„ N O S“
Лёва Портной проснулся довольно рано и сделал губами : «Брр...». Если бы он хоть когда-нибудь в своей жизни имел дело с великой русской классикой, не говоря уже о том, чтобы перечитывать её, то его бы это весьма насторожило. Ведь так уже делал однажды один коллежский асессор. А Лёва это «брр...» сделал, не задумываясь, по-своему, но последствие оказалось классическим.
У него также пропал нос. Схватившись за гладкое место между щеками, он тихо заскулил и, воровато оглядываясь, вышел из ванной комнаты, где зеркало отражало этот чёртов блин с его очумелыми глазами. В спальне всё так же мирно сопела жена, и он вспомнил её очередной вчерашний наезд.
«Увидишь... - шипела она ему среди всего прочего допоздна. - С носом останешься! С носом!»
- Накаркала! – взвыл он и, потеряв контроль над собой и своими эмоциями, пнул ногой дверь гостиной. - Но почему с носом, - только и успел подумать он, - когда совсем наоборот – без носа, – как там, за дверью кто-то звучно высморкался и отчётливо произнёс:
- Войдите.
И тут Лёва обалдел окончательно. Там кто-то был. В их комнате. И ещё распоряжался...
- Смелее! – последовало оттуда решительное, и Лёва в совершенном трансе приоткрыл дверь и высунулся. Там, на диване, кто-то сидел, завернувшись в его халат.
«Каков же был ужас и вместе изумление Ковалёва, когда он узнал, что это был его собственный нос!» И хоть Ковалёв из того гоголевского «Носа» был совершенно не при чём, но эмоции у нашего Лёвы были те же, что у героя повести великого классика.
Там сидел его нос.
-Узнал? - спросил тот на диване и задёргался под его халатом в припадке едкого смеха. – Чего застрял? – утирая слёзы, спросил затем Нос совершенно обалдевшего Льва, всё ещё стоявшего в дверях. - Входи! Будь как дома... - и опять затрясся под его халатом.
И тут на нашего Лёву как будто бы что-то нашло:
- Какого чёрта ! – совершенно взъерепенился он, оказавшись уже перед наглецом. – Вон из моего халата! Что вам здесь нужно? Как вы сюда попали? Я полицию вызову! Мирра! – закричал он, прибегая к самому главному аргументу своего противостояния.
- Пожалуйста... Как хотите... - брезгливо поморщился Нос. – Я думал нас что- то всё- таки связывает.
Он отбросил хаалат и оказался в баварском костюмчике: коротких кожаных шортах, кожаной же курточке с отворотами. Наряд дополняли высокие гетры и альпийские ботинки. Затем встал с дивана, опираясь на массивную узловатую палку.
В это время в комнату влетела в ночной рубашке Мирра, но отпрянула тотчас, столкнувшись нос к носу с чужаком.
- Куда же вы? – кинулся к ней баварец. - Не признали?
- Кто это ? - скрестив на груди руки, охнула жена.
- Ну же! Ну! – засновал перед ней чужак, чуть ли не тычась своим носом ей в грудь.
- Кто это? – повторила Мирра, обратив свои подслеповатые очи к Лёве, и вдруг в ужасе взвыла от увиденного или не увиденного.
- Это я... Лёва... - закрыв руками лицо, выдавил из себя Лёва.
- Какой Лёва? – дрожала та.
- Твой, Портной, - наивно ответствовал тот.
- Нет! Это я твой! Лео Шнайдер! – встрял между ними Нос.
- Нет! – восстановил справедливость Лёва. – Это он мой... Нос...
И тут только Мира повернулась и уставилась на чужака. И чем более
она всматривалась, тем становилось спокойнее... и мир овладел ею. Это был он. Как она любила целовать его в горбинку... и покусывать за кончик в самые интимные минуты... Она отвела руки от груди и протянула их навстречу Носу.
- Мирра! – дико закричал Лёва.
- Ну, мальчики... - покладисто зажурчала жена. - Бросьте цапаться. Вы же свои, в конце концов, близкие...
- Ну, нет! – вдруг картинно выставился вперёд баварец. - Кто он такой? Жалкий неудачник! И знать не хочу!..
- Да что он себе позволяет? - взывал к справедливости муж. – Знай своё место!
- Это ты знай! – уже обличительно наседал Нос. – Кто ты такой? Жалкий кандидатишка. А я здесь - доктор. Далеко тебе до меня. Теперь я сам буду делать свою карьеру!
- Да, помиритесь вы...- тянула Мирра две части тела навстречу друг другу.
