МНЕ НРАВЯТСЯ МОИ СТИХИ
Мне нравятся мои стихи.
Я в них не замечаю чепухи.
Он – этот – скверный признак
Явился, словно призрак.
«Ты должен срочно замолчать!» –
Сказал он своевольно.
И на уста мои печать
В сердцах поставил больно.
Я говорил ему «Не тронь
Заветные тетрадки!»
А он, бросая их в огонь,
Смеялся: «Все в порядке!»
Стихами больше не грешу.
Но как невольник слова
Смеюсь и плачу и пишу
Опять и вновь и снова.
08.12.06
***
И пусть «Дела наши осудят нас…»
Все пагубные на земле идеи
Зловредные разносят иудеи,
Но гением не может быть еврей,
Каких бы ни касался эмпирей.
У иудеев порченые гены?
Тогда как быть с Эйнштейном или Гейне?
Куда и как нам записать Ньютона –
Прослыл он гением, выходит, незаконно?!
Когда мне прививали этот штамм,
Вновь исчезал бесследно Мандельштам.
Когда меня обуревал искус,
В еврея превращался Иисус.
И потому давно болит вопрос:
Простит ли нас когда-нибудь Христос?
08.12.06
ТЕНЬ
Это было в полдень летом.
С неба падал яркий свет.
Шел по улице поэт.
Тень тащилась за поэтом.
Был не то, чтоб знаменит
Тот поэт, но все же, все же…
У него был свой зенит –
Божий дар, прости, о Боже!
Тень гордилась, в самом деле,
Что она всегда при теле,
Что по ней хмельной поэт
Узнает свой силуэт.
Где ты, ветреная Слава,
Что налево и направо
Исходила криком – «Браво!»?
А еще, милашка – Муза,
Вдохновения обуза?
Разлетелись, бросив мужа.
Только тень, она одна,
До сих пор ему верна.
Тень не верила в химеры:
И в признанье, и в стихи.
Знала тень, что не Гомеры,
Интересны, а грехи…
Тень ждала. Наступит день…
Будет песенка допета.
Скажут про ее поэта:
«От него осталась тень!»
Это было в полдень летом.
Шел по улице поэт.
Тень тащилась за поэтом.
Вдруг качнулся Белый свет.
Прошептал поэт: «О Боже!»
И закончил жизнь поэт.
Помертвела тень и тоже
Съежилась, сойдя на нет.
Вряд ли вспомнили о ней –
В девять дней и в сорок дней
Падчерице тьмы и света –
Неизвестно было ей,
Что уходит в мир теней
Не поэт, а тень поэта.
09.11.06
***
В неволе бражники шуршали
Терзая крылья о стекло.
Окутанное старой шалью
Ночное время в дом текло.
Зачем они такое небо –
Все в дырочках последних звезд –
Покинули и рвутся немо
Теперь назад, – темны, как воск?
Зачем пыльцой пятнают стекла
И пахнут, словно виноград?..
Так сок свой щедро цедит свёкла
Невкусный, как цикуты яд.
Мне пить его с размаха, залпом
Из твоего, рассвет, ковша.
Дохнет восход грозовым залпом,
Исторгнет боль моя душа.
09.12.06
***
Не покупается, не продается
Не потому, что высока цена.
Она бесплатно людям отдается –
Лишь тем, кому, воистину, нужна.
09.12.06
***
Подбитого морозцем винограда
Прогорклый сок, пригубленный осой,
Я пил на склонах гор, где как ограда,
Шпалеры стан – то ровный, то косой.
О слякоть чауша! О мякоть ркацители!
Хмельные осы улетают прочь.
Она вошла. И поместилась в теле
Сообщница – сентябрьская ночь.
Мы с нею вспомним горький дух свиданья
И кипарисный аромат звезды,
И хвойный наст, и вечность мирозданья,
Что к нам летят с поверхности воды.
Из водопада с пересохшим горлом
Струилась жажда влаги и зимы.
Однажды зря его назвали Черным
О, как согласны с морем были мы.
09.12.06
***
Есть такие леса
В глубине непролазного мира.
