Станислав Шуляк
Дорога к храму
Зачем нужна эта дорога, если она не ведёт к Храму?
(Из к/ф «Покаяние». Реж. Тенгиз Абуладзе)
П е р в ы й
В т о р о й
Ж е н щ и н а
I.
Чёрт его знает, что за местность такая: вроде ведь, и не поле, и не степь, и не пустыня, но что-то такое невообразимое, неказистое, такое, что и слова не сразу подберёшь, чтоб описать это. А коль слов не хватает, так не станем даже и пытаться. Одно несомненно, что посреди всего этого – дорога. Не так, чтобы широкая; тут даже не две машины, но два велосипедиста разъедутся с трудом. И вот по дороге идёт человек. Поначалу далеко, чёрною точкой кажется он. Потом всё ближе, и вот он уж прошёл мимо нас, прошёл своею гадкой походкой. На минуту замедлил свой шаг, потом даже как будто двинулся на цыпочках. И вот вдруг вернулся назад. Тоже на цыпочках. Остановился у обочины – и разглядывает что-то такое у себя под ногами. Или, может, в канаве.
П е р в ы й. Эй!.. (Пауза.) Эй!.. (Ещё пауза.)
Из канавы медленно вылезает какой-то безобразный, неликвидный человечишка. Не обращая внимания на П е р в о г о, отходит в сторону, расстёгивает штаны, начинает мочиться.
В т о р о й. На самом интересном месте...
П е р в ы й. Что? (Пауза.) Я просто проходил мимо. Увидел. Подумал: может, нужно... Или даже... Ведь я же не могу пройти мимо. И это вполне простительные человеческие порывы... А потом решил, да какое мне дело?! И тогда я сказал «эй!»
В т о р о й. А я проснулся.
П е р в ы й. Я не хотел потревожить ничьего покоя. Просто я шёл, шёл... И вот думал. И не мог понять. И меня мучил вопрос. В сущности, самый обыкновенный. Я спрашивал себя, куда ведёт эта дорога?
В т о р о й (застегивая штаны). А здесь есть дорога?
П е р в ы й. А разве нет?
В т о р о й. Я лично вижу только канаву.
П е р в ы й. Это потому, что вы в ней спали.
В т о р о й. Я устал. Меня клонило в сон. Я уснул.
П е р в ы й. Вот я и говорю.
В т о р о й. Вообще-то я не люблю, когда меня обсуждают. Так что там насчёт дороги?
П е р в ы й. Да-да, дорога!.. Вот же она.
В т о р о й. Где?
П е р в ы й. Вот! Вот! Твёрдо! Видите, твёрдо! (Подпрыгивает несколько раз на месте, демонстрируя твёрдость поверхности. Второй поначалу подпрыгивает рядом с Первым, потом отходит в сторону, подпрыгивает там, потом возвращается и подпрыгивает снова.)
В т о р о й (равнодушно). Не вижу особенной разницы.
П е р в ы й. Это потому, что давно не было дождей. Почва такая сухая. Как каменная. Но вот зато здесь всё такое ровное, а там в колдобинах.
В т о р о й. Разве это ровное?
П е р в ы й. Но там-то точно в колдобинах. С этим не станете спорить?
В т о р о й. А здесь?
П е р в ы й. Ну, да, да, признаю: дорога не весьма хороша. Не зря ведь говорят, что у нас две проблемы: дураки и дороги. Дорогу мы теперь с вами имеем удовольствие лицезреть.
В т о р о й. Разве проблемы только две?
П е р в ы й. Что?
В т о р о й. И больше нет никаких проблем?
П е р в ы й. Так мы уйдём далеко в сторону.
В т о р о й. В какую сторону?
П е р в ы й. И, когда я увидел лежащего в канаве человека... спящего человека... то есть вас, я подумал... пускай не сразу, но подумал: вот прекрасный случай, чтобы узнать, куда ведёт эта дорога.
В т о р о й. Куда или откуда?
П е р в ы й. Куда, куда, разумеется, куда!.. Откуда – я знаю: оттуда, откуда я пришёл.
В т о р о й. Откуда ты пришёл?
П е р в ы й. Ну, это не важно. Важно только то, что я оказался здесь не случайно.
В т о р о й. Вот как.
П е р в ы й. Да-да, именно не случайно. Потому что я много слышал об этой дороге. Потому что я слышал, что сюда приходят тысячи человек, разных национальностей, добрые и злые, умные и кретины, и вот они все идут, идут, идут по этой дороге...
