ИНТЕРВЬЮ.
В еженедельном приложении "ОКНА" газеты "ВЕСТИ" от 12.04.2001 года опубликована статья Яна ТОПОРОВСКОГО. Интервью со мной. Поверх моей фотографии приведено заглавие "На христианском кладбище, под дубом..." Статья иллюстрирована цветной фотографией "Владимир. "Золотые ворота" и фотографией мощного дерева, возможно, дуба. Верно, в нем имеется обширное дупло. Уступчатый вход обрамлен сверху "подковой", а по сторонам пластинками, похожими на металлические. Несколько в отдалении, за каменистым забором стоят свечи молодых сосен.
ВОПРОСЫ ПАДАЛИ, как СНЕГ на ГОЛОВУ. Хотя на ДВОРЕ была ещеОСЕНЬ 1952 г. СТУДЕНТЫ БРЯНСКОГО ЛЕСОХОЗЯЙСТВЕННОГО ИНСТИТУТА ОБСТУПИЛИ СВОЕГО СОКУРСНИКА, КИЕВЛЯНИНА Моше БЕЛЬФЕРМАНА, и ТРЕБОВАЛИ от НЕГО ОТВЕТА: почему, с какой ЦЕЛЬЮ ЕВРЕИ УПОТРЕБЛЯЮТ ХРИСТИАНСКУЮ КРОВЬ?! Но Моше в МОМЕНТ тот ничего ВРАЗУМИТЕЛЬНОГО ИМ СКАЗАТЬ не мог: "Какую КРОВЬ? Каких МЛАДЕНЦЕВ?"
После этого инцидента, он стал интересоваться "кровавыми наветами", в том числе и делом Бейлиса. В те годы в Киеве, в библиотеке Академии наук Украины, где был собран серьезный книжный фонд, материалы о "процессе Бейлиса" были весьма скудными. (Все эти, как и менее важные и серьезные книги хранили в спецхране, не указаны в каталоге; для знакомства с ними нужен был ДОПУСК! М.Ж.Б.)А главное, отсутствовала стенограмма судебных заседаний, публиковавшаяся в газете "Киевлянин". Подшивку "Киевлянина" с материалами дела Моше обнаружил в Софийском соборе, где в те годы располагался государственный архив (точнее, газетный отдел публичной библиотеки АН Украины.М.Ж.Б.), и сразу же погрузился в обстоятельства дела. (Нет, не сразу: через несколько лет! М.Ж.Б.). Изучив публикации газеты с 1911-го по 1914 год (я прочитал-переработал основные газеты того времени, издававшиеся в С.-Петербурге, Москве и Киеве. Впрочем, не только за указанный период. Прочитал по "теме" бессчетное количество книг. М.Ж.Б.), Моше довольно хорошо стал разбираться в логике и хронологии того безумия, которое потрясло не только Российскую империю, но и весь мир от убийства Андрюши Ющинского, прошедшего 90 лет назад, до вердикта суда присяжных, гласившего, что Мендель Бейлис, обвиняемый в ритуальном убийстве христианского мальчика, НЕВИНОВЕН. (В приговоре имелся еще второй существенный пункт: НЕ СНЯЛИ с ЕВРЕЕВ ОБВИНЕНИЕ в "РИТУАЛЕ", "РИТУАЛЬНОМ УПОТРЕБЛЕНИИ ХРИСТИАНСКОЙ КРОВИ". Следовало так понять: "НАШЛИ, СУДИЛИ НЕ ТОГО ЕВРЕЯ!" М.Ж.Б.)
Быть может, чтением архивных документов и закончилось бы изучением Моше БЕЛЬФЕРМАНОМ "КРОВАВОГО НАВЕТА" (нет, это не так: долгие годы собираю материалы, не решаюсь приступить к написанию произведений об "ЭПОХЕ ДЕЛА Бейлиса". М.Ж.Б.), но в начале 60-х попалась ему на глаза напечатанная в "Известиях" заметка журналиста Строганова, в которой автор сообщал: Василий Витальевич ШУЛЬГИН, бывший депутат Государственной думы и главный редактор "Киевлянина", ныне живет во Владимире, откуда он обратился с письмомк русским эмигрантам. Приводились и строки из обращения Василия ШУЛЬГИНА, на основании которых можно было сделать вывод, что он, Шульгин, считает, что коммунисты (читай большевики) перешли на национальные позиции, ибо проводят политику повышения жизненного уровня населения СССР, заняты созданием промышленности, развитием культуры и т.д. Ознакомившись с этой заметкой (пространной статьей. М.Ж.Б.), Бельферман Моше решил написать письмо бывше му главному редактору того самого "Киевлянина", в котором в пору дела БЕЙЛИСА появлялись статьи Василия ШУЛЬГИНА в защиту обвиняе мого. Удивительно, но письмо дошло до адресата. (По моей просьбе из управления внутренних дел Владимира выслали адрес В.В. ШУЛЬГИНА. Письмо отправил: оно могло не дойти, если бы перехватили "хитрые органы". М.Ж.Б.) Между ШУЛЬГИНЫМ и БЕЛЬФЕРМАНОМ за вязалась переписка, состоялось знакомство, переросшее затем в доверительные отношения. Ныне Моше Бельферман живет в Израиле, в Шломи маленьком поселке на границе с Ливаном. Он написал книгу о своих встречах с Шульгиным, хранит переписку. Но не письма, ни рукопись еще не увидели свет. Мы встретились с Моше и повели раз говор о журналисте и редакторе Василии Витальевиче Шульгине.
Не РАССКАЗЫВАЛ ли Василий Витальевич в СВОИХ ПИСЬМАХ или БЕСЕДАХ ИСТОРИЮ СВОЕЙ СЕМЬИ?
Да, конечно. Его отец, Виталий Якольевич ШУЛЬГИН, был профессором Киевского университета Святого Владимира. Докторская его бы ла посвящена положению женщин в петровские времена. Виталий ШУЛЬГИН заведовал кафедрой в университете, кроме того, постоянно читал лекции в институте благородных девиц. Кстати, этот институт рас полагался там, где ныне находится Октябрьский дворец. Надо сказать, что он был блестящим оратором, человеком эрудированным, прият ным собеседником. Когда он начинал говорить, то физический его недостаток переставал быть заметным, а ведь у него было два горба, на спине и на груди. Что не мешало ему познакомиться с воспитанницей института благородных девиц, которая впоследствии стала его женой. У них родился сын, которого нарекли Василием. Если не ошибаюсь, в 1864 году Виталий Яковлевич ШУЛЬГИН начал издавать газету "Киевлянин". Вскоре профессор Шульгин умер, оставив вдову, малолетнего наследника, кафедру, газету "Киевлянин" и огромное поместье в Волынской губернии. Через некоторое время вдова его вышла замуж за Дмитрия Ивановича ПИХНО, ученика профессора ШУЛЬГИНА.
