Литературный портал "Что хочет автор" на www.litkonkurs.ru, e-mail: izdat@rzn.ru Проект: Все произведения
Автор: Ляпунов БлейнисНоминация: Юмор и ирония

СКАЗКИ СКОТНОГО ДВОРА. (сказки для взрослых) 57 штук.
      СКАЗКИ СКОТНОГО ДВОРА.
   (сказки для взрослых)
   
   
   Эх, бают ныне некоторые досужие умники, что, мол, не стало ужо сказок на белом свете! А вот и зазря такое болтают, ведь они ж вокруг нас, эти самые сказки, так и шастают. Только присмотреться надо повнимательней - глаз прищурь, вона, видишь, и сказка. Как так - не получается присмотреться да прищуриться?! Да хошь на наш Скотный Двор оглянись - да там же сказка на сказке, и сказкой погоняет!
   Ну, а коли не углядел сам, так читай, что мы углядели, да на бумагу перенесли...
   
   Далее: авторы спешат заверить читателя, что действия, мысли и выводы героев не всегда отражают точку зрения создателей "Сказок". Все герои являются вымышленными персонажами, любые совпадения случайны.
   
   
   Действующие лица и исполнители:
   
   Хозяин.
   Хозяйка.
   Катька Дочка Хозяйская.
   Конюх Федор - друг Хозяина.
   Старый Хозяин (ныне покойный).
   Самый Старый Хозяин (ныне покойный).
   Кот Черныш (черный Кот)
   Кошка Муська, супруга Черныша (белая Кошка)
   Рыжий Васька - Кот с Дальней Околицы (друг Черныша).
   Пес Полкан.
   Индюк Кеша - Староста Скотного Двора.
   Козел Сидор - заместитель Старосты.
   Коза Машка - супруга Сидора (Сидорова Коза).
   Петух Петя - ныне покойный.
   Петух Петя Второй - (ура-патриот).
   Курица Клуша - примерная мамаша.
   Курица Пеструшка - неверная супруга Петуха Пети.
   Цыпленок Цып (Децыпл)
   Гадкий Цыплёнок.
   Мерин Тиша (безотказный тихий работяга)
   Белый Крыс.
   Ученый Гусь.
   Хряк Борька (многодетный пьяница)
   Свинья Хавронья - супруга Борьки.
   Поросёнок Хрюня, ихний сын.
   Крол Кузя - доставлен из Италии.
   Крольчиха Верка
   Вольный Заяц из Дикого Леса (бывший полюбовник Крольчихи Верки)
   Бык Цезарь.
   Корова Зорька - супруга Цезаря.
   Корова Ночка - также супруга Цезаря.
   Баран Бяша - баран и есть.
   Серый Волк из Дикого Леса.
   Медведь из Дикого Леса.
   Крот из Широкого Поля (знатный шахтёр-стахановец).
   Шавка - бродячая Собака.
   Хорь - местный ночной воришка.
   Лиса - гостья ночная из Дикого леса.
   Белоголовый Орёл.
   Белка из Дикого Леса. (Инспектор Дорожного Скотского Движения)
   Колобок из Дикого Леса.
   Суслик - Нувориш. Из Широкого поля.
   Хомяк - Престолонаследник. Из Широкого Поля.
   Лев- Царь Зверей и Скотов.
   Гарри Пойнтер (Пойнтер Гарри) - англицийская охотничья собака.
   Скотч-Терьер - англицийская охотничья собака.
   Болонка, - великосветская "львица".
   Пришлые Бараны - мигранты из Райцентра.
   Бобры Давские - шабашники.
   Бобры с Ближней Закраины - шабашники.
   Сурок из Широкого Поля. Сбежал из заезжего Цирка (полководец)
   Кобыла Орловских Кровей.
   Мордатый покупатель мерина из Райцентра (из новых русских)
   Свин Французейский с портрета.
   Сорока-Кликуша (сплетница и паникёрша)
   Перелетные Гуси из Дальних Выселок.
   Вороны: (Молодая разбитная Ворона. Старый Носатый Ворон. Восточный Ворон-джан. Пьяный Ворон. Дородная Ворона)
   Пчёлы.
   
   
   
   
   В эпизодах:
   
   (Черный петух. Белый Кочет Московской породы. Рыжий Петух Мичуринской породы. Кошки (Муськи. Люськи, Буськи). Котята черные, белые, разноцветные. Куры. Утки. Гуси. Овцы. Бараны. Корова Ночка. Заезжие Туристы из Райцентра. Утята. Цыплята. Поросята (Борькины и Хавроньины дети). Ополчение Широкого Поля. (Суслики. Хомяки. Полевки). ООС (Организация Объединенных Скотов)
   Крольчихи. Псы Бойцовых Пород. Псы из Вольной Стаи. Боевые Дельфины. Морские Котики. Рыжий Сусл из Широкого Поля. Хомяк Длиннозубый из Широкого Поля. Крысы. Мыши Домашние из Подполья. Мыши - Полевки из Широкого Поля (анархисты). Крысята. Мышата. Таинственные Маленькие Зеленые Человечки (Скоты). Грызуны черные из Горной Грызунии. Грызун - скульптор. Кабаны и Косули из Дикого Леса.)
   И прочая, прочая, прочая...
   
   
   
   СКАЗКА О ПЕТУХЕ ПЕТЕ.
   
    Вынул Петух Петя голову из под крыла - ну точно, проспал. Как есть - проспал! Рассвело уж, да и давненько. А он и прокукарекать забыл. Вся Скотина без него ужо проснулась. Коровы жвачку свою жуют, Хряк Борька о забор бок чешет, Кот Черныш на том же заборе важно восседает. И всё - без его побудки. Хозяин - и тот давно на крылечке сидит, с похмелюги мается, дружка свово Федора ждет. Во "вестник зори" опростоволосился-то!­
   Куры-дуры по Двору ходят, лапами навоз гребут, да с него всякую вкуснятину выклёвывают. Уж на что, вроде, при сурьёзном деле, но на Петю косятся, квохчут завлекательно. А одна, Пеструшка, Глянько, гоголем ходит, на других Кур свысока поглядывает. Не иначе, кто-то её помять-потоптать успел, пока Петя на насесте дрых.
   Встрепенулся Петя, перья расшеперил, горло наскоро "кукареком" для порядку продрал, да пошёл по Скотному Двору французей искать. Пошто французей? Да слыхал Петя, что они, французеи эти самые, до женского полу шибко охочие. Наверняка они здесь чего наследили. Хошь и никогда их в глаза не видывал, и как выглядят - понятия не имел, а всёж искать отправился.
   Ходит, шпору гусарскую другою шпорой бьёт грозно - а нет французей, хошь заищись. Утки - есть, Гусь - имеется, Овцы во главе с Бараном Бяшей - тоже в наличии. А вот французей - нет!
    Подумал Петя, подумал, решил татарвей искать. Они, бают, в своё время тоже потоптали немало. Уж ходил - ходил, искал - искал, а ведь и татарвей нет. Хотя кто такие татарвеи и с чем их едят - Петя тоже представлял смутно. Именно, что только слыхал что-то. Но на тех и других заглазно шибко уж обиделся. Неча, понимаешь, делать чужакам в нашенских краях. Пусть в своих краях своих Кур топчут!
    Пошёл Петя к Свинье Хавронье, что у корыта сыто хрюкала. Она уж ему по большому секрету и рассказала, что спозаранку какой-то Чёрный Петух из нездешних во Двор заскакивал, да Пеструшку походя и облагодетельствовал.­
    Обиделся Петя кровно на Чёрного Петуха.
    - Ах, так, - решил он. - Ну, я тебе ещё покажу, где раки зимуют! - но для начала Пеструшке добрую трёпку задал, чтоб знала, с кем связываться. Добро б, соседский Кочет, Белой Московской породы, или там Рыжий Мичуринский с Дальнего Двора, а то чёрный, да нездешний!
   К французеям да татарвеям Петя свой гнев чуть умерил, всёж не они Пеструшку мяли-топтали, а какой-то чёрный Петух, но всё равно и к тем и к другим стал относиться с подозрением, а ежели их когда встретит, то и трёпку им задать твёрдо решил. Для профилактики. А на чёрного Петуха злобу затаил нешуточную.
    И решил Петя скинхедом стать. Голову себе наголо побрил, ходит по двору строевым шагом, на Кур и всякую прочую живность строго поглядывает, а с утра ещё и ура-патриотические лозунги с забора орать стал. И так он этим увлёкся, что и про Кур своих вспоминать перестал, и как их топчут - забыл, да так, что те на него уж и обижаться начали. Тоскуют, понимаешь ли, без любви да ласки. Одна отрада у них и осталась - Черный Петух нет - нет, а потопчет родимых, пока Петя по округе марширует.
    А голова его бритая по осени мёрзнуть стала. Заболел Петя менингитом, да и слёг. Хозяйка же, недолго думая, эту самую голову ему и срубила. Лапша, правда, с него недурная получилась. Все хозяйству польза.
   И всё почему? А вот надо было на насесте поменьше дрыхнуть да службу исправно несть - так и пенять не на кого было б. И в лапше плавать бы не пришлось.
   
    Тут и сказочке конец.
   
   
   
    СКАЗКА О СВИНЬЕ ХАВРОНЬЕ.
   
    Прогуливалась как-то Свинья Хавронья по заднему двору, но не просто так, без дела прогуливалась, а выискивая, что бы такого-этакого ещё нарыть, да всё речи Пети-Петуха вспоминала. Горлопан, конечно, был, всякую ерунду молол, но кой-что из его заборных речей Хавронье в душу жуть как запало. Вот, к примеру, Петя французей всё ругал. Клял их последними словами, что они до дамского полу охочи. А сам-то един с тридцатью курами обходился! Значит, те ещё похлеще Пети будут? И захотелось Хавронье хошь одного французея, да повидать - приголубить. Мечта этакая светлая, бабская.
    И тут, как по заказу, нашла Хавронья обрывок цветной бумаги, а на нём - портрет свинский. Глянула наша Хавронья на него, да и сомлела вся. Вот они какие, французеи эти самые! Мордаха на портрете сытая да гладкая, кожа розовая, без щетин - колючек, как у её Хряка Борьки, век бы глаза на него не глядели. А пятачок-то, пятачок - ровный да холёный, а смотрит на тебя с портрета так, что аж сердце замирает. Нет, точно - французей, кто ж ещё?
    Попрятала Хавронья бумагу, чтоб никто её мечту не изгадил, да пошла к лохани - подкрепиться, с мыслями собраться. Хавает себе потихоньку, да представляет, как она к французейскому Свину прижимается, к этому красавцу писаному, сладкому. И такая истома её взяла, что и не заметила, как всю ботвинью в лохани уговорила. Почесалась Хавронья о забор, да и надумала к Учёному Гусю идти. Там, на портрете, буквы какие-то пропечатаны были. Может, адрес, где её мечту французейскую найти?
   Учёный Гусь бумагу долго рассматривал, буквы по слогам вычитывал.
    - "Свиная тушёнка", - важно сказал он. - "Главпродукт".
    - Мудрёное имя, французейское. Только ты чего это на него напраслину наводишь! - напустилась на Гуся Хавронья. - Какая же у него тушёнка? Видишь ведь, какой здоровый! Должно быть написано "Свиная туша"!
   - Ты, Хавронья, баба хошь и правильная, да неразумная, в грамоте необученная. А я ж всё-таки - Учёный Гусь. Если б там было написано "туша", я б и читал - "туша". А там "тушёнка". Значит, маленький он, не нашего размеру.
   - Ну и ладно, что маленький, - не сдавалась Свинья. - Говорят ведь недаром - "мал, да удал". Авось в корень пошел. Смотри, какой красавчик! Слышь, Гусь, а как ты думаешь, он холостой?
   - Ну, холостой или нет, судить не берусь, - задумчиво разглядывая портрет, отвечал Гусь. - А вот что выхолощенный, это точно.
   - Как это - выхолощенный? - оторопело хрюкнула Хавронья.
    - А ты сама посуди, - Учёный Гусь ткнул пером в бумажку. - Кожа розовая, гладкая, совсем не Кабанья - раз. Щетина не растёт - два. Клыков и в помине нет - три. Да и взгляд, смотри, какой - словно Свинка на тебя глядит, а не Хряк - ничего мужчинского в нём нет - четыре. Нет, Хавроша, это не Хряк, это Боров. Выхолощенный, значит. Да ещё и мелкий какой-то. "Тушёнка", одним словом.
   Целый вечер Хавронья по заднему двору слонялась сама не своя. Вся её мечта прахом пошла. Кому ж он нужен, красавчик этот французейский, ежели он - Боров? Тьфу на него! Гадость-то какая....Позорище!
    А через положенное время принесла Свинья Хавронья шестерых Поросят. Загляденье, а не Поросята! Розовенькие, крепенькие, рыльца пятачком, хвостики крючком - вылитый папаша Борька. Он, Борька, хошь и щетиной колючей зарос, и в луже порой, нажравшись по свинскому своему обычаю, валяется, но мужчинскую обязанность выполняет прилежно, не увиливает. Куда уж французеям, пусть и холёным, да выхолощенным, до наших, доморощенных, но настоящих Кабанов!
    И поняла тут Хавронья, что не всё то хорошо, что розовое да глянцевое, пусть и заграничное. Своё-то, здешнее, серое да колючее, и получше в сто крат бывает.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ОБ УЧЁНОМ ГУСЕ.
   
   
   Был Учёный Гусь на Скотном Дворе личностью известной, это ж вам не Кура какая-нибудь несушка, которых тридцать штук, и все на одно лицо. Нет, Гусь был всего один, да и непростой, а Учёный. Учёность же его заключалась в том, что читать он мог по слогам, да так шустро и гладко, что вся животина только диву давалась - аж по шести слов в час! Посему Гуся и уважали, шли к нему за советом, или там растолковать что-нибудь. Гусь, понятное дело, некоторое время для порядку ломался да отнекивался, мол, некогда, от размышлений научных отрываете, но потом всё ж снисходил - и объяснит, и посоветует.
   Правда, клюв при этом шибко задирал. Шею вытянет, да поглядывает на всех свысока, я, мол, не вы, лапотники, я тут - сельская интеллигенция. А ежели кто спорить, сомневаться начнёт, или паче того - посмеет сказать, что Гусь сам толком ничего и не знает, а лишь придумывает всё для пущего блезиру, так тот зашипит, шею к земле пригнёт и идёт-гогочет, ущипнуть старается. А щипался он, ух, как больно! Так что с Учёным Гусём спорить скоро прекратили и сомневаться в его словах перестали. Как говорится, себе дороже.
    А ещё любил он слова научные, иль там, какие иностранные цицировать. Иной раз такое завернёт - хоть стой, хоть падай. То "тенденция" у него, то "деструкция". Или эта, как её - "ин-вен-тари-зация".­ Оно хоть и непонятно, зато звучит красиво и авторитету Учёному Гусю прибавляет. Тута что главное? Физиономию умную делать и те слова умные без запинки уметь высказать...
    - Эх, отправлюсь я скоро от вас в заграницу, - откровенничал он как-то раз с Мерином Тишей. Тот, в отличие от всей другой Скотины, что дальше своих пастбищ нигде и не была, то на заимку выезжал, то на ферму, а то и вообще - на дальние покосы. Посему слыл Тиша на Скотном Дворе бывалым, известным путешественником, а, значит, практически интеллигентом, продвинутым и интересным в общении.
    - Не ценят у нас истинные таланты, - продолжал Учёный Гусь. - Вот настанет осень, отправлюсь раз и навсегда с Перелётными Гусями в Силиконовую долину. Там такими как я, не разбрасываются. А что здесь? Один навоз кругом да бескультурие совершенное. Найти кого, чтоб на темы какие научные поговорить - так и не найдёшь ведь. А всё верещат кругом - с чего это у нас утечка мозгов происходит? А с того и происходит, что условий нет никаких - грязь одна, да невежество.
    Где такая Силиконовая долина и что такое невежество - Тиша по простоте своей не знал. Но Мерином он был вежливым, понимал, что беседу поддержать надо, а посему и спросил:
    - Слышь, Гусь, вот почему тебя на Дворе все Учёным кличут, а Хозяин, я слышал, тебя будущим "Паштетом" как-то раз назвал. "Паштет" - это что?
    - Ну, - призадумался Учёный Гусь, - это звание такое, почётное, что Птице иной за заслуги на поприще научном иль общественном дается. Так, значит, - оживился он, - Хозяин решил меня к почетному званию представить! Оценил, видать, ученость да ум недюжинный.....
    И пошел, распушив перья, всем рассказывать, что его к новому почётному званию представлять будут.
    - Погожу я, пожалуй, пока с Силиконовой долиной, ну ее к бесу. "Паштет" - это вам не фунт изюму.
   Получил ли Учёный Гусь сие почетное звание, мы, право, не знаем. Не заглядывает сказка столь далеко в грядущее. Но, ежели и получил, то пух да перо на подушки и перины пошли. Всё хозяйству прибыток...
   
    И этой сказочке конец.
   
   
   
    СКАЗКА ПРО МЕРИНА ТИШУ.
   
   
   
    Мерин Тиша завсегда трудягой был. Тиша - он Тиша и есть - спокойный, безотказный. Сказано: "Но!" - идёт себе потихонечку, сказано: "Тпру!" - стоит, дремлет. Староват, конечно, стал в последнее время и подслеповат на один глаз. А что делать? - годы своё берут. Силёнки, понятно, уже не те, но Тиша всё ещё трудился - и сено возил, и бочку с водой. Один раз с Конюхом Фёдором аж до Райцентра чуть не доехали. Только Фёдор по случаю поездки перебрал малость, да сразу за околицей из саней-то и вывалился. Так и не получилось Тише посмотреть - что это за Райцентр за такой.
    А вообще Мерин Конюха своего любил и уважал крепко. Фёдор тоже трудягой был - что скажут, то делает. Уж иной раз и не хочет того делать, а всё равно - делает. А уж потом, наедине с Тишей, душу свою ему изливает, да такие фортеля словесами выделывает - любо-дорого послушать. Иной ругаться начнёт - брань грязная, а как Фёдор матом обложит - до самых печёнок пробирает, а ведь не обидно. У Фёдора не похабщина, а музыка, так всё красиво да гладко.
    А ещё Мерин Тиша любил слушать, как Фёдор про жизнь рассуждает. Что, мол, он за все свои годы столько уже вёрст намотал - да перед ним не то, что Амундсен с Нансеном, сам Колумб ленивым домоседом выглядит. Ничего, убеждал Фёдор Тишу, все ещё узнают, какой он в сам деле путешественник. Вот получит отпуск, да и совершит какое-нибудь путешествие. На Северный Полюс на лыжах, аль в одиночное плаванье через все океаны. Чтоб на весь мир прогремело об отважном герое-путешественник­е­ Фёдоре Конюхе! И стране слава, и сам Фёдор в накладе, поди, не останется - может, медальку дадут иль, там, орден какой. Ну, а уж стаканчик за уважение всяк будет рад поставить. Неплохо б, конечно, чтоб и к пенсии добавку сделали, но это ужо навряд ли. Оно ж, у нас как? Как у курицы - всяк к себе гребёт, а никто - от себя. Нет, насчёт прибавки - вряд ли.
    Вот и Тише запало путешественником стать. Чуть не кажную ночь снились ему страны дальние неведомые, где, по словам Фёдора, красота неописуемая и вкусности всякие вот так просто-запросто на деревьях растут. И грезились завсегда поля необъятные, сочным овсом засеянные, да берёзы, у которых на ветках чёрных горбушек с солью крупной полным-полно! Больших красот и чудес Мерин Тиша и представить себе не мог.
    К походу кругосветному наш Мерин долго готовился. Сперва дождался начала лета, когда травы стало вдоволь. Потом за погодой внимательно проследил. Судя по птицам, звёздам и дыму из трубы - погода на неделе должна была быть хорошая. В той погоде, что по радиву говорят, Тиша шибко сумлевался. Врут всё. Скажут - тепло, а на деле - заморозок. Скажут - ясно, а дождь мелкий так на весь день и зарядит, спасу нет. Специально, что ль, они там, в радиве, народу мозги пудрят? Потому Тиша погоду только по-своему и определял.
    Подковы он ещё загодя проверил. Хорошие подковы, почти новые. С такими подковами не то, что в кругосветный поход - аж в самый Райцентр идти можно. И вот, однажды по утру, как туман спал, Тиша отправился путешествовать.
    Вышел тихонечко за околицу, да и побрёл на солнышко. Оно, Тиша точно знал, кругом ходит. И ежели идти вслед за ним следом - как раз кругосветный поход получится. Так и брёл за солнышком цельный день. Особо не торопился, конечно. Куда спешить-то, не жеребенок, чай, малой. Иной раз остановится, передохнёт, травки там пощиплет, иль водицы из ручейка какого хлебнёт. И опять - в путь. А на душе - радостно: вот оно какое - путешествие!
    К вечеру, когда солнышко на закат уже пошло, почувствовал Тиша, что умаялся сильно. Только было решил привал до утра сделать, да увидел ферму знакомую. Пригляделся подслеповато - а ведь и точно, наша это ферма, и куст боярки колючей - тоже наш. Это, значит, он в свою же деревню, только с обратного конца и пришёл. Всё, закончен кругосветный поход. Сбылась Тишина мечта. Вот только чудес и красот долгожданных Мерин что-то по пути и не увидел. Ну, травка - так она и в странах дальних травкой оказалась. Березы - и в иных краях листочками подрагивают, ржаных горбушек не родят.
    "- Это Фёдор, наверное, радиву наслушался, - подумал Тиша. - И здесь соврали. То-то уж он расстроится!"
    - Гулёна, вернулся! - мурлыкнул с забора Кот Черныш. - Вот, ужо, попадёт тебе - весь день искали, с ног сбились!
    " - Попадёт, конечно, - подумал Тиша. - А и за дело. Зато теперь я настоящий путешественник, мир повидал. Только Фёдора жалко. Нет, не скажу я ему ничего, пусть и дальше в чудеса верит".
   
    И этой сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА.
   
   
    У Дочки Хозяйской, Катьки, Белый Крыс в любимчиках числился. Сам Хозяин Крыса привечал, хотя накоротке и не знался, за баловство ненужное его считал. Не обижал, а, бывало, и обрезки колбасные ссужал от щедрот. Неча судьбу гневить, хорошо Крыс поживал. В блюдечке вода всегда чистая, а уж кормёжка - всякая, только лопай от пуза. Крыс даже брюшко наел. Катька его штукам-фокусам разным обучила - на лапках задних стоять, да кувыркаться потешно. Хоть в балаган-шапито артистом иди.
    Шкуркой белой Крыс горд был, сто раз на дню умывался да прихорашивался, чистоту блюдя. Богема, не то, что прочий серый Крысиный народ. Даже Кот Черныш, который хоть мышами и брезговал, однако гонять их зазорным не считал, Белого Крыса особо не притеснял. Так, поддаст иной раз лапой, чтоб под ногами не путался, пока Хозяйская Катька не видит. А при Катьке - ни-ни, будто и нет Белого Крыса вовсе.
    Истинно сказано: "Имеющий рубль не будет пить пустой чай. Имеющий десятку - потребует шашлыка на ребрышке. А уж имеющему тысячу - подавай культуру и печатное слово!" Прав был Лао Цзы, ой, как прав. Начал Белый Крыс о смысле жизни задумываться, философией увлёкся, классиков почитывать стал.
    От жизни сытой да сладкой, от заботы Катиной он и хлопот никаких не знал, но совестно стало Крысу перед серыми собратьями своими. А то, ну сами посудите, иные в подполе прозябают, корку сухую за праздник великий почитая. Воровством промышлять судьбиной горькой заставлены. На свет белый носа высунуть боятся. С голодухи дрянь всякую грызут. А их за это ещё и мышьяком травят. Мочно ли самому-то при нищете оной да полном бесправии столь вольготно жити? Вместно ли...?
    Мысли всякие стали в голову приходить. О судьбах народа страждущего, о нищете повальной, да темноте беспросветной.
    И решил Белый Крыс в этот самый народа культуру и просвещение несть. Ибо только через них и спасение будет. И общее возрождение. А то подумать - Сократ да Декарт об том мыслили, да и Чернышевского с Добролюбовым вспомнить? Глыбы, умы! Мало ли можно перечислять великих, идеей сей озаботившихся, но страшно далеки были они от народа. И, дабы не повторить их ошибок, отправился Белый Крыс в темноту подполий.
    Прекраснодушен да возвышен, умствований высоких полон, смело пошел в неизвестность , словно Данко, сердцем горящим мглу озаряя. А и верно рассказывали, темно в сих скорбных обителях, и как только живут? Не живут, а выживают. Пыль да грязь, да бескультурье страшное. Каждый сам за себя, другому глотку готов перегрызть. Случается, Крысюки крысят малых давят. Крысихи, так те разве что не в общем пользовании, разврат и ужас кромешный.
    Обидно Белому, что народ крысиный "люмпеном" обзывают. Но ведь каждый, каждый из них рожден маленьким розовым крысенком. Чистым и невинным. И всякий сущий - неповторим, уникален. Любой из них - мир огромный, Вселенная целая. В душе своей бел и пушист, а что становятся злы да серы, так то - не они виноваты. Нельзя жить в обществе и быть свободным от его законов. Значит, менять эти законы надо, да новые отношения меж свободными личностями выстраивать. То-то и будет "благорастворение в воздусях" и "благоволение в человецах".
    Народ же почему-то его не принял. И речей его пламенных о добре и справедливости слушать не стал. Косятся, шипят сквозь зубы обиды всякие, пальцем у виска крутят. Белой вороной называют, гонят от крошек хлебных, чуть хвост не отгрызли. Крысихи - те прямо так "придурком" и нарекли, крысятам в назидание.
    Голод, холод, поругание... Чем жив - непонятно. Отощал, как узник какой, еле ноги таскает. Все реже о добре да справедливости думается, а о Декартах с Добролюбовыми и вспоминать забыл. Не до жиру, быть бы живым. Подался восвояси, к Катьке и колбасным обрезкам Хозяйским.
    Отмывшись да отъевшись, стал к "серому быдлу" зол и нетерпим. Что с серости возьмешь? Им не речи о добре и справедливости нужны, а кнут хороший, да рукавицы ежовые. Только железной рукой, безжалостно карая отступников, можно построить новый мир. Вот он - верный путь в светлое будущее!..
    А серые же после ухода его судачили:
    - К нам пришёл, а как все быть - не захотел...
    - Жизни учил! А сам-то он её где видел?
    - Куда ж его к нам-то - белому, хлипкому да изнеженному?
    - А по мне - хотел бы как мы стать, так мог бы и в пыли или грязи поваляться. Вот и был бы, как все - серым...
   
    Что, дорогой мой читатель, ждёшь морали? Ан, нет, не будет её.
    Тут и сказочке конец. Хотя... кто ж его знает?
   
   
   
    ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА.
   
   
    Сходил, значит, Белый Крыс в народ, да неудачно. Обратно к Катьке воротясь, на хлебах обильных поуспокоился чуть, но в мысли о твердой руке, народу необходимой, окончательно укрепился. А как иначе? Не понимают Серые своего блага, а всё из-за того, что серы. Им вождь нужен, а не пророк - просветитель. Да не простой вождь, а с рукой железной и волей несгибаемой, этакий Робеспьер или Марат Непреклонный. И чтоб никаких сантиментов: благо для всех - выше блага одного. Силой, силой, за шкирку да за уши тянуть их надо в Светлое Будущее. Сначала, конечно, выть да стенать будут, но потом счастье своё поймут. Оценят по достоинству.
    Долго и внимательно Бакунина с Ткачёвым изучал, большими кусками наизусть цитировал. А уж в Бориса Савинкова - так чуть не влюбился. Вот уж на самом деле - пример для подражания, никаких сомнений, никакой жалости! Всё, до последней капли крови, своей ли, чужой, - во имя Великого Дела.
    Подумал, прикинул, помыслил, генеральную линию намечая, да и сообразил. С малого надо начинать! Серых Крыс к счастью светлому вести рано - силы пока не те, да и опыта поднабраться не помешает. С младших братьев начинать надо. Мыши ведь тоже во мраке душевном прозябают, и серы не менее. Вот с ними-то полегче будет, уж на них точно сил хватит. И сами помельче - вот почему пользу свою от твёрдого порядка и поймут побыстрее. Всё по Классикам - сначала в одной, отдельно взятой стране... А уж потом - в мировом, Всекрысином масштабе.
    Боишься - не говори, сказал - не бойся! Взялся за гуж... И так далее. В общем, собрался Белый Крыс духом, стряхнул с себя последние капли сомнений, да и ринулся в самое пекло революционных преобразований. Взять власть в свои руки оказалось делом совсем несложным, куда им, мелким да хилым, против крысиного размера. А уж когда Белый упомянул, что за ним сам Кот Черныш стоит, и вообще притихли, пискнуть не смели.
    Первым делом Белый издал Декрет, в котором основы Нового Порядка изложил.
   Отныне все граждане Великой Мышиной Республики объявлялись равными в правах, но и со строго предписанными обязанностями. Анархия прежняя заменялась строгим распорядком, хождением строем, учетом поголовным и обязательной трудовой повинностью. Всеобщее распределение всяческих благ, что съестных, что прочих - Белый Крыс взял на себя. Ну, а коли еды у нищих Мышей было и так мало, то теперь и подавно все впроголодь сидели. Ничего, перетерпят! В Великих делах такие мелочи не должны мешать главному. В качестве поощрения наиболее преданным Великому Делу пайку увеличил, чтоб прочие Бессмертной Идеей быстрее прониклись. А тем, кто никак проникаться не хотел - пайку урезал. Голод - не тётка, быстро научит, за кем идти надо.
    Тех, кто пайку увеличенную получал, от работ по добыванию хлеба насущного освободил. И вменил им блага полученные честно отрабатывать , малюя плакаты агитационные да лекции о теории и практике достижения Светлого Будущего по конспектам читая. Иные в профессиональные блюстители чистоты рядов пошли, в сексоты. Настоящие рыцари без страха и упрёка - бескомпромиссные, безжалостные к себе и другим, с чистыми лапами и горящими сердцами. Крамолу вынюхивали, Белому все как есть докладывали. А им за это - и чины, и улучшенное довольствие.
    Для соблюдения нравственных устоев Крыс приказал взрослым Мышам к Мышихам приходить только в специально отведённое время. А Мышат малых отобрал в специальные детские учреждения, дабы не давила на них старая мораль, а воспитывались бы они там сразу в духе пламенных борцов за Светлое Будущее. Те, правда, там дохнуть стали без материнского догляда и недоедания, но ничего, оставшихся трудности только закалят.
    Свой же белый цвет, столь необычный, всем гражданам объяснял то чистотой помыслов, то сединой мудрости.
    Править народом мышиным оказалось на удивление просто. Недовольных и сомневающихся вразумлял мышеловками, а уж явных контриков и вредителей в распыл, Котам отдавал.
    Правил он долго ль, коротко ли, только стал Белый Крыс замечать, что население мышиное поубавилось. Кто с голодухи загнулся, кто, диссидентствуя, к Полёвкам, анархистам поганым подался. А большинство в Котовых брюхах навсегда сгинули. А в подполе как было пыльно, грязно и убого, так и осталось. Лишь пауки паутину свою плетут, да мокрицы шастают.
    Загрустил тут Белый Крыс, видит - не получилось у него ничего. Плюнул на всё и опять к Хозяйской Катьке да к колбасным обрезкам - мемуары писать. И опять - белый и пушистый.
   
    Тут и сказочке конец, а кто понял - молодец.
   
   
   
   ПЕРВАЯ СКАЗКА ПРО КОТА ЧЕРНЫША.
   
   
    Черный котяра, Черныш, был "вольным стрелком". Ходил где вздумается, гулял сам по себе. Себя скотом не считал, да и справедливо: с хозяином ел, с хозяйкой в кровати нежился. Мышами брезговал, на сметанку больше налегал. Весной, по своему кошачьему обыкновению, орал дурным голосом, соседских Кошек к блуду призывая. Не жизнь, а сплошная масленица.
    Под свое поведение аморальное подводил платформу идеологическую, да перед всеми остальными Котами ею и хвастался.
    Как-то раз, ранним весенним вечером у Мурки соседской волею случая столкнулся он с рыжим Ваською, что с дальней околицы. Все чин-чином, подрались, конечно, малость, не без этого. А потом, про Мурку и забыв напрочь, на мировую валерьянки приняли, да разговорились по душам.
    - Васька, ты Васька...- заглядывая в окосевшие глаза приятеля, поучал того Черныш. - ...Прост ты по жизни, как снятое молоко! Удивляюсь я тебе, как еще к Мурке надумал нарисоваться? Всё дома да дома, а Кошек-то - вон сколько! И все, сам понимаешь, мартовские...
    - И уж так они нас, Котов, любят! - продолжал Черныш. - Всегда рады, приветят и приласкают. Видел, небось, сколько черных Котят по окрестным дворам разгуливает? Все мои, хоть меня папкой и не кличут. И род мой, Чернышский, славен будет в веках грядущих.
    Ну, любил он после утех плотских за жизнь побалакать.
    Васька от речей смелых и умных даже поддакивать позабыл. Открыв рот все слушал и слушал, да на ус мотал. Приняв на посошок капель по несколько, расстались друзьями, не разлей вода. Черныш даже домой его, в гости пригасил захаживать.
    Время - что вода в решете: ладонью не зажмёшь, течет незаметно.
    Недель через шесть Черныш, возвращаясь с очередного любовного променада, крепко задумался, что бы такого своей благоверной красивого соврать, дабы ночное своё отсутствие достоверно объяснить.
    - С прибавлением тебя, Черныш! - ехидно поприветствовал его у крыльца Полкан, позвякивая цепью. - Твоя Муська окотилась, беги наследников смотреть!
    А и точно, белоснежная Муська, Черныша супружница законная, давно на сносях была. Видать, время-то и подошло.
    Долго смотрел на рыжих слепых Котят Черныш, полный отцовской гордости. Ну, а что рыжие, так Ученый Гусь когда-то про наследственность умное что-то рассказывал, ученого Менделя поминая. Только что там точно говорено было - уж и не упомнить. У Черныша все эти учености да науки - в одно ухо влетают, в другое - вылетают... А жаль.
   
    Тут и сказочке конец.
   
   
   
   ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО КОТА ЧЕРНЫША.
   
   
   
   Нонешнее лето у Кота Черныша задалось на славу. Как с марта поперло, так и посейчас весело пролетает. У всех окрестных Кошек побывал, ни одну не пропустил, а к коим и не по разу заглядывал. Сам себе неуемную энергию свою и влечение к девкам кризисом среднего возраста объяснял. Мол, не просто блуд, а, дескать, организм требует, да и наследников опосля себя оставить надо. Род Чернышовский - фамилия известная во всей округе. Гены, опять же. Как говорится - "положение обязывает". Про гены эти Черныш от Ученого Гуся слышал. Хоть в подробности и не особенно вдавался, но кое-что запомнил. И про черты наследственные, и про прочие родовые признаки.
   Однако, вот незадача, обратил Кот внимание на обстоятельство странное: что-то вместо черных Котят зачали рыжие получаться. Кои, конечно, и черненькие, как ранее, но больше все-таки с рыжа. Кошки местные - Муськи да Мурки, Буськи да Люськи - белые и серые, кто коричнева, кто дымчата, полосатые да в крапинку - каких только в деревне не было. Сам Черныш, понятно, черен как ночь. А Котята - надо ж - рыжие. Во, генетика кренделя какие выписывает! Иным хорошо, все науки превзошли, а Черныш? Все образование - четыре угла Скотного Двора да коридор избы Хозяйской.
   Но ум пытлив, стал Черныш статистику наблюдать, Считать отпрысков, черных да рыжих, как Мендель приснопамятный. Родову свою вспоминать, дедушек, бабушек, прочих предков славных. Кто же все-таки рыжесть через поколения передал? Может прабабушка? Доходили семейные предания, что слаба была та особа на передок, падка до мужеского полу. Про неё, говорят, уже тогда легенды насчёт этого дела ходили. Вот уж точно - тайна, покрытая мраком.
   Задумчив стал Черныш, рассеян. К Белому Крысу за разъяснениями обращался, а только опосля них пуще прежнего в голове Котовой все перемешалось. Менделя с Лысенкой стал путать, в каждой мухе пролетевшей Дрозофилу узнавать...
   Чтобы совсем на этой научной почве не свихнуться, на валерианку налег. А что, милое дело. Вся раздумчивость, куда и девается! Для компании дружка своего Ваську с Дальней Околицы пригласил. Приятный Кот, свой в доску, и собеседник неплохой - слушает внимательно, не перебивает. Хотя и прост, конечно. Одно слово - Дальняя Околица.
   - Тёмен ты, Вася, в свете мало бываешь, за веяньями науки не следишь. Вот гляди на меня - не только на Кошек, но и на открытия научные способен, - после изрядной дозы валерианки разоткровенничался Черныш. - Ты, поди, про генетику и не слыхал, а я с ей на короткой ноге, через её и открытие, истории рода нашего Чернышовского касаемого, сделал. Теперь я точно знаю, что были у меня в родове и рыжие, наподобие тебя, Коты. Тебе и не понять нить моих сложных размышлений. Однако с наукой не поспоришь. То-то же, друг мой Васька!
   Рыжий Васька только отмалчивался, да на валерьянку налегал. Да и что он мог дельного сказать? Кругом прав Черныш, не хватает времени для учения. А глупость какую говорить не след. Тут уж больше молчи, глядишь - лишний раз дураком не назовут.
   Кончились посиделки тем, что совсем подавил Черныш Ваську интеллектом. Ученье светом называл. Плоды просвещения нахваливал. Даже свои успехи у Кошек пояснил ученостью своей и умными с ними разговорами.
    - Учись, Васька - наставлял Черныш приятеля. - Глядишь, тогда и тебе чего хорошего у девок обломится.
   
    Потом, однако, застолье плавно перетекло в хоровое пение. Поорали напару с пьяных глаз. Очень понравилась рыжему Василию одна песня. В душу запала. Запомнилась.
   - ...И в трудное время поддержит
   Тебя верного друга плечо...!
   Так и шел по ночи до самой Дальней Околицы, под нос себе мурлыкая.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО КОТА ЧЕРНЫША И КРОЛИКА КУЗЮ.
   
   
    Кот Черныш с высоты недавно латаного забора лениво поглядывал на Скотный двор. Лето зеленело травкой и щедро одаривало мир ласковым солнышком. Лепота! Хряк Борька по своему обыкновению валялся в луже, нажравшись как свинья, Учёный Гусь что-то важно втолковывал глупым Уткам, Мерин Тиша мерно нажёвывал клок сена - в общем, всё было как всегда.
    И тут Черныш сделал для себя важное открытие. В Кроличьем загоне происходило невероятное: за последние пятнадцать минут Крол Кузя, из новоселов недавних, сделал три удачных подхода к своим Крольчихам!
    "- Опаньки!.. - растерялся Черныш. - Мне такие успехи даже в марте - не по силам... Интересно, как ему это удаётся? Пойду-ка я поспрошаю, может, секрет, какой?.."
    Черныш спешно спустился с любимого забора.
    - А скажи-ка, друг мой Кузя, - задушевно начал он разговор, тактично подождав, пока Крол закончит четвёртый подход. - Как это у тебя так лихо получается? Ну, я имею в виду - с Крольчихами?
    - А что тут такого? - по говору было слышно, что Крол не из здешних. - Работа, как работа. Крольчихи довольны, приплод регулярный, здоровый. Какие претензии?
    - Что ты, что ты, - торопливо отвечал Черныш, боясь, как бы тот не рассердился вдруг на него. Тогда и секрет останется нераскрытым. - Я ведь не в укор, наоборот, с почтительным изумлением, уважая... Как мужик мужика... Ну, в смысле... частоты и регулярности интересуюсь...
    - А что? - Кролик задумался, подрагивая длинным ухом. - Регулярность, как регулярность. Не считал.
    - Так ведь я считал! - с жаром обратился к нему Черныш. - И, доложу я вам, такое даже Петуху Пете не снилось. А уж он в этом деле мастак известный.
    Черныш выждал почтительную паузу и продолжил разговор дальше. - А Вы сами-то, чьих будете? - Кот от изумления даже перешёл на Вы.
    - Ну, сам-то я из Неаполитанских гладкошерстых, - горделиво приосанился Крол. - Порода старинная, знаменитая - "Звезда Италии". Сюда для улучшения породы выписан. Это я здесь на местный лад - "Кузя". А у себя на родине меня Казановой звали.
    - А в чём же секрет Вашей ... - замялся Черныш, - Эээ... регулярности?
    - Да ничего особенного, - снисходительно ответил Кузя-Казанова. - Здоровый образ жизни, вегетарьянство, раздельное питание... Вот, в принципе, и всё.
    - А что это такое - вега... веге... тарянство? - Чернышу страсть как понравилось ученое слово.
    - Отказ от животной пищи, употребление только растительной. Лично я предпочитаю морковь и капусту.
    "- Морковь и капуста, - лихорадочно отметил для себя Кот. - Главное - не забыть: морковь и капуста, морковь и капуста..."
    - А с раздельным питанием - как? - боясь вспугнуть удачу, еле вымолвил Черныш.
    - День - морковка, день - капуста. Вот и всё. А теперь, извини, работа, - и Кузя многозначительно указал взглядом на упитанную Крольчиху.
    - Да-да, конечно, - засуетился Черныш. - Я уже ушёл... Меня тут нет... Спасибо... Удачи!
    Тем же вечером, стащив с хозяйской кладовой здоровенную морковину, Черныш занялся вегетарьянством. Занятие для Котов, скажем прямо, не самое приятное. Откусить-то - откусил, а вот жевать получалось плохо. Так кусками и глотал, чуть не подавился. Живот с непривычки пучило, но сытости особой не почувствовал. Ночью снились кошмары: сметана в миске с огромными кроличьими ушами разговаривала с ним кошачьим голосом, уговаривая её съесть. Наступала то с тылу, то с флангов, отсекая пути отхода. Но Кот на угрозы и уговоры так и не поддался. Проснулся совсем разбитым.
    Весь следующий день Черныш ощущал в организме странную слабость, но исправно жевал удивительно невкусную капусту.
    Вегетарианство ему решительно переставало нравиться. К Кошкам влечение пропало окончательно. Больше того, тянуло постоянно прилечь. Лапы предательски дрожали и разъезжались на ровном месте. Желудок выражал свое крайнее неодобрение раздельным растительным питанием единственно доступным ему способом - частым, конфузным и очень уж хлопотным.
    Потом уже и рад бы к миске со сливками, да сил не было до неё добраться.
    Через неделю, когда Черныш уже почти достиг нирваны и отходил потихоньку в мир лучший, на его счастье заскочил по-соседски в гости друг Васька-рыжий, что с дальней околицы. Увидев, что от приятеля осталось, только мякнул скорбно. Но не поленился - сбегал, принес мыша, вроде как долг последний отдавая герою...
    В другое время брезгливый Черныш не то что есть этакую пакость, даже и нюхать бы не стал, а тут проглотил, не заметив.
    И - о, чудо! Друг спас друга!
    Три следующих дня он ел, и ел, и ел... А еще через пару дней и до Мурки домогнуться рискнул.
    Как говаривал кто-то из великих: "что русскому хорошо, то немцу смерть"... Мы же скажем немного иначе: "что Италийскому Кролу в радость, то нашенскому Коту погибель и полный абзац".
    Каждый живи так, как к тому природою приспособлен. А ежели над собой какие опыты ставишь, меру соблюдай и сугубую осторожность.
   
