Кнопов Леонид
Тысячи Марианских впадин
«Пашка, солнце, я тебя люблю,
Но замуж не пойду.
Ты слышишь, Лялик….» Трах!
Приемник разлетелся от удара об стену. Стройная женщина 35 лет смела его ошметки на совок, и выбросила в мусорку.
Когда-то давно Вика была поклонницей, почти фанаткой, «Звездного завода». Она не пропускала ни одного концерта, ни одного, даже самого маленького выступления этой группы. В ее богатой фонотеке было больше «заводских» записей. Были еще какие-то, но она не помнила.
Больше всех девушке нравилась песня «Пашка, солнце, я тебя люблю, …». Она звучала в ее плеере, дома, в музыкальном центре, в телефоне как звонок. Она была везде. У Вики был замечательный музыкальный слух, и она сама не раз мурлыкала про себя эту песню, от начала до конца.
Позднее у нее появились молодые люди, она гуляла, целовалась с ними. Куда она только не ходила с ними, даже (о ужас!) была в каком-то музее, который, кстати, очень понравился девушке, чего, увы, нельзя сказать о парне. Ну так себе человек: не умеет хорошо и стильно одеться, робкий, нерешительный, говорит о книгах больше, чем о чем-то другом, совершенно не знает ни одной группы, не разбирается в современной модной литературе и музыке… В общем, самый обыкновенный «ботаник». Конечно, с ним ничего не вышло бы, и Вика в один прекрасный день спела ему припев, и благополучно рассталась с Борей ради другого, более перспективного.
Вика была современной красивой девушкой: высокая стройная шатенка, стильно и модно одета, внимательно следит за модой, посещает тусовки, клубы. Понятно, что к ней шли молодые люди. Некоторые предлагали ей выйти за них замуж, но Вика отказывала с помощью припева. Нет, отношения не портились, девушка предлагала оставаться друзьями, и все было, в общем-то, нормально. Кто-то из ребят сам разрывал отношения, кто-то отвечал на ее предложение, но уже никогда не заговаривал о замужестве.
Так мимо Вики прошло много лет и молодых людей. Девушка была такой же красавицей, по-прежнему ей везло или не очень с поклонниками, по-прежнему она старалась следить за собой, стильно одеваться. Старые друзья, которые когда-то были женихами, часто, чуть ли ежедневно, перезванивались с ней, у девушки появилась хорошая и интересная работа, где были свои поклонники, и Вика ни на что не жаловалась. Правда, какая-то непонятная тень мелькала впереди, но она ее не замечала.
Так прошло еще немного времени, и вдруг звонков стало меньше. Раньше трубка «прыгала» на аппарате каждые пять минут, каждый день, Вика бежала к телефону радостная, веселая, с большим удовольствием говорила о чем-то с друзьями, а сейчас… Нет, телефон не молчал, но это были другие звонки: от новых приятелей; от начальства, если что-то нужно было сделать или посмотреть; от родственников, и только редко, реже, чем раньше, звонили старые друзья.
Сначала была только легкая тень некоторой обиды, только малозаметная, едва уловимая, тень, призрак. Но вот дружеские звонки раздаются раз в день, неделю, месяц, и тень стала вырастать, оформились какие-то незнакомые ранее чувства одиночества, ненужности. Она была нужна, но не тем, не старым своим приятелям, а новым, которых, кстати, из-за отказа выйти замуж становилось меньше и меньше.
Песня звучала, она была верной помощницей и спутницей девушки, но и с ней стали происходить какие-то странные вещи. Сначала Вика пела ее весело, с какими-то современными па, но потом песня приобрела вымученно-привычный оттенок, звучала как-то против воли исполнительницы, словно девушка не очень хотела петь.
Но вот однажды звонки от молодых людей прекратились. Первые дни Вика не замечала этого, или старалась не замечать. Она надеялась, что рано или поздно кто-то из друзей обязательно вспомнит, и позвонит, но…
Телефон по-прежнему молчал. Он молчал неделю, месяц, полгода, скоро стал подходить к концу «немой» год.
Девушка достала телефонную книгу, и сама стала звонить. По некоторым номерам трубку поднимала молодая женщина, и Вика тут же клала трубку; если же отвечал мужской, знакомый, голос, то конец быстрого разговора различался очень мало:
- Извини, но я сейчас тороплюсь.
