Алые паруса.
Этот мир лишен смысла, и тот,
кто это осознал, обретает свободу.
А. Камю
Руки немели от напряжения. Уже вторую неделю плаванья на море господствовал абсолютный штиль. Припасы уже давно были на исходе и мешки с провиантом в прямом смысле начинали показывать дно.
Паруса давно спустили, а потом и вовсе сняли и сбросили в трюм.
Грей заставлял своих моряков грести днем и ночью, грести из последних сил, он и сам сел за весла рядом с ними. Им надо было добраться до суши, иначе их ждала мучительная смерть, по сравнению с которой умереть от истощения казалось неслыханной роскошью. Моряки понимали это, и гребли, и гибли один за другим. От тяжкой, непосильной работы от неслыханного напряжения кровь шла носом, через уши и даже проступала на теле сквозь поры. Проступала обильно, и это служило жестоким подтверждением того, что человек уже не жилец. Таких сбрасывали в трюм, укладывали на ненужные в мертвом безветренном море паруса, что бы хоть последние часы в своей жизни они провели в относительной покое.
А сам он покоя не ведал. И совсем не страх умереть посреди океана толкал его вперед. Он спешил к ней. И очень боялся опоздать.
И совсем не важно, что он никогда ее не видел, ни разу не обнял и не поцеловал ее. Не важно даже то, что у него не было никаких подтверждений ее существования. Главное, что она каждую ночь приходила к нему во сне, звала его, стояла на берегу, всматриваясь в бескрайний морской горизонт. И ждала, ждала именно его. Искала глазами именно его корабль. Любила и верила, его Ассоль.
Не понятно, откуда он узнал это имя. Видимо она всплыло откуда-то из глубин его подсознания. Выпорхнуло из потаенных щелей его детских воспоминаний. Воспоминаний от том как он грязным босоногим мальчишкой, сбивая ноги о портовую мостовую, убегал от отчима, что бы хоть на миг взглянуть на них. Они стояли в порту гордо вздымая свои мачты в небо, словно какой-то рыцарь из романа, держащий наперевес копье. Они разили своими копьями небосвод, не задумываясь о том зачем, просто потому, что это их дело, дело в котором они счастливы.
И он тоже бывал счастлив в такие минуты. И был счастлив потом, когда беспризорником затесался в команду какого-то торгового судна. Мыл палубу и стирал тряпье матросов. Когда подрос, и, организовав бунт на военном бриге, стал пиратским капитаном. Когда уже стоя на виселице, словно обрел новую жизнь, потому что его команда, вопреки пиратским нравам, рискуя собственными головами, вытащила его из петли.
Все это время он был счастлив. Даже когда та же команда, организовав сходку, высадила его на безлюдном острове.
Ему удалось выжить. Он прожил там пять долгих лет, разговаривая с самим собой да еще с дикими козами. Именно там она начала являться ему впервые. В начале редко, а потом все чаще, и , да позволено будет так сказать про даму сердца, навязчивей. Она звала его, ждала и любила. С тех пор, все что он делал, он делал ради нее.
Выбравшись с острова на случайно проходящем мимо торговом корабле, он остался на нем простым матросом. Имея нужный опыт, вскоре он переманил большинство матросов и, перерезав купцов, вновь вернулся к любимому ремеслу. Он нашел свою старую команду и, собрав тех, кто выжил в жестокой схватке, повесил их на реях маленького суденышка и отправил его дрейфовать на обзор остальным.
В конце концов, он организовал это экспедицию, собрав в нее самых рьяных рубак и матерых морских волков, и ушел в открытый океан.
Все это время он не задумывался зачем, как не задумывались тогда в детстве в порту корабли. Он делал свое дело и был счастлив.
Кончалась третья неделя мертвого штиля, когда далеко на горизонте они увидели землю. Посмотрев в подзорную трубу, он увидел не просто берег, он увидел ее. Она звала его, она его любила.
И тут, словно поняв чувства, поднялся ветер
- Поднять паруса, - рявкнул он во всю глотку.
Оставшиеся в живых матросы уже бежали в трюм выволакивали оттуда паруса, отбрасывая в сторону трупы тех, с кем они недавно стояли бок о бок перед лицом смерти. Трупы все это время лежали на парусах, и те успели напитать в себя достаточно много крови. Когда их подняли, Грей поразил их грязновато бурый оттенок.
- Алые паруса, - подумал он, - паруса любви.
Уже приближаясь к берегу, и, видя ее силуэт, стоящий на песке и машущий ему рукой, его душа не выдержала. Он прыгнул в воду и поплыл. Он плыл, а возле берега уже бежал по пояс в воде. Наконец!!! Наконец он обнимет ее. Прижмет к себе, и она будет рядом с ним вечно.
Вот уже спотыкаясь, бежит по песку. Наконец он хватает ее, поднимает на руки, целует, падает с ней на песок, но все равно не отпускает ее. Она мягко берет его руки и начинает привязывать к дереву. И тут он, наверное, впервые в жизни спросил:
- Зачем?
- Это что бы Вы не поранились.
Он чувствовал, как умирает, как силы уходят из его тела, словно вода в песок, как яркий и красочный мир начинает сужаться в одну маленькую точку. И уже на границе забытья он услышал два странных мужских голоса:
- Это первый смертельный случай параноидальной шизофрении в моей практике. От чего он умер доктор?
Наступило долгое молчание, и второй голос тихо, как- то даже грустно сказал:
- От любви, коллега, от любви.
|
|