    Тут и сказочке конец.
   
   
   
   ТРЕТЬЯ СКАЗКА ПРО КОТА ЧЕРНЫША.
   
   
   К Кролу Кузе приехал, а, точнее, пешком пришел, конечно, родственник дальний. Вольный Заяц, что в Диком Лесу живет. Да и сам, точно, как есть - дикий. От всех шарахается. Всё дремучему внове. Ему Скотный Двор - что прочим Бобруйск какой, али вообще - Красноярск! Агромадный мегаполис! Уши прижал, сердешный, глаза, и без того косые, совсем к носу свело. Прямиком к родственнику. Мол, вот он - я, в гости да на Скотов здешних посмотреть прибыл. Себя показать. "Скотоленд" посетить тутошний, моркови сахарной попробовать. Веди теперь его на экскурсию по местам интересным да живописным. А куда денешься? Седьмая вода на киселе, но родство обязывает.
   Но тут проблемка возникла. На кого работу в Крольчатнике оставить? Это ж вам не на пять минуток по нужде, какой, отбежать. Часа на два, или и того более отлучка. Кузя - туда, Кузя - сюда... Только Кот Черныш на своем любимом заборе без дела прохлаждается, Ворон считает. Кузя к нему:
    - Выручай, друг! Ты и размерами с Кролами схож, и - какой-никакой, а кавалер в округе известный. Тем паче, делов-то всех - пару часов продержаться. Особой привычки и не надо, если что, так хотя бы вид делай.
   - Слушай, Кузя, а это прилично хоть? Как-то оно не того...- Черныш даже растерялся от такого предложения. Но Крол его успокоил:
   - Да ну, это же просто работа! Ничего личного! Вот ты бы допустил меня за себя Мышей половить? Теоретически?
   - Да пожалуй, допустил бы. Не жалко.
   - Вот и мне не жалко. Главное, чтобы простоя в работе не было.
   На том и порешили. Кузя родственничка сразу в охапку, пока Черныш не передумал, и - только их и видели.
   А что Коту оставалось делать? Оно ж понятно: Крольчихи - это тебе не Кошки, хотя и по размерам схожи. Впрочем, разница не так уж и велика - уши подлиннее, да хвост покороче, что, могёт быть, для дела и удобней будет. Пошёл в Крольчатник. Сомнения некие, правда, были. Как оно там сложится? Примут ли? Иль взашей попрут? А Крольчихи уже волнуются, Крола потеряли.
   - Эй, Черныш, ты Кузю нашего не видал? - окружили Кота ядрёные девки.
   - Ну, это... В общем, я вместо него... На пока.
   - А чего тогда стоишь? - накинулась на него самая бойкая Крольчиха. - Давай, приступай к обязанностям, чернявенький.
   И Черныш приступил...
   С первой Крольчихой сладилось всё на удивление гладко. Старался быть галантным да обходительным. В ухи длинные слова ласковые, приятные шептал, лапой по пышным формам гладил. Сегодня Кот чувствовал себя настоящим Тигром. И со второй страсть проявил немалую. С третьей тоже неплохо получилось. А по четвёртому подходу ощутил Черныш некое расслабление в организме. Процесс, конечно, не прервал. Так, умерил чуток прыть. Задышал тяжело. Многолетний опыт пока выручал.
   После шестой подружки запросил кавалер пардону. Передышку. Для восстановления мужских сил. Водички хлебнуть, сметанки принять на грудь. Ноги размять. Передохнул малость.
   " - Эх, - мыслит Черныш. - Нам бы только день простоять, да ночь продержаться..."
   С грехом пополам ещё два подхода сделал. И всё... В глазах - темно, ножки дрожат, сил нет даже хвост поднять.
   " - Али я не мужик? Перед бабами спасую?" - из последних сил решился Кот ещё на один подход.
   На счастье его воротился с экскурсий Крол, с Зайцем распрощавшись. Никому и никогда не был так рад Черныш.
   « - Спаситель, " - умилённо подумал он.
   - Смену сдал, - слабым голосом отрапортовал Кот.
   - Смену принял, - откликнулся длинноухий. - Как оно, справился?
   - Ну... Вроде бы, справился... Старался.
   - Справился, справился, - загомонили вокруг Крольчихи. - Экий, понимаете ли, скромник!
   От благодарности в виде огромной морковины Черныш с ужасом наотрез отказался.
   - Гусары денег не берут! - как можно бодрее ответствовал он и быстро-быстро уковылял на негнущихся ногах.
   У самого крыльца остановил его Полкан.
   - Черныш, откуда ты такой, весь измочаленный?
   - Да, вот, по девкам ходил, зараз двенадцать штук попользовал! Приврал, конечно, малость, но Пёс, похоже, поверил. Восхитился даже.
   Вскарабкался с трудом Черныш на любимый забор, лежит чуть жив и думает: "- Это ещё выяснить надо - кто кого попользовал... Гульнул, так уж гульнул... А если вдуматься: ведь и точно - работа. Ни ухаживаний тебе, ни заигрываний. Никакой тебе романтики. Будто целый день на конвейере отпахал..."
   Более Черныш в Кролячий загон носу не казал. Зато нет-нет, а Крольчихи сами к нему в гости заглядывали. Знать, с душой Кот к обязанностям своим в тот раз подошёл. Не за страх, а на совесть старался.
   Прав, видать, был классик: лучше меньше, да лучше. А Крольчиха - она ведь тоже баба - к ласке тянется.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
    СКАЗКА ПРО ТО, КАК КОТА ЧЕРНЫША ПЛАВАТЬ УЧИЛИ.
   
   
   
   Всем Кот Черныш хорош. Сам ловок, быстр. Грациозен. Телом справен. Усы шикарные, самые что ни есть мужчинские. И характером покладист, а что ленив чуток - так это и ничего, это Котова природа такова. Положено, что тут поделаешь? Сидит целыми днями на заборе, ворон считает. А ежели дождь там или просто не в настроении - в Избу Хозяйскую, к печке поближе. Так вот и жил себе - не тужил. Кошек, правда, не забывая.
   Однако запала Чернышу мысля одна. И то подумать: взять, к примеру, Гуся Ученого. То, что учён - это-то ладно. Тут ничего уже и не поделаешь. Дано. Но умеет Гусь то, чему Черныш никак не обучен. Плавать умеет! И не токмо Гусь. Утки - тоже пловчихи знатные. Утята малые - и те в пруду резвятся, плещутся-ныряют. Пес Полкан, ежели жарко, не прочь в воде всласть побултыхаться. Даже Хряка Борьку - и того вечно в лужу тянет. А у него, Черныша, с водой нелады. Вот это-то и обидно.
   Глядит Кот с забора, как живность Дворовая весело в пруду время проводит, и грустит. Даже вон Корова Зорька - и та по самые плечи в воду залезла. С детства голубая мечта у Черныша была - выучиться плавать. Так и представляет себе, вот он, весь такой красивый и мужественный, решительным шагом к бережку подходит и под восхищенными взглядами Кошек окрестных...
   Особливо тоска по этому вопросу его заела, когда узнал, что есть, понимаешь ли, Котики Морские, кои не только плавают покруче того ж Гуся, но и вообще в воде живут... Эх! Опять же, и рыбки завсегда можно себе наловить, к обеду, или, там, к ужину. Да и вообще, что за мужчина такой, коли плавать ты не умеешь? Одно недоразумение. И еще: жизнь штука сложная - кто знает, как оно там повернется? А умение карман не тянет.
   Не любил Кот в силу вольного своего характера с просьбами к прочим Скотам обращаться, вроде как потом обязан чем. Но вот - пришлось. Через себя переступил ради достижения цели. К Гусю пошел. Поведал про мечту свою, про рыбу, кою ловить в пруду можно.
   Гусь выслушал внимательно. Похвалил за тягу к получению новых знаний и умений, оценил устремления. И тут же за дело взялся:
   - Чистая теория без умения - пустое баловство. Умение без теории - унылое ремесленничество. Мы же из тебя, Черныш, чемпиона сделаем, профи, - и так убеждённо это Учёный Гусь сказал, что Кот всерьёз воодушевился. И науку постигать приготовился.
   - Урок первый. Теоретический. Сам понимаешь - водная стихия для незнакомого с ней коварна и опасна. Но всё живое, на Земле сущее, когда-то из неё и вышло. Водные запасы полны неисчислимых богатств. Несметные косяки рыб рассекают просторы океанов, морей, рек и иных водоёмов, - Черныш невольно сглотнул слюну,- но кроме рыб, что там какие-то рыбы, - небрежно махнул крылом Учёный Гусь, - есть деликатесы и повкуснее - трепанги, устрицы, мидии всякие. А уж омары...
   - Неужто и такое в нашем пруду обитается? - Черныш аж рот раззявил от удивления. На что Гусь только улыбнулся. Снисходительно и по-доброму.
   - Итак: существует множество разных стилей плаванья, как то: кросс, брас, баттерфляй, на спине и ... - лектор чуть запнулся, - … и по-собачьи. Но это - не для профессионалов. На этом теоретический курс можно считать завершённым. Переходим к практике. Но, пока не научишься в совершенстве владеть своим телом, обучаться будем на суше.
   ...Распластавшись пузом в пыли, Кот усердно загребал всеми четырьмя лапами, помогая себе хвостом. На это странное действо вышел посмотреть Белый Крыс. Не каждый день такое углядеть можно. Гусь, стоя над обучаемым, командовал:
   - И - раз, и - два, и - три... И - раз, и - два, и - три...
   Тут Черныш хватанул носом пыли и расчихался. Поневоле пришлось делать перерыв.
   Пока Кот чихал да откашливался, Гусь ввёл Белого Крыса в курс дела. Тот инициативу похвалил и масла в огонь подлил, с жаром рассказав о капитане Немо, Ихтиандре, Моринеску и Жаке Ив Кусто. О последнем отозвался особенно тепло. А также напомнил о печально известном "Титанике", большая часть пассажиров которого утонула из-за неумения плавать.
   - Умели бы плавать - доплыли бы себе до айсберга, да и отсиделись там до подхода спасателей, - убеждённо говорил Крыс. - Так что: учиться, учиться и ещё раз - учиться, как справедливо завещал нам классик. А ты, Черныш, давай, давай, не филонь.
   Для полной уверенности в успехе ещё и Полкана пригласили в учителя, как специалиста по собачьему стилю. На всякий случай. Тот с удовольствием показал, как оно делается-плавается, а напоследок ещё и напутствие выдал:
   - Ты смотри, Черныш, главное - чтобы вода в уши не попадала, а остальное - само приложится. И лапами не в бок маши, а под себя подгребай, - глядя на барахтающегося в пыли Кота, добавил Пёс. - Ежели на пузе неудобно - на бок ляжь, оно сподручней будет...
   И уже теперь три учителя, стоя над прилежным учеником, в три горла дружно выводили:
   - И - раз, и - два, и - три...
   Через неделю вдоволь наглотавшегося пыли Черныша допустили наконец-то и до пруда. Ученый Гусь загодя раструбил всем, что новый чемпион уже готов к рекордам. Весь Скотный Двор собрался посмотреть на торжественный спуск Кота на воду. Болельщики и сочувствующие занимали удобные места с самого раннего утра. Белый Крыс на подоконник Избы радиву подтащил, чтобы марш торжественный играло. Корова Зорька с луга цветочков принесла, венчать победителя морской стихии. Надравшийся по такому случаю как свинья Хряк Борька вместе со своими Поросятами скандировали хором:
   - Чер-ныш! Чер-ныш!
   Борька, правда, иногда сбивался и начинал ни с того ни сего орать:
   - Шай-бу! Шай-бу! - что, впрочем, не умаляло торжественности момента.
   Появление Черныша было встречено горячими и продолжительными аплодисментами. Индюк Кеша, как Староста и ответственное лицо, произнес напутственную речь, в которой подробно рассказал про посевную компанию и успехи Скотного Двора в деле демократии. А также посулил герою из фондов администрации именную премию за мужество и спортивные успехи.
   В воду Черныш вошёл смело. И, ни мгновенья не мешкая, ринулся вперёд.
   Загребая левой лапой под себя, правой махал в сторону, да при этом ещё и громко шлёпал по воде хвостом, стараясь угодить всем учителям сразу. Секунды три он ещё держался на плаву. Но потом, медленно и печально перевернувшись животом вверх, камнем пошёл ко дну.
   - Абзац! - в наступившей тишине отчётливо произнёс Бык Цезарь.
   - Не абзац, а оверкиль, - машинально поправил его Учёный Гусь.
   Спас Черныша от утопления Полкан, чувствуя за ученика и приятеля некую ответственность. Праздник явно не удался.
   Деликатно сделав вид, что ничего особенного и не произошло, Скоты разбрелись по Двору всяк по своим делам. А Кота и Пса на бережку оставили, дабы не смущать. Долго ещё те откашливались и отплёвывались - один от воды, другой - от кошачьей шерсти.
   Согревшись и обсохнув на Хозяйской печи, Кот Черныш одним махом влетел на любимый забор, резонно отметив про себя, что Морской Котик вот так - точно не сможет. На том и успокоился.
   А Белый Крыс в мемуарах своих события сии так подытожил вполне самокритично: " У семи нянек - дитя без глазу". И потом ещё добавил: "Рождённый ползать летать не может", неизвестно кого имея в виду...
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О КРОЛИКЕ КУЗЕ И ХОРЕ.
   
   
   Как-то раз утром, в самую спозаранку проснулся Крол Кузя, потрусил неспешно во Двор по своим неотложным Кролячим делам. Потянулся сладко-сладко. Сонная нега из него ещё вся не вышла, а во всём теле такая приятная истома, что и не передать. Все Скоты Дворовые пока что дрыхнут, даже Петух Петя ещё не кукарекал. А день то какой славный начинается! Солнышко из-за горушки край показало, через забор первые лучики пуляет. Утренняя прохлада не знобит, а так, чуть-чуть бодрит, освежает. И небо такое голубое-голубое, чистое-чистое, без единого облачка. Красота! Так бы стоял и стоял, красотами родной природы наслаждаясь. (Хотя для него природа родная - скорее Италийская. Но и к нашенской ужо привык).
   И тут Кузя шорох какой-то услышал. Подозрительный, понимаете ли, шорох. Аж вздрогнул от неожиданности. Обернулся, присмотрелся, а это ж Хорь, вор ночной! Сердчишко так и ёкнуло. Сызмальства его мамаша Хорьками пугала. А тот как понял, что его заметили, прятаться более не стал.
   - Э, братан, - шепотом обратился Хорь к Кузе. - Ты, эта, тута пацан свой. Знаешь, чо и где. Кивни на Курятник.
   - А Вам, собственно, зачем? - от неожиданности отважно брякнул Кузя.
   - Да я, эта, понимашь, жрать хочу, мочи нет. Сам голодный, да и мои все голодные сидят. А у меня их, эта, почти что дюжина, - Хорь почесал задумчиво за ухом, что-то прикидывая в уме. - Ага, точно, дюжина и есть. А в Курятнике Цыплят вон скока! От одного-двух не убудет. Ну, не томи, покажи, брателло, где тут Курятник?
   Вмиг осознав, что недобрый умысел не супротив него удуман, Кузя приободрился и даже осмелел. Нечто в себе миссионерское почувствовал. Увещевать татя принялся. Но от внутреннего дрожания его отчего-то на высокий штиль понесло. Как-никак Италийский он был Крол, а не нашенской, посконной породы.
   - Да почто, милейший, Вы вот так, темным и неправедным путем хлеб насущный добывать изволите? Честно и открыто - оно куда как благороднее и спокойнее будет.
   - Да кто ж мне вот так честно да открыто хавку даст? - Хорь от Кузиных словоизлияний даже растерялся.
   - О-о! - изумлённо протянул Крол, в полном недоумении поглядев на нежданного гостя. - Так Вы ничего не знаете про нашего Хозяина, про его щедрость и душевную доброту?! Вы только поглядите, как выгляжу я, - Кузя с достоинством предоставил Хореву взору свою персону и с одной стороны, и с другой. - Как, впечатляет? И сыт, и ухожен, и крыша над головой всегда есть.
   - Да, - аж задохнулся Хорь, с изумлением оглядев действительно дородные Кузины телеса. - Кормят тебя не хило. И шкура, гляжу, холёная вся.
   - Ха, - усмехнулся Крол. - Так меня ещё и купают и вычёсывают!
   - Брешешь, как есть брешешь, - недоверчиво протянул Хорь. Но в голосе его явно проскакивали нотки неприкрытого восхищения.
   - А какой мне смысл Вам говорить неправду? Уж Ваши глаза-то Вас не обманывают.
   - А как бы мне, эта, тоже, эта, к вам? - нерешительно обратился Хорь к Кролу.
   - Что ж, почему бы и нет? Наш Хозяин только рад будет. Вы просто не можете представить себе всей его доброты и великодушия.
   - А своих мне, эта, привести тоже можно?
   - Конечно, конечно! Скотный Двор - он на то и Скотный, что в нём всем Скотам место найдётся. Вот, посмотрите, как специально для Вас есть свободная клетка, просторная, светлая, чистая. Я думаю, Вам она понравится.
   - Ну, я тогда мигом! - окрылённый надеждой на светлое будущее Хорь метнулся в дыру под забором.
   И, казалось, не было его всего мгновение какое-то. За то время лишь Петух Петя в Курятнике успел крылами сонно хлопнуть, сипло "ку-кар..." испустить и снова задремать. А Хорь - тот уж в новом жилище, да не один, а со всей своею многочисленной оравою. Огляделся, углы обнюхал, остался доволен. Ещё бы - это ж вам не его нора, тесная, сырая да тёмная. И тут же подзатыльники самым шустрым своим да нетерпеливым раздавать стал, чтобы не баловали.
   - Ты, эта, друган, дверку бы у нас прикрыл, а то я боюсь, как бы мои здеся чего не набедокурили. Да заодно вид сделаешь, что мы тута и раньше обитали, - обратился он к Кролику.
   - Да легко! - ответил Кузя и просьбу с готовностью исполнил, да ещё и щеколдочку набросил для верности.
   Новых жильцов Хозяин вскорости и обнаружил, когда в Крольчатник зашёл кормов для питомцев своих задать. Увидал, так и обомлел. Даже про любимую "мать" позабыл помянуть, до того изумился этакому подарку.
   - Вот так кренделя! Это ж надо, сам в клетку забрался! Да ещё и со всем семейством. Тут тебе и шапка новая, и Дочке воротничок богатый. Да и Самой Хозяйке кое-что из мехов перепадет.
   - Э-э, ты, слышь, какие такие шапки? Какие такие воротники? А как же вся эта бодяга про "щедрость и доброту душевную"? - забеспокоился Хорь. - Ты, эта, выпускай меня отсюдова! Отворяй, кому говорю, а то хуже будет! - тряс дверцу, прутья грыз, да куда там - клетку-то сам выбирал, чтоб покрепче да попрочнее.
    Хозяин же звериного языка не разумел, только ходил вокруг клетки да языком довольно причмокивал, в который раз про то, что шапка да воротник сами к нему пришли, приговаривал.
   "- Ага, как же, сами пришли, - подумал про себя Кузя. - И сами ещё и щеколдочку накинули", - но Крол он был скромный, до славы не падкий, тем паче ответственный. Знал, что дело - прежде всего. И тут же к очередной Крольчихе пристроился.
   
    Белый Крыс, когда обо всём этом услыхал, хохотал громко и долго, да так, что аж с подоконника упал. Он хоть ручной Крыс был, а пословицу Грызунскую хорошо знал: бесплатный сыр токмо в мышеловке бывает... Историю сию в свои мемуары поучительные внес, для примера. Про благие помыслы...
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О ПОРОСЁНКЕ ХРЮНЕ.
   
   
   Хряк Борька счастливым отцом был, многодетным и завсегда в себе уверенным. Каких-то особенных хлопот и проблем с потомством не имел. Да и какие могут быть проблемы - с его-то весом и здоровьем отменным? Потому прохлаждается Борька цельными днями в родимой луже. Поест - и в лужу. Потом опять поест и опять - в неё же. Уж и на спине полежит, и на одном боку, и на другом... Опосля на брюхо перевернётся, рылом грязи на себя подкинет и похрюкивает от удовольствия. Не жизнь, а сказка. Лафа!
   Дородная супружница его, Хавронья, Глянько, опять к корыту с ботвиньей подкатила. Не торопясь хавает себе, без спешки, с чувством, толком, расстановкой. Степенная дама, не чета тем же Курам суетливым. Всем своим видом солидным Борьке глаз радует. А Поросята, такие розовенькие, пухленькие, ну просто загляденьице - промеж родителев курсируют. То к папке в лужу, то к мамке к корыту. Вы вот скажите, ну чего ещё для счастья семейного надоть? То-то.
   Но Борька не тока в луже валяться умел. Он и долг исправно родительский исполнял, Поросят своих сызмальства к жизни Свинской приучая. На собственном примере, главным образом. Те же папашину науку с всем усердием и тщанием постигали. Только один Поросёнок по имени Хрюня, из младшеньких, от прочих братьев и сестричек отличался. А отличие его в том состояло, что не по летам пытлив и сосредоточен был. Все у корыта мамке помогают, а тот уставится "в не поими куда" и "не пойми на что", сморщит пятачок свой, хвостик закорючкой немыслимой изогнет, да о бытие природы думает. Главным неразрешимым вопросом было у него вот что: заметил за собой Поросёнок необъяснимую тягу к воде. Чуть что - так в лужу. Ну, поесть и поспать - оно, конечно! Но потом сразу в лужу - и всё тут! Нет бы проказу какую по младости лет учинить, али просто на вольном воздухе порезвиться. Однако, не манит. Озадачился Хрюня такой странностью, к Гусю пошёл. За советом и пояснением. Тот все загадки природы назубок выучил, чем на Скотном Дворе и стару и малу известен. С ним даже сам Староста Индюк Кеша советуется!
   - Дяденька Гусь - нерешительно завёл разговор Поросенок. - Подскажите, вдруг вы знаете... Почто у меня такая тяга к воде? И не только у меня одного. Папаша мой в луже нашенской постоянно, да и мамка, бывает, заглянет. Остальные сродственники...
   - Дяденька Учёный Гусь! - педантично поправил мальца сельский интеллигент. - А про любовь твою к воде - поясню охотно. История этого вопроса уходит корнями в седую древность. В одной очень старой книге описано, как целое стадо Свиней всем гамузом с утеса в море бросились. Еще тогда у их горячая любовь к морю внезапно проявилась. Потом великий мореплаватель и путешественник Христофор Колумб, Новый Свет открывая, имел на своём корабле немало вашего брата. Надо сказать, палубной работой не обременял, в трюме держал да берёг, как зеницу ока. Ну, разве что заместо сирен их использовал, потому как свинячий визг в тумане за много верст слышен. И, про между прочим, достоверно не известно - он ли первым на те земли ступил, али Хряк какой. Но, помнится, сказано было, что один маленький шажок тот - огромадный прыжок для всей нашенской цивилизации. Кто за давностью лет разберет, чей шаг имелся в виду?
   - Тогда-то, думается мне, и была выведена особая порода - "Морские Свинки" называются, - распалялся дальше перед благодарным слушателем Учёный Гусь. - Огромным уважением и любовью у Людей пользуются. В виду прошлых первооткрывательских­ заслуг.
   Поросенок слушал откровения Гуся с открытым ртом! И не он один. Прочие Скоты с интересом к лекции прислушиваться стали. Вот ведь истинно - ум! Светоч! Светильник разума. А тот тем временем продолжал:
    - Далее: есть и еще одна порода Свиней. В отличие от "Морских Свинок" те зовутся "Морскими Свиньями", ибо зело велики ростом да весом. Чего это я? Просто огромадны! Поболее твоего батьки, хотя и он не мал будет. Оне в стихии морской, вот как ты у себя дома. Думается мне, что это генетически в вашу природу вложено.
   Так, что малыш, не стесняйся, коли тебя к воде тянет. Ибо это есть судьба. Как говорят на Востоке - карма. Вся жизнь земная из Океана произошла, вот обратно в воду и норовит возвернуться...
   Много ещё чего говорил Учёный Гусь, у Хрюни аж сердечко зашлось. Вон она какая жисть-то бывает! И встали перед глазами белоснежные паруса, огромные волны и неизведанные острова...
   - Бать, а, бать, - подступился к Борька Поросёнок. - Я, эта, путешественником знаменитым хочу стать, навроде нашего Мерина Тиши... Тока он сухопутный путешественник, а я морским буду...
   Папаша егонный в то время как раз в луже нежился. Приоткрыл глаза, смотрит на сына, врубиться не может - чего тому от него надо?
   - Мне бы, батя, в мореходку поступить, иль, накрайняк, в речное училище... Я плавать хочу.
   - Мал ещё об таких делах думать, - сердито хрюкнул на отпрыска Борька. - Вот подрасти покамест, возмужай, стань настоящим Свином, а там и видно будет. А пока - иди-ка к корыту обедать, мамка заждалась. А потом - в лужу. Бери с меня пример...
   И стал Поросёнок Хрюня с отца своего Хряка Борьки прилежно этот самый пример брать. Чтоб скорей "настоящим Свином" стать. Только почему-то всё реже и реже ему снилось синее море и белые чайки, всё больше и больше родная Скотнодворская лужа устраивала. Мечтательность плавно в лень перешла, пытливость - в самодовольство, а море - оно, конечно, хорошо, но и здесь неплохо кормят...
   Белый Крыс Хрюнин разговор с Учёным нечаянно подслушал. С Морскими Свинками он ещё по зоомагазину знаком был, потому на Гусевы слова только хрюкнул весело, когда он тех Поросёнку представлял. И такую нелестную эпиграммку Учёному Гусю составил: " Хоть начитан да умён, мыслью в дали устремлен, может быть, и слышал звон, да не знал, откуда он..." А про Хрюню, который про море и мечтать забыл, так отозвался: " Любая самая светлая мечта об лохань разобьется да в луже утонет. И суть не в естестве натуры, а в воспитании..."
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
    ПЕРВАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   
    Слышал Пес Полкан от Хозяина, когда тот "новых русских" недобрым словом поминал, что, мол, живут красиво... И что здоровья-то у них немеряно, и что злы к прочим всем, и что своего не упустят, да и чужое прихватить горазды. Ох, и понравились же они Полкану! Прельстился Пес тем, что в хоромах те живут просторных да богатых, а на шеях бычьих цепи с пол пуда, а то и тяжельче носят. На будку свою тесную с тоскою поглядел, призадумался. А как представил себе, что он с цепью толстенной, да в будке просторной, что поболее дровяного сарая будет, и миска, как Хавроньино корыто, а в нём - с горой костей сахарных... Аж взвизгнул по щенячьи.
    И решил Полкан на новых русских похожим стать. По началу волчьего вою, что из Дальнего Лесу доносился, наслушался. Всё постарался запомнить - и что воют, и как. А потом уж и сам за дело взялся. Велел всему Скотному Двору себя Пиратом величать, а про Полкана деревенского и вспоминать забыть. Зол стал и строг до изумления. Гоняет всех почём зря. Уж даже старого приятеля своего Черныша дважды на дерево загонял. У Индюшки из хвоста три пера выдрал. Забыковал, одним словом. Страху нагнал, жути напустил, на Хозяина стал порыкивать, крутизною своею возгордясь.
    Шарахаться от него стали, точно от чумового, стороной обходить. А он-то и доволен, рад стараться! А когда к Хозяину друг его, Конюх Федор, на первач заглянул, тут уж во все тяжкие пустился - не только облаял его с головы до ног, но и за лодыжку ухватить умудрился, из штанины клок выдрав. А когда Хозяин его тяжёлым сапогом в бок приласкал, так и тому зубы показал.
    Ой, что тут началось! Хозяин Полкана матом кроет, Фёдор блажит дурным голосом да за ногу хватается, Куры в страхе об забор бьются, Корова Зорька из стойла ревёт... В суматохе Коту Чернышу хвост отдавили, и тот тоже истошным мявом пуще прежнего паники нагнал. Светопреставление, да и только.
    "- Ну, - думает Полкан-Пират,- конец мне пришёл. Сейчас Хозяин с меня шкуру с живого и снимет,"- уж совсем было собрался хвост поджимать, да Хозяин Фёдора в охапку, и в избу - первачом лечить, отпаивать. А Полкану лишь кулак и показал.
    Отлегло у Полкана на душе, возгордился даже славною победой. Вон оно как повернулось - Самому Хозяину место его указал! Кабы мог - так и пальцы веером растопырил бы по новорусски, но по невозможности оного лишь на хозяйский мотоцикл лапу задрал.
    Презрение выказав, вольготно разлегся посередь двора, развалился вольно, настоящим "новым русским" себя почувствовал.
    - Эй, Пес позорный! Ты, Полкан трухлявый, в натуре, оборзел конкретно, - услышал вдруг сзади голос Индюка Кеши. - Ты на кого батон крошишь, сявка мелкая, шелудивая?
    - Опаньки! А ты что за птица? Никак на стрелку приканал? Предъяву лепишь? - оскалился Полкан. - Да я ж тебя порву, как Тузик тряпку! Для тебя, Индюк надутый, я не Полкан, а Пират!
    - Ты за базаром-то следи, - налился кровью Индюк. - Отвечаешь? Давай по понятиям разборки наводить! До других мне дела нет, а вот за Индюшку, маруху мою кровную, затопчу и урою. Да и вааще, Пират, ты нюх потерял - на Хозяина зубы скалить вздумал! Такому, по жизни, прощения нет. Забыл, как он тебя, щенка, с руки кормил? В дом к себе взял, к делу приставил? И ты, волчара, черной неблагодарностью ему за это платишь?
    - Ладно тебе, братан... - почувствовав родственную душу, спокойнее ответил Пес. Кликуха "Пират" пролилась на сердце ему сладким медом.
   - Как и я, "по жизни прохожий", - решил Пес.
    " - И красиво говорит, - отметил он про себя. - Это тебе не французейское "се ля ви", и не немчурское "ахтунг-шмахтунг". Правильно базлает, бродяга..." - Вспомнился Петя. Пусть и Петух, прости Господи, а реальный был пацан, хоть и с прибабахами....
    - Короче, не кипешись! С марухой твоей непонятка вышла. Маза за матрешку - дело верное, правильное. Признаю, был неправ. На том и замнем, кореш? А с Хозяином разборки я сам учиню. Наши дела, нам и разруливать.
    Но особо разруливать ему уже не пришлось. Неожиданно появившийся Хозяин недрогнувшей рукой ловко ухватил Пса за ошейник. На глазах всего Двора с позором протащил Полкана до будки, где и прицепил его, отмерив цепь покороче. Вот и все разборки.
    С тем и остался Пес Полкан, хоть и при цепи - да без свободы....
    Только мозоли на шее. И вся прогулка - три шага туда, да три обратно... А в миску вместо костей сахарных долго ещё Хозяин в наказание по черному сухарю кидал.
   
    Тут и сказочке конец.
   
   
   
   ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   
   
    Эх, коротковата цепочка, которой Хозяин Полкана за фортеля наградил. Коротка да тяжела, но что делать, коли наказан. Тяни срок исправно. Глядишь, и облегчение какое выйдет со временем. Полкан не раз, и не два покаялся в душе за грехи прошлые. За то, что позарился с дуру на жизнь сладкую, за то, что на руку кормящую зубы скалил. А уж то, что имя родовое - "Полкан" на прозвище поганое променял, так и вообще стыдоба несусветная.
    Одно остается, службу честно справлять, да Хозяину сапоги вылизывать. Глядишь и прощен будешь. Бдит ночами пес, службу нелегкую тащит исправно, на каждый шорох ухо вострит. И не дай Боже, чужой кто, не то, что во Двор сунется, да просто рядом пройдет. Лаю-то, лаю! Покойника с погоста поднимет. А Хозяину уж в глаза умильно глядеть поневоле научился и хвостом вилять, пыль поднимая. Хозяин, он отходчив, нет - нет, да и назовет Полкана ласково "сукиным сыном". И сапогом уже не по ребрам, всё больше по заднице норовит. Так и живет Пёс покудова, в службе да в надеждах.
    Вот, в глухую пору ночную, когда весь народец Скотного Двора третьи сны досматривал, услышал Полкан шорохи подозрительные. Эге, вот и повод вину бывшую загладить, отличиться. Ой, не спроста шум, видать, кто недоброе замыслил учинить: насторожился!
    Хватило ума сторожу тихонько притаиться и подпустить татя поближе, а уж когда тот совсем рядом оказался , за загривок то и сцапать.
    Повозил чуток в пыли дворовой для острастки, чтоб не шебуршался сильно, и любопытство Полкана взяло, кого же это он прищучить исхитрился? Глядь - а это ж Лиса, гостья непрошенная из Дикого Леса. Ну, надо же, кого уловил! Рыжа хитрая, хвост пушист, сама тщедушна. Смотрит жалобно, поскуливает, хвостом богатым кренделя выписывает. Видно, что не с добром явилась, по цыплятам соскучилась.
    Призадумался Полкан, сейчас задрать Лиску, либо погодить чуть? За сторожкость, да за службу верную от Хозяина точно амнистия выйдет, всенепременная. Глядишь, цепь новорусскую, пропади она пропадом, с шеяки и снимут.
    И от мыслей приятных подобрел пес душой, размяк, на Лису новыми глазами взглянул…, и пыл боевой подостыл что-то. Лиса - она хоть и Лиса, а ведь тоже из песьих будет. Ишь, как поглядывает искоса, лапками стройными сучит. Хороша бестия, так бы и прижал где на задворках, да показал, что такое настоящий Кобель.
    А Лиса, как почуяла, жалобно Полкана отпустить её просит. И Полканушкой называет, и на его мущинские стати с восхищением указывает, льстит. А потом впрямую утеху и предложила.
    Эта мысль Полкану очень понравилась. Спит себе Хозяин и спит, и пускай спит дальше, а Лиску пока и попользовать не грех. Как оно там с прощением повернется... а баба, она из лесу - баба. Это раньше, когда вольным был, мог и к Жучке, и к Найде... А тут хоть натуральным волком вой!
    Да и та, по всему видать, что самой в охотку, пыль дворовую стряхнула, к Полкану бочком прижимается смачно, в жар того вгоняет.
    Так дело и сладили.
    Отпустил он ее восвояси. А та, подлая, нет бы сразу в лес, ан, прямиком - да в курятник. И пока Полкан, язык свесив, отдыхивался да причинное место в порядок приводил, пару цыплят походя и умыкнула.
    Горько стало Полкану, противно и мерзопакостно. Как в лужу помойную мордой окунули.
    Ходит Полкан вкруг будки - три шага туда, да три обратно. Тут, похоже, не амнистией пахнет, а за цыплят пропавших как бы и последнего сухаря не лишили. Ну, побаловался малость, и что ж? Только блох нахватался. Хорошо хоть, что болесть какую заразную не подцепил. Еще и не подцепил ли... А если б справно службу нёс, то и без цепи проклятой мог уж, наверное, поутру и к Жучке, и к Найде заскочить...
   От мыслей этаких так уж тошно Псу стало, что и впрямь выть собрался, да Хозяина побоялся разбудить.
   
    Тут и сказочке конец.
   
   
   
   ТРЕТЬЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА
   
   
   Упустил Полкан Лису, сидит в будке ни жив, ни мёртв. А утро уже занимается, из-за Дальнего леса первыми лучами небо щекочет. Славное такое утро, хорошее. А тут - хоть в петлю лезь.
   "- Всё, - думает невесело Полкан. - Хозяин сейчас проснётся, Лисьи следы на дворе увидит, пропажу обнаружит... Тут-то тебе, Пёс, и конец придёт."
   Стал Полкан цепь свою присматривать-пример­ять,­ как удобнее на ней повеситься, позору чтоб избежать. Вдруг видит через щель в заборе - Шавка какая-то морду просунула, с интересом на него смотрит.
   - Чо, корифан, жить надоело?
   - А ну, хоть бы и так, - буркнул Полкан. - Кранты мне. А тебе-то что с того?
   - Я, гляжу, ты Пёс неслабый - и рост неплох, и в грудях широк, - задумчиво оглядела его Шавка. - Да и зубки у тебя - ого-го. Давай к нам, в нашу вольную стаю? Мы на всех Хозяев плевать хотели, сами по себе живём. Мы - банда! - с гордостью возвестила Шавка. - Всю округу вот где держим! И все нас боятся. С нами не пропадёшь! Ну, решайся!
   Недолго думал Полкан. Из ошейника голову выдернул - жить захочешь - ещё не так извернёшься. Заскочил на дровяник, а с него и через забор сиганул. А у забора - точно банда, каких только нет: чёрные, белые, серые. Мелковаты, конечно, да, видать, числом берут - поодиночке, пожалуй, любому бы хвост накрутил, а всей шоблой кинутся - нет, не справиться, заедят.
   Обнюхались, как положено, хвостами в знак братания друг другу помахали, да и побежали вдоль по улице. Полкан, понятно, как все.
   Задираются на Скотов, всем кагалом-то оно сподручно! Того облают, на этого кинутся. Хряк Борька под горячую лапу подвернулся. Здоровяк вроде, силен, а вот стаи убоялся.
    Прочие на Хряка Борьку зубы скалят, и Полкан туда-же. Даром, что бывший свой. Так ведь бывший... Глядит, впрямь спужался Борька кодлы, бочком-бочком и в свой свинарник, только пятачок видно. Ого, банда так уж банда!
    Только со жратвой напряженка, рыл много, еды мало. Помойки, конечно, место богатое, но и там на всех харчей не хватает. Кто урвет чего, тот тем и рад. Промеж собой грызутся, зубы до пены скалят, а всё равно все голодные.
    Нет, не должно так в лихой компании. Надо вопрос с провиантом решать.
    На правах старожила Шавка мысль дельную толкнула. Мол, не податься ли в Дикие Леса, где Зайцев да Косуль тьма-тьмущая. Уж там и свеженинки всегда раздобыть можно. А что Волк там, по слухам, обитает, так ведь мы - "банда", что нам Волки какие-то. Всем скопом и Медведя, ежели чего, завалим. И сожрем. Нам ли чего-то опасаться? Пусть Серый сам нас боится.
    На том и порешили, да к лесу со свирепой решимостью и попылили. Ой, внушает, как есть внушает стая страх и уважение.
    Друг друга подначивают, друг перед дружкой удаль выказывают разбойничью. А слов таких, коими Волка по дороге поносили, Полкан даже и от Хозяина не слыхал. Правду говорят, век живи - век учись!
    За разговорами да похвальбами и дорога недолгой показалась. Вот они какие, Леса Дикие. Темны да дремучи, ведь и впрямь Зайцами пахнет. Правда, как их загонять да отлавливать - толком и не знали. А посему сходняк организовали. Сели на полянку, толкуют-морокуют, как свеженинки добывать и как делить её будут.
    И тут из-за валежины Серый и появился. Надо сказать, не шибко уж и крупный, поджарый, но Волк как есть настоящий. А как зубы оскалил, тут-то все на хвосты и поприседали. Уж на что Полокан - не беззубый, а ведь и ему жутко стало. Шавка, что заводилой была, первая с поляны дунула. А за ней - и вся "банда". Да так, что Полкан ничего и сообразить не успел. Глянул вокруг себя - ан, нет никого более.
    Только Волк смотрит пристально, да зубами страшенными цыкает. Ужас! Откуда у Пса и прыть взялась, через кусты ломанулся, через болота, коряги да кочки перемахивая. Тут уж не до Зайцев, одна мысль - ноги подобру унесть, живым из передряги выбраться.
    Очухался только на самом Скотном Дворе. И сам толком не понял, как ноги сюда принесли. Пока отдышался - глядь, а сам-то уж и в ошейник влез. Страшен Хозяин, да до смерти, поди, не забьет. Видать, есть страхи и пострашнее. И пока экзекуции хозяйской ждал, всё думал и думал. И решил для себя так:
    Шавка - и в стае - шавка, а Волк - он и в одиночку - волк. А цепь - она хоть и тяжела, а всё одно - к родной будке привязана и до миски достаёт...
   
    И этой сказочке конец.
   
