Теперь я там, где обитает величие.
А.Мердок "Черный принц"
27 мая
О, Боги, какая тоска! Какая же беспросветная, всепоглощающая тоска!!! Что же такое творится! Просто нечто невероятное, чей-то больной бред: куда-то идешь, что-то делаешь, с кем-то мило беседуешь, улыбаешься чьим-то (кажется даже своим) шуткам и встречным приятным мужчинам, блестяще отвечаешь на паре, пишешь диплом, говоришь по телефону с любимым человеком... а на самом деле внутри неистово жаждешь, чтобы все люди мира прямо сейчас вдруг взяли и СДОХЛИ! Их тела покрыли бы все улицы, заполонили дома и транспорт, они бы разлагались и смердели. Вот тогда бы эти люди выглядели подобающим им образом.
А я бы шла по улице, переступая через трупы, обезображенные разложением и животными (они все, кстати, тоже вскоре сдохнут от яда, которым пропитано мясо), и хохотала. В неистовой тишине, в полнейшем, восхитительнейшем вселенском молчании. Какое бы это было наслаждение...
Но эти желания приходится прятать, и тогда... возникает тоска, беспросветная, всепоглощающая тоска...
И равнодушие".
Я перечитала запись в дневнике, и перед моими глазами вновь возникла яркая картина. Та картина, которая преследовала меня вот уже несколько дней, пока я шла по улицам, ехала в троллейбусах и сидела на парах. Картина, которая стала моей одержимостью. Если бы только это желание стало возможным. Если бы только. Ложась спать, я все повторяла про себя эти слова.
Утро было самым обычным, не считая того, что я его самым наглым образом проспала. Впрочем, в субботу это неважно -- когда встала, тогда и утро. Улыбнувшись этой мысли, я подумала, что день, пожалуй, будет неплохим. Родители еще вечером уехали на дачу, а потому ничто не помешало мне, покормив кошку, спокойно позавтракать и расположиться перед телевизором с чашечкой кофе и сигаретой. Однако посмотреть ничего не удалось -- на всех каналах только помехи. Решив, что такая мелочь не может испортить мне настроение, я взяла недочитанную книгу.
Часа через два книга закончилась. Телевизор по-прежнему оставался немногословен. Перебирая в уме возможные варианты проведения дня, я вспомнила, что давно не гуляла, тем более по набережной -- и пошла одеваться. Любимое черное платье, любимые черные босоножки, любимая черная сумочка. Оглядев себя в зеркало, я усмехнулась: "Прям на похороны собралась!"
На улице оказалось довольно тепло, совершенно безветренно и как-то странно. Уже подходя к дороге, я вдруг поняла, в чем заключалась странность -- не было видно ни одного человека, и царила восхитительная тишина, не нарушаемая ни голосами, ни музыкой, ни шумом машин. Я замерла и растерянно огляделась. Только в этом момент я, наконец, увидела то, что ждало меня все утро, -- на земле лежали трупы. Их было немного, но живых людей не было совсем.
Я подошла к одному из них, чтобы убедиться. Он лежал лицом вверх. Мужчина лет сорока, лысоват, полноват и довольно противен. В руках -- пакет с продуктами. Ни на одежде, ни на теле никаких признаков причины смерти. На лице -- умиротворенность. Едва прикрытые глаза отрешенно уставились в небо мимо съехавших набок солнечных очков.
Я чуть пнула его носком босоножки. Никакой реакции.
-- Я сплю. Это просто сон, -- решительно произнесла я. -- Понапридумывала себе вечером всякой гадости -- вот теперь и снится. Я сейчас проснусь и обо всем забуду.
Я сосредоточилась и, закрыв глаза, представила себя просыпающейся в своей кровати. Обычно это помогало. Но не в этот раз. Тогда я сжала кулаки и приказала себе проснуться. Но это тоже не сработало. Я несколько раз ущипнула себя, затем уже в панике поцарапала себе кожу на руке. Было больно. Осознав, что все происходящее реально, я в ужасе отскочила от трупа и, не удержав равновесие, упала рядом:
-- О, Боже! Что происходит?!!
Ответом мне была тишина. Несколько секунд, словно парализованная страхом, я рассматривала тело, затем резко вскочила и рванула обратно домой.