- Хватит! – во всю упирался Нос, картинно выгибаясь и трепеща ноздрями. – Всю жизнь я мирился с его безволием, бесхарактерностью. Ну, что стоило ещё в юные годы взять национальность по матери. Была же такая возможность. «Ходил бы в русских, в членах партии». Нет! Ему надо было страдать. Взять на себя всю боль еврейского народа. Записаться по отцу. Надо было держать нос по ветру. Ходил бы уже в академиках, а не прозябал всю жизнь кандидатом. Хватит! Теперь я буду решать!
- Носом не вышел! – возмутился Лёва. – Смотри на него. Лео Шнайдер...
- А ты слушай, слушай! – вдруг взбухла Мирра. – Он прав! Что я тебе говорила? Всю жизнь свою ты пустил на ветер: книжечки, голос Америки, Чехословакия... Много они тебе дали?
Тут наш Лёва задрожал, как когда-то Ипполит Матвеевич у источника в ответ на предложение Остапа побираться :
- Никогда я не поступался своими принципами! Всю жизнь я шёл...
- И куда ты пришёл? – остановила его пламенную тираду Мирра. - Сидишь на «социале». Шарахаешься от каждого немецкого письма...
- Он неисправим... - поморщился Нос. – Другой давно нашёл бы себе немку. Может хватит? – и приблизился, заглянув Лёве прямо в глаза. – Чего ты ждёшь? Здесь ты ничего уже не высидишь...
- Эй, ты! – задохнулась от возмущения Мирра. – Кто ты такой? Я тебе нос укорочу!
- Руки коротки! – выдал Нос. – Вы имеете дело с немецким гражданином, доктором наук. Теперь я буду решать! И так поломали мне всю жизнь – не дали проявиться, волочиться, держать нос в табаке. Совки убогие. Чего вы достигли? Ни копейки за душой, а учат всех жить. Надоело!
В это время с улицы раздался требовательный автомобильный сигнал. Нос встрепенулся и подбежал к окну.
- Это за мной, - надменно произнёс он. - Я покидаю вас. В чём стою. Мне ничего вашего не нужно.
- Стой! – преградил ему путь Лёва. – Вызывай полицию.
Мирра бросилась к телефону.
- Зачем вызывать? – хмыкнул Нос. – Она здесь, – и показал на окно. И в самом деле. Под домом стояла полицейская машина и два блюстителя закона смотрели наверх. - Так-то...- резюмировал Нос. - Налицо нарушение прав личности. Принуждение к сожительству. Вам мало? – и направился к выходу. Перед дверью он выдал тираду, которая давно была припасена для этого случая:
- И хоть я ухожу, но вы остались с носом, - въедливо захихикал и вышел.
Лёва заскулил и сел на диван. Мирра опустилась рядом и стала осушать его слёзы своими истовыми поцелуями и даже, сделав над собой усилие, в то место, где ещё недавно был нос с любимой горбинкой и сладким кончиком.
- Стоп, - вдруг резко перейдя к деловому тону, сказала она и кинулась к книжному стеллажу. – Вот, – и протянула мужу раскрытую книгу.
«Нос» –прочитал он это страшное слово и тотчас углубился в текст.
- Я знаю, - решительно сказал он после того, как закрыл книгу. – Мы должны дать объявление в газету. Уже раз его так нашли.
Тотчас у Мирры в руках оказался блокнот, ручка и она автоматически стала выводить обычное «Sehr geehrte Damen und Herren».
- Какие дамы? Какие херен? – возмутился Лёва. - Много чести! В русские газеты.
- Так что писать? – растерялась Мира.
- Пропал нос. Нашедших просят вернуть за приличное вознаграждение.
- А деньги?
- Навесим на «социал». Мы ведь не брали Maklerschein.
- Бред какой-то, – сказала Мирра. – Так не пойдёт. Тут надо по-другому. Чтоб было завуалировано и в то же время понятно. Что-нибудь на морально – этические темы. Она подумала и приступила. - Назовём это «Немного о самом этом»
И тут же с места в карьер – о долге интеллигентного человека, о чужом успехе, «о количестве докторов наук в десятки раз превышающем разумные и среднестатические пределы». В конце статьи она ещё раз призвала к порядку тех, кто выдаёт себя за этих самых докторов. И пусть они знают своё место и вернутся.
- По-моему, всё ясно... - осталась довольна собой Мирра. - Попробует он не вернуться. Мы его так припечатаем!
С тех пор прошло полгода. Но кроме того, что разгорелись нешуточные страсти после напечатанной статьи, возникла дискуссия, посыпались отклики – дальше понятного возмущения дело не пошло и никто не вернулся на круги своя. Не вернулся и наш Нос.
А к виду нашего Лёвы скоро все привыкли, как к простому казусу в этой жизни – и не то главное, что без носа, а что просто кандидат технических наук.
|
|