   
   
   ЧЕТВЁРТАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   
   
   Ох, тяжко ждать утра, ежели утром - казнь... Могёт быть, что и утро это - последнее...
   Упал Пёс рядом с будкой, хвост поджал, голову свою дурную на лапы уронил. Лежит - кручинится, слабость свою к полу женскому последними словами клянет. Вот поймал бы Лиску, Хозяину предоставил - самому прощение и поощрение б вышло, а Хозяйке - воротник знатный... Зря, что ли, говорят: все зло от баб!? С её-то, рыжей, все и началось, вся жизнь пошла наперекосяк. Да и Шавка - та ещё сучка: поманила, завлекла, а сама первая же и свалила... И позору с бегством от Волка избежал бы. В другое время стал бы разве он, Полкан, с какими-то там бродяжками связываться? Тоже мне - бахвалились Медведя задрать, а сами всей "бандой" от Волка-одиночки прыснули, только пятки засверкали. Ох, горе-горюшко!..
   Чу - шорох какой-то. Повёл Полкан глазом, а там... Ой, не надобно было Волка поминать, ой, не надо! Лёгок на помине! Вот он, Серый, собственной персоной, стоит у забора, в ту самую дыру, что Шавка давеча, морду свою страшенную просунул. И глядит так внимательно, будто изучает, с какого боку есть Полкана начнёт.
   " - Ну, - думает Пёс, - пусть это будет мой последний бой, но просто так я ему не дамся".
    Встал, лапы пошире расставил, шерсть на загривке вздыбил. Зубы оскалил, зарычал глухо, да так страшно, что чуть сам себя не испугался. А Волк смотрит, смотрит... Потом и говорит:
   - Это хорошо, что решил мне зубы показать, знать, не такой уж ты и трус. И там, в Лесу, последним из всех драпанул... Фартовый ты, похоже... Хотя пока ещё - баклан-бакланом. В общем, так: хоть я сам по себе и по жизни бродяга, да напарник мне нужон, подельник. Тягостно одному стало в Лесу - то Охотники, то Медведь... Покою не дают. А вдвоём и на дело ходить ловчее будет. Коли Сохатого драть, мне одному трудов дюже много. Да и веселее в Диких Лесах с корешем. Как, пойдёшь ко мне в подручные?
   Растерялся Пёс, не ожидал он от Волка такого предложения. Только ведь одно - в стае у Шавки, там хоть Собаки, и совсем другое - подручным у самого Волка. Тут возврата назад точно не будет.
   - А ты меня потом, того, не съешь? - шерсть пока Полкан дыбить не перестал, но зубы уже не скалил.
   - Не съем, не боись. Век воли не видать! - чиркнул Волк поперёк горла грязным когтём и зубом цыкнул. Слыхал Полкан про такую клятву страшную, про меж Волков соблюдаемую, сразу же Серому поверил.
   - А что делать-то надо будет? - хоть и боязно Псу, а выбору нет, своя-то шкура дороже. Сапог кирзовый Хозяйский тяжел, да и добро бы, если только сапогом отделаешься...
   - Ну, добычу загонять и скот резать я тебя научу. От Охотников да Сторожей прятаться - тоже. Ты, главное, по законам нашим жить должен, по Волчьим понятиям, - строго глянул Волк на Полкана. - Только помни, кто из нас пахан. Пока что лучшие куски от хабара я себе брать буду. А уж потом - посмотрим. Да не дрейфь, привыкнешь. Ещё и спасибо мне скажешь. Воля - она слаще кости сахарной будет. Кстати, я гляжу, у тебя тут кости валяются. Угостил бы пахана завместо завтрака. В ознаменование... так сказать.
   А и точно, есть ведь мослы. Сам-то Пес их не одну неделю глодал, пообъел вчистую. Совсем пустые, более как украшение лежат. И грызть глупо, и выбросить жалко. Нехай Волк, коли охота пришла такая, себе их забирает. Полокан подпустил в голосе радушия:
   - Бери, конечно. Для тебя мне ничего не жалко. Теперь я вроде как в учениках у самого Серого. На доброе здоровьице!
   А самому страсть как интересно, сможет ли Волк те костомаги своими зубищами огромадными порушить.
   Точно, рушит! Только хруст стоит. На глазах кость уменьшается, ровно Крол Кузя свою морковину уминает. С жадностью и свирепостью ест! Нет, не зря про бандита лесного легенды ходят. Размечтался Пес, как они напару будут Лосей валить, Косуль да Кабанов оприходывать. Таперича весь Дикий Лес ихним будет! И он, Полкан, да с Волком во всём Лесу - полные Хозяева. Да против них и пискнуть никто не посмеет! И представил себе Полкан, как они с Серым лежат себе на мягкой травке, а Косули с Кабанами к ним сами в очередь на обед выстраиваются. А они только высматривают, кто пожирнее да помясистей будет...
   Не успел Полкан до конца досмотреть, как там они в мечтах Пёсьих с Волком напару Дикие Леса на уши ставят, захрипел-засипел Серый, заперхал натужно. Глаза выкатил, пал наземь, лапами засучил. А опосля и затих... Не сразу, но сообразил Полкан, что пахан новый мослом подавился. Видать, кость дармовая поперек горла колом встала.
   Вот тебе, млин, и "воля", "Леса Дикие"... "Косули"... Что за непруха бедолаге? Любое начинание прахом идет. Надо-же, сколько всего и сразу. Стоит, смотрит оторопело на Волка издохшего. В голове туман. Непонятно, что теперь-то делать? Как дальше жить?
   И тут как молния все озарила! К добру же всё! Удачно складывается. Попёрло, так попёрло! Волка покойного можно Хозяину предоставить - мол, трофей боевой! Дескать, бился всю ночь сторож дворовой с разбойником пришлым смертным боем, да и верх одержал!
   Огляделся по сторонам - нет ли кого? Вроде, нет. Никто ничего не видел.
   Побегал вкруг Волка, пыль поднимая столбом. Сам в грязи извалялся для пущей достоверности. Удумал бочину о гвоздь, что из будки торчит, оцарапать. Ну, теперича все правильно!
    Тут уж и залился диким лаем. Рычит, в глотку покойному метит, теребит недвижимое тело. Лапами шерсть клоками рвет, вокруг разбрасывает.
   Хозяин на крыльцо выскочил, как был, в исподнем. Узрел картину, да и обомлел! Ну, охранник! Ну, сторож! Ай, да Полкан! Самого Волка задрал, живота своего не жалеючи. Сам в мыле, грязен опосля боя, по боку ссадина кровавая. Видать, досталось смельчаку!
   Всех Скотов спас. Дочку Хозяйскую оберёг. Почет Псу и слава! Амнистия за прошлое, конечно. Ласка и еды от пуза. Цепь постылую долой! Даже в сенцы Хозяйской Избы стал вхож. Фортуна, что ни говори, девка капризная, переменчивая. То фасад кажет, а то и улыбнется широко.
   Вот тогда и запомнил Полкан накрепко - счастье частенько приходит оттуда, откуда не ждешь. И не след в унынье впадать, все может и к удаче повернуться.
   И еще: не всегда дармовая кость на пользу, халява - она и в ущерб иной раз поворачивается. Особливо ежели ту халяву с жадностью потреблять кто зачнет.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   ПЯТАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА (ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ ЧЕЛОВЕКЕ).
   
   Оно, конечно, приятственно Полкану, что вхож он стал к Хозяину аж в самые сенцы. Казалось бы, можно и нос задрать, да и пользоваться сей привилегией, чтоб всякая другая животина во Дворе завидовала. Но Полкан опосля первого же разу, как Избу Хозяйскую посетил, навсегда зарёкся ещё туда попадать. Это ежели со стороны посмотреть, что уж тут такого - почёт ведь да уважение. Ан, нет, это только со стороны так и кажется. Хорошо, хоть жив остался, да без особого повреждения организму.
   А дело так было.
   Как Хозяин Волка дохлого во Дворе узрел, так сразу к Псу душою переменился. Цепь постылую отстегнул, да на сарай забросил, и, чего с ним ни разу не случалось, по загривку пять разов погладил. Тут же, пока зверюга не протух, с Волка шкуру содрал, да на солнышке сушиться повесил. Причём не просто так, а с умыслом - на самое обозрение, чтоб все видали, каков у него во Дворе охранник.
   - Потерпи, - говорит, - Полкан, до вечера, приду с работы, мы с тобой это дело и отметим. - И ещё раз по загривку погладил. А сам радостный такой, будто сам Волка завалил.
   Вечером, и в самом деле, притащил со столовки, что ль, костей отборных, хоть на выставку такие, а не в миску. Даже грызть жалко - так бы и смотрел на них, да и смотрел. Как на чудо природы. Но Хозяин на том не остановился, в Дом его, лохматого, потащил. Пёс оторопел поначалу от такой благосклонности, напугался даже, но Хозяину перечить не посмел.
   - Ну, - говорит Хозяин, - теперь можешь в морозы, иль там в дождь какой в сени заходить, от ненастья укрываться. Заслужил! Что есть, то есть - заслужил. Шутка ли - Волка задрал! А вот сейчас мы с тобой это дело и отметим. Жаль, конечно, Фёдора, друга моего закадычного нету, в Райцентр поехал. С им бы веселее было. Ну, да ладно, мы и с тобой победу над серым отпразднуем.
   Вот тут-то и начали праздновать.
   Хозяин из бутыли себе чего-то мутного наливал, в сторону резко выдыхал и выпивал залпом. Морщился так, что всю рожу насторону кривило, крякал натужно, заедал эту самую гадость быстро-быстро луком и салом, но в стакан себе подливал регулярно. Лицо у него стало красное-красное, глаза заблестели, а говорить стал много и заплетаясь языком чуток.
   - Ты, Полканушка, - изливал ему душу Хозяин, - огромадное дело сделал. Зверя лесного прям во Дворе задрал! Это ж не кажная Собака такое смогёт. А ты вот - смог! Честь тебе за то и хвала. Потрафил ты мне, ох, как потрафил! А я, дурак, тебя на цепь посадил, сапогами охаживал! Хотя, - прервался Хозяин на очередную порцию из бутыли, - ты и сам тогда не прав был - пошто Фёдора за ногу ухватил? Сейчас я, конечно, понимаю - это в тебе сила просыпаться охранная начала. Поутру ты это показал. Токмо Фёдора более не трогай, ладно?
   Полкан слушал эти речи проникновенно, ответить-то никак не мог, лишь пол хвостом мёл да в глаза Хозяину умильно заглядывал. А тот ему со стола то котлету прям с руки даст, то хлеба белого.
   - Ты, Полканушка, теперь мне настоящий друг, - язык у Хозяина совсем уж заплетаться начал. - Вправду так в книгах пишут: "Собака - друг человека"! А ить и верно. А может человек со своим другом выпить? Может. И должен.
   Тут Хозяин в какую-то плошку из бутыли налил, да на пол перед Полканом и поставил, пей, мол. Тот понюхал - бр-р-р, гадость какая несусветная! Но коли Сам требует - пришлось подчиниться - вылакал.
   Ох, как только Люди такое употреблять могут?! От выпитого Псу дурно стало, чуть на изнанку не вывернуло. В пасти - просто жуть: не то песка наелся, не то пчёлы язык покусали - горит всё, жжёт, мочи нет. А вкус и запах у пойла этого самый, что ни на есть пакостный - чистая отрава, да и только. Аж слёзы ручьём потекли. Пал Полкан об пол, глаза лапами трёт, скулить - и то не может, горло так перехватило, что ни дохнуть, ни охнуть. А во внутре так полыхает, будто угольев ему полное брюхо насыпали. Всё, понял Пёс, вот сейчас и помру.
   - Э, да ты закусывай, - обеспокоился за собутыльника Хозяин. - Иль, хоть запей водицей, что ли.
   Насилу Полкан нос в плошку с водой сунул, да всю воду, что тот ему налил, одним махом и выдул. Полегчало. Ей-ей, полегчало. Только голова пошто-то кружиться стала, и лёгкость во всём теле пошла, приятная такая лёгкость. И так Полкану стало хорошо, что и не высказать. От избытка чувств он и уж и прыгал перед Хозяином, и подлаивал радостно, и руки ему вылизал, языком до носа тому умудрился на радостях дотянуться, обслюнявил всего.
   Когда Хозяин второй раз из бутыли в плошку плеснул - слизнул в один присест. Оказалось - не такая уж это и гадость. Хорошо пошла, даже запивать не стал. Как говорится, первая - колом, вторая - соколом. А Хозяин ему загривок наглаживает, и слова разные добрые говорит.
   - Эх, друг ты мой сердечный, - говорит, - вот только ты у меня один и остался. Ты мне один и защита и опора. Нет, не Собакой тебе надо было бы родится, а человеком. Вот ты точно был бы настоящим человеком! - и заплакал пьяно.
   Со второй Полкана как раз малость разморило. И так ему стало жалко свою жизнь собачью, неприкаянную... И Хозяина тоже жалко, и всех скотов тоже жалко, да так, что даже завыть пробовал, но тут очередь и третьей пришла. Вот после неё понял Пёс, что больше не может. Совсем. В глазах темно, ноги не держат, желудок наружу просится. Чуть не на ощупь во Двор выбрался, как до будки добрался - и не вспомнить никак. Грязен, мокр зело, видать Борькину лужу вплавь преодолел.
   А уж каково поутру было... Хозяин - нормально, холодной водой умылся, да на работу побежал. Ему что, он привычный. А Полкан потом два дня отлёживался. Голова - как котёл чугунный, такой же пустой и тяжёлый, да, ко всему прочему, болит несусветно. Во всём теле слабость, лапы не держат, подогнуться норовят, да об землю с размаху вдарить. В пасти - будто Кошки нагадили, гадостно и сухость полная. Так два дня у миски с водой и спасался.
   И понял тогда Полкан, что очень уж это тяжко и хлопотно - быть настоящим человеком. Лучше уж на своём месте, у своей будки. В своей-то собачьей шкуре и привычней, и надёжней.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   ШЕСТАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   
   
   
   Вот уж Псу подфартило, так подфартило. Кто еще так на Скотном дворе ныне живет? А и то сказать, кормежка - любая, что костей сахарных, что требухи, а то и мяска Хозяин от щедрот подбросит. От Хозяйки ласка, от всех Скотов уважение и почет. Как же, самого Волка задрал охранник. А про то, что Серый сам издох, знать никому и не надобно. От дохлого не убудет, а живым польза. Мертвые сраму не имут...
   Живет Полкан в свое удовольствие, как сыр в масле катается. Ходит по Двору без цепи именинником, гоголем этаким. Жирок поднагулял, по-волчьи зубом цыкать выучился. Слава, она хошь и без крыльев, а быстро летит. Уже все в округе про великий его подвиг знают. Как на диковину какую ходят смотреть, головами в изумлении качают. Мол, надо же, какого героя взрастили - воспитали. Кто бы и подумать мог раньше?
   Приехал из Райцентра Конюх Федор, да принес весть интересную. Вечерком за стаканчиком первача ее Хозяину и поведал. Мол, в оном Райцентре новая мода пошла - праздные граждане, из тех, что посостоятельнее, да пожесточее - бои Собачьи устраивают. Тешатся зрелищем, вроде как Латиняне древние, что сраженья гладиаторов зрели с наслаждением. Осудил, конечно, сию прихоть Конюх, но и мысль дельную высказал.
   - Пес у тебя по всем статьям - Волкодав! Ему прочую Псовую братию подрать, что Лисе Цыпленка удавить. И рисков никаких, и, кстати, большую деньгу поиметь с этого можно. Ставки делают на Собак - ой, какие немалые! Пусть твой Полкан в Райцентр прогуляется, порвет пару - тройку тамошних дохляков, глядь - новую крышу в избе справить зараз можно. Еще свозил - угля на всю зиму запас. Чем не коммерция выгодная?
   - Да жалко Пса,- зачесал в затылке Хозяин. - Все ж охранник, заслуженный и всеми уважаемый. Как можно на побоище кровавое такого отдавать?
   - Он же Волкодав! - засмеялся Конюх. - ВОЛ-КО-ДАВ! Он одним своим видом все ихних дворняжек распугает. Не боись!
   И, ведь уговорил, красноречивый.
   Кот Черныш Полкану эту "приятную" весточку и принес. Все, как есть достоверно обрисовал и живописал в картинках. Да присовокупил, что сам Хозяин на него, Пса любимого, собирается весомую лепту вложить. Для последующего выигрыша верного.
   Обмер Полкан, оцепенел в ступоре. Вот Хозяин удружил, так удружил! Сделал подарочек в благодарность. Ну что за невезение такое - то сапог Хозяйский грозит, то Волчьи зубы, а теперь вот и от собственной Собачьей братии смертушку, видать, принять придётся...
   - Черныш, дружище, что делать-то мне? Не потяну я на сиём ристалище - опыту маловато. Там такие "зубры" соберутся - у каждого за плечами не по одной сотне Волков подрано. А я? Одного, да и то - захудалого лишь и задрал...
   - Да ты на дрейфь, Полкан! - подбодрил приятеля Кот. - Есть один приёмчик - настоящий верняк! Как встанете друг против дружки, сразу спину дугой выгни, зашипи страшно, да когтями по мордАм, по мордАм!...
   Советчиков на Дворе оказалось много.
   - Пыли побольше крыльями подними, - горячился Петух, - и шпорой в самую суть меть! Энто подмогнёт, а ежели клювом еще добавишь... Хотя со шпорами, однако, проблема. С крыльями, смотрю, тоже. Да и клюв не боевой.
   - Массой дави! - Хряк Борька вставил своё веское слово. В его голосе звучала такая убежденность, что Полкан поневоле заинтересовался. - Пади на супротивника да и елозь по ему всей тушей. Иль к забору прижми с размаху, чтоб кости затрещали. Тут-то враг пардону и запросит.
   Цезарь, Бык местный, слушал советы, что Полкану давали, и только головой качал. А после посмеялся вдоволь.
   - Ты, друг, их не слушай. Глупости всё это. Как зачнется заварушка, на рога надо всех подымать. Проверенный способ. Что там противу этого Псы, так и Медведя можно забороть. Потренируешься немножко, рога отрастишь к сроку и никого не бойся. Факт.
   - Нету у меня рогов, - приуныл Пес. - И не росли никогда. Черныш говорит, что, мол, кальция какого-то в организме не хватает, хотя и кости грызу. Для восполнения.
   Но один из советов на Собачьих боях ему всё ж пригодился.
   Как увидал Полкан, какие монстры там собрались силами померяться, сразу осознал, что прежние его страхи - это ещё и не страхи были, а так, лёгкое побздёхивание. Питбули и Мастиффы, Кавказские Овчары и другие гиганты неопознанных мастей - кого там только не было! Для них Полкан - просто небольшая тренировочка перед боем, так сказать - лёгкий завтрак натощак. Свирепы, могучи - по всему видно, что таким только попадись, живым точно не уйдешь.
   Поджал Пес хвост, голову опустил, дрожь в лапах унять не в силах. Что делать? Как быть? А тут и супротивника объявили. Глянул Полкан, мама родная! Что и за порода такая Песья? Шерстист зело, росту огромадного, пасть необъятная - пополам перекусит. Мышца в шкуре не помещается, буграми в стороны так и прёт. Кто бы сказал, что бывают такие на свете - ввек не поверил бы.
    - Куси его, надёжа ты наша! Рви супостата! - Хозяин придал Псу ускорение проверенным способом - сапогом кирзовым.
   И вот Полкан в огороженном загоне, нос к носу с о страшилищем. Вся прошлая жизнь пред глазами промелькнула. Видать, не зря бают, что в смертный час такое случается. Щенком себя вспомнил, и как первый раз к Найде ходил... Двор родной Скотный, Скотов всех... И так уж милы они ему вдруг стали, ровно родственники близкие. Даже недавний новосел, Крол Кузя - и тот близок внезапно стал, будто друг детства. И совет его, Кролячий, тоже само-собой припомнился.
   - Чуть чего, - наставлял Кузя, - сразу ноги в руки и - дёру! Целей будешь. Сбежать - оно не зазорно, коли жизнь дорога.
   Так Полкан и сделал. Минут сорок от того чудовища вдоль ограды загона круги нарезал, благо - весу поменьше, бежать полегче. Да и жуть прыти придавала. Все вокруг свистят, улюлюкают, стыдят его, а он знай себе, пуще наддаёт, только пыль столбом. Не сдюжил великан, поначалу просто отставать начал, а потом и вовсе на землю в изнеможении пал. Лежит, язык вывалил, дышит еле-еле, шевельнуться не может. Полкан тоже остановился, поначалу с опаской, а потом и с любопытством на него глядит - нет, не смогёт эта гора мяса и шерсти вскорости подняться. Только зубами от злобы и бессилия скрипит, да слюной истекает.
   Обстановку трезво оценив, небрежно прошёлся Полкан вразвалочку рядом с монстром, мол, всё так и задумано было, а потом в знак победы и унижения противника на него лапу и задрал. Тот, бедный, от обиды аж взвыл, чуть не заплакал по Щенячьи.
    Пусть со спорами да руганью, а победу всёж Полкану присудили. Правда, с тем условием, что более его сюда возить не будут. Да и Хозяин трезвый ум и рассудок включил - сторожа своего на бои сам выставлять не стал. И на том спасибо.
   А мораль сей истории такова: советов всяческих слушай, но уж как действо творить - по своему разумению решай. И еще: коли бахвалишься силой да удалью, готов будь к сугубому случаю сие прочим предоставить.
   
    Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О ШАВКЕ.
   
   
   Пёс Полкан хошь и числился при Дворе Скотном штатным охранником, а поспать тоже не дурак был. Но на шум посторонний, к чести сказать, просыпался мигом. Вот и тут - только бряканье какое-то услыхал - сразу проснулся. Тем паче бряцанье не простое, а об миску его, Полканову. Неужто опять Петух Петя на Собачьи харчи позарился? Один раз ужо учил его уму-разуму, два пера из Петушиного хвоста до сих пор возле будки валяются - для острастки и строгого напоминания.
   Сунулся из будки наружу, хотел было уж и зубы показать, а только завместо того ухмыльнулся:
    - Ба! Старая знакомая! Сколько лет, сколько зим...
   А пожаловала к Полкану в гости давешняя Шавка, что Пса намедни в Вольную Стаю сманила. И не просто так пожаловала, а к Полкановой миске прямиком, в которой от щедрот Хозяйских в последнее время сахарных костей не переводилось. А Полкану и не жалко особо, самому столько не съесть, а Шавка, чай, не Петух Петя. Псина всё же. Да не преминул пред нею нос задрать:
   - Ты, Шавка, не стесняйся, хавай от вольняка, пока я добрый. Я тута, - Пёс паузу многозначительную выдержал, и продолжил, явно собою красуясь, - невзначай Волка задавил, вот и харчей получаю по заслугам.
   Гостью не пришлось приглашать к столу дважды.
   - Харчи - это, конечно, хорошо, - с набитым ртом пустилась в рассуждения Шавка, Полканову похвальбу про Волка пропустив мимо ушей. - Да всё одно - зря ты, корифан, волю на жратву променял. Купили тебя мягкой подстилкой да куском сладким. В рабстве ты, хоть и не на цепи...
   - Ага... Ишь, я тебе костей на халяву, а ты меня еще и хаешь? Вона, глотаешь не жуя. Голод-то, видать, не тетка.
   - Голод... Зато я духовно свободна! Тебе, служивому, этого нипочем не понять. Менталитет у тебя не тот. Вот думаешь, наверное, что я тощая, грязная бродяжка... А мой внутренний мир богат и многоцветен. Никому в него вторгаться не позволительно! Я ведь Собака ученая, не думай. Команды знаю, и "лежать", и "сидеть". "Рядом", к примеру... "Апорт". Ты таких умных слов-то и не слыхал. Но свобода - вот мой осознанный выбор.
   - Нельзя жить в обществе и быть свободным от него - вклинился в разговор Белый Крыс со своего подоконника. Он давно с интересом к разговору прислушивался. - Ты, Шавка, деклассированный элемент, и не ты - общество, а общество тебя отторгло. И гордиться тут совершенно нечем, ибо твое состояние - мрак душевный и дикость, полная деградация. Я могу понять отрицание социума со стороны творческих натур, Пикассо там... или Ван Гог, к примеру. Сократ античный. Художники и мыслители. А из тебя какой, я дико извиняюсь, мыслитель?
   - Меня моё положение устраивает. Отрицаю я ваше хваленое общество потребления, основанное на лжи и насилии! Никому мною командовать не позволительно, нет надо мной начальников! Плевать я хотела на ваши глупые устои и предрассудки. И законы ваши не для меня писаны. Это вы - «под", а я - "над". То-то же!
   - "Над"...- усмехнулся Крыс. - Да в вашей Вольной Стае свои законы, еще и пожестче наших. Променяла ты шило на мыло, сама того не заметив. Только что хлеб насущный на помойках промышляешь, да под кустом спишь. Самообман - вот и вся твоя "воля".
   - Не понять вам меня, не понять. Ты, Белый, кувыркаешься перед Катькой, Дочкой Хозяйской, за обрезки колбасные, вот и кувыркайся себе. А о тех сферах, в которых понятия не имеешь, не тебе рассуждать. Тебе же, Полкан, спасибо, конечно, за харч знатный, но приземлён ты и зашорен. Не для тебя ветер странствий вольных. Вы - как хотите, а я - как знаю. Прощевайте, - и пошла прочь, гордо голову подняв. Кусок пожирнее, правда, из Полкановой миски прозапас с собой прихватила.
   Шла Шавка, да вспоминала те времена, когда Старый Скотный Двор опосля прежнего Хозяина на пятнадцать Дворов развалился. Многие тогда свободу получили. Свобода слова - пожалуйста, лай - не хочу, никто запрещать не будет. Свобода передвижений - и это есть: дуй куда хочешь, хошь в Близкую Закраину, хошь в Дикий Лес, а, буде на то желание и хотение, на те же самые Дальние Выселки. Всё можно! Правда, от миски и крыши над головой - тоже свобода. Это значит - ешь, что найдёшь, живи, где придётся. Называлось оно - свобода предпринимательства.­ Свобода, будь она неладна... И ещё припомнилось Шавке некстати, как Хозяин Новый, свободу эту самую даруя, самолично снял с неё ошейник, да напоследок ей ещё и пинка под зад нарисовал...
   А Белый Крыс, летописец местный, над происшествием сим долго и не думал, а так в своих записях пометил: " Философия бродяг идейных подобна воздушному шарику: снаружи красиво, а внутри - пусто... " И ещё: "Нет полной свободы, да и быть не может! Вместе с одной свободой завсегда одну несвободу получаешь. Свобода хороша тогда, когда сам в тепле и брюхо полно..."
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О БОЛОНКЕ.
   
   
   Ещё загодя Пёс Полкан о гостях Хозяйских прослышал, приедут, мол, какие-то городские на несколько дней свежего деревенского воздуха вдохнуть и молочка парного попить. Ну, приедут и приедут. Ему-то что до этого? Он свою службу знает - от незваных гостей Двор да Избу сторожить. А зваными - пущай сам Хозяин и занимается. Потому, когда оне прибыли, особого внимания на них не обратил. Поначалу.
   Ну, так вот: покуда те из машины вылезли да с Хозяином обниматься начали, ручкаться да целоваться, на них только глазом покосил, да костягу свежую грызть продолжил. Потом гости баулы с подарками вынимать из багажника начали - тоже ноль внимания. Не его Собачье дело. Но когда те в Избу пошли, учуял Полкан запах. И не просто запах, а ЗАПАХ! Встрепенулся в недоумении, поискал глазами, а когда нашёл его источник, то даже кость из пасти выпала. Первый раз в жизни.
    И было от чего. У одной из прибывших на руках была... была... Нет, не мог Пёс слов таких найти, чтоб описать это чудо белокурое с алым бантиком промеж нежных ушек! Таких очаровательных Болонок он ещё не видал. Только от других Кобелей слыхал, что есть, мол, такие-разэдакие. Доселе самому встречать не доводилось. А тут - надо же! Всего-то несколько мгновений - от машины до двери Избы Хозяйской её и видел, а сердчишко зашлось. То замрёт, то стучать как бешеное принимается. А перед глазами - Она, с шелковистой шёрсткой цвета первого снега, с пушистыми стройными лапками, розовым аккуратненьким носиком и влажными чёрными глазками из под стриженой чёлки... А хвостик?! А спинка?! Да не то, что Полкан - никто в мире никогда не отважится красоту такую неописуемую описать. Потому как - неописуемая.
   Застыл Пёс в ступоре у будки своей, дыхание перехватило, в глазах всё плывёт... Про кость и забыл, во рту от волнения пересохло. В один мах полную миску воды вылакал. Только тогда дыханье перевести смог. Сидит, словами последними себя ругает, сам же себя и образумливает:
   " - Э, Полкан! В своём ли ты уме?! Ну, Сучка, ну, городская. Ну, блондинка, в конце-то концов! И что? Голову из-за неё терять? Как Щенок, какой сопливый? Нет, не гоже так. Мало ли у тебя, Полкан, их было - и Жучка, и Найда, да, вон, и Лиска та же, которая из Дикого Леса... Да мало ли кто у тебя был и кто опосля ещё будет? Кобель ты иль не Кобель? А ну, возьми себя в лапы..."
    И, как на грех, Она на крыльцо и выходит. Тут же Пёс всё на свете опять позабыл. Пасть раскрыл от изумления, глазищи свои оторопело на неё вытаращил, а хвостом - так и метёт землю, ажно пыль столбом стоит. Ну, дурак-дураком, иначе и не назовёшь. А та, будто и не заметила его, по крыльцу прошлась, во Двор спустилась. И идёт так, будто она одна здесь Хозяйка, да и Прынцесса к тому ж. А стать, а грация!.. Есть чем Псу деревенскому голову вскружить. Он было нюхаться сунулся, по местным-то обычаям, так она его вмиг осадила, зубки свои острые с рыканьем показала.
   - Куда свой нос суёшь, дубина ты неотесанная? Это что, у вас традиции такие - только встретившись и не познакомясь, сразу под юбку лезть? Верно мне моя подруга Ми-Ми говорила, что у вас, деревенщин, одно только кобелирование на уме!
   - Это что ж... Это почему ж... - промямлил ошарашенный Полкан. - Я ведь намеренья сурьёзные имею, в случае чего, и жениться могу...
   - Ха-ха, жениться он может! - презрительно скривилась Болонка. - Да что у тебя, голытьбы подзаборной, за душой-то есть?
   - Ну... - задумался Пёс. - Будка вон есть, большая, тёплая. Ошейник, цепь, опять же - миска. Хозяин костями сахарными всякий раз щедрится, не жмётся. Аккурат на двоих хватит... А чо ещё надо-то?
   - "Будка" у него, "ошейник"! Кости ему Хозяин кидает! Да меня, к твоему сведенью, печёнкой свежей кормят и вырезкой телячьей отборной. Чтоб без жил и жиринок, и чтоб на пару без соли сварено было... Ты хоть о таком слыхивал?
   Полкан только башкой лохматой растеряно покачал.
   - А сплю я на специальном канапе ручной работы, - продолжала надменная гостья. - И подушечки на нём разные - атласные, бархатные... Раз в неделю хожу на маникюр, раз в месяц - к специальному собачьему парикмахеру, у меня свой личный стилист. Обязательно - к ветеринару, регулярно. Много ещё чего. И чтоб всё было так... гламурненько, по высшему разряду. Сможешь мне такую жизнь обеспечить? То-то. А тоже - туда же, нюхаться полез! Не с твоим свиным рылом да в мой калашный ряд...
   И пошла по Двору с высоко поднятой гордой головой. Походка от бедра, спинкой поигрывает. Точно, Прынцесса...
   Всё то время, что гости у Хозяина пребывали, Полкан места себе не находил. Днём всё как в тумане, ночью не до сна... Это ж надо ж, вон оно как бывает - здоровенная Псина, казалось бы, а влюбился, втюрился с первого взгляду. Да и как не влюбиться-то? Вон она какая... Не ест Полкан, не пьёт, про службу совсем забыл - лишь пред глазами виденье, всё в белых кудряшечках, маячит. И ведь точно знает, что нет туда пути, не пара она ему, а что поделать - сердцу не прикажешь!
   А в последнюю ночь, перед самым отъездом, когда все во Дворе угомонились и звёзды зажглись, выскользнула Болонка из Избы, да прямиком - к Полкановой будке. Поозиралась кругом - нет ли кого, да и говорит строго так, по-деловому:
   - Скучно тут у вас. Тоска. Ни тусовок тебе, ни пати... Три дня без мужчины... Кобеля хочу, - оглядела его оценивающе с головы до ног, поморщилась: - Ладно, сойдёшь. Только побыстрому, без всяких там "ля-ля, фа-фа"... И шёрстку не помни.
   Что Псу делать оставалось? Уступил даме, ублажил по полной программе... А та опосля всего только отряхнулась и, не прощаясь, обратно, в Избу. На пороге обернулась:
   - И запомни: это не ты меня снял, а я - тебя... Если узнаю, что языком трепал - всю морду раскорябаю. И ещё парочку знакомых Пит-Булей пришлю. Они от тебя мокрого места не оставят. Чао, бамбино!
   Ох, и скверно же во внутрях у Полкана стало! Пусто. Попользовались им, как вещью какой бездушной. Опять же - хошь и Болонка, хошь и блондинка, а ведь, прямо сказать - ничего особенного. Сучка и сучка. Тока стервь полнейшая. С Найдой, и той - больше приятности. Найда, она такая... Ну, прямо сказать, не такая. Не как эта фифа, Болонка нафуфыренная. Найда, Найда... Она ж и об жизни поговорит, и приласкает-приголуби­т,­ слова поперёк не скажет. И никаких, понимаешь, обязательств не требует. Себя блюдёт, других Псов до себя не подпускает... А как в глаза глянет... Красивые у ней глаза, добрые. Эх, Найда, Найдочка!
   И тут как молнией Полкана шибануло: сколько лет он мимо такой красоты - не кудряшечно-финтифлюш­ечной,­ а настоящей - проходил и не замечал! Вот кто по настоящему красивая-то! Найда! Она, только она! И фиг бы с ней, с этой Болонкой! И куда только, спрашивается, раньше смотрел?!
   Сразу легко на душе стало. Счастливый и одухотворённый, уснул Пёс. До самого утра снилась ему стройная длинноногая Найда, вся такая серая в рыжих подпалинах, красивая-красивая...­
    А Белый Крыс об этом ничего не написал, потому, как ничего про то не узнал. Проспал, продрых на своём подоконнике. Ну и хорошо. Ну и славненько. Дело-то сугубо личное, интимное...
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО МЕРИНА ТИШУ.
   
   
   Не думал - не гадал Мерин Тиша, что в жизни его что-то новое произойти может, а ведь - произошло...
   ... Райцентр - место дальнее, загадочное, каких только чудес с него на Двор и не привозят! И новостя, опять же, оттудова самые последние приходят. И про то, что в мире деется, про жизть, опять же, и почём овёс весной будет. Конюх Федор, как в Райцентр тот скатается, так потом на неделю разговоров переговорить не может - что да как. Из всех же Скотов местных один Полкан в оный Райцентр и ездил, да мало что запомнил, не до того ему, болезному, было.
   А тута, намедни, как раз с Райцентру Федор газетку привез, да Хозяину ее и показал. Хозяин не сразу в то пропечатанное и поверил, но Фёдор кривым пальцем в газету ему так тыкал, что ажно дыру в ней пробил:
   - Тут, того-этого, чёрным же по белому всё расписано! Это ж объявления - "купи - продай"! Сам, сам читай - всё без обману, сурьёзные люди пишут!
   Хозяин очки на нос нацепил, и из газеты бубнить начал:
   - "Продам шубу, норковую"...
   - Да не то, не то ты смотришь, здеся читай, где "транспорт", - Федор повторно ткнул пальцем в газету. - Эвон, про меринов пишут.
   - "Продам мерина лупатого, полный фарш, состояние отличное. Сорок тысяч у.е."... - У, Ё!... -только и смог выдавить из себя Хозяин. - Казалось бы - обныкновенный Мерин, а, гляди, каких огромадных деньжищ стоит! Вона, у меня вот - Тиша, не лупатый, конечно, а наоборот - подслеповат, а поди ж - тоже, чай, в цене. Да и фаршу в ём навалом.
   - А тебе про что толкую? - не унимался Конюх.
   - "Продам беху, двадцать две тыс. у.е. Мустанг, свежий, двадцать пять тыс.у. е. "- читал дальше Хозяин. - Слышь, Федя, а "Беха" - это что за животина такая? Что-то навроде нашего Барана Бяши? Тогда понятно, почему дешевле - энтот помельче будет...
   - Да черт с ним, с Бяшей! Много ты на нём наездишь!? Ты про Меринов, про Меринов дальше читай. Этот вот Мерин продается, - приятель Хозяинов сунул нос в газету, - а там, дальше, есть и "куплю Мерина". Помнишь, я тебе про Кобылу орловских кровей рассказывал, так твой Тиша, получается, не дешевше её выходит. Во, времена-то настали! Счастье-то тебе какое привалило, нежданно-негаданно!
   И, скрупулезно пересчитав эти самые у.е. на нашенские деньги, поохав над результатом и до синяков нахлопав от радости друг друга по плечам, приятели порешили, что даже половины от того, что в газете пропечатано, будет предостаточно. Надоть только в ту же газетку объявление дать, да Тишу к показу возможному покупателю приготовить.
   
   За две последующих недели Тиша понял, каково оно - счастье. Запрягать его - более не запрягали, работой не тяготили, наоборот, берегли, как зеницу ока. Уж и скребницей шоркали, и с шампунем от перхоти мыли - до блеску и полнейшей чистоты. Да по два раза на день. А кормить-то как начали! Тиша и не знал, что так питаться можно. На сено он более и не смотрел, отборным пшеном да зелёнкой сочной, только что скошенной, баловался. Воду ему Хозяин самолично с родника возил, чтоб питьё завсегда чистое да свежее было, да ещё и согревал, а то - вдруг, как Мерин драгоценный организм свой простудит?
   Тиша поначалу удивлялся безмерно, но потом ничего, попривык. Даже понравилось. А кому бы такое обхождение не понравилось?
   И стоит себе Мерин Тиша весь такой чистый, сытый в своём чистом-пречистом стойле, благодушно подрёмывает. А душа-то в ём поёт, не нарадуется. И припомнилось Тише, как он Жеребёнком шаловливым, резвым да строптивым был. Ох, уж и намаялись тогда с ним! Старый Мерин даже заулыбался воспоминаниям. И так уж ему хорошо стало, что в первый раз в жизни своей Скотской Тиша негромко запел:
   - Востра шашка была свашкой,
    Конь Буланый был Скотом...
   Про Скота песенного Тиша выводил особенно задушевно, чай, Конь-то - собрат, а не Свин или Баран какой нибудь...
   
   А через две недели приехал на Скотный Двор первый Покупатель. В чёрной кожаной куртке, спортивных штанах, налысо бритый, мордатый. А цепь на шее такая, что у Полкана аж дух от зависти перехватило.
   - А что "втишку" его продаёшь? - первым делом поинтересовался Покупатель. - Документы не в порядке, иль с растоможкой нелады?
   - Да все документы у него в исправности, и прививки я ему вовремя делал, всё, как положено, - солидно, чтобы не вспугнуть большие деньжищи, ответствовал Хозяин. - А Тишей его прозвали потому, что не шибко он скоростной у меня.
   - Газу, что ль, не хватает? - спросил мордатый. - Обороты регулировать не пробовал? И ещё - масло как жрёт?
   - Чего-чего, а уж газу-то у него - хоть отбавляй, - заверил Покупателя Хозяин, припомнив вечное Тишино несварение желудка. Насчёт оборотов он не совсем понял, потому про них решил благоразумно промолчать. - А масло и вовсе не жрёт. Чего нет - того нет. Не помню я за ним такого случая. Тут уж будь спокоен. Да и фаршу в ём как положено, ничё не трогали.
   - Ладно, время - деньги, - мордатый глянул на часы. - Пошли смотреть твоего мерина.
   И они пошли смотреть...
   Хорошо ещё, что Полкан завистливым глазом на цепь Покупателеву вновь увидать захотел, да в конюшню и заглянул. А там... Покупатель кулаки об лицо Хозяиново ужо поотбил знатно, а теперь ногами его, лежачего, охаживал. Пса аж оторопь взяла. Это как?! На самого Хозяина руку-ногу поднять, да на его, Полкана, подведомственной территории?
   И, не долго думая, слёту вцепился мордатому цепеносцу в спортивные штаны, сзади, чуть пониже куртки. Хорошо так это вцепился, от души. По волчьи. Благо с самим Серым довелось знакомство водить, хоть и недолгое. Покупатель сразу же дурным голосом заблажил, да с Полканом, в зад ему вцепившимся, до машины своей шустро и доковылял. Только тут Пёс душегуба выпустил. Ну не лезть же с ним в его долбаную машину? Ужо пусть, и так, пожалуй, супостату хватило.
   С тем Новый Русский Покупатель и уехал. Так Тишу и не купил. Можа, Покупателю райцентровскому всеж Мустанга нужно было?
   Вторично, синяки да ссадины пересчитав, Хозяин давать объявление в газету поостерегся. Деньги - они, конечно, завсегда в хозяйстве нужны, но и здоровье, как говорится, не казенное. А ну, как другой Покупатель ещё поздоровей первого окажется? Тогда совсем беда.
   А Полкану сызнова костей сахарных со столовки припер. Ведь и вправду Волкодав- охранник на подворье взрос, сторож - цены нет. Опять к себе в Избу его тащил-зазывал, но Полкан не пошёл, ужо учён был.
   Мерина же Тишу Хозяин на обычный рацион и распорядок перевел. Хоть и жаль деньжищ бешеных, да себе дороже. А ежели его не продавать, то пущай опять телегу свою всегдашнюю тянет. Стар, конечно, конек, да еще послужит в хозяйстве. Хоть и газу от него порою много по старости лет, да Хозяин привык. Ничё. Терпеть можно.
   
   Белый Крыс, который историю сию от Полкана услышал, размышлял над ней долго. И в летописях Дворовых так об этом записал: "Мерин мерину - рознь. Недаром ещё древние говорили: Цезарю - цезарево, слесарю - слесарево. А посему, ожидая рублей с пятаками, порой получаешь подзатыльники с тумаками...". Бывает и так.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО БЕЛОГОЛОВОГО ОРЛА.
   
    А называл он себя - "Белоголовый Орел". Сказал, что прилетел с Дальних Западных Выселок. Для всего Скотного Двора появление его было как гром среди ясного неба. Такая важная птица не каждый день в эти края залетает.
    Степенно усевшись на плетень, Белоголовый Орел приосанился, поиграл крыльями, показав блеск перьев. На фоне заходящего солнца гордый профиль его являл собой прекрасную картину, впечатляющую своей торжественной строгостью.
    - Хэлоу, леди энд джентльмены! - начал он. Такого обращения на Скотном дворе и слыхом не слыхивали, и от изумления все рты свои и пораззявили.
    - Честь имею представиться - Полномочный посол, Почётный член Высшего Совета Скотных Дворов, Главный Сенатор от Западной Королинщины, Попечитель школ юных Пернатых, сэр Белоголовый Орёл, сквайр.
    Такое обилие почетных титулов у одной птицы впечатлило даже Индюка Кешу. Обычно надутый и надменный староста Скотного Двора первый раз не нашелся, что сказать, так и стоял с раскрытым клювом. Что говорить об остальном утино-курином населении?
    - Я принес Вам добрую весть! Имею радостную возможность сообщить, что ваш Скотный двор, волею случая выиграл грант на обучение пятерых ваших птенцов в лучших колледжах Дальнего Запада. Поверьте, это действительно уникальное предложение. Такой шанс выпадает один раза в жизни! Пять, нет, властью данной мне, - шесть ваших цыплят и утят имеют возможность получить элитное высшее образование по новейшим методикам. Для Вас это просто немыслимая удача!
    В рядах домашней птицы раздался недоумённый ропот. Слыхано ли такое, видано ли когда?
    - Как? Куда? Птенцов малых, желтоклювых, да из под родительского крыла?
    - А нешто им здесь плохо?
    - Да, поди ж, дорого это, учиться-то? На какие шиши?
    При упоминании о "шишах" ропот усилился.
    Орел обвел гомонящих селян добрым снисходительным взглядом.
    - Поспешу вас успокоить, друзья мои. Как я уже говорил, это грант на обучение. Я ещё раз подчёркиваю - грант. А это значит... - он сделал многозначительную паузу, - ...что все расходы Высший Совет Скотных Дворов берёт на себя! - чуть помолчал, любуясь произведённым эффектом. - Обучение и дорога - бесплатные, полный пансион, лучший профессорско-препода­вательский­ состав. Более того - возможность по окончании учебного заведения получение грин-карт, а, следовательно, и вида на жительство. Подумайте о будущем ваших цыплят! Это же новые горизонты, новые рубежи, новые возможности! Это совершенно иной, фантастически высокий уровень жизни! Думается мне, ваши чада вряд ли захотят возвращаться в отчие пенаты.- Орел добродушно усмехнулся.
    - Да как же они там - одни? Разве ж так можно...
    - А вот за это не переживайте. К примеру, неделю назад грант получил соседский Птичник. Вакансии в специализированную школу для девочек. Там были взяты на обучение пять молоденьких курочек. И не одна из них не осталась обделена самым тёплым вниманием. Обучение происходит, так сказать, в самом тесном контакте. Не скрою, пока им приходится тяжело, трудно. Особенно с непривычки. Однако по окончании процесса из них получатся специалистки высочайшего класса. Их услуги весьма востребованы на Дальнем Западе.
    - Ученье - свет! - неожиданно вклинился в речь высокого гостя Учёный Гусь. - Не все, ох, не все пока это понимают. Вот я, например, сейчас жду вызова в Силиконовую Долину...
    - Благодарю за поддержку, - не дал договорить ему Белоголовый Орёл. - Но вынужден Вас огорчить: для наших выпускников Силиконовая Долина - лишь начальный этап карьерного роста.
    - Итак, время дорого, - продолжил он. - Приступим к отбору кандидатур. Требования строгие - хорошее физическое развитие, мелким и хилым будет сложно. Значит, так: ты, ты, вы трое и ты, пухленький. Нет, нет, больше взять пока никого не могу. Всё, долгие проводы - лишние слёзы. Прощайте, друзья мои, и порадуйтесь ещё раз за своих птенцов!
    И очень быстро, без промедлений и бумажной волокиты набранная группа во главе с Орлом-скваером отправилась в долгий путь. Птенцов провожали в счастливое будущее со слезами умиления на глазах, с пожеланиями и наставлениями отеческими. И когда те совсем уже скрылись вдали, известный на всю округу тугодум Баран неловко произнёс, глядя на всех оловянными глазами:
    - А почему он - Орел-то Белоголовый? Шибко уж этот чувак на Коршуна похож.
    - Сам ты "Коршун", Баран ты этакий! - зашикали на него. - Молчи уж, коли ничего сам не понимаешь. Неужто мы Сэра, Профессора, Почётного Члена и всякое такое с каким-то там занюханным Коршуном спутаем? Лучше бы с нами порадовался - счастье ведь какое привалило! - на том и разошлись, на Барана негодуя, что им праздник, бестолочь этакая, чуть не испортил.
    Больше о новоявленных студентах не было ни слуху, ни духу. Видать, и впрямь сладка жизнь на Дальнем Западе...
   
