Я мало смыслю в декабре,
что выражен дождем и садом…
(Ахмадулина. «Дождь и сад»)
Я книгу отворил, как дверь в надежду,
Когда надежды не осталось и на грош.
И за окном моим был сад, конечно.
Был сад, конечно и, конечно, - дождь.
Был сад и дождь. И в книге был отмечен
Сей факт неоспоримый. А потом…
Потом по расписанию был вечер
С исчезновеньем сада за окном.
И вечером был снег. Его касанье
Лечило раны оттепели. В нём
Читалась неизбежность угасанья
Надежд на раннюю весну, рожденных днем.
Потом был сон, в котором боль и нега
Сплетались в снежных искр слепящий сноп.
И это единенье сна и снега
И породило утренний озноб…
И белый врач сквозь белый сад влетал,
И черным вороном взметал бровей излучья:
«Одна лишь ночь, и – кризис миновал!
Не чудеса, но – очень редкий случай!»
Потом был чай, и лист бумаги белой,
Чья девственность одной строкой неровной
Была нарушена. Написано: «Ах, Белла
Ахатовна!» (зачеркнуто), - и снова:
«Ах, Белла…»
02.02.04
|
|