Рассвет и Ромашка.
Современный роман в стихах.
Часть первая
Небо и Земля
(окончание)
***
Рассвет пришел в себя и оглянулся.
По-прежнему он в смертном теле был.
Вокруг до бесконечности тянулся
Мир Запределья, мрачен и уныл.
Чужим Рассвету показался дом,
И думал он сейчас лишь об одном.
- Ромашка! Где ты, что с тобою стало?
Неужто, мать никто не удержал?
Неужто, смерть свое вонзила жало?
- Жива пока что. – Голос отвечал.
- Кто говорит?
- Ты, разве, не признал?
- Ах, Чудо, это ты... Тебя не ждал.
Ты с ними заодно?
- Да нет же, с вами.
За то, что помогали, чем могли,
С Любовью отвечаем головами.
И что с того, что Судьбы нас вели?
Сегодня нас с Любовью Ночь с Грозою,
Что так же совершилось злой Судьбою,
На суд как соучастников призвали.
А ты подумал, ВСЕ вас предадут?
Пришли мы, только обо всем узнали.
Любовь с любимою твоей. Я тут.
- Спасибо вам за ВСЕ! - Сказал Рассвет.
В глазах его мелькнул слезы отсвет.
- Как странно. Двинуться я не могу –
Безрезультатно поводя плечом,
Добавил удивленно.
- На брегу,
Сознанья как лишились вы вдвоем,
Мороз с Пургой вас колдовством сковали,
Их специально для того позвали.
И все из-за чего? Ведь мы плохого
Не сделали, ты знаешь, никому!
Что в наших отношениях такого,
Что б нас судить? Никак я не пойму.
Немного птица Чудо помолчала,
И голосом печальным отвечала:
- Скажу тебе, вне всякого сомненья
Неправильные ваши отношения,
Конечно, с их, разумной точки зренья.
Но пусть другое будет в утешение -
Хоть истинное кажется неверным,
Останется, однако, достоверным.
Ведь, ты и я, Ромашка и Любовь
Все вместе знаем, что меж вами сила.
Ты угнетай ее, иль прекословь,
Она останется, расправит крылья
И воспарит над смутой суеверия
Прекрасной птицей правды и доверия.
- И что ж, по-твоему, выходит так,
Что гнев Грозы и Ночи недоверие,
Законы Мирозданья - все пустяк
С любовью нашей чистою в сравнении?
- Все может быть, Рассвет. Имей терпенье.
Не каждый выход называют дверью.
***
Ну как, очнулась, наконец, милашка?
Любовь тихонько, ласково сказала,
Заметив, что пришла в себя Ромашка.
Рассвет!.. - Позвала та, и боль пронзала
Надломленный и слабый голосок.
Он тоже здесь, и он не одинок.
С ним Чудо рядом, не переживай ты!
Друг с другом видеться вам запретили,
Всех любопытных вывели в офсайды,
А нас, сообщников, вот, пропустили.
- Где мы, Любовь? На небесах, наверно?
- Скорей за ними. В мире Запредельном.
- Зачем? Что с нами будет? Разлучат?
- Скорей всего. Да ты не плачь, найдем
Мы выход. Путь ваш долгий лишь почат.
Уверься же в предвидении моем:
Пока вы вместе, пусть даже не рядом
Не разлучить вас ни мечем, ни ядом!
Суд.
Их вывели на суд стихий раздельно.
В огромный зал из облаков и света,
И развели в две стороны предельно
Подальше друг от друга и Совета.
Стена стихий меж ними пролегла,
Друг друга разглядеть им не дала.
Рассвет, сжав кулаки, всех оглядел.
Понять кто «за», кто «против» трудно было.
Не им решать дальнейший их удел.
«Гроза и Ночь». – Подумал он уныло.
Совет стихий великих на дознание
Их призовет. А после - совещание.
Понятно, что и мать его и Ночь
Главенствуют, и слово их закон.
А значит, приговор будет точь-в-точь
Таким, как захотят они. А он,
Рассвет, как и Ромашка наказанья
Не избежит за все свои дерзанья.