    Вот и сказочке конец.
   
   
   
   ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО БЕЛОГОЛОВОГО ОРЛА.
   
    Воронья слобода, что рядышком со Скотным Двором притулилась - на старых тополях, чуток вправо и наискось, славилась в округе как место шебутное и неспокойное. Вроде, и с разных стай в один птичий базар стеклись, а ничего, жили на удивление дружно. И с Юга, и с Севера, Восток и Запад - сплошной интернационал. Меж собой, хотя и ругались до хрипоты, сплочённы были на диво. Ворон Ворону глаз не выклюет... Не зря народ бает: "Всем обчеством и батьку бить дозволительно". Никому налогов не платили, да никого и не боялись. А и то, Вороны куда как хитры и в себе, любимых, уверены. Особо от них Двору хлопот не было, разве что Цыпленка когда погоняют, да у Хавроньи из корыта чего сопрут. Но уж шумны не в меру, суетны, сварливы. И размерами что твои Куры, только клювастые, черные дюже, да летать здоровы, не в пример иным прочим домоседам местным.
    Хозян-то, тот, бывало, после первача с ружья палил по тополям, да вот верно говорят: "чем бы дитя ни тешилось" - бабахнет в белый свет, как в копеечку, и опять за стол, пока не вскипело. Только никогда не попадал ни в кого, а вроде заведено так, из интересу спортивного. Короче говоря, неплохо Вороны жили - не тужили, ни с кем чужим особо не дружили.
    Недели через две, а может и более чуть, после того как Белоголовый Орел-скваер Скотный Двор грантом осчастливил, легок на помине - появился и в Вороньей Слободе сей Попечитель. Все, как и прежде, мол "Хэлоу...", "Сэры...", "Вам сказочно повезло....", " ... Ля-ля, тополя...". Красиво говорит, конечно, что есть, то есть. Да не на тех напал, умник. Вороны, те сами кого хошь уговорить могут.
    Вот, как все дело было...
    Только начал Орел про птенцову школу песни петь, Старый Ворон, без всякого к чинам уважения перебил говорившего:
    - А таки позволено ли будет мне поинтересоваться, что Ви имеете сказать за вашу, как есть, западную систему обучения? И верно ли, шо сей гешефт - такой цимес? Ой, не поймите меня превратно, но ходят тут всякие гои, сказки рассказывают...
    - И где - гей?! Энтот фуфырь - гей? П...р, что ли? Да я любому гею, мля, щас...- продрал с трудом глаза явно наклевавшийся пьяных вишен Ворон, взъерошенный и помятый.
    - Скажи, золотой - бриллиантовый, - вступила в разговор молодая Разбитная Ворона, - что за карта такая счастливая нам выпала? Или кому лапку позолотил кто? Или какой бубновый интерес имеешь?
    Орел, чувствуя, что разговор идет куда-то не туда, попытался перехватить инициативу: - Леди энд джентльмены! Знаете ли Вы, что такое грант? Грант это...
    - Ай, Орел-джан, зачем, зачем такие слова говоришь? Обидеть хочешь, да? Гранты - шманты... Слушай, я тебе не попугай. Как говорит моя третья жена, если ты мужчина, то и говори как мужчина! Мамой клянусь, обидеться могу!
    - Можно я этому п... в морду заеду? На ...., в ...., мля! - окончательно проснулся Помятый Ворон и, с трудом удерживаясь на ветке, бочком, бочком стал подбираться к эмиссару поближе.
    - ...Это же для ваших птенцов счастье! Бесплатное обучение в лучших шко... - Белоголовый так же бочком отодвигался от агрессора.
    - Молви, хлопец, - Еще одна Ворона, дородная как индюшка, прижала Орла с другой стороны, отрезая путь к отступлению:- Вот гарно змовляешь, но сдается мне, брешешь дюже. И куда ж ты дитятков с ридной сторонки зманываешь?
    - Да, - Скорбно вынес вердикт Старый Ворон, - таки этот гой и впрямь только свой гешефт имеет. По глазам его бесстыжим видно. И это на наших-то детках? "Орел" он "Белоголовый"... А по шнобелю - уж в носах-то я, поверьте, разбираюсь - так вроде и Коршун обычный. Я так думаю - нам это надо?
    - Зарежу шакала, к щенкам собачьим! - открестившийся от попугайской породы Ворон-Джигит настроен был очень решительно!
    Гвалт... Кутерьма... Пух и перья.… А, казалось, по разу всего и клюнули.
   Как говорится, на каждого простака довольно мудрецов... Да не всяк простак, у кого рожа проста...
    Печальная сказка... для "Белоголового Орла".
   
    Тут ей, сказочке, и конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ИНДЮКА КЕШУ.
   
   
    Как Полкана на цепь посадили, авторитет Кешин возрос, что тесто на дрожжах. А то! Не успел с Полканом перетереть, того и прижучили. Вот уж силен Индюк, да в почете у Хозяина! Кеша и прежде надут был безмерно, а теперь и подавно, что твой Хряк Борька стал размерами. Перья топорщит, бормочет про себя непонятное, но грозно и убедительно. Как тут уважение к нему не выказать? Сурьёзная птица, спасу нет.
    Скотный двор - обчество с пониманием, видит, кто чего стоит. И, когда старосту на Скотном Дворе время выбирать приспело, всем гамузом Индюка на должность-то и выбрали.
    А дело было так: на сходе Двора, когда Собрание Скотское собрали, первым выступать взялся Козел Сидор. Даром что рогатый, но за обчество радеет, сердцем болеет. Потряс долгой бородою, рога об столб поточил, с мыслями собрался, да и сказал речь правильную:
    - Мы-ы-ы тут собрались по поводу бе-е-езотлогательном­у.­ Бе-е-есе-е-едовать долго вре-е-емени не-е-ет, ме-е-едлить не можно! Кандидат у нас один, уме-е-ен, авторите-е-етен...
    Мекал - бекал, ничего так дельного и не сказав. Но на Индюка смотрел с уважением, чем и прочим скотам пример показал. Говорил хоть и долго да бестолково, но убедительно. Даром что ли, сено Хозяйское ест?
    Утки, что всегда табунком ходят, загомонили, перебивая друг дружку:
    - Кеша умный... Кеша - он такой... Да и кто, кроме него?..
    - Думаю, вопрос не стоит обсуждения, - Ученого Гуся давно подмывало вставить свое веское умное слово. - Все знают, что Кеша - особа, приближенная к Хозяину, истинный отец для всего Скотного Двора! - и первым крыльями захлопал, овацию изображая.
    Мерин Тиша, уж на что тихий да молчаливый, и тот копытом топнул, в поддержку да в одобрение.
    Опальный Полкан, цепью гремя, проворчал что-то про выскочек, но как-то невнятно, впрямую Кешу не задевая. Так, вскользь, вроде бы никого и не имея ввиду. Учен стал нынче, за битого двух небитых дают.
    Проголосовали единогласно, только Белого Крыса не спросили, по причине отсутствия. Тот как раз Хозяйскую Дочку за колбасные обрезки разными штуками веселил.
    Да Черныш воздержался по причине своего вольного характера. Любил пернатых он, но странною любовью.
    В завершение собрания Индюку слово предоставили. Тот при народе базар братановский вставлять не решался, старался выглядеть чинно да благородно. Однако цивильных слов ему для выражения чувств и мыслей уже явно не хватало:
    - Я, так понимаю, что мы тут все... потому, что иначе - совсем никак. И ежели не мы, тогда кто? А потом - что? В затылке чесать? Нет, мы если уж все на то, тогда уж и оно - вон оно как. Хотим-то как лучше, а, значит, всегда как всегда и выходит...
    Последняя фраза у него получилась самая удачная, умная и почти понятная, на что селяне не замедлили откликнуться новыми аплодисментами. Несдержанный Петух Петя-Второй прокукарекал что-то совсем уж ура-патриотическое, великодержавное. Атмосфера собрания приобрела пущую торжественность.
    Расстроганый Кеша даже уронил скупую мужественную слезу, впрочем, совершенно того не стесняясь. Не забывая, правда, при этом скотинку внимательно рассматривать, да прикидывать, с кого по скольку брать будет.
    - Соблюду, - сглатывая комок в горле, пообещал обчеству Кеша. - Порядок наведу. Да я, да за вас...
    На этой мажорной ноте собрание благополучно завершилось.
   
    С Козлом, как самым активным сторонником своим, Индюк Кеша имел отдельную, приватную беседу.
    Похваставшись еще раз особым расположением Хозяина, доверительно поведал, что в скором времени в Америку поедет. Хозяин для одного из Индюков путевку выхлопотал, на ихний буржуйский праздник. "День Благодарения" называется. Теперь-то точно, коли он средь прочей пернатой скотины первый, а меж Индюками тем-более, путевка, конечно, ему и достанется. И, кстати, говорят, что Индюки в тот день там в большом почете...
   
    Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ СКОТНОГО ДВОРА.
   
   
   Не успел ещё Индюк Кеша к новой должности привыкнуть, как дел образовалось - невпроворот. И все решать ему, Кеше. Вот, к примеру, Полкан по ночам цепью гремит и на луну подвывает, спать мешает - выговор ему сделать надобно. С занесением. Цыплята совсем от рук отбились - разбегаются, солидным Скотам под ноги суются. Их приструнить строго, да и мамкам-Клушам внушение придётся делать. Хряк Борька яму на самом прохожем месте удумал рыть - запретить, да и дело с концом. Много ещё чего хлопотного: власть-то она - не только сласть, в грязь бы носом не упасть - спрос за неё не детский. Уж ежели ты к власти обчеством приставлен - будь добр, соответствуй. Всё в делах да заботах. Радеет Кеша за Скотов, себя, впрочем, нимало не забывая.
   Набегался за день по делам неотложным, ног под собой не чует, голова кругом идёт. Не сразу и сообразил, что такого ему Белый Крыс втолковать пытается.
   - Ты, Кеша, теперь не просто Индюк, - доверительно говорил ему Крыс. - Ты теперь власть, а власти всенепременно нужна партия власти, а иначе это так, баловство детское, а не власть.
   - Что ты заладил - "власть, власть"... Толком говори, что хочешь? - озадачился новоявленный староста.
   - А то не я хочу, это тебе надобно - партию сорганизовать. Твою, Кеша, партию. Дабы опору и поддержку в массах иметь.
   "- Дело, дело ведь писака говорит, - влёт сообразил Кеша, - власть-то - её ещё и удержать надоть. А коли своя, прикормленная партия будет? Тогда уж точно никто рыпнуться не посмеет! Кто супротив массы-то попрёт? Голова, Крыс, голова! Надо будет его поощрить. За преданность и рвение."
   - Ты вот много чего читал, да и знаешь поболее многих, - придвинулся Индюк поближе к собеседнику, да по сторонам огляделся, чтоб никто разговору важного не подслушал. - Пособи-посоветуй, как мне её, эту самую партию власти замутить-сварганить?­
   Присели в тенёк, Крыс подробно Кеше свои соображения на сей счёт и высказал. Всё, как надо, всё, что делать. Кеша только на клюв мотал, да покряхтывал довольно. Хорошо излагал грызун, дельно да грамотно. По пунктам расписал: во первых... Во вторых... И далее...
   - А на фига мне эта самая оппозиция нужна будет? - вдруг недоумённо прервал Белого Крыса староста. - Это мне же самому ещё оппозицию учредить? Чтобы она меня ещё и ругала да поносила? Чтобы супротив меня шла? Что-то ты это чересчур!
   - А ты сам подумай, - тонко улыбнулся Крыс. - Партию власти, то бишь - своих сторонников, ты создашь. Это хорошо. Но что, противникам своим разрешишь самим объединиться? Без твоего пригляду? Хочешь иметь власть крепкую - оппозицию сам назначить должен. Из числа хорошо проверенных лиц, которые не подведут. А то, что кто-то власть ругать будет - это уж точно. Так уж пусть ругают так, как тебе надобно. Ежели что, то и подправить да направить не грех.
   - Ну, ты и даёшь! - только и смог выдохнуть Кеша, восхищённо глядя на Крыса. - Неужто сам всё придумал?
   - Это ещё не всё, - с довольным видом продолжил польщённый Крыс. - Вот смотри: если что-то не так пошло - можно на оппозицию свалить - мол, она против того выступала, а, значит, палки в колёса вставляла, вот и не получилось. Или, если оппозиция за это тоже выступала - можно будет сказать, что все её предложения - никуда не годны, вот он, пример конкретный. Ты-то всегда прав окажешься.
   - А кого же мне в эту самую оппозицию назначить? - наморщил лоб Индюк. - Все хороши Скоты, всех жалко отдавать.
   - А вот, к примеру, Борьку откомандируй.
   - Его почто? Жалко. Скоты его, вроде, уважают.
   - Да не жалей, жирен он больно. А тебе на что в партии жирные? Будут брехать, что зажрались в твоей партии. Нехай в оппозиции и обитает. Его и так за глаза Жириком кличут. Еще Козла Сидора можно.
    - Ой,- Кеша растерялся. - Он же мой заместитель. Его уж никак не можно. Тогда ж его гнать от себя придётся! А он мне нужон.
   - Ни в коем случае не гнать из заместителей! - назидательно проговорил Крыс. - Наоборот, если его при власти оставить, ещё больший политический вес получить можно - выкажешь лояльность к оппозиции, мол, никаких гонений за взгляды, ценишь только деловые качества. Не взирая, так сказать. Но ежели чего - то вот он, "козёл отпущения" - под рукой...
   И начал Староста партию власти создавать. В председатели партии Барана Бяшу назначил. Он хошь и тупой, да за ним вона, сколько Овец в партию подадутся. Численность, так сказать. А Овца - она овца и есть. Что ей Баран скажет, то и проблеет. А Барану он, Кеша, говорить будет. Горлопана Петуха Петю-Второго тоже пришлось принять - как никак, а за ним Курей тоже немало стоит. А что? Пустозвон, но инициативен и патриот известный. За родной Скотный Двор любому французею глаз выклюет. Утки - тоже туда же. Вот вам и три четверти голосов. Кворум и преимущество при голосовании.
   Так и зажил Скотный Двор новой политической жизнью. С членов партии ещё и взносы стал брать, не помешает. Все промахи и неудачи на оппозицию удобно стало списывать. А Белому Крысу премию именную немалую выписал, за "преданность и рвение, да за политическую подкованность".
   А Белый Крыс в своих мемуарах так записал: "Истинная демократия для Скотов хороша и правильна лишь тогда, когда в крепких руках находится, да при полной строгости". А себя почему-то "Серым Кардиналом" описал, хоть и бел был от рождения...
   
   Тут и сказочке конец. Хотя... ой ли.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО НОВЫЙ ШАГ СКОТНОГО ДВОРА НА ПУТИ ДЕМОКРАТИИ.
   
   ...И это верно, товарищи. И это правильно.
   (М. С. Г.)
   
   Наруководился Индюк Кеша за день всласть, неторопясь набил обширное брюхо своё всяческими вкусностями и к забору привалился - отдыхать от трудов праведных. Заслужил, как-никак. И только глаза прикрыл да сладко задрёмывать начал - так ведь нет, и тут покою не дают! Гусь Учёный прибежал, крылами громко хлопает, гогочет чего-то возмущённо. И так Гусь разволновался, что и понять-то его невозможно. Насилу успокоил. Как? Да как обычно - гаркнул на него начальственно, цыкнул, тот и притих.
   - Ну, и что? Да ты успокойся, не гоношись. Толком говори. Вроде порядок на Скотном Дворе, все при деле, всё на месте. Чего волнуешься?
   - Бескультурье и прав попрание! - Гусь даже закатил глаза от избытка чувств душевных. - На Хряка Борьку жалобу имею! Попрошу власти предержащие воздействовать и примерно наказать Свина! - и уже чуть спокойней продолжил доверительно: - Кеша! Ты только представь себе: этот... этот... нехороший Скот назвал меня "товарищем"!!! Да какой же я ему, собственно, «товарищ"? Это же не зря мудрость народная гласит - "Гусь Свинье не товарищ!" А он со своим свиным рылом да в мой калашнй ряд высокой науки лезет! Со своим поросячьим запанибратством! Как будто я ему какой-то Гусь Лапчатый, а не Учёный! Как терпеть такое?!
   - Н-н-нда, резонно, - задумался Индюк. - Этот вопрос у нас во Дворе пока что остался без должного внимания. Надобно его провентилировать. Ты-то сам что предлагаешь?
   - Поскольку у нас теперь демократия, гласность, законность и небывалый подъём культуры, - заторопился изложить свои соображения Учёный Гусь, - то предлагаю ввести указом сверху новое обращение - "господа". Как-никак, в новой формации живём, а не в прежние застойные времена. Пора, пора пример брать с иных Скотных Дворов, кои в деле демократии раньше нас преуспели.
   "Господа...- Кеша попробовал на вкус новое слово. - Господин Индюк... Хм, ГОСПОДИН ИНДЮК!".
   - А знаешь, пожалуй, звучит, - староста одобрительно похлопал крылом Гуся по плечу. - Так тому и быть. Сегодня же приказ издам по вверенной мне территории.
   А уже к вечеру на воротах приказ и висел. Его Белый Крыс каллиграфическим почерком написал. Посмотреть любо-дорого. Прочесть, правда, окромя самого Крыса и Учёного Гуся его никто и не мог. Только посмотреть. Но ведь - любо-дорого! А потому на Внеочередном собрании Скотного Двора Кеша в своей речи приказ доходчиво до Скотских масс и донёс.
   - Эта, значится, начнём. Уважаемые Скоты! Сограждане!- все дружно зааплодировали.
    Дождавшись тишины, староста продолжил:
    - По многочисленным просьбам трудящихся и сельской интеллигенции и в ознаменование продвижения по пути... по пути... - Индюк явно чего-то из своей речи запамятовал, - ... по пути дальнейшей демократии, - с облегчением припомнил Кеша, - отныне на нашем Дворе вводится обращение "господа", дабы всякий Скот не чувствовал ущемления своих кон-сти-ту-ционных прав, - натужно выговорил трудное слово Индюк. - Поздравляю вас с новым шагом по углублению демократии и народовластия, господа! Отныне мы сами пишем нашу историю! Итак: вы теперь не просто Скоты, а господа Скоты! Вы чувствуете разницу?
   Разницу почувствовали быстро. Куда не кинь взгляд - всюду да везде "господа". В хлеву - "господа", в курятнике - "господа". На заборе - господин Черныш прохлаждается, в луже - господин Хряк Борька развалился. Господин Козёл Сидор свою госпожу Сидорову Козу на задворках уму-разуму учит... Господа, одним словом. Все Цыплята-Утята и те - "господа" - только мелкие. Пытались их и "господятами" звать, и " господёнышами", да как-то не прижилось.
    ....................­....................­....................­....................­....................­....................­........­
   А Пес Полкан пол ночи не спал, всё думал. Чем "господин Полкан" от "просто Полкана" отличается? Блохи те же остались. Будка? Да нет, не больше, такая же. И подстилка не помягчела вроде. Садясь, на тот же хвост приземляешься... Так и уснул, загадку эту не решив.
   ...И снилось ему, как господин Мерин Тиша полную телегу навоза везёт, Хозяином понукаемый...
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ЯЗЫКОВУЮ РЕФОРМУ НА СКОТНОМ ДВОРЕ.
   
   ...в языкознанье познавший толк...
   (Ю. А.)
   
   Скотный Двор - что ни говори, а глубинка, село - одним словом. И село дальнее. С культурой не шибко хорошо, темный народец, необразованный. Селяне, одним словом. Ну, могёт быть, только Ученый Гусь да Крыс Белый относительно культурно изъясняются, а вот остальные... Когда, скажем, авторы прямую речь героев передают, понятно, разные-всякие такие словеса пропускают. Они-то сами, авторы, люди культурные, другим многим не чета. Уж что оне про меж собой говорят и как выражаются - никого не касается, сие есть дело сугубо личное. А тут... Всеж у нас тут сказки, а в сказках всё чуток приукрашивается. А жизть то она не сказка, в жизни то все и проще, и грубее бывает. Совсем по-другому. Да и какая бумага те слова некультурные стерпит? Никак не можно читателя в краску вгонять, а ну, как дети чего случайно прочтут, али женщины?
   Тот же Староста, Индюк Кеша, даже на собраниях Скотских выступая, нет-нет, а завернет что нибудь такое-разэтакое, что хоть стой, хоть падай. От Хряка Борьки у непривычного слушателя уши враз завянут. Петя Петух побудку по утрам кукарекая к своему кукареку завсегда крепкое слово добавит. А то и два-три. Это уж по настроению. А ежели настроения нет - то и десяток слов как загнёт, так загнёт... Даже желтоклювые Цыплята, взрослых слушая, про меж собой такие речи ведут, что иностранцу какому заезжему и половины не понять. Голосочки детские, чирик-чирик. А промеж чириками - ... И ...., и ..., а уж ....- так кажным вторым словом. Козел Сидор с Козой своей Сидоровой Машкой, о житье-бытье балакая, уж такие предметы да действия походя поминает, что и не передать.
    - Ты, ... Машка, ... гулящая, завсегда... где шляешься, ... найдешь. ... Нет бы, ... дома... сидеть.
   - На себя ... посмотри..., бородатый..., совсем. Чтоб ..., ...у тебя ... на лбу вырос! Заместо ... рогов.
   И всё такое непотребство слушают спокойно, хоть бы одернул кто. В порядке вещей, стало быть.
   Но опосля того, как порешили друг дружку господами обзывать, да указом сверху сие подтвердили - выражаться непечатно тоже стало, вроде как, немочно. А сами посудите: " - Господа ...трам-парарам... Скоты". Или "господа ...тудым-сюдым… сограждане".
   Крыса Белого ажно корежит. Гусь - интеллигент сельский, отчасти привычный, и тот токмо клювом в прострации щелкает...
   И порешили оне про меж собой бороться еще и за культуру речи. Дабы литературно Скоты выражаться стали. Как, к примеру, Достоевский или тот же Корней Иванович Чуковский.
    Поначалу Староста и слушать новый прожект не захотел. Как так, это что - без исконно народных выражений прожить? Разве ж можно? А ежели разнос или нагоняй надо гражданину какому вчинить? Народная мудрость про это прямо говорит, что "крепкого слова и нечистая сила боится!". Так что на деле народная мудрость - одно, а суровая правда жизни - совсем другое. Вот такой тупик дуалистический произошёл в бытии и сознании обитателей Скотного Двора. Вроде, надобно бы без матюков, да никак без них не получается.
   Однако Крыс, сочинениями классиков потрясая, за культуру сражался яро. Ко всем и каждому приставал, пользу высокого штиля поясняя. Гусь науку призвал в свидетели, и... совместно убедили-таки остальных Скотов, что за речью следить надо. Как Кеша понятно выразился - "за базаром". И Полкану теперь не "Гав-Гав", а "Ав-Ав" лаять вменили. Петя поутрам с забора не "ку… трах... ку... трах... реку", а просто "ку-ка-ре-ку" выводить научился. Куцо, конечно, звучит, зато культурно.
   Но просыпать подъем Скоты стали, не слышат побудки. Уж Петя надрывается, голос срывает, а всё в пустую. Не узнают его, без матюков-то.
   Борька Хряк, матершинник известный и пьяница, теперь совсем не просыхает, из родимой лужи ужо и голоса не подает, токмо пузыри пускает.
   Бык Цезарь, тот вообще от сохи, лишь молчит, будто в рот воды набрал. Бараны Уток не разумеют. Куры - Кролов. Да что уж там - и промеж собственной породы понимания никакого не стало. Вот, к примеру, Козел с Козой своей объясняться начнут, так полная про меж ними непонятка. Сидор чего-то Машке выговаривает, так она на него оловянными глазами тупо уставится, точно на пустое место. А опосля, ежели чего и ответит, Сидор глазами хлопает, мысль не улавливая. Он ей "бе-е-е", она ему "ме-е-е"... И ничего более.
   Истинный Вавилон, смешенье языков. Скоты бесцельно по Двору шляются, все молчком, да молчком. Любое дело не ладится, все из рук валится.
   Никакого теперь юмора. Ни анекдот тебе рассказать, ни байку какую веселую завернуть... ничего нельзя. Скучно жить стало.
   Неделя проходит, другая... Замерло всё не Скотном Дворе. Староста первым опомнился, прибежал к Крысу в панике:
   - Ты, того-этого, Белый, давай, эту бодягу заканчивай. А то, что ж оно получается - экономика загибается. Ни тебе плану производственного, ни сбору налогов. Куры не несутся, Свиньи вес теряют, Овцы шерстью обрастать перестали. А Баран Бяша - так тот вообще лысеть начал... Кота Черныша уж неделю на Дворе не видно: сбежал, понимашь, от такой культурности... Всё взад возвернуть надо! А то мне уж и цыкнуть на Скотов не можно! А как без этого руководить?
   И строго наказал Белому Крысу с Учёным Гусем родной язык возродить, как предки завещали.
   Те уж и сами поняли, что благое, казалось бы, дело, а к последствиям печальным привело. И стал Белый Крыс принародно теперича других классиков зачитывать - Баркова с Венечкой Ерофеевым, да и у самого Пушкина кой-чего нарыл. А Гусь по Двору ходит, сугубо исторические анекдоты про поручика Ржевского рассказывает, всё в лицах, и жестами себе в рассказах помогает... И просветлели Скоты лицами. Мысль в глазах проявляться начала. Отлегло у их от сердца.
   Не сразу, конечно, но ожил народ Скотнодворский. Куры - несутся, Свиньи - жирок нагуливают, Кот Черныш на любимый забор нарисовался. Даже Баран Бяша - и тот шерстью так густо зарос, что и глаз не видать. А уж Староста Кеша-то как доволен! Только и слышно во Дворе его голос начальственный. Везде успевает на радостях.
   Летописец Белый Крыс, по обыкновению своему, про эту реформу языковую Скотнодворскую тоже запись сделал:
   - " За что боролись, на то и напоролись". Чуток подумав, добавил: - " Язык родной структура тонкая, ранимая. Грубой силой в него влезать не позволительно. И ежели что изменять вознамерился - так то надо не ломом действовать, а тонким скальпелем. И, к слову сказать, совершенно неизвестно, как тот же Корней Иванович Чуковский с личным шофёром изъяснялся, когда машина посередь дороги ломалась. Тоже, поди, не "Муху-Цокотуху" ему цитировал..."
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО СКОТНОГО ДВОРА.
   
   
   Житьё-бытьё на Скотном Дворе неплохое было. Можно, ить, даже сказать, вполне справное. Жили в тепле-светле, ели вдоволь, не бедствовали. Ну, можа, разносолов особых и не наблюдалось, но всякий Скот своё получал исправно. Куры-Утки, иль, скажем, тот же Ученый Гусь - те зерном кормились, да ещё и разных сортов. Свиньи отрубей да ботвиньи тож сполна получали. Коровы и Овцы завсегда охапку свежего сенца имеют, ещё и с добавкой. Берёг Хозяин Скотину, потому и усердствовал.
   А уж про тех, кто в Избе жил, иль при ней её же сторожил - так тут уж и говорить нечего. Баловали их с кормёжкой-то. Кот Черныш так зажрался, что окромя сметанки да свежей рыбки ни на что более и смотреть не хотел. Полкан опосля известных событий в любимчиках числился, потому чего-чего, а мослов сахарных в миске егоной не переводилось. А уж Белому Крысу - так вообще с Человечьего стола перепадало - что Дочка Хозяйская Катька сама ест, тем и его угощает. И колбасные обрезки, это ужо отдельно. Так что он-то много чего в своей жизни опробовал, грех жаловаться.
   Но как-то в книжке одной умной вычитал Белый Крыс, что есть такая штуковина питательная - мёд называется. Вкусен, сладок да пользителен - страсть! И едят его все подряд - и Люди, и Медведи, и Муравьи. Особливо его душу задело упоминание, что Мыши и Крысы медком тоже балуются, приворовывают его у Пчёл, иной раз даже ульи их разоряют. Нет, не то, чтобы Белый Крыс обиделся за свою вороватую породу, он про неё и сам немало знал, просто захотелось ему самому этого самого мёду попробовать. Запало ему, понимаешь ли.
   Подался он к Чернышу. Тот, хошь и числился в потенциальных противниках, но к Крысу относился лояльно, без особых предубеждений. Не особо, конечно, хотелось к Коту обращаться, да что поделаешь - больше его из Дворовых по округе никто не шастает. Он-то ходок известный... Ну, и рассказал ему про мёд, про вкус чудный и сладость неописуемую. И про Пчёл, как об них в той книжке прописано - кто такие и как выглядят. Помощи стал просить, чтобы Черныш ему жилище Пчелиное, мёдом до краёв набитое, нашёл-разыскал. А там уж про меж собой и сочтутся.
   На беду разговор их Козёл Сидор, Старостов заместитель услыхал, да начальству и доложил. Осерчал Индюк Кеша, ох, осерчал! Прибежал, крыльями машет, разорался-раскудахта­лся:­
   - Как-так? Отхожим промыслом решили заняться в обход начальства? Без разрешения, без лицензии, без налогов?! Да я ...трам-парарам... вас обоих... тудым-сюдым... без суда и следствия... тра-та-та через та-та!
   Делать нечего. Надо, стало быть, Крысу с Котом официально совместное предприятие открывать. Староста Индюк Кеша настоял на том, чтобы это было акционерное общество, а пятьдесят один процент акций принадлежали государству, то бишь ему, Кеше. Шумиху ту и другие Скоты услышали, тоже своих долей в предприятии потребовали. А иначе как? Скотный Двор един, и все его, понимашь, граждане. Каждому сладкого мёду захотелось. Ну, как тут не уступить, когда вплотную подступили - кто с рогами, кто с клювом острым, а кто и просто с весом, почитай, в полтонны? Супротив обчества не попрёшь... И с ими дивидендами будущими поделиться придется.
   Обрисовал Крыс честному народу, кто эти самые Пчелы, как выглядят и где, примерно, проживают. Достоверно поведал, что, мол, летают такие-этакие, на Мух похожие, только чуток побольше, с цветка на цветок, улей ихний на дереве, жужжат...
    Гусь, подключив научное мЫшленье, присовокупил, что ежели за одной Пчелкой проследить, то и остальных обнаружить легче лёгкого. А там уже и мёд, всем по акциям.
   Тут - и легка на помине, летит как раз такая, от цветка и прямиком к дереву, что недалече, особнячком растет. Взаправду жужжит. Всем скопом за ней и побежали. Облизываются загодя: вот уж сейчас мёду-то наедимся!
   Столпились Скоты-акционеры вкруг дерева, головы позадирали, за Пчелой внимательно следят. А та в дупло... Так вот он где, медовый склад!
   Белому Крысу, как зачинщику и основоположнику предприятия, самому лезть выпало. Скоты прочие его вперед подпихивают, самим в высь переться в лом. Покряхтел, повздыхал, однако полез. Остальные советы дают, как ловчее до дупла заветного добраться. Переживают и сочувствуют. Поторапливают. Самые нетерпеливые ужо и по стволу стучат, дерево трясут, Крыса погоняют. Ну, понятно - достучались. Пчелы из дупла-то и грянули, да всем роем - на Скотов! Ужасть! Оказывается, обитатели дупла не только жужжать умеют, но и жалятся знатно. Больно! Всем сёстрам досталось по серьгам. Староста Кеша, как начальство и главный акционер, ближе всех к дереву тому стоял и, когда Пчёлы на Скотов набросились, в самый рой и угодил. Более всех пострадал. Как раз на пятьдесят один процент...
   А покудова Пчелы Скотов вкруг дерева гоняли, Белый Крыс под шумок до мёда добрался. Отъел добрую толику и не спеша сторонкой, сторонкой, домой, в Избу, на родной подоконник.
   Так акционерное Скотское общество и прогорело. Об ём более и не вспоминали, накусанные бока почесывая. И про мёд начисто позабыли. "Накушались досыта".
   
   А Белый Крыс, мёду по самое "нехочу" наевшись, в мемуары об том такую запись сделал: "Не будет всем мёду поровну, когда один с сошкой, а семеро с ложкой, "- а потом ещё добавил с гордостью: " Кто смел да спор - тот и мёд спёр, остальным - по акциям..."
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   CКАЗКА ПРО СОН КРОЛЬЧИХИ ВЕРКИ.
   
   Сон есть дивное таинство, укрепляющее силы человека, телесные и духовные.
   (Порфирий Успенский. Епископ)
   
   
   Угомонился Крольчатник к вечерней зорьке. Капустки свежей наелись, водицей ключевой обильный ужин запили, да и по лежкам. Спать пора. Сон, как говаривал один мудрец, есть священное таинство, укрепляющее силы телесные и духовные. Про духовность Крольчих сказать что-то трудно, но вот телесные силы точно им с ихним Кролом ой как надобны порою бывают. Засопела животина, заворочалась во сне. Кому морква снится, крепкая да сладкая, кому лист капустный, росой подернутый. Светлы сны и легки, как и сама жизнь в Скотном Дворе.
   Только Верка-Крольчиха что-то беспокойно в полудрёме вздрагивает, все никак устроиться не может. Но вот и она засопела.
   ...И снится ей сон, странный до невозможности, и не Крольчачий вовсе, а непоймикакой...
   Недалече от Скотного Двора рос Старый Сад, посаженный не то дедом Хозяина, не то прадедом, толь еще каким дальним предком. Не сад, а лес уже почти. В прежние-то годы, говорят, там плодов нарастало немеряно - и груши, и яблоки, и вишня-черешня всякая. Да вот беда - забросили Сад. Позарос, совсем дремуч стал. Скоты туда и хаживать-то побаивались. Лишь только Крольчиха-Верка нет-нет, а заскочит, походит - побродит по зарослям, да и опять к себе, в Крольчатник. Любила она этот Старый Сад. Как-никак именно здесь она свою первую девичью любовь и встретила. До Кузи это ещё было. Эх, хорош был Вольный Заяц, по всем статьям хорош!
   И вот в том самом сне нанимает Индюк Кеша бригаду Бобров, дабы запущенный Сад тот в райские кущи превратить. У Хозяина под это дело средств изыскал, кормов там разных, даже и с излишком, чтоб себя, родимого, тоже не забыть. А чтобы дело экономно сотворить, Бобров призвал не местных, а с недальней Закраины, те вроде подешевше берут.
   Ох, и густ же Сад, зарос зело. А Бобрам того только и надобно: им погрызть чего деревянного - что Кузе сахарную морковь слупить.
   Кеша деловой, сразу сообразил - можно, можно со Старого Сада ещё и не такую прибыль да прибыток сварганить. Деревья старые соседним Дворам на дрова и доски сбагрить, на их месте площадку для молодняка организовать, электорату потрафить. Подрост мелкий и кустарник в веники вязать, да на рынке продавать. А вот те деревья, что пока в силе остались, пущай и далее плоды приносят, а Животине ещё и тень в жаркий день нехай дают.
   Расклад сей Индюк на правах старосты импортным Бобрам подробно и изложил. Те выслушали внимательно, по-своему, по закраинскому что-то покалякали, головой закивали - поняли, мол, согласны. По оплате спорили громко, да недолго, за харчи и чуть поверх того быстро по рукам и ударили. И тут же за дело принялись. Да с завидным таким усердием, что и поглядеть-то любо-дорого. Однако глядеть старосте Кеше на суету трудовую было недосуг, ему же, как лицу ответственному, и тут приглядеть надо было, и там покомандовать. На этих прикрикнуть, тем ценные указания выдать. В делах весь день. Без присмотру да пригляду - оно разве ж на Скотном Дворе можно?
   ...А Бобры работают, только треск стоит, да дерева рушатся. В три смены стараются, без сна и продыха. Молодцы, однако!
   Через пару дней решил Кеша к ним заглянуть, проверить, что да как, а те уж и сами ему навстречу с деревами поваленными, да с вениками вязанными. Все планы поперевыполнили! Дерева, правда, с ветками и сучками необрубленными, да и веники, что уж говорить, только в потемках продавать, чтоб внимательно разглядеть не смогли, зато управились быстро.
   - Рассчитывай, говорят, начальник.
    Кеша им: - так надобно всю работу посмотреть, Сад, типа, каков стал? А Бобры: - да что там смотреть? Сад как сад. Деньги давай, начальник, а то мы на Дальние Выселки не успеем, а у нас и там договор. Работу да заработок потеряем.
   Пришлось Кеше побыстрому раскошеливаться, а то такой хай подняли, что чуть не оглох.
   Только расчёт получили - собрались в пять минут всем табором, и были таковы. А Кеша решил праздник по поводу открытия Нового Сада объявить. Хорошо, хоть сперва комиссию в составе себя, как председателя, Козла Сидора в качестве заместителя и Гуся, как представителя сельской интеллигенции, Сад посмотреть отправил. А там такое... Ну, вообще-то, ежели по чести говорить, ничего там такого нет. Там вообще НИЧЕГО НЕТ! Ни травинки, ни былинки, а уж про дерева плодовые тенистые и вообще речи быть не может. Так что праздник отменять пришлось.
   А тут как раз новое собрание намечается. Кеша к отчётному докладу готовится. Ходит чернее тучи. На всех похуже Полкана лается. И так всю Скотину во Дворе затюкал, что и не передать. Только было на Крольчиху Верку надумал наорать, тут она, к своему облегчению, и проснулась. Не сразу и поняла, что это сон был, соскочила, трясётся вся. А уж как поняла, что это ей только пригрезилось, от радости даже прослезилась.
   Глядь, а тут и Кеша идёт, весь довольный и счастливый.
   - Собирайтесь, - говорит, - на собрание, новости хорошие сообщать буду.
   - Все мы знаем, - продолжил он, когда вся Скотина посерёдь Двора собралась, - в каком состоянии у нас Старый Сад. Так вот: теперича у нас будет этот Сад Новым, с площадкой для молодняка и прочими другими прибамбасами. Я ужо и бригаду Давских Бобров под это дело выписал. Повезло, я так считаю, повезло нам с ними. Быстро сделают и возьмут недорого. Я их по случаю у речки встретил. Они так и сказали - мы, мол, Давские работники. Всё что хошь сделаем быстро да недорого. Так что - ура Новому Саду!
   Тут весь Скотный Двор от восторга в раж вошёл. Кто мычит, кто блеет, кто крякает-кукарекает, радуются, в общем и целом. Только одна Крольчиха-Верка горько-горько заплакала... Но на неё никто внимания не обратил. Все, понимаешь, радуются, а она тут сырость разводит! Кто ж на такую дуру набитую ещё и внимание обращать будет?
   
   Тут и сказочке конец...
   
   
   
   СКАЗКА ПРО КОНКУРС "МИСС СКОТНЫЙ ДВОР".
   
