Арсений Арсеньевич Блох в командировке не был уже года полтора. Работал он в редакции в должности кор-журналиста. На счет его фамилии, да и характера это касалось, в редакции даже ходил удачный каламбур, мол, Арсений Блох не ловит блох. Шутка эта был придумана самим Главным, произносилась на всех корпоративных собраниях, неизменно вызывая всеобщий смех. Арсений Арсеньевич (далее по тексту – Арсений) давно к такому привык, не обижался. Тем более, получая жалование, в графе премиальные он неизменно видел свою фамилию.
Надо сказать, что жизнью Арсений, в общем, и целом был доволен. Еще бы, имея при рождении личный номерной код 356 678 877, за свои 34 года он смог достичь номера 356 414 035. При этом надо учитывать, что по традиции цивилизации и законам планеты Ем-я,
номера по 356 000 000 находились в особом тенскриптном фонде и могли передаваться только по наследству, либо присваиваться особо отличившимся ем-янам. Правда, ходили слухи, что номера можно было выкупить, обменять, даже подарить. Мол, некоторые целые числовые порядки приватизировали. Но никто из знакомых Арсения с этим никогда не сталкивался, поэтому особого значения подобного рода выдумкам он не придавал.
Командировки Арсений не любил. В соответствии с его статусом он имел право пользоваться транспортными средствами категории HP – 5 уровня комфортности. А это означало, что на старом, проржавевшем протолете, со сквозняками и железными креслами общего пользования он будет трястись в компании с авантюристами, торговцами краденным, арестантами и другим сбродом, несколько часов кряду. Но была и положительная сторона дела. Ему выдали солидные командировочные, паек на три дня и специальный шильд-пропуск, приравнивающий его, кор-журналиста к лист-журналисту, и это обстоятельство льстило его самолюбию.
Путешествие проходило нормально, Арсений спал, не обращая внимания на временные неудобства. Его разбудил орущий спикерфон, - просьба, пассажиров покинуть салон. Наш рейс окончен.
Поднимаясь наверх, на рейтокаре Арсений рассматривал настенные картинки. Это были изображения местных достопримечательностей и рекламные постеры с какими-то надписями, на непонятном языке. Арсений не знал этого места. Единственное, что твердо он уяснил из командировочного предписание, что планета, на которую он только что прибыл, в геректолическом анализаторе галактик имело название QRL – 4567 ZZZZ. На родном, ем-ямском языке это звучало, примерно так, - ТРИНАДЦАТАЯ, ЗА ВЫСЛУГУ ЛЕТ (ПЛАНЕТА ОХРАНИКОВ).
В приемном отделении, широком коридоре, длинном, загибающемся в обе стороны от центра, было полно народу. Диктор поминутно о чем-то предупреждал. Местная речь была до того противна уху Арсения, что он тут же вспомнил о том, что у него есть при себе устройство-переводчик, обязательное для командированных. Надев на голову замысловатый аппарат, называющийся трансцендентальным фазоскопическим нонаби, смог расслышать лишь шипение, затем, волноискатель настраивался на нужную ему частоту, что сопровождалось чередованием музыкальных фраз и свистом различных оттенков. Наконец голос, издаваемый нонаби, на ломаном ем-ямском языке произнес, -ВЫАШАЫ КЫАБЫИНАЫ – ПРЫЯМЫО. Арсения чуть не стошнило от тембра голоса и самих звуков с хрипловатым «Ы», отдаленно напоминающих естественный желудочный. Ему пришлось несколько раз ударить по аппарату рукой, после чего, речь выпрямилась. Приятный женский голос произнес, - ваша регистрационная стойка №1.
У стойки с указанным номером никого не было,- странно, подумал Арсений, - у других, полно, а здесь, только я. За стойкой, выпрыгнув откуда-то снизу, появился немолодой мужчина приятной наружности, в черном, форменном комбинезоне, с биркой на груди.