Захлопнув за собой входную дверь, почти рухнула на пол:
-- Не может быть. Нет. Так не бывает. Неужели это случилось? Я же не могла просто пожелать -- и это исполнилось. Нет!
Какое-то время я неподвижно сидела, уставившись в стену. В голове метались беспорядочные мысли, одна страшнее другой. Осознать случившееся не получалось. Слишком невероятно. И все же...
Приняв, наконец, хоть какое-то решение, я обзвонила всех, кто только был в моей записной книжке. Бесполезно. Не ответил никто. Ни родители, ни друзья, ни знакомые. Я включила телевизор, затем радио. Проверила все каналы. Только помехи. Тогда я включила компьютер и вышла в Интернет. В чатах, которые все-таки открылись, царило молчание. В иностранных тоже. В какой-то момент я вдруг осознала, что смеюсь. Даже хохочу.
Это было невероятно и невозможно, но это все-таки случилось! Я осталась единственным человеком на Земле! Вот он -- момент торжества! Меня охватило непреодолимое желание пойти в город и посмотреть на всех остальных. А еще -- основательно развлечься!
Я переоделась. Джинсы и кроссовки -- то, что нужно, ведь городского транспорта уже тоже нет. Вышла на улицу, впервые в жизни не запирая дверь. Это меня позабавило.
Я прошла четыре квартала к центру города. Постепенно картина происшедшего стала проясняться. Похоже, все случилось около восьми утра. Некоторые магазины уже были открыты, но людей на улицах тогда было мало, машин тоже. Это значительно облегчало мое продвижение. Я подумала о том, что можно, пожалуй, одолжить чью-нибудь машину и покататься -- все время ходить пешком слишком утомительно.
Через пару часов я нашла подходящую -- шикарный джип-тойоту серебристого цвета с мертвым хозяином внутри. Еще минут десять я собиралась с духом, чтобы вытащить из нее труп. Сказывалась брезгливость. Это был мужчина лет тридцати, немного обрюзгший, довольно противный. Голова запрокинута на подголовник кресла, глаза закатились, рот полуоткрыт. Жуткое зрелище.
В конце концов, я решилась и резко дернула его за рукав рубашки. Тело упало на асфальт с мерзким хлюпом. Я отскочила. Сердце колотилось, как бешеное. "Возьми себя в руки, он мертв, ему все равно" -- повторяла я про себя. Я взяла его за обе руки и потащила. Разыгравшееся воображение рисовало мне жуткие картины: вот сейчас он оживет и бросится на меня со зловещим рычаньем. Но нет, конечно, ничего подобного не случилось. Его ноги, наконец, оказались снаружи. Я резко вскочила внутрь автомобиля и захлопнула за собой дверь.
Успокоилась я довольно быстро. Затем огляделась. Ключи валялись на полу под моими ногами. Я подобрала нужный и завела машину. Теперь пора было вспоминать все, что я знаю о вождении. К счастью, я однажды уже попробовала вести машину с коробкой-автоматом и потому довольно быстро разобралась, что к чему. Я вышвырнула в окно барсетку мертвого владельца и отправилась кататься.
Первым делом я заехала в какой-то музыкальный магазин и нагребла там дисков с хорошей музыкой. Ездить по вымершему городу стало значительно веселее. Затем я направилась по магазинам. Одевшись в одном из лучших бутиков города и перекусив деликатесами из супермаркета, я на минуту задумалась. А в самом деле, что делать теперь? Никого нет, я совсем одна. У меня есть все, чего я захочу, но что мне со всем этим делать? И как долго все это продлится? Не сумев прийти ни к какой здравой мысли, я отправилась на набережную. Может быть, при виде моря я сумею привести мысли в порядок.
Я задумчиво брела по набережной. Сине-зеленые волны катились к берегу точно также, как и вчера, как позавчера, как пару лет назад и как будут катиться через много дней. Что-то в этом мире остается неизменным. Несмотря ни на что. От этой мысли становилось жутко.