А еще – голоса,
Коим бы позавидовал Гмыря.
Земляники полны,
Неизвестные людям, поляны.
Родники, словно льны –
В них несметны, клокочут кальяны.
Чей-то голос молчит,
Потому что не ведает слуха.
Дымка зноя горчит,
Словно шлейф буреломного духа.
Дико, солнечно, жарко…
Да сухой можжевеловый хруст.
Как мне ягоды жалко,
Что не знает касания уст.
09.06.12
***
Новогодье. Добрый холод.
В огороде красный снег.
К Рождеству кабан заколот –
Бог прощает этот грех.
Выпил резник кружку крови.
Крякнул, выругался в мать.
У него незлые брови
И обыденная стать.
Он смолит соломой тушу
И скоблит ее ножом.
Самогонкой глушит душу,
Чтоб не лезла на рожон.
Урожай по селезенке
Предсказав, уйдет хмелен.
Только детские глазенки
Отвести не сможет он.
Сочный запах свеженины
Соберет нас у стола.
На Христовы именины
Кровь поземка замела.
Только будет над деревней
Холодцом стоять луна.
Только будет слышен древний
Смертный голос кабана.
10.12.06
Ночью
***
Был день сырым и темным, как строка,
Что за окном на проводах повисла.
Его еще Господняя рука
Не прояснила до простого смысла.
День наполнялся светом новых слов.
Так содержаньем обрастает фраза.
Он был началом скучного рассказа
А может, завершением стихов.
Сырой, непредсказуемый – он рос
И обретал опять, слова и числа.
Но оставалось ожерелье смысла
Как прежде, влажно, может быть, от слез.
Я вышел вон, сказав себе, не трать
По пустякам бесценные мгновенья,
Забыв на подоконнике тетрадь,
Готовую принять стихотворенье.
Был прожит день. Он ясен стал в конце.
И мне он показался бесполезным.
Я шел за ним. И посохом железным.
Судьба чертила на моем лице.
Я шел туда, где подведен итог.
Монисто дней рассыпалось куда-то.
На блюде неба яблоко заката…
Что будет дальше, знает только Бог.
10.12.06
утро
***
Господский дом, господские машины
Мой пролетарский расстрелял зрачок.
Мне говорят богатые мужчины:
«Ты не поэт, ты – просто дурачок!
Ну, если не в лицо, то за спиною
Так говорят, кривя улыбку вслед.
Обидно мне, что повторен тобою
Был пасквиль этот, мол, дурак – поэт.
Так и стою на горьком перекрестке
Распятый голой правдою своей.
Она – мои несчастные подмостки
До склона лет от самых первых дней.
Я родился, к сему приговоренный.
И чтоб хоть как-то этот срок прожить,
Накаркал сам себе поклеп вороний,
И побелел, и стал гоним, как жид.
Зачем мне слава? Я ее не знаю.
Зачем мне деньги? Я их не ценю.
Одна надежда – по дороге к Раю
Я повстречаю, может быть, родню.
10.12.06
***
Перед грозою ласточки низки
Светлы их лица, словно образки,
Летающие в ожиданье молний…
Молился я, бессмертным страхом полный.
В знамении не чувствуя руки.
Со мной все это не было иль было? –
Спохватываюсь, как перед грозой.
Я шел один, я шел своей стезей.
Я полем шел – меня там не убило
Господнею горючею слезой.
10.12.06
***
Вдвоем мы выпили пол-литра.
Весь мир сверкает как палитра.
«Скажи, Творец, на этой сказке
Есть кровь моя в составе краски?»
Ведь то, чем ты залил глаза,
Отнюдь не Божия роса».
11.12.06
***
Незнакомец из Эль-Гизы
По E-mail (у) ждет ответ.
Вот какие нам сюрпризы
Преподносит Интернет.
Знал бы я без Интернета,
Что в другом конце планеты
Некий чернокожий гей
Глаз не сводит много дней
С фотографии моей.
11.12.06
***
Я видел их – глаза морей и горы,
Рожденные внутри материков.
Пинал мячи зеленые софоры,
Мял вымя белобрысых облаков.
