"Ну, надо же!"- усмехнулась Лариса - Ведь поклялась однажды не бывать больше здесь, а вот - снова пришла!"
Год назад она составила компанию своей подруге, которой нуж-
но было "на минутку зайти к врачу за рецептом". Но ждать её при-
шлось гораздо больше. За полчаса, проведённые тогда в приёмной
врача, Лариса испытала неприятные чувства, которые и оставили в ней противный осадок.
Всё дело было в секретарше. Слишком уж грубо обошлась она с
пациентом. Молодой мужчина о чём-то тихо её просил, кажется, за ко-
го-то просил, а она громко перебивала его:" Я ничего не хочу пони-
мать! Слышите? Ни-че-го!"
Ему стало неловко перед присутствующими, он выразил недо-
вольство и робко намекнул, что может и пожаловаться. Тогда секре-
тарша вышла из регистратуры и, жестикулируя поднятыми руками,
двинулась прямо на пациента, обвиняя его в клевете и угрожая судом.
В одной руке она держала карандаш, в другой что-то ещё, но было
впечатление, что у неё сжаты кулаки, а золотая цепочка, свисавшая где-то на поясе, ассоциировалась с саблей. Мужчина, такой стройный,
такой элегантный, молча пятился назад, глядя прямо ей в глаза. У две-
ри повернулся и ушёл. Вид у него был комичный, но никто не смеялся.
Пациенты лишь выразительно переглядывалсь, как-будто сами чего-
то боялись.
Лариса, которой нечего было терять, пролепетала, что, мол, мож-
но и повежливей и получила в ответ:" Вас не спрашивают, мадам!" Во-
царилась всеобщая неловкость, и хотелось скорее уйти.
Но вот она снова здесь: привела на приём пожилую родственни-
цу мужа, которая из-за недавней травмы не могла придти сама. Оказа-
лось, что именно здесь её врач. Тут же у неё нашлись знакомые, и она
с удовольствием включилась в беседу.
"Очередь на час, а то и больше," - прикинула Лариса. Она пред-
видела очередь и запаслась журналами, но, прежде, чем их достать
взглянула на секретарш. Те же. Обе, как и год назад, имели строгий, су-
етливый вид. На ту, что тогда была с "саблей", она смотрела сейчас с
любопытством. Тёмнокаштановые волосы причёсаны модно;строй-
ная, лет сорок или чуть побольше, вобщем её, Ларисы ровесница. На
ней строгий брючный костюм, но светлорозовая блузка ни к месту
сильно декольтирована. Лицо... Оно было бы даже красивым, если бы
не напряжённость глаз и не слишком сжатые губы, что придавало ей
нервный вид. Cидящие рядом с Ларисой сейчас как раз судачили об
этой женщине: называли её Софой, говорили, что она жена врача и са-
ма по профессии врач. Лариса посмотрела на неё с ещё большим лю-
бопытством и попыталась представить себе врача. Какие-то смутные
образы стали рисоваться в воображении и тут же ускользали. Ничего не получилось, и Лариса достала журнал; но не успела его открыть, как за стеклянной перегородкой регистратуры появился сам врач. Он
вышел что-то уточнить, склонился над столом, и Софа подняла на него кроткое лицо.
Лариса отвела глаза, откинулась на спинку стула. Врач ей был знаком. На секунду она как-будто потеряла сознание, а когда пришла в
себя, его уже не было.
Лев! Откуда он здесь, в Америке?! Впрочем, что удивляться: где
только нет сегодня русских! Вот и сама она здесь. Её первой мыслью
сейчас было скорее уйти, найти какой-то выход и уйти. Но при виде многочисленных посетителей она снова убедилась, что времени ещё
много и позволила себе расслабиться, подумать о прошлом. О той час-
ти прошлого, которая представлялась ей солнечным кругом. Он плыл
этот солнечный круг, качался на волнах вселенной, и всё, что в нём происходило, кем-то надёжно охранялось, никуда не исчезало.
Ларисе захотелось вспомнить всё по порядку, то, что было шестнадцать лет тому назад. Нарядный курортный посёлок в Крыму. Вечер. Небольшая толпа около почты, у междугороднего телефона-автомата. Она на скамейке ждала своей очереди. Он занял очередь за ней и стал прогуливаться взад и вперёд, заложив руки за спину. На ходу здоровался со знакомыми женщинами, и они улыбались ему, отвечая на приветствия, и не старались быстро уходить.
Но вот толпа у автомата рассеялась, перед Ларисой остался один человек. Откуда-то с танцплощадки доносилась популярная пе-
сенка:
Листья жёлтые над городом кружатся,
Листья жёлтые нам под ноги ложатся.
И от осени ни спрятаться, ни скрыться.
