Поэма вторая. Тома
Поэма вторая. Тома
Мы возвратились. Самолет
Доставил нас назад в Быково.
В высотке комнатенка ждет.
На пузо несмотря, толково
Промыла, в дальние углы
Не поленилась – заглянула,
Протерла мебель, похвалы
Не ожидая, спинку стула
Сама поставила на клей,
Чтоб с животом не повалиться.
Живи и радуйся. Моей
Сверхчистоплотности дивится
Всегда везде и всюду всяк...
Но чистотою насладиться
В той комнатенке, что журфак
Нам дал, чтоб вместе поселиться
С Семеном год назад, теперь
Нам не пришлось Диарра входит,
Без стука, открывая дверь:
-- Я здесь живу! – меня заводит –
Даю решительный отпор.
Тем паче – все уже помыла.
Диарра не вступает в спор...
Но явно не желает мира.
Приходит вскоре комендант,
Решительная Александра
Петровна, что как мифический Атлант
Тверда, речиста как Кассандра.
Настаивает: Шейкна прав:
Диарре выделена келья
В соседстве с «Аликом»... Не дав
Ей возразить, а ведь уже я
Готовилась продолжить спор,
Сказав, что мы хотим с Мулату,
Как прежде жили, жить, в упор
В глаза нам поглядев:
-- Ребята, --
Сказала, -- Алик сам просил
Вас отселить: ему ребенок
Мешать, мол, будет... –
Поразил
Предательством эфиопенок.
-- Ах, коли так... – Мы перешли
В тупик, указанной «кассандрой».
В обиде долго слезы жгли.
Блок, что указан Александрой,
Последний возле тупичка...
Поплакав, за уборку снова
Взялась. Старалась для сынка.
Ведь чистота – она основа
Здоровья... Комнатка была
О два окна – считаем плюсом,
Поскольку более светла,
Чем прежняя.... C моим «арбузом»
В наклон упорно копошусь...
Предмет заботы – мебель сына.
Я ни за что не соглашусь
Подержанную брать... Мы чинно
С Семеном входим в «Детский мир».
По счастью вот они – кроватки.
Матрасик синий – мон плезир,
Сны сына в ней да будут сладки!
Купили, привезли к себе...
О ГДР-овской коляске
Заботясь, с верой, что в судьбе
Начальной важно, чтоб без тряски
Его возили по его
Делам, что все важны безмерно...
-- Да наши тоже ничего...
-- Немецкие-то лучше, верно? –
И Сенька бегал в Лужники,
Расхаживал у павильона
И синий номерок с руки
Он не смывает – и бессонно
Выстаивает, чтобы «Я!» --
Там крикнуть во-время и руку
Народу показать... Моя
Забота – Сенькину докуку
Рассеивать и вдохновлять
На скучный подвиг ради сына.
Иным не в силах пособлять.
Я настоятельно просила,
Чтоб не проспал, не опоздал,
Откликнулся при перекличке.
-- Я понимаю, что устал.
Но потерпи, попей водички,
Возьми книжонку почитай.
Другие ведь стоят и терпят.
Пожалуйста, не прозевай... –
Не прозевал, привез – и трепет
Мой беспокойный унялся...
-- Теперь – пеленки, одеяльца...
-- Твердят: заранее нельзя...
-- Ну, не ленись. Ты сам смеялся
Над суевериями... Нам
Придется позабыть приметы.
Родится сын – увидишь сам:
Не будет времени на эти
Походы в «Детский мир» совсем...
Два взяты тонких одеяльца –
И теплоее, большое, чем
Сынок бы в стужу укрывался.
Пеленки, распашонки – весь
Ассортимент необходимый...
-- Где чепчики, рейтузы?
-- Здесь!
-- А соски ты купил для Димы?
-- Достал заморские ему.
Купил и соски для бутылок.
И спецбутылки...
-- Что к чему?
Отстань и не дыши в затылок!
Мужчина мой сейчас во мне.
Не приставай ко мне, понятно? –
Ему понятно не вполне.
А вообще-то мне приятно
Прикосновенье нежных рук.
Да вот гляди – наприкасались,
Наобнимались, милый друг,
Взахлеб азартно наласкались....
Каким он будет, наш сынок?
Красивым будет и здоровым.
Однажды мне присниться смог
Во всем наряде грудничковом.
Глазенки умные... Просил
Попить – и я его узнала...
Скорей родился бы и был...
