Посвящается русскому солдату подмосковной
деревни Куркино Скворцову Михаилу Георгиевичу
Ещё историей не стала
нас опалившая война.
И льются буквы из металла,
чтобы на гранях пьедестала
читали внуки имена
тех, кто на страшном поле боя
Россию заслонил собой.
Им суждено не знать покоя,
их души, не покинув строя,
идут за нас в последний бой.
Мы до сих пор ушедших кличем.
Погибших всех – не перечесть.
Но подвиг их не обезличен,
и день торжественно трагичен,
когда мы отдаем им честь.
Великой памятью священной
мы воздадим фронтовикам.
Пронзает стыд от мути пенной,
когда на ярмарке презренной
скользят награды по рукам.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Сидим с хозяйкой в старом доме.
Я слушаю её рассказ,
листая вырезки в альбоме
про жизнь солдата на изломе
да и потом – не напоказ.
Ещё болят на сердце раны
и смотрим мы глаза в глаза.
Да, не стареют ветераны,
их фотоснимки в темной раме
на стенке, словно образа.
Таких, как Куркино, селений
считай, не мало под Москвой.
Здесь двадцать русских поколений,
не зная страха и сомнений,
несли дозор исправно свой.
Ушел из дома родового,
когда тревожный час пробил,
в великом званье рядового,
из рода-племени Скворцова
заговоренный Михаил.
Ночные вылазки разведки
средь мин, разрывов и огня…
Хоть пуля-дура, но отметки
её означат, – если метки, –
утрату завтрашнего дня.
А мой герой, судьбы избранник,
пришёл с Победою домой.
Всё одолел невольный странник.
Штыка солдатского трёхгранник
встал над Поклонною горой.
|
|