   
   Как говорится, не было печали - купила баба порося. Так и у нас на Скотном Дворе - то же самое: жили себе спокойно - не тужили, да чёрт попутал, реформаторством занялись. То одну какую реформу начальство учредит, то другую. То такое новшество введёт, то этакое... А народу - в тягость, коситься на власть начали, роптать...
   Белый Крыс как бы невзначай Старосте намекнул, что народу не токмо хлеб нужон, но и зрелищ ему подавай хоть малую толику. Опосля этого утвердил Индюк Кеша провести на Скотном Дворе про меж лиц дамского полу конкурс красоты. Чтоб всё как положено - и чтоб по подиуму дефиле было, и чтоб жюри оценивало (это судьи такие, если по-нашенски), и приз для победительницы. Чай, поди, не хуже других живём, не в тайге. Тоже в курсе последних новшеств и событиев. Про состав жюри споров не было - председателем, естественно, Староста Кеша, заместителем - Козёл Сидор, Гусь Учёный - от науки, Белый Крыс - секретарём. Ну, и Быка Цезаря - от народу, для кворуму. Чуток посовещавшись, порешили ещё трёх мужиков Скотнодворских в оценщики пригласить - Петуха Петю-Второго, Хряка Борьку, ежели не нажрётся по случаю события, да Крола Кузю Италийского, (как знатока слабого полу). Тишу беспокоить не стали. Не до баб ему последние лет двадцать, одно слово - Мерин.
   Долго судили-рядили: кого же до конкурса допускать? Кому разрешать участвовать, а кому - нет? А потому, как теперича на Скотном Дворе демократия и равноправие, то и лица дамского полу в правах про меж себя равны. Проще говоря, всем можно в конкурс записываться, ежели ты не мужик. Ну, а призы - вполне, на уровне. Достойны будущей Королевы. Овсов пол мешка, отрубей там, прочих овощей в достатке. И венец победительнице по типу лаврового, но из растений местных, разумеется.
   Опять же - слава! Внимание общее, а ежели что, то и на "Мисс Мира" путевку. Это ведь аж на самые Дальние Выселки, и всё - за казённый счет! Далее перспективы совершенно ослепительные: контракты всякие-разные с агентствами рекламными, мир высокой моды, обложки глянцевых журналов... В итоге полный достаток и сладкая жизнь.
   Готовиться к мероприятию начали задолго. Кеша дату мероприятия назначил, заместитель его, Козёл Сидор, про то меж дамского населения известил. Кота Черныша Послом Доброй Воли на другие Скотные Дворы приказом определили. А что ему, все одно по Кошкам где ни попадя шляется. Пущай заодно и приглашение на действо разносит, всё польза. Уж придут - не придут от иных Дворов гости - это дело третье, было бы предложено. Вежливость международная обязывает. Этикет, как Крыс красиво выразился.
   Пса Полкана Кеша строго проинструктировал на предмет бдительности и охраны правопорядка. Ибо вместе с гостями зваными могут пожаловать штпиёны да диверсанты, а то и просто какие фанаты хулиганствующие. Коих и надлежит выявлять, излавливать, да на чистую воду выводить.
   Конкурс порешили проводить в большом амбаре, где Хозяин зерно по зиме хранил. Летом-то оно всё одно порожняком без дела простаивает. Огромадное здание, доложу я вам. Почитай, все Скоты с полным комфортом разместятся, боками толкаться не будут. В дальнем углу Бобры Давские помост дощатый, типа подиум, сварганили, под строгим Кешиным приглядом. Это уже для дам. Что бы все прелести ихние отовсюду видно мужикам было. Конферанс вести Сурка пригласили. Гостем от Широкого Поля, и для улучшения отношений. А чё? Тот в цирке пол жизни прожил, так кому, как не ему?
   Дамы тож к дню сему волнительному дружно готовились. Все в " Миссы" хотят. Походку отрабатывали, позы завлекательные принимать учились. Всякая из участниц свои секреты обольстительные от соперниц до поры , до времени скрывала, дабы фору перед ими на соревновании иметь. Тем паче на предварительном отборе многих строгое жюри отсеяло. Овец, к примеру, потому как оне шибко уж шерстью заросли, и личность их каждой определять было затруднительно. Блондинки, конечно, оне натуральные и кудрявы, да уж одинаковы больно. Из Крольчих оставили одну Верку, иначе от их кроличьего племени на подиуме и ступить негде было бы. Кур и Уток шуганули, (ибо гадили на подиуме по недомыслию), только Пеструшке исключение сделали. На сём Петухи с иных Скотных Дворов почему-то настояли.
   Истинно малинник! Из претенденток во второй тур прошли такие кандидатки: Корова Зорька - выменем своим знаменитая. Хавронья - баба правильная и справная. Коза Машка стройная, изящная, с копытцами точеными, тоже - девка хоть куда. Не зря, наверное, у Козла Сидора рога, что твои оглобли. И, как уже было упомянуто, Верка да Пеструшка. Индюшка, конечно. Без её, сами понимаете, ну, никак не можно, это ведь Кешина протеже.
   Кстати, интересная история с нею вышла. Староста Индюк Кеша по наущению Крыса Белого Петуху Пете дал поручение. Индюшку, мол, надо бы пропиарить. Это чтоб шансы еёные на конкурсе повысить. Но тонко так пропиарить, без лишнего шума. Петя миссию сию понял оченно по своему и незамедлительно отправился Индюшку пиарить, тем более, что по поручению! Ну, и пропиарил её без лишнего щума, но со всей душой и старанием за колодцем... К обоюдному удовольствию. Об исполнении Кеше доложил, за что начальственной благосклонности и похвалы удостоился.
   И вот долгожданный день настал. Все Скоты поголовно на мероприятие пришли - шутка ли, не кажный день такое происходит. Даже с других Дворов гости прибыли. Всем, понятно, интересно на женский пол поглазеть. Староста Кеша речь толкнул, как всегда про посевную и демократию, но недолгую, потому как самому хотелось на зрелище посмотреть.
   Радива зажигательные мелодии заиграло. Сводный хор с Птичника выступил, для разогреву почтеннейшей публики. Курочки-певички все в перьях, будто примадонны. Блондинки Овцы канкан отчебучили, чем настроение собравшихся оченно подняли.
   А потом ужо приглашенный Сурок, что конферанс вел, самоё действо и объявил.
   И пошли конкурсантки по подиуму - походки изящные, стать и грация непередаваемая! Одна другой лучше. И всякая на себя мысленно корону победительницы примеряет. А уж как старались-то! Свинья Хавронья два раза на задние лапы вставала, об шест, что с подиумом рядом, разными местами тёрлась, и всё музыке в такт. Коза Машка публике глазки строила, хвостиком завлекательно потряхивала, а Зорька с таким азартом бёдрами вихляла, что аж Пеструшку выменем своим с помоста снесла. Чуть не дисквалифицировали Корову за неспортивное поведение, но Бык Цезарь так на судей глянул, что строгое жюри сразу поняло, что ничего особенного и не произошло.
   Хлопали мужики, "бис" да "браво" кричали. Достоинства и стати участниц нескромно обсуждали. Эротика сплошная, азарт и удовольствие!
   Жюри совещаться стало, кому из прелестниц корону вручать. Взяли часок на размышления. Но так получилось, что Крол Кузя с Веркою в Крольчатник удалился. Цезарь Зорьку на лужок повёл. Поддатый Борька Хавронью пяточком за свинарник подпихивает... Пеструшка куда-то за околицу подалась в окружении Петухов соседних... Кеша с Гусем и Сидором в амбаре совещаются. А Петух Петя сызнова Индюшку пиарить пошел.
   Так голоса судий и поделились. За Верку - один голос. За Хавронью - тоже один. За Машку - нету голосов. Козел Сидор воздержался, свои рога об стенку амбара почёсывая. Зорьке присудили титул "Мисс Грудь (вымя)", на здоровяка Бугая Цезаря с опаской поглядывая. Хотя, впрочем, заслуженно присудили, в этой категории ей точно равных не нашлось. За Пеструшку много голосов было, всё больше от приглашённых чужих Петухов, но все совещательные. Гусь от науки слово взял, да в выводах запутавшись, лучшую определить не смог. Все, мол, хороши.
   Победила серенькая Индюшка, с двумя голосами. Понятно, что Староста за свою пассию голосовал. Так ведь ещё и Петя, что свой голос Кеше перепоручил. Что ж - тоже понятно. Пиар, как не крути, - великая сила!
   ....................­....................­....................­....................­....................­....................­..­
   Секретарь жюри Белый Крыс всё это видел да в летописях Скотнодворских отобразить не поленился. Написал же он следующее: "Конкурс красоты - дело нужное, ибо чувство прекрасного народу прививает, а также иные чувства обновляет. И властям полезное - можно отработать пиар-ходы и технологии выборные."
   Далее отметил: " Однако неплохо бы и политиков некоторых иногда всем народом пиарить, для поднятия рейтингу..." Напоследок, не удержавшись, снова к классикам обратился, процитировав: " ... А судьи кто...?"
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О КУРИЦЕ КЛУШЕ И ГАДКОМ ЦЫПЛЕНКЕ.
   
   "O temporal o mores!"
   Цицерон.
   
   Казалось бы - что уж такого сложного - яйца несть, да опосля из них цыплят высиживать? Все Куры так делают. Ан, нет, так - да не так. Вот, к примеру, на Скотном Дворе Курица Клуша была самая примерная-распримерн­ая­ из всех. И яиц у ей в кладке завсегда поболее, чем у других, и Цыплята ранее других проклёвывались, да и все здоровенькие были, крепенькие - матери на радость, другим Курам на зависть. А всё потому, что Клуша старательная баба была, не чета другим некоторым. Аккуратистка и умница, всё как положено делает. Где по дедовской науке, где по своему разумению - но всё с материнской любовью.
   Счету, конечно, не обучена, да и почто бабе простой арихметика? Всегда без неё обходилась. Но однажды эта арихметика Клушу и подвела. В кладке последней вроде как лишнее яйцо затесалось. То ли было, то ли не было. Но вот оно, кругленькое, лежит посерёдь прочих. Точно что не камешек какой, яйцо, как есть яйцо. Размером, конечно, чуток от прочих отличается, да всяко в куриной жизни бывает. Иной раз и ранее получались не по ранжиру. То ли Петя Петух с большого бодуна бывал, то ли сама Курица чего не того съела... Случались казусы.
   Но коли яйцо есть, то и высиживать надо, это уж закон. Со всем тщанием и старательностью полной. Как народятся Цыплята, там и разбираться будем. И не зря говорят, "что посеешь - то и пожнёшь". Из странного яичка Цыпленок первым и вылупился. Ну, уродец, конечно, еще тот, однако ведь своя кровиночка. Куда денешь бедолагу?
    - С прочими воспитывать буду, - вздохнув тяжело, решила Клуша. Но к Ученому Гусю пошла за советом. Тот по обыкновению клювом пощелкал, глаза позакатывал, про мутантов непонятное завернул... Но потом все-таки пришел к иному мнению, рассказал озабоченной мамаше старинное предание о Гадком Утёнке, что из уст в уста передавалось.
   - Повезло тебе, кума, несказанно! Счастье привалило! Настоящего Лебедя воспитывать будешь! Самая красивая птица, что только есть на белом свете. На меня, Гуся, похожа, но, по слухам, стократ красивше. И тебе честь и слава, и всему нашему Скотному Двору уважение громадное будет.
   И вдохновилась Клуша на подвиг материнский. Ну и что, что в отличие прочих жёлтых этот сер да неказист, зато ужо когда вырастет... То-то будет награда за труды и ночи бессонные.
   По всему Скотному Двору слух быстро разнесся, что у Куры Клуши чудо эдакое произрастает. Уж такой почет к серенькому, уж такое не по летам уважение! На что Староста Индюк Кеша надут да надменен, а ведь и тот лучшие зернышки пацану ссужал. От кормушки всех отгонял, что Уток, что Курей, пока малой не насытится. А тот и рад стараться, ест, что взрослый. Растет, как на дрожжах. Положение свое особое быстро понял, мамкой понукает, папку Петю не слухается, Индюком запугивает. В грош никого не ставит. Так нос задрал, что выше и некуда. А все вокруг его, желторотого еще, кроме как "наш Лебедь", и не величали.
   Клуша ему всё прощала. Как же - своё дитя, любимое, под тёплым брюшком высиженное. И надёжа на будущее, и отрада Куринному сердцу. Остальных Цыплят сгоряча могла и отчитать, и подзатыльника дать, ежели что. А с любимца своего только что пылинки не сдувала. Что тот ни сделает - всё ладно, всё здорово да правильно.
   Под конец лета Цыплёнок из странного яйца крепко подрос, да однажды на крыло и встал. Курица - не птица, летать не положено. А этот - махнул окрепшими крылами, круг над Двором сделал, Скотам честным сверху на голову опростался, сам того, впрочем, особо и не заметив. Да и ему ли, такому самому-самому, на мелочи подобные внимание обращать? Прокуковал три раза с соседней осины, да в Дикие Леса и упорхнул.
   Больше его никогда и не видели. Так, слышали пару раз издалече, да что с того толку? Что растили - то и вырастили.
   А Клуша долго потом по нему горевала, все глаза слезами материнскими выплакала...
   Эх, видать, и впрямь врёт предание - не так хорош былинный Лебедь, как его малюют...
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ЦЫПЛЕНКА ДЕЦЫПЛА
   
   
    Душевная болезнь подразумевает долгое и многотрудное лечение...
    (Кащенко)
   
   О вкусах не спорят. По вечерам из Вороньей Слободы, что от Скотного Двора недалече, доносилось нестройное карканье, в котором нет-нет, но иногда с трудом угадывалось старинное "шумел камыш". То, слыш-ко, цыганщина какая иль "семь-сорок", а то и восточные мелодии звучали. Да что с них возьмешь, с Ворон? Одно слово, ин-тер-на-ци-о-нал..­.­
   Вот на Скотном Дворе - да, другое дело. Про ромашки с лютиками, да про то, что кто-то с горочки спустился. Заслушаешься! Тут тебе и напевность народная, и чувства сердешные. Хозяин - тот, конечно, как с Федором на грудь примет, про "Владимирский Централ" поет, или про паровоз, чтоб тот колёсами не стучал. А Пес, подхалим, подвывает. Тот ещё дуэт получается. Но это случай частный. Все-таки чаще про лютики. Тут Хозяйка - мастерица запевать, а Катька подмогает. И несутся по-над речкой приятные кажному Скоту звуки. Замирает всё в истоме, сама природа внемлет!
   Но - случилось! Правильно говорили древние: "О, времена! О, нравы...!" Заделался один Цыпленок по имени Цып рэп петь. Уж где он такой заразы буржуйской понахватался - неведомо. Может, Перелетные Гуси с Дальних Западных Выселок принесли, или радива, что в Избе Хозяйской день-деньской бубнит, рассказало. За давностью и не докопаешься.
   Но катится этакий желтый комочек по Двору, то пищит, то чирикает, то квохчет... Вот, вроде бы, по нашенски, а ведь так сразу и не поймешь. Крылышки малюсенькие веером гнет, с ноги на ногу в ритм рваный переступает. Подергивается, словно припадок у болезного случился. Ежели внимательно прислушаться - услышишь: - "Йо! Йо! Хэй брат!.. Йо! Йо!". Вот ведь зараза, какая, - дался малОму этот "брат"! Сам-то от горшка - два вершка, желторотый ещё такой... Мамка евонная, Курица Клуша, в панике и полном смятении. Что ж это такое с птенцом приключилось? Уж не болезть ли какая гадкая пристала? Али умом повредился, головенкой слабой к чему неслабо приложился?
   А тот, как ни в чём ни бывало, по Двору нараскоряку ходит, тонкой ножкой ритм бьет, да щебечет во всё горло:
    - Йо... Я... тебе скажу... Йо!
    Пёрышки в дреды заплёл. Растаман, млин... Себя иначе, как "Децыпл" не называет, а на настоящее, от рождения данное имя откликаться не желает. Ни дать, ни взять - умом тронулся. На него глядючи и остальные Цыплята в рэперы подались. Вот такие, понимаешь ли, пироги. Видать, и впрямь болезть какая заразная родной край посетила, да все молодняк косит, типа гриппа какого птичьего. Токмо на эдакий душевный уклон. Лечить надо, да и срочно, а то и Утки степенные назавтра тарантеллу плясать удумают. Неужто до такого дурдома Скотный Двор допустить можно? Куда командование смотрит? Нет уж!
   И вот был срочно созван консилиум по решению рэпо-цыповой проблемы. Во главе, понятно, Индюк Кеша, как староста, Козёл Сидор - его вечный заместитель, Учёный Гусь и Белый Крыс - как научные кадры, ну, ещё и Мерина Тишу для солидности и полного кворума пригласили. Как-никак, в дальних краях бывал, свет повидал, может, что и полезное подсказать сможет.
   Сперва, понятно, Кеша вступительную речь толкнул. Говорил не долго, но по существу: выход из сложившегося положения один -лечить. Токмо как?
   Тут мнения разделились.
   - Да не берите в голову, - вдруг промолвил молчун Тиша. - Перебесится малец, израстётся. Всё само собой и образуется.
   - Крайне неверное мнение! - горячо возразил ему Учёный Гусь. - Лечить, лечить, и ещё раз - лечить! Что ж, по вашему, профессор Кащенко ерундой занимался? Нет, необходимо внешнее воздействие на больного, способное отторгнуть его от чуждой нам культуры и которое сможет вернуть его к нашим, исконно Дворовым корням!
   - Вне-е-ешнее возде-е-ействие - это что, выпороть, что ли? - воодушевился Козёл Сидор. - Я вот, к приме-е-еру, свою Козу Машку порю по пятницам, чтобы не бе-е-егала где ни поподя. Кре-е-епко деру, для острастки. Помогает.
   - Нет, подобные негуманные методы нам не подходят, - задумчиво произнёс Белый Крыс. - Пороть такое юное создание как Сидорову Козу никак нельзя. Организм может не выдержать. Воздействие необходимо на тонком, психологическом уровне. Надо так...
   А поутру операция по возвращению Цыпа в нормальное состояние началась. Не обращая никакого внимания на вопли и стенания больного, дреды с него были торжественно срезаны. Чтобы и другим неповадно было. Впечатлительную Курицу Клушу заранее удалили, чтобы своей ложной жалостью к любимому дитятке не смогла испортить процесс выздоровления. Твёрдый духом папаша Петух Петя Второй крепко держал своего юнца, которому прямо в ухо самодеятельные Дворовые певцы пели настоящие народные песни. До самого вечера, как и указал Белый Крыс. А назавтра лечение продолжилось. И напослезавтра. И так всю неделю.
   Через неделю Цыплёнок Цып дёргаться перестал, больше не скулил, не выл и не плакал. Наоборот, глядя помутневшими глазами куда-то вдаль, начинал подтягивать вслед за поющими:
    - Во саду ли, в огороде...
    ...Во поле берёза стояла...
    ...Артиллеристы, Хозяин дал приказ...
    ...И Кеша - такой молодой...
   На этом излечение больного было сочтено завешённым. Бывший Децыпл откликался теперь только на "Цып", от рэпа шарахался, был тихим и послушным. Единственное, что немного беспокоило окружающих, так это то, что нет-нет, а вскрикивал немелодично Цыплёнок Цып по ночам дурным голосом:
   - Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!.. Йо...!
   Чем несказанно пугал куриное население.
   
   
   Тут и сказочке конец...
   
   
   
   СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ СКОТНОГО ДВОРА ("СКОТНОДВОРСКИЙ ИНЦИДЕНТ").
   
   
   Истина где-то рядом...
   (Малдер)
   
   Как-то раз жарким летом дождался Пёс Полкан утренней прохлады, да и вылез из будки отдышаться, свежего воздуха хватануть. А то ночью-то изнемог, от духоты этой дурной совсем сопрел под шкурою своей лохматой. Прошёлся по Двору туда-сюда, водички из миски хлебнул, потянулся сладко... Блох, Лискину память, погонял. Хорошо-то как, сказка, да и только!
   Оглядел внимательно Двор, как-никак, вверенная территория. Все вроде на месте. Ан нет, даже и прибавилось! Посередь Скотного Двора посудина странная, не то корыто какое, ни то тарелка большая, круглое да явно металлом поблескивает - с вечера такого точно не было. Интересно, непонятно, странно даже. Откуда и взялась?
   Подошел, конечно, поближе, нос из любопытству в посудину сунул... Ой! Кто-то нос Песий из посудины ловко ущипнул. Не столько больно, сколько неожиданно. Полкан даже взвизгнул и на задницу сел. Помотал башкой, да и вновь к посудине - только уж осторожно, чтоб опять по носу не досталось. Много Полкан видел, но что бы такое... Маленькие Зеленые Скоты на него из посудины той смотрят, глаза пучат. Что за оказия? Может и не совсем зелены, конечно, с коричнева, однако ничего подобного раньше видано не было.
   История становилась все "страньше и страньше". Жуть, одним словом.
   Озадачился Пес и растерялся дюже. Да что там темнить? Спужался! Что предпринять, куда бежать? Хорошо Ученый Гусь тоже спозаранку проснулся, вышел ноги поразмять, умные мысли свои подумать. Этот-то сообразит, что к чему. И не такие ребусы разрешал, бывало. К нему надо, за советом и разъяснением. Больше-то и не к кому.
   - Нуте-с, сударь, - начал по научному Учёный Гусь. - Показывайте, чего у вас там такое за ночь приключилось.
   - А вона, сам посмотри, - кивнул на посудину Полкан. Пихать туда нос ещё раз он больше не решался.
   У Гуся округлились глаза.
   - Так вот вы какие, Маленькие Зелёные Человечки! - радостно возвестил он, всплеснув крыльями. - Сподобился таки узреть... А ведь думал - врут Перелётные про Зелёных...
   - Какие же они зелёные? - удивился Полкан. - Скорее - коричневые...
   - Мимикрировали, - с готовностью пояснил Учёный Гусь.
   - Чего-чего они наделали? - Пёс с опаской сделал шаг назад.
   - Цвет поменяли, чтобы не выделяться на фоне навоза... Мне в прошлом годе Перелётные Гуси рассказывали, что в недалече от Силиконовой Долины такой же случай приключился, - с воодушевлением стал рассказывать Полкану представитель "сельской интеллигенции".
   - Что за история-то? - развесил Полкан и без того лопушистые уши.
   - Давно это было, - былинно завёл свою речь Гусь. - Есть в тех краях городок небольшенький. Росуэлл называется, если память мне не изменяет. Вот там рядышком и случилось, такая же посудина с небес упала... Вот не было ничего, и вдруг посередь тамошней пустыни и с неба и сверзлось. И Маленькие Зеленые Человечки, точь в точь такие, как у нас, в ней обитались. Она, тарелка та загадочная, и посейчас в тамошней "Зоне 51" сохраняется, в восемнадцатом ангаре. Да много чего Перелетные рассказывали. Дескать, над Зелеными опыты разные ставят, истину научную изыскивая. Но это секретно, тайна необыкновенной важности!
   - Во как! - не всё понял Полкан из его речи, лишь только то, что случай в самом необычный, и очумело уставился на "тарелочку". - А ведь я сразу понял, что скоты-то в ней не простые, мало что зеленые... Да еще о шести ногах. На головах-то, на головах - глянь, что торчит.
   - Ну, а вот это как раз и понятно, - снисходительно пояснил Ученый гусь. - То антенны, для телепатической связи. Это мы с тобой звуками изъясняемся, а оне, смотри, молчат всё. Можа прямо сейчас с нами в "контакт" вступают, а мы и не слышим. И еще, сами-то, сами, вона: в скафандрах. Как есть, пришельцы иных миров. Я так думаю, пущай уж Хозяин сам решает, что со всем этим делать. Заявлять куда об открытии века, либо лично как пользовать.
   Тут скрипнула дверь, и на крыльце показался Хозяин. Полкан сразу же нырнул будку, опасаясь кирзового сапога, Гусь тоже благоразумно отскочил в сторону.
   - У, мои хорошие, - довольно произнёс Хозяин, удовлетворённо заглядывая в посудину. Подхватил её на руки и унёс в Избу.
   - О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух... - мечтательно продекламировал Гусь, глядя вслед Хозяину. И закончил не в рифму: ... Есть многое на свете, друг Горацио...
   - Какой я тебе Гораций? - возмутился Пёс. - Совсем мозги у тебя с этими Зелёными Скотами набекрень съехали? Полкан я... ПОЛ-КАН! ЯСНО?!..
   
   ... - Ух, хороши! Где ты такую модную ловушку надыбал? -тем же вечером, выставляя на стол большое блюдо с варёными Раками, спрашивал Хозяин Фёдора.
   - Внучок из города в подарок прислал, - похвастался старый Конюх. - А где же обещанная истина, та самая, что в вине?
   - "Истина где-то рядом", - по военному, на весь Двор гаркнул, подмигнув, Хозяин, доставая припрятанную от жены пятилитровую банку с пивом...
   
   Всю следующую ночь Полкан с Гусём смотрели в загадочное звёздное небо. Там, в немыслимой дали, откуда прибыли Пришельцы, было столько нераскрытых тайн, что у Ученого Гуся голова шла кругом от щемящего предчувствия сопричастности. Утром же, найдя пустой скафандр Маленького Зеленого Человечка, пытливый исследователь прибрал его в укромное место, чтобы самому Великую Загадку разгадать...
   - Истина где-то рядом...- частенько повторял он подслушанную фразу, любуясь своим сокровищем. - Поди, в Силиконовой Долине за артефакт сей не то что похвалят, а и должность какую немаленькую дадут.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ СКОТНОГО ДВОРА (АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ СЕНСАЦИЯ).
   
   
   
   С тех самых пор, как нашел Ученый Гусь скафандр таинственных пришельцев, совсем на науке сдвинулся. И ранее заумные разговоры со всеми заводил, а теперь от него и вовсе проходу не стало. Словами непонятными выражается, сразу и не поймешь - не то посылает тебя куда подальше, ни то приятность какую говорит. То "артефакт" у него, то " стратиграфия". Увлекся Гусь изысканиями практическими. Надумал раскопки на родном Скотном Дворе провести, чтоб все как положено, по науке. Историю прояснить прошлых веков, а там, глядишь, и новую какую истину открыть. Чтоб точно было с чем в Силиконовой Долине показаться. А для того имя себе надо сделать в кругах научных, авторитет, а то и вообще - свою школу основать. Окладников, вона, академик, а ведь тоже, поди, с малого начинал. Копался в землице, да и нашел открытий разных много.
   А ноне? Знаменит, известен. Корифей!
   На той самой помойке, где посчастливилось таинственный скафандр обнаружить, и решил Гусь археологические изыскания провесть. Кто знает, можа там еще много чего сокрыто. Недра, оне тайны свои крепко хранят. Самому копать не с руки. Потому взял на себя взял научное руководство проектом. А в копатели Свиней пригласил, посулив благ материальных, да почет, случись что найдут. А что найдут чего, в том и не сомневался.
   Что Борька, что Хавронья - землекопы знатные . Прирожденные таланты. Этим только посыл дай да растолкуй - горы свернут. Только поглядывать надо, чтобы ненароком открытие какое не съели, да не раздавили чего сдуру, с них станется.
   Утречком, по холодку, пока солнышко не печет особо, разметил Гусь раскоп, шажками промерил, колышки по углам забить велел. В консультанты Белого Крыса позвал. Как-никак, а в Подпол тот хаживал, стало быть, опыт есть под землей работать. Тут тебе много полезностей сразу: и перекинуться ученый словом будет с кем, и школы будущей основа в Крысовом лице.
   Со Свиньями по первости трудновато было, следить да научать правильно копать приходилось.
   - Стой, Хавронья, стой, не бери на пупа! Тут тебе деликатное - надобно тонким слоем снимать, чтоб не пропустить чего... Вот смешаешь всё в одну кучу - как я потом пойму - что ранешним слоем шло, что более поздним... Накладка получится, подтасовка научного факта. ... Борис, нежней, нежней, это ж не брюкву из огорода вырываешь, а добываешь бесценные свидетельства исторического пошлого!
   Первой находкой была дюжина пивных пробок.
   - Верило, верило сердце - здесь копать надо, - суетился Гусь, радостно потирая крылья. - Вот и культурный слой пошёл. Назовём его первым. ...Да подождите вы находки вынимать, ложьте их на место! Надо всё зафиксировать, описать, где и как предметы находились. Жаль, нивелира с теодолитом нет, можно было бы и глубину залегания инструментальным способом замерить...
   В третьем (условно) слое обнаружили кучу рыбьих скелетов.
   - Ага, - ликовал Учёный Гусь. - Вот вам и подтверждение гипотезы о Великом Всемирном Потопе! Спросите: почему? Резонный вопрос - резонный ответ. Репер нашего Двора находится на самой высокой точки в округе, выше речки саженей на полста. А, значит, рыба сюда, наверх, могла попасть только при Всемирном Потопе. Железное доказательство! Не стыдно будет и в Силиконовую долину с таким открытием показаться!
    Квадрат раскопа становился всё глыбже и глыбже. Стараниями Борьки и Хавроньи на белый свет являлись новые и новые артефакты. Их была уже целая гора! Чего там только не было! Осколки битого стекла, которые Ученый Гусь упорно называл керамикой. Сами бутылки, кои целее - амфорами. Пробки что пивные, что водочные откладывались в кучку "железного века". Но, странное дело - научный руководитель полевых исследований вдруг всерьёз заинтересовался именно и только найденными костями. Сразу же в состав экспедиции в качестве палеонтолога был включён Пёс Полкан. Кто же ещё на Скотном Дворе лучше его в костях разбирается? Малую берцовую кость от большой с закрытыми глазами отличит, да и не на ощупь - на вкус даже. Этакое, пожалуй, самому Окладникову было не по силам. Но именно на вкус-то кости Гусь Полкану определять и не давал, а по сторонам в разные кучки раскладывал. Эвон рыбьи, эвон птичьи, а то - животин иных. "Клас-си-фи-ци-ровал­".­
   Камеральная обработка материала заняла уйму времени - часа полтора. Гусь лоб морщил, над костями хлопотал усердно, так и сяк их перекладывал, бормотал чегой-то себе под нос и, наконец, объявил всем торжественно:
   - Друзья мои! Долго мы стояли на пороге Великого Открытия, и вот оно свершилось! - постоял, помолчал, любуясь произведённым эффектом, и дальше продолжил: - В результате проведённых исследований было обнаружено множество костей, принадлежащим различным особям. Присутствуют кости всех Птиц и Животных, поживающих на нашем Скотном Дворе. Подчёркиваю: всех! А это означает, что все мы - исконные обитатели здешних мест.
   А теперь - главное: не обнаружено ни одной кости Хозяев! Из этого следует вывод, что Хозяева появились здесь значительно позже нас. Напрашивается естественный вопрос: откуда же они взялись? Из известного нам факта, а именно: тесного контакта Хозяина с недавно прибывшими Пришельцами само собой напрашивается следующий вывод: Хозяева не просто существа высшего порядка - они тоже Пришельцы, только иные, и прибыли на Землю несколько раньше тех, маленьких. Да, друзья мои, наши Хозяева - инопланетяне! И теперь это Открытие, сделанное нашей Комплексной экспедицией, точно заслуживает Нобелевской премии! Ура, товарищи!..
   
   ... Эх, жаль, что об Открытии оном в Силиконовой долине так и не узнали. Знать, не любят Люди свои тайны раскрывать...
   
   Тут сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ПРИШЛЫХ БАРАНОВ И НОВЫЕ ВОРОТА.
   
   
   Жизнь на Скотном Дворе завсегда спокойно-размерянно текла. Особых событий, окромя тех, что про меж местных происходили, не наблюдалось никогда. Ну, Крола Кузю из заморских земель Италийских в позапрошлом годе привезли, ну, Орёл Белоголовый залетал, в неведомую Флоридщину на учёбу птенцов забрал, да Бобры Давские ненадолго на работы в Сад завернули - вот и все гости. То, что Полкан Волка задрал однажды геройски, а Крол Кузя Хоря в клетку словил - так то почти и не считается: это ж соседи, пусть и не самые приятственные. Про пришельцев инопланетных которые, вроде, как на Дворе объявлялись - так вообще разговор особый. Их только Гусь Учёный и узрел, но он-то сам - труженик науки, а , значит, не от мира сего, ему простительно.
   И вот однажды гостей целый табор на Скотный Двор пожаловал. И все, как один - Бараны. Дворовые - местные, конечно , удивились, но Белый Крыс, который завсегда в курсе всех новостей последних, пояснил:
    - А это Друг Хозяина, что с самого Райцентра, попросил недельку их на Дворе подержать, надобность у него какая-то.
    Безвозмездно иль как - особо никто вдаваться не стал, но Хозяин с Другом два дня из Избы не выходили, песни орали дурными голосами, всему подворью спать мешали...
   Столь много Баранов одним скопом во Дворе отродясь не видывали. По правде говоря, и одного Бяши Скотам заглаза хватало. Баран - он и есть Баран, что с него возьмешь? А тут - вона сколько! И все как Бяша, а то ещё и пошибче будут.
    В тот же день выстроились поселенцы временные всем кодлом напротив ворот новых, стоят, смотрят. И внимательно так, понимаете ли, смотрят, ажно рты пораззявили. Местные тоже подошли, поглазели - ворота, как ворота. Новые только. Не большие, не маленькие - в самый раз. И, вроде, неприличного ничего подрастающее поколение не накарябало. Что там углядеть такого можно?
   А те - попьют-поедят и снова к воротам. Скоты дворовые сперва хихикали над ними, у виска крутили. А потом уж и их интерес взял. Ну не может быть такого, чтобы цельный табор вот так без дела, по своей воле в одну точку пялился!? Когда раньше один Бяша на них глазел - никто особо и внимания не обращал. А тут - целая толпа. Что-то там точно интересное есть. Только вот что?
   Стали поближе подходить, ворота рассматривать и так, и сяк. И в торец, и напрямую, и под углами разными. Справа и слева, сверху и снизу - со всех сторон. И никак не ясно - что же там Бараны такого узрели-увидели! А в азарт-то ужо и вошли. Как Петух Петя-Второй побудку прогорланит - сразу бегут к воротам, место занимают, чтоб рассматривать сподручней было. Уж и Баранов оттирают в сторону - неча , мол, вам тут. Самим, дескать, интересно. Те поначалу возмущаться пробовали, да куда супротив Быка Цезаря да Хряка Борьки попрёшь? Пришлось им потесниться. Теперь цельными днями весь Скотный Двор на ворота таращится, и картинка эта, доложу я вам, впечатляет.
   Гусь Учёный общим увлечением тоже заинтересовался. Явление, понимаешь ли, а всякое явление должно быть изучено, систематизировано и классифицировано. И в научных трудах отображено. Он эти самые ворота всесторонне, самым тщательным образом рассмотрел, даже на клюв попробовал. Ворота и ворота. Без научноизмерительных приборов ничего более не скажешь. А с приборами как раз у Гуся напряжёнка. Решил за неимением оных пойти другим путём - провести социологический опрос. Стал к Пришлым Баранам подходить, расспрашивать, что, мол, там такое вы, уважаемые, видите? А те на мгновенье взор свой затуманенный оторвут, мельком глянут на Гуся, ухмыльнутся загадочно и опять - на ворота уставятся. И ничего ты с ними и не поделаешь.
   "- Не иначе, как аномалия, какая, психокинетическая, - предположил Гусь. - Иль дыра в четвёртое измерение. Неспроста они здесь столпились - ждут, когда портал откроется! - осенило вдруг нашего исследователя. - И молчат неспроста - в секрете всё хотят сохранить! А, может, они и не Земляне? Да нет, не могут Не-Земляне так на нашего Бяшу быть похожи. Хотя... Маскировка под Баранов - весьма остроумно. Никому и в голову не придёт... Надобно от всего этого подальше держаться - как бы чего не вышло. И своих всех предупредить. А Хозяин-то - тоже хорош... Не зря с Пришельцами зелеными знается. Эвон, какие ворота отстроил!.. "
   К Белому Крысу пошел советоваться. Тот, однако, отнесся к предположению Гуся скептически. Пришельцев в принципе не отрицая, засомневался, что Бараны из таковых будут. Оне хоть и с Райцентру, но нет, не пришельцы. Бараны.
   А вскорости Друг Хозяинов их со Двора и забрал. Куда уж он их далее погнал - никто не ведал, да и столь важно ли сие? Гусь Учёный долго потом сокрушался, что открытие портала так и не узрел. Одно его только и смущало - все остальные да прочие Скоты Дворовые уж и без пришлых Баранов у ворот толпятся, глаз от них оторвать не могут. Что за напасть за такая? И всяк вид ведает, что чем-то наиважнейшим занят. А кто и просто воротами любуется, как на шедевр какой.
   Нескоро ещё от привычки ворота созерцать избавились. Делами хошь своими занялись. Но даже Гусь нет-нет, а ловил себя на том, что, мимо ворот проходя, минуту-другую, а постоит, на них посмотрит...
   Белый же Крыс по тому поводу в записях своих такую резолюцию вынес: "Трудно средь Баранов быть и им не уподобиться". И ещё: " Не можно Баранов к новым воротам подпускать, психика на оные у них не рассчитана..."
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ОБ УЧЁНОМ ГУСЕ И ЭКСПЕРИМЕНТАХ ПО ИЗМЕНЕНИЮ БИОСФЕРЫ.
   
   
   Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у неё наша задача.
    (Мичурин)
   
   Это раньше Учёный Гусь чудаком на Скотном Дворе слыл. А опосля своих научных открытий да намёков на какую-то там премию огромадную отношение к нему враз переменилось. Это ж вам премия, а не хухры-мухры. Да и сам Гусь переменился - теперича не просто ходил, научную свою образованность напоказ выставлял, а кипучей деятельностью занялся. То пришельцев изучает, то тайны прошлого планеты нашей под толстым слоем земли высматривает. То вот фольклор взялся собирать... А нонче и вообще новый, как он говорит, "глобальный эксперимент по изменению биосферы Двора" решил провести. И где ж он только слов-то таких понаходил?! Вот уж точно: на тверёзую голову и не вышепчешь.
   А эксперимент сей вот в чём заключался: во Дворе, по правую руку от ворот, колодец с незапамятных времен находился, его-то Гусь изменить и собрался. Хозяевам колодец тот, по правде говоря, особливо и не нужен был - им лет пять назад водопровод провели - и холодная тебе вода, и горячая. Потому Хозяева из колодца воду Скотине лишь и давали - не по нраву обитателям Скотного Двора вода с хлоркой пришлась. Вонюча больно. Да сам Хозяин, когда с похмелья иной раз чересчур мается, ведро воды из колодца наберёт, да с размаху её, холоднючую, и бултыхнет себе на голову.
   Вот Гусь и решил в порядке улучшения колодец и для иных целей приспособить. Ежели в него, в этот самый колодец, лягух и рыбной мелочи накидать - польза двойная получится. Вот вам и вода, и живность для прокорма. Ну, не всем, конечно, Скотам, а тем, кто этими вещами с удовольствием лакомится - Уткам, к примеру, Гусям, да и Кот Черныш от свежей рыбки точно не откажется. Живность эта там сама плодиться будет, и вылавливать её в узком колодце намного проще - не то, что в Пруду, обширном да глубоком. Зачерпнул с утречка ведром водички из колодца - две три Утки сыты. Зачерпнул ещё ведёрочко - и Черныш полакомился.
   Индюк Кеша, староста Двора, идею Гусеву выслушал внимательно, как-никак дело-то пропитания вверенного ему населения касалось. А ежели что получится - так на том и экономию хорошую поиметь можно. А это ужо кое-что. Потому подошёл к мероприятию вдумчиво, с душой и полным одобрением, особливо когда узнал, что затрат никаких и не надобно. Гусь помимо научной базы в проект свой ещё и техническую часть ввёл, как и каким образом в колодец лягухи да мальки попадут.
   - Уважаемые Водоплавающие! - торжественно начал в Птичнике свою речь Гусь. - Конечную цель нашего Великого Эксперимента вы уже, конечно, знаете. А вот исполнить сам процесс придётся нам самим, на добровольных условиях. Устроим субботник, и все сообща сотворим великое дело на пользу нам и потомкам нашим. Наловим головастиков и мальков в пруду, да перенесём их в собственных клювах в колодец. И, когда те подрастут и начнут давать потомство, со спокойной душою будем пожинать плоды своих рук. Я так думаю, что все понимают пользу данного эксперимента и приложат все силы на его выполнение. Кстати, староста Кеша самолично пообещал проследить за всеми отлынивающими от субботника и впоследствии к распределению наловленного в колодце их допускать не будет.
   - Да мы... Да завсегда! - заволновались Утки и Гуси, услышав про Кешино обещание. - Ежели надо - значит, мы - тоже!
   На том и порешили. Некоторые несознательные элементы, правда, сомнения определённые высказали, но Учёный Гусь и их убедил, рассказав о величайших проектах по изменению биосферы - и про создание исскуственных морей, и про тоннель под каким-то там Ла-Маншем, и про поворот сибирских рек. Тут уж и последние сомневающиеся припухли. Моря, реки, тоннели - эвон, какие махины! Что уж, мы какой-то колодец не осилим? Да запросто!
   Мелочь из пруда отлавливали весь день. Дружно так, всем гамузом, хотя и суетливо да бестолково. Более половины мальков да головастиков впопыхах клювами передавили, а коих, так до места и не донеся, с непривычки нечаянно проглатывали. Но к вечеру изрядное количество в экспериментальный колодец понабросали. Справились. И, довольные, разошлись, мечтая о том, как через пару недель пропитание деликатесное вёдрами черпать будут.
   Однако ж на следующий день Хозяин, с тяжёлого бодуна поутру мучаясь, решил себе ведёрко студёной водички на голову плеснуть. Так и сделал. А из ведра-то лягухи да головастики и так и посыпались. А одна, самая здоровенная, на макуху ему пристроилась, да смачно так, громко квакнула. Хозяина, бедолагу, аж передёрнуло всего. Страсть как он лягухами брезговал. Вот он сгоряча этот самый "запоганенный" колодец-то и засыпал.
   Пришлось Скотам по воду на речку иль на пруд переться. Далеко это, не то, что ранее - всё под боком было. Идут-бредут сердитые, Гуся с его экспериментом на чём свет клянут. А тот только и оправдываться успевает. Мол, это ж задумка-то была для общей пользы и всехнего благоденствия. Кто ж знал, что хорошее дело так повернуться может?
   А Белый Крыс в мемуары свои историю сию под специальным заголовком поместил: "Не плюй в колодец - пригодится воды напиться!" Гусь на него даже пообижался малость, а что толку? Это он уж потом понял, что эксперименты с биосферой делать надобно осторожно и вдумчиво, со всех сторон не один раз все последствия просчитав.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ОБ УЧЁНОМ ГУСЕ И КОЛОБКЕ.
   
   
   Много чего на Скотном Дворе интересного происходит. То Ученый Гусь заумное учудит, то Полкан в историю, какую, встрянет, то Кот Черныш на свой фасад приключений огребет. Весело живут, грех сетовать. Но одна история совсем уж невероятная случилась. Объявился на Скотном дворе Настоящий Колобок, как есть сказочный персонаж. Ученый Гусь, что все науки превзошел, что археологию, а что и литературу совместно с Белым Крысом, про то всем потом рассказывал. Мол, сказка народная есть, где круглая, понимаешь, булочка по двору шастала, никому не давалась. Понятно, что сказка. Дескать, испекли из сдобного теста Колобка, а он, ровно Скот какой, сам по себе гулять удумал. И вот такого Колобка Гусь в родном Скотном Дворе и заприметил. Сначала глазам не поверил! Быть такого не могёт! Катится себе Колобок по травке, весело так, шустро. Вот уж чудо, так уж чудо. Потряс Гусь головой, крыльями глаза на три раза протёр - ан, есть Колобок, никуда не пропал!
   И тут, как по заказу, навстречу ему Пес Полкан. Приготовился Ученый Гусь смотреть, чем та встреча закончится - отъест Пес от Колобка кусочек, или не обломится ему.
   Все по писанному. Полкан к Колобку:
   - Колобок, Колобок, я тебя съем.
   - А вот и не съешь! - Опаньки, а Колобок-то и впрямь говорящий! Точь-точь как в сказке говорено было. Растерялся Полкан, но пастью Колобка прихватил, жевать пробуя. Но выпустил сразу, заскулил даже. Не понравился ему сей провиант. Плевался потом Полкан, морду лапами тер...
   А Колобок дальше по Двору покатился. У Хряка Борьки прям перед пяточком замаячил. Борька - тот Колобков раньше не ел, однако корки всякие, объедки Хозяин, бывало, в свиное корыто кидывал. Знает Борька, что вкусная это штука. Приноровился, да и жамкнул Колобка. Давно Гусь такого визга не слышал. Борька, на что уж Хряк солидный, в теле да в силе, а ровно поросенок орет. С чего бы? Неуж такой Колобок невкусный да горький? Cовсем интересно стало Ученому Гусю. Наяву сказка свершается, вот она - мудрость да глубина преданий фольклора Скотского.
   Кот Черныш тоже свою лепту внёс - и он Колобка на зуб пробовать пытался. По Двору его с любопытством и с интересом покатав, вдруг мякну, да на забор обратно стремглав и заскочил. Сидит, ворчит, косит на непрошенного гостя недовольным глазом, лапу вылизывает. Не дался и Чернышу Колобок, стало быть.
   - А Вы из каких-таких Скотов сами-то будете? - как можно вежливее обратился к Колобку Гусь, подойдя поближе.
   - От скота слышу! - огрызнулся тот и покатил себе со Двора в сторону Дикого Леса.
   - Пропадёшь в Лесу-то! - с участием крикнул вслед грубияну Учёный Гусь, но тот даже и ухом не повёл, катится себе далее и катится.
   Долго думал над происшедшим наш Учёный, минут двадцать. И теорию новую вывел. Этот самый Колобок - уникальное существо, ранее вымершим считавшееся. Вот, к примеру, у народов Севера в легендах есть упоминание о Звере - точь в точь вымерший Мамонт. Это ж сколько тысячелетий память о нём сохранялась! Видно, с Колобком - та же история. Сказки да легенды, видать, не зря его поминают. Вот оно, воплощение Скотской многовековой памяти!
   А то, что не вымерший, а живой - это ж открытие величайшее! Взять, к примеру, Рыбу Кистепёрую - почитай, шестьдесят миллионов лет как вымершей считалась! Иль там Несси, что в озере от взглядов сторонних прячется. Динозавр ещё, говорят, где-то в дебрях Африки благоденствует... А Йетти, Бигфут - Большеног по нашенскому? Кто-то видел, а кто-то и сомневается. Но если уж Гусь сам, глазами собственными Скота вымершего наблюдал, да ещё и при свидетелях - знать, и прочие древние Скоты живы-здоровы, только не всем дано узреть такое чудо.
   И тут же к Белому Крысу побежал, дабы совместно сенсационную статью в умный научный журнал написать. Он даже и название статье уже придумал: "Мнимо вымершие ископаемые по материалам Скотских легенд и сказок в свете последних наблюдений ".
   А Колобок, докатясь до Дикого Леса, нашёл на опушке крепенький гриб-боровик. Обнюхал со всех сторон, доволен остался. Наколол его себе на колючую спину, да дальше покатился. И на Скотный Двор более не возвращался.
   А мораль сей сказочки такова: уж коли ты краевед и с наукой на короткой ноге, то природу хотя бы родного края знать обязан. И помнить, что не всё то золото, что блестит, а ежели не знаешь чего, так в потёмках и пень трухлявый Волком примерещиться может.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О СТАРОМ ХОЗЯИНЕ.
   