Пришел сентябрь – мне горя мало:
Не лекции не езжу я.
Семен добился -- разрешили
Ах, все же доля тяжела
Беременной... Не поспешили
Мы первенцем обзавестись?
Что толковать? Теперь обратно,
Хоть суетись -- не суетись,
Не повернешь... Дотерпим, ладно...
«Скворечник» в тупичке с трудом
Отмыла от жильцов минувших.
Тогда лишь в блок Виктор Удом
Вселился... Запахи протухших
Продуктов африканских к нам
Сквозь стены проникали даже.
Надменен Витька и упрям:
Скажи ему, так сразу гаже
Потянется по блоку вонь.
С Виктором русская матрона
На сносях – и ее не тронь,
Так, будто только слезла с трона.
Проветрю келью в два окна –
И о соседях позабуду...
Бог с ними... Жизнь у нас одна,
Еще ее поганить буду
Переживаньями о них...
По вечерам всегда гуляем.
Но полках стопки толстых книг.
Нельзя нам не читать.. Читаем...
До середины сентября
Без приключений жили-были
Мечту о мальчике любя...
Его заранее любили.
А над столицей – сизый дым:
Горят торфяники в округе...
Надеюсь, что не повредим
Мальчонке... Радостно друг в друге
Находим отклики на все
Желания, сомненья, мысли...
Шестнадцатое...
-- Знаешь, мсье,
Пойдем в кино... –
Из зоны вышли.
До кинозала – пять минут.
Сидим, глазеем без задвигов.
Фильм дфтский вроде... В главной тут
Геройской рольке русский Видов
Олег -- и викингов таких
Нет в Скандинавии, поверьте.
Блондин –во первых. Во вторых –
Красавчик... Правда, фильм – о смерти,
А мне такое ни к чему
Ведь я же жизнь в себе носила...
А Видов сердцу и уму --
Да, красота – большая сила –
Приятен... Значит, мой сынок,
Красавчиком, как Видов, станет...
Фильм красочен – и нас развлек...
Выходим... Как-то странно тянет
Под животом тупая боль...
И я пожаловалась мужу...
-- Пришла пора исполнить роль?
До дома сдюжишь ли?
-- Я сдюжу...
А лифт отключен в зоне «Д».
Я на диван присела... Больно...
-- Где больно, Томочка?
-- Везде...
Я улыбаюсь, ведь невольно
Зарифмовала то словцо,
Что нынче подразумевалось...
Корежит боль мое лицо,
Но я терпела, не сдавалась.
Внизу дежурит в этот час
Интеллигентная москвичка –
Старушка Серафима. Нас
Отлично знает. Невеличка,
Простое, умное лицо.
На ней – зеленая кофтенка.
Находит доброе словцо
Для каждого студента. Тонко
Подходит к каждому из нас.
Ивановна – наш исповедник.
Ни порча от нее ни сглаз
К нам не пойдут... Она – посредник
Меж внешним миром и душой.
Такой способностью от Бога
Она наделена большой.
Глядит сердечно и нестрого...
И в этот поздний вечер к ней
Тянулась рыжая девчонка --
Сокурсница... Бедой своей
Делилась видимо -- заслонка
Души открылась перел той,
Кто к состраданию способен...
А тут вот я... Душой простой
Откликнулись немедля обе.
Девчонка бросилась бежать,
С электриком назад вернулась.
Тот лифт вне времени включать
Стал, а старушка потянулась –
И трубку черную сняла,
«03» на диске накрутила,
Карету «Скорой» позвала...
И вот – машина покатила...
В машине несколько парней.
Те озабоченно судачат:
Куда, мол, нам податься с ней,
В какой роддом? Со мною, значит.
Тот на ремонте, тот – в дыму...
Сосредоточенно решали.
Мы им с Семеном ни к чему,
Мы вроде даже им мешали –
И ноль внимания на нас...
Но, в общем, отвезли куда-то
Подальше в этот поздний час.
Темно в роддоме, пустовато.
Спросонок встретили меня
Медсестры или акушерки
И, безразличие храня,
Велят прижухнуть на кушетке.
-- Высокий парень – это муж?
-- Да, муж...
-- Уселся ждать в приемной...
-- Ступай, прими-ка прежде душ... –
В холодной душевой и темной
До кранов еле добралась...
Я сполоснулась, раз велели...
Жду... Еле-еле дождалась.
Пришли, в казенное одели.