В т о р о й. Что-то я не вижу здесь тысяч.
П е р в ы й. Признаться, меня и самого это немного смущает. Именно потому я и хотел удостовериться, точно ли это та самая дорога.
В т о р о й. Если это можно назвать дорогой, то другой здесь всё равно нет.
П е р в ы й. Да? Вы это знаете определённо? Вы хорошо знаете здешние места? Вы – местный житель? О, как я вам завидую!.. Жить рядом с дорогой, ведущей... (Второй снова отправляется на свое место в канаве.) Эй, что вы делаете?
В т о р о й. Я посплю ещё.
П е р в ы й. Что вы?! Как можно?! Ведь мы с вами стоим на той самой дороге...
В т о р о й. Если ты не будешь так трещать, можешь занять место где-нибудь рядом.
П е р в ы й. Но это невозможно! Ведь каждый час промедления... каждая минута промедления... (Послушно укладывается неподалеку от Второго.) Ну, хорошо. Только совсем недолго. И ещё, знаете, я хотел сказать вам...
В т о р о й. Поспи немного. А потом пойдём куда хочешь. Хоть вперёд, хоть назад...
П е р в ы й. Я раньше совершенно не знал себя. Жил неправильно, жил ужасно, жил безобразно... Я мучился своею жизнью. Пока, наконец, мне не сказали, что есть такая вот дорога... Эта вот самая дорога... (Второй шумно зевает, почёсывается.)
В т о р о й. Тебя звать-то как?
П е р в ы й. Петя. То есть Пётр. А... тебя?
В т о р о й. Не помню что-то.
П е р в ы й. То есть как это?
В т о р о й. Забыл.
П е р в ы й. Значит не помнишь своего имени? А как звали мать, отца? Тоже не помнишь?
В т о р о й. Отца помню.
П е р в ы й. И как же?
В т о р о й. Иосиф. Спи давай!.. (Переворачивается на другой бок.)
П е р в ы й. Раньше многие насмехались над моею восторженностью. Я сам часто корил себя за неё. Но когда я узнал, что есть такая вот дорога, эта удивительная дорога, я, честно скажу, не мог удержать слёз радости.
В т о р о й. Если надумаешь храпеть, старайся не открывать рта. Заползёт кто-нибудь. Здесь до черта всякой пакости ползает... вроде... тебя... да меня...
П е р в ы й. Чем же я буду дышать, если нельзя открывать рта?
В т о р о й. Дыши... жабрами... (Бормочет ещё что-то невнятное. Засыпает.)
П е р в ы й. Нет, в это невозможно поверить. Дорога... дорога... над которой должны летать ангелы, тихие добрые ангелы... и петь свои песни под печальный аккомпанемент флейт... или a capella... Дорога, которая ведёт к Храму... и вдруг какие-то насекомые... Или черви. Или я уж сам не знаю что!.. Где же смысл? Где порядок? Где справедливость? Нет их! Не может здесь быть никаких насекомых. (Вдруг ожесточённо чешется или даже давит на себе кого-то.) Чёрт! Что же это?! Нет, невозможно!.. Это мне кажется. Я просто слишком мнителен. А может, это ангел притворился каким-то жуком, каким-нибудь скорпионом. Чтобы только развлечь меня. Чтобы только рассмешить или ободрить меня. Ведь ангелы, на самом деле, такие насмешники. Они любят подшутить над случайным прохожим. Ангелы, подшучивайте, подшучивайте надо мной!.. Прошу вас! Я буду только рад этому. Ангелы... (Засыпает.)
Появляется Ж е н щ и н а. Ступая беззвучно, она приближается к спящим. Склоняется над ними, разглядывает их лица, подсвечивая себе карманным фонариком. Разочарованно отходит. Стоит, раздумывая. Возвращается к спящим, снова рассматривает их. Уходит совсем.
Ж е н щ и н а (уходя). Нет. Это не те.
Внезапно со вскриком просыпается В т о р о й.
В т о р о й. А! Что это? Что?
Просыпается и П е р в ы й. Испуганно озирается по сторонам. Жмётся ко В т о р о м у.
П е р в ы й. Что случилось?
В т о р о й. Чего тебе?
П е р в ы й. Ты что-то кричал.
В т о р о й. Я? Я кричал? Это не я, это ты кричал во сне!
П е р в ы й. Я?
В т о р о й. Ты! Ты! И не вздумай отпираться!..
П е р в ы й. Я... я не помню... мне приснилось... Мне приснилась женщина. Она приходила.
