Белым саваном лес одевался,
Колокольчик вдали прозвенел,
Через вьюгу извозчик промчался,
Погоняя усталых коней.
Словно белое море по долам
Расплескалось, сияя сребром…
Только мы всё бредём бестолково
С непонятною верой в добро.
Нам открыта святая обитель,
И идти бы нам в эту юдоль,
Где во благости жив каждый житель,
Где на раны не сыплется соль…
Но ведёт не туда нас кривая,
А за этим лихим ямщиком.
Пронесёмся в санях мимо рая,
Улетим от него далеко…
Загорланят нам песни цыгане
И потащат хмельных уже в пляс.
Будут петь херувимы во храме
Светлый благовест, но не для нас.
Закружат нас метели седые,
И сожмёт сердце снова хандра.
И опять прокутим мы шальные
До утра, до утра, до утра!
Не смогла, извини, разлюбила –
Тихо губы на ухо шепнут.
Тройка белых коней быстрокрылых
Чёрных глаз милый взор унесут.
И придёт протрезвевший гуляка
Слёз просить у какой-то другой,
Кулаками махать после драки
И проситься опять на постой.
Ну а та всё простит непременно,
Даже то, что не стоит прощать:
Боль обиды, стыд лжи и измены –
Лишь из страха его потерять…
Заметают метели дороги,
Закружили сердца и умы.
Там за облаком храм, белый, строгий,
А поодаль решётки тюрьмы.
Так куда завезёт нас возница?
И куда табор песней влечёт?
Наша тройка стремительно мчится,
Утерявшая времени счёт…
Кончить бы по наклонной движенье,
Грешный лоб рукой перекрестить,
И покаянно встать на колени
Перед той, что умела любить…
|
|