Дмитрий Иванович Пихно повторил (след в след) путь своего учителя: занимался научной и преподавательской деятельностью в универ ситете, защитил диссертацию по экономическим вопросам (работа касалась железнодорожного сообщения в России) (точнее, тарифов, первоосновой стала полемика с графом Витте, являвшимся начальником Юго-западных железных дорог. М.Ж.Б.), стал профессором, продол жил издание "Киевлянина". Что же касается убеждений его, то был он крайне правых взглядов. А в отношении евреев большим антисемитом. Генерал-губернатором Киева, если не ошибаюсь, был в то время Трепов. Но в те годы говорили, что в Киеве два генерал-губернатора: Трепов и Пихно. В октябрьские дни 1905 года, когда Российская империя была поражена всеобщей забастовкой, газета "Киевлянин" продол жала выходить. Необходимо отметить такой факт из биографии семьи ШУЛЬГИНА, который потом сыграет важную роль в жизни Василия Витальевича. Дело в том, что в своем поместье на Волыни семья ШУЛЬГИНЫХ, к тому времени состоявшая из шести человек: мать, отчим, сестра, он сам и двое племянников, построила сахарный завод. Как впоследствии объяснил Василий ШУЛЬГИН, в России надо создавать сельскохозяйственную промышленность, чтобы увеличить занятость населения. По тем временам это был большой завод, на котором вначале трудилось 200, а впоследствии 400 человек.
Во время дела БЕЙЛИСА "Киевлянин", как уже говорилось, публиковал статьи в защиту обвиняемого. В оппозиционной "Киевлянину" прессе появились намеки "Киевлянин" отрабатывает еврейские деньги.
Но ведь ПИХНО был ЯРЫМ АНТИСЕМИТОМ?! Каким образом в ЕГО ГАЗЕТЕ ПЕЧАТАЛИСЬ ПОДОБНОГО РОДА МАТЕРИАЛЫ?
Во-первых, газета принадлежала не лично ПИХНО, а всей семье. (Помнится, не произносил этой фразы. Да, ПИХНО, являлся как бы совладельцем газеты, но он был главным редактором газеты. При всейсвоей реакционности, обладал здравым смыслом, понимал: БЕЙЛИС к делу непричастен! ПИХНО хотел СПАСТИ ЧИСТОТУ РУССКОЙ ЮСТИЦИИ и СУДА от ТЯЖКОЙ ОШИБКИ. М.Ж.Б.). Во-вторых, Пихно умер примерно за месяц до начала дела БЕЙЛИСА. Главным редактором стал Василий Витальевич ШУЛЬГИН, бывший к тому времени уже депутатом Второй и Третьей Государственной думы. Правда, он состыковался с небезызвестными Пуришкевичем и Замысловким это была, как ихназывали, неунывающая троица. Василий ШУЛЬГИН был превосходным оратором, который мог в том числе задать неожиданный и провокационный вопрос левым депутатам: "Господа депутаты, бомбы у вас нету?!" Однажды его лишили слова, права присутствовать на очередном заседании Думы. Во время дебатов о смертной казни Василий ШУЛЬГИН выступил за военно-полевые суды и смертную казнь. Он фактически был даже правее Пуришкевича и Замысловского. (Помню точно: последней фразы не произносил самым "бешенным" являлся Пуришкевич. М.Ж.Б.). Когда началась Первая мировая война, он внезапно стал одним из организаторов Прогрессивного блока. Это был отход от крайне правой линии на более умеренные, националистические, патриотические позиции. Дальше случилось просто невероятное: на исходе февраля 1917 г. он, ярый монархист, вместе с Гучковым прини мал отречение Николая Второго. В Гражданскую войну Василий ШУЛЬГИН стал одним из идеологов белого движения. Зиму 1919 г. он скрывался в плавнях Днепра, туда и пришло к нему предложение Григория Котовского: влиться в ряды возглавляемого этим командиром кавалерийского корпуса красных. Но ШУЛЬГИН ушел в эмиграцию: Турция Франция Югославия. В 30-е годы от полностью отошел от политической деятельности.
Как ЭМИГРАЦИЯ ОТНОСИЛАСЬ к НЕПРЕДСКАЗУЕМОМУ ШУЛЬГИНУ?
Известно, что в 1925 году ШУЛЬГИН тайно посетил СССР. Он побы вал в Москве, Ленинграде, Киеве. Цель поиск сына. Затем вернулся обратно. В эмиграции ШУЛЬГИН опубликовал записки о своем путешествии в страну большевиков. Впоследствии стало известно, что ГПУ было в курсе его поездки, следило за ним, но почему-то не трогало. Эмигранты считали, что ШУЛЬГИН сотрудничать стал с советской властью, и объявили его предателем.
ВЕРНЕМСЯ к КРОВАВОМУ НАВЕТУ. Какова была ПОЗИЦИЯ Василия ШУЛЬГИНА, которую он ОТСТАИВАЛ в "Киевлянине"?
Он считал, что справедливый и честный русский суд не имеет права становиться прислужником правительства. Напомню, что в то время министром юстиции был Щегловитов. В народе его называли "Ванька Каин". Он патронировал это дело. Парадокс состоял в том, что правительство было заинтересовано в подобном процессе. Вот как он создавался: версию о "ритуальном убийстве" подбросил один из сотрудников "Киевлянина" по фамилии Савенко. Потом эту идею подхватили общество "Двуглавый орел", одноименная газета. По инициативе "двуглаво-орловцев" и некоторых киевских деятелей послан был запрос в Государственную думу: не "ритуальное" ли это убийство? Был запрос подписан депутатами и, кажется, Пуришкевич... Можно считать, что с запроса в Государственную думу началось "дело о кровавом навете". Во время процесса газета не отрицала употребления евреями христианской крови, но настаивала на том, что Мендель БЕЙЛИС невиновен.Власти, по всей видимости, такого не ожидали, и номер "Киевлянина", вышедший в первый день суда, был конфискован, а сам ШУЛЬГИН ока зался под следствием.
Но ведь ШУЛЬГИН ДЕПУТАТ!
Он рассказывал мне, что в один из дней 1915 года, во время жестокой метели, к нему прибыл юрист с делом в руках. На папке красовалась резолюция Николая Второго: "Считать дело не бывшим". Такой оборот его дела, как он объясняет, был связан с тем, что он пошел добровольцем в армию (депутаты Думы освобождались от воинской повинности) и чуть ли не в первый день нахождения на передовой был ранен.
Что ИНКРИМИНИРОВАЛИ ЛИЧНО Василию ШУЛЬГИНУ?
Клевету на высших судебных чиновников. В своих статьях он писал о министре юстиции Щегловитове, о прокуроре Виппере. Еще кого то обличал. (В числе "кого-то" находился прокурор судебной палаты Чаплинский. М.Ж.Б.) Настаивал он на том, что они творят неправое дело, продолжают на суде защищать свою неправую позицию. Я находился под впечатлением его статей, с которыми ознакомился в архиве Софийского собора. Послал ему восторженное письмо. И вскоре о чудо! получил весточку от Шульгина. Это было в 1963 году, зимой, я сразу же поехал к нему во Владимир. (Не совсем так! Действительно, пос ле продолжительного периода статья опубликована в 1961 г., при возможности, я поехал на север... М.Ж.Б.) Я прибыл электричкой из Москвы молодой и нетерпеливый, приехал рано и стал стучаться. Долго не открывали, потом впустили. Я сказал Василию Витальевичу, что привез привет из Киева, думал, он помнит обмен посланиями. Он пригласил меня на кухню и стал чаем угощать. Я не знаю, вспомнил ли он мое письмо, но беседу вел охотно. Он поведал мне, как во Львове в 1914 году к нему пришел еврейский старец с горящими глазами и большой бородой и сообщил, что во время процесса весь еврейский мир, все евреи молились за ШУЛЬГИНА. Это отношение было связано с его статьями в защиту БЕЙЛИСА. Первая наша встреча была непродолжительной. Его жена, Мария Дмитриевна, была больна, и она меня вскоре выгнала. Но я не обиделся, я понял, что виной всему мой ранний визит. ШУЛЬГИН ответил, и наша переписка продолжилась.