Листья жёлтые, скажите:" Что вам снится?"
А вечер был такой тёплый и ласковый, и было странно, что, ког-
да-нибудь придёт осень, с дождями, с холодными ветрами. Он проха-
живался и тоже напевал эту песенку. Потом без особого внимания об-
ратился к ней ( рядом никого больше не было) и сказал именно про то,
что "не вериться сейчас в приход осени с мокрыми, жёлтыми листья-
ми".
Телефон освободился, но Лариса долго не могла с ним справи-
ться: что-то не срабатывало. Ему надоело ждать, и он решил ей по-
мочь. Оказалось, что он звонил в тот же город, в Ригу.
- О, землячка! - сказал он весело и с лёгким интересом взглянул на Ларису...
В следующие дни они встречались в разных местах, чаще на пляже, где каждый был в компании из своего пансионата. Он был очень общителен и популярен среди отдыхающих. Все знали, что он
кандидат медицинских наук и недавно развёлся с женой. И почему-то
называли его курортным львом. Говорили:" Вот идёт лев!" или:" А лев там тоже был?"
Далеко не красавец, среднего роста брюнет в очках, но вид он
имел интеллигентный; всегда был не броско и как -то очень правиль-
но, даже изысканно одет. Женщинам он нравился и все не против бы-
ли подружиться с ним. И он со всеми был любезен, но в его любезно-
сти сквозило что-то насмешливое, даже циничное. Именно сквозило,
не явно проявлялось.
Однажды он подошёл к Ларисе, когда она собиралась с пляжа
уходить, и в шутку похвалил её за это, слегка порассуждав о вреде
солнечных лучей. Перед уходом она намочила в морской воде свои
янтарные бусы.
-Зачем вы их мочите?- он спросил.
-Чтобы лучше блестели,- и она подняла их, подставив солнцу, и
с удовольствием любовалась, как сверкал необработанный янтарь.
Он подошёл ближе и тоже посмотрел:
- И правда красиво блестят. Как ваши волосы на солнце. Тоже,
как янтарь.
Лариса, довольная, улыбнулась. И вдруг он спросил, несмело, но стараясь казаться естественным и не очень серьёзным:
-Скажите...а вы могли бы...первая поцеловать мужчину?
Посмотрев не него с удивлением и не найдя, что сказать, она
промолчала. И, когда увидела, что он притих и сам смутился, то поду-
мала:" Ну, вот так лев! Совсем и не лев".
Они виделись потом каждый день, иногда по нескольку раз в день, но, лишь издали приветствуя друг друга.
Как-то, выйдя из воды после купанья, она подошла к своим ве-
щам. Её компания разбрелась, растворилась в массе отдыхающих. Он
увидел её, подошёл, о том, о сём поговорили. Потом она взяла одежду,
полотенце и вошла в кабинку- раздевалку. Переоделась в свой чёр-
ный с большими белыми цветами сарафан, приоткрыла дверцу и, са
ма не зная, что вдруг на неё нашло, поманила его рукой. Он ничего не
понял, но приблизился нерешительно. Так же нерешительно и робко
вошёл в кабинку. Лариса прикрыла дверцу и неторопливо, нежно обняла его, но, когда он пылко прижал её к себе, она осторожно высвободилась, и они вышли.
Пока она складывала свои вещи, он молча взял со скамейки её
янтарные бусы, пошёл к морю и намочил их. Потом подержал немного
на солнце, пока стекала вода, и ,по-прежнему, молча протянул их ей,
совсем не смело заглянув в её глаза. " Нет, конечно же, не лев,- опять
подумала Лариса,- скорей ягнёнок".
По дороге с пляжа, прежде, чем разойтсь в свои стороны, гово-
рили о нейтральных вещах. Как будто ничего и не было.
На следующий день он пригласил её на концерт известного ар-
тиста. Это был вечер сатиры и юмора, и зал гремел от смеха. Но она не
очень вникала и не смеялась, потому что он больше смотрел на неё,
чем на сцену, и это смущало её.
Потом гуляли каждый вечер вместе. По набережной, по аллеям
парка. Он рассказал ей о своей несчастливой женитьбе на красивой,
эффектной женщине, у которой он был вторым мужем и которая ушла
от него к профессору университета, где она заочно училась. Рассказал
о том, как тяжело переживал развод. Беззаботным и довольным жи-
знью он казался внешне, а внутренне он был совсем поникшим.
- Мне казалось, что всё уже кончено, но твоя нежность и женст-
венность ..."- так через две недели после их знакомства, за день до
своего отъезда он вдруг первый раз сказал ей ты.