   
   Про Хозяина на Скотном Дворе много не судачили. Хозяин - он Хозяин и есть, что про него базарить попусту. А вот о прежнем Хозяине, Бате нынешнего - дело другое. Скоты сами его, конечно же, не застали. Но молва Скотская на то молва и есть, что про дела минувшие истину молвит. Ученый Гусь, большой любитель фольклора, даже книгу подумывал издать, не сам конечно, с Белым Крысом в соавторстве. Тот-то уж на мемуарах руку так набил, что дай Боже каждому. Да и досуг имеет, когда Катьку-Дочку Хозяйскую за колбасные обрезки разными штучками-дрючками не развлекает.
   Стал Ученый Гусь сведения о Старом Хозяине собирать, кто что слышал, кто что знает. Где Новый Хозяин обмолвится, что-то Катька про дедушку Белому Крысу невзначай сболтнёт. Так стройная картина и нарисовалась.
   Вот уж когда Скотный Двор процветал да благоденствовал! Не в пример более нонешнего был, чуть не до Дальней Околицы простирался. От Речки до самого до Пруда. О, как оно! Скотов в нем проживало - не сочтешь, и было меж ними, понимаешь ли, свобода, равенство и братство. Говаривали, что даже Верблюда какого-то держал прежний Хозяин. Кто это таков - Гусь понаслышке знал, но представить себе, что этакая образина по лугу ходит рядом с Коровой Зорькой, к примеру - представить не мог. Много чего про прежние времена говаривали. Врали больше, как всегда.
   Сам Старый Хозяин не в пример нынешнему солиднее да дороднее был, круглолиц, броваст. Как взглянет на Скота какого, того оторопь берет. Заслужен был, герой! Медалей-то у него было, медалей... Орденов разных! Одно слово - Хозяин!
   Нонешний немногословен, обложит кого порой от души - и вся недолга, а прежний поговорить любил. Соберет Скотов и рассказывает им разные вещи интересные. То сказку завернет какую, то по научному выражаться зачнет. Всё истории из своей жизни многотрудной и поучительной. Но говаривают, трудно понять его было, непонятно изъяснялся, хотя долго и убедительно.
   Да, была ведь жизнь на Старом Скотном Дворе! Чтобы Волк во Двор зашел - о том и речи быть не могло. Наоборот, любил Старый Хозяин Волков погонять. Соберет, бывало, Псов Дворовых, да и в Дикие Леса, такого шуму наделает, мама не горюй! Братскую помощь интернациональную иным Дворам оказывать не гнушался, наоборот, порой и себе в убыток, а помогает, помогает... Главное, чтоб на том Дворе тамошний Хозяин признал, что надо вести хозяйство также, как и у Старого Хозяина, да под теми же лозунгами. Не понимали Скоты, что проку в том, однако Хозяину виднее.
   Как помер Старый Хозяин, хозяйство его огромадное недолго в порядке и полной целости пребывало. Наследники, коих оказалось весьма немало, перегрызлись промеж собой. Каждый считал, что это он и есть самый важный, что его трудом все остальные кормятся. Спорили - спорили, чуть не передрались, ни к чему дельному не пришли, вот на поминках спьяну да сгоряча и порешили всяк сам по себе, порознь жить. Так и поразбежались на пятнадцать хозяйств. Заборами-границами друг от друга поотгородились, будто и не жили столько лет бок о бок. Хуже стало, без особого достатку, зато - всяк себе сам Хозяин, перед другими каждый нос задирает. Знать бы только, отчего. Будто кто что выиграл от этого. Скотам заборы только мешают, им-то к чему все это?
   Ещё молва про Совсем Старого Хозяина поминала. Вот уж кто крут был, не приведи господи! Всё хозяйство в железной руке держал - и Людей, и Скотов. Чуть что не так - тут уж хворостиной иль кнутом поперёк хребта так вот просто-запросто не отделаешься. Ежели в хорошем настроении - в темнушку запрёт, а то и в подпол, чтоб посидели, подумали, как вести себя дальше. А уж ежели не в настроении - то и на живодёрню не моргнув глазом отправит. Вот уж при ком порядок был, так порядок. Боялись его как огня, но и любили, "Отцом" называли, не прекословили. Попробуй только такого не любить - сразу кнут да живодёрня припомнятся.
   А, может, и брешет история. Может, все и по-другому было. Поди-проверь сейчас... Белый Крыс мемуары писать согласился, но когда ученый Гусь прочитал, что этот грызун понаписал - от соавторства решительно отказался. Крысу-то что - его Люди за шута горохового считают, ему сойдёт. А Гусю и о себе подумать надобно. Нехай уж лучше молва молвой и останется. Те Хозяева, из преданий, всеж посимпотичнее будут. Один - Герой... Другой - Отец Скотам всем... Как в сказке. Так что ну его, фольклор этот. Настоящим жить надо.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА И СУСЛИКА-НУВОРИША.
   
   
   
   Белый Крыс с недавнего времени на Скотном Дворе слыл известным писателем. Ещё б - он и мемуары писать мастак, и труды научные. Сам Учёный Гусь без него не обходится. А уж когда старосте Кеше его родословную сочинил, в коей происхождение Индюка от самого Павлина Благородного вывел, писательский авторитет Крысов вознёсся до величин небывалых. Да и мало сказать, что авторитет, а ещё благ прочих поимел через то от благодарного старосты преизрядно. Всеж талант, как видно, в ловких да умелых руках не только прокормить, а и даже обогатить может.
   И вот однажды, по осени это было, заявился на Скотный Двор Суслик, что в Широком Поле жил-поживал. Сам толст, ряха отъетая, аж лоснится, даже глаз не видно. Размерами уж вроде и не Суслик, а цельный Свин Морской. Прямым ходом к Крысу:
   - Это ты, что ль, тот самый писака, который родословные пишет? - так это развязно да с высоты своего достатка и благосостояния сквозь зубы процедил Суслик.
   - Мы с Вами, милостивый государь, из одной плошки на брудершафт не пили, а посему Вашего запанибратства принять никак не могу, - обиделся Белый Крыс. - Извольте покинуть территорию. Иначе придётся прибегнуть к помощи охраны, - и на будку, в которой Полкан мирно посапывал, покосился многозначительно.
   - Да я... Да ежели что сказал не так - извиняйте, - заторопился дать задний ход Суслик. - Я же не по злому умыслу, а от невежества и неловкости. Мы же, Суслы, в гимназиях не обучались. Мы всё по-простому. Так что не примите близко к сердцу, ежели что не так. Я же по делу, с поклоном, уважением и благодарностью.
   - По какому такому делу? - несколько смягчился Белый Крыс, но продолжал смотреть строго и сурово.
   - Слух до нас дошёл, что Вы родословную для Индюка, старосты вашенского, написать изволили, - не было в речах Суслика теперь ни спеси, ни высокомерия. Это, видать, в крови у хамов, сытых да зажравшихся - как прикрикнут на них строго - смирными становятся и покладистыми. - Может, и нашего, Суслячьего рода историю отобразить сумеете? Мы за ценой не постоим! - торопливо добавил присмиревший проситель.
   Аргумент, что и говорить, весомый. Торговались долго. Белый Крыс за непочтительное начальное обращение такую сперва цену заломил, что аж сам удивился собственной наглости. Потом, понятно, сбавил, но всё равно гонорар получился нешуточный. И аванс взял изрядный, зерном. Суслик провиант с легкой душой отдавал. Видать, урожай в Широком Поле по году нонешнему богатый уродился.
   Времени заказчик дал до весны, упирая на то, что на зиму с подругой-полюбовнице­й­ в знойную Флоридщину уезжает, что на Дальних Западных Выселках...
   "- Ага, - подумал про себя Крыс. - Знаем мы эту Флоридщину... В норку, и дрыхнуть, пузо чесать. Вот и весь круиз Суслячий." - Но вслух скепсис не выказал, всеж клиент выгодный, почто его смущать наперед?
   И принялся Белый Крыс за работу. Ух, как принялся! Благо, и время не поджимало, и вдохновение снизошло. Сидит, напевает себе под нос: "- Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать!.." и строчит, строчит, строчит...
   Некоторые перлы нового труда ему самому понравились. Особливо те моменты, где он Прародителя Суслячьего от Драгоценной Шиншиллы и Заморской Капибары произвёл. И, когда колер да экстерьер внешности Суслов разбирал, высказал смелое предположение, что есть большая вероятность обнаружения родства с самим Царём Скотов и Зверей Львом. Этот пассаж Белому Крысу особенно понравился. Он его даже Учёному Гусю вслух зачитывал. Тот выслушал внимательно, одобрил, решпект выказал, да несколько дельных мыслей вставил. Особливо про родство со Львом: надобно отдельное исследование писать, вторым томом. За отдельную плату, разумеется.
   Долго ли, коротко ли, а весна-то ужо и подошла. Травка первая робко зазеленела, подснежники там всякие... Тут и Суслик пожаловал. Белый Крыс, не дав ему и слова молвить, стал труд свой нешуточный презентовать-зачитыв­ать.­ Графики-таблицы под нос суёт, тщательно выписанным генеалогическим деревом Суслов хвалится. И про Броненосца, и про Капибару заморскую доложил. На Льва особый упор сделал. Намекнул про дальнейшие исследования, и про перспективы открывающиеся. Дескать, это уже не просто благородство Суслячьего происхождения выказывает, а бери выше! Как бы уже и законный Наследник Трона в Широком Поле имеет место быть.
   Суслик всё выслушал с редким невниманием. И, вопреки ожиданиям автора биографии, даже Львом Царственным не воодушевился. Мялся, заикался, смущенно и робко, глаза в сторону отводя, да и вдруг аванс несмело попросил воротить.
   Только тут Белый Крыс внимание обратил, что Суслик на самого себя не похож. Тогда-то приходил "хозяин жизни" и "поперек себя шире", а тут стоит тощий, облезлый, рёбра острые сквозь шкурку торчат, ветром бедолагу качает. Чисто привидение какое!
   Куда весь его прошлый гонор подевался!? Стоит этакий бедный родственник, в глаза просяще заглядывает, через слово поклоны до земли бьет, "барином" называет...
   - Вы уж, того-этого, не взыщите, барин... Поиздержался я маленько, проел капитал. Виноват. Не до титулов мне нонче. Живым бы быть, до следующего урожая ноги не протянуть... Смилуйтесь, ваш-ство, возверните хоть малую толику! Детки малые голодают, жена поедом ест... - и расплакался горько...
   Растерялся Белый Крыс. А как же гонорар, коего он всю зиму ждал-предвкушал? Отменяется, что ль? Ужель и впрямь, заместо того, чтоб мирно спать-посапывать, Сусл на зиму во Флоридщину катался? Эко, как дело-то повернулось. От растерянности этой двумя сухими хлебными корками Суслику расщедрился, да заскорузлый кусок сыру в придачу пожертвовал.
   Заикнулся было Сусл о том, что мало, вроде, но тут уж на него Крыс Полкана и спустил. Взашей со Двора, да на пинках в Широкое Поле просителя спровадили. А вослед "побирушкой" да "нищебродом" обозвали.
   Родословную, над которой всю зиму корпел, Белый Крыс не без выгоды Хомяку сбыл, кой-чего переправив. Нехай теперь он Королевскую корону примеряет.
    А для себя в мемуары такую мораль записал: " Богатство - тлен! Но и без оного туго". И еще: "Деньги умей наперед считать, чтобы после на сухие корки не зариться"
   А касательно Хомяка ничего не написал, лишь усмехнулся в белые усы...
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ХОМЯКА-ПРЕСТОЛОНАСЛЕ­ДНИКА.­
   
   
   Не прошло и двух недель, как Белый Крыс Сусликову родословную Хомяку умудрился сбагрить, так этот самый Хомяк на Скотный Двор самолично и заявился. Да как! Это раньше его никто особо не замечал, а тут...
   Вид этакий гордый-надменный, пузо выкатил, щёки оттопыренные, видать, много чего туда от стороннего взгляда упрятал. По Двору прошёл смело, никого не опасаясь, даже, наоборот, на Пеструшку с Цыплятами, что на пути ему попались, так глазищами зыркнул, что бедная Кура растерялась, от неожиданности сомлела вся и выводок свой с пути его суетливо отогнала. Вот ведь казалось бы - зверушка мелкая, никчёмная, соплёй перешибить можно, ан нет, не тот уже нынче Хомяк, чтобы его соплёй перешибать. Сразу видно - фигура важная, сурьёзная на Скотный Двор с визитом прибыла.
   Встал Хомяк посерёдь Двора, суровым взглядом окинул притихших обитателей, паузу значительно выдержал, да и старшого затребовал:
   - Ну, и кто тут у вас, Скотов, за главного? А вот пущай он ко мне явится, да с докладом. Али не видите, кто сюда пожаловал?! Вы, того-этого, гляделки-то свои не таращьте. Кому сказано - живо за старостой!
   А сам стоит приосанясь-подбоченя­сь.­ Строгий такой, аж оторопь берёт.
   Тут и Староста Кеша из индюшатника подоспел. Кто-то из подхалимов мелких его на Двор позвал. По всему видно, что Староста тоже волнуется-менжуется,­ но облику смущённого старается не показывать - как-никак при должности, не последняя доска в заборе. Кеше этот Хомяк - так, раз клюнуть, а поди ж ты, затребовал к себе. Видать, право какое имеет. Вот ведь говорят не зря, мол, тот прав, у кого этих прав больше. Не по нутру Кеше к такой мелкой зверушке со вниманием да почтением обращаться, да кто ж его знает, что за чин у Хомяка нынче приходится?
   А Хомяк на Индюка глянул так, что тот сразу понял - это Начальник. И немалый. Крылья Кеша прижал, бороду подобрал, голову поближе к земле пригнул, чтобы к руководящему звену поближе при разговоре быть, да к высокому гостю маленького роста так на цыпочках и просеменил.
   - Я, собственно, Староста данного Скотного Двора Индюк Кеша. А Вы, позвольте полюбопытствовать, кто будете? - и куда только Кешино косноязычие делось?
   - Вот сразу видно - Скотный Двор, и Скоты одни кругом, - презрительно отвесил губу Хомяк. - Я есть Принц Хомяк-Первый, единственный и непреложный управитель и наследник здешней вотчины Двора его Императорского Величества Льва Всемогущего, - заученно, задрав к небу глаза, проговорил надменный толстяк. - По праву крови и близкого родства. Прибыл принять у своих подданных присягу на верность.
   - Это по какому-такому праву? - сварливо возмутился не врубившийся в ситуацию Козёл Сидор. - Почему это он - наследник? Кто это сказал? Почему это мы должны верить на слово каждому проходимцу?
   - Рот закрой, холоп, - оборвал зарвавшегося оратора Хомяк. - Не серди сильных мира сего. Вот тут у меня, того-этого, научное исследование известного учёного Белого Крыса, - все дружно посмотрели на подоконник, где растерянно взирал на происходящее упомянутый Крыс, - которое полностью и безоговорочно подтверждает моё право на престолонаследие здешних земель под протекторатом Его Императорского Величества. - И претендент на престол вынул из-за правой щеки свёрнутый в тугой рулон объёмный труд. - А вот приложения к нему и ссылки на законность, - из-за левой щеки появился второй рулон, вышедший из под пера местного летописца. - На этом прения считаю законченными, пора приступать к принятию у подданных присяги. О назначении налогов и сборов, податей и натуральных отработок будет объявлено позже.
   - Это как же, чего-то ещё отдавать надо будет? - заквохтали Куры-Несушки. - И так всё Хозяин забирает, за кров да еду работаем.
   - Не надо нам никаких наследников! - послышалось в разных концах Двора. - Не признаём!
   - Вы что, против законной власти? - повысил голос Индюк Кеша. - Да с вами за это знаете, что будет?
   Что тут началось! Скоты вокруг наследника столпились, орут-кричат-квохчут,­ каждый свою позицию по этому вопросу высказать желает. Поделились на тех, кто за монаршее подданство, и тех, кто против. Чуть до драки дело не дошло. От щума и гама Бык Цезарь проснулся и посмотреть, что такое происходит, из коровника вышел. В самую толпу протиснулся, чтобы получше разобраться, да так и не понял ничего, токмо от рёва общего чуть не оглох. Староста Кеша еле-еле обчество к порядку привёл, всех перекричал, некоторых даже по макушке клюнуть пришлось.
   - Нельзя нам супротив власти идти, - завёл Индюк верноподданническую речь. - Ежели власть есть, то она и быть должна. И неча тут рты рвать, тоже мне, демократы деревенские, доморощенные. Давайте, чо ли, к присяге приступать. Наследнику по праву крови... Э, а наследник-то где?
   Все растерянно озираться стали. И туда посмотрят, и сюда - ну нет Принца Хомяка-Первого, хоть напрочь глаза прогляди.
   - А это тут чего, - удивлённо произнёс Бык Цезарь, кивая рогом на плоский блин, покрытый шерстью, с двумя рулонами бумаги по бокам. - Кажись, наследник... Я на него тут, понимаете ли, нечаянно... Копытом.
   ...Хоронили Хомяка всем Двором, с почестями царскими. Чего-чего - а на похоронах все единодушны, всем покойного жалко. Так и остались по сей день без монаршего подданства. К худу ли, к добру - так и не понял никто, но спорили потом ещё долго.
   Белый Крыс ничьих родословных более не сочинял, а про это дело - так и вообще старался помалкивать. А ведь мог бы к себе в мемуары записать: "Ежели кого даже шутейно возносишь - берегись, как бы оный над тобою всерьез не вознёсся". И ещё: "Тяжела ты, шапка Мономаха - она и придавить может..."
   
   Тут и сказочке конец, про корону да венец.
   
   
   
   ВОЙНА И МИР СКОТНОГО ДВОРА (вести с полей...)
   
   
   Широкое Поле недалече от Скотного Двора. Да что там - совсем рукой подать. Только за околицу выйдешь - ан, вот и оно. Что Суслики суетливые, что Хомяки степенные - все они испокон веков там жили-поживали. Еще Полевки-анархисты, с которыми никакого сладу - вот и все народонаселение Поля.
   И все сами по себе. Конечно, заглядывали порой и на Скотный Двор, когда по нужде какой, когда праздно, от нечего делать. Но до того случая, как Хомяк-Наследник присягу приходил принимать, близко со Скотами не знались. А тут, как Престолонаследник смертушку лютую принял - взволновалось Поле. Шутка ли, почитай, не простого смертного, что по норкам от всякого шороха таится - Инфанта загубили. Да ещё и с особым, понимаешь ли, цинизмом - раздавили, как слизняка какого. И у кого только рука-то поднялась?! Гордость и надёжу... А ещё и похороны пышные устроили - в насмешку, что ли?.. Неужто такое терпеть? Никак войну надобно объявлять!
   На том и порешили.
   Порешить-то - порешили, а как эту самую войну воевать - толком и не знал никто. Хотя вскорости вождь обнаружился, который разброд и шатание в умах и действиях степняков преодолел. Сурок, что в позапрошлом годе из заезжего цирку на вольные хлеба сбёг. Он-то покрупней других прочих был, по миру поездил немало, и с Людьми накоротке знался. Из неволи сбечь смог - кому ж, как не ему, ополчение Широкого Поля возглавить? Сурок сразу же двух заместителей себе назначил - Рыжего Сусла и Хомяка Длиннозубого, чтоб те свою братию в узде держать помогали. Полёвки-анархисты сначала улизнуть от общего дела хотели, но на них так цыкнули-рявкнули, что те хвосты свои поприжали и в общий строй встали. Тоже мне, поборники "матери порядка"! Железная дисциплина и крепкий кнут - вот мать порядка. А не какая-то там анархия!..
   И повёл Сурок объединённое войско Широкого Поля на Скотный Двор.
   - Нам нужна маленькая победоносная война, - так красиво сказал Командующий перед началом военных действий. Еще при цирке обитаясь, он фильму видел, где Чингиз-Хан свои войска в бой водил. А что, ведь тоже степняк, а вона, пол мира одолел. Есть с кого пример брать. Да или с Чапаева того же.
   Сам Сурок в битву решил не соваться - зачем? Тута главное - общее руководство, стратегия там всякая, тактика.
   Авангард... Обозы... Маневры... Летучие отряды, партизанская война - всё что надо, отработали прежде, чем вплотную к забору вражескому подступились. Но вот незадача... Бык Цезарь про ту войну ничего слыхом не слыхивал, а чуть не полвойска перетоптал, когда из ворот на пастбище с Коровами своими попастись вышел. Так и закончились активные боевые действия, практически и не начавшись. Размеры шибко уж разные у супротивников оказались.
   Пришлось переходить к запасному варианту - к партизанщине. Тут-то мелкие размеры только на пользу пошли. Ночами темными совершали набеги на поля, урожай на корню изничтожая, в закрома Хозяйские, где провиант Скотский хранится, наведывались. Полевки - анархисты огородом занялись, да так удачно, что ни морквы Кролам, ни свеклы Свиньям не оставили. Даже лук с чесноком погрызли, хоть и мерзость на вкус страшенная. А что, "а ля гер, ком а ля гер"... Это Сурок, гастроли цирковые припомня, по французейски высказал. В том смысле, что война, мол, она завсегда жертв требует, для последующей полной победы. Это в мирное время - не нравится, не ешь. А нынче изволь исполнять приказ. И об исполнении - докладывать по инстанциям.
   Стали к Сурку стекаться доклады, да такие отрадные, что устал медали раздавать, да к очередным званиям героев представлять. Почитай, уж и так полвойска в Полковниках ходят. Еще чуток - и Генерал Генералом команывать будет. Сам-то он - Генералиссимус, что повыше Маршала. А и по заслугам! Победа-то - вот она! В руках ужо, почитай!
   А на Скотном Дворе - глад да неразбериха. Пропитания, поди ж ты, совсем ужо мало. Что степняки-партизаны пожрали, а на что - нагадили, да так, что уж и употреблять немочно стало. Вот ироды-то! Так, глядишь, и падёж моровой от нехватки начнётся. У Хряка Борьки, уж на что грузен да округл был, и то рёбра сквозь кожу проглядывают. Полный кобздец, ежели по честному. В пору капитуляцию подписывать. Только Широкое Поле решило биться до конца - до полного сокрушения противника.
   Но Хозяин такого безобразия терпеть более не стал - применил оружие массового поражения. Другану своему, Конюху Фёдору, дал задание привести из Райцентру крысиного яду, да приманки на грызунов, тоже протравленной. И по Широкому Полю всё это добро и рассыпал...
   Тут уж грызунам не до партизанщины стало - головы бы свои сохранить, из тех, что остались после сей химической атаки. Сначала и бумагу в ООС (Организацию Объединённых Скотов) накалякали, справедливо указывая на Конвенцию о нераспространении и неприменении, но ответа никакого так и не получили. Тем война Широкого Поля супротив Скотного Двора бесславно и закончилась.
   А Белый Крыс-мемуарист долго ещё от любого зерна шарахался, отравиться боясь, чуть параноиком не стал. Но поуспокоившись, войну сию в трудах своих отобразил, и выводы сделал: "Худой мир завсегда лучше доброй ссоры". И ещё: - "Но! В борьбе за свободу и независимость любые методы хороши и дозволительны. Особливо, если ООС другими важными делами занят..."
   
   Тут и войне, и сказочке конец.
   
   
   
   ОСЕННИЙ ПРИЗЫВ НА СКОТНОМ ДВОРЕ.
   
   Живешь по уставу - завоюешь честь и славу.
   (армейский плакат)
   
   
   Отгремело эхо войны. Разбито подлое воинство Широкого Поля наголову. Спасибо Хозяину с его химическим оружием, оченно подмогло оно в этом славном деле. И ООС вовремя глаза закрыло на запрещенное оружие. Повезло. Но на будущее - староста Скотного Двора Индюк Кеша мудрость проявил, порешил: надобно быть завсегда готовым не токмо к труду, но и к обороне. Не зря же в известной народной песне поется про бронепоезд на запасном пути.
    Cобрал совет в обычном составе, как-то: он сам, Белый Крыс, как политически грамотный и начитанный, Гусь Ученый, чтоб всё по науке было. Ну и, разумеется, Козел Сидор, его всегдашний заместитель и назначенный оппозиционер. Недолго подумал, ещё и Мерина Тишу для кворуму включил. Перед своими долго говорить не стал, не на митинге, чай. Сразу к делу: мол, надобно быть готовым ко всяким таким военным провокациям, ежели чего. Мол, был ужо прицидент. А на Хозяина надежи мало, не ровен час - в запой уйдет. С него станется. Самим надо оборону крепить всецело и с упорством. Пример брать с Дальних Выселок. У них там, по слухам, это дело на широкую ногу поставлено. Перелетные Гуси своему Ученому собрату про то много чего рассказали, а уж про Боевых Дельфинов и Морских Котиков тамошних - о тех так вообще взахлёб да с восхищением подробно поведали. Ух, чего умеют, так умеют!
   А у нас, понимаш, один Полкан из воинства, да и тот - блохастый. Ой, не дело это, ой, не дело!
   Тут еще на недальнем холме новый Скотный Двор объявился. Дикий совсем, одни Грызуны и населяют. Так и называется тот Двор - Горная Грызуния. Хоть и невелик, но, по слухам, тамошние ребята - народ горячий. Чёрные, носатые, страшные - жуть! По-своему, по грызунски про меж собой говорят, а о чем - не поймешь. Можа, чего недоброе умыслили? Агрессию какую? Все контакты с этим Двором подозрительным Староста на всякий случай пресёк. И связи, и торговлю, и сообщение почтовое. Во избежание...
   Так, что, как не крути, а надобно регулярную армию себе заводить.
   - Дело защиты Отечества - забота всех и каждого!- вдруг выдал крылатую фразу Учёный Гусь. И на Кешу покосился. Тот одобрил.
   Но заместо Кеши Сидор слово взял:
    -Ме-е-еня этот вопрос давно бе-е-еспокоит! Пре-е-едлагаю будущую конрибуцию де-е-елить с оппозицией! Мне-е-е...
   Но тут Индюк так глянул на своего заместителя, что тот запнулся на полуслове.
    - Что там про" всех и каждого"?- обратился Кеша к Гусю. - Обрисуй подробнее.
   - А надобно в нашем Скотном Дворе всеобщую воинскую повинность объявить. И осенний призыв провести в регулярную армию. Кадровые военные - вот решение проблемы. С точки зрения науки.
   У Белого Крыса загорелись глаза:
   - Вот! Об этом и у классиков много говорено! - поддержал Крыс товарища. - Пусть служба в армии будет для всех Скотов почетной обязанностью, а уклоняющихся карать, по всей строгости закона. И от недругов возможных обезопасимся, и престиж себе подымем сразу.
   Проголосовали единогласно.
   И тут же создали призывную коммисию, из присутствующих, разумеется. Чтобы второй раз зазря не собираться.
   - Итак, - Кеша обвел начальственным взором новоиспеченную коммисию, - Кто у нас имеется в наличие? Кого призывать будем. Белый, говори ты.
   - Полкан сразу отпадает. Он и так у нас в войсках, внутренних. Так сказать, ВВ. Охрана там всякая, поползновения пресечь, буде такие случатся. Он за это от Хозяина паек да довольствие получает.
    - Полевое довольствие - по своему обыкновению не преминул уточнить Ученый Гусь. Он завсегда эрудизм свой показывать не гнушался.
   - Половое удовольствие!?- заинтересовался глуховатый Тиша. - Были когда-то и мы рысаками… - но тему эту развить ему не дали.
   - Давайте, Борьку Хряка в армию определим,- Сидор кивнул в сторону лужи. - Справный Скот, в самом соку. Нехай Отчизне послужит.
   - Нет, - Индюк с сожалением развел крыльями. - Он многодетный. Его нельзя. И Барана Бяшу нельзя - по скудоумию. Этот нам, пожалуй, навоюет... У него по жизни белый билет.
   Долго перебирали кандидатуры. И уж так случилось, что все Скоты под призыв не попадают. У всех причины зело уважительные. Кто при гражданской власти приставлен, кто годами служивый возраст перерос, иль наоборот, зелен ещё. Крол Кузя - так тот вообще пока без Дворового гражданства проживает, Кот Черныш - тоже не подходит. Ходит где вздумается, гуляет сам по себе, где ж его из самоволок вылавливать?
   К Быку Цезарю даже и обращаться с таким вопросом не стали. Смелых не нашлось. Он вона, чего с Хомяком - Престолонаследником случайно сотворил. А, ну, как осерчает? Себе дороже.
   И остался только Цыпленок Цып, бывший Децыпл. Которого от умственной заразы по Крысовой методе излечили. Вот его-то ужо единогласно и признали всецело к строевой службе годным. А Петуха Петю-Второго над ним командиром определили. Чтоб служба мёдом не казалась.
   
   Теперь чуть свет марширует Цып по Двору под строгим Петиным приглядом, шаг строевой усердно печатает. Нале... Напра... Круго... Бегом - марш! Вспышка справа, вспышка слева... Упал-отжался... Тяни носок!
    Песни задорные походные поет. Курица Клуша нарадоваться да налюбоваться на сыночка не может. Вон он, красавец, стройный да подтянутый, да при важном деле...
   - Там где пехота не пройдёт,
   Где кавалерия не промчится, - Старательно выводил Цып, маршируя:
   - Угрюмый танк не проползёт,
   Там пролетит стальная птица…!
   
   Тут и сказочке конец. (А цыпленок - молодец!)
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ТО, КАК СКОТЫ ПИСАЛИ ПИСЬМО ШОТЛАНДСКОМУ ПРИМЬЕР-МИНИСТРУ.
   
   
   А вот какая новая занятная история на Скотном Дворе приключилась. Ученый Гусь, на Пруду местном жарким полднем прохлаждаясь, имел удовольствие с Перелетными своими собратьями малую толику времени пообщаться. Тоси-боси... что-кого, как жизнь? Чего в мире новенького? Вежливость, да и воспитание обязывает разговор поддержать. Свои, хошь и дикие, а всёж, Гуси. И ведь не зря время провёл! Такого узнал, что аж весь Двор на уши поднялся. В едином порыве.
   Оказывается, что в заграничной Англиции свой Скотленд есть. На ихний манер - Шотландия. Как так? Да разве ж можно?
   - По какому такому международному праву оне нашенское исконное название себе присвоили?! - негодовал Учёный Гусь перед собравшимися Скотами. По такому случаю даже на трибуну, бочку перевёрнутую, забравшись. - Мы испокон веку - Скотный Двор! И названием сим горды! А эти плагиаторы, эти слепые подражатели посмели его без всякого на то основания к своим нечистым рукам прибрать! Скандал международного масштаба! Нонсенс!
   - А уж если нашим брендом пользоваться решили, - распалялся далее Гусь, - то пущай за это нам валюту переводят. Или в виде компенсации за моральный ущерб. Вот ты, Козёл Сидор, чувствуешь моральную подавленность?
   - Не-е-есомненно! Мне-е-е кажется...
   - А вот и не кажется! Я же вижу, как ты морально подавлен! Как все мы!
   - Господа! Господа! - вмешался в обсуждение проблемы Белый Крыс. - Не стоит горячиться! Надобно в этом непростом деле спокойно разобраться. Посему предлагаю от всего нашего Двора ихнему главному начальнику письмо с протестом отписать. Уважительное, конечно, поскольку есть надежда, что данное недоразумение не больше, чем просто незнание тамошними Шотландцами нынешних политических реалий. Кстати, есть прицидент: на Дальних Выселках один из ихних штатов в точности , как наша соседняя Грызуния называется. И ничего... Как-то оне это дело полюбовно уладили. Весьма крупные сумма из Выселок в Грызунию приходят. Я так думаю, не за красивые глаза и не за здорово живешь...
   - Итак, господа Скоты! - послышался начальственный голос Старосты Индюка Кеши. - Заслушав стихийных докладчиков, выразивших общие чаянья, я властью, данной мне народом, решил:
   Первое. Проводим общий референдум по данному вопиющему попранию наших законных прав.
   Второе. Пишем письмо с протестом ихнему наиглавнейшему министру, но по первому разу - в уважительной форме, авось, оно и без особого скандалу образуется.
   Третье. Копию письма отправляем в ООС (Организация Объединенных Скотов), чтоб в курсе дела были.
   Четвертое. Ответственным за написание назначается Белый Крыс.
   Пятое: кто за? Кто против? Воздержался? Все - за, значит, референдум состоялся.
   Белый - приступай!
   Грамотей и летописец быстренько слетал в Хозяйскую Избу за чернилами и бумагой. Пером по такому важному случаю Гусь расщедрился. И началось...
   - Начать послание надобно: "Уважаемый господин Скот Главный Шотландский Министр!" - поучал Белого Крыса Староста Кеша. - Далее надобно непременно сравнить его с нашим Псом! Дескать, Собака вы настоящая! Почто? А доблесть Полкана и евойный героизм ужо притчей во языцех стала в мировом, стало быть, масштабе! Вот уважение и продемонстрируем. Опосля с Гусем надо его уровнять. Вы, мол, просто Гусь! Кто, спрашивается, умнее Ученого Гуся на нашенском Скотном Дворе? То-то.
   И ещё. Лично я ничего не буду иметь против, коли ихнего министра со мной, Индюком, в один ряд поставить. Должности схожи, только он тама, а я тута. Ужо пусть порадуется сравнению, глядишь, и сговорчивее насчет валюты будет.
   Посыпались предложения и Козлом его назвать, и Бараном... И все эти предложения принимались на ура. Нехай ему там, в Шотландии приятность будет. Белый Крыс под шумок и про себя, любимого, не забыл:
   "... И в заключении нашего послания выражаем твёрдую уверенность, что Вы, как мудрая государственная Крыса, истинно по Крысиному подойдёте к этой проблеме с полной ответственностью. А посему в дальнейшем, ежели хотите использовать название "Скотленд", валюту за бренд переводите по адресу: Сорок вёрст от Райцентру, Нашенский Скотный Двор (налево от Пруда), Птичник, Индюку Кеше, Старосте."
   Письмо горячо, единодушно одобрили, с теми же Перелётными Гусями по назначению отправили.
   Неделю, другую ждали ответа да валюты, но ничего и не дождались. Кой-кто поначалу копытом по трибуне стучал, бородищей тряс, обещая им "кузькину мать" показать, но ему строго указали впредь международную обстановку не накалять. А про меж себя так порешили: коли ни денег, ни ответа не присылают, значит, или шибко боятся, или с валютой напряжёнка. Грех у убогих последнюю копеечку отнимать. И, довольные своим великодушием, зажили и дальше своей обычной Скотской жизнью...
   Белый Крыс тому международному инциденту в своих мемуарах целую главу отвёл, а закончил её так: " Живя в изобильной и богатой стране, пребывая в благоденствии, слабых да сирых не след обижать. Это тамошних скотландцев касательно. Не зря в народе говорят - богатому сиротский кусок поперёк горла станет..."
   И ещё мысль вывел: " - Велик и могуч наш язык! Только благодаря его богатству и образности мы смогли столь уважительно их на место поставить и избежать эскалации международной напряжённости... Язык мой - друг мой!"
   
   Тут и сказочке конец...
   
   
   
    МЕТРО СКОТНОГО ДВОРА.
   
    Красноярскому метро посвящается...
   
    Мир нынче у Скотного Двора с Широким Полем. Оно и отрадно. Мир, даже ежели худой, завсегда лучше доброй ссоры. Договор о сотрудничестве Староста Кеша с Сурком подписали, грамотами верительными обменялись. Токмо, что в грамотах тех понаписано, кто ж его знает? Но - есть! Культурные обмены пошли, торговля, прочие полезности...
    А, надо сказать, был в Широком Поле подземный проходчик знатный, почти что шахтер-стахановец. Крот. Пол поля катакомбами поизрыл, в коих, помнится, даже Суслики и Хомяки от Хозяйского химического оружия укрывались. Полезный Скот, одним словом...
    Ученый Гусь, от прежних прожектов отдохнув, новое начинание задумал. Уговорил Кешу метро на Скотном Дворе рыть. Обрисовал и обосновал, резоны подчеркнул, полезность для населения. Да и что за Двор без метро? Несовременно это и бескультурно.
    В Нью-Йорке на Дальних Выселках - есть, в Близкой Закраине тоже - вона какое отгрохали. Даже в Москве имеется, а мы, понимаешь, отстаем. Убедил, красноречивый.
    Кеша Крота пригласил, речь торжественную в честь дорогого гостя произнёс, в коей Кротову мастерству польстил. И, опосля недолгих переговоров его этим подрядом, весьма прибыльным, надо сказать, осчастливил. Тута вам не здеся - скупиться не приходится. Шутка ли - не коровник там какой-нибудь иль курятник, а почитай, цельное метро! Однако же, в целях экономии, поезда в метро порешили пока не запускать, нехай до поры до времени Скоты в ём пешком походят. Тем паче, по заверению того же Гуся моционы весьма для здоровья Скотского пользительны.
    - Господа Скоты достойны и метро, и здоровья! А посему предлагаю два энтих понятия совместить. Ибо...
    Но, что "ибо" придумать не смог. Тем не менее, клювом щёлкнул очень многозначительно.
    Крот, цену себе набивая, Полевок в помощники затребовал. Одному, дескать, несподручно, да и долгострой разводить, собственно, ни к чему. Основные ветки метро он на себя берет, а переходы второстепенные, шахты вентиляционные и подсобные помещения пусть уж те роют.
    Кеша не возражал. А что Полёвки? Им провианта на год, что Быку Цезарю на день. Потянет Скотный Двор энту обузу.
    Гусь Учёный с Кротом основные станции разметили по территории, схему самого метрополитена оговорили, убранство и интерьер станций, даже названия придумали.
    - Для начала запустим первую очередь - разумно предложил Учёный. - А уж опосля, когда её осилим, далее пойдем строить.
    Чего мелочится? Вона, под Ла-Маншем тоннель французеи с английцами отрыли. Мы, чай, не хужее. До Близкой Закраины прямиком подземные ходы сотворим. Всех переплюнем!
    - Э,т можно..., Э,т пожалуйста... Долго ли умеючи? - охотно соглашался специалист-стаханове­ц.­ - Сделаю в лучшем виде! За ваши деньги любые прихоти!
    Почин, понятно, банкетом отметили. С Борькиной подачи. Половину средств отпущенных пропили - проели - прогуляли. А утречком, спозаранку, с больной головой, да за трудовые будни...
    Скоты особых неудобств, впрочем, не заметили. Ну, роется себе под землёй Крот, иногда на солнышко на перекур выходит. Полевки-подмастерья и вовсе ниже травы, тише воды. Токмо за провиантом показываются. Кипит себе незримо подземная работа, Староста Индюк Кеша только радуется да торжественное открытие метро предвкушает.
    Но...! Если Полевкам поначалу провизии мизер хватало, горсть зерна на неделю отсыпят, и все довольны. То потом, всё больше, да больше, потребности возрастают. По способностям потребности. Плодиться, понимаешь, под землей начали, размножаться. Всецело и с упорством.
    В геометрической, стало быть, как Гусь умно выразился, прогрессии. Зачесал Староста в затылке, однако договор есть договор. Назвался груздем - полезай в кузов. Всех Скотов на уменьшенный поёк посадил, а провиант под землю поставлял исправно. А те, внизу, и рады стараться! И не понять, то ли работают оне там, то ли жить ужо устроились.
    Не так, оказывается, просто, стройку столь грандиозную весть. Кое в чем себя и ограничивать приходится. Но, если уж совсем честно, себя лично Кеша не особенно ограничивал. Не привык.
    Однако, за остальных Скотов радея, намекнул Староста Кроту-прорабу о том, что финансирование, увы, недостаточное. И работу надо бы форсировать. Иначе неустойка, рекламации, а то и под суд.
    Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И тем не менее работы к завершению подошли.
    Все чин-чином. Торжественное Скотское собрание, обязательная речь Кешина о посевной и демократии, из радивы - марш.
    "Ура" покричали. Сызнова банкет, на оставшееся и сэкономленное.
    Кеша к метро... Ан мал проходец и узок. Только голова и вошла. Нет конечно, убранство станции на высоте. Мрамор и позолота. Полевки честь отдают на входе. Стены мозаикой выложены. Красота неописуемая!
    Гусь Ученый плечами пожимает да крыльями разводит. Ошибочка в расчетах, но и по Сеньке шапка. Сколько средств выделили, то и получили. Есть метро? Есть! Название станциям присвоено? Точно так! Остальное - издержки. Не стоит заострять общественное внимание. Белый Крыс, вон, может пользоваться, или Цыпленок Цып. А остальным Скотам и так предписано наукой пешком передвигаться. Поверху то оно даже для здоровья полезнее.
    Кеша бучу подымать не стал. Только начни: все банкеты припомнят, он же крайним и окажется. Просто красную ленточку у входа перерезал и всех собравшихся распустил по своим делам. А про метро сказал:
    - Пусть для начала Полёвки его освоят. Случись чего, их не жалко. Не местные граждане. А уж потом... опосля... как только, так сразу!
    На сим всё и закончилось.
   
    Белый Крыс не поленился, по новому метро погулял. И до Широкого Поля сходил. И, даже, до Близкой Закраины.
    Доволен остался. Однако критику, по своему обыкновению крысиному, навел.
    В мемуарах всё это отметил: - Сначала деньги в дело, и только потом для тела...
    Далее: - Вот мы строили, строили... и, наконец - построили!
    И подытожил: - Все Скоты метро достойны, но некоторые достойны более...
    Это он про себя....
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ГАОЛЯН. (Сказка о национальной идее.)
   