А как ЭМИГРАНТ ШУЛЬГИН ОКАЗАЛСЯ во Владимире?
Вторая мировая война застала его с женой в Югославии. Он рассказывал, что хорваты были лютее нацистов, вместе с ними уничтожали сербов. (Но прежде всего, евреев! Сербы и хорваты едины по этническому происхождению, но сербы православные, а хорваты католики! Вражда между ними вековая! М.Ж.Б.) Потом пришли русские. У ШУЛЬГИНА сложились хорошие отношения с советскими военнослужащими. Однажды он пошел за молоком. По дороге его перехватил какой-то военный и пригласил зайти в коменданту. ШУЛЬГИН ответил, что купит молоко и вернется. Тот настаивал это по дороге, зайдем. ШУЛЬГИН зашел, и его немедленно арестовали. Переправили в СССР и дали 25 лет (тюремного заключения М.Ж.Б.) Это случилось в 1944 году (в конце года М.Ж.Б.). В то время смертная казнь была отменена в СССР. В тюрьме он просидел 12 лет. Ему сделали послабление: разрешили записывать сны, потом записывать мысли... Но бумаги затем отбирали. Насколько я понимаю, в архивах КГБ (ныне ФСБ) могло сохраниться достаточно много документов и записей Василия ШУЛЬГИНА.
Освободил его Никита Хрущев. ШУЛЬГИН с гордостью показывал мне пригласительный билет за номером один на ХХII съезд КПСС. Он сидел рядом с Никитой и Ниной Хрущевыми в правительственной ложе в Большом театре. Его фактически представили народу. И загранице. Он считался чуть ли не любимцем Хрущева. Во Владимире он после освобождения из тюрьмы жил в доме престарелых, среди идиотов, как он мне говорил. Вскоре в СССР приехала его жена. После того как его выкрали и вывезли в СССР, Мария Дмитриевна продолжала находиться в Югославии, но, когда начались трения между двумя этими странами, ее объявили шпионкой и выслали в Венгрию. (Мария Дмитриевна намучалась в Венгрии. Ее знания и умения не нашли применение. Кормилась на "ручных работах" М.Ж.Б.) Впоследствии же Марии Дмитриевне позволили переехать к мужу во Владимир. По всей видимости, это случилось в ту пору, когда ШУЛЬГИНУ выделили отдельную комнату.
ПОМНЮ ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ "ПЕРЕД СУДОМ ИСТОРИИ", в котором ШУЛЬГИН, БЫВШИЙ ДЕПУТАТ ГОСДУМЫ, БРОДИЛ по БЫВШЕМУ ЗДАНИЮ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ в ПЕТЕРБУРГЕ-ЛЕНИНГРАДЕ, ВСПОМИНАЛ СВОЮ МОЛОДОСТЬ. С НИМ ВЕЛ БЕСЕДУ и ДИСПУТ какой то ИСТОРИК-КОММУНИСТ...
Да, был такой фильм. Снимать его начали еще при Хрущеве, закон чили при Брежневе. Съемки велись в Ленинграде и Киеве, на его родине (съемки в Киеве фильм не проводили, кажется, кинематографисты "Ленфильма" искали в киевских архивах кинодокументы. М.Ж.Б.), были они столь напряженными и изматывающими, что Василий ШУЛЬГИН обратился ко мне с просьбой организовать ему и Марии Дмитриевне отдых. Я устроил их в Трипольи, маленьком селе под Киевом. Каждую неделю ездил к ним, привозил припасы. (Хозяйка их кормила довольно прилично. Привозил я сухое вино и сигареты Марии Дмитриевне, а сыры Василию Витальевичу. Еще южные фрукты. М.Б.Ж.) Когда отдых закончился, он признался: "Для Марии Дмитриевны это было лучшее место, а для меня нет". (Хозяйка ожидала их более полумесяца: сдала другим отдыхающим лучшие комнаты. В оставшихся двух одна пустовала, а во второй находилась только одна кровать. Василий Витальевич спал на топчане. Я привез им пуховую перину. Постель оказалась жесткой. Мне думается. И второе: Мария Дмитриевна плавала в Днепре, а Василий Витальевич... Кажется, он в прошлом пловец только входил в воду. Могут быть и другие неизвестные мне не удобства. М.Ж.Б.)
Вскоре пришло письмо: "Мария Дмитриевна умерла". (Точнее, телеграмма с сообщением о времени похорон. М.Ж.Б.) Я приехал на похороны. Кладбище находилось в 20 километрах от Владимира. Марию Дмитриевну похоронили под огромным дубом. И во время похорон (точнее, после похорон, по возвращении с кладбища, за столом М.Ж.Б.) он объявил всем: "Сейчас я свободен. Я хочу сделать самый главный поступок своей жизни". Многие люди испугались этих слов. Потом он повернулся ко мне и сказал: "Если хочешь останься". И остался я. (Не совсем так, но пусть так... М.Ж.Б.) Василий ШУЛЬГИН решил, что все сорок поминальных дней будет жить возле кладбища, в селе. С утра мы ходили на кладбище, к дубу. И там он диктовал мне свои воспоминания и мысли. (Действительно, мы утром взбирались по склону к кладбищу. По дороге я собирал полевые цветы, по просьбе В.В. на могилу М.Д. Возможно, переусердствовал я: со всех сторон обложил букетиками цветов. В.В. диктовал "дома", уже по возвращении с кладбища. Пусть простит меня Ян Топоровский: разрушаю его "романтическую историю". Диктовал он примерно час-полтора, постоянно забирал все записанное. М.Ж.Б.) Он блестящий журналист. Фраза у него была отточенная. Она не нуждалась ни в правке, ни в редактуре. Он диктовал по полчаса в день. Иногда и по часу. Затем забирал страницы. И где-то хранил.
Что ВОЛНОВАЛО ЕГО?