Что ж, если матери его привычно
По правилам морали поступать,
Быть собранной предельно и владычно
Своих детей к тому же приучать,
То стерпит он легко любую кару.
Ромашку только затянул он в свару...
А, ведь, она дитя другой природы.
Ей, хрупкой, нежной не принять основы,
Что не дает им никакой свободы.
Их жизнь – служение, пути терновы.
Ромашку одержимость их погубит...
Их мир убьет того, кого он любит.
Рассвет еще раз оглядел весь зал.
Стихии шепотом вели беседы.
Кто-то из них все как-то разузнал,
Накликав на влюбленных злые беды.
Он присмотрелся лучше к окружению,
И понял, не оставив шанс сомнению.
Гроза стояла в центре, Ночь, а рядом...
- Туман... Предатель! Как же ты посмел
Хозяина предать? А что в награду?
Рассвет в негодовании гремел.
- Болотце обещала Ночь сыскать,
Где мог бы я спокойно отдыхать.
А то все, знаешь ли, вокруг пустыни.
Ни испарений чистых нет, ни влаги.
Смотреть нет сил в печали и унынии
На захламленные людьми овраги.
- Ну что ж... Надеюсь, лужа подошла.
Достаточно вонюча и тухла!
Рассвет с презреньем глянул на Туман,
И отвернулся с горестной тщетой:
Теперь тот, кто способен на обман
Своей хвалиться будет чистотой.
Наверное, похожи на людей
Стихии осквернением идей.
***
- К Совету подведите осужденных. –
Сказала тихо Ночь. Но всем был слышен
Прекрасно глас ее непринужденный,
Ее проникновенностью повышен.
Никто суть осужденья не изрек,
Но всем понятен был ее намек.
Когда Ромашку ближе подвели
Рассвет к ней потянулся, но не смог
И руку протянуть, превозмогли
Пурги заслон, Мороза чар замок.
И только взглядом мог ее ласкать
Сквозь пропасть ледяную проникать.
Ромашка влажными от слез глазами,
Мольбой исполненными к милому,
Смотрела так, как будто бы веками
Им предстояло пленным силами
Стихий зимы на месте простоять –
Друг друга ни коснуться, ни обнять.
А может так и будет. Как решит
Совет судьбу влюбленных, кто предскажет?
Обычно Ночь с решеньем не спешит,
Но вот Гроза... Все – Время лишь покажет.
- Пусть сводники их страсти ядовитой
На Совещании будут им защитой.
Любовь и Чудо ближе подошли.
И так спокойно, будто в сотый раз
На грозный суд Стихий они пришли.
Невозмутимость. Только напоказ.
Им не впервые было отвечать
За правду. Только дали бы сказать!
– Все слово молвят, кроме осужденных.
Их действия сказали за себя. –
Вещала дальше Ночь. – Но недовольных
Что слух наш, громко плача и грубя
Возьмутся беспокоить, выйти вон
Заранее Суд просит и Закон.
- Да что тут говорить?! – Гроза восстала. –
Какая-то земная полу-живность
Стихии Сына здесь захомутала!
Ты посмотри на срам, на примитивность,
Которым близко не дано стоять
С небесной чистотой. Все мне решать!
Я – мать его! Сама найду управу.
Ей, недостойной, жизнь не скорочу.
Найду ей наказание по нраву,
В горшок цветочный, может, заключу.
Пусть доживает свой короткий век.
Но без холмов, и облаков, и рек.
А ты. – С укором на Рассвет воззрилась. –
Тебе отныне сыном мне не быть!
Твоя душа той грязью заразилась,
Которую столетьями не смыть!
Я запрещу на землю даже глянуть,
Пока твоя приблуда будет вянуть.
Ну а потом, твой каждый жест и шаг
Я буду лично наблюдать и мерить.
Не будет прав, и вольностей, и благ,
Пока не сможешь ты меня уверить,
Что перевернут книги Жизни лист,
И ты пред матерью и Небом чист.
- Я повторюсь. – Ночь на Грозу с нажимом
Уставилась. – ВСЕ скажут свое слово.