В т о р о й. Ты такой озабоченный? Тебе снятся женщины?
П е р в ы й. А тебе разве нет?
В т о р о й. Сто лет уже не снились.
П е р в ы й. А может, это не мы?
В т о р о й. Что не мы?
П е р в ы й. Не мы кричали...
В т о р о й. А кто же?
П е р в ы й. Может, это кричала дорога?
В т о р о й. Совсем с ума сошёл. Дороги не кричат.
П е р в ы й. Но это же особенная дорога. Может она кричала нам: «Эй, вы! Что вы делаете?! Вам нельзя спать! Сейчас же вставайте! Вам нужно идти! Идти только вперёд! Идти по мне! По дороге, ведущей к Храму!»
В т о р о й. Куда ведущей?
П е р в ы й. К Храму!..
В т о р о й. К какому?
П е р в ы й. Ну, так... вообще к Храму.
В т о р о й. «Храмов вообще» не бывает. Каждый храм какой-нибудь.
П е р в ы й. Да, я понимаю. Когда мы придём, мы узнаем точно. А пока пусть это будет вообще Храм.
В т о р о й. Куда придём?
П е р в ы й. Как куда? К Храму!..
В т о р о й. Разве мы идём к Храму?
П е р в ы й. Разумеется. Ведь эта дорога ведёт туда.
В т о р о й (после раздумья). Не-ет... эта прогулочка, пожалуй, меня не прельщает. Мне там делать нечего. Я, пожалуй, обратно...
П е р в ы й. Что? Ты не хочешь идти к Храму? Но Храм ведь – это самое высокое, самое чистое, самое светлое, самое великолепное, что есть в нашей жизни. И ты не хочешь туда идти?!
В т о р о й. Не хочу.
П е р в ы й. Но это невозможно!.. Все хотят идти к Храму!..
В т о р о й. Только не я.
П е р в ы й. Но Храм – это также таинственное и непонятное, что есть в нашей жизни. Разве тебя не привлекает таинственное и непонятное?
В т о р о й. Ничуть.
П е р в ы й. Храм – это пространство над головой, которое выше неба. Храм – это наши робкие голоса, отражающиеся от древних камней. Это нечто непостижимое и удивительное, что скрывается в пестроте витражей, в штукатурке стен, в сводах, подпираемых колоннами...
В т о р о й. Ладно, я пошёл.
П е р в ы й. Но ты не можешь уйти так просто!..
В т о р о й. Очень даже могу.
П е р в ы й. Прошу тебя!.. Пойдём со мной вместе! Я уже успел тебе поверить, я успел к тебе привязаться! Ты не разочаруешься! Я не буду тебе обузой! Вот увидишь! Обещаю тебе!.. (Второй раздумывает. Пауза.) Ладно, иди куда хочешь!
В т о р о й. Так и быть. Пройдусь с тобой немного. Совсем чуть-чуть. А потом обратно.
П е р в ы й. Спасибо! Спасибо тебе!
В т о р о й. Но имей в виду: на этот твой Храм мне наплевать.
П е р в ы й. О, ты ещё поймёшь, ты ещё оценишь это!..
В т о р о й. Что?
П е р в ы й. Храм.
В т о р о й. Ладно. Мы идём?
П е р в ы й. Да. Сейчас рассчитаемся на первый-второй и пойдём.
В т о р о й. Это еще зачем?
П е р в ы й. Ну... чтобы знать, кто первый, кто второй. Кому идти спереди, кому сзади...
В т о р о й. Делай, что хочешь.
П е р в ы й. Первый. Я говорю: первый. Ты говоришь: второй.
В т о р о й. Второй.
П е р в ы й. Первый.
В т о р о й. Второй.
Увлекаются и громко выкрикивают свои: «Первый! Второй!» несколько раз.
П е р в ы й. Ну, вот мы рассчитались. Теперь знаем, кто первый, а кто второй, и можем идти. И теперь, если ты устанешь, я поведу тебя. Если я устану, ты поможешь мне.
В т о р о й. Нет, всё-таки ты чокнутый.
П е р в ы й. Идём же!.. Только вперёд!
В т о р о й. Когда я захочу вернуться, я вернусь.
П е р в ы й. Вперёд! К Храму!..
В т о р о й. Говоришь: «Вперёд!», а сам топчешься на месте!..
П е р в ы й. Нет-нет, мы идём!..
В т о р о й. Иди же!
П е р в ы й. Иду.
В т о р о й. Ну!..