Арсений предъявил мужчине свои документы. Тот молча их осмотрел, передал обратно и жестом руки указал на стол, расположенный за стеклянной перегородкой, за которым сидел другой мужчина, в темно-синем комбинезоне. Бирка была приделана не на груди, а на рукаве, была чуть большего размера и светилась. Сидящий мужчина отличался от первого разительно. Если у того, который был в черном комбинезоне, черты лица были правильные, волосы густые, русые, высокий лоб, глаза красиво посажены, имели приятный голубой цвет, то у второго, что за столом, все было наоборот; голова была круглой неправильной формы, уши торчали, лоб был настолько узким, что тогда, когда он его морщил, на его поверхности могла поместиться только одна, жирная, красная морщина. Глаза, а вернее глазки были так малы, что в них мог разместиться лишь черный зрачок. Кожа лица имела неприятный оттенок сырокопченого мяса, губы отличались пухлостью, выглядели всегда слегка влажными. Вдобавок ко всему, у него напрочь отсутствовала шея, и вместо волос на голове торчал короткий бобрик, что ассоциировалось с вытертой одежной щеткой. В нонаби что-то зашуршало, затем прочистив горло заговорило, - уважаемый гость, подойдя к столу, Вы должны присесть на стул, и подождать в течение пяти минут. Приготовьте документы в следующем порядке…
Голос долго перечислял порядок, затем торжественно огласил, - на планете Вас обслуживает охранник заключительного ранга, - Ыыгло. Просьба соблюдать тишину, просьба соблюдать тишину, просьба соблюдать… Арсений щелкнул по нонаби. Стало тихо. Охранник Ыыгло сидел за столом неподвижно, уставившись в одну точку. Если бы не желваки, можно было бы подумать, что охранник не живой, что это манекен. Прошло четыре с лишним минуты. Арсений демонстративно смотрел на циферблат наручных часов. Четыре, три, два, один…В следующую секунду охранник ожил. Он покачался из стороны в сторону на скрипучем стуле, проделав так несколько раз (затекли сидалища, подумал про себя Арсений). Затем переложил с одного края стола на другой папку с бумагами, пожевал губами. Он явно не замечал сидевшего напротив посетителя. Терпение Арсения улетучивалось с каждой последующей секундой. Наконец он не выдержал, - гм, гм. В нонаби моментально раздалось, - охранник Ыыгло Вас видит, он определяет канву разговора. Просьба, подождать. Арсений напрягся. Наконец, черные зрачки охранника уперлись в шильдик-пропуск, прикрепленный у Арсения на походном костюме. Черты его лица неожиданно стали мягкими, в уголках глаз появились стрелки морщинок, рот выгнулся дугой вниз, - Здравствуйте тывырыш, - он прищурился, подался всем телом вперед, по слогам прочитал
Арсе-ний, Б-лох. Приняв прежнюю позу, радостно произнес, - с приездом на нашу замечательную планету. За пры, произношение, просьба извинить. Скажу, откровенно, с трудом освоил. А многие, так вообще… Он махнул рукой, положив ладони одна на другую, как это делают в начальной школе. Арсений протянул ему документы. Охранник их не взял. – А мне сказали, что…Не дожидаясь окончания фразы охранник указал пальцем на стол, а именно на небольшое четырехугольное углубление в столе, обклеенное
черной кожей, - сюда положите. Все. Это деперограф, не слышали? О, вещ! Столько фальшивок.
Хитро прищурясь, даже смеясь, охранник осведомился, - пропуск кто, позвольте, выписывал? А дайте ка мне его сюда, - указав пальцем на подобное углубление рядом с первым. – Вот, смотрим. Так, ага, действителен до, - он прищурясь посмотрел на табло, висящее над входом в приемник, - годиться. Завтра в четыре отбываете? Значит, документы все в полном порядке? Хорошо. Что везете с собой. Арсений пододвинул сумку ногой поближе к столу. – Что? Деньги, еду, там, личные вещи. Да, есть бутылка абсента. – Абсента? Слово произвело на охранника такое впечатление, что он подскочил за столом, а затем повторил, - абсента? – перевалился через