Изобретение
Всё. Последняя микросхема закреплена на положенное место, последний винт закручен. Осталось подключить шнур в сеть и - вперёд. Работа двух напряжённых лет закончена. Неужели и на самом деле - "всё"? "Сбылась мечта идиота"?
Вадим ждал этого момента с чувством странной смеси радости, пугливой опаски и глубокого удовлетворения. Так, наверное, молодой папаша, исполненный гордости, забирает из роддома своего первенца. Отличие лишь в том, что детище Вадима вело себя вполне спокойно - не пищало, не кричало, есть-пить не просило и пелёнок не пачкало.
И детище сие под названием МВ-ВК (Машина Времени Вадима Корабельникова) стояло на столе, горделиво отсвечивая лампочками и электронными табло. Дизайн, конечно, слабоват, но в данной ситуации он не имел решающего значения. Пока ещё не ясно было с настройкой, однако пять-семь процентов погрешности погоду не делали.
Вадим погладил машину по прохладному матовому боку. Страшно хотелось опробовать её прямо сейчас же и доказать этим закостенелым старперам, этим дубоголовым последователям Фомы Неверующего, что Машина времени - это не только группа Андрея Макаревича, но и вполне реальная вещь, а вовсе не из области фантастики. Нет, немножко фантастики в этом тоже есть, но ведь должен же кто-то первым "сказку сделать былью"!
Понятно, доработок ещё впереди куча. И не одна. Возможны даже и скверно пахнущие. И головняки такие, что уже сейчас сердечко начинает пошаливать, а мозги заранее набекрень сдвигаются. Один из серьёзнейших вопросов - как сделать поступательное движение назад? То бишь в прошлое. В будущее, по всем подсчётам, прорыв сделать возможно, с возвратным эффектом. Назад, в исходную точку. И ещё - расчётные данные позволили выйти в точку времени на пятнадцать лет вперёд сроком на десять-пятнадцать минут. Мало? Ха-ха! Да если его машина сможет пробить время не на пятнадцать лет, а на год, на месяц, да хоть на день вперёд, и сроком хоть на пять секунд - это уже будет победа! Самая настоящая победа, тот самый переворот в фундаментальной науке, да и вообще в мировоззрении в целом. "Всё прошлое - только постамент для настоящего". А на постаменте - он, Вадим Корабельников...
Жадно затянулся сигаретой, откинулся в старенькое кресло. Нет, надо чуть отложить проведение эксперимента, собраться с мыслями, собраться духом. А что, если не сработает? Тьфу, чёрт, ну сколько же раз говорил себе - даже не думать об этом! Так, надо срочно успокоиться, успокоиться... У меня всё нормально. У меня всё хорошо. У меня всё получится. У меня всё тип-топ. И имя Вадима Сергеевича Корабельникова навсегда войдёт в историю. Ньютон - Эйнштейн - Ландау - Корабельников... Звучит неплохо, весьма неплохо. И чертовски заманчиво.
Получу Нобелевку и женюсь на Ниночке. А то она всё время твердит, что его полуторка для семейной жизни мала, а на зарплату младшего научного сотрудника можно только с хлеба на воду перебиваться. Утрирует, конечно, но с такими суммами по ресторанам точно не пошикуешь. Да и квартиру на самом деле, неплохо бы иметь побольше. Ничего, лауреат Нобелевской премии сможет себе позволить и не такое. "Человек сам творец своего будущего" - эту фразу кого-то из классиков Вадим давным-давно написал на заставке своего компа, и всегда твёрдо шёл намеченным курсом. "Будет вам и белка, будет и свисток..." - частенько цитировал он Ниночке детский стишок, когда та обижалась, что у него нет денег даже на приличное кафе.
Телефонный звонок выдал свою оглушительную трель столь неожиданно, что Вадим вздрогнул, с трудом приходя из состояния сладостных мечтаний в реальность сегодняшнего и обыденного. Кого это чёрт дёрнул позвонить ему посреди выходного дня? Ниночка сейчас трясётся в электричке по дороге на родительскую дачу, маман с папан тоже на фазенде, закадычный друг Димка заранее предупреждён, что эти два дня его беспокоить категорически запрещено. Под страхом отказа занять в очередной раз на пиво. Димка относился к этому весьма серьёзно, потому что отдавать даже такие скромные долги у него никогда не получалось. А больше звонить, по сути, и некому. Наверное, ошиблись номером. Вадим решил не отвечать.