П е р в ы й. Может, нам нужно изучить хорошенько эту дорогу, по которой мы собираемся идти? Ведь это особенная дорога...
В т о р о й. Как это изучить?
П е р в ы й. Рассмотреть. Каждый камешек, каждую ямку. Постараться понять, о чём думал тот, кто укладывал эту дорогу. И тот, кто по ней шёл...
В т о р о й. Зачем это?
П е р в ы й. Ну, как же?! Ведь эта дорога больше нас. Нас, по ней идущих. Она значительнее нас!..
В т о р о й. Так. Я, пожалуй, пойду впереди.
П е р в ы й. Да-да, я понимаю! Именно моя нерешительность мешает нам идти к Храму.
В т о р о й. Ты сам туда хотел.
П е р в ы й. Прочь сомнения! Прочь неуверенности! Мы идём к Храму!.. Ты и я!..
Вдалеке слышится крик Ж е н щ и н ы: «Эй! Послушайте!». Потом крик повторяется, уже громче. Ж е н щ и н а старается нагнать наших героев, но ей даётся это нелегко.
В т о р о й. Это что ещё такое?!
П е р в ы й. Может... Может, это искушение?
В т о р о й. Да нет же, просто баба какая-то.
П е р в ы й. Нет, это искушение. Нас испытывают.
Ж е н щ и н а. Мужчины, постойте! Не так быстро!
В т о р о й. Она принимает нас за мужчин.
П е р в ы й. Это очень коварное искушение.
В т о р о й. А я говорю – обыкновенная баба.
П е р в ы й. Как ты думаешь, можно ей к нам приближаться? (Женщине, угрожающе.) Стой там! Не подходи ближе!
Ж е н щ и н а. Я только хотела спросить у вас...
В т о р о й. Почему же нет?
П е р в ы й. Но мы идём к Храму. Вдруг у неё намерения нечисты, и она загрязнит нас.
В т о р о й. Лично я и в себе не совсем уверен.
П е р в ы й. Но как же?! Мы же с тобой сблизились! Поверили друг другу!.. Мы возвысились нашею верой.
В т о р о й. А вдруг она действительно хочет только спросить что-то?!
П е р в ы й. Хорошо! Давай тогда возьмём эти камни. И, если она подойдёт еще ближе, если она задумала что-то, мы бросим их в неё.
В т о р о й. Да. Ты первый бросишь, потом я.
П е р в ы й. Да. Я первый брошу, потом ты. (Подбирают камни и стоят в напряжённых, угрожающих позах.)
Ж е н щ и н а. Мужчины... простите... я только... хотела... спросить вас!..
В т о р о й. Видишь, она хотела только спросить.
П е р в ы й (сквозь зубы). Мягко стелет.
Ж е н щ и н а. Я бежала... бежала за вами... и никак не могла догнать...
В т о р о й. Да ведь мы стояли на месте.
П е р в ы й (вполголоса). Ещё один шаг, и я бросаю камень.
В т о р о й. Надо же такое выдумать! Не могла догнать!..
П е р в ы й. Пусть ещё только шевельнётся – и камень уже летит ей в башку!..
Ж е н щ и н а. Мужчины... только один вопрос... (Первому.) А ты интересный... милый... такой мужественный!.. решительный... (Второму.) Ты тоже ничего... даже красивый...
В т о р о й (смущенно). Да ладно тебе!..
П е р в ы й. Ещё одно слово, и я брошу! Я брошу!..
Ж е н щ и н а. Нет-нет, только один вопрос!.. Правда ли, что эта дорога?..
В т о р о й. Что такое?
П е р в ы й. Ну?!
Ж е н щ и н а. Что эта дорога... ведёт... к Храму?
П е р в ы й. Не-е-ет! Невозможно-о!.. Не-е-ет! Ей об этом нельзя!..
В т о р о й (поражён; после паузы, с достоинством). Да, это так. Перед нами дорога, ведущая к Храму.
Внезапно напряжение спадает. Мужчины стоят обессиленные. Вдруг рука В т о р о г о разжимается, камень падает на дорогу. П е р в ы й тоже бросает камень рядом с собою. Оба смущены, оба не находят себе места.
Ж е н щ и н а. Боже мой! Боже мой!.. Я так рада! Я так этому рада! Если бы вы только знали!.. Милые мои!.. Родные мои!.. Красивые мои!.. (Плачет.)
II.