Помню только фрагменты. Он считал, что с японцев началась русская трагедия. Он писал, что острова, на которых они живут, поглотит океан. И предлагал расселить японцев на Дальнем Востоке, вдоль границы с Китаем. Он считал, что эта деятельная, воинственная, энергич ная нация должна стать другом русского народа. Ее предназначение быть щитом между Россией и Китаем, с которым в те годы были весьма напряженные отношения. Вот другой фрагмент. Он вспоминал, что Струве назвал Ленина мыслящей гильотиной. Шульгин говорил о своем отношении к вождю пролетариата. Были строчки о Сталине. Василий ШУЛЬГИН, идеолог белого движения, знал о Сталине больше, чем все мы, вместе взятые, но в нем жила потребность обожествления политических деятелей. Он считал, что Сталин имел все основания его казнить, ибо в одной из своих эмигрантских статей ШУЛЬГИН не очень лестно отозвался о кавказце. (Пересказал в прессе анекдот, не понимал, почему очень ранимый, мстительный Сталин не отомстил за публичное оскорбление? М.Ж.Б.) Возвращаясь к фильму "Перед судом истории", скажу, что в Киеве показали его в урезанном виде. Я написал об этом ШУЛЬГИНУ, вернее, сообщил его жене Марии Дмитриевне. Передала она ему, и ШУЛЬГИН ответил мне письмом, в котором сообщил о своем сожалении по поводу участия в съемках.
Известно, что ШУЛЬГИН УСПЕЛ ИЗДАТЬ КНИГУ в СССР. В НЕЕ ВОШЛО то, что ОН ВАМ ДИКТОВАЛ?
Нет. Он просил меня выслать ему копии его статей в "Киевлянине". Просил прислать некоторые письма из нашей переписки. Документы того времени и так далее. И я высылал все, что он просил. Не ему непосредственно, а на имя Корнеева был такой музыковед. Они были хорошо знакомы, вместе сидели в тюрьме. И сдружились. На воле ШУЛЬГИН назначил его своим литературным секретарем. Потом вышла книга Василия Витальевича, в ней есть такие строчки: "Дополнено и исправлено Корнеевым". Это ШУЛЬГИНА-то исправлять? ШУЛЬГИН прислал мне в дар, еще до выхода в свет, экземпляр книги. В ней были использованы все те материалы, которые я ему посылал, документы, письма ко мне, другое... (Признаться, сейчас запамятовал факт получения "сигнального" экземпляра книги. М.Ж.Б.)
Как ЧАСТО РАЗГОВОР ЗАТРАГИВАЛ ЕВРЕЙСКУЮ ТЕМУ? Ведь известно, что ЗАЩИЩАВШИЙ БЕЙЛИСА ШУЛЬГИН ЕВРЕЕВ не ЖАЛОВАЛ и, в частности, в ЭМИГРАЦИИ ВЫРАЗИЛ СВОЕ НЕПРИЯЗНЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ к НИМ в КНИГЕ "Что НАМ в НИХ не НРАВИТСЯ".
Множество раз он рассказывал мне истории, в которых евреи играли определенную роль в его жизни. В том числе историю с сахарным заводом. Ведь ШУЛЬГИНА обвинили в том, что он пишет статьи взащиту БЕЙЛИСА потому, что взял у евреев деньги. Он был человеком высокообразованным, обладал энциклопедическими познаниями. Но в то же время считал, что России выгодно использовать энергию еврейскую, ничего не давая взамен. Вот характерный пример. В 1917 году отмели "черту оседлости". Сделало это Временное правительство, а не большевики. Шульгин назвал это мерой временной. Перед смертью, а умер он в возрасте девяносто восьми лет он сказал: "Уезжайте отсюда! Вам здесь делать нечего". Он считал, что евреи несовместимы с русским духом. Его бросало в крайности: в октябре 1905 года, в дни еврейского погрома в Киеве, он, офицер саперного батальона, участвовал в разгоне погромщиков. По его приказу солдаты батальона отобрали у погромщиков награбленное у евреев пожитки и несли на себе не было команды, что делать с вещами. Он и сам не знал, как поступить с награбленным. Потом дал приказ: выбросить. Но солдаты не послушались, стали приторговывать барахлом на базаре. (Кажется, о по следнем я запамятовал: неужели приторговывали? Так было?М.Ж.Б.)
Во что ВЕРИЛ ШУЛЬГИН? Был он ЧЕЛОВЕКОМ МИСТИЧЕСКИ НАСТРОЕННЫМ?
У него была мистическая вера в предсказания. Однажды цыганка если не ошибаюсь, дело было в Париже предсказала ему, что в конце жизни сыграет он чуть ли не историческую роль в германском вопросе, в том, что касается Берлина. И до самой своей смерти он ждал, что его призовут коммунисты, чтобы он помог решить вопрос объединения двух Германий и их столицы. Он рассказал, что в Петрограде... (Это история другая, думская. В связи с публицистическими, редакторскими выступлениями в "Киевлянине" в период процесса БЕЙЛИСА, раскачивалось здание Государственной думы от восторгов и возмущения , думская фракция собралась его ИСКЛЮЧИТЬ! Тогда-то свершилось прежде нагаданное цыганкой: утряслось! На сей раз пророчество сбылось! М.Ж.Б.), когда он искал своего сына, цыганка нагадала ему будущее: его примут спокойно, не будет скандала (все правильно: относится к периоду 1913 года. М.Ж.Б.) по поводу кавказца. Так оно и вы шло. Сталин его не расстрелял, ограничившись 25 годами. (Явное перемещение! Приговор: 25-летнее тюремное заключение в нечеловеческих советских условиях ничем не ЛУЧШЕ, ЛЕГЧЕ РАССТРЕЛА! Я слышал такое! М.Ж.Б)
* * *
Таковы непредсказуемые поступки, жизнь и смерть политика, журналиста (точнее сказать: публициста. В этих понятиях не очень существенная, но разница имеется. Публицист писатель, творящий художественную литературу, выбравший определенный жанр. Журналист,его профессии и достоинства не умаляя, остается "летописцем", "злободневником"; ему не нужно владеть образным словом, не обязательно делать обобщения, становиться писателем. Имеются примеры совмещения профессий. М.Ж.Б.) Василия Витальевича Шульгина, какими их увидел еврей Моше Бельферман, записывавший воспоминания и мысли бывшего депутата Второй, Третьей и Четвертой Государственной думы на христианском кладбище, под дубом. (Ян ТОПОРОВСКИЙ романтик, писатель, но не станем "приукрашивать действительность": не было у меня много свободного времени для праздных мыслей. Все узнанное прежде сохранял в памяти, частью на бумаге. Вот и все! М.Ж.Б.)
"ГОДЫ" В.В ШУЛЬГИН
От АВТОРА. В Югославии, на Дунае, был-есть городок, где живет семь тысяч сербов, хорватов и некоторое число швабов. Легенда говорит, что в незапамятные времена некий колдун увел стайку детей из такого же маленького городка, находившегося неведомо где в Германии. Колдун вошел в мрачное подземелье и шел неведомо сколько. Может быть, годы. И вынырнул на поверхность земли вместе с подросшими детьми в солнечной цветущей стране, где уже с четвертого века янтарный виноград отражался в водах Дуная. Городок назывался Сремски-Карловцы и славился своим вином, известным под именем венгерского ("Только венгерское достойно называться вином!"). Поэт польского Возрождения Ян Кохановский писал: "Сиротеет мой погреб, когда в нем нет славного карловацкого вина". Поэтому карловчане великие патриоты своей маленькой родины. Я не стал сыном этого уголка Вселенной, но душевно полюбил его. Впервые судьба занесла меня в Сремски-Карловцы в годы двадцатые, потому что в этом городке после ухода из Крыма была штаб-квартира П.Н. Врангеля. Но в 1928 году барон Врангель умер, и примерно тогда же я отошел от политической деятельности. В тридцатые годы мы вновь приехали с женой в этот городок, где я пробыл до 1945. (Точнее: до конца 1944 М.Ж.Б.) В октябре 1944 года пришли советские войска, освободив Сремски-Карловцы от гитлеровцев, хорватских усташей. Три месяца мы прожили в постоянном общении с советскими воинами: офицерами и солдатами. Смотре ли они на нас, эмигрантов, как на музейную редкость и как с экспонатами обращались соответственно, т.-е. осторожно. Некоторые наслаждались семейным уютом у нас, восклицая: "Четыре года без отпуска! Без семьи!" Вообще говоря, нас не обижали. Говорили: "Нас не опасайтесь, мы вас не тронем..."
