ОДА МАДОННЕ В ТАБАЧНОМ ДЫМУ
Привет, закурим? Не куришь? Да, ла-адно… Не стесняйся. Это же так естественно в наше время увидеть курящую на бегу женщину, которая при этом ещё стремится успеть вскочить в дверь отходящего троллейбуса. Уф, успела!.. И тонкие пальцы ловким щелчком отстреливают окурок под ноги, не обращая внимания на урну, безмолвствующую в полуметре. Так же естественно, находясь в салоне этого троллейбуса, между двух женщин на приличном расстоянии, почувствовать тяжёлый запах пережжённого никотина, безнадёжно маскируемого запахом приторно – сладкой жвачки, и от такого коктейля вдвойне неприятным, думать: от кого из них так несёт? Да не парься – это от обеих.
Так же естественно, покупая свежую газету в киоске, наблюдать рядом молодую девушку, интересующуюся, нет, ни помадой, ни новой заколкой или просто шариковой ручкой, её интересует: а есть ли в продаже такая-то или другая марка сигарет. Есть? О, счастье, дайте одну, нет, две, (день то большой, особенно, если учишься, а не работаешь), и зажигалку, пожалуйста. Ну, вот, затарилась, день начинается удачно.
Действительно, ничего особенного. Это сегодня. А напомнить тебе, девочка, как всё начиналось? Я, конечно, имею ввиду не шедевр Макаревича о вечных ценностях, когда строили лодки, а о прозаичном на сегодня женском курении в массовом порядке.
Когда-то в семидесятых-восьмидесятых начинающие строители коммунизма массово повалили в открывающиеся всё новые и новые ПТУ. Что и говорить, высшее образование тогда привлекало далеко не каждого. Зачем напрягаться в институте пять лет, если инженер на заводе имеет сто десять плюс там чего-то ещё мало осязаемого в квартал, а мой батя слесарь – двести сорок? И не надо сушить мозги, лучше лишний раз потусоваться с гитарой во дворе за бутылочкой пивка, а то и «чернильца». Жизнь прекрасна…
Но ещё более массово повалили туда девушки прибрежных сёл и деревень, где насмотревшись на тяжёлую работу настоящих колхозниц в мятых и совсем не белых халатах, хранящих медали за надои и намолоты где-то в поллитровой банке в старом буфете рядом с дедовской пачкой махорки, воскликнули однажды: - Неужели и мне так? Не-е-е-ет! Нет, нет, нет…
Вот городские, у этих всё по другому. И бегом в город.
Что, милая, здесь не особо ждали? Тогда в ПТУ. Здесь всегда ждали всех. Вот тебе железная койка в углу, покосившийся, исцарапанный ещё французскими пленными шкаф с не закрывающимися дверцами, непонятного цвета обои, больше похожие на штукатурку с кляксами вина, непонятно как туда попавшими, и тихий мышиный скрежет по ночам. Удачи в новой жизни.
Где-то за бортом остаётся родной дом в деревне, большая семья с пьяным отцом, чумазыми, воняющими мотоциклом, братьями, затюканная и, выработанная непосильным крестьянским трудом, мать. Всё это где-то там, а здесь… Свобода, свобода, свобода! Пока не чувствуется одиночества среди таких же, ошеломлённых взрослой жизнью, пигалиц. Эйфория вседозволенности захлёстывает с первого дня с головой, поглощая полностью до последней жидкой молекулы. Здесь нет грозного окрика бати, подзатыльника старшего брата, злых языков недобрых соседок. Здесь есть другое – свобода. Ну, что, городские, подвиньтесь, вот она – я!
И тут, вдруг, услышан первый насмешливый, как плевок в спину, удар по самолюбию –
«колхозница»… Да, каюсь, именно так назывались эти девочки в среде городских «аристократов». Причём, слово это от настоящей, заслуженной трудовой колхозницы рознилось по смыслу, как Эйфелева башня от хижины дяди Тома. Настроение испорчено. Колхозница? Ладно, и покоробленная от насмешки юная дама бросается в бой за новый имидж. Причём, с головой, в которой за последнее время итак всё вверх тормашками от новых впечатлений. Гулять, пить и, конечно, курить. Это так похоже на городских. Вот новый лозунг, добавленный в городских кинотеатрах по фильмам загнивающего Запада. Вот где жизнь! Там наши мальчики!
Кстати, о мальчиках, или мужчинах, когда повзрослеешь. Коротко. Всего одна фраза, подслушанная извне – «…её дыхание напоминало глоток тёплой водки, которой прополоскали пепельницу». Хорошо, если бы она сама услышала эти слова от него лично, но нет, мужчины часто очень хорошо маскируют своё истинное отношение к женщине. К курящим, тем более. А оно однозначно - не любят. Ни вас, дорогие девочки, (иначе, боролись бы за ваше здоровье, раз вы им так дороги), ни сам процесс, когда с другой стороны стола в его пепельницу на равных падает пепел от женской сигареты. Тёплая водка? Бр-р-р… Но, ведь, он разрешает, значит, одобряет, - воскликнешь ты. Нет, наивная, это не одобрение, это равнодушие. Но вернёмся в прошлое…
Закуривай, девочки, начинается светлая городская жизнь. Вечер, общага в дыму, «нет» - белым воронам… Ой, комендантша, прячьте, откройте форточку! Ничего, вечером на «дискаче» оторвёмся. Там можно не прятаться.