Переменилось ли что-то? Быть может, что и нет. Быть может, не изменилось вообще ничего. Тот же дрянной пейзаж, в котором ничего толком не разглядишь, в котором ничему не подобрать точных обозначений. И только идут-бредут по дороге своими понурыми, безнадёжными походками трое – Ж е н щ и н а, да двое мужчин – П е р в ы й и В т о р о й...
П е р в ы й. Я так ожесточился в этом пути. Иногда я сам себя не узнаю.
В т о р о й. Всё-таки втроём лучше идти, чем вдвоём. Устанешь от одного, можно прибиться к другому. И наоборот.
Ж е н щ и н а. Мальчики, не грустите. Если мы дойдём до речки или до озера, можно будет помыться, и я постираю вашу одежду.
В т о р о й. Прямо-таки бездна заботливости!..
П е р в ы й. Что-то сколько мы ни идём, нам по дороге даже лужи не попалось.
Ж е н щ и н а. Все эти испытания только для того, чтобы укрепить нас.
П е р в ы й. Ты буквально повторяешь мои слова, которые я мог бы сказать неделю или месяц назад.
Ж е н щ и н а. Должно быть, так на нас действует эта дорога. Она укрепляет согласие.
В т о р о й (мрачно). Да уж – согласие!.. Это ещё странно, что идём так долго, а на нас до сих пор ещё не напали разбойники.
П е р в ы й. Какие ещё разбойники?!
Ж е н щ и н а. Да-да, здесь немало разбойников. Я тоже слышала о них.
П е р в ы й. Вы оба нарочно сговорились, чтобы пугать меня. Я видел недавно, что вы о чём-то сговаривались.
Ж е н щ и н а. Здесь разбойники на каждом шагу.
В т о р о й. С ножами и топорами...
П е р в ы й. Да вы шутите!.. Любые разбойники на этой дороге переменятся. Они станут добрее, они станут возвышеннее и чище...
В т о р о й. Кто станет возвышенней и чище?
П е р в ы й. Разбойники.
Ж е н щ и н а. Смотрите! За нами идут!..
П е р в ы й. Где?!
В т о р о й. Точно. Там. Сзади.
П е р в ы й. Это такие же, как мы. Они идут к Храму. Надо помахать им. Надо подать им знак.
В т о р о й. Какой ещё знак?!
Ж е н щ и н а. Они гонятся за нами.
В т о р о й. Надо бежать.
П е р в ы й. Что же они нам сделают? Ведь мы идём к Храму.
В т о р о й. Дурак. Они убьют нас.
Ж е н щ и н а. Зарежут.
В т о р о й. Отрубят пальцы и вырвут языки.
Ж е н щ и н а. Ограбят до нитки и выколют глаза.
П е р в ы й. Но почему они станут всё это делать?
В т о р о й. Потому что они разбойники.
Ж е н щ и н а. Их так много.
В т о р о й. Целых двое.
П е р в ы й. Да. Вон один, а вон второй!..
Ж е н щ и н а. Нет, трое. С ними ещё женщина.
В т о р о й. Должно быть, это их атаманша.
П е р в ы й. Она самая жестокая и безжалостная из них.
Ж е н щ и н а. Она одним взмахом топора может отрубить голову.
П е р в ы й. И та покатится в пыль...
В т о р о й. Оставляя кровавый след...
П е р в ы й. Закатится в канаву...
В т о р о й. В кусты...
П е р в ы й. На обочину дороги...
В т о р о й. Скорее бежим!..
Пытаются бежать. Но бег их какой-то жалкий, беспорядочный, будто бы бег безногих: они помогают себе руками, цепляются за воздух, сотрясают плечами и головами. Выходит некий безобразный танец, выходят отчаянная пляска, конвульсии...
П е р в ы й. Я будто попал в трясину!..
Ж е н щ и н а. Ноги словно прилипли!..
В т о р о й. Воздух такой плотный! Мне не продраться!..
П е р в ы й. Скорее! Иначе мы погибли!
Ж е н щ и н а. Нет! Нет никакого спасения!
В т о р о й. Мы пропали!..
П е р в ы й. Пропали! Пропали!
Ж е н щ и н а. Да, всё кончено!..
В т о р о й. Мы больше не можем бежать.
Ж е н щ и н а. Это бесполезно. (Отчаяние. Пауза.)
П е р в ы й. Смотрите! Разбойники отстают!..
Ж е н щ и н а. Да, они стали дальше от нас.
В т о р о й. Они отстают, хотя мы не двигаемся с места.
П е р в ы й. Это чудо! Чудо, которое сделало для нас дорога.