А дальше как будет?
Они недоговаривали. Понимайте, дескать, сами... Некоторые русские все-таки бежали с немцами. Большинство осталось. Я понимал: будет трудно, но я остался. Я с ужасом вспоминал жизнь при гитлеровцах. Вспоминал, что обязательным было приветствие "Хайль Гитлер!", застревавшее у меня в горле. В это время мы жили примерно так. Мария Дмитриевна, моя жена, стучала на машинке ночи напролет, унсясь к счастливым временам детства и юности. Я писал "Приключения графа Воронецкого", исторический роман ХVI века. Кроме того, я занимался хозяйственными делами, т.е. раздобывал правдами и не правдами то, без чего нельзя было жить. Между прочим, каждое утро был поход за молоком. При свете утреней Венеры я пробирался на окраину города. Три километра надо было пройти, чтобы достать один литр "млека". Но я любил эти ранние сумерки. И шел через Патриаршийску Башту, где было все темно. И это хорошо. При свете было бывидно, как обезображен войной еще недавно роскошный сад. Послепарка начинались овраги, речка с зыбкими досками вместо мостков,потом улочки и переулки. В полусвете домишки казались уютными. Получив драгоценное молоко, я шел домой.
В семь часов утра, 24 декабря 1944 года, т.е. в сочельник, боец, служивший в комендатуре, остановил меня на улице в нескольких шагах от нашего "стама" (квартиры). Он спросил: "Вы ШУЛЬГИН?"
Я ответил: "ДА".
Комендант вас просит.
Хорошо, только занесу молоко домой. И я показал на "кантицу", в которой там носят молоко.
Боец возразил: "Да не стоит. Ведь на пять минут." Я согласился и пошел с ним. Из комендатуры я самолетом был препровожден во внутреннюю тюрьму МГБ в Москве. "Кантица", но уже без молока, сопровождала меня. Так пять минут превратились для меня в 25 лет. Свершилось это по приговору Особого совещания. 67 лет в то время мне было. Следовательно, я должен выйти на свободу в возрасте 92 лет.При самом большом оптимизме сомнительно. Но судьба сулила иначе. Двадцать пять лет моего заключения она превратила в двенадцать, сказав: "Довольно с него!" Довольно так довольно. Меня выпустили на свободу, из-за границы приехала жена, которую не видел со времени выхода из дома с "кантицей" за молоком.
Этот барьер был взят. За долгую мою жизнь барьеров было много. Сейчас я беру барьер, быть может, последний, и он не из легких. Этот барьер: книга "Годы", которую я закончил и надеюсь увидеть напечатанной. Она будет четвертою моей книгой, изданной в Советском Союзе. Первые книги "Дни" и "1920 год" вышли в 1927 году в издательст ве "Прибой". Затем, после тридцатилетнего перерыва, в 1961 году вышли мои "Письма к русским эмигрантам". И наконец сейчас "Годы". Еще одно мое общение с читателями, вернее со зрителем, было в 1965 году в картине "Перед судом истории". Передо мной проходит как бы кинематографическая лента длиною во много тысяч километров. На ней запечатлены люди: умные и глупые, жестокие и добрые, благодарные и коварные, убийцы и спасители, герои и предатели, консервато ры и либералы, верующие и атеисты, индивидуалисты и коммунисты... Были люди, соединяющие в себе противоположные качества, например ярость и кротость. Словом, "все промелькнуло перед нами". Но при всем разнообразии отдельных людей и человеческих типов некоторые черты встречаются у всех народов, национальностей и рас. Например, за редкими исключениями, все люди испытывают патриотические чувства. В этом их сила и слабость.
Сила, потому что на почве патриотизма создаются мощные коллективы и часто рождаются ослепительное вдохновение, мужество, благородство и красота самопожертвования. Слабость же патриотизма в том, что он легко переходит в шовинизм. Шовинизм это чудовище с зелеными глазами. Шовинисты превращают мир в сумасшедший дом. Кончается это свирепыми войнами. Шовинисты, если их не обуздать, пустят в ход атомное оружие, и мир погибнет в последней схватке. Теперь немного о преодолении, как бы я сказал, быть может, последнего барьера в моей жизни, т.е. создании этой книги. Железные решетки на окнах. За окнами "намордники", чтобы заключенные не могли увидеть синее небо. Нужно сломать их дух до конца, лишить всякой надежды. "Lasciate ogni speranza voi" (Оставь надежду, всяк сюда входящий"). Двойные замки на дверях. Для верности ключ от одного замка у дежурного, от другого у старшего надзирателя. Крепкие стены, которые ничем не пробить. Словом, "гроб живых". Так называли башню над Босфором в ХVI веке. И все же за этой гробовой доской была жизнь, и очень живая, и свет не меркнущий и неугасимый. Здесь
записанные на бумаге или врезанные в серое вещество мозга зародились мысли и целые произведения. Они уносили нас из этого "гроба живых" почти что в рай. В это время, т.е. в сороковые годы, в тюрьме строгого режима заключенным писать не разрешалось. И все же ино гда были чудом попавшие огрызки карандашей и клочки бумаги. Вот на таких клочках я и записывал свои обрывочные мысли, факты, ибо, несмотря на все, где-то подспудно таилась надежда, что когда-нибудь если не я сам, то мои мысли и чувства выйдут на свободу сквозь тол щу тюремных стен на свет, к людям.
Эта надежда не обманула меня. Мой сокамерник Иван Алексеевич
Корнеев много лет посвятил трудам по истории музыки. Тюрьма великолепное место для наблюдения человеческой природы. В тюрьме проводишь с людьми много лет, и притом круглосуточно. На свободе видишь человека урывками. Тюрьма крайне обостряет страсти разного вида и одновременно выявляет положительные качества ум, волю, справедливость и социабильность. И, как всюду в жизни, несмотря на замки и решетки, и в тюрьме некоторые явления совершенно неожиданные происходят. Таким неожиданным явлением и была моя встреча с Иваном Алексеевичем Корнеевым. Казалось, что могло нас объединить: он советский гражданин, я эмигрант. Жизнь нас поставила по разные стороны баррикад. И все же неутомимое стремление человека к созиданию, творчеству, присущее ему и мне, сблизило нас. В ход пошли огрызки карандашей и клочки бумаги. Томительное и тягучее однообразие тюремной жизни было заполнено.
