Последним стал незримый оком бой,
И попусту растрачены усилья,
И вечевого колокола вой
Витает над растерзанной Россией.
И поезд вновь колёсами стучит
Среди снегов, обратно… К Могилёву.
И торжествуют орды саранчи,
На сцену выходя из-под покрова.
Они нам выносили приговор.
«Умри, Россия!» - был приказ Конгресса***.
И в спину расстреляли нас в упор,
И на могилах заплясали – бесы!
Мы не сдались, но кровью истекли
В бессмысленной, навязанной нам схватке.
Мы продержались столько, сколь могли,
С верой Христа, без игр со смертью в прятки.
О, как несчастна, как разбита ты,
Переживая страшные цусимы,
Скатившаяся с горней высоты,
Измученная распрями Россия!
О, как давно наточен острый нож!
И обращён орёл твой в капореса****.
И в нас влит яд, а имя яду – ложь,
И разливает щедро его пресса.
Они глумились прямо нам в глаза
И праздновали горе Порт-Артура.
И, вот, пришла великая гроза,
И нами правят их теперь фигуры.
В них ненависть бурлила с давних пор,
И бредили со страстью гильотиной.
И, учинив безжалостный террор*****…
Пиявки сокрушили исполина!..
Всевластие циничных болтунов,
Предателей, ничтожества и мрази.
Без Веры, без Царя, среди врагов
Страна скатилась в тьму и безобразье.
И закричали громко: Всё на слом!
И зацвели кровавые парады.
Нас линчевали тем февральским днём
На улицах безумных Петрограда.
Нас не взяла немецкая шрапнель,
Не потонули в прусских мы болотах,
Нас погребла февральская метель,
Растерзанных толпой, а не народом.
Верны присяге, крест несли мы свой
И у врага пощады не просили.
Но колокол зловещий вечевой
Отпел нас и Великую Россию!
|
|