Ведут в палату... Лишь одна
Еще страдалица в палате.
Стонала жалобно она,
Орала... Состраданья ради
Я подхватилась, чтоб позвать
Кого-то в докторском халате...
-- Куда пошла? А ну – лежать! –
А сострадалица в палате,
Что обессилела вконец,
Сказала:
-- Как на пузо лягу!... –
Что с нами делаешь, Творец?
Ну, просто с болью нету сладу.
Моя же отступила боль.
Подумалось, что поспешили
В роддом – еще не скоро роль
Мне доведется в полной силе
Исполнить... Может быть, назад
Отправят дальше дожидаться?...
Под утро все – за рядом ряд –
В палате стали заполняться
Места пузатыми – и стон
Пошел звучать многоголосо...
Что делает сейчас Семен?
Сам «отстрелялся» криво-косо,
О ты лежи здесь и страдай...
Развозят по палатам кашу,
-- На, уплетай – не голодай! –
Всплеск боли... Эту с кашей чашу
Едва я с маху не смела
От неожиданности с тумбы.
Но нянька подхватить смогла.
-- Ишь, размахалась, девка... Тут бы
Была вся каша на полу. –
А мне нехорошо – и тумбу
То на пол с болью повалю,
То вновь поставлю... Точно румбу
Отплясываю – всю трясет
Меня в конвульсиях жестоко...
В потоке слов меня несет...
Я знала – больно. Но настолько!
Прошу позвать ко мне врача...
-- Влезай-ка быстро на каталку! –
Сама залезла сгоряча...
Везут... А им совсем не жалко
Меня страдающей – отнюдь...
Я вижу потолок и лица...
А мне – ни охнуть ни вздохнуть,
Скорей бы, что ли разродиться...
Нет, этот подвиг повторить
Я больше точно не сумею,
Не дам себя уговорить...
От боли яростной немею...
-- Дыши! – мне дали кислород.
-- Потужься! – Упираюсь, тужась...
-- Вот головастый! Всю порвет. –
Меня охватывает ужас.
Но я стараюсь не кричать –
Вокруг меня одни мужчины...
Ребенка сладостно зачать,
А вот родить-то – величины
Не соизмерить мужикам:
Услада им, а кам все муки..
Я чувствую, что по ногам
Течет горячее – но звуки:
Шлепок, а следом звонкий плач
Восторгом наполняют душу...
-- Сынок!
-- Я знаю! – Строгий врач, --
-- Не трусь! – мне бросил.
-- Я не трушу...
-- И молодчина. Мы зашьем
То, что сынок набедокурил.
Была с большущим животом –
Наощупь – нет его...
Дежурил,
Конечно напролет всю ночь
Семен упрямо у роддома,
Молился – силился помочь –
И я как будто слышу:
-- Тома,
Держись, все будет хорошо... –
Меня отвозят на каталке
К хирургу... Без наркоза шов
Кладет... Мои гримасы жалки,
А хирургесса шьет и шьет
И комментарий для студентов
Попутно быстрый выдает –
И не приемлет аргументов,
Чтоб ей немного помолчать...
Повторно в эти процедуры
Не попаду... Кладу печать
Запрета. Есть же бабы-дуры,
Что соглашаются рожать
По многу раз... Мне не по силам...
В палату повезли лежать..
Когда же я с сыночком милым
Увижусь?... Отдохну пока...
Едва лишь родила, сказала:
-- Не подмените мне сынка!
-- Мамаша! – строго покачала
Мне акушерка головой...
Клеенчатую показала
Мне бирку:
-- Ею будет твой
Отмечен парень...
Подремала
В постели с болью до утра...
Потом приносят человечка:
-- Мамаша, покормить пора! –
Впервые рядом два сердечка.
Уже я знала: у других
Мамаш нет молока для деток.
-- У полных нет, а у худых,
Как ты, поди, молочных клеток
Нет вообще...-- Но в нежный рот –
Губенки, точно лепесточки –
Сыночек крепко грудь берет,
А молока-то – как из бочки!
Сын приоткрыл один глазок –
И так зачмокал сладострастно...
Какой ты страшненький, сынок!
Мордашкой сморщенною красной
Сын на япончика похож,
Головка голенькая, только
Черняв затылочек... Кутеж,
Мне чудилось, продлился долго.
Но вот, наелся наконец.
Смотрю на сына неотрывно.
В синхронном стуке двух сердец –
Мелодия любви наивно
И целомудренно звучит.