Сумерки камеры пробил луч света. Но организм человека все же требует пищи телесной. Я говорил: "Иван Алексеевич, голова кружится от голода, я больше не работоспособен." Тогда Корнеев вытаскивал приготовленную корку хлеба со словами:" Ешьте, Василий Витальевич, вашу мысль надо подкрепить, надо дописать. (Романтик В.В. ШУЛЬГИН видит в Корнееве благодетеля: этот упырь, кровесосец и садист присосался, тянул жилы, пил последние жизненные соки. Я его знал уже СВОБОДНЫМ: пользовался он на все 100 прошлыми "заготовками". Этот серый во всех отношениях человек, без собственной живой мысли раскрыл объятия желаний. А не умеющий разбираться в людях, щедрый душой В.В.ШУЛЬГИН ПЛАТИЛ ПАМЯТИ! М.Ж.Б.) Наша совместная творческая работа длилась почти два года. Но счастье редко бывает долговечным: меня неожиданно перевели в другую камеру. В другую камеру это значит в другую страну: никакой связи между разлученными не остается. Даже больше, чем в другую страну в другой мир... Я думал, что Иван Андреевич на тот свет ушел, а он думал обо мне, что я умер. При нашей разлуке клочки бумаги и то, что я рассказал Корнееву без записи, все это осталось с ним.
Только много лет спустя я узнал, что произошло с нашей работой (почему "нашей", если все записи В.В. ШУЛЬГИНА? М.Ж.Б.) Корнеев тяжело заболел и был отправлен в тюремную больницу. Его товарищи по камере сохранили все клочки наших записей, засунув их в наволочку, переправили к нему. Но дальше было еще труднее. Зная, что из тюрьмы вынести ничего нельзя, Иван Алексеевич за два года до окончания срока, после которого он направлялся в вечную ссылку, пред принял нечто почти невозможное. Он наизусть выучил все, что было нами записано, а приехав в ссылку, восстановил текст по памяти. Я же, оставшись в камере, получил разрешение писать. Тетрадка за тетрадкой были исписаны, а главное, вручены мне при выходе на свободу. Так, мои воспоминания, восстановленные Иваном Алексеевичем в далеком Казахстане, и записи в тюрьме легли в основу этой книги. Но для этого должны были пройти годы. Наконец, мы встретились живые и взялись вновь за перо. (Представляете: перо ЛИТЕРАТУРНОГО МАСТЕРА и... полного профана, невежды... Смешно! Чудовищно! М.Ж.Б.)
И.А. Корнеев не был в Государственной думе, мои воспоминания представлялись лишь некими световыми пятнами. Пятна были ярки, но мало связаны друг с другом. Память сохраняет многое, принимая во внимание, что у людей в мозгу пятнадцать миллиардов работающих клеток. Но ручаться за точность памяти никто не может. Все надо проверить и подтвердить документальными данными. Эту титаническую работу и проделал Иван Алексеевич, просмотрев бесконечные тома стенографических отчетов Государственной думы за десять лет (1907 - 1917) и неисчислимое количество других материалов. Естественно, что, когда работа окончена была, Иван Алексеевич сказал: "Ты им доволен ли, взыскательный художник?" Я спрашиваю вас, Василий Витальевич, о нашем совместном труде". Он сказал это как будто бы шутливо. В действительности это был серьезный вопрос: трудная работа требовала строгой оценки, точнее сказать, самооценки. Я ответил в том же тоне, шутливом по виду, но суровом по существу. "Нет. Недоволен!"
Можно спросить почему?
"Можно. Извольте терпеливо выслушать."
Готов.
"Я незадачливый политик. Погибло все, за что я боролся, что любил. Если в этой книге я иногда говорю все же в шутливом тоне, то это в силу правила: "Смейся, паяц, над разбитой любовью, смейся, паяц, над позором своим..." Надеюсь, вам ясно, почему я не могу быть доволен нашим творением?"
Опера "Паяцы" прекрасное произведение. В ней правда и высoкие чувства. Возразил Иван Алексеевич. Если вам удалось достичь того же, почему быть недовольным?
"Это верно, но есть и другая причина."
Какая?
> "Моя личная трагедия: "занимательность". Один критик, написал об одном грешном авторе: "Бранишься, читая, а оторваться не можешь ни одной неинтересной страницы!"
Так ведь это похвала!
"Согласен, если дело идет о беллетристике. Но когда это касается мемуаров, где должно быть суровое и правдивое изображение дейст вительной жизни, занимательность противопоказуется."
Почему? (Корнеев задает наивные вопросы: в литературной кухне он не петрит ни бум-бум, не может на рассвете прокричать ку-ка-ре-ку! М.Ж.Б.)
"Оставим это, Иван Алексеевич. Я хочу сказать вам вот о чем. Порою личное врывается в мои писания. А личное не имеет права гражданства в произведении, трактующем об общественной, государственной, даже мировой жизни. Поэтому вам очень благодарен, Иван Алексеевич, что вы старались подвести под сетку личных переживаний солидный фундамент. Кроме того, я хочу сказать, что некоторые документы, вами найденные, стали мне знакомы только в процессе нашей сов местной работы. Некогда Генрих Шлиман, после шестилетнего упорного труда, открыл Трою на малоазиатском берегу. И тогда-то, что считается "гомерической" выдумкой, оказалось правдой. Так, вы откопали из архивов знаменательные письмена, "пыль веков от древних хартий отряхнув".
Да ведают потомки православных
Своих царей великих поминают
За их труды, за славу, за добро,
А за грехи, за темные деянья
Спасителя они смиренно умоляют...
"Да ведают потомки..." И молиться надо не только за царские грехи, темные деянья, но и за всех погибших в поисках правды для земли Русской. Молиться надо и за нас, сугубо грешных, бессильных, безвольных и безнадежных путаников. Не оправданием, а лишь смягчением нашей вины может быть то обстоятельство, что мы запутались в паутине, сотканной из трагических противоречий нашего века. Поэтому да судит нас Высший Судья, ибо сказано: "Мне отмщение, и Аз воздам".
19.05.1966 г.
ДОПОЛНЕНИЕ
.
Дополняю свое интервью в изложении Я. Топоровского ("Вести"12 апреля 01 г.).
…Из емкой рукописи "Отголоски Бейлисиады в современности. Встречи и переписка с Шульгиным В.В. "Выдержки из письма от 29.8. 68 г. По просьбе и.а. корнеева, высказываю МНЕНИЕ о главе "Бейли сиада" (книга В.В. Шульгина "Годы"). Знаком с делом М. Бейлиса, уголовным процессом. Обвинен еврей в убийстве христианского мальчика А. Ющинского с ритуальными целями. Прошло полстолетия: недостаточно разработан, изучен процесс. Сыграл мировое значение, занял место в истории России. Разделил общественные силы. В начале обрадован получению рукописи "Бейлисиада". При чтении разочарован. Вызвала законное негодование. В небольшой главе (65 стр. машинописи) неточности, повторения, искажения, недобросовестные формулировки. Я потрясен!