В тот последний вечер они сидели на скамейке высоко над мо-
рем. Вокруг чернели кипарисы, море шумело внизу, в темноте, а навер-
ху сияли звёзды. И им двоим было весело и уютно. Оба знали, что про-
щаются не надолго, что всё у них ещё впереди.
- Упала звезда...- он сказал, прервав их тихй разговор.
Она не заметила и спросила что-то о феномене падающих звёзд,
так, без особого интерса, а просто неважно было о чём говорить; вер-
нее всё казалось важным, потому что рядом был он.
Объяснял он долго, по- научному, и в конце добавил:
- Вот отсюда и выражение:" Свет далёкой звезды..."- он задумал-
ся, помолчал и почему-то снова перешёл потом на вы. - А кстати, вы
читали " Свет далёкой звезды" Чаковского?
Она не читала, но, когда он уехал, у неё ещё оставалась неделя, она нашла этот роман в библиотеке, прочитала и потом долго думала
о свете дальних звёзд...
В городе, на вокзале, он встретил её, хотя они и не договарива-
лись об этом. И встреча эта была удивительная: тут были скован-
ность и отдалённость мало ещё знакомых людей и в то же время яв-
ная доверчивость и радость. С того дня они стали встречаться посто-
янно.
Когда наступила осень и жёлтые листья закружились над горо-
дом, они с улыбкой вспоминали осеннюю песенку, под которую поз-
накомились летом. Стало холодно и уныло на улицах, но и без солн-
ца, без моря, без пляжа им было радостно и тепло. Всю осень ходили
в театры, на выставки, в гости, ездили на природу. Но в один из сум-
рачных осенних дней всё изменилось.
Однажды, возвращаясь от него, она попала под дождь, вспомни-
ла, что забыла у него зонтик и вернулась. Подойдя к его двери, она подняла руку к звонку, но, услышав голоса, остановилась. За дверью
говорили громко, было слышно каждое слово.
- Ну, не пара она тебе, сынок, не пара! Ну, смазливая мордашка...
Мало таких? Конечно, она держится за тебя, ещё бы! Квартира, маши-
на, твоё положение...
-Замолчи, мама! Ты ведь её совсем не знаешь!
- Ну, кто она такая? Музыкальный работник в детском саду, по-
думаешь... "В лесу родилась ёлочка"...
- Ма-ама! Прошу тебя!
- Не сердись, Юра! Ты пойми: нужно быть посерьёзней. А куро-
ртные знакомства... эти пляжные страсти... Кто ж это не знает?!
- Знаю, знаю: ищи жену не в хороводе, а в огороде. Вот завтра
же пойду...
- Ты смеёшься, а я не шучу, Юрочка. Есть столько хороших деву-
шек! Вот Софочка... Из прекрасной семьи, хорошо воспитанна, тоже уже врач. Общие интересы - это так важно! И выглядит она ничуть не
хуже этой. Или Рая, дочь Синициных, - чудная, серьёзная девушка...
Они и устроены хорошо, тоже немаловажно в наше время
- Мне не нужна Софочка, мама! И Рая тоже не нужна!
- Нет, это я так, к примеру...Ты не подумай... Я хочу только твоего
счастья, сынок, больше мне ничего не надо. Я не перенесу твоей вто-
рой неудачи! Я это не перенесу!
- Да не расстраивайся ты, мама! Ну, что ты... Ещё ничего не прои-
зошло! Я ещё ничего не решил...
Лариса медленно спустилась с лестницы, потом шла под дож-
дём, не замечая его. В голове гремели слова: держится за тебя, кварти-
ра, машина, пляжные страсти, " Я ещё ничего не решил..."
"Я ещё ничего не решил"... Лариса вспомнила горячий песок, со-
лёный запах моря, свои простые бусы, пляжную раздевалку и почув-
ствовала отвращение, отвращение до тошноты. Конечно, она слыша-
ла об этих романах. И где-то читала, что курортный роман - это сказка
с несчастливым концом. Снова вспомнилась ей летне- осенняя песня. Только звучала она уже с насмешкой и как- будто гналась за ней вместе с ветром:
Не прожить нам в мире этом, не прожить нам в мире этом
Без потерь, без потерь.
Не пройдёт, казалось, лето, не пройдёт, казалось, лето,
А теперь...
" Чушь какая-то... Ну, и ладно! "- сказала она себе, не чувствуя при этом никакой решимости, а лишь физическую слабость и непри-
вычную пустоту в душе.
Её внезапная обида и неуверенность перешли в пассивность и
вялость. И эти её пассивность и вялость сделали их встречи более редкими и уже не такими значительными. А в один субботний вечер
она взяла и позвонила в соседний городок бывшему однокласснику,
который был давно в неё влюблён. Потом вышла за него замуж и уехала из Риги к нему. Получилась спокойная, благополучная жизнь с хорошим человеком.