И выше той любви на свете
Нет ничего... Она и щит –
Любовью материнской дети
Защищены от всех невзгод,
Она и вдохновенье мира.
То чувство в сыне прорастет.
Я рада: сына накормила,
Но нужно сцеживать. Полно
Во мне кормежки первосортной.
Есть молоко во мне. Оно
Сгодится и другим. Охотно
Соседки для своих ребят
Его берут с благоговеньем.
Откушавший – молочный брат
Ребенку моему... Теперь нам
И передачи принесли.
От близких, то есть от Семена.
Ему девчонки помогли.
Он мне куриного бульона
Горячим в термосе принес.
И фруктов... На листке тетрадном –
Размашистая – вкривь и вкось –
Записка о его отрадном
Счастливом чувстве: он отец –
И мне за это благодарен.
Наследник есть в семье, малец,
Хоть лысенький, но крепкий парень –
И он, Семен, не «бракодел».
Он жутко переволновался
И даже сильно похудел
Пока наследника дождался,
Со мной переживая все,
Меня не видя, боль и схватки,
А вот теперь во всей красе
Он под окном... А я -- в кроватке,
Зашитая... Нельзя мне встать...
Прошу соседок, кто подвижней,
Ему в окожко помахать,
Москвичке белокурой, ближней
Ко мне, не хочется вставать,
Но все же подошла к окошку,
Чтоб пухлой ручкой помавать...
-- Ну, кто там?
-- Видный парень... Бошку
Закинул и глядит, глядит... --
-- Скажите, мол, пока Тамара
Не ходит, даже не сидит...
-- Красивая вы с парнем пара... –
Второй раз Димку принесли...
Гляжу: рукавчики зашиты.
-- Так личико его спасли –
Царапают себя бандиты.
Вновь фиолетовый глазок
Открылся на меня – и сладко
Те губки-лепесточки – чмок,
Ручонка сверху – чья ухватка?
Не передать, какой восторг!
Едва сдержалась, чтобы вопли
Он оргастично не исторг,
Меня высасывая... Мог ли
Кто год назад нарисовать
Мне эту дивную картину?
-- Как раньше жить да поживать
Могла, -- я обращаюсь к сыну, --
Без нежных губок-лепестнов,
Мне грудь целующих, без ручек,
Лежащих на груди? Нет слов!
Минут и ощущений лучших
Переживать не привелось.
...Опять Семен пришел к окошку.
Мне встать нельзя. Соседка злость
Скрывая, цедит понемножку?
-- А с ним его подружка? Ой,
Что, не подумав, сказанула?
-- Подружка наша. – Прям, хоть стой,
Хоть падай... Распахнула
Окно соседка и кричит:
-- Твоя-то всех палатных кормит
Сынков с дочурками... Лежит
Пока, а в целом – все по норме... –
Подружка – это же Кравчук
Наташка – светлый человечек,
Как оказалось – верный друг...
Подзаживает – время лечит.
Вставать помалу начала.
Сидеть покуда мне опасно.
Но вот к окошку подошла:
Багрянцем цвел сентябрь... Прекрасно!
Хочу уже из этих стен
Скорее выйти за ограду,
На наш этаж подняться с тем,
Чтоб с Сенькой разделить отраду
Общенья с мальчиком моим –
«Сиольчиком» -- на бирке рыжей
Прочла «Сиольчик» Как любим,
Как близок – не бывает ближе.
Сынок мой будет подрастать
И понемногу отдаляться,
И так, как нынче, сын и мать
Близки не будут может статься.
Но нынче мой он, только мой!
И даже Сенька в отдаленье.
Ну, хватит – я хочу домой,
Вперед – без страха и сомненья!
Семен мне передал конверт,
Набор пеленок – распашонок.
Накормленный, чтоб здесь «концерт»
Не закатил мой постреленок.
Его выносит на руках
Старушка-нянечка в расчете
На подаяние... Итак,
-- Мы с сыном – вот они! Берете? –
Муж в первый раз ребенка взял,
На рожицу смешную глянул –
И улыбнулся:
-- Да, узнал.
Мой парень, точно, тех же гранул,
Закваски той же непростой –
И с буквой «У» на лбу – с талантом,
Высокий череп и крутой.
Возможно, будет музыкантом.
Спасибо, милая, мерси,
Сэнк ю, шокран и аригато...
-- Кончай!
-- А вот оно – такси. --
Садимся скопом. Тесновато.