Меня крутили вихри и торнадо.
Мне снился Рай. Я видел образ ада.
Я пил росу и помнил имя рек
Обычный повседневный имярек.
Как дерево мелованной корою
Перебинтован, я пришел назад.
Он звал меня, своей делился кровью
Я был ему не в силах отказать.
Своей универсальной первой группой
Со мною мир делился словно, Бог.
Я миром стал. И показалась глупой
Мне боль, в борьбе с которой изнемог.
Она не знала, с кем она связалась.
Мир так силен и так собой велик,
Что в нем любая маленькая малость
Имеет гордый и прекрасный лик.
Он безупречен. Он и непорочен.
Он беспределен от цветов до гроз.
И в то же время как же он непрочен,
Едва ему изменишь ты всерьез.
12.12.06
***
Где нет души, там сердце лишь насос,
Работающий только на износ.
12.12.06
ОТ ФОНАРЯ
На митингах всю ночь
Грассируют грачи.
Не могут превозмочь
Вчерашние харчи.
Это грач, а то – грачиха.
Это грек, а то – гречиха.
В чем иль чем он щеголяет
Мастер песенки щегол?
Почему-то кот гуляет
Сам собой и бос, и гол?
Девушка маячная –
Песенка морячная.
Осиная осина
Дрожит от бекасина.
Сияет липа
Липко.
Играет лепо
Скрипка.
Смычок из девичьих волос
Мне как-то сделать довелось.
Висела рыбы низка.
Летели птицы низко.
12.12.06
***
Не бойтесь меня, муравьи и стрекозы,
Медлительный жук, и задумчивый шмель.
Я вас заплетаю дочери в косы.
Что вьются и пахнут, как хмель.
Она у меня своенравный ребенок
Не терпит ни бантиков, ни гребенок.
Живые ее волоса
Сверкают, как Божья роса.
Не бойтесь ее, ни соцветья, ни лозы!
Не бойтесь, листва и плоды…
Ее золотые капризные слезы
Лишь форма небесной воды.
Они – бриллианты, что я подарил ей, –
Все чистой, но горькой воды.
Своей болтовней и своей говорильней
Не смог я наладить лады.
Вот так и живу, уподобясь меняле,
Терзаясь три раза на дню
Кого-то вы ищите? Уж не меня ли?
Не бойтесь, я вас охраню.
12.12.06
***
В Ялту привезли капусту –
Много тысяч кочанов.
Эту Ялту многоусту
Целый мир кормить готов.
Как хрустят шары тугие,
Сладок вид и сочен вид,
Сексуальные нагие
Перси местных Афродит.
Этих добрых милых девок
В Ялте просто пруд пруди.
Не жалей, товарищ, денег
Покупатель, подходи.
Он подходит – выбирает
Мнет и щупает товар.
На щеках его играет
Субтропический загар.
У него полно капусты
В иностранном портмоне
Кто он? Деятель искусства,
Клод Вандам или Манэ?
Может быть, он – сын Прокруста,
Чемпион иль депутат…
В Ялте всякая капуста
Нарасхват.
16.12.06
***
Самолета белый след
Поднебесье пересёк,
Словно кто-то Белый Свет
Зачеркнул наискосок.
16.12.06
***
Моя любовь закончилась.
Под беспрерывно «Отче наш»,
Звучащую в душе.
Она бедняжка корчилась,
Пока совсем не кончилась,
Пока шептал я: «Отче наш»,
И спрашивал: «Уже?»
16.12.06
***
У каждого, как водится, свой круг.
Круг интересов, или круг общенья
А у меня – я обнаружил вдруг –
Сложились в треугольник отношенья.
16.12.06
***
Не параллели, не меридианы
Прошили континенты, океаны.
Извилины невидимых тропинок
Пронзили черноземы и суглинок.
По мху болот и хаосу камней
Шагает всяк дорожкою своей.
Извивы их, между собой сплетясь,
Осуществляют между нами связь.
Когда б не мы, то бишь не наши судьбы,
Земля утратила божественную суть бы
В переплетенье множества извилин
Шар этот и разумен, и мобилен.