На той стороне бухты -- в промышленной зоне города -- полыхал ужасный пожар, и огромные тучи дыма скрывали от меня полгорода. Один из кораблей, видимо, оставшись без управления, сел на мель прямо рядом с тем местом, где я проходила. Эта громадина угрожающе накренилась, а вокруг нее по воде расползлось черное нефтяное пятно. Пара чаек сидела неподалеку и чистила испачканные перья. Еще одна деловито поклевывала труп прямо передо мной. Девушка, примерно моего возраста, видимо, вышла на утреннюю пробежку. Небольшого роста, светлые спутанные волосы, немного похожа на меня. Ее руки и ноги неестественно подломились под тело. Она упала лицом вниз на асфальт, и потому его почти не было видно. На меня смотрел только один ее глаз. Прямо на меня. Я невольно представила себя на ее месте -- меня передернуло. Захотелось развернуться и убежать. Но куда? Я подавила дрожь, отвернулась и пошла дальше.
Что делать? Да ничего. Жить пока могу. Будет трудно, но ведь я сама этого хотела. Значит, мне теперь со всем этим и разбираться. Я в последний раз взглянула на море и пошла обратно к машине.
Дома я накормила всякой вкуснятиной свою кошку. Та от удивления даже не стала сразу есть. Она посмотрела на меня и, только убедившись, что я не шучу, принялась за еду. Я потрепала ее по голове и сказала: "Да, дорогая, теперь все это ты сможешь есть сколько угодно. Теперь весь мир наш. Только наш с тобой. И мы будем делать все, что захотим".
Вдвоем все-таки легче, подумалось мне.
Второй день практически не отличался от первого -- я все также наслаждалась жизнью, совершая набеги на супермаркеты и бутики, дважды поменяла машину. Трупы, валяющиеся на улицах, стали казаться лишь досадным неудобством, почти мелочью. Но на третий день случилось страшное: проснувшись утром, я обнаружила, что в квартире одновременно исчезли электричество, вода и газ. Это меня испугало, но не удивило -- несмотря на всю свою эйфорию, я вполне понимала, что без человеческого присутствия все должно скоро отключиться. Впервые завтракая без кофе, я лихорадочно соображала. К тому времени, как я вышла из дома, в моем мозгу уже был готов определенный план.
В первую очередь, нужно было разобраться с электричеством. О маленьких самостоятельных электростанциях я, конечно, слышала, но как они выглядят и где их искать -- просто не представляла! Мне помогла случайность: разъезжая по городу и обыскивая магазины всякой техники и инструментов, я наткнулась на рекламный щит, оптимистично объявлявший: "Ваша энергонезависимость!". Я поехала по указанному адресу и уже через пять минут стояла в задумчивости над длинным рядом приборов. Сначала я пыталась изучать их технические характеристики, но после получаса безуспешной битвы с терминологией бросила это бесперспективное занятие, выбрала две штуки поменьше и поэффективней (как обещал рекламный буклет фирмы), один бензиновый и один дизельный. Теперь оставалась проблема транспортировки.
Потратив около трех часов на доставку электростанций домой, я вновь оказалась перед дилеммой: приборы нужны в квартире, а тащить их на седьмой этаж без лифта... Но это был день гениальных идей, а потому решение пришло быстро. В одном из хозяйственных магазинов я выбрала самый длинный, из подходивших по виду, провод -- его как раз хватило, чтобы протянуть от первого этажа до моей квартиры через лестничный пролет. По дороге я прихватила электропечку, так что проблема газа тоже отпала.
Оставалась вода. Я бы смогла таскать наверх питьевую воду хоть каждый день -- ее нужно не так уж много, особенно если практически не готовить. Но надо как-то мыться. К счастью, я вспомнила о круглосуточной сауне неподалеку от моего дома. Ее входная дверь была открыта, а, раздобыв связку ключей от внутренних дверей, я быстро разобралась, что к чему. Потратив еще пару часов на извлечение трупов и доставку еще одной электростанции, я вздохнула с облегчением -- можно жить.
Теперь, правда, остро встал вопрос о топливе. Сначала я слила его с бензобаков близстоящих машин, потом, еще немного поколесив по городу, нашла целых четыре заправки с удачной системой хранения и перекачки бензина -- оставалось только подключить электронасосы, но это уже не было для меня проблемой.