стол, уставившись на дорожную сумку, - выкладывайте содержимое на стол. У Арсения все опустилось. Ведь у него была не одна бутылка абсента, а две. Синюю, он должен был передать свояку Первого, который был вась-вась с ихним, ну вы понимаете. Вторую, красную, Арсений хотел выпить сам. Вещи, деньги, спиртное теперь лежало и стояло перед охранником, который перебирал все толстыми, коротенькими пальцами. – Тыовыарищ, тьфу, никак не могу толком слово это выговорить, Вас что, не предупреждали, что ввоз подобного, - он указал на кулек с едой и спиртное в упакованном виде на планету запрещен? Арсений, сделал вид, что он об этом слышит в первый раз, - можете верить, можете - нет, не знал. Он пододвинулся ближе к столу и, понизив голос, тихо добавил, - так все наши, когда к Вам едут, берут. Вот я и подумал. Охранник сплел пальцы, пошевелил ими, набычился. При этом вид у него был воинственный и задумчивый, – вы мне лучше скажите, что с Вами делать теперь? Вон, на Вашем шильдике значек «У», знаете что он означает? Арсений отрицательно мотнул головой. – Вот. И я не знаю. Только при нарушениях правил регистрации, таких как Вы положено отводить куда положено. Теперь понятно? Так, что делать будем? Протокол оформлять, или как? – Или как. – Вот это правильно. – Это пока сложите в сумку, а это оставьте на столе. - Арсений складывал деньги и вещи в сумку. На столе оставалась еда и выпивка. Охранник вздохнул, почему-то оглянулся. – Вот так. Вот так. Выход, однако, есть. В инструкции как записано, - он достал из стола замусоленную бумагу, положил перед собой, разгладил ладонью, - читаю,
Пункт 23.4. Запрещены к провозу, - он поднял глаза на Арсения, - запрещены, гм. Так вот, запрещены к провозу продукты питания и сырье для их производства в любом виде. Теперь, пункт 23.5, а также ликероводочные изделия, - он опять посмотрел на Арсения, - ликероводочные изделия крепостью более 18 градусов. Так вот, и Вам повезло, подчеркиваю, повезло - охранник отложил листок, - в инструкции ничего не сказано, что делать с продуктами и указанными напитками, когда они были употреблены до прохождения регистрации. Вот, дорогой товарищ Арсений, выход? Выход. Короче, все что стоит на столе необходимо употребить! И употребить немедленно. Только вот чего, ты это, Арсений, шторку задерни, тому, - он указал на человека в черном, - видеть и знать, что мы здесь делаем не обязательно. Арсений выполнил приказание. Пока задергивались тяжелые, бархатные шторы, охранник уже приготовил все, что было необходимо; разовые тарелки, ложки и вилки, стаканчики, разложил еду. - Плиз, у нас все готово. Прошу всех присутствующих к столу. Да ты не тушуйся, Арсений. Еще ничего не произошло. Вот не проверь я сумку, доверься тебе, тогда конечно, беды бы не обобрались. А так, какой спрос, выпил и съел в протолете. Что начальство не узнает, за это даже не переживай. Он свинтил пробку с синей бутылки, налил по полстаканчика, - ну, с приездом. Арсений вздохнул, взял стаканчик в одну руку, кусок холодной курицы в другую, оглянулся и выпил содержимое.
Быстро налили по второй. Выпили. Арсений, давно не употреблявший спиртного захмелел сразу. Охранник оставался в такой же кондиции. – Как тебя зовут? - Арсений крутил в руке пустой стаканчик. Охранник выпятил губы, поморщился, - Ыаном Ыыгло. – Фамилию твою я слышал, значит Ыан, Ыаня, будем знакомы, меня Арсений, - он засмеялся колючим смехом. – Знаю. Охранник вздохнул. – Ну, вот скажи мне, друг Арсений, какова цель твоей командировки, чего ты тут забыл, а? Планета наша маленькая, премаленькая, скучная, прескучная. Ни тебе театров, ни тебе кино, одна сплошная работа. Здесь все охраняется. Понял. Ты наверное шпион? А впрочем, мне дела нету. Не хочешь, не отвечай. У нас тут только что и развлечений, что с приезжими покалякать. Ты чего, не знал, что у нас даже воздуха тут нет? Так и сидим день деньской в