Однако телефон верещал с завидной настойчивостью, мешая сосредоточиться. Незлобно ругнувшись на это назойливое средство связи, Вадим всё ж таки поднял трубку. Звонил Колька Уваров, бывший сокурсник и ныне старший лаборант из соседней лаборатории.
- Привет. Как дела? - осторожно осведомился он. - Всё нетленку свою творишь? - в голосе его явственно прослушивались завистливые нотки.
- Кроплю понемногу, - уклончиво ответил Вадим. Как и все законченные материалисты, он в вопросах работы был несколько суеверен: не начинал серьёзных дел в пятницу, не пользовался чужими компьютерами при написании заключительной части и никогда никому не сообщал о завершении работ, пока не наступят официальные сроки их сдачи. Считалось, что тогда уж точно никто не сглазит.
- Вадик, ты про мою просьбу не забыл? - в голосе Уварова звучала искренняя тревога, смешанная со слабой надеждой. - Ты же мне вон, когда ещё обещал посмотреть у себя старых бумагах...
- Колян, можешь не беспокоиться - уже и нашёл, и в дипломат положил. Завтра получишь, - Уваров с его приниженной интонацией быстро вызывал у Вадима невольное раздражение.
- Вадик, спасибо тебе, ты же знаешь, я же для тебя... Ты только скажи, если что...
- Ладно, хватит раскланиваться. Поляна за тобой, на том и закончим, - и Вадим бросил трубку.
Ощущение было такое, будто он сейчас встрял во что-то липкое и неприятное, никак не желающее отлипать, да вдобавок съел нечто несвежее, отчего внутри стало весьма противно. И всё из-за Уварова. Послал же Бог такого сокурсничка! Тупой, но исполнительный, умеющий заглядывать в рот начальству с самым восхищённым взглядом. Как лаборант - чистое золото, но ему этого мало - норовит в науку влезть. Тоже мне, учёный. Вадима всегда забавляло это слово - от глагола "учить", которое несовершенного вида, в отличие от глагола совершенного вида "выучить". "Учёный несовершенного вида" - это как раз про Уварова. Ну, очень уж несовершенного вида.
Самое обидное было в том, что Вадиму приходилось практически быть в ответе за своего бестолкового однокашника. Начальство укоризненно хмурило брови, как бы говоря: "Что ж ты своих-то не подтягиваешь"? А какой, собственно, Уваров ему - "свой"? Только потому, что учились вместе? Но волей-неволей приходилось Коляну помогать - то темку на региональную конференцию молодых учёных подкинуть, то свою какую-нибудь старую студенческую разработку подарить к научному отчёту. Работ этих в своё время Корабельников начинал немерено, кое-что, более-менее существенное, на свой взгляд, оставлял "на потом", а то, чем явно никогда больше не будет заниматься, мог смело и подарить, как, например, свою старую курсовую за третий курс. Ту самую, что уже "и в дипломат положил". Работа весьма неплохая, в некотором смысле даже изящная. Но широкого практического применения вряд ли получит. Так, хорошее упражнение для мозгов. Но, если по-честному, эти подарки Вадима серьёзно тяготили. И вовсе не потому, что было жалко своего, кровно выстраданного. Как раз с этим было всё нормально - отдал, ну и - отдал, просто чувствовал себя, как богатый барин на паперти, который раздаёт нищим негодные уже ему безделушки.
Сунул окурок в пепельницу, от множества загашенных сигарет похожую на ёжика. Бездумно ткнул кнопку пультика телевизора. Там любимый всеми с детства Шурик виновато объяснял Иоанну Васильевичу, что магазин пока закрыт и с запчастями придётся подождать.
Это был знак. Посмеявшись вдоволь над этим нелепым совпадением, Вадим воткнул вилку в розетку, сел в кресло, направил на себя раструб излучателя и покорно нажал большую красную кнопку...
...Голова чуть-чуть кружилась, в желудке неприятно поташнивало. Вадим сидел в том же самом кресле в своей комнате. Что-то в комнате изменилось, но из-за головокружения никак не мог сообразить - что? Ага, вот обои - чужие, но тоже старые, неплохо бы и поменять. Стекло на серванте скотчем заклеено, нет каких-то знакомых мелочей, зато есть мелочи незнакомые... Но всё же это была его родная полуторка на третьем этаже типового панельного дома в не самом престижном районе.