В т о р о й. Если бы не увидел своими глазами, никогда бы не поверил.
Ж е н щ и н а. Нет никакого чуда.
П е р в ы й. Как это нет чуда?
В т о р о й. Почему?
Ж е н щ и н а. А вы посмотрите вперёд. (Пауза.) Да-да, разбойники стоят прямо перед нами. (Все с ужасом поворачиваются в сторону, указываемую Женщиной.)
В т о р о й (полушёпотом). Назад!..
П е р в ы й (так же). Мы не можем идти назад.
В т о р о й. Почему?
П е р в ы й. Потому что мы идём к Храму.
В т о р о й. Но там же разбойники!..
П е р в ы й. Но там же и Храм.
В т о р о й (в изнеможении опускаясь на землю). Я больше не могу. Куда идти? Куда бежать? Нет! Даже если это и мираж, пусть я погибну от миража.
Ж е н щ и н а (Второму). Не ложись. Не сдавайся. Нельзя. Мы понесём тебя. Мы должны идти. Мы пройдём мимо разбойников. Сколько бы их ни было!.. (Пытается поднять Второго.) Ты такой тяжёлый! (Первому.) Помоги мне!..
В т о р о й. Заснуть!.. Умереть во сне... что может быть лучше?.. Даже не надо никакого Храма...
Ж е н щ и н а и П е р в ы й пытаются поднять В т о р о г о, но вскоре оставляют свои бесплодные попытки. Измученные, обессиленные, ложатся подле своего товарища, затихают. Сгущаются сумерки.
III.
Ночь. Тесно прижавшись друг к другу, сидят П е р в ы й и Ж е н щ и н а. В т о р о й спит, свернувшись клубочком.
Ж е н щ и н а. Может, нам его убить?
П е р в ы й. Зачем это? (Пауза.) Да, я тоже думал об этом.
Ж е н щ и н а. Он погубит нас своим скептицизмом.
П е р в ы й. Он был первым человеком, которого я встретил на этой дороге. Я привязался к нему. Он многому меня научил.
Ж е н щ и н а. Но это не должно подорвать нашу решительность.
П е р в ы й. Да-да, я понимаю. Я просто рассуждаю вслух.
Ж е н щ и н а. Смотри – он только и делает, что спит.
П е р в ы й. Меня и самого это смущает.
Ж е н щ и н а. Мы должны решиться. Это как прыгнуть в пропасть. Здесь только один шаг, один удар.
П е р в ы й. Как мы это сделаем?
Ж е н щ и н а. Нож или камень. Не всё ли равно?!
П е р в ы й. Ты хочешь, чтобы я ударил первым?
Ж е н щ и н а. Конечно. Ведь ты же мужчина. А я могу подержать его руки, если не получится всё с первого раза.
П е р в ы й. Я видел, что ты была с ним. Вы думали, что я спал, а я не спал и всё видел.
Ж е н щ и н а. Да. Ведь он тоже человек, и он нуждается в этом.
П е р в ы й. И тебе не будет его жаль?
Ж е н щ и н а. Давай не будем начинать всё сначала.
П е р в ы й. Мы сделаем это прямо сейчас?
Ж е н щ и н а. Если ты готов, то да.
П е р в ы й. Я уже почти готов. Я иногда даже говорю себе, что уже совсем готов. Только... Можно, я немного посплю? Я так устал!.. От своих мыслей, от этой дороги, от самого себя...
Ж е н щ и н а. Да, конечно. Но когда станет рассветать, мы обязательно сделаем это.
П е р в ы й. Да-да, едва только забрезжат первые лучи... мы больше не будем задумываться, мы больше не будем рассуждать... Можно, я положу тебе голову на колени?
Ж е н щ и н а. Мне и самой нравится, когда ты делаешь это. Спи, дорогой. Под утро я разбужу тебя.
П е р в ы й. И тогда я буду совершенно другим человеком...
Ж е н щ и н а. Ты сможешь им стать...
П е р в ы й кладёт голову на колени Ж е н щ и н ы, засыпает. Вздрагивает и просыпается В т о р о й. Ж е н щ и н а осторожно снимает со своих ног голову спящего П е р в о г о, кладёт на землю, придвигается ко В т о р о м у.
Ж е н щ и н а. Ты не передумал?
В т о р о й. Ты о чём?
Ж е н щ и н а. Мы сделаем то, что обсуждали недавно?
В т о р о й. Странно.
Ж е н щ и н а. Что?