Не стоит деспотическим режимом
Порочить справедливую основу,
Которая лежит под нашим правом
Все здесь решать. Но в рассуждении здравом!
- Ну что за суд? Сплошная показуха!
Что ни скажи – давно все решено. –
Любовь взорвалась. – Это Ночь старуха
Не в первый раз своим веретеном
Плетет покров из мрака, правду кроет
Все будет так, как лишь ее устроит!
- Любовь! Терпение не беспредельно!
Ты каждый раз присутствием своим
Ломаешь весь уклад наш! - Неподдельно
Ночь возмутилась. – Колдовством твоим
По горло сыты все мы, в Запределии!
- А где б вы были все, коль я в безделии
Маялась? Какое колдовство?
Вы что, забыли все как народились
Вы сами, ваши дети? Существо
Свое загнали в угол и прикрылись
Пологом чистоты небесных сфер.
Да только скучен ваш полог и сер!
- Ты, сводница! Не смей тут сквернословить!
На этот раз Гроза ей прокричала. –
Тебе ль, развратнице о Небе молвить?
Ты даже не Стихия, для начала...
- А ты, владыка Молнии и Грома,
Забыла, что ЛЮБОВЬ тебе знакома?
Ответила Гроза, уняв гордыню,
Но не укрыв волненья своего:
- Знакома и сейчас. Люблю я сына,
Хоть отреклась сегодня от него.
А вот тебе такое незнакомо. –
Добавила она Любви весомо.
- А чудодей что скажет? – Ночь спросила
На Чудо-птицу глядя, чуть сгущаясь.
В защиту аргументы, или силы
Потратит так же чтоб повозмущаться?
- А может нам расскажет. – С злым уколом
Туман сказал. – Какого ОНО пола?
В ответ не эту реплику смешки
Не скрытые рассыпались по залу.
Но как бы ни были они колки
Спокойно Чудо-птица отвечала:
- По существу последнего вопроса,
Скажу лишь, что лишиться можно носа,
Если совать его куда не след.
А в остальном... никак я не пойму,
В чем суть проблемы – вот каков ответ.
Весь этот суд, угрозы – ни к чему.
Любовь права. Бывали прецеденты,
Пусть все и позабыли те моменты.
Коль Истина сама горит в сердцах
Не будет ей признанья и покоя.
Но Правда не нуждается в лжецах,
И, что б вы не решили, эти двое...
Жаль! Но Судьба и Рок не снизойдут,
Чтоб показать, кто чист реально тут.
И что меня особенно пугает,
Так это то, что обвиненья суть
Никто так толком и не излагает,
Хотят все ради развлеченья вздуть
Ну, хоть кого-нибудь! Нашли, вот, повод.
Не слышал ни один разумный довод.
Нет, без сомнений, у Грозы он есть.
Но это в состоянии аффекта.
А что же остальные? Зависть? Месть?
Иль жадно ждут трагедии, эффекта?
И с извращенным чувством наблюдают
Как здесь саму Надежду убивают?
А ей аукнется ваш жесткий суд.
Не удивляйтесь, если вас покинет
Ее поддержка. Не уберегут
Вас в трудный час, когда Надежда сгинет,
Ни Воля, ни Терпенье, ни слова.
Ни, даже, Запределья синева.
- Суть обвинений, Феникс, раз ты слеп
Настолько, что не видишь ее сам,
В том состоит, что все желанья в склеп
Мы заключаем, чтобы небесам
Остаться верными и постоянству,
От Смуты ограждая все Пространство.
Ночь, помолчав, продолжила ответ,
Теперь ко всем, кто в зале, обращаясь:
- А эти двое, в том сомнений нет,
Попрали суть свою и, не смущаясь,
Вступили в связь, что чужда их природе.
Такого не бывало в нашем роде!
- Как можешь ты такое говорить?
А как, по-твоему, на свет явились
Все здесь стоящие? Что б их родить
В людскую оболочку обратились
Их матери, отцы, пусть на мгновение.
И, между прочим, ты – не исключение!
Любовь пылала в истом возмущении.
А Ночь, напротив, вдруг спокойной стала.
- Есть доля правды в этом допущении.