17.12.06
***
Жизнь моя, все тебе отдал до йоты.
Нет за душой ничего.
Может, теперь мне откроешься: кто ты?
Скажешь, была для чего?
Кто эта сила и что ей за дело
Душу мою потрошить?
Чем и кого ненароком задела,
Чтобы ее сокрушить?
Чем оскандалилась, как согрешила?..
Вот она, вся она здесь.
Господи, Боже мой! Ты наша сила!
Не оставляй меня днесь!
17.12.06
***
«Пошли мне ангела, о Боже!
Я так устал на свете жить.
Что на себя решил, ничтоже
Сумняся, руки наложить».
В тревоге знака жду, и что же:
Открылась дверь, вошла жена.
И я вскричал, «Помилуй, Боже!
Ужели ангел мой – она?»
18.12.06
***
Когда любовь в обычную усталость
Однажды превратится, не грусти.
За это горе ты ее прости
И сотвори еще такую малость.
Ты поцелуй ее сердцебиенье
И вздох ее, и жалобу, и взгляд;
И самое последнее мгновенье,
И всхлип ее, и слово невпопад;
И крик в ночи,
И утреннюю тишь,
И след дыханья на стекле окна…
И выпей этот поцелуй до дна.
Что погубил, того не возвратишь.
20.12.06
КРЫМ
Как ночь длинна
И как кругла луна!
Зима. Теплынь.
Не знают сна деревья.
И, разметав в перинах телеса,
Детей, не торопясь, творит деревня…
…Собаки лают на созвездье Пса.
30.12.06
***
На узком тротуаре
Не разминуться паре
Мы в тесноте и гвалте
Идем по старой Ялте.
От самой Ореанды.
Горят ночей гирлянды.
От Гаспры до Массандры.
Звучат слова Кассандры.
В предчувствии разлуки
Твои целую руки.
Переживая сердцем,
Я пью горилку с перцем.
И знаю достоверно,
Лет через сто примерно
Разлюбишь ты меня
Или спустя два дня.
31.12.06
23.50.
***
Люблю рассвет, но просыпаюсь поздно.
Южанин – не люблю, когда морозно.
Дымится море – темное, как ночь.
Мне одному себя не превозмочь.
И ты не хочешь мне помочь. Как странно,
Ликуя сердцем вдруг проснуться рано.
Артезианской освежась водой,
Рассеянно отметить, как седой
Алкаш мелькает в зазеркалье ванном;
Да сиротливо на ковре диванном
Евангелие ветхое лежит.
Воистину, я, словно Вечный жид,
Арабским иероглифом прошит.
03.01.07
АКРОСТИХ
Летящие сквозь южный листопад,
Юпитером ведомые сквозь тучи
Дрейфуют птицы и всегда кричат
А вот о чем – давай не будем лучше.
Разлука истощает души птиц
Аукает, звуча в душе поэта
Дрожит звезда. Стекает с неба ниц,
Едва сверкнув огнем на Бабье лето.
Весна придет, домой вернется птица.
А ты ко мне не сможешь возвратиться.
03.01.07
КАТАСТРОФА
Петр отрекается и предает Иуда
Николай Гумилев
269. Молитва мастеров
Ты казалась хрупкой, зыбкой…
Мир качался детской зыбкой.
Мир казался колыбелькой;
Ты казалась карамелькой,
К нёбу моему прилипшей,
Небу моему не лишней.
Отдавалась с радостью
Упивалась сладостью…
С корабля, что умирал
Сошел последним адмирал.
04.01.07
***
Неспешно надвигается гроза
Вода земли вдруг стала многоуста.
И вот она явилась, встала густо –
Прозрачная небесная лоза.
Ворчавший отдаленно тут как тут
Рыдает гром, топочет и рокочет
То прогибает небо, как батут,
То, как наседка, трогательно квохчет.
Трещит орехом на зубах гранит
Так сталью перемалывают скалы.
Гроза гремит, не рушит, не громит,
Хотя и ослепительны оскалы.
В стене дождя забит последний гвоздь.
Озоном захлебнулись водостоки.