Таким образом, весь этот день ушел на обустройство моей новой жизни. Теперь я жила в режиме жесткой экономии всего. Свет включался только в трех больших светильниках на всю квартиру и не оставался гореть ни одной лишней минуты -- я хорошо ориентировалась в своей квартире и в темноте. В телевизоре не было необходимости, компьютерные игры утомляли, на электропечке я готовила крайне редко. На случай, если мне все-таки захочется что-то посмотреть или поиграть -- во дворе стоял джип с электростанцией в багажнике: я просто подъезжала к нужному магазину и подключала то, что мне было нужно. Посуду практически не мыла -- набрала кучу пластиковой. Стирка также отошла в прошлое -- я могла просто носить вещи, пока они не испачкались, а затем найти что-то новое.
Но, решив проблемы бытовые, я столкнулась прямо-таки с экологическими -- трупы на улицах нестерпимо воняли. Решение было простым -- огонь. На улицах города заполыхали костры. Стаскивать тела в одну кучу у меня не было ни сил, ни мужества, поэтому я просто обливала каждый из них керосином, бросала спичку, а потом длинной палкой подталкивала к образовавшемуся костру оторванные и растащенные собаками части. Через два часа такой работы я уже мало что соображала, и меня постепенно охватывало бешенство. Вдруг я столкнулась с неожиданным препятствием: здоровенный пес так увлеченно грыз что-то, что не заметил моего появления и не убежал, как другие. Я подошла поближе, чтобы его отогнать, но не тут-то было! Он повернулся, ощетинился и зарычал на меня. От страха я словно приросла к асфальту, судорожно вцепившись в свою палку и лихорадочно размышляя, как бы перехватить ее поудобнее, чтобы защищаться. Собака почувствовала мой страх, зарычала увереннее и сделала шаг вперед. Неимоверным усилием воли я собрала все свое мужество, заставила дрожь утихнуть и произнесла громким и спокойным голосом:
-- А ну пошла отсюда!
Человеческий голос все еще имел над ней власть -- мерзкая тварь чуть поджала хвост и отступила. Через несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, она скрылась в соседнем дворе. Состояние аффекта длилось недолго -- мои колени задрожали, на глаза навернулись слезы, а ноги подкашивались так, что пришлось опереться на свою палку. Все это было уже слишком! Я закричала. Внезапно весь мой страх превратился в ярость и обратился на то, что грызла собака. Это была голова маленькой девочки, уже сильно пострадавшая от зубов и когтей -- без глаз, без носа, без ушей. Ее пустые глазницы словно смеялись над моей слабостью! В порыве безотчетного и бессильного бешенства я что было сил пнула голову ногой, словно мяч. Она катилась еще очень-очень долго...
Сжигание трупов пришлось приостановить до следующего дня -- слишком дрожали руки. Я напилась, сидя перед одним из догоравших костров, бросила остатки выпивки в угли и твердо решила, что больше без оружия на улицу не выйду.
Я, конечно же, выбрала огнестрельное. И вновь мне не повезло -- те два оружейных магазина, о которых я смогла вспомнить, были закрыты, а массивные железные двери и решетки можно было бы вынести разве что бульдозером. Я уже почти расстроилась, но тут меня осенило -- милиция! Ведь у них при себе должно быть оружие -- табельное или какое оно там...
В первом же попавшемся отделении милиции меня ждал успех -- я даже могла выбрать. Оставались только пули -- пришлось обыскивать все сейфы и запертые каморки. В конце концов, подобрался порядочный арсенал, оставалось только научиться всем этим пользоваться. Конечно, мне уже как-то приходилось стрелять из неогнестрельных вариантов, но при всей своей неосведомленности в данном вопросе я прекрасно понимала, что разница должна быть огромной. Поэтому я сгребла три наиболее приглянувшихся мне пистолета и все коробки патронов, какие только смогла найти, и отправилась к морю -- учиться. Подсознательно представив себе, как жутко прозвучит выстрел в безмолвном и пустом городе, я содрогнулась. Пусть шум прибоя приглушит и смягчит резкий звук. Потом, возможно, я к нему привыкну. По дороге я заехала в книжный магазин -- решила не рисковать и раздобыть хоть какую-нибудь литературу. Книга, которую я отыскала, меня просто поразила -- подробное описание пистолета Макарова, порядок осмотра, подготовки к стрельбе, а также полной и неполной разборки. Все снабжено схемами и иллюстрациями. Так что через полчаса я уже знала все, что мне было нужно. Оставалась практика.