Прошло два года. Лариса уже с семьёй жила в Риге и однажды в театре, во время антракта она увидела Юрия. Он прохаживался в фойе один, с независимыи видом, заложив руки за спину. Почти так же, как в тот южный вечер он прогуливался у телефона- автомата. И живо вспомнила она их день знакомства и непонятный, не оправданный ничем, разрыв. Лариса не хотела, чтобы он видел её, и быстро увела мужа. Потом из ложи она видела его в партере. Да, он был один. И уже рассеянно смотрела она на сцену, вспоминая несуразную свою любовь. И горькие сожаления охватили её. Зачем подслушала она тот разговор? Зачем поверила словам старухи и не поверила в себя? Зачем?
Та встреча выбила её из колеи. Настоящая буря разыгралась в её душе, и долго ещё всё ходило кругом. Были даже мысли что-то сде-
лать, предпринять, и как то раз, погружённая в такие вот мысли, она долго-долго шла домой и вдруг обнаружила, что идёт вовсе не домой, а приближается к его улице. Она тотчас повернула назад, с опаской поглядывая по сторонам: только бы его не встретить! как это было бы унизительно! что он подумает? и что она может ему сказать? ведь у него определённо кто-то теперь есть, и он давно уже забыл её, Ларису!
Она казалась себе жалкой неудачницей и позднее со стыдом вспоминала о том своём "походе". Но со временем всё затуманилось, отдалилось и не мешало ей жить....
Стряхнув с себя воспоминания, Лариса сказала своей подопеч-
ной, что ей нужно срочно позвонить и спустилась в вестибюль, к теле-
фону. Найти себе замену оказалось несложным: племянница мужа ска-
зала, что приедет через двадцать минут.
Когда Лариса вышла во двор здания и шла к своей машине и, ко-
гда села в неё и не торопилась уезжать, она видела перед собой то но-
вый облик Юрия, то его старый облик. Тогда, в Крыму, ему было трид-
цать лет, но в его тёмных, густых волосах уже поблёскивала седина. Однажды он смущённо заговорил об этом, и Лариса, полушутя, сказа-
ла, что лёгкая седина очень даже идёт к его живому, интеллигентному лицу. Он посмотрел на неё внимательно, с доброй улыбкой и так же, полушутя, и с деланной грустью сказал:
- А в сорок лет я буду уже совсем седым.
И вот она увидела его сорокашестилетнего. Сильно поседев
шие, но совсем ещё густые волосы, заметно пополневшая фигура;серьёзный, незнакомый взгляд в какие-то бумаги... Изменился, конечно, но чужим он ей не показался и был опять привлекательным для неё. Ей понравились его спокойная уверенность и неприступный, строгий вид. " Вот теперь ты стал похож на льва!"- мысленно говорила ему Лариса и с грустной полуулыбкой всё смотрела и смотре ла в то беззаботное, красное лето...
А секретарша, та женщина с "саблей", потеряла свою злую силу,
и теперь Лариса видела лишь её кроткие глаза, смотрящие на мужа
снизу вверх. Софочка... Лариса вспомнила её прошлогоднюю агрес-
сивность и сегодняшнюю кротость- покорность, и это её низкое де-
кольте, и какая-то злая радость появилась в её душе. Однако потреб-
ность в ней быстро исчезла, уступив место чувству покоя и облегче-
ния...Но и это настроение было нестойким. Набегали новые мысли,
разные догадки закружились в её голове. И были они совсем не весё-
лыми, а очень даже грустными и обидными...
Рядом с ней остановилась другая машина. Из неё вышел пожилой мужчина, и он помог выйти девушке на костылях. Лариса внимательно, почти с жадностью, стала вглядываться в их лица, в одежду. Вот сейчас они войдут в ту же приёмную, сядут и будут ждать своей очереди. К нему на приём. Они увидят его, услышат его голос. И будут говорить о своих делах, о себе. Потом выйдут и забудут о нём. И опять будут говорить только о себе...Всё нормально. А как ещё может быть?...
Лариса шевельнулась и внезапно обратила внимание на дрожа-
щие ветви облетевших деревьев, на разлитый повсюду свет холод-
ного осеннего солнца. В проёме ограды видна улица. Ёжась от ветра, прошёл человек. Солнце и ветер с пылью... Самая нелюбимая её погода...
Лариса завела машину.
... Чем дальше она отъезжала, чем дальше и непостижимее ста новился сегодняшнй эпизод, тем ближе и ярче был солнечный круг. Там голубой какой-то воздух, пронзительно- свежий запах морской воды, ласковый, тёплый песок, прозрачный блеск янтарных бус; рас суждения его о падающих звёздах и его же слова: "... но их свет остаётся".
|
|