Сияет белоснежно на востоке
Грозы ушедшей радужная гроздь.
17.01.07
***
А где-то на озере Чад
Птицы по русски кричат.
22.01.07
***
Научился жить без денег.
Привыкаю жить без девок.
Приручить пытаюсь боль.
Отвергаю алкоголь.
В темя стукнутый Ньютон,
Подавляю горький стон,
Размышляю так и сяк:
Что с тобою Исаак?
Исаак в ответ грустит –
Спелым яблоком хрустит.
Шутки шутит невпопад
Шляпу носит в листопад…
Вновь заклинило меня –
Заклинателя огня.
Укротителя дверей,
Воспитателя хмырей…
25.07.01
***
Небес развалины. Руины-облака.
Мир высших сфер. Таинственный слегка.
Душа трепещет. Холодеет плоть.
Там – ангелы. А выше всех – Господь.
Уходят в небо наши голоса
Мгновенно, словно Божия роса.
Летящих птиц – прерывистая строчка.
Последней птицы – тающая точка.
Захватывает не от красоты
Мой дух, летящий на подобье птицы.
Мой робкий дух боится высоты.
Мой дух боится в небе раствориться.
25.01.07
***
Листопад,
Листопад.
Что ты валишь невпопад?
Невпопад, невпопад
Снегопадом в листопад…
Постаревший Исаак,
Суетясь, попал впросак
Или выше, или ниже
Надо было брать Исаак!
25.01.07
ИЗ КРЫМА
Я люблю состояние это –
В сердце радостно плещется эхо
Слов, когда повернувшись к России,
Я шептал ей: «Красива, красива!»
Я ловлю состояние это –
Облаков белокурых руины…
Я люблю сине-желтое лето
Белозубой, как соль, Украины.
Я боюсь состояние это –
Между ними руины равнина;
Тень попа и муллы, и раввина
На развалинах Нового Света.
25.01.07
РОЖДЕСТВО
Дымом ладана окатило
Позолоченное кадило.
Влился, голубем воспаряя,
В кубок купола глас тропаря:
«Рождество твое, Христе Боже наш…»
И мерцает комета лучистая;
Матерь Божия Дева Пречистая,
Нежно кутая Мальчика в плащ,
До рассвета уходит в Египет…
И зари окровавленный скипетр –
То и воля, и помощь Отца,
И грядущая кровь Беглеца.
25.01.07
***
У мамочки моей лицо –
Перепелиное яйцо.
Нежное, рябое –
Аромат левкоя.
Мама, Маттиола,
Арфою Эола
Надо бы успеть
Мне тебя воспеть.
Локоны седые,
Очи молодые –
Мама, Маттиола,
Воздухом Эола
Звук исторгла арфа
И восстал из праха,
И глядит без страха
Солнечный цветок
Прямо на восток.
26.01.07
***
Я – прошлое. И вам не жаль меня.
Вы смотрите вперед – в неведомую даль.
А я, былое в памяти храня,
Живу былым, которое мне жаль.
И, уподобясь майскому ужу,
Из кожи прошлого я лезу, выползаю…
Хотите, я о прошлом расскажу?
Ведь лучшего я ничего не знаю.
Послушайте, как были хороши
Девчонки наши, а друзья надежны!
А как звенели жалкие гроши,
А шпаги наши как вонзались в ножны!
О, как мечтали мы тогда о том,
Что вам досталось просто так сегодня!
Как пели мы о вечном, о святом,
Не поминая имени Господня.
И все свершилось…
Только не для нас,
Которые и ждали, и страдали
Об этих днях, о том, чтоб в эти дали
Нам заглянуть одним глазком хоть раз.
Быть может, ваши дали вам ясны.
То бишь ясней, чем были наши дали.
Хочу, чтобы свершились ваши сны,
Которые себе вы загадали.
Сижу у моря. В шуме вод ловлю
Шаг времени. Гляжу во след идущим…
Пусть обо мне не будут знать в грядущем
Неведомое, я тебя люблю!