Пистолеты оказались тяжелее, чем я предполагала. В первую очередь, надо было провести осмотр. Убедившись, что пистолет на предохранителе, я внимательно рассмотрела его, вертя в руках. Разбирать, конечно же, не решилась. Теперь необходимо было убедиться заряжен ли он. Я извлекла магазин из рукоятки -- он был пуст, отодвинула затвор -- в патроннике пусто. Да уж, этот милиционер явно был готов к любой неожиданности! Аккуратно и все время сверяясь с инструкцией, я наполнила магазин патронами и вставила его на место. Сняла с предохранителя. Затем, вытянув чуть дрожащую правую руку как можно дальше вперед, инстинктивно вжав голову в плечи и прикрыв глаза, я нажала на курок -- раздался оглушительный грохот! От испуга я чуть не выронила пистолет, но успела взять себя в руки. Сделав еще пять выстрелов по произвольно выбранным целям, я заставила себя привыкнуть к звуку и не шарахаться от него каждый раз -- он даже стал казаться мне значительно менее громким. Теперь я чувствовала себя целиком и полностью хозяйкой положения! Берегитесь, шавки!
Собаки, будто почуяв мою уверенность в себе, теперь обходили меня стороной. Я продолжила начатое дело по сжиганию трупов -- уже даже стала вытаскивать их из тех магазинов, в которые обычно заходила, и из машин. Работа была не из легких, и уж конечно, не из приятных! Тем не менее, закончить ее было необходимо, поэтому я продолжала свое жуткое занятие еще три дня подряд, делая перерывы только на еду и сон, пока однажды...
Я вытаскивала трупы из небольшого круглосуточного магазина неподалеку от своего дома. Поддевая снизу совковой лопатой, я толкала их к выходу, там приподнимала и резко вышвыривала в дверной проем -- тела скатывались вниз по трем ступенькам и замирали в ужасных позах. Я только взялась за очередного мертвеца, как во мне все похолодело -- этого человека я знала. Мало того, он был моим другом! Был... Теперь передо мной лежал лишь позеленевший кусок тухлого человеческого мяса. Поначалу это показалось мне нелепым -- вот его длинные темные волосы, его неизменная черная бандана и джинсы, его немного монголоидное лицо... И при этом -- мертв и противно воняет! Мой мозг отказывался это понимать и тем не менее...
Тем не менее, его надо было вытащить на улицу и сжечь. О лопате не могло быть и речи. В конце концов, я нашла вариант: приволокла здоровый кусок брезента и, как могла, аккуратно завернула в него тело. Затем медленно и осторожно потащила его по полу к выходу и дальше -- вниз. Там так же осторожно развернула, сложила ему руки на груди и опустила полуоткрытые веки. Потом, пока он горел, я стояла рядом и не могла отвести взгляда от огня, и все вспоминала, вспоминала... Как мы ходили в поход, как праздновали чей-то день рождения, как смеялись над его очередной выходкой, как... Нет! Это было выше моих сил! Впервые со дня всемирной смерти я наткнулась на кого-то очень близкого и дорогого. Было больно, нестерпимо больно! Я расплакалась.
После такой "встречи" мне просто необходимо было увидеть еще кое-кого. Я отправилась за город, в дачный поселок. Нашла знакомую улицу и дом -- нашу дачу. Я уже знала, что увижу внутри, я была готова, поэтому, отыскав их тела на кровати спальни на втором этаже, я даже не вздрогнула. Я просто стояла и смотрела. Так долго, как только могла выдержать смрадную вонь. Потом налила немного бензина на кровать и деревянный пол, вышла за дверь и бросила в комнату спичку. Огонь занялся быстро. Уже отъезжая от дома, я все никак не могла оторвать взгляд от зеркала заднего вида -- из окон вырывались язычки пламени и клубы черного дыма. Мне было плохо как никогда прежде...