   Опосля рытья метро скудновато в закромах Скотнодворских стало, однако. Многие средства на то ушли. И тут как раз Белый Крыс, труды великого китайского гуманиста Ван Зайчика изучая, про некий гаолян вычитал. Сельхозкультура древняя, нездешняя, с таинственного Востока. И, судя по всему, урожайности и калорийности воистину необычайной. Куда там овсам местным до гаоляна! Рожь, пшеница, та же кукуруза - нет, не спасут оне Скотнодворскую экономику. Испокон веку сажаем, а толку - чуть. Токмо гаолян! Про его так прямо гуманист и написал: - « Колосится развесистый гаолян на полях Китая, к небу синему тянется рощами тенистыми. Через него и благоденствие в древней Империи... А как цветет! Сакура и та - рядом не стояла! В двадцать второй главе трудов Конфуция гаолян основой основ и столпом сущего назван. Ибо без гаоляна государство подобно нищему с сумой дырявой..."
   Воодушевился книгочей. С Ученым Гусем мыслями поделился. Зайчика и Конфуция процитировать не поленился.
   - Ты вот, Учёный, учён, как думаешь, а не стоит ли сиё растение сюда выписать? Через тех же Перелетных собратьев твоих. Пущай, через Китай транзитом пролетая, семян захватят, да к нам переправят. Для начала нам и нужно-то всего - малую толику. На рассаду.
   - Слышал, слышал я про такое растение... - с готовностью закивал головой Гусь. - Наука об ём знает. Вавилов с Лысенкой, помнится, его культивировать собирались. А Лысенко - это ж голова, народный академик! И Вавилов тоже - голова! Но Самый Старый Хозяин тогда заартачился. Назвал гаолян "космополитическим атрибутом" и использовать строго запретил...
   Ноне же - почему бы и нет? Времена-то другие: демократия и плюрализм...
   Белый Крыс сразу к Старосте Индюку Кеше с идеей, мол, надобно эту чудо-культуру к нам, на Скотный Двор внедрить. Ван Зайчик врать, поди, не будет. Всё ж, не хухры тебе мухры, а свой, Зайчик. Из Скотов, по всему видать, хошь и Китайский. Засадим Гаоляном нашенские поля, взрастим, а как вызреет - свои закрома пополним, и еще продавать излишки можно. Для пополнения бюджету. И общего процветания. Опять же, вертикаль власти укрепим.
   Тут ужо и Староста Индюк Кеша воодушевился. Как-никак, а проблемы-то насущные: урожай, закрома, бюджет... Ну, и, конечно, излишки и вертикаль власти. Добро дал.
    Вот с оказией заказ сей Перелётным Гусям и сделали. Когда, правда, оне те семена перешлют - то никто и не ведовал, кто ж их, безнадзорных, знает? Но надежда появилась. Пусть не сейчас, пусть не завтра, а будет, будет на Скотном Дворе Великий Гаолян цвесть!
   И, загодя Скотов к мысли о Гаоляне приучая, общими силами пропаганду об ём вести начали. А то, ну как не поймут своей пользы да выгоды, да вслед Самому Старому Хозяину артачиться начнут? Староста Кеша собрание провёл, на котором и сам речь произнёс, и Белому Крысу с Учёным Гусем выступить поручил. Сам, понятно, про посевную и уборочную, про укрепление демократии, а интеллигенция уж про новую культуру злаковую. И так оне её порасписали, что хошь сейчас все на Дворе готовы были рвануть, не тока поля, но и целину ею засеивать. Поверил народ в чудо-культуру.
   Белый Крыс по Кешиному заказу даже песню написал. На народный мотив. Хор с Птичника её торжественно исполнил. Понравилась Скотам песня, теперь все ходят по Двору, себе под нос напевают:
   - По широким по полям,
    Посадили Гаолян.
    Он на радость всем Скотам,
    Колосится здесь и там!
    В экономике изъян
    Нам заполнит Гаолян...
    Хряку Борке, который чуть не кажный день как свинья надирается, особливо припев в душу запал:
   - Хочешь быть и сыт и пьян -
    Сей скорее Гаолян! (Это ему Белый Крыс про гаолян-чжу на ухо нашептал…)
   И вечерами на завалинке уже всем Двором с чувством выводят:
   - Гаолян мой, Гаолян,
   Колосистый Гаолян...
   
   Долго ли, коротко, а всё ж принесли Перелётные долгожданные семена заветного Гаоляна! Немного, горсточку всего, но на малую делянку хватило. При посеве всё население Скотнодворское собралось, кажный считал своим долгом хошь одно зернышко, а самолично в землю посадить. Само собой, событие сие в стихийный праздник вылилось. Староста Кеша нос по ветру чутко держал, настроение граждан сразу вычислил, а посему день этот государственным Всенародным праздником Гаоляна объявил, а деляну - национальным достоянием.
   Охрану, понятно, выделили круглосуточную. Табличку вывесили: так, мол, и так, достояние, охраняется. А что запрещается - тоже прописали. Всё чин по чину. И урожая ждать начали.
   А по осени... Выросли на той деляне метёлки невзрачные да неприглядные. На легендарный развесистый Гаолян вовсе и не похожие. На всякий случай его всем миром испробовали. Зёрнышки мелкие оказались, да безвкусные, а листья - вообще жевать невозможно - горечь одна. Копнули под корень - авось, клубни какие-никакие имеют место быть? Ан - нету. Расстроился народ.
   Тут Гусь Учёный от науки выступил по Кешиной просьбе, дабы население успокоить:
   - Уважаемые господа Скоты! Можно понять ваше недоумение и разочарование по поводу Гаоляна, но мы со всей ответственностью заявляем, что налицо присутствует факт несоответствия. Семена бракованные принесли Перелётные Гуси. Али вообще не те. Они же малообразованные, могли чего и перепутать... Вот в следующий раз... А пока предлагаем созвать государственную комиссию из компетентных ответственных лиц, дабы казус такой более не повторился. И ещё: предлагаем обратиться в вышестоящие инстанции с просьбой выслать нам проверенные, сортовые семена районированного Гаоляна. Не время унывать, господа, будет и на нашей улице праздник!
   Поуспокоились Скоты, обнадёжились.
   
   Только Белый Крыс особо в помощь вышестоящих инстанций не верил, да и вообще в том гаоляне шибко разочаровался.
   "Жаль бывшей идеи, - записал в мемуары Крыс. Но сам себя же и поправил: - Хотя, почему, собственно, бывшей? Пулей можно убить Скота, но не идеал. Есть только один способ убить идеал - дать ему осуществиться. Идея же неосуществлённая продолжает бродить в умах, давая надежду. А надежда умирает последней!.."
   
   
   Тут и сказочке конец. Хотя...
   
   * гаолян-чжу (кит.) - гаоляновая водка.
   
   
   
   ДЕРЖАВНЫЙ СИМВОЛ СКОТНОГО ДВОРА.
   
   
   У Белого Крыса помимо основной работы - Хозяйскую дочку Катьку разными штучками-дрючками развлекать - еще и хобби, то бишь, увлечение было - книги умные читать любил. Вона, Корнея Иваныча Чуковского до дыр залистал, Агнию Барто и Ницше, Толстых, что Льва, что Алексея. Даже Константина - и того осилил. Большой Энциклопедический Словарь - вообще его любимой книгой сделался.
   Это уже после того, как Белый в народ сходил, не совсем, скажем прямо, удачно, он демократом и летописцем Скотнодворским стал. И забот поменее, нежели Серыми собратьями управлять, и лапы почище. А летопись творить - всё лучше, нежели просто так в клетке на подоконнике сидеть. Глядишь, от потомков слава и решпект, да и от современного общества уважение. Это дорогого стоит. Власти предержащие с Белым Крысом по важным политическим вопросам советуются, Гусь Учёный предлагает совместно Народную Академию учредить. Вообщем, мемуарист наш весь в делах и в заботах. Но и не токмо книги, ещё периодику проглядывал, прессу штудировал...
   Как-то раз, газеты старые просматривая, увидал Крыс скульптуру. Не саму, понятно, а фотографию. Оказывается, при Старом хозяине, когда Скотный Двор не в пример нынешнему больше был, символ у его художественный имелся. Помимо герба, гимна и флага. На главной площади изваяние стояло. Композиция: "Кузнец и Жница". Автор несерьёзный, из Насекомых, Муха какая или Пчела, но сама скульптура весьма впечатляла. Красивая такая, то ли в бронзе, а то, может, и медная. Огромадная! Теперь-то её, поди, в лом цветных металлов умыкнули...
   Нынче, понятно, не те времена. Приоритеты в корне поменялись, идеалы и устремления другие. Не соответствует прежняя композиция новым веяниям. А как без символа? Это Крыс, чуток поразмыслив, понял, чай, не лаптем деланный. Старосте Кеше идею подкинул, как бы невзначай про Державный символ помянул. А тот ужо и сам загорелся. Не можно столь славному Скотному Двору без оного. У Французеев башня Эйфеля есть, на Дальних Выселках "СтатУя Свободы", у Италийцев "Давид" и "строение падающее" в Пизане. Надо и у нас некий "столп" установить. Как иностранец какой углядит его, так и поймёт сразу, что не где нибудь, а именно на нашенском Скотном Дворе имеет счастье быть-находиться.
   Стали думать, что б такого-этакого водрузить? Свой ваятель штатный у Кеши имелся. Родом из Грызунии, но давно уже тутошний гражданин. Из тамошних князей. И фамилиё соответствующее - с "Царём" что-то такое созвучное. Он по разным углам Двора своих творений много славных понаставил, иные и в заграницу презентовал. Сам небольшенький такой, а творения свои делал - ого-го! - смотреть можно, тока голову задрав. Дорого, конечно, брал, не без этого. Мастер, что сказать!
   Правда, в последний раз Самого-Самого-Самого­ Старого Хозяина для исторической справедливости изваяв, что-то не так уловил в образе. Отобразил по своему художественному виденью, ан, получился натуральный Таракан, а не Хозяин. Но сносить уже, вроде, и жалко. Скоты порешили, мол, пусть теперь стоит.
    Потому вот будущий символ державный Кеша грызунцу не доверил. Предложил какой готовый найти, доставить, водрузить и восславить. Чтоб всё, как есть, без всякого там "художественного виденья". Тогда и на авторском гонораре экономию поиметь можно.
   У Белого, как всегда, дельное предложение нашлось. Процитировал Крыс один девиз, на разных языках известный: "Перекуём мечи на орала!". Тут тебе и призыв, натурально, демократический к миру во всём мире. И смысл глубокий - мол, орало-то оралом, но и меч, сиречь армия, имеется. Вот энто "орало" и надобно на главное Скотнодворское здание вознесть.
   - Найдем где-нибудь сей судьбоносный предмет, сюда его притащим. И будет это наш наиважнейший символ, - Белый Крыс сказал с такой убежденностью, что последние сомнения отпали. - Потом тоё "орало" можно на герб и флаг перенесть.
   - Думаю, "символ нового времени" народ воспримет с воодушевлением! Пусть попробует только не воспринять... - усмехнулся Староста Кеша. - Так: пущай Учёный Гусь, как научный кадр, всё объяснит широким массам. И оппозиция в лице Козла Сидора новшество одобрит. Это уж я гарантирую. Пойдем орало искать!
   Белый Крыс явно замялся. Глазки-бусинки потупив, объяснил:
    - Дело в том, что я, как бы сказать, не совсем сельский житель. Детство и отрочество в зоомагазине провёл, потом в Избе Хозяйской обитал. И что такое есть "орало" - представляю довольно смутно. Вроде, утварь, какая народно-деревенская.­ Али сельхозинвентарь... Ты, Кеша, не в курсе?
   Иннокентий задумчиво огляделся по сторонам:
    - Я, разумеется, в курсе. Но... запамятовал. За делами государственными важными такая мелочь из головы запросто могёт вылететь. Пойдем, у Гуся поспрошаем. Он Учёный, обязательно знает. Всегда и про всё. Или Петуха найдем, тот из народа, подскажет.
   Гусь Ученый как раз с Петухом-Петей в теньке забора про державность и государственность рассуждали. Рассуждал в основном Гусь, от Петуха, по сути, только реплики требовались для поддержания настроения в беседе. Но Петя-второй, как ура-патриот, одними репликами , конечно, ограничиваться не мог. На такую важную и близкую ему тему разговор! И получалось, что собеседники про меж собой говорили, один другого не слыша. Зато экспрессии и эмоций через край:
   - ... из чего следует, что демократия, по пути которой мы неуклонно движемся вперёд, предполагает сильное государство, кое может обеспечить всем своим гражданам равные права вне зависимости от пола и возраста, цвета перьев, происхождения и вероисповедания, социального положения и прочего...
   - Вот и я об этом же! - горячился Петя-Второй. - Скотный Двор - только для Скотнодворян!..
   Вот к ним и подошли Староста с Летописцем.
   - Петр! - издалека начал разговор Крыс. - Ты, Петя, того... Народный ты у нас представитель... Подскажи, где на нашем Дворе "орало" найти. Дело государственной важности!
   - И наука пусть думает! - веско добавил Староста. - Нынче нам без орала никак нельзя.
   - Орало... Орало... - прищурил глаза Учёный. - Это не то, что на подоконнике Хозяйской Избы музыку поёт? Натуральное "орало"!
   - Не, то - "радива", - про радио Кеша точно знал. Оно марши по торжественным случаям играет. - А орало - оно другое. Вот нам и желательно узнать, каково на вид. Кто знает?
   Петя зачесал крылом свой роскошный гребень:
   - Вот ты бы, Кеша, меня про хоругвь какую, али штандарт спросил, я б завсегда ответил. А про энту "весчь" - в непонятках полных. Могёт, и взаправду радива оралом обзывается?
   - Я знаю! Я знаю! - вмешался в разговор старших Цыплёнок Цып, бывший Децыпл. - Она за Дровяным сараем валяется. Я енту фиговину ещё на прошлой неделе заприметил. Но раньше не знал, что это "орало". Только щас понял. Дяденька Староста! Пойдемте, я покажу!
   И взаправду. Лежит штуковина этакая сельхозкультурная, наполовину в землю вросла. Давно, видать, лежит. По одному её виду понятно, что исконно Скотская, народная приспособа. Старинная. Постояли, посоветовались, да и согласились, что оно и есть это самое орало.
   Опосля обеду Хряк Борька с Быком Цезарем его к Курятнику, где Староста Кеша обычно заседал, и сволокли. И, поднатужившись всем Двором, на самую маковку, на крышу сообща водрузили.
   Митинг был полон торжественности и величия. У всякого Скота от вида Державного Символа гордость в грудях проявилась. У кой-кого слёзы на глазах навернулись от осознания момента. Кеша, понятно, речь сказал, потом Крыс с Гусём в своих выступлениях пафосу надбавили. В общем, славно всё прошло. На уровне.
   А вечером с Фермы Мерин Тиша возвернулся. Долго стоял, подслеповатым глазом на Символ Державный косился. И так смотрел на крышу Курятника, и этак...
   - Ничего не пойму, - обратился он к пробегавшему мимо Белому Крысу. - На кой ляд тягловое ярмо туда засунули? Сколько лет оно без дела валялось...
   - А ты точно уверен, что это - ярмо? - оглядевшись по сторонам, тихонечко спросил Крыс. - Не ошибаешься?
   - Да как я могу ошибиться, коли ещё Жеребёнком малым его на деде своём, Мерине Сивом видел. Ярмо - оно и есть ярмо. А что тут приключилось-то?
   - Да ничего особенного... Так, Ворон пугать поставили. Забудь. Да, кстати, как там дела на Ферме? - сменил тему дальновидный Крыс. Как опытный политик, он знал, что всегда в разговоре запоминается последняя фраза...
   И превратилось тягловое ярмо в Державное Орало... Остальные же Скоты так в неведении и остались.
   " - Блажен, кто верует, - записывал вечером Белый Крыс в свои исторические хроники. - Хоть сто раз говори "сахар", во рту слаще не станет. Назови ярмо оралом, но суть предмета ярмом и останется. Каждый народ достоин своей страны, своего державного символа и своих правителей. Но не такова ли историческая миссия Скотов? Может, в этом и есть великая сермяжная правда? И проблема не в том, что пресловутое ярмо на стяге, а в том, что ярмо в душе осталось. И покудова не выдавим это ярмо из себя, его и достойны будем..."
   Долго ещё Белый Крыс на эту тему рассуждал, но, в конце концов, совсем запутался, и мемуары свои до лучших времён отложил...
   
   Тут и сказочке конец. Сказка - ложь, да в ней намёк...
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ИНСПЕКТОРА БЕЛКУ.
   
   
   М-м-да... Метро на Скотном Дворе вроде бы для Скотов рыто было, а пользуются покуда одни только Полёвки. А местные граждане пешком, для вящего здоровья поверху передвигаются. Движение совершенно хаотичное и неупорядоченное. Как Ученый Гусь умно выразился - практически броуновское. Пихаются, толкаются боками, друг-другу ноги оттаптывают, а это, как ни крути - дорожные происшествия, заторы и пробки. То бишь - ссоры, стычки, порой даже до мордобития доходит. Иные из участников движения вовсе напролом прут, Цезарь, к примеру. Токмо мычит громко, прочих пугая. Будто сирена какая воет. Расступись, мол, мелюзга, дорогу давай! Хряк Борька - нахал известный, да и грузен весьма, на Быка глядя, тоже никому не уступит. А ежели ещё и под мухой, тогда совсем уж - туши свет... Так что, сами понимаете, непорядок.
   Белый Крыс с высоты своего подоконника первым в том проблему заметил, да Старосте Кеше про неё подсказал. Тот уже и сам озаботился. Он, как власть, за порядком следить обязан посредством чуткого руководства. А посему к тому делу исполнительное лицо приставить надобно. Полкана? Но он и так при должности. Бык Цезарь и Хряк Борька - сразу отметаются по причинам понятным: злостные нарушители. Мерин Тиша? Староват, медлителен, глазами слаб. Не годится.
    Да и вообще, ежели с ответственностью подходить, то надо со стороны кого -то брать. Чтоб никаких личных, понимаешь, привязанностей и кумовства. Иль предубеждений. Чтоб все перед Правилами Дорожного Движения равны были. Сам Староста, поскольку ум имел чисто государственный, ничего путного придумать не смог, только свисток для новой должности выделил. И Белому Крысу поручение дал: твоя идея, тебе проблему и решать. Пошёл Белый классиков перечитывать. У них ответы на любые вопросы завсегда имеются. Корнея Иваныча Чуковского перелистал, Самуила Маршака, прочих корифеев... И нашёл, таки!
   Кеше, под ясны очи явившись, зацитировал:
   "- Не шумите детки,
    Дайте только срок.
    Будет вам и Белка,
    Будет и свисток..."
   - Это ты про чего? - озадачился Кеша. - Какие-такие "детки"? При чём тут Белка?
   - Так всё сходится, Кеша! Вот оно, решение, как про нас и писано! - радостно пояснил Белый Крыс. - "Детки" - так мы, Кеша, все твои дети, ибо ты нам - как Отец родной! Шумно у нас во Дворе? Шумно. Супротив того и боремся. "Свисток" для должности имеется. И - именно Белка! Белка из Дикого Леса - она ж бесхитростная и бескорыстная, и лицо не заинтересованное, стороннее. По всем параметрам подходит для регулирования движения дорожного. А "срока" касательно - так за особо злостные нарушения вполне можно и срок припаять. За обычные - штрафы вздымать. Пользы казны для.
   Мысль о штрафах Индюку Кеше особенно приглянулась. Потому как о пользе казны государственной заботился не покладая рук. То бишь, крыльев. "Государство - это я,"- не раз говаривал он, глядя на Скотов честными глазами.
   Через Вольного Зайца, который с Кролом Кузей в дальнем родстве состоял, Белку на Скотный Двор незамедлительно пригласили. Та от заманчивого предложения отказываться не стала. Кто бы, спрашивается, отказался? Тут тебе и должность солидная, и паёк, как с куста. Даже свисток дают! Опять-же: гражданство Скотское посулили по выслуге лет, а это вам, сами понимаете, не фунт орехов.
   Инструктаж Индюк Кеша на предмет взимания штрафов провёл лично. Расписал, за что и сколько брать следует. В каком месте лапу завместо печати прикладывать. Обязал раз в неделю средства вырученные ему, Старосте, несть. Пойдут оне, мол, на укрепления вертикали власти.
   По утречку Белке развод провёл и к исполнению приступить приказал.
   За первую неделю сумма поднакопилась таковая, что вертикаль власти укрепилась безмерно.
   Приуныли Скоты. Бьют штрафы по карману, ощутимо бьют. Никому Белка спуску не даёт. Бдит. Вроде, и смотрели - нет её, только прошмыгнуть хотели, ан, она из-за угла - тут как тут:
   - Так, нарушаем? Превышение скорости - раз, из ряда в ряд перестроился неправильно - два, поворот не обозначил - три! Гони штраф!
   Скрипят зубами Скоты, разными нехорошими словами власти и Белку про себя обзывают, но платят исправно. Никуда не денешься: попробуй, не заплати только. Пеня будет капать, в суд потащат. Кому оно надо?
   Вот только бесхитростная и бескорыстная Инспекторша потихонечку наглеть начала...
   Читатель, а не замечал ли ты, как вполне порядочный и честный человек разительно меняется, власть над другими получив? Заносчив становится, груб и корыстен весьма? Что за оказия такая? Или закон природы неведомый? Тайна сия велика есть...
   Уже и по делу штрафы Белка берёт, и без дела берёт. Нет нарушения, так что ж? Его и придумать не долго. Кому Староста поверит? Конечно, лицу, которое при исполнении.
   Куда вся бескорыстность подевалась? Стала Белка Скотам хитрый вопрос задавать:
    - Через квитанцию платим, или без оной - но половину?
   Этак даже самый законопослушный Скот на "половину" соблазняется. Половина - она завсегда меньше целого. А квитанцией, пардон, даже и не подтереться как следует. Грубовато сказано, но по сути-то - верно.
   Сама же вокруг поглядывает, нет ли рядом где Кеши, иль его заместителя Козла Сидора. Ежели нет, то мзду смело в личный карман переправляет. Представляется нарушителям: "- Инспектор имярек... Семеро бельчат". Намекает, стало быть. Ряху знатную наела, степенность солидную обрела. На недвижимость заглядываться стала...
   Во вторую неделю средств Старосте сдала ощутимо меньше. Но пояснила, что именно она, Белка порядок навела и прочих к правилам приучила. В неустанном труде и заботах. В рвении служебном. Что оправдывает высокое доверие и соответствует! Кеша премию Инспекторше выписал, но намекнул, что, голуба, усиль и поднапрягись. План есть план. Надо! Казна, как-никак, и в пополнении нуждается.
   Просекла Белка фишку. Прикинула, посчитала и план обязательный выполнять научилась. Просто еще больше с простых Скотов драть начала. Злобствует и строжится. Через губу слова цедит, презрительно в сторону глядя.
   На том и погорела. Зарвалась. С самого Кеши по запарке половинный штраф слупить попыталась. Не заметила, на кого наехала и бочку покатила. Всеж, точно - дура дикая.
   Староста от возмущения дар речи потерял. Тут уж не до казны! Это к властям неуважение да под его личность сугубое поползновение конкретное! Пресечь безжалостно!
   Инспектора-Белку без выходного пособия - обратно, в Дикий Лес. Вон и немедля! Фиг ей, трам-парарам, а не Скотское гражданство! Пущай уж по-прежнему боками толкаются. Казну можно и другими путями пополнять, без угрозы личной власти.
   Никто по Белке не горевал. Ещё и вздохнули с облегчением. С глаз долой, из сердца вон.
   Даже Белый Крыс, идейный зачинатель Правил Скотского Дорожного Движения, пару раз на штраф нарвавшись, к ним поостыл. Тута вам не Красноярск-мегаполис­,­ иль, хотя бы, Бобруйск, а как ни крути, Скотный Двор. Обойдёмся и без них.
   Мысли свои в летопись записывая, отметил:
   "- Все мы за порядок, но только если это нашего личного кармана не касается. Это раз. Второе: ежели ты власти прислуживать взялся, то не карман свой готовь, а язык. Для вылизывания начальственных мест соответствующих. - « Далее Крыс пошутить изволил: "- Везде и во всём знай меру, как сказал Джавахарлал Неру... " А всерьёз подытожил: "- В третьих: есть мера в вещах". Это уже из Горация.
   
    Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О ЛЬВЕ, ЦАРЕ ЗВЕРЕЙ.
   
   
   Не кажный день на Скотный Двор новости приходят - всё больше об своих делах и говорят - кто на каком поле картошку засеял, а кто - репу. Как нынче гаолян цветет-колосится… Всёж, на отшибе живём, до того же Райцентру - вон сколько вёрст пилить да пилить. А тут... Новость, так уж новость. Всем новостям новость! Белый Крыс, что в Избе Хозяйской живет, её от Катьки услыхал. И до Старосты новость энту наиважнейшую донесть поторопился. Шерстка белая топорщится, глазки-бусинки горят, хвостик лысый розовый нервно подрагивает... Никогда Индюк Кеша Крыса таким не видел.
   - Кеша! Кеша! Да ну Кеша же! На наш Скотный Двор прибывает с визитом Сам!
   - Зам? Так мой заместитель Козел Сидор никуда и не убывал. Тута он, - Индюк Кеша оглянулся. И точно, пасется Сидор себе на лужайке за забором, бородёнкой потряхивает.
   -Да не зам, а Сам! Сам ЛЕВ!!! Царь всех Зверей и Скотов! - Крыс кивнул на Избу. - Только что Хозяйская Дочка Катька про то говорила. Сведенья точные! Не далее, как завтра и ...
   - Погодь! -перебил Крыса Кот Черныш. Свесил голову с забора, видать, услышал разговор. - А что ему, Льву этому, в нашей глуши делать-то? Нешто у него других важных государственных дел нету?
   - А вот про то не ведаю. Прибывает, и всё! Я так думаю, неспроста это. Такие высокие лица - и к нам... Как бы чего не вышло...
   Жути нагнал, Двор взбаламутил и обратно в Избу юркнул. Одно слово, грызун. Хошь и Белый. А ишшо демократ...
   Весть та по Двору вмиг разнеслась. Скоты всполошились. Знамо дело, озаботишься. Это вам не Хомяк-Престолонаслед­ник.­ Об ём Петух Петя Второй Кеше, кстати, и припомнил:
    - Ой, смотри, Староста... Могёт быть, и впрямь Хомяк Льву в родстве приходился. Тогда это уже не простой криминал, а политика, терроризм, под нерушимость державы поползновение. Подрыв устоев государственности, - сел на своего ура-патриотического конька Петя. - Полетят головы! Супротив Льва и Бык Цезарь - так, телок малый, слабосильный. Что ж об остальных Скотах говорить? Размажут нас, как есть, размажут...
   - Уж да... И чего я в Силиконову Долину не улетел, - опечалился Ученый Гусь. - Тама совсем другая юрисдикция. Хотя, я-то тут непричём. Это ты, Кеша, нас под монастырь подвел. За Цезарем не уследил... Ты начальник, с тебя и спрос.
   - Сограждане! - Индюк Кеша не зазря был Старостой. Смог оторопь скинуть. - Кто виноват, Царь разбираться долго не будет. Всем нам кранты, я так думаю. И тебе, Гусь, и тебе, Петя. Про Цезаря я и не говорю: он для них - главный зачинщик... Попробуй, докажи, что по случайности да сослепу... Тут ужо - как бы и Хозяину не досталось... А посему решать надо, как сего избежать. Можа, чего "наука" присоветует? Думай, Гусь, думай. А то, ишь, в Силиконову Долину намылился...
   - ... Против карательной машины государственной наука бессильна! - это опять Белый Крыс на подоконнике появился. - Еще классик призвал на террор только террором отвечать. Можно, конечно, смириться с неизбежным, да Цезаря, как смутьяна и возмутителя спокойствия выдать. Хотя думаю, что Хомякова трагедия к сему визиту отношения не имеет, - Белый Крыс усмехнулся чему-то, только ему одному известному. - Кто их, Царей, разберет? Может, и просто поездка по регионам, общение с подданными.
   - Значит, даст бог, обойдется, - немного успокоился Кеша. - Повинную голову меч не сечет. Повинимся-покаемся. Оплошали, мол... Торжественно встретим. Рядовой Цып и Полкан в почетном карауле постоят. Зорька с Ночкой цветочков с луга к встрече принесут. Крыс радиву на подоконник Избы доставит, марш играть. Хор с птичника не плохо было бы... А я - с приветственной речью и докладом. И вообще - пора подношения готовить, от граждан Двора. Так что придётся скинуться.
   - Банкет надоть!- Хряк Борька из лужи голос подал. - Ботвиньи поболее наварить, да отрубей запарить! Ну... и выпить, конечно. Царского чего нибудь.
   - Ирод! И здесь не можешь без этого...! - напустилась Хавронья на Борьку. - Сам, почитай, цельными днями в луже валяешься, еще и Льва алкоголиком сделать хошь.
   В другое время Скоты с интересом посмотрели бы на семейный скандал, но тут Староста строго одёрнул Хавронью:
    - Банкет нужон! Эй, Борька, ты и будешь ответственным.
   Долго еще судили-рядили, как да почему... Даже репетировали. Кеша, суетясь, до поту запыхался, и прочих Скотов вконец загонял. Но к встречи подготовились. Роли порасписали, кто что говорит, кто вопросы какие задавать будет, кому, где стоять... Всё, вроде. Осталось завтрева ждать.
   Встали ещё до Петиной побудки, раным-ранёхонько. Да и спалось - никак. Думы тяжкие про завтрашнее... У всех нервы пошаливают, а у Кеши вообще мандраж.
   Утро наступило давно, а нет никого. Где визитер царственный?! Петух Петя-Второй все глаза проглядел, на заборе сидючи. Сам Староста Кеша до околицы два раза бегал, на дозорного не шибко надеясь. Нету! В народе волнение и ропот.
   Тут как раз Хозяйка с Дочкой Катькой, все такие нафуфыреные да расфранченные куда-то на дальний конец села пошли, да самого Хозяина с собой потащили, хошь тот и упирался:
   - Да чо мне ваш Лев? Чего я там не видел? - знать, не шибко-то ему хотелось под монаршие очи представать, но Хозяйка с Катькой его пересилили, чуть не под руки увели.
   Вот оно как. Не изволит Лев сам на Скотный Двор идтить. Оно и понятно. Значит, по одиночке судить Скотов намерен.
   И отправили от обчества Полкана с Чернышом на разведку, настроение Царственной Особы выведать.
   Долго ли, коротко ли лазутчики разведку вели, а возвернулись - сами не свои. Прямиком к Кеше, да такое рассказывают, что и поверить боязно. Лев, дескать, венценосный в заезжем цирке-шапито в клетке сидит. Тощий, облезлый, в репьях весь. За малый кусок на задних лапах перед публикой стойку делает, точно Крыс Белый перед Катькой. Эвон, оно как!..
   Кеша их выслушал внимательно, думал долго. А потом вердикт вынес:
   - Об том, что видели - никому ни слова. Ибо сие тайна государственная есть. То, что тощ да голоден - так это ж для его же пользы: на диете Помазанник. На задних лапах ходит - тоже надо - гимнастика, для тела укрепления. Ну, а клетка - так это Самодержца от покушения возможного оберегают. И вообще - не вашего это ума дело про его величество своё мнение иметь.
   Повторим: не зазря Кеша Старостой стал! Ох, не зазря! Потому как быстро смекнул, что уж коли Царя Зверей Льва в клетку сунули, то его - Кешу с должности враз сковырнуть могут. Потому и извернулся хитро. Чтоб и сомнений ни у кого не возникло в незыблемости власти.
    Белый Крыс , который с Катькой в шапито ходил и всё сам видел, так в мемуарах написал справедливо: - "Сик трансит глориа мунди",- по латинянски. Что по нашенскому - " Нонче ты царь, а завтра золотарь..."
   Второй же строчкой добавил: - "Есть Лев - есть проблема. Нет Льва - нет проблемы".
   А Кешу, кстати, зауважал...
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО МЕДВЕДЯ.
   
   
   Вот говорят - Медведь. А что - Медведь? Ну, в Диком Лесу живёт. Ну силён, лесной бродяга. Крут. Хозяином Тайги его некоторые кличут. А что ещё? К Скотному Двору не выходит, всё больше в Лесу своём дремучем отсиживается. Ну и, спрашивается, какое бы дело до него? Так ведь нет - и энтот в деревню припёрся. Здрастье-пожалуйста,­ а вот он - и я! Да времечко выбрал, когда Хозяева из дома ушли. Знать, про двустволку Хозяйскую наслышан был. Да и кто про неё не наслышан? Это, однако же, сила, с ей шутки плохи!
    Оторопели поначалу Скотнодворское граждане. Видано ли когда такое? Эко, из Дикого Лесу Сам Косолапый заявился. Полкан, чужака услышав, сначала лаем свирепым залился, а когда рассмотрел, кто это в гости к ним пожаловал, притих, присмирел, да хвост свой лохматый поприжал. Давеча и от Волка поджилки тряслися, а это ж даже и не Волк. Кручее бери! Медведь, как-никак. Правда, чтоб совсем уж лица не терять, Пёс шерсть на загривке дыбом взъерошил, зубы оскалил, из будки нос высунул, рычит себе потихоньку. Но уж как-то очень потихоньку.
   А во Дворе -то какая паника началась! Куры-Утки квохчут-крякают, из угла в угол мечутся, детишек своих малых собирают, в птичник их загоняют, от греха подальше. Овцы Зверя тоже учуяли, в кучу сбились, блеют во все свои глотки, глупые, будто это, в случае чего, поможет. Хавронья визжит, словно её режут... Старосту Индюка Кешу нигде и не видно... Та ещё, понимаете, картинка. Чисто светопреставление.
   Медведь на всю эту катавасию смотрел, смотрел, а потом как рявкнет:
   - А ну, убогие, угомонитесь, мне до вас дела нету! Кто тут есть - Бык? Я к нему пришёл, пущай покажется, коли не трус.
   Скотинка вся по Медведевой команде зараз замолкла, дружно так это на Быка Цезаря посмотрела. Как в последний раз. А тот стоит, глаза кровью налились, ноздри широченно раздувает, копытом тяжеленным по земле бьёт, рога огромадные вперёд грозно выставил. И всем стало ясно, что ещё и не понятно, кто из них круче будет - косолапый аль рогатый. А надо заметить, что Цезарь Бычара племенной был, даже для Бычьего роду уродился таким уж огромадным, что на Скотном Дворе все только и удивляться устали. Хозяин его вроде как на выставку собирался свозить, да все недосуг было.
   Медведь на него посмотрел, да одобрительно крякнул:
   - А ты ничё, подходящий противник. Не соврали мне в Лесу-то. Гутарят, что ты силён, как Медведь. А это, сам понимаешь, обидно. Не могёт кто-то сильнее меня быть. Иначе мне и уважения не будет никакого. Ну чё, пошли за угол, помахаемся?
   Все опять на Быка смотрят. Оно, конечно, боязно до жути, но интерес проявился - чем оно про меж их всё закончится. А Цезарю, по всему видно, с тушей этой дикой связываться - ну страсть, как неохота. А что делать? Надо за угол идти, силой меряться, иначе потом свои же Куры на смех подымут. Тряхнул упрямой головой и пошёл вразвалочку с Медведем за амбар. Биться, как мужик с мужиком. Опять же - и перед Коровой Зорькой совсем ужо срамиться не след. А так - издавно в деревнях было заведено, что "на кулачки" мужики выходили. Не со зла али с претензией, а удали ради.
   Ну, вот и тут - та же история. Пошли Медведь с Быком за амбар, что на краю Двора Скотного. А остальную мелюзгу шуганули. Дабы не потоптать, когда битва начнется. А то под ногами токмо мешаться будут.
   Огляделись - нет никого. Все по щелям от греха подальше попрятались. Одни супротивники и остались.
   Медведь ревет, в раж себя вгоняет. Цезарь тож не отстает, голосом соперника запугать старается. Со стороны послушать - страшное дело. Нашла коса на камень. Поревели, помычали - ажно запыхались. Оценил Медведь - силен Бык, точно: нешуточно силен. Да и Цезарь прикинул - здоров Миша, матёр, гляди, поломает...
   Да уж так вышло, что никому особо биться и не охота. Одно дело - перед прочими Дворовыми гражданами иль затворниками Лесными удаль свою казать, а один на один - совсем другой коленкор. Особливо когда никто не видит.
   Поревели - поорали, да призадумались. А стоит ли друг дружку мять, в болезное состояние вводить? Ведь и дураку ясно, что опосля схватки лютой победителей особых не предвидится. Обоим по полной достанется. А кому, спрашивается, охота век свой калекой коротать?
   Цезарь, хоть и Бык, деревня-деревней, а первым про то смекнул, да выход из положения щекотливого Мише и предложил:
   - А почто, спрашивается, драться? Нам с тобой делить-то особливо и нечего. Ты ж в Лесу Диком обитаешь. Значится, тама и самый сильный. К нам на Скотный Двор не появляешься. Ружжо Хозяйское, понимаю, - штука, ой, мощная. Внушает.… А я в Лес не хожу. Чего я там позабыл? Ну и скажешь своим, что меня одолел. А я своим - что я победитель. Значится, у нас - я самый сильный. Вот мы с тобой и в резонах. Может, так и разойдемся - оба в больших плюсах? Свидетелев-то у нас нету...
   Призадумался Медведь... А ведь прав Бык. Стократ прав. В Лесу слух пронесется, что Миша верх одержал, а во Дворе - уж пускай Цезарь силою своей хвалится. Кто рискнёт перечить? А самим-то что? Почитай, более и не встретятся. На том полюбовно и порешили.
   - Токмо про то, что меж нами было, чур, молчок!
    Медведь, во Двор не заходя, в Леса подался. А Цезарь в обратку к себе, победою хвастаться.
   Никто про сговор тот не знал, не ведал. Что Дворовые обитатели, что Лесные.
   Да только Крыс Белый из природной своей любопытности да размеров малых из щелки амбарной всё это узрел воочию. Однако промолчал. Себе дороже. Хомяк - Престолонаследник под копытом Бычьим как живой перед глазами стоял...
   А в летопись, кою исправно вел, запись туманную всеж сделал будущим потомкам в назидание: "Еще Гамлет, принц Датский вопросом задавался - Бить или не Бить. И бить решился. Посему и кончил плохо. А посконной дипломатии нашего Цезаря многим иным политикам ещё учиться да учиться..."
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О ГАРРИ ПОЙНТЕРЕ.
   
   
   Конюх Федор, что с Хозяином сызмальства дружил, охотой, надо сказать, оченно увлекался. Ежели не на работе, и ежели с Хозяином первача не потребляет, то завсегда по Широкому Полю с ружьишком шастает. Охотник, правда, аховый. Но азарт каков! Удовольствие! Кого уж он там добывал, да и добывал ли вообще, история об том умалчивает. Сомнительно, потому как Федор, наподобие своего Мерина Тиши, подслеповат чуток был. Кого, скажите на милость, добыть можно, ежели ты в трёх шагах Зайца али Утку не видишь? То-то и оно! Помощник нужон.
   Подумал Федор, деньжат малость подкопил, да прикупил по случаю в Райцентре Щенка. Собака охотничья, родословная - как у того боярина. И дорогая - жуть!
   Из самой Англиции завезена. Порода - Пойнтер. Кличут - Гарри. На ихний, Англицийский манер. Тама и обучение проходил Щен, в специальной собачьей школе. По бумагам, которые Федору в придачу к Псу дали, выходит, что Гарри Пойнтер в охотничьих делах - сущий волшебник. Токмо на Поле глянет, сразу знает, где какой Зверь затаился или Птица скрывается какая. К сему субъекту тихохонько подкрадется да специальную стойку делает. Показывает, что вот, мол, тута оне хоронятся. Охотнику только пульнуть остается. И вся недолга.
   Загодя Конюх Хозяину Пойнтера расхвалил, а с Полканом Щена сравнивая, дворового Пса походя охаял:
   - Оно конечно, Волкодав у тебя в будке, но беспородный и блохастый. То ли дело мой! Ты тока глянь, каков! Одно слово - волшебник в охоте! Теперича я, помяни моё слово, буду завсегда при трофеях. И будет у нас разделение, стало быть, труда. Твой первач - моя дичина на закусь.
   - Да ты в деле его опробуй вначале, - рассудительно возразил Хозяин. - Мало ли чего могут в бумагах написать? Бумага - она всё стерпит. Чему он в той Англиции обучался, пока не ясно. Вот завтра, по зорьке утренней и сходим вместе до Поля. Спытаем твоего Пойнтера Гарри.
   - А пока испробуй самогончика, надысь тока-тока выгнал. Продукт первосортный... И мне твоё мнение, как знатока, важно. А Псина твоя пущай во Дворе до утра побудет. Пока мы делом важным заняты.
   Так и остался импортный Пёс до утречка на Скотном Дворе Федора ждать.
   Хозяин с другом в Избу, а Гарри Пойнтер - по Двору, с аборигенами знакомиться пошел. В коровник заглянул, да заходить забоялся - шибко уж крупны да рогаты тамошние Скоты ему показались. В свинарник нос сунул - да тут же обратно, такой духман в ём стоит, что аж прочихался. Поинтересовался, чего такого в курятнике творится, и обомлел даже - эко, как его обитатели на дичь боровую похожи! Попробовал поближе подкрасться, ан, не получилось - пришлось от Петуха Пети-Второго два круга по Двору нарезать...
   Отдышавшись малость, будку узрел Полканову. Пошёл по-свойски знакомиться с коренным населением. А сам гордый такой, важный: как-никак англицийской заморской породы, не чета местным Дворняжкам, да и обучение за рубежом получил, а не в каких-то там Нижних Верхушках.
   Заглянул в будку, а в ей Полкан дрыхнет, к ночной смене готовится. Темновато там, не разглядел Гарри Полканова размера, а потому смело тявкнул: подъем, дескать. Знакомиться вставай.
   Полкан спросонья зубы гостю и показал. Да сказал что-то такое-этакое, исконно народное, из чего ни единого слова визитер не понял. Однако интонацию чутко уловил и, от неожиданности спужавшись, лужу приличную надул. Одно слова - Щен еще. Недоросль. Что с его возьмешь?
   Полкан, проснувшись да присмотревшись, только вздохнул от такой картины. Другого кого для знакомства и приличия ради потрепал бы, но тут - малец ведь ещё. Грех обижать. Даже напротив, успокоил, да разговор завел степенный. Кто таков? Окудова? Почто в наши края?
   Гарри и похвастался - откель прибыл, про выучку охотничью не забыл помянуть. И что поутру с Федором в Поле собрались. За Дичью. А чтобы охота удалась, то это уже его, Гарри, забота. А до утра надобно где-нибудь переждать. А сами, они, понимаешь, не местные...
   Ну что с малЫм поделаешь? Пригласил Полкан его в своей будке ночную свежесть пересидеть. Не май месяц, поди.
   Так всю ночь и проболтали. О том, о сём, ниочём...
   А как только солнышко край неба просветило, Хозяин с друганом своим Фёдором - тут как тут. Маются, конечно, опосля вчерашнего, перегаром весь нюх сбивают, но на охоту выдвинулись. Как и что там на той охоте было - никто из Дворовых сам воочию и не видел, но возвернулись охотники под вечер усталые да сердитые. И без Дичи вовсе. Гарри сзади плетётся, весь в мыле, язык на плечо повесил. А видок виноватый... По всему видно - не срослось у их на охоте-то.
   Поматерили мужики заграничного Пса, да пошли в Избу, досаду свою самогоном истреблять.
   А Пойнтер к Полкану - на жизнь жаловаться: спиртовым, де, духом весь нюх отбили! К тому же Блохи, которых в Полкановой будке подхватил, от работы поисковой отвлекали, сосредоточиться не давали. А если и найдет кого из Зверья - так те горе-охотники мажут сослепу да с перепою... Да и к тому же - там у них, в Англиции - фазаны да вальдшнепы, а тут - рябчики какие-то... Что за птица несуразная, несерьёзная?.. А какая шустрая! И ещё, мол, велико Широкое Поле, замаялся, дескать, бегать. В Англиции-то на малых лужайках подстриженных науку превзошёл...
   Белый Крыс эти сетования с подоконника слышал. Как не услышать? В полный голос Пойнтер подвывал и поскуливал.
   А вечерком в мемории свои Крыс записал следующее: "Не хвались на рать едучи, а хвались, с рати идучи. Ихний " Волшебник наук охотничьих" на нашенской охоте не ко двору пришелся. Хвастун, одно слово... Плохому танцору много чего мешает. Уж коли вызвался - то и соответствуй! По мастеру спрос. Это там, в туманном Альбионе он - Пойнтер, а у нас просто Понтёр! Это тот, кто на "понтах" весь.
   