30.01. 07
***
Дождь за стеной то замирал, то снова
Ритмично бился, вздрагивал, сопел,
Возился и дышал, и, право слово,
Как птица, что-то потихоньку пел.
Под эти звуки этой долгой ночи
Я засыпал и просыпался вновь.
Мне снились чьи-то ласковые очи,
Мне вспоминалась первая любовь,
И тихий шелест в струнах фортепиано,
Который сам собою вряд ли мог
Возникнуть; и дыхание дивана,
И по полу шлепки, босых, как дождик, ног…
Всю ночь душа – то в полусне, то в бреднях
Шептала мне: ужо, тебе, ужо!
А я невольно думал о соседях.
В ту ночь о них я думал хорошо.
31.01.07;
02.30
ФИЛОЛОГИЧЕСКОЕ
Эта грань – она неуловима.
Ты красив, удачлив и любим…
Вдруг – проснулся: ты – один, и мимо
Все прошло, «как с белых яблонь дым».
«Что случилось, что с тобой, отрада?»–
Не кричи, не плачь, не вопрошай,
Потому что есть антоним ада –
Рай прощенья и прощанья рай.
Все прошло, случилось, отсияло
Светом дней и звезд из-под гардин.
У любви синонимов не мало,
Но антоним у любви один.
31.01.07,
02.35
***
Никому, ничего не охота
Сделать доброго в жизни моей.
А хочу я всего лишь комфорта
Для души, хоть на несколько дней.
Я хочу тишины и покоя
Светлых дней и высоких ночей,
Но, похоже, я счастья такого
Не дождусь от своих палачей.
Предо мною случайная фотка,
Видно, снятая спьяну она:
Мы вдвоем, мы хмельны от комфорта,
А казалось тогда – от вина.
Что ж, друзья, я готов, я без страха
Отдаю вам часы и ключи.
Что дрожите, вы, где ваша плаха,
Дорогие мои плачи?!
31.01.07
***
Ко мне сегодня Ангел прилетал
Он примерял меня на пьедестал.
Он говорил, – «Готовься, дорогой,
Посостязаться со своей судьбой!».
Он около кружил: и под, и над,
Он убеждал меня держаться формы.
Я тренируюсь, но лишь для проформы,
Я не хочу на тот чемпионат.
31.01.07
ДИАЛОГ
За углом под сенью хмеля.
Что оплел, как змий, крыльцо.
Жил когда-то мой земеля –
Белым яблочком лицо.
Он талант мой почитал,
И поэтому в ту дверь я,
Весь исполненный доверья,
Заходил, стихи читал.
Как бокалы, сдвинув лбы,
Мы и плакали, и пели.
Я читал не для хвальбы.
Потому что он – земеля.
«Рифма, – он шептал, – какая!»
Бормотал: «Куплет – какой!»
Наливал вино до края
Напряженною рукой.
И однажды, став хорош,
То ли плача, то ли блея,
Он спросил меня, белея:
«Где ты все это берешь?»
–Там, где солнышко по камешкам
Роняет знойный свет,
Я хожу и сердца краешком
Собираю свой букет.
Там, где ночь теряет звездочки.
Я, блуждая босиком,
Огребаю остры гвоздички
И лопатой, и совком.
А потом, войдя в зарю,
Крася облачные рифы,
Я куплеты мастерю,
И креплю гвоздками рифмы.
Пил и плакал мой земеля,
И смотрел в меня зело.
И лицо его немело,
И мутилось, как стекло.
– Я беру все это с боем,
Разрушая и греша:
С плачем, с криком, с болью, с воем,
Сокрушаясь и круша…
…И раздавлен, и разбит,
Отмывая солью душу,
Словно кит ползу на сушу,
Чтоб явился некий вид.
Зверем будет иль скотом
Может быть: и тем, и этим –
И проклятым, и воспетым?..
Я не ведаю о том…
«Погоди!» – вскричал земеля.
Вновь сошлиcь стаканы лобно.
И в дыму густого хмеля
Я увидел мир подробно.
«Где ты все это берешь?» –
Повторил земляк упрямо
Я ему ответил прямо.
Он вскричал с обидой: «Врешь!»
15.02.07.
|
|