Вернувшись в город, я напилась в хлам. На следующий день, едва протрезвев, продолжила. Не знаю, сколько времени продолжалось это мое пребывание на грани забытья, помню только, что много кричала, ревела и все просила прощения -- у кого или у чего, не представляю. Вышла я из этого состояния совершенно внезапно: я вдруг осознала, что моей кошки нет в квартире. Этот ужасный факт протрезвил меня мгновенно. Видимо, в своем бредовом состоянии я просто однажды не закрыла входную дверь, и она убежала.
Я обыскала весь дом, все подъезды, двор, соседние дворы и дома -- безрезультатно. Я прочесывала близлежащие улицы и скверы, распугивая своим криком еще оставшихся в живых птиц и бродячих собак. Моей ненаглядной Муськи, моей единственной подруги по несчастью, моей спасительницы нигде не было. Мне в голову пришла мысль, что, возможно, голодные собаки...
С той минуты я убивала всех собак, встречавшихся мне на пути. Это немного успокаивало меня, но каждый вечер, оставаясь один на один с темной и пустой комнатой, с темной и пустой планетой, я чувствовала, как меня со всех сторон обступают кошмары. Спасения от них не было. Тогда я принялась глушить свои нервы снотворным и алкоголем -- даже не знаю, что действовало лучше. Дни шли, как в тумане...
Однажды утром я пришла в себя -- очнулась на мокрой и холодной гальке, прямо на пляже. Я лежала на спине, а мое лицо щедро поливал теплый летний ливень. Моя правая рука сжимала пистолет. Одежда насквозь промокла. Шевельнулась мысль: "Застрелиться... И пусть оно все катится к чертям... На Земле не должно остаться ни одного человека..." Я с трудом поднялась, но, к своему удивлению, обнаружила, что ноги меня держат. Ливень был весьма кстати -- я с наслаждением подставляла ему лицо и руки, словно хотела смыть с себя чувство вины... Виновна в жизни...
Тут я услышала шорох за спиной и обернулась, ожидая увидеть все, что угодно, но только не --
Передо мной стоял парень, самый обычный, среднего роста, темные волосы, лет двадцати на вид. Он стоял и молча смотрел на меня и на мой пистолет, направленный на него. Мне показалось, это длилось целую вечность. Мы все смотрели и смотрели друг на друга. И молчали. В выражении его лица не было ничего: ни удивления, ни радости, ни интереса... Казалось, он тоже мертв. Впрочем, думаю, я выглядела примерно так же. Мне было абсолютно все равно, кто он и откуда здесь взялся. Я хотела только еще раз посмотреть на живого человека, прежде чем...
Моя рука не дрожала, мои мысли и чувства были четкими и ясными впервые за много дней.
Я выстрелила.
Он упал.
Я даже не стала подходить, чтобы посмотреть, куда попала.
Я знала, что убила его.
Я просто знала.
Потом я поднесла пистолет к своей голове и услышала выстрел...
***
-- М-да... Ну и история получилась, -- сказал один из них, задумчиво рассматривая два трупа на берегу. -- Неужели ты хотел, чтобы все закончилось именно так?
-- А чем такой вариант плох? -- ответил другой.
-- Ты прав, все едино...
-- Но тебя он, конечно же, не устраивает!
-- Конечно, нет.
-- Аргументируй.
Первый немного сместился в цветовом спектре и отодвинулся на более дальнюю околоземную орбиту. Возможно, пытался выиграть время на раздумье. Второй в нетерпении скользнул следом. Теперь они были похожи на два бледно-фиолетовых облака, слегка пульсирующих в межпланетном пространстве.
-- Хорошо. Во-первых, мы должны уничтожить все человечество наилучшим образом. Если помнишь, мы договаривались об определенной красоте смерти человечества. И что же ты предлагаешь? Смрадные трупы заполонили улицы, а свихнувшаяся девчонка занимается отстрелом всего живого на своем пути! С какой стати, ты, вообще, выбрал ее вариант всеобщей гибели! Столько людей мечтают о полном уничтожении планеты, а ты решил воплотить именно ее больные фантазии! Почему?