помещении. Правда, оклад, - он деловито развел руками, - приличный. А, что оклад. На него ничерта не купишь, разве что у перекупщиков. Да и то – стремно. Тут ведь ни хрена не растет. Никакой тебе растительности. Охранник чинно разлил по стаканам абсент. – Хорошая, - он причмокивая долго изучал этикетку, - Вот смотри, сколько я ваш этот гуманоидный язык не учил, половину прочесть не могу. А говорите вы как? Он весело засмеялся коверкая слова. – Ладно, без обид. Давай. Выпили. Арсений расстегнул костюм, Ыан снял пиджак. Упершись локтями в стол, привстал на них и дыша Арсению в лицо прошипел, - говно все это. Вот ты смотри, Арсений. Кто я? Охранник, уважаемый человек. А почему, знаешь? Не, не знаешь. А узнать, небось, хочется. По глазам вижу, разведчик ты. А мне все равно, дальше регистрации не пошлют. Арсений взглядом показал на занавеску. Ыан понял без слов. – Э, брат, шалишь. Он же люзь. Ты знаешь, кто такие люзи? Не знаешь. Пришлые они, не местные. Хотя, есть у нас мудрецы, которые утверждают, что как раз люзи и есть самые аборигены. Мало их осталось. Прав у них – никаких. Одним словом -сброд. Работают, где придется. Живут в ямах. Но говорят, поют хорошо. Среди них много художников. Мазню на стенах видел – их работа. Смекаешь? Вот только болтать не надо. Болтунов держат где надо. – Он тяжело вздохнул, пожевал губами. Взял бутылку в руки чуть наклонил ее в сторону, стал рассматривать помещение через жидкость. – Красота. Налил. Выпили. Вся суть нашего житья- бытья заключается в том, что на планете три изолированных круга, люзи, о них я тебе уже говорил, охранники, то есть мы, и мылызы, о них я тебе потом расскажу. Вот, охранники самый многочисленный и самый организованный круг. Правят на планете – мылызы. А вот чтоб перебраться из охранников в мылызы… В нонаби что-то защелкало. Арсений похлопал ладонью по прибору и вопросительно посмотрел на Ыана. Тот с удовольствием смаковал соленый красный помидор, понимающе моргнул глазами. – Сними эту фигню. Подслушивают. А чем им еще заниматься? Он взял нонаби и поместил его в металлический чайник, - расмеялся, - они думают, что если охранник, то значит балбес? Налили, выпили. Ыан перешел на свистящий шопот, - мылызы, вроде как и охранники, как мы, только у них погоны, - Ыан ударил себя по плечу. Вроде вышли они из охранников, только те охранники были самые злючие, беспощадные. Никого не жалели. Так вот. Налили. Выпили. Арсений уже не мог говорить, а только слушал, открывая и закрывая глаза. А Ыан все продолжал, - возьмем меня, я охранник заключительного класса. Ну да, я младший по рангу. А ты спроси, сколько мне лет? И я тебе скажу, тридцать четыре. А через сколько у нас ранги повышают? Через десять лет. А сколько у нас рангов? Вот, и не знаешь, шешнадцать. Следовательно, в шестьдесят я стану старшим подзаключительным. И пенсия, во! Он опустил голову, налил себе, посмотрел на Арсения. Выпил. – Конечно, мылызом родиться бы. Родители. А чем мылызы лучше нас, ну чем? Ну лицо у них, видишь ли вогнутое, потому что мозг изящный, лоб им не нужен, волосы выбриты с детства, живот больше чем у нас, ну и что? Ну, могут себе позволить не разговаривать, подумаешь, у них есть орган индивидуального письма, писун называется. А то, что половина из них этим самым писуном пользоваться как следует не умеет, это как? Да может быть, у каждого, уважающего себя охранника есть свой писун. Только показывать его права мы не имеем. Ыан глубоко вздохнул обидно. Арсений пришел в себя и слушал собеседника внимательно и осмысленно. – Ыаня, скажи мне такую штуку, а кто у Вас работает, скажем, растит хлеб, шьет одежду, словом производит то, что Вы потребляете? Ыан вдруг затих, сверкнул недружелюбно глазами, - я тебя Арсений, конечно уважаю, но это, - он поднес указательный палец ко рту, - государственная тайна.
Но тебе, так и быть расскажу, только выпьем и расскажу.