В т о р о й. Ведь он тебе сразу понравился.
Ж е н щ и н а. Ты заметил?
В т о р о й. Трудно было не заметить.
Ж е н щ и н а. И тебе было больно, что выбрали его, а не тебя.
В т о р о й. Нет, почти не было больно. Я уже слишком привык к этому. Это бывало много раз.
Ж е н щ и н а. Да, но потом, когда я предложила тебе, ты ухватился за меня как утопающий за соломинку.
В т о р о й (смущённо). Я и был этим самым утопающим.
Ж е н щ и н а. Убить его – означает для тебя выплыть.
В т о р о й. А что это означает для тебя?
Ж е н щ и н а. Разве это важно? (Пауза.) Эти бесконечные восторги!.. Эти мечтания!.. Взгляни на него. В нём так мало мужественного.
В т о р о й. Но я же такой неотёсанный, грубый. Что-то говорить, рассказывать, шутить – для меня настоящее мучение.
Ж е н щ и н а. Для мужчины это не самое главное. Ты – простой, суровый человек. В тебе есть что-то северное, твёрдое, немногословное. Зато ты всегда выполняешь то, что пообещал раз. Ведь ты же выполнишь то, что пообещал?
В т о р о й. Конечно. Если ты этого хочешь.
Ж е н щ и н а. Ты не остановишься? У тебя не дрогнет рука?
В т о р о й. Нет. Раз ты об этом просишь.
Ж е н щ и н а. Как ты это сделаешь?
В т о р о й. Нож или камень. Какая разница?!
Ж е н щ и н а. Именно таким ты мне и нравишься.
В т о р о й. Я знаю это. Поспи немного. Когда ты проснёшься, его уже не будет.
Ж е н щ и н а. Да-да, едва только забрезжат первые лучи... И мне не придётся видеть его мучений...
В т о р о й. Не будет никаких мучений. Всё произойдёт мгновенно. Уж я-то знаю в этом толк.
Ж е н щ и н а. Ты такой сильный. Я верю тебе.
В т о р о й. Спи, дорогая. Набирайся сил. Их ещё много понадобится для обратной дороги.
Ж е н щ и н а. Гораздо больше, чем для дороги к Храму.
В т о р о й. Да.
Ж е н щ и н а. Прижми меня к себе. (Сворачивается клубочком. Засыпает.)
В т о р о й. Да. (Возможно, слёзы сбегают по щекам его в эту минуту.)
Просыпается П е р в ы й. Озирается, потягивается. Смотрит на Ж е н щ и н у, уснувшую в объятьях В т о р о г о.
П е р в ы й. Я даже присмотрел подходящий камень.
В т о р о й. Большой?
П е р в ы й. Нет, не слишком. Зато в самый раз, чтобы размозжить голову.
В т о р о й. Мы можем сделать это одновременно. Мой нож, твой камень...
П е р в ы й. Да. Два удара сольются в один.
В т о р о й. Хорошая смерть. Замечательная смерть.
П е р в ы й подползает к Ж е н щ и н е , всматривается в её лицо.
П е р в ы й. Смотри, какая она красивая!..
В т о р о й. Потрясающая!.. Я никогда не видел таких.
П е р в ы й. Если бы не Храм, не эта дорога, разве могли бы мы решиться на такое?!
В т о р о й. Я иногда даже дышать боюсь в её сторону. Чтобы не потревожить.
П е р в ы й. У нас нет другого выхода.
В т о р о й. Ты давно это понял?
П е р в ы й. Не помню. Кажется, ещё в прошлом году.
В т о р о й. Разве мы идём так долго?
П е р в ы й. Не знаю, что тебе и сказать. Я и сам сбился со счёта.
В т о р о й. Если шёл снег, значит мы действительно идём так долго.
П е р в ы й. А снег шёл?
В т о р о й. Ну, конечно. Помнишь, мы жгли костёр всю ночь, ночевали втроём в сугробе, укрывшись старым матрасом, который нашли на дороге?
П е р в ы й. А потом по очереди несли его с собой.
В т о р о й. И выкинули только в июне, когда от него остались одни лохмотья.
П е р в ы й. Теперь и я припоминаю.
В т о р о й. Вот видишь...
П е р в ы й. Оказывается, ты такой умный. Я лишь теперь начинаю понимать это.
В т о р о й. Всё дело в ней. Это она помешала нам по-настоящему понять друг друга.
П е р в ы й. Но теперь всё будет совершенно по-другому.
В т о р о й. И для этого нужно всего лишь...