На кухне громко шипело и фыркало. Шлёпая босыми ногами с облупившимся малиновым педикюром, в комнату вошла ... Ниночка. Ну, не совсем Ниночка. Крупные бигуди под пёстренькой косынкой, обрюзгшее лицо с брезгливым выражением и оплывшая фигура, складками выпирающая из застиранного неряшливого халата. Она жевала, держа в одной руке поварёшку, в другой - кусок батона.
- Что, у нас опять творческий кризис? - с нескрываемой издёвкой спросила она, неприязненно разглядывая Вадима. - У всех мужья - как мужья: и денег домой приносят, и по дому всё делать успевают. А этот - непризнанный гений - только и знает, что на диване валяться да глаза в потолок пялить. Думает он, видите ли! Так бы сразу и сказал, что руки из задницы растут, ни хрена от него в доме пользы нет.
- Ниночка, я, собственно... - робко начал Вадим, ещё не успев сообразить, как вести себя в данной ситуации.
- "Ниночка"! - передразнила она Вадима с выражением неприкрытого презрения. - Что, опять где-то наклюкался? Вот как нажрётся с кем-нибудь, - продолжала она явно про Вадима, но почему-то в третьем лице, - так сразу - "Ниночка"! У-у, глаза твои бесстыжие! - поварёшка в её руке угрожающе затряслась в такт колыханью складок под халатом. - Как на водку - так у него деньги есть, а вот сыну на новые ботинки - нет. Я про себя уже вообще не говорю! Я уж забыла, что такое прилично одеваться! И ремонт когда сделаем? А? И из-за этого ничтожества я потеряла лучшие годы своей жизни! Лучше бы я на самом деле за Уварова тогда замуж вышла, вон, как за мной увивался.
Вадим, не мигая, смотрел на это жуткое существо, бывшее когда-то его нежной Ниночкой. Внизу живота возник противный холодок, стало душно и зябко одновременно.
- Что, опять молчим? Нечего сказать? Тоже мне, меценат-благодетель! Вот если б не отдал тогда Уварову свою работу по этим, как их? - по многоуровневым трансформаторам? Сам бы сейчас был и доктор наук, и замдиректора. Он-то на твоих разработках - вон где, а ты, весь такой щедрый, так в "мэнээсах" и сидишь. У него, видите ли, "открытие мирового значения"! - голос её поднимался всё выше и выше, приобретая отзвук металла. - Да кто твою "машину времени" всерьёз принял? Только твои приятели-алкоголики, и то, потому что знают, что ты им нальёшь. А без ста грамм они твою ахинею и слушать не будут. Нормальные-то люди только у виска пальцем крутят, - горестно протянула она. Но тут же продолжила с непримиримой яростью: - А ты и есть сумасшедший! Уваров сейчас - Николай Георгиевич, а ты до сих пор - "Вадик". Сорок лет на будущий год, а всё - "Вадик". Был, есть и вечно будешь - "Вадиком"! Ты на пенсию "Вадиком" пойдёшь, если раньше с работы не попрут! Да ты хоть что сейчас придумай, всё равно тебя никто после твоей "машины" всерьёз не примет. Изобретатель долбанный! Ты же - неудачник, во всём - неудачник, и меня за собой в это дерьмо затащил! Хоть бы о сыне подумал! Тоже мне: "Человек сам творец своего будущего"! А я-то, дура, уши и развесила...
...Что-то снова щёлкнуло. Опять закружилась голова и в животе почувствовалась тошнота. Вадим с тревогой оглядел комнату. Слава Богу, это была его старая привычная комната с привычными обоями и без скотча на стекле серванта.
"Да, уж, - подумал Вадим, - "Человек сам творец своего будущего"... И такое будущее я сам себе и сотворил? Эйнштейн - Ландау - Корабельников? Да, уж..." - ещё раз мысленно повторил Вадим.
На глаза попалась фотография Ниночки. Она весело улыбалась ему, лукаво прищурив искрящиеся юным задором глаза. Вадим встал, задумчиво взял фотографию, вышел на площадку и выбросил её в мусоропровод. Вместе с рамкой. Недолго мешкая, пошёл в кладовку и вытащил из ящика с инструментами туристический топорик. Другого у него не было.
Через пять минут обломки "МВ-ВК" проследовали за фотографией Ниночки. Нервно выкурив одну за другой с полпачки сигарет, подрагивающими руками достал из дипломата папку с чертежами своей старой курсовой работы по многоуровневым трансформаторам, приготовленную для этого бестолкового, вечно канючащего лоха Кольки Уварова, осторожно и бережно раскрыл её и внимательно стал перечитывать уже чуть позабытые строчки объяснительного текста...
|
|