
Что былое во мне ожило?
Триста семдесят лун. Триста семдесят –
Тридцать лет пролетело прошло…
В облаках журавли промелькнули. Курлыча…
Так вовеки им вдаль улетать…
А у каждого Данте есть своя Беатриче –
И тебя мне всю жизнь вспоминать.
Я прошу извинить… Вы не сердитесь.
Что былое во мне ожило?
Триста семдесят лун. Триста семдесят,
Тридцать лет пролетело, прошло…
2
Над Черновцами – ясная луна
И в черном небе звезды колдовские,
А для меня – простого пацана –
Вся радость – в песнях... А любил какие?
Вот Бейбутов поет, как он ловил,
Взор девушки одной в тоске напрасной...
Я все слова по слуху разучил,
Любил мотив томительно прекрасный...
Ах, лучше бы мне песни той не знать!
Певец меня, поэт ли изурочил?
А может, нужно было понимать,
Что Бейбутов судьбу мне напророчил?
Я жил в периферийном городке,
Учился в затрапезной восьмилетке,
Жил в коммуналке... Словом, жил в «совке»...
Томясь в тех рамках, в той ужасной клетке,
Мечтала о возвышенном душа...
А Вышней волей мне дарован голос...
Бедна семья, буквально ни шиша,
Порой, буквально ни копья... Кололось
Буквально все, чего бы не желал...
С младенчества смирял свои желанья...
Мечтать не вредно... Вот я и мечтал,
Не знаю сам, о чем... Мои мечтанья –
Не об игрушках, об обновках мне
Не грезилось и ничего не снилось...
А как-то Бог увиделся во сне:
Стоял с мешком у двери и, как милость,
Он ссыпал из мешка к моим ногам
Букашек расползающихся горку...
И мама разъяснила: дескать, нам,
В безденежье намаявшимся горько,
Когда-нибудь он много денег даст...
Когда купили старенький приемник,
Был в доме праздник... Худ и головаст,
Я замирал в мечтаньях неуемных,
А музыка меня вздымала ввысь,
Рифмованные оглушали строки...
Прошу: Утесов, песней поделись...
Вокала мне бесплатные уроки
Давал тот старый, маленький «Рекорд»...
И погружаясь в песни, забывался...
Мне в песнях открывался тайный код,
Секретный ключ к моей судьбе давался...
Те песни заменяли мне кино...
В безденежье так редки были фильмы...
Мне в кинозале страшно: там темно...
В дни выборов безденежно утиль мы
Киношный – в университетский зал
Смотреть ходили с мамой – мне не в радость,
Сидеть терпенья нет – и я сползал
С рук мамы на пол, а душа терзалась...
Хоть мал был, знал: есть у меня душа.
Она была. Я жил в ее просторах.
Мечтал. Грустил. Умишком не спеша
Взрослел... Ну, а в душе мне, может – сорок,
А может быть – и девяносто лет –
И в сны мои являлся странный город –
И словно бы душа мне шлет привет
Из -- не отсюда, будто снами вспорот
Наброшенный на душу темный холст –
И в необъятном горестном смятенье...
Я просыпаюсь... Школа... Малый рост,
Картавость, бедность... Горько! Невезенье:
Учительница первая моя
Была отнюдь не эталон морали –
И я несчастный, маленький... Змея
Картавила, кривляясь – и не знали
Родные, как мне в школе тяжело...
С трудом я во второй перевалился –
С учительницей новой повезло –
И я маленько отошел, раскрылся...
Вдруг оказалось: выучить стихи
Мне легче, чем любому в нашем классе...
Лишь брошу взгляд – готово... Ни строки
Не перевру, читая... На Парнасе
Посмеивались, глядя на меня,
Я думаю, и Пушкин и Некрасов...
И я в читальне проводил полдня,
Читая все подряд... Начальных классов
Ступени проходил, скажу тебе, --
Уроками себя не утруждая,
Не напрягался в суетной борьбе
За высшие оценки... Но читая
Я улетал в нездешние миры...