- Я женат. Но ты все равно звони, буду рад услышать тебя.
- Прости, но у меня есть невеста (жена, любимая). Прощай.
Так Вика перебрала почти все телефоны, которые помнила. Ей было неудобно звонить, даже тем, кто сам предлагал продолжить общение. Она не хотела услышать торопливое «извини, но у меня срочные (большие, сложные) дела», и я не могу говорить».
Она звонила, и ей звонили, но не тем, и не те. Песня звучала все реже и реже, красота понемногу сходила, не помогали ни одежда, ни постоянное слежение за собой, давно забыты клубы и тусовки, на работе появились срочные дела, и Вика как-то начала забывать тень обиды. Та постепенно ушла в никуда.
Однажды, в выходной день, Вика сидела и читала какой-то роман, когда, независимо от книги, из самой большой глубины памяти, из тысяч Марианских впадин, сначала тихонько, потом громче и упорнее, постучались цифры какого-то забытого телефона. Девушка сначала не обращала на них внимания, но потом стало хуже. Цифры обнаглели вконец, и упорно лезли наверх, пытаясь выпрыгнуть из воды, и улететь в пространство.
Вика подчинилась наглости цифр, подошла к телефону, и набрала нахальный номер.
- Алло, я слушаю.
Мужской голос. Девушка приготовилась к неприятному разговору, она боялась услышать «Я женат».
Губы, ставшие такими же непокорными, как и память, произнесли в трубку:
- Борис, здравствуй, это Вика.
- Вика?
На том конце провода замолчали.
- Вика? Погодите, погодите, дайте вспомнить.
- 45-я школа, восьмой класс, две «сахалинские» парты в среднем ряду, одна за другой. С тобой сидела Таня Щавелева, а со мной – Валька Симагин. Вспомнил?
- Валя и Таня? О, как я слышал, это самая счастливая пара в классе. Постой, постой, - Борис смолк на две секунды, - Вика!!! Черт, ну конечно, Вика Никитина, если не ошибаюсь, ты считалась одной из первых красавиц класса.
- Я и сейчас ничего
- Как ты? Как жизнь?
- Да как-то так все. Окончила институт, работаю по специальности, но в коммерции, есть кое-какие дела, так что не скучаю. А ты как живешь?
Завязался разговор. Борис нисколько не изменился: говорил больше о книгах, каких-то поездках, экскурсиях, даче, музеях. Вике несложно было поддержать разговор: когда-то, видимо, находясь все-таки под влиянием давних, почти забытых встреч с ним, она сама начала ходить по музеям, картинным галереям, и если на работе устраивали какую-нибудь экскурсию, то девушка тут же записывалась на нее.
Но Вика все равно боялась конца разговора, она боялась услышать слова о жене или невесте. Борис опередил ее:
- Слушай, а мы не очень разговорились? Мало ли кто придет или позвонит.
- Ты кого имеешь в виду? – как бы не понимая, спросила девушка.
- Мужа или жениха.
- Ни того, ни другого нет. А ты? Жена не будет ревновать?
- Жена? – Борис засмеялся, - Уверен, что нет, не будет. Некому просто. Ну, если только маме да кошке.
- Ты не женат?
- Нет, как видишь. Не нашел любимой. Но с тобой что случилось? Ты же была очень красивой девушкой, ты-то почему не замужем?
- Да так как-то. Не смогла найти парня.
- Понятно. Слушай, есть предложение…
Они встретились так, будто не было этих лет, и этой обиды. Борис сам сказал, когда договаривались о встрече, что забыл ее.
Он нисколько не изменился, только слегка подрос, и приобрел красивую бородку. Все началось с самого начала: были музеи, концерты, фильмы, разговоры, редкие недорогие подарки, но для Вики они были приятны и интересны.
Через два месяца Борис сделал Вике предложение выйти за него замуж. Девушка посмотрела на него, и сказала:
- А если я вдруг возьму, и приму предложение? Что будет?
- Семья, и, надеюсь, хорошая.
- Дай подумать немного, хорошо?
Спустя две недели Вика сказала «Да».
2005 год.
|
|