-- Ты полезай вперед, Семен,
А мы с Наташкой едем сзади.... –
Москва с душою в унисон
Расцвечена как на параде
Багрянцем ярким... Москвичок,
Накормленный, спокойно дремлет.
-- Чтоб не будить его – молчок. –
Душа сигналам нежным внемлет,
Что сердце сына издает,
А сердце мужа принимает.
Моя душа звенит, поет
И будто мысли понимает
Двух мужиков, которых мне
Судьба послала в одночасье.
Москва сентябрьская в окне,
Сынок и муж со мною.... Счастье?
Сынок поел.
-- Ну, есть здоров!
-- Теперь кормите и мамашу!
-- Наталья расстаралась – плов
Сготовила куриный... Кашу
Из манки больше не проси.
Отныне корм разнообразный
Да с витаминами...
-- Неси,
Наталья плов. Оставим праздный –
Он в пользу бедных – разговор.
То поедим, чем разживемся
Семен исследует в упор
Мою фигуру...
-- Подожмемся
И станем более стройны,
Чем были до родов и краше...
-- Лишь только не было б войны,
Не погубила б счастье наше...
Ну, вот и дома. И пошли
Заполненные сыном будни.
Любовь посеяла – пожни
Труды... Стремглав до кухни
Бегу. Вовсю кипит ведро
А в нем не супчик и не каша,
А все Димуськино добро –
Пеленки... Ой, хватай, мамаша –
И уноси быстрее прочь...
На чью-то льется сковородку
Из нашего ведра...
-- Помочь?
-- Не надо. Не брани молодку. –
Трудов с дитем невпроворот.
Он задает нам расписанье,
По коему семья живет.
Учеба лишь в одно касанье.
Кормежка строго по часам,
Салазки в ванночке – купанье.
О том, что мокрый – скажет сам.
Заплачет – перепеленанье.
Гулять вывозим дважды в день,
Чтоб надышался, закалился.
Мы молоды – и нам не лень.
Уж ежели сынок родился,
Все, что положено ему
Дадим по части воспитанья.
Излишеств нет у нас в дому,
Но есть безмерное желанье
Ребенка на ноги поднять
И воспитать отличным парнем
Чтоб мир готов его принять
Был с восхищеньем благодарным.
Меня все время клонит в сон.
Пеленки по ночам стирает
Усердно дорогой Семен.
Хоть этим малость помогает.
Развешивает в тупичке.
Пусть повисят хоть до рассвета,
Посохнут в тихом уголке.
Нам надобно хозяйство это
Заблаговременно убрать:
Придет с рассветом Александра,
Начальница, начнет орать.
Такая сволочь – вот досада.
Купили меховой мешок
На молнии – в нем сын гуляет.
Чудесно дремлет малышок
На улице – и не мешает
Шум городской... А, впрочем, здесь
Не сильно и шумят машины.
И автогари злая взвесь
Густа не слишком... Я при сыне
И почитаю на ходу
Чего-нибудь из зарубежки.
Вокруг высотки обойду –
Замена утренней пробежки.
У входа на высоткин двор
Приблудный песик обретался
По кличке Бима. В пестрый хор
Веселых голосов вплетался,
Студенческих и звонкий «тяф»...
Вахтерши песика кормили.
Как по заказу: утром встав,
В коляске Димку вывозили,
Зовут старушки: «Бима! Бим!» --
Наш Димка тут же просыпался,
Кряхтел: кто, дескать, это с ним
Так громко невпопад общался?
Купаться маленький любил,
Всем видом выражал довольство.
Но раз чуть не утоплен был.
Семен тут проявил геройство,
Из ванны выловив тотчас.
Едва чуть на пол не свалился –
Я подхватила в этот раз
У пола... К счастью, не побился...
На тельце беленьком одно
Темнеет пятнышко – под сердцем.
Да, есть родимое пятно.
Невольно станешь суеверцем.
Свекровь предупреждала:
-- Коль
Что испугает ненароком,
То расстарайся уж изволь –
Не тронь себя руками... Толком
Не объяснила почему...
Вщзьмусь, мол, за лицо с испугу –
Испорчу личико ему,
Сыночку, значит, не мил-другу,
Пятном родимым...
Что за чушь?
В приметы черновчане верят?
Провинция, понятно, глушь...
Пускай себе мозги проветрят.
Да только я боюсь мышей.
Одна меня и напугала,
|
|