Смешно? Где это дамы сейчас прячутся с сигаретой? Сейчас, наоборот, всё напоказ. Прямо на ходу. На улице, на пляже, стоя у прилавка, в ресторане – это вообще святое дело! Снисходительно наблюдаю, когда курящая дама, тонким пальчиком каждые четверть секунды (это обязательно), элегантно, (ну чем не Грета Гарбо), постукивает по такой же тонкой сигаретке, изображая сброс несуществующего пепла. Ну, прямо ритуал какой-то, типа обязательного постукивания шаманом по козлиному бубну во время мистического танца. Порою, мне кажется, и курить-то она начала не ради удовольствия, а ради этого волшебного постукивания по сигарете. Ну, что мужики? Курят себе и курят - обычно, некрасиво, небрежно… То ли, дело, мы. У нас этот процесс сродни искусству. Посмотрите, как я хороша, когда делаю так пальчиком… тук-тук, ну, актриса, да и только.
Кури, милая, кури, быстрее сдохнешь… Ой, обиделась. Зря. Ведь, это чистая правда, кто же обижается на правду, её надо знать. «Знание – сила», - думал маленький мальчик, заглядывая взрослой женщине под юбку. Это из современного, а вот в древности за грубую правду можно было и головы лишиться. Царственные особы, пресытившись сладостью голосящего дифирамбы боярского хора, как экзотики, тоже желали вкусить чёрной горбушки - настоящей правды, и держали для этого юродивого шута. И вот тут уж была вся правда в первоизданном виде и, в благодарность за редкий дефицит, шуту сохранялась жизнь.
Да, это правда, быстрее сдохнешь. Грубо? Вспомни шута и помилуй. Да, и не страшно это, сдохнуть - раз и готово. Правда, бывает по разному, врать не буду. Расстроилась? Закуривай, а я продолжу. Караул, нация вымирает! Да, нет же, не вымирает, просто идёт естественный отбор: то есть те, кому наплевать на себя, постепенно ухудшают свой генофонд, слабеют, живут меньше, рожая такое же слабое поколение, у которого следующее, (спасибо родителям), ещё более слабое. Болеют, умирают, короче – отсеиваются. Постепенно нация очищается.
Есть возражения? Мол, в этот интересный генетический процесс постоянно вовлекаются люди со стороны. Да, к сожалению. И открывают новую цепочку человеческого самоочищения. И во многом в этом виноваты вы, куряки. Опять не понравилось? Ну, закуривай ещё, дальше подумаем. А надо ли нам вообще полошиться, как некие американцы, которые некогда и затеяли всю эту сверхиндустрию шика – «Мальборо» там, «Кэмел» и иже с ними? А потом, вдруг, подпрыгнули: боже, как нехорошо, и ринулись в здоровый образ жизни. Наступила устойчивая мода заботиться о своём здоровье. Всеобщее просветление в умах. Ах, да,.. а как же сверхприбыли от пагубной привычки? Да нет, сверхприбыли мы сворачивать не будем, не привыкли. Есть идея, а давайте весь свой выход бизнеса перекинем славянам, и им вред, и нам польза. По рукам? Это с нами «по рукам». И мы, как наивные дети, которым дядя-фокусник в звёздно-полосатом цилиндре показывает красивую обёртку, разворачиваем её, глупо улыбаемся – конфеты нет, а даже что-то наоборот. Другой бы заплакал, бросил, а мы нет, мы со счастливой славянской доверчивостью тянемся к следующей: ну, ведь, написано – «лёгкие». Опять нет конфеты? Ну и ладно, плевать.
Неужели всем действительно наплевать на это дитя – человеческую личность? Да, нет же, гром и молнии! Куда не повернись – тонны нечитанной продукции печатного слова и умной социальной рекламы. А сколько пользы от этой правильной брошюрки со смешными картинками? Да меньше капли, может, той самой, которая убивает одиозную лошадь. Да и читать лошадь всё равно не умеет, или не хочет. Короче – польза нулевая.
Во всём нашем мире с шестью миллиардами посетителей есть только один человек, которого по-настоящему волнует твоё здоровье. Нет, это не знаменитый профессор, распинающийся на лекции, это не самый близкий человек, нежно держащий за руку, это не мама с папой. Это – ты. Только ты, если, конечно, сможешь с собой договориться, свернёшь горы. Не сможешь – вся учёно-профессорская рать будет тебе до одного места, как той лошади, которая сдохла от капли никотина, не умея читать.
Ну, что, закурила новую? Ну, и правильно, флаг тебе в руки. Какой? Да тот самый, корсаровский, чёрного цвета с ухмыляющимся черепом и двумя косточками. Почему чёрный? Да он, ведь, цвета лёгкого с тобою одного. Так что, вперёд, на дно, всё та же бедная ПТУшница по образу мышления. Только уже двухтысячных и в современных шмотках. Ну, пока…
|
|