Я был одним из храбрых мушкетеров...
Стеснялся, сторонился до поры
Тех, в фартучках, кем школьных коридоров
Кишат пространства... Для чего они?
Не знаю, как себя вести с такими...
Идут по школьным коридорам дни,
Бегут недели и летят лихими
Сентябрьскими кометами года...
Вот позади уже и восьмилетка –
Немного троек... А теперь куда?
Не в ремеслуху же... Судьбы разметка
Ведет, минуя школу, в ЧСТ...
Осведомленным аббревиатура
Понятна... Неоформленной мечте --
Стезя... Учусь... Учительства культура
Повыше, чем в несчастной НСШ...
Там, впрочем, был Давид Абрамыч Эдлис –
О нем-то память сохранит душа:
Немецкому учил нас так, что «пелось»
На дойче всем свободно и легко...
Нас в техникумской группе тридцать с гаком
Одних парней... Механики! Клубком
Качусь, верчусь юлою... Ставлю на кон
Упорство, волю, память и мозги...
Стипендию дают... Вот это стимул –
С четверочек сорваться не моги!
Черченье доконает, чтоб я сгинул!
Кропаю со слезами чертежи –
Карябал, как попало, в восьмилетке...
А здесь, хоть лопни – вынь да положи
Преподу все заданья, а отметки
Должны мне гарантировать доход...
А физика? А химия?... Отрадой,
Что в техникуме свой оркестр... Поет
Васильев, в общем, славно, но усладой
Не стало это пенье для меня...
Я спел бы много лучше, но стесняюсь...
Есть голос... За стеснительность казня
Себя жестоко, все же не решаюсь
К Маргулису -- маэстро подойти...
И остается дар Господний втуне...
Господь за нерешительность прости –
Я к песенной судьбе моей – фортуне
Хоть мог бы, но, стесняясь, не шагнул,
Застенчивость душила, ну, хоть тресни!
А сверх того меня Кобзон лягнул:
Он голосом моим такие песни
Запел! Опять пророчила судьбу
Мне песня... Я еще о том не ведал,
Слова ее записывал во лбу...
(Той песни и поныне я не предал)...
А вот однажды я попал в кино...
Картина потрясла до основанья...
«Колдунья»! Влади! Ей одной дано
В дремавшем сердца смутные желанья
В подростке-недотепе разбудить...
Глаза ее и вправду колдовские
Вонзились в душу... Стало горше жить –
И слаще... Вот кладу, кладу мазки – и
Уже почти и загрунтован фон –
И я перехожу к самой картине...
Я замер у «Рекорда»... Мне Кобзон
Поет моим же голосом... А ты мне,
Иосиф, без конца зачем поешь,
О той, из нашего двора девчонке?
Уже ее заметил я... Хорош!
Достал уже той песней до печенки...
...Да, я тебя заметил с первых дней...
Казалось, ты и есть Марина Влади...
Но я все реже вспоминал о ней...
Вокруг все потускнело... Как в окладе –
Икона – ты в сиянии любви...
Любовь лавиной сердце затопила,
А я косноязычен виз-а-ви
И что сказать? Затмила, ослепила –
И сердце спотыкается в груди,
И как мне быть с собой, с тобой? Не знаю...
Что делать? Что сказать тебе? Поди
Лишь посмеешься?... Милая, родная...
Слова любви из песен достаю...
Шепчу, но так, чтоб ты не услыхала...
А хочешь, для тебя одной спою
Ту песню по-кобзоновски... Искала
Хоть в чем-то воплощения любовь...
К тебе всего-то двенадатилетней...
Люблю тебя... Кусаю губы в кровь,
А всем, конечно, видно все – и сплетни
Нас липкой паутиной оплели...
И если раньше ты не замечала,
Но, видимо, подружки донесли –
Дичишься... А моя любовь крепчала...
|
|