...Шульгин В.В. с думской трибуны признал: "СТАТЬЯ "Киевлянина"НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ к ЗАПРОСУ... ДРУГОЕ АВТОРИТЕТНОЕ МНЕНИЕ". Сегодня ИСПРАВЛЯЕТ ИСТОРИЮ! Отдать должное. Возводит в ранг "разоблачителя лжи, подкупа, откуда бы они не исходили". "Киевлянин" в деле Бейлиса сказал НЕ ВСЮ ПРАВДУ! Многое осталось в редакционных кабинетах. "Его правда" мнение Д.И. Пихно, не ИСТИНА в ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ПОНЯТИИ. ПРАВДА ПАРТИЙНАЯ ДОРОГО не СТОИТ. La*насеровское обвинение: "Израильское правительство наших дней не ВОССТАНАВЛИВАЕТ ИЕРУСАЛИМСКИЙ ХРАМ, ПОТОМУ(!) ПРАВОВЕРНЫМИ ЕВРЕЯМИ НЕ ПРИЗНАЕТСЯ (!). Если Иерусалим когда нибудь ПОПАДЕТ в РУКИ ПРАВОВЕРНЫХ ЕВРЕЕВ (!), то ВОЗОБНОВЯТ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ в виде УБИЙСТВА ЖИВОТНЫХ (!)." Когда записаны слова? В самые последние годы? Живет не в ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕАЛЬНОСТЯХ: в МИРЕ ГРЕЗ, ФАНТАЗИЙ и СНОВИДЕНИЙ. ГОРОД ДО ПОСЛЕДНИХ ДНЕЙ РАЗДЕЛЕН, в ГОСУДАРСТВЕ, которое с САМОГО ПЕРВОГО ДНЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ НАХОДИТСЯ под УГРОЗОЙ ПОЛНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ. (УГРОЗЫ СЛОВЕСНЫЕ ВЫСКАЗЫВАЮТ НЕПРИКРЫТО). Можно говорить СЕГОДНЯ о ВОССТАНОВЛЕНИИ ИЕРУСЛИМСКОГО ХРАМА, СВЯТЫНИ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА? Если Шульгин В.В., ДРУГИЕ не ПРИЗНАЮТ "ИЗРАИЛЬСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО НАШИХ ДНЕЙ", не ВЫСАСЫВАТЬ из пальца "ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОБЪЯСНЕНИЯ", "ШИРОКУЮ БАЗУ" НЕПРИЗНАНИЯ. Мне лично нет особого дела до происходящего на Ближнем Востоке. Какое дело Шульгину В.В.? Информация откуда о "правоверных евреях"? Он решил потрафить издателям книги: с руками выхватывают "антисионистское". Успеха!…" обнаружили тело Ющинского, исколотого с намерением при жизни источить кровь из ребенка, признак ритуального убийства, давно названный "кровавый навет", ссилой смерча поднялся над умами христиан, ужаснул евреев". Не сразу поднялся "навет". Его подняли. Депутат Нисселович в Государственной Думе говорил о прокламации во время похорон: не приложена к делу. Следователь не изучил ее происхождение. Делали вид: погромной прокламации не существовало. Потребовались усилия людей: "ритуальное убийство" вытащили "за уши" на страницы печати, в Государ ственную Думу. Разговоры заглохли. Следствие направили в сторону матери, отчима убитого. Евреев не трогали. "Выдающийся" сотрудник "Киевлянина" (псевдоним "Запорожец") печатает "кровавые" статьи в "Новом Времени", правых изданиях. Вспомнили? Савенко А.И.: Ваш друг, близкий сотрудник по газете и по работе в IV Государственной Думе. Забыли: "ему отдать должное" за "ритуальную легенду". Из этих статей возникло "дело Бейлиса".
Замечание автора: "страшна не эта прокламация. Она могла быть (!) провокационной". Он сейчас сомневается в провокационности прокламации. Делает "логические умозаключения". Шульгин В.В. возвраща ет ко времени подготовки процесса Бейлиса, высказывает прошлые мысли. Не закавычивает, не опровергает: его позиция! "Дело ясно. Посадить на скамью подсудимых еврея, обвиняемого в ритуальномубийстве, при нищинских уликах, не этично, не умно. Нечего притворяться просточками, младенцами, говорить, что не мы себя оскандали ли на весь мир, а ЕВРЕЙСКИЕ ГАЗЕТЫ разнесли дело Бейлиса во все концы мира. Неужели наивный обыватель надеялся: ЕВРЕЙСКАЯ ПЕ ЧАТЬ будет молчать по ЧИСТО ЕВРЕЙСКОМУ ДЕЛУ". Отвратительные термины Шульгина В.В. "еврейская печать", "еврейские газеты" относятся к печати прогрессивной, левее "Киевлянина". Они не лучше "волков, скорпионов, гадюк, пауков, жидов". Отрывки из газет: Шульгин В.В. (и не забудем корнеев) захотели насладиться их звучанием. "Жи дами" усеяно все творчество Шульгина В.В. Я пересказал мысли в юно шеской работе "Шульгин переходит Рубикон".
"Кто выиграет от революции? Одни евреи... Получив равноправие, а на деле: полноправие, захватят помещичьи земли, промышленность. Без зазрения совести эксплуатировать Россию. Русское дворянство гибнет. Помещики крупные имения оставили на произвол судьбы: не выполняют долг. Время проводят между Петербургом, Москвой и куте жами. Поднял голову еврей: создает в нашей России жидовское дворянство. У, жидюга! Паршивый жид! В те напряженные дни я не растерялся, как многие. Стал в первые ряды борцов с революционной стихией. Бить революцию по голове! Не по хвосту, как полагают многие. Голова гидры евреи! Их бить! Это поняли немногие: я в их числе. Играл на инстинктивном чувстве антипатии русского народа к евреям.Для уничтожения революционной вакханалии: оторвать народные массы от революционных запевал, предложить более "доходные" способы приложения неиссякаемой человеческой энергии. Направить в сторону евреев! Я это делал сознательно: не антисемит в душе. Газетными и "научными" статьями, зажигательными речами я вдохновлял народные массы России против евреев. В борьбе с заклятым врагом мы не останавливались перед ложью, клеветой. Сгущали краски. Прибегали к специальному подбору и подтасовке "фактов". И довели, дремавшие столетия, чувства естественного антисемитизма до грозной силы: ужасной ненависти к евреям. Мы считали: антисемитизм спасет Россию. Создали силы: способны смести с лица земли русской. За их счет спасется властвующий класс, Царская династия. Заботило свое спасение: не интересовала участь других. Чего мы добились? Я не боюсь смотреть фактам в лицо: взращенное ужасно! При его виде кровь стынет в жилах. Сердце перестает биться сердце. Это ужасно! Мы хотели руководить движением: направлять по избранному руслу. Приучили себя смотреть без волнения на страшные, кровавые картины погро мов. Дисциплинировали нервы. Мы не призывали к погромам: удерживали массы от напрасных жертв, ненужной растраты живой энергии. Разжигали ненависть: выльется в ужасный погром. Нет другого оружия в борьбе с революцией. Занесли дамоклов меч над еврейскими голова ми. Считаем: непременно прольется кровь невинная, пусть еврейская! Мы пустили революцию по еврейским головам и трупам. Эта страшная ритуальная легенда. Постановка ритуального процесса: наибольшаягадость. Следствие вскормленного движения: не в силах им управлять. Мы: крестные родители подлости. Как здравые политики, должны бы ли предвидеть заранее. Поздно: не отступиться. Движение захватило: мы оказались в пучине на полуразрушенном плоту. Бросает в стороны на гигантских волнах политических страстей. Будоражит. Теряем управление. Найти тихое пристанище! Россию тянет в бездну братоубийственной гражданской войны. Что делать? Найти место в жизни! Выход из создавшегося положения!"
