Сегодняшняя ситуация на «Портале» выявляет каждого. Кто-то выплескивает обиды и в гневе стремится всё разрушить… кто-то вносит конструктивные предложения… кто-то отсиживается… А кто-то (в первую очередь Илья Майзельс) – продолжает Дело вести.
Возможно, что я скажу всё в пустоту, но… Все же скажу! Бог дал талант не для того, чтобы им гордиться. И, конечно, не для того, чтобы называть себя в гордыне - «Творцом», а соседа – «жалким графоманом». Мелко это, мелко и, может быть, необратимо для тебя. Повзрослеешь по-настоящему, станешь великодушным и сильным и захочется извиниться – а того человека уже нет… И ты будешь мучиться до конца своей уже ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ жизни!
…………………………………………………….
«Графоман».
Болезнь захватывала Ольгу незаметно и давно. Но женщина была слишком занята мужем: его бытом, всеми его книгами, пресс-конференциями, встречами с читателями… И, когда Боль проявилась, было уже поздно спасать человека!
А муж, Иван, не успел ни осознать, ни испугаться, как вдруг, внезапно Оли не стало…
Подготовка к похоронам шла, как в холодном тумане. Растерянные, вспотевшие родственники мыкались, мучительно разрешая все организационные дела… А Иван же сосредоточился, как всегда, на себе: «Напишу СТИХОТВОРЕНИЕ! Тихое, светло-грустное, но такое глубокое, что потрясет всех!»
Увы, Иван в первый же день осознал, какое значение в его быту имела жена. Магазины, еда, уборка, отдых… - всё несла на себе Она! И осознание этого как-то сразу спустило на «землю» с «высот» Поэзии.
Потянулись воспоминания: их первая встреча, первый поцелуй, «медовый месяц», Любовь, Нежность… Всё то, что было до перерождения Ивана в «модного и успешного писателя».
Воспоминания, воспоминания, воспоминания… Теплые и радостные вначале, они становились всё грустнее, тяжелее и больнее. И, наконец, к нему пришло осознание Потери! Потери не только «Матушки-Кормилицы» (так Иван, шутя, называл Ольгу), а главное – Любящего Человека!
Конечно, оставались еще друзья-товарищи по Литературе: авторы, критики, книгоиздатели… Они звонили, приходили и говорили, говорили…
Говорили старательно привычные, стандартные фразы:
- Потрясены… Зацепило за Сердце… Ожог Души…
Говорили всё то, что и писали в отзывах на произведения друг друга. И эти фразы ни раньше, ни сейчас не трогали ничего в его душе. Но одна фраза все же взбудоражила:
- Не замыкайся в горе! Твоё Творчество ещё нужно Людям!
«Господи! - чуть не закричал Иван. – О каком «творчестве» они говорят? «Творим»? «Творцы»? Да как мы смеем сопоставлять себя с Тем, кто так неумолимо забирает Души? И как мы смеем сопоставлять написанное нами с масштабами СОТВОРЕННОГО ИМ? Безмерный, бессмертный Мир – и наше, чаще мелкое и мертворожденное? Нет, мы – Авторы! В самом идеальном случае – только Авторы!!!
Да, нам, Авторам, можно, дано право пожертвовать жизнью (не Душой) ради святой цели!
Но на что мы тратим жизни в этом нашем «творчестве»?»
Иван вспомнил, как по просьбе тещи сдал в макулатуру сотни накопленных еще при социализме книг. Разных жанров, но все они были «сказками» на тему: «Стань к Востоку передом, а к буржуазному Западу задом!» Всё это было не интересным, однообразным, навязчиво-простым, пустым…
«Но и наше всё, вот так же, через десять лет – в утиль! – подумал он.- Там же нет ни одной Авторской мысли, только перепевы формы! Причем по строго дозволенным темам! Какие-то «самоустановки» сдерживают порывы Души, рука сама вычеркивает правдивое, но острое и резкое, «выглаживая» текст!
А когда появляется что-то необычное? Вместо того чтобы поддерживать нового Автора, поделившегося своей Болью Души, мы его ВЫРАВНИВАЕМ! Самые оголтелые «сбегаются» и «втаптывают» злыми, хамскими словами!»
Нет, Иван сам не участвовал в таких расправах… Хватало внутренней порядочности и чувства справедливости. Но он и не протестовал, а значит, тоже молчаливо соглашался!
«Почему мы так старательно и услужливо не видим бед и горестей вокруг? – взволновала следующая мысль. – Что нас заставляет это делать? Что нас заставляет не быть своеобразными Авторами, а быть «как все», писать «как все»? Что удерживает от следования своим Путем в Жизни, от развития своего таланта? Ведь это всё дал нам Бог! Что? Добро? Добро делает тебя Личностью, Человеком. Нет, это не Добро, а окружающее Зло! И это Зло уже в нас! Мы следуем и поклоняемся Злу! И поэтому мы не смеем называться Писателями – мы пустые, трусливые графоманы!»
… В таких тяжких раздумьях и горе подошел день похорон…
Последний путь… Мучительный, бесконечный ритуал…
Всё! ОНА была в земле… Долг отдан… Что же еще стоять-то? Но Иван стоял у могилы, не видя и не слыша ничего, и никак не мог уйти…
А вокруг уже нетерпеливо переступали с ноги на ногу собравшиеся. В задних рядах кто-то уже выпил, закусил, зашелестели смешки…
Наконец, самые нетерпеливые не выдержали. Ивана взяли под руки, заговорили с ним, и увели в машину…
На поминках вдовец отсидел столько, сколько смог выдержать. А затем резко встал и, не сказав ни слова, бросился домой.
Квартира встретила его угрюмой тишиной и одиночеством! Иван растерянно походил по комнатам, никак не находя себе места. Но так и не нашел того, что могло бы успокоить его сердце, устремившееся за отлетевшей Душой Оленьки!
И когда стало совсем тяжко, будто схватив спасательный круг, Иван сел писать. Сел писать для Ольги, далеких друзей, для читателей… Для тех, кто поймет его личную исповедь, его искренний рассказ о себе!
Он включил компьютер и набрал название: «Графоман».
Затем задумался на минуту и стал набивать текст:
«Болезнь захватывала Ольгу незаметно и давно…»
Павел Отставнов. Июнь 2006 г.
|
|