Слушай и запоминай. Каждому кругу, кроме люзей, в галактике принадлежит свой сектор. Когда-то, до исторического экскриминизма, наши предки летали повсюду и повсюду воевали. Самые умные оставляли после себя многочисленное потомство. А генетика у нас, я тебе дам. Тысячи лет пройдут, а потомок нашу планету по запаху разыщет. Так вот, потомки, живя у себя достигли большой власти и силы, но помня свои корни и зная, что верховная власть здесь, на этой планете, они сделали так, что те богатства, которые они не в силах окучить там, у себя, он стали посылать сюда, передавая каждый день с десятками тысяч командированных, таких же как и ты. Но никто, подчеркиваю, никто из командированных ничего не подозревает. Кто-то едет сюда делать свой бизнес, кто-то с миссией, кто-то – просто турист. Ну и тут мы их, ну, это. И бомбим. – Не понял, - поправил шильдик Арсений. А чего тут понимать. Ты видел приемные терминалы, они переполнены. Запускаем и все выгребаем подчистую. И коленкой под зад. А теперь спроси, почему мы с тобой сидим, вот пьем, едим, и никто нас не тронул. Ты букву «У» на пропуске своем видел? Видел. Гм. Сказать? Нет? – Он почесал затылок, -
«У», значит УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬ. Понял? Такую букву заслужил, а дуриком прикинулся. Чудак - повезло тебе несказанно. Ты посланник к одному из наших виднейших мылызов. Блатной, ты паря. Вся информация, которая тебе нужна, в башке твоей зашита. Пока мы тут сидели, тебя просканировали. То, что ты доставил сюда, цены не имеет. О как? А то бы, знаешь? Выпотрошили бы до нитки и домой голым, в контейнере с отходами выслали, да еще на работу сообщили, мол, вел себя непотребно. А тут. Ты хотел выпить бутылку абсента, пожалуйста, ты выпил ее со мной, а другую я передам куда надо, понял? С едой – также. Ты не подумай, нам тут крысятничать, нини - каждый охранник, охраняет другого охранника, и так по цепочке, поэтому порядок, отсюда и власть, пропасть ничего не может. Конечно, самая дорогая ложка – к обеду мылызов. Я скажу тебе так, даже представить себе не возможно, чего там у них нет. Есть все. Конечно, из круга в круг большая проблема, но ходы есть. Сестра моя, скажу тебе, уж очень похожа на мылыза, и морда вогнутая, мозги настолько изящные, что фору любому мылызе даст, и лба нет, словом, красавица. Относила она, как-то белье одному, среднего ранга, мылызе. Что ты думаешь? Познакомились, наплела ему, мол, сирота, родные, младшие мылызы, а тот и поверил. Квартира у нее своя, отдельная. Он, без жилья, вот и сошлись. Прикинь, облапошила, таки, расписались! Теперь он такой писун стал, так и до высшего мылызы дослужиться. Может и мне перепадет? Ыан устало опустил плечи, Взял бутылку, посмотрел на нее, вздохнул, вылил остатки абсента себе в стакан, потом подумал, отлил Арсению. За тебя, друг. Зато то, что не стал спорить, фордыбачиться, за то, что понял все как надо, с полуслова, за то, что пил со мной, когда еще придется. Давай на брудершафт. Они обнялись и расцеловались. Ыан, отвернулся, чтобы не выказать малодушия, смахнул слезинку, - через час полетишь обратно. Место я тебе заказал. Оставь деньги здесь, возьми, немного, чтобы хватило до дома добраться. Отчет о командировке – там. Он указал на пакет, лежащий на стуле. - Отзыв – мы послали. Подожди меня, я сейчас.
Охранник остановился, пристально, трезвым взглядом окинул Арсения. Вижу, не все тебе ясно. Спрашивай. - Я понял, тебя охранник. Скажи мне, если все, что вы здесь , - замялся, подбирая нужное слово, - изымаете, распределяется между вами, охранниками и мылызами, то что же тогда остается люзям?
Охранник улыбнулся, сыто потянулся и громко ответил, - а вот что. Он распахнул внутреннюю дверь. Это был обычный третьесортный нужник, с тривиальным очком посредине. Охранник, ничуть не стесняясь Арсения, спустил штаны, ловко устроился и со словами, - а вот что, товарищ Арсений, - и выдал, все, на что был способен в это дежурство. Табло, расположенное над дверью зажглось радостным радужным многоцветием.
Напоследок.
По возвращении Арсений Арсеньевич Блох получил новую должность стал-журналиста. В остальном, все в его жизни оставалось по - прежнему, впрочем, кроме каламбура. Теперь, в окружении соратников, он сам любил над собой подшутить, и к месту и не к месту вворачивал, - Арсений Блох ловит блох. Над шуткой больше никто не смеялся.
Но стоит отметить и тот факт, что( так, на всякий случай) он все же вложил во внутренний карман пиджака записку с несколькими словами, -
Я там, (планета QRL – 4567 ZZZZ) люзей не видел!
|
|