-- Просто в ее голове я вдруг увидел такую яркую и четкую картинку, что мне захотелось ее воссоздать. К тому же мне было интересно, что она станет делать, когда все это и вправду случится. Согласись, получилось забавно.
-- Забавно?! Вот как ты это называешь! Ну а парня ты ей зачем подсунул? Для того, чтобы было еще забавнее?
-- Не горячись -- нам ни к чему ссориться. В конце концов, мы ведь пока только пробуем разные варианты, переодеваем смерть, так сказать. Так почему бы немного не развлечься? Это была уже шестнадцатая проба! Согласись, я вправе требовать немного отдыха. К тому же наблюдать за происходящим ее глазами, мне очень понравилось -- надо почаще вселяться в людей.
-- Надеюсь, ты хорошо отдохнул в ее голове, потому что мы возвращаемся к работе. У нас впереди еще 38 вариантов Конца Света, а ты тут развлекаешься!
-- Ну, все, все. Как говорят люди: ты разбудил во мне совесть. Давай, что там у тебя за предложение?
-- Ты же знаешь, я за эстетичность и символизм, никакого хаоса и неразберихи, которые ты так любишь. Поэтому я предлагаю... -- он сделал эффектную паузу, -- классический Армагеддон!
-- Потрясающе! Гениально! Бездна фантазии! -- съязвил второй.
Однако его сарказм остался незамеченным -- первый уже что-то прикидывал и вычислял, полностью погруженный в свои мысли. Земля успела дважды обойти Солнце, пока он размышлял.
-- Вот, есть! Точно! Теперь я тебе покажу свой вариант, и ты увидишь! Ты увидишь!..
С этими словами он начал перемещение во времени. Второй, зная, что собеседник его уже не слышит, проворчал, передразнивая:
-- Ты увидишь... ты увидишь... Да, сейчас я увижу очередное "великое творение" и аннигилируюсь от скуки!
Они переместились назад во времени и перешли в диапазон электромагнитных волн...
***
Утро было самым обычным, не считая того, что я его самым наглым образом проспала. Впрочем, в субботу это неважно -- когда встала, тогда и утро. Улыбнувшись этой мысли, я подумала, что день, пожалуй, будет неплохим. Родители еще вечерои уехали на дачу, а потому ничто не помешало мне, покормив кошку, спокойно позавтракать и расположиться перед телевизором с чашечкой кофе и сигаретой.
Неспешно перебирая в уме возможные варианты проведения дня, я вспомнила, что давно не гуляла, тем более по набережной -- и пошла одеваться. Любимое черное платье, любимые черные босоножки, любимая черная сумочка. Оглядев себя в зеркало, я усмехнулась: "Прям на похороны собралась!"
На улице, несмотря на то, что все небо было затянуто облаками, оказалось довольно тепло и совершенно безветренно -- чудесный денек! Вчерашнего плохого настроения как не бывало! Ласковое сине-зеленое море неспешно катило свои волны к берегу, оставляя лишь легкую пену на гальке. Огромный танкер заходил в бухту. С набережной казалось, что он едва движется, но это ведь только видимость. Я почему-то вдруг представила, что он потерял управление и вот прямо сейчас чуть повернет и пойдет прямо на меня, а потом на полной скорости врежется в ограждение, на которое я присела. От этой мысли внутри на мгновение все сжалось. "Глупышка, он же сядет на мель, далеко не доходя до берега!" -- тут же сказала я себе с улыбкой, но какое-то неприятное ощущение все же осталось. Чтобы его отогнать, я поднялась и пошла дальше, наблюдая за чайками. Они то пролетали высоко надо мной, прорезая воздух пронзительным криком, похожим на человеческий смех, то неторопливо вышагивали по гальке, то деловито поклевывали мусор и чистили перья...
Нет, определенно у меня было крайне странное настроение в этот день! Во всем мне виделся скрытый смысл, а порой даже неясная угроза... Ощущение нарастало. Я оглянулась -- другие люди, словно обуреваемые теми же чувствами, тоже озирались. Внезапно чайки, поднявшись с земли, принялись метаться в воздухе, непрестанно крича. Небо стало быстро темнеть. Где-то завыла собака...
И тут земля содрогнулась...
|
|