У меня имеется больше доказательств правоты изложения мыслей Шульгина В.В. Знал "Дни": не "20 год" и "Бейлисиаду". Признает: масса евреев сделали ему много доброго. В устных воспоминаниях тепло отзывается о евреях, еврейках. В статьях, книгах: "жид", "еврейская печать", "еврейские деньги". Видит только "жидов". В "Бейлисиаде":"Поезд берет штурмом толпа солдатских шинелей. С мужеством отчаяния, старается пробраться горстка людей в "цивильном" платье, не сомненно "евреев". Уже бытует новый навет: обвиняют евреев в предательстве. "Во Львов едут по коммерческим делам". Война им нипочем: зарабатывают! Изложение фактического материала по процессу Бейлиса верно, но примитивно, по-школярски. Необъяснимо как писатель, чувствительный к слову привлек к сотрудничеству невежду корнеева? При написании "Бейлисиады" авторы не познакомились с ши роко известными, превосходными работами: "Дело Бейлиса. Стенографический отчет. т. 1-3. Киев, 1913 г.", "Тагер А.С. "Царская Россияи дело Бейлиса. Москва,1934 г.", "В. Бонч-Бруевич. Знамение времени. Убийство Андрея Ющинского и дело Бейлиса". Показания Белецкого С.П. перед Чрезвычайной Комиссией Временного Правительства. Мно го источников по вопросу. Стоит надеяться на свою память, "обработку и дополнения и.а. корнеева"? ."По делу вызвано 14 экспертов, выделялся магистр богословия ксендз Юстин Пранайтис и профессор И.А. Сикорский, доктор медицины Д.Л. Косоротов, известный юдофоб при сяжный поверенный А.С. Шмаков, подтверждавшие ритуальный харак тер убийства." Чем выделялись? За "ритуал" стояли?! Шульгин В.В. ихимена сообщает нынешним читателям. В процессе участвовали эксперты, честные ученые с мировыми именами: не вспоминает автор. Их я помню: раввин Мазе, Туфанов, Павлов, Бахтерев, Троицкий, Кадьян, Тихомиров. Представляли на процессе русскую культуру: не проходимец пранайтис и фальсификатор сикорский. "Специалисту на все руки" шмакову в те времена Шульгин В.В. не подавал руки. "Б-г желал испытать Авраама, испытать ЕГО ЛЮБОВЬ к НЕМУ, повелел ЕМУ при-нести в жертву своего первенца..." Режет слух: "его", "Нему", "ему". 3 (16) августа 1911 г. Бейлис арестован. Арестован... не осужден, доста-точных улик не находили. Нужен толчок..."фраза для "Крокодила".
..."Но почему Шаховского, по утверждению соседей, "редко державшегося твердо на ногах", заинтересовал вопрос, как Женя Чеберяк "погулял три дня назад с Андрюшей Ющинским"? А Ульяна Шаховская показала: "мужчина с черной бородой схватил Андрюшу, "потащил, при всех, среди бела дня, в обжигательную печь… Это не Ульяна против него, как утверждает обвинение, а наоборот! В дальнейшем от такого прочно заложенного фактического фундамента фантазия начала быстро разыгрываться, захватывая все большее количество лжесвидетелей.. Ульяна продолжала под чьим-то нажимом добиваться своего и, как показывают документы, в пьяном виде... Бессмысленные свидетельства супругов Шаховских, по утверждению следователя..." "Муж Веры Чеберяк доносил..." "присоединены еще более фантастические документы." Многие страницы с "топорным" языком: диву дивуешься! Зря хвалится корнеев, что пишет языком, стилем Шульгина В.В. Торгует именем, думскими выступлениями попечителя. Он пиявкой впился в тело Шульгина В.В.: эксплуатирует детскую его наивность, доверчивость к людям. Сильны воспоминания прошлого: не имеют решающее значение. Прослушал в Москве я прилично сделанную магнитофонную запись главы о распутине. Интересная глава. Все факты мне известны. Во время прослушивания глаза корнеева пыла ли самовлюбленностью. Работа Шульгина В.В. его, корнеева, слава и хорошая кормушка. Ему характерна до глупости пунктуальность, аккуратность к деньгам и датам. Все даты указаны по старому и новому стилю. Заседание Думы закончено в 11 час. 13 мин. Дума распущена в 3 часа 53 мин. Смешно?! Но я не смеюсь: "содержательница воров ского притона Вера Владимировна Чеберяк", "Веру Владимировну не раз арестовывали, делали обыски, находили краденые вещи, таскали по участкам." Шульгин В.В. называет замысловского, пуришкевича,маркова, "земщину", "русское знамя" "корифеями Думы и печатного слова". Для него молодежь это киевские "двуглавовцы": о других не вспоминает. Люди: "двуногие сторожа". Нашли труп Ющинского, повто ряет Сикорского: "мучения эти причинены несчастному в стоячем положении, предварительно раздет донага, рот зажат, руки крепко связаны. Эксперты определили: погибший мальчик исколот при жизни. Шейные вены вскрыты: вся кровь из него была как бы выпущена". Сикорский об этом говорил на суде, да писала ранее черносотенная "земщина". Шульгин В.В. констатирует как непреложный факт. Для правды, имени Шульгину В.В. лучше молчать: не подписывать несуразное, нечестное произведение. …Я не давал право печатать извращенное, не мое "письмо". Под гадостью, недобросовестностью. (В приложении приведена искаженная дарственная надпись на изданной книге "Исто рии Киева". Письма в разделе "Письма евреев"). Если "Бейлисиада" выйдет из печати, подправленная, укажу лживость, непорядочностьавторов. Единственный выход: переписать, не печатать. Обещал кор нееву подарок: письмо подарок!
P.S. "Бейлисиада" несуразна, в бессистемности разрозненные абзацы статей: неудобоваримая мешанина. Несостоятельна в художественном отношении. Шульгин В.В. автор материала-"произведения". Терпимо в газетной статье противоестественно в художественном произведении. В произведении нет художественного вкуса. Автор податлив увлечениям моды, насилиям редакторов. Шульгин В.В. физически слаб. Не заметил в нем материальной жадности: неужели страдает неуемным честолюбием? Мессианским бредом. Жертва мистического восприятия мира: выполняет предсказания цыганок. Исполняет свою роль в истории! (Написано письмо в конце 68 г.)
© Бельферман Моисей, 2005 Дата публикации: 12.04.2005 21:25
|
|