П е р в ы й. Да.
В т о р о й (доставая нож). Неси сюда свой камень.
П е р в ы й отходит в сторону и возвращается с увесистым булыжником в руках.
П е р в ы й. Вот.
В т о р о й. Главное – без длинных предисловий. Раз! – и готово.
Оба склоняются над Ж е н щ и н о й, смотрят на неё. И вдруг
одновременно отшатываются.
П е р в ы й. Она не спит.
В т о р о й. У неё глаза открыты.
П е р в ы й. Тем труднее нам будет...
В т о р о й. Да... мы ведь не можем остановиться на полдороге...
П е р в ы й. Конечно.
В т о р о й. Смотри, уже рассветает.
П е р в ы й. Да.
Ж е н щ и н а поднимается, тихая и печальная, будто сомнамбула, сидит на земле, смотрит пред собою невидящим взором. Говорит.
Ж е н щ и н а. Дом мой был возле самой дороги. Раньше мимо проходило немало народу. Но меня никогда не тянуло пойти с ними. Многим нужен был ночлег. Кому-то кое-что ещё, кроме того. Поначалу меня это коробило, оскорбляло. Как можно думать о чём-то плотском, низменном, если ты идешь к Храму? – говорила себе я. А потом я поняла: это самые обыкновенные люди. С самыми обыкновенными желаниями, прихотями. Потом я просто привыкла. И редко кому отказывала, когда меня просили о чём-то. (Второму.) Помнишь, как ты пришёл ко мне? Попросился на ночлег. Помнишь мой дом?
В т о р о й. Так это был твой дом? Да, там ещё фонарь висел, красный, возле крыльца. Я ещё удивился: день – и горит фонарь...
Ж е н щ и н а. Ты был так неловок, неуклюж. Стеснялся самого себя. Я намекнула тебе, что если ты чего-то хочешь от меня, я не буду, в принципе, против. Но ты так и не решился.
В т о р о й. Я говорил себе, как можно смотреть на меня без отвращения?! И даже если я иду к Храму, так нужно делать это ночью. Главное – мне нельзя никому признаваться, что я тоже иду к Храму... И лишь в Храме я, возможно, стану самим собой. Таким, какой я должен быть.
Ж е н щ и н а (Первому). Ты тоже ночевал у меня. Помнишь? С тобой-то было совсем другое дело. Ты знал, как нужно обходиться с женщинами. Когда-то ты даже, несомненно, имел у них успех. Но потом... в тебе что-то, должно быть, переломилось. Ты стал другой. И если бы не эта дорога, чего доброго, ты мог бы наложить на себя руки. К примеру, повесился бы.
П е р в ы й. Да-да, крыльцо, красный фонарь, какая-то женщина... Это я тоже помню.
Ж е н щ и н а. Ты был почти неплох... в постели. Наутро ты ушёл, не попрощавшись. И ещё после твоего ухода в моём доме пропало кое-что. Деньги. Так, мелочь. Неважно. Я почти сразу забыла об этом. И вот тогда пришли эти двое. Они были вроде вас. Даже похожи на вас. Но это не были вы. Причём, они шли не туда, они шли оттуда. Этого раньше не было никогда. Оттуда не возвращались. И вот они остановились возле моего дома. Я смотрела на них, они смотрели на меня. Один сказал: «Храма больше нет. Его нет». А другой добавил: «Он вам не нужен, и его больше не будет никогда». Я не знала, что им ответить. Просто молчала. И тогда они прошли немного по дороге, потом первый взмахнул крыльями и полетел. А потом и второй: взмахнул и полетел. А я осталась. А потом я пошла к Храму. Знаю, что его нет, а всё равно иду. И вот я увидела вас, милые мои, красивые мои, замечательные мои!.. Нам нужно идти. Нам нужно идти вперёд. По этой дороге. Ведущей к Храму. Даже если его и нет.
П е р в ы й. Куда идти? Зачем?
В т о р о й. Идти некуда. Здесь дорога заканчивается.
П е р в ы й. Обрывается.
В т о р о й. Пресекается.
П е р в ы й. Да. И впереди только дерево. Одинокое дерево.
В т о р о й. И на нём висит кое-что... (Пауза.)
Ж е н щ и н а (медленно, с ужасом). Человек?
П е р в ы й. Да нет, не человек. (Пауза.) Скорее это предмет.
Ж е н щ и н а. Какой? (Пауза.)
П е р в ы й. Крылья.
К о н е ц
|
|