Однако, я права. – Она сказала. –
Такого не бывало никогда,
Чтобы со светлячком сошлась звезда,
Иль чтобы Океан, вдруг, с птицей сжился,
Иль, может, лебедь и Луна сплелись.
Сейчас ты скажешь, мол, Рассвет влюбился,
Они с Ромашкой, дескать, повелись.
И, правда. В этом-то и преступленье.
Чуть Хаос не пришел к нам в то мгновение.
Я ощутила, как заколебались
Опоры Мироздания тогда.
А если б рухнули они, взорвались?
Все это не пустяк, не ерунда.
А потому в составе преступления
Не может быть и малого сомнения.
Ночь обвела всех своим мрачным взором,
И покивала, будто бы печально.
- Похоже, что б конец дать вечным спорам,
Вносить идею нужно радикально.
Цель наказания вовсе не сгубить.
Оно должно чему-то научить.
Приговор.
Ночь словно воспарила над собранием,
Расплывшись черным облаком по залу.
И каждый ощутил своим сознаньем
Как вился по незримому каналу
Ее бесплотный, голос, проникая
До дна души. Застыли все, вникая.
- Громить, ломать, крушить и рвать – легко.
Прощать, молчать и пропускать – не дело.
До компромисса, ясно, далеко.
Но в этот раз его я углядела,
Чтоб преступленье это не спустить,
Но и напрасно их не засудить.
Мой взор случайно пал на образ тот,
В котором осужденные престали
Пред нашими глазами. Ну и вот
Какую мысль они мне подсказали:
Чтоб всю опасность Хаоса понять
Достаточно лишь мир людей узнать.
Не просто так со стороны взглянуть,
А вникнуть, слиться с ним, пожить, познать.
Соль хрупкой бренности сполна черпнуть,
А в старости устало Смерть призвать. –
Взглянула на Ромашку и Рассвет. –
То был для поученья мой совет.
А что до наказанья. – На Грозу
С улыбкой легкой посмотрела Ночь. –
То не найдется здесь или внизу
Клоаки большей, чем людская, дочь.
К тому же есть такое предложение,
Как избежать повторного сближения:
Как есть оставим их, лишь коррективы
Кое-какие следует внести.
Все спутать, и добавить реактивы,
Что им друг друга не дадут найти.
Пусть жизнь людскую проживут до срока,
И будет она им навек уроком!
В молчании застыл судебный зал.
Кто «против» был бы, Ночи возразил,
А кто согласен, голос не подал.
Любовь поднялась, но остановил
Ее взгляд Чудо птицы, успокоил,
Как будто приговор ее устроил.
***
Ромашка и Расввет. Стена меж ними.
Изо льда и слез от неба до земли.
Прозрачна, только не преодолима.
И друг напротив друга замерли.
Шепнули губы: «Буду ждать, Рассвет»
«Найду тебя». – Услышала в ответ.
Послесловие.
Любовь и Чудо.
- Ты что? Ты почему не дал сказать?
Ведь то не приговор, а... просто жуть!
Да им друг друга в век не отыскать!
- Ты помолчи, Любовь, ну хоть чуть-чуть!
Порою, чтобы правду доказать,
Достаточно ни слова не сказать.
Коль сами не найдутся, мы поможем.
- Да что ты, их же миллиарды, Чудо!
Отсеять их по одному не сможем!
Я лишь представлю это, мне уж худо.
Как знать нам, где Рассвет, а где Ромашка?
Пропало все, и на душе так тяжко!
- Любовь, не паникуй, все трудно так
Лишь от безделья. Ты начни работу.
А я, чтоб не попали мы впросак,
На грудь приму еще одну заботу.
Отправлюсь в одно место, и, быть может,
Я отыщу того, кто нам поможет.
- О ком ты говоришь? Ты мне, хоть, скажешь?
- Ты все узнаешь, время лишь придет.
- Вот так всегда. Ты даже не подскажешь,
Что ты задумал, что произойдет...
- Я сам не до конца еще уверен,
Что тот, кто нужен нам, помочь намерен.
Конец первой части...
Продолжение следует...
|
|