   ...А блохи? Что - блохи? Зверюшки мелкие..."
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ГАРРИ ПОЙНТЕРА И СКОТЧ-ТЕРЬЕРА.
   
   
   Про Конюха Фёдора и про его подвиги охотничьи мы выше обстоятельно рассказали. Пойнтер Гарри не особенным ему помощником оказался. Не брал его более Конюх на промысел. Ну, не нашенского воспитания малец, что с Пса возьмешь? Бегает теперь за телегой наподобие простой дворовой собачонки, к деревенской жизни привыкает потихоньку. Говору правильному почти выучился, да и самого уши перестали в трубочку заворачиваться. С блохами, хошь и с трудом, а свыкся. Гражданство Скотское вот-вот официально заимеет. Ничё, жить, вроде, можно.
   Но по охоте шибко скучал. Ночами ему дичь полевая да боровая снилась. Лужайки мерещились Англицийские стриженные, где Фазаны с Вальдшнепами в чехарду играют. Мэры и Пэры в охотничьих камзолах и штиблетах лаковых чинно тех Фазанов по нумерам отстреливают. Невозмутимые дворецкие в ливреях с галунами чай из походных чайников разливают... Сучёнка одна в грёзах являлась, Пойнтерша, с которой вместе науки в школе специальной постигали. Ну, дело молодое. Оно и понятно.
   И раз, времени чуток выкроив, пока Конюх с Хозяином в Избе первачком развлекались, сбёг на Широкое Поле. Хоть на Рябчиков издаля поглядеть, Сусликов погонять, ветру свежего понюхать. Ой, и хорошо же на вольном просторе! Хомяки из норок выглядывают, птахи в небе синем щебечут, травка пузо щекочет... Благодать!
    А в ту самую пору аж с самого Райцентру тамошние Охотники в то же Поле прибыли. Сурьёзно подготовленные! Вот уж всё у их - как положено! Ружишьки не абы какие, а "зауэр" да "ремингтон", оптика "цейс". Собаки породистые, отменно обученные, разных мастей. На ошейниках бляхи именные сверкают, чисто червонное золото! По лаю слыхать, что и немчура, и англицийцы, и французейских кровей.
   С одним Псом Гарри знакомство и свёл. Земляк оказался, Скотч-Терьер, из Шотландии. Как он в наших краях появился - история длинная, но - прижился в Райцентре. Годов несколько, почитай ужо, в отрыве от родительских Шотландских пенат пребывает.
   Пойнтер с Терьером-земляком своей ностальгией по далёкой Родине поделился. А потом и на нравы здешние дикие, с родными Англицийскими вовсе не схожие, пожаловался. А кому еще печаль свою поведать?
   Со многим Гарри смириться так и не смог. Например, репьи в шерсти - никто их у него вычёсывать и не думает даже. В дом не пускают, токмо в сенцы, никак не далее. Там и спит на старом коврике. Скоты местные на Пса, бывает, покушаются. То Тиша, хоть и стар Мерин, а лягнёт, то Хряк Борька потехи ради к забору прижмет. Намедни Корова Зорька рогами грозила. Гусь шипит, Вороны провиант стянуть норовят. Конюх Федор насквозь самогоном пропах, а для нежного Пойнтерова носа это сущая катастрофа! Кормят супом: хлеба понакрошат в миску, борщом зальют - и будь доволен. На ошейник кожаный скупятся, из брезентухи справили обнову. И вообще: тута климат не тот! Ни тебе Лондонских милых туманов, ни привычной сырости промозглой... Лужайки ни разу не стрижены. И демократия, понимаешь, только в самом начале становления. Скифы, одно слово - азиаты. Хоть бы в Райцентре жить, а не на каком-то там Скотном Дворе. Всё цивилизация.
   Терьер стенания и жалобы Гарри слушал очень внимательно, вопросы задавал уточняющие, верно ли он Гарри понял?
   - Говоришь, за телегой бегаешь? Без поводка? Со Скотами прочими запросто так общаешься, не через стекло оконное? И борща дают от пуза, вдоволь? И в Широкое Поле сам, без Хозяина, на прогулку вышел?
   - Да, вообщем-то - вдоволь. И без поводка. И сам...
   - Счастливый ты. Натуральный пейзанский рай! Ты молодой, и счастья своего не понимаешь! Я отсюда слышу, как на вашем Скотном Дворе Жучки да Стрелки заливаются. Девки, по всему видать, в самом соку! А ты - без поводка!.. Хочешь - иди вразвалочку направо... Хочешь - дуй во весь опор налево... Не хочешь, на коврике в прохладных сенцах валяйся! А на Скотов, коли забижают, разок зубы оскаль, вот и будешь в доску своим!
   - Ну, уж, - засомневался Гарри. - Так уж и счастливый...
   - Глуп ты ещё, мал. Да и в Райцентре не жил. Там вонища - что от машин, что от фабрик-заводов, дыхнуть не чем. Пылища... Ты вашенскую пыль с нашенской не сравнивай. В вашей-то купаться можно, чистая она, благодатная. Природная, одним словом... А наша? Чуть запылишься - тут тебе и аллергия, и экзема, нейродермиты разные...
   - У вас и травка зеленее, и солнышко ярче блестит, Ласточки, понимаешь, летают в эти самые сени... Звёзды по ночам видно, - продолжал с чувством Терьер. - И молоко завсегда парное, а не из пакетиков порошковое. Англицийского туману ему, видите ли, хочется! Да у нас в Райцентре такой смог стоит, что один раз дыхнёшь - более мечтать об нём не станешь. А выгуливают - раз утром, раз - вечером. Да в наморднике. Да на коротком поводке. Да по десять минут. И - всё. А кто артачиться начнёт - так тому и строгий ошейник, с шипами железными...
   - Неужто и такие бывают? - ужаснулся Гарри.
   - А то... И это ещё не всё, - продолжал печально новый друг. - Гуляешь, бывало, на Собачьей площадке, да не столько гуляешь, сколь по углам жмёшься. Бультерьеры, Ротвейлеры, Мастино... Им на глаза не попадись! Огромны! И свирепость по размеру, соответственно.
   Скотч-Терьера при воспоминаниях явно передёрнуло.
   - Кормёжка - всё больше всухомятку, - и вздохнул тяжко. - Насыплют в миску сухого корма, им и давишься, горло царапаешь... Потом водой запивать - а она хлоркой воняет. А ты - "борщом"... Поди, и косточек дают? С хрящиками?
   - Дают, - согласился Гарри. - Не то, чтобы часто, однако перепадает.
   - То-то и оно... Жалуешься ты на своего Хозяина-Конюха. Охотник, видите ли, никакой и перегаром шибает в нос. Наши, думаешь, лучше? Ты не смотри на "зауэры", видимость одна. Это они друг перед другом носы задирают. Опосля этой охоты бутылок будет пустых - не пересчитать! По ним и шмаляют шары залив, ... " охотнички"! Хорошо, если в кого из нашей Пёсей братии не попадут. А то - бывали случаи... Да любой из нас с тобой местожительством охотно бы поменялся! На охоту Конюх его, понимаешь, не берет?! Ну, так ведь не калека увечный - сбеги сам в Широкое Поле, и гоняй себе Сусликов да Рябчиков. Охоться. Никто ведь не запрещает. А ежели чего добудешь - так и трофей твой!
   После таких разговоров крепко задумался Пойнтер.
   По деревне прогуливаясь, по сторонам поозирался, да на житьё-бытьё своё нынешнее другими глазами взглянул. Ведь и взаправду - листочки на деревах изумрудами переливаются, водица в речке чиста да прозрачна на диво. Воздухом - не то, что дышать, в ту же Шотландию продавать можно. И ведь будут брать, как есть будут! О девках тутошних деревенских худо и говорить-то грешно: все как на подбор - красавицы, да и нос особо не задирают...
   Повеселел Гарри. Со Скотами, пару раз огрызнувшись да зубы показав, помирился и подружился. Отличный народ, как оказалось. Беззлобный и радушный.
   Конюха уважать научился, почитать, как предписано. Оценил, стало быть, характер и положительные стороны евонные. А в борще вкус отменный нашёл. Полюбил!
   Про родную Англицию, скрытую за флёром безоблачной юности, теперь вспоминал с легкой ностальгией, не больше. Одно - ушло, другое - пришло, так, выходит, тому и быть.
   Раз вечерком с Белым Крысом этой историей поделился, по суседски. Тот из мемуаров своих Пойнтеру отрывок зачитал, много ранее написанный, но к этому случаю как нельзя более подходящий.
   На всю жизнь запомнил простую истину Гарри. И сам запомнил и с другими делился:
   "Если в жизни тебе не повезло, не торопись на судьбу-злодейку пенять. Всё познается в сравнении. Так ли уж тяжела твоя доля? Может статься, что ты как сыр в масле катаешься, сам того особо не замечая. И счастливее многих прочих, коих сам в счастливчиках числишь".
   
   А Блохи... Да что Блохи? Повторим: Зверюшки мелкие.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА О КОРОВЕ ЗОРЬКЕ.
   
   
   В здоровом теле здоровый дух.
   (пословица)
   
   
   
    Коров на самом Скотном дворе числилось немного - раз, два и обчелся. Не любил Хозяин мороку с сеном да силосом. Однако молоко и сметанку уважал, и потому как совсем без Коров не мочно. Так, парочку держал, чтоб было. Зорька да Ночка, вот и все Коровье население.
    Справные буренки, степенные и разумницы редкие. Паслись с раннего утра до позднего вечера по над берегом, травку пощипывали, вымя с молоком нагуливали. Всех делов-то - грейся на солнышке, да хвостами слепней отгоняй. Справные да гладкие, в самом соку. По два ведра молока точно за день приносили. То-то Хозяину радость да прибыток.
    Но, вот незадача: краем уха услыхала Зорька разговор Конюха Фёдора с Хозяином. Тот про какую-то Кобылу орловских кровей ну уж так тепло отзывался, будто о жене родной. Дескать, стройна да фигуриста, в скачках призы берет играючи. Да не просто призы, а деньжищи огромадные. Через то и сама живет, как королева, да и свою конюшню чуть не дворцом обернула.
    А обслуги вкруг той Кобылы - немеряно, уж так холят да лелеют, чуть ли не пылинки с неё сдувают! Приставлены к ней конюхов рота, моют, чистят, да гриву специальным гребнем день-деньской чешут, попону с гербами накидывают, чтоб не простыла часом. Овсов дают лишь специальных сортов, всё отборное.
   Вот лафа и удовольствие!
    Запала та Кобыла Зорьке в душу. Озадачилась Корова, ходит, рассуждает - мол, чем я-то хуже? Все дело в тренировках, это ей Ученый Гусь доходчиво пояснил. Себя в тёлках вспомнила, стройность да прыткость свою, да резвость, что всех удивляла. Как, бывало, вдарит галопом по лугу заливному, ветер в ушах свистит, хвост развевается, а скорость такая, что ажно мухи отстают!
    Ну а коли все дело в тренировках, то упорства Зорьке не занимать. Целыми днями упражнения специальные для стройности, что Гусь присоветовал, выполняет. Конечно, трудно по началу было, однако втянулась. Наклоны разные, приседания... Пробежится, пройдет шагом скорым, сызнова пробежится. Постройнела, мышцу подкачала, бицепсы там разные, трицепсы... Отдышка пропала, как и не было. Здоровьем пышет, аппетит отменный. Пожует травки сочной, побегает, поприседает... И еще пожует.
    Все бы хорошо, хоть сейчас на скачки выпускай за призами да за дивидендами, но вот проблемка малая вышла. Молоко у Зорьки пропало начисто. Какие там - "два ведра", кружку - и то не нацедишь! Видать, все коровьи силы в резвость ушли. А Быки - так те на неё и внимание обращать перестали. Что, мол, за Корова, коли, по виду, на Лосиху здоровенную похожа? Зорька от обиды стервозна да бодлива стала, сладу никакого с ней нет. Сам Хозяин в Зорькино стойло ходить опасается, не ровен час - на рога подымет.
    Однако, в один прекрасный день Кот Черныш, который по долгу службы в избе хозяйской трется, мяукнул Корове на ухо весточку. Да такую, что ту оторопь взяла.
    - Слышь, Зорька... А ведь прослышал я намедни разговор сурьёзный, тебя лично касаемый. Сам Хозяин у Фёдора спрашивал, сколько в тебе живого весу будет. И почём нынче говядина на рынке. Смекаешь, к чему? Я, глядишь, и промолчал бы, мне что, моё дело сторона. Да вот сметанку твою люблю, ну, и ты, вроде, не совсем чужая. Нашенская, всёж. Оно тебе это надо? Так что думай, кума.
   Вот говорят, что коровы глупы. Ан брешут! Зорька прикинула рог к носу, так и эдак поразмыслила. Резвость - оно, конечно! Бодрость духа, грация и пластика. Но ведь и на живодерню охоты нету. Как там с призами еще получится, а жить надо здесь и сейчас.
    Ну, их, к лешему, призы те, пора удои повышать.
   И ведь повысила, сердешная... Со страху-то, да с усердием, на цельных три ведра вышла. Вот оно как повернулось. Про бодаться да лягаться - не вспоминала, стоит себе в стойле спокойненько, на Хозяина добрым глазом косит. И тот подобрел. Живым весом - это только раз прибыток можно поиметь, а молоко - оно кажный божий день. Да сметанка... да маслице... Сыр, опять же.
   Нет, рано Зорьку на шашлыки пускать.
   Да и с Быком дело полюбовно сладилось, к обоюдному вящему удовольствию.
   С тех пор буренка, как услышит что-нибудь про Лошадей скаковых, да про пользу тренировок - только вздохнет тяжело по мечтам радужным. Нет, не для Коровы седло. Лишь махнет хвостом, словно овода отгоняя, да прямым ходом к подойнику.
   
   Тут и сказочке конец...
   
   
   
   СКАЗКА ПРО ХРЯКА БОРЬКУ.
   
   
   ... Богат и славен Кочубей...
   А. С. Пушкин.
   
   
   Хряк Борька на Скотном Дворе слыл малым недалёким, но сильным. Связываться с ним никто особо не хотел. Да и кому оно это нужно? Сначала потопчет, иль того хуже - к забору всей своей тушей прижмёт, а уж потом будет разбираться, что да как. Опосля извинится, конечно. Да что с того проку, ежели на тебя три центнера уже успело наехать? Потому заглазно про Борьку всяко судачили, косточки ему обмывали, а с глазу на глаз - почтение и уважение. Себе-то дороже!
   Работа у Хряка была не сложная - пузо у лохани нагуливать, Свинок брюхатить, да за подрастающим поколением приглядывать, чтоб не натворили чего по молодому неразумению. У лохани Борька работал с удовольствием, со Свинками - ещё с большим, а на подрастающее поколение только хрюкнет пару раз грозно - так те сами сразу шёлковыми становились.
   Ну что, казалось бы, живи - не тужи в своё удовольствие. Ан, нет, порой на Борьку такая тоска зелёная нападала, что не хрюкать - выть хотелось.
    - По свински живём, - думал он в такие минуты. - Безо всякого смысла. Жрём, спим, да размножаемся. С Хавроньей, уж на что правильная баба, так и с той тоже - по душам не поговорить. Свинья - свиньёй, чего с неё взять? И так кажный день - одно и то же, всё одно и то же... А жизнь-то проходит!
   Нешто влюбиться? А через любовь ту и сам, глядишь, смысл жизни обретешь. Гусь Ученый много о возвышенных материях рассуждал, заслушаешься. И Крыс Белый, как на Хозяйском подоконнике покажется, о любви к ближнему и о культуре вещает. Тоже ум!
   - Влюблюсь! Что мне, слабо, что ли? Всем я хорош, могуч да дороден, то есть представительский вид налицо. Да ко мне любая на нашем Скотном Дворе обожание выкажет.
   Прошелся ноги разминая, об забор недельную грязь соскоблил, огляделся по хозяйски.
   Ну, Утки да Куры отпадают сразу! - не та порода, мелки, тщедушны. Да и грешил Борька расовыми предрассудками, хоть сам того стеснялся. - Я не расист! - припоминая Крысовы лекции, говаривал он. - Но ног должно быть четыре!
    Кто тут у нас вааще есть-то? Кошка и Крольчихи побоку - размером не вышли. Коровы вон... Опять не то. Сам Хряк не мал, да те его больше, а Бык ихний, Цезарь, ой, мужик сурьезный. Не дай боже обозлить... Кто там ещё? Овцы? Так те все одинаковы, шерстью позаросли - можно и перепутать. Влюбишься в одну, а подкатишься к другой... То-то сраму не оберёшься! Не, и Овцы не подходят. Коза Машка...? Так, а это дело. Деваха хоть куда, музыкальна, вона как мекает мелодично, прям подпевать тянет.
   Сама стройна, игрива, так и скачет козой, копытцами чечетку отбивает. А на Козла еёного рогатого и цыкнуть можно, ежели что. Да и это вряд ли, туп и ограничен на удивление. Целыми днями пялится совместно с Бараном Бяшей на новые ворота, что Хозяин в позапрошлом годе поставил. И ведь не надоест дураку.
   Сказано - сделано. Влюбился Борька в Машку, втюрился, как мальчишка малой. Ходит за ней, вздыхает тяжко от чувств, смотрит с восхищением. Как та мекать зачнет, подхрюкивает в тон. А ей, Козе, приятно, что такая фигура к ней внимание проявляет. Кинет игриво взглядом, да по Двору пройдёт, бёдрами поигрывает, хвостиком подёргивает. От такой картины ухажер и вовсе чуть умом не тронулся.
   Тем же вечером, вопреки обыкновению, не валялся Борька, нажравшись, в луже, а, глядя на звезды, своей зазнобе стих сочинял.
   Одно, что душевный порыв, но и Гусь надоумил. Мол, тают от этого девки. Податливы становятся и ласковы. А податливость Борьке ужо, однако, нужна. Ведь не пошел же он к Хавронье нонче, а природа своего требует.
    - ...За Машку мою, Козу ... любого я загрызу...!
    - Так Машку Козу хочу, что любого я затопчу...!
    - У Козочки Машки... стройные ляжки... Не, это не пойдёт. Гусь сказал, высоким штилем надо.
   И лишь под утро новоявленный поэт в трудных муках выдал требуемое:
    - У Машки глаза,
    Как два алмазА,
    И нету краше
    Нашей Маши!
   И, до нельзя довольный собой, уснул, блаженно похрюкивая.
   Утро окрасило нежным светом стены Хозяйской хаты. Борька проснулся в приподнятом настроении. С удовольствием вздохнул широкой грудью свежесть деревенских ароматов. Тонкий запах навоза придал Свину совсем уж романтическое настроение. Полный приятных предчувствий, отправился к Козе. И тут же выдал результат своих ночных бдений.
   Ошеломлённая таким поворотом дела, Машка сомлела и сдалась.
   Однако тут конфуз у них вышел. Стройные козьи ножки под тяжестью страстных Борькиных ласк разъехались, да и сам Борька от неожиданности кувыркнулся, чуть пятак об забор не расквасил. Повезло ещё - в родную лужу плюхнулся, всё помягче. Машку спасла вертлявость природная - чудом извернулась Коза, избегла скорбной участи. Правда, орала визгливо, голосок свой сорвала, но хоть хребет целым остался.
   Так любовь и прошла. Добро, что все живы. Вот уж верно, любовь зла, полюбишь и Козу, но вот недолга та любовь. Точно говорят, скучна жизнь без любви, но и любовь без жизни соответственной стократ хужее.
    Хорошо, хоть Хавронья ничего про эти кунштюки не прознала. Так и зажил Борька дальше, у жены родимой под теплым боком.
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО ПЕТУХА ПЕТЮ. (ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ ЧЕЛОВЕКЕ
   
    ... Человек есть двуногое существо, лишенное перьев... (Платон)
   
   
   
   Эх, обидно стало Петуху Пете Второму, что Полкан, хоть и Пес дворовый, а к Хозяину вхож стал. Мало сказать, что просто вхож, а и удостоился речей ласковых. Про то Кот Черныш всему Скотному Двору не преминул доложить. И как "Сам" Пса "надёжей" величал, и как вместе зелье потребляли. И про то, что назвали Полкана "Настоящим Человеком". Это Петю больше всего и обидело.
   Кто, спрашивается, на Дворе раньше всех встаёт и утреннюю зорьку возвещает? Кто всеми Курами командует? Кто Уткам спуску не дает? Кто Цыплят малых учит - вразумляет? Пес, что ль? То-то и оно! На Петуха вся нагрузка, а слава да почет другим достаются. Где тут справедливость? Где великая сермяжная правда? Не по чину сторожу простому столь высокое звание.
   Крыс Белый, умен , начитан - про философов древних как-то рассказывал, и Платона некого помянул. Дескать, оный муж ученый всем человекам определение дал, где двуногость во перед всего ставил. Тогда Петя сему значения не придал, но теперь вспомнилось, к месту.
   Поглядел Петя на свои ноги - две! Как есть - две! Это вам не Черныш чихнул. Вот кого "Настоящим Человеком" называть надобно, а не Псов всяких.
   Прошелся по Двору важной походкой, шаг горделиво печатая... Этак даже Хозяин пройти не сможет, особливо вечером. У того ноги опосля дружеских посиделок дюже заплетаться начинают. Шаркает, спотыкается. А то и пасть на земь могёт невзначай. Всяко бывает. И дружбан егонный Федор - тоже туда-же... Как заполночь из гостей от Хозяина выходит, чисто Пес - на четырех конечностях... Да и те не держат, случается. Ну, и кто в Человеки более гож? А?
   Но тот-же античный Платон и про перья помянул. Дескать, лишен Человек этих излишеств.
   Перья - в них вся загвоздка. Не бывает человеков в перьях. В природе не существует. Хотя, может, где за границею, на Дальних Выселках и обитаются такие, кто их там знает. Но на Скотном Дворе, как и в Близкой Закраине этакого точно нету. Токмо так, в шутку сказать могут: "- Эй, ты, чудо в перьях!.."
   Весь день, по Двору гуляючи, Петя про это думал. Уж всяко прикидывал и решил - ничем Хозяин его не лучше. Ежели сумеет он, Петух, от перьев избавиться - прямая дорога в Человеки открыта. Там самому можно и свой Скотный Двор сорганизовать, да жить кум королю. Не только глупыми Курами, всеми Скотами командовать. Ах, мечты, мечты... Куда вы мечтателя приведете?
   Пошел Петух к Гусю Ученому за советом. Тот по своему обыкновению посередь Двора стоял, глаза прикрыв и крылья расшеперив. Видать, новый какой прожект измысливал. Но к посетителю отнесся с душой и пониманием. Внимательно выслушал, пару вопросов по существу задал. И зачин Петин полностью одобрил:
   - Я, всегда говорил, говорю и буду говорить, что Люди на Земле нашей опосля нас появились. Это и раскопки подтвердили, и прочие факты. Мы, Птицы должны были быть Хозяевами на наших Дворах Скотных. А вот, в угнетении прозябаем. Под пятой, так сказать, стонем и стенаем. А все из-за перьев атавистичных. Перья - вот чума... Оперенность - вот причина! Если сможем сбросить оперенье ненавистное - быть нам первыми среди равных!
   - Вот ты, Гусь, учен, все науки превзошел - подскажи, как от пуховой обузы избавиться можно? - воодушевился Петух. - Должен же быть способ какой? Желаю себя в добровольцы записать, первым кандидатом на новую жизнь.
   Снова задумался Гусь. И придумал ведь! Вспомнил, что по весне Птица линяет, старое оперенье сбрасывает. А все почему? Тепло потому что становится, вот организм и отвечает на внешнее, так сказать, раздражение. Вывод: надобно искусственно линьку вызывать. На солнышке дольше греться, что ли. Али в Избе Хозяйской к печке прислониться. Короче - "произвести термальное воздействие на объект". Во как красиво Гусь изъяснился. Так любой и каждый в добровольцы пойдет.
   Но "любого и каждого" Петя допускать к этому не стал. Зачем, спрашивается, конкурентов плодить? Коли сам додумался до мысли о том, как Хозяином стать, то ежели кого и брать с собой, то токмо Ученого Гуся. Нехай и он в Человеки выйдет. Но остальным - обломятся. Нечего тут...
   Гусь не возражал, но пальму первенства Пете уступил. Из каких-то своих соображений.
   Просидел наш Петух весь день на самом солнцепеке. Одурел даже малость от жары. А если честно сказать, то и не малость. Но линять почему-то не начал. Всеж, пожалуй, градуса не хватает. А в Избу, к печке, птичьему племени ходу нет. По всему видно - чует Хозяин конкурента потенциального, бережется от возможного "Нового Хозяина". Тут надобно выжидать, и ежели какая оказия представится - действовать незамедлительно.
   Тем же вечером удобный случай и подвернулся.
   Жарили шашлыки на бережку речки приезжие из Райцентра туристы. Шашлык употребили под зелье, попели, повеселились, блуд потешили, да и восвояси подались. А угли тлеть оставили. Это Петя заприметил. Угольки жаром пышут, на ветерке кумачом переливаются. Дымком тянет. Вот он, случай от пера-пуха откреститься, раз и навсегда! В сём правом деле промедление смерти подобно. Собрал Петух всю решимость свою в крепкий кулак, да и шагнул яко Феникс во всеобновляющее пламя! Подвиг геройский. А что, ведь неплоха компания: Жанна Д,Арк... Бруно... и Петя.
   И процесс пошел... Вони-то, вони было! Перо паленое - оно ж не фиалками пахнет. Орал Петя благим матом... Благо речка рядом. Только через нее живым и остался. Хвоста роскошного лишился полностью. Сам стал - как Бройлер копченый, не к ночи буде помянут. Еле-еле до родного насеста доковылял. А там его не признали - всполошились, расквохтались, гонют взашей. Малым птенцам глаза крыльями закрывают, дабы те такого страха да непотребства не видели. Насилу уговорил-убедил, что свой. Да и то, похоже, не все Куры в это поверили. Кой-как до утра в самом тёмном углу перекантовался.
   А утром... Кто хихикает, кто глаза стыдливо отводит, Утки да Гуси - те в голос не стесняясь гогочут над Петушиным состоянием. И почти все у виска крутят. Скверная жизнь у Пети началась. Перья-то нескоро заново отрастают. Долго потом ещё он притчей во языцех был.
   Так и не стал Петя Человеком. А всё почему? Не до конца Петух Платонову цитату услышал. А она-то целиком так звучала: "Человек есть двуногое существо, лишённое перьев". А потом Платон добавил: " ...с плоскими ногтями"... Это когда ему евойный оппонент Курицу общипанную принёс.
   Белый Крыс, который всё в своих мемуарах отображает, про Петин случай так записал, потомкам в назидание: - « Не в свои сани не садись." И далее: - « И уж коли мудрости древних философов следуешь, будь добр, кусками цитаты не выхватывай".
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   СКАЗКА ПРО СОРОКУ - КЛИКУШУ.
   
   
   Сорока-Белобока на всю округу известной сплетницей была. Везде успевала. Вчера её в Райцентре видели, позавчера в Диком Лесу, а нонче и на Скотном Дворе объявилась. Завсегда такого наплетёт-наговорит, хошь стой, хошь падай. Уж и знали, что веры ей ни на грош, да ведь как оно - прилетит, натрещит, словесами оглушит-огорошит, причём так это, знаете, убедительно, что все всему сразу и поверят. То у ей астероид на Скотный Двор прямиком падает, то Бушмены-агрессоры с войной к границам подступают. А в прошлом годе потоп всемирный предрекала, клялась, что Дальняя Закраина уже канула в пучину морскую... После, конечно, выяснялось, что враки это всё. Но зря, что ли про Скотов говорят, хвост длинен - ум короток? Через неделю к новой сплетне готовы.
    - Ну не может она всякий раз небылицы приносить, - рассуждали на Скотном Дворе. - В этот раз наверняка не соврала. Вон как ровно да гладко шпарила. И не сбилась ведь ни разу. Значит, точно - правда.
   Так и ноне - прилетела, на забор села. Глазами круглыми на Скотов смотрит, причитает скорбно да громко:
   - Ой, бедные вы, бедные! Как мне вас, горемык, жалко-то! И что же с вами станется, когда беда лютая к самому порогу подойдёт? Деточки сиротинушками останутся, да и им недолго на этом свете жизни радоваться - вослед за родителями во сыру землю...
   - Эй, Сорока! - строго прикрикнул на неё Староста Индюк Кеша. - Ты в своём уме? Чего это здесь разложение в массах наводишь? Панику пошто сеешь? Ты мне народ трудовой всякой ерундой не баламуть! Знаю я тебя, балаболку. Ну-ка, прекрати немедля свою упадническую агитацию!
   Ну, и, понятно, ещё и другими разными словами про неё весьма объёмно отозвался, но такое на бумагу и переносить-то совестно. Поэтому здесь скажем просто - отозвался. А та ему в ответ с высоты Скотнодворского забора:
   - Ты, Иннокентий, хоть и Староста здешний, а мыслишь, словно дитя малое, неразумное. Сам подумай! Неуж стала бы я к вам по всяким пустякам и небылицам в такую даль лететь? Нет, я, как внештатный корреспондент, а, следовательно, представитель средств массовой информации, чувствую в себе ответственность за население нашенского району. Согласно закону о СМИ я просто обязана во все тревожные колокола бить! В набат! Об вас же, бестолковых, радею да забочусь. Живёте - не знаете, чего в мире творится! А ведь страшная беда к порогу вашему, почитай, уже и подступила.
   - Вона, в Англиции коровье бешенство лютует, - продолжила Сорока свою речь перед притихшими Скотами. - И всё дальше и дальше болезть та свои щупальца смертоносные пораскинула... За Быком своим, Цезарем, внимательней присмотрите: он у вас нраву дикого. Не заболел ли ужо? Этим самым бешенством? Опять же - Корова Зорька? Не бодлива, случаем? И с Гусями Перелётными зря, ой, зря знаетесь. Оне в Китае бывают, а там, про между прочим, как раз птичий грипп свирепствует. И нету спасения от него ни Птице домашней, ни Скоту иль Зверю какому... Да что говорить? Беда! Мор и пандемия! ...Оба-на! Вона, Цыплёнок чихнул!.. Всё, прощевайте, живите, как знаете, ежели, конечно, ещё вам жить хошь мало-мальски осталось... Чую, сперва карантинную зону у вас объявят, а потом и Скотомогильников новых понастроят... Так что - не поминайте лихом! - И унеслась прочь незнамо куда.
   Белому Крысу, когда он про Скотомогильники услыхал, на мгновенье завместо Сороки Черный Ворон померещился. И тихий шепот: -" НЕВЕМОР..." Даже головой затряс, чтоб наваждение исчезло. И внезапно порыв холодного ветра дважды провернул скрипучий флюгер на Хозяйской Избе...
   Стоят Скоты, растерялись, как действовать - не знают. И, право слово, кто бы знал, что в таких случаях делать? Но потом всех со Двора как корова языком слизнула - побежали дружно солью, спичками да мылом запасаться. Традиция на нашем Скотном Дворе есть такая: чуть что случилось - а продукция сия из магазинов напрочь выметается. Коллективная народная память сказывается. Давка образовалась и ажиотаж неимоверный. Мешками соль скупают, спички - ящиками. Мыло "хозяйственное" твердой валютой стало... Кому мыла не досталось - стиральным порошком восполняют. Даже Мерин Тиша, уж он-то точно некурящий, а ящик спичек в той сутолоке ухватил. Стоит над ним, сам себе удивляется - и зачем? Но все тащат, значит, и мне надоть.
   По всем углам Двора припасы позаныканы. В Коровнике под сеном, в Птичнике позади насеста уложены, в Свинарнике за корытом.
   Староста Индюк Кеша народ успокаивает, доводы приводит весомые про успехи здравоохранения. Ученого Гуся привлёк в поддержку спокойствия. Тот, на науку ссылаясь, Сороку высмеял, про прививки и вакцины доходчиво пояснил. Хотя об мерах предосторожности на всякий случай напомнил.
   Скоты однако на увещевания поддавались плохо, поскольку точно знали, что у самого Учёного мешок соли припрятан. А у Старосты аж все три...
   Долго ждали, когда эпидемия нагрянет. Зря, что ли, в народе говорят: - хуже нет, чем ждать да догонять. Устали от тягостного ожидания. Но постепенно отлегло от сердца: Зорька не бодается, Цып не кашляет, да и Перелетные Гуси, на Пруду привал делая, все в наличие оказались. Не поперемерли в тамошнем Китае, здоровы-здоровёшеньк­и.­ Так страхи тихонечко и позабылись. И на Сороку-сплетницу зла не держали. Когда поняли, что скотомогильники отменяются, сразу жить стало лучше, жить стало веселее.
   Белый Крыс над произошедшим долго размышлял. И так, и эдак прикидывая. Вывод же такой сделал:
   "- Есть ложь, есть большая ложь и даже грандиозная ложь. Но есть и средства массовой информации, чья ложь - суть полуправда..., что много хуже! А общество любое, самое цивилизованное, в неуправляемое стадо при панике превращается. Потому всяк должен на плечах голову холодную и рассудительную иметь, дабы истерии общей не поддаваться..."
   И на мешочек соли задумчиво покосился. А соль, кстати, он страсть, как не любил...
   
   Тут и сказочке конец.
   
   
   
   
   СКАЗКА ПРО СКОТСКОЕ СОБРАНИЕ,
   ПОСВЯЩЕННОЕ ЗДОРОВОМУ ОБРАЗУ ЖИЗНИ.
   
   
   
   Чай, не в лесу живем, все про всех знаемо. Кто, что, с кем, когда... Посему про Крола Кузю слава быстро разнеслась. Ну... про завидную регулярность и насыщенность жизни, про его энергичность да здоровье чудное. Многие его об том спрошали, интересовались. А Кузя и не скрывал ничего. Всё как есть рассказывал, здоровый образ жизни завлекательно описывая. Незадача с Чернышом незамеченной прошла, в Хозяйской хате Кот отлеживался, на чужих глазах не показываясь...
   Начались в умах Скотских брожения, Всем хочется жить долго и счастливо, ради такого дела морковь есть готовы, капусту... Особенно те Скоты, что травкой питаются. Однако Индюк Кеша, как истинный Староста, дело такое на самотёк пустить не мог. Одно, когда все сами надумают стать здоровыми да бодрыми, другое - когда "слушали - постановили". Голосование, резолюция, чтоб все как положено.
   И, уловив чутко настроения народа, Скотское Собрание да и созвал.
   Народ - он привычный, сказано - надо, значит - надо. Собрались, чин-чином, заслушали докладчика. Кузя не стал вокруг да около ходить, сразу: так, мол, и так! Морковь, мол! Капуста! В пример Крольчих привел, справных, да гладких, да приятно упитанных. Себя, конечно, в выгодном свете обрисовал. Тут уж мужики заволновались, шумнули одобрительно.
   Козел Сидор, по обыкновению, слово взял. Он всегда первым слово брал, даже когда и не давали. Активист, что с него возьмёшь? Видать, капустную тему тоже близко к сердцу принял. Бороду долгую распушил для солидности и, рогами синеву небесную попирая, возвестил:
    - Сооте-е-ечественники­!­ Доколе бе-е-едствовать будем?! Уме-е-естно спросить се-е-ебя-я... - к тому всю речь подвел, что, окромя капусты, и есть-то ничего не можно!
   И его одобрили, скорее уже по привычке. Дальше-больше. Хавронья, правда, несколько сомневалась, но почин поддержала, хотя листья капустные предложила запаривать, ботвинью варить. Глядя на дородность её и стать пышную, с этим предложением согласились.
   Зорька выступала, Корова. Та против капусты - ну ничего против не имела, однако резонно указала, что на всех этого ценного продукта может и не хватить, а поэтому травка сочная луговая оченно пригодится. Ну и силос, конечно, но это - поближе к зиме.
   Посыпались предложения об овсах, да комбикормах всяких. Просо, пшено хвалили, отруби тоже по достоинству оценили. Курицы против каш не возражали, даже прочим советовали, обеими крыльями за.
   Полкан из будки каши охаивать не стал. Особливо ежели на молоке или там бульоне, так и ничего, вроде. А вот гольное пшено есть резонно отказался... Прослышан был про опыты Черныша, повторять их охоты, как видно, не имел.
   Сам Черныш мякнуть не в тон пытался, но был освистан, обшикан, облеян и оборжан... Супротив коллективу куда?
    Слово за слово, клювом по столу...
   Постановили, что с едой - вопрос всем уже ясный, решённый, но вот и здоровье, ко всему прочему, беречь будут повсеместно и строго! Понравился, видать, всем здоровый образ жизни. Долгая и счастливая жизнь кому не нужна? Здоровые детки?
   И зажил Скотный Двор по-новому, себя истово блюдя и повсеместно здоровье укрепляя. Питаться принялись усиленно, размножаться... Радость поселилась в их сердцах и вера в светлое будущее.
   ... Хозяин же, удовлетворённо поглядывая на тучное стадо, на кудрявых овечек, на сытых довольных кур, записывал в толстую амбарную книгу:
   ....................­.­ Говядина....................­.­......+ 20 %....................­.­.....
   ....................­.­.Свинина....................­.­.......+ 25 %....................­.­.....
   ....................­.­..Курятина....................­.­......+ 30 %....................­.­....
   ....................­.­. Яйца....................­.­.............+ 50 %....................­.­....
   ....................­.­..Шерсть овечья..............­....+­ 40 %....................­.­....
   И так далее. Не чужд он был новых веяний в сельской экономике...
   
   Тут сказочке точно конец.
   
   
   
   
   
   
   
   
   ОГЛАВЛЕНИЕ
   
    1. СКАЗКА О ПЕТУХЕ ПЕТЕ.
    2. СКАЗКА О СВИНЬЕ ХАВРОНЬЕ.
    3. СКАЗКА ОБ УЧЁНОМ ГУСЕ.
    4. СКАЗКА ПРО МЕРИНА ТИШУ.
    5. СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА.
    6. ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА.
    7. СКАЗКА ПРО КОТА ЧЕРНЫША.
    8. ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО КОТА ЧЕРНЫША.
    9. СКАЗКА ПРО КОТА ЧЕРНЫША И КРОЛИКА КУЗЮ.
   10. ТРЕТЬЯ СКАЗКА ПРО КОТА ЧЕРНЫША.
   11. СКАЗКА ПРО ТО, КАК КОТА ЧЕРНЫША ПЛАВАТЬ УЧИЛИ.
   12. СКАЗКА О ПОРОСЁНКЕ ХРЮНЕ.
   13. СКАЗКА О КРОЛИКЕ КУЗЕ И ХОРЕ.
   14. СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   15. ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   16. ТРЕТЬЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   17. ЧЕТВЕРТАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   18. ПЯТАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА (ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ ЧЕЛОВЕКЕ).
   19. ШЕСТАЯ СКАЗКА ПРО ПСА ПОЛКАНА.
   20. СКАЗКА О ШАВКЕ.
   21. СКАЗКА О БОЛОНКЕ.
   22. ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО МЕРИНА ТИШУ.
   23. СКАЗКА ПРО БЕЛОГОЛОВОГО ОРЛА.
   24. ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО БЕЛОГОЛОВОГО ОРЛА.
   25. СКАЗКА ПРО ИНДЮКА КЕШУ.
   26. СКАЗКА О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ СКОТНОГО ДВОРА.
   27. НОВЫЙ ШАГ СКОТНОГО ДВОРА НА ПУТИ ДЕМОКРАТИИ.
   28. СКАЗКА ПРО ЯЗЫКОВУЮ РЕФОРМУ НА СКОТНОМ ДВОРЕ.
   29. СКАЗКА ПРО АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО СКОТНОГО ДВОРА.
   30. СКАЗКА ПРО СОН КРОЛЬЧИХИ ВЕРКИ.
   21. СКАЗКА ПРО КОНКУРС КРАСОТЫ НА СКОТНОМ ДВОРЕ.
   32. СКАЗКА О КУРИЦЕ КЛУШЕ И ГАДКОМ ЦЫПЛЕНКЕ.
   33. СКАЗКА ПРО ЦЫПЛЕНКА ДЕЦЫПЛА.
   34. СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ СКОТНОГО ДВОРА.(СКОТНОДВОРСКИ­Й­ ИНЦИДЕНТ).
   35. СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ СКОТНОГО ДВОРА.(АРХЕОЛОГИЧЕСК­АЯ­ СЕНСАЦИЯ)
   36. СКАЗКА ПРО ПРИШЛЫХ БАРАНОВ И НОВЫЕ ВОРОТА.
   37. СКАЗКА ОБ УЧЕНОМ ГУСЕ И ЭКСПЕРИМЕНТАХ ПО ИЗМЕНЕНИЮ БИОСФЕРЫ.
   38. СКАЗКА ОБ УЧЕНОМ ГУСЕ И КОЛОБКЕ.
   39. СКАЗКА О СТАРОМ ХОЗЯИНЕ.
   40. СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА И СУСЛИКА-НУВОРИША.
   41. СКАЗКА ПРО ХОМЯКА-НАСЛЕДНИКА
   42. ВОЙНА И МИР СКОТНОГО ДВОРА (ВЕСТИ С ПОЛЕЙ)
   43. ОСЕННИЙ ПРИЗЫВ НА СКОТНОМ ДВОРЕ.
   44. СКАЗКА ПРО ТО, КАК СКОТЫ ПИСАЛИ ПИСЬМО ШОТЛАНДСКОМУ ПРИМЬЕР-МИНИСТРУ.
   45. МЕТРО НА СКОТНОМ ДВОРЕ.
   46. СКАЗКА ПРО ГАОЛЯН. (НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ СКОТНОГО ДВОРА).
   47. ДЕРЖАВНЫЙ СИМВОЛ СКОТНОГО ДВОРА.
   48. СКАЗКА ПРО ИНСПЕКТОРА БЕЛКУ.
   49. CКАЗКА О ЛЬВЕ, ЦАРЕ ЗВЕРЕЙ.
   50. СКАЗКА ПРО МЕДВЕДЯ.
   51. СКАЗКА О ГАРРИ ПОЙНТЕРЕ.
   52. СКАЗКА ПРО ГАРРИ ПОЙНТЕРА И СКОТЧ-ТЕРЬЕРА.
   53. СКАЗКА О КОРОВЕ ЗОРЬКЕ.
   54. СКАЗКА ПРО ХРЯКА БОРЬКУ.
   55. ВТОРАЯ СКАЗКА ПРО ПЕТУХА ПЕТЮ. (ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ ЧЕЛОВЕКЕ - 2).
   56. СКАЗКА ПРО СОРОКУ-КЛИКУШУ.
   57. СКАЗКА ПРО СКОТСКОЕ СОБРАНИЕ, ПОСВЯЩЕННОЕ ЗДОРОВОМУ ОБРАЗУ ЖИЗНИ.
Дата публикации:08.01.2007 13:11