Уже второй день с неба лил черный дождь. Казалось кто-то, по непонятно причине, растворил в океане несметное количество краски и теперь, насмехаясь над всеми, поливал этим составом городишко. Люди, видя такую погоду, не осмеливались выходить на улицу, разве что промелькнет мимо окошка чья-то фигура, сливающаяся с потоками черной воды, да и исчезнет бесследно. Даже машин на улицах можно было пересчитать по пальцам, то и все были черного цвета, да и отмоешь разве машину от такого дождя? А на черной не видно.
Именно в такую погоду Григория по непонятной причине потянуло на улицу. Но выходить совершенно не хотелось, разве что Ленку навестить? Можно и навестить. Сказано – сделано. Григорий мысленно прикинул, что ему надеть. Собственно ничего необычного он придумать не мог. Разве что… В шкафу висит светлый плащ, практически белый, осенней, да шляпа к нему имеется. Затруднение вызвали ботинки, но после десятиминутного рытья на антресолях были извлечены практически новые весенние ботинки, как раз светлые. Именно такой костюм как нельзя, подходил для похода к Ленке в такую погоду. Зонтик Григорий взял черный, по простой причине – светлого зонтика у него никогда не было.
Выйдя на улицу и крепко заперев дверь своего маленького домика, что находился на окраине городка, Григорий направился к центру, надеясь не сильно запачкаться по дороге. Но едва он раскрыл зонтик и вышел из под навеса на крылечке, то резкий порыв холодного ветра бросил пару тяжелых капель на светлый плащ Григория. Капли немедленно расползлись в небольшие кляксы. «Эх», - подумал Григорий – «Началось».
Пройдя мимо нескольких домиков без приключений, Григорий, чуть было не стал жертвой черного «Мерседеса», который на большой скорости пронесся мимо него по не асфальтированной, и превратившейся в результате дождя в черное месиво, дороге. Только благодаря какому-то чуду избежав колес, Григорий посмотрел в след удаляющейся машине. «И куда спешит?» - подумал он – «Дорога то плохая, увязнет… Аккуратнее надо…». Странное дело, но Григорий не чувствовал обычной злобы которая постоянно, как бы приступом, врывалась в сердце, когда с ним происходили подобные вещи. «Странно…» - Григорий наморщил лоб – «Но брюки безвозвратно испорчены». Злоба где-то зашевелилась внутри, в районе живота, но Григорий, вздохнув, предпочел позабыть о ней и продолжил свой путь.
- Мужчина, осторожнее! – раздался женский вопль. И из окна квартиры, что находилась на последнем этаже, старого трехэтажного дома, мимо которого шествовал Григорий, выплеснулось изрядное количество густой черной воды. Григорий поднял голову, стараясь не вылезать из-под зонта, который оказал ему незаменимую услугу, спасши его от этого не приятного душа, и увидел у открытого окна женщину средних лет, с эмалированным ведром в руках.
- Что вы тут ходите? – надрывным голосом поинтересовалась женщина – Не видите, что воду выливаю?
- Мне из под зонта плохо видно, - ответил Григорий – А что у вас случилось? Зачем воду из окна то?
- Да у нас крыша течет! – немного истерично заявила дама – Только ведра и меняю! До ванной добежать не успеваю, опять натекает!
- Так залатали бы крышу… - предложил Григорий – К управдому бы обратились, или муж ваш мог бы…
- Управдом?! – истерично взвизгнула дама – Что ваш управдом сделает? Ничего! А муж мой все с дивана слезть не может, газеты читает! Увалень!
- С кем это ты там разговариваешь? – раздался бас из темной глубины комнаты.
- С человеком! – через плечо кокетливо бросила дама.
В окне появилась небритая, явно с «бодуна» физиономия.
- Ты кто такой? – спросила морда.
- Крышу бы починил. – кивнул Григорий на ржавые листы жести, которые будучи похожи на решето, составляли из себя крышу здания – У вас так скоро весь дом смоет.
- А тебе какое дело? – злобно гаркнула морда – Я сейчас во двор спущусь и тебе крышу, как следует, починю!
- Ты не выйдешь. – спокойно заявил Григорий, глядя прямо в лица удивленно таращившейся на него семейной четы – Тебе лень.
Дальше дискутировать было бессмысленно, поэтому, не дожидаясь ответа, Григорий преспокойно зашагал себе дальше по улице. Встреча с водой из ведра, не смотря на зонт, стоила Григорию большого черного развода на спине. На ботинки он даже и не смотрел, потому что знал, что цвет их – цвет дождя.
Церковь Григорий заметил издали, как-то раньше не замечал, а сегодня заметил. Хотя сто раз уже ходил этой дорогой. «Наверно это из-за дождя» - подумал Григорий – «Дождь черный, а церковь все равно белая… Странно, почему она не замаралась?». И все же, подойдя поближе, он увидел на боку церкви темное пятно, не черное еще совсем, темнеющее, причем буквально на глазах. У ворот ведущих за ограду к храму, Григорий остановился, старушка, прислонившаяся к ограде, и протянувшая руку за милостыней подняла на него свои глаза. Раньше она никогда не поднимала на него глаза, он, даже не глядя на нее, всегда подавал ей пару грошей, «на хлеб» - как он всегда мысленно себе говорил. Теперь Григорий не мог вспомнить, чтобы он видел, хотя бы раз, глаза этой старухи, такие черных глаза он бы никогда не забыл, он видел множество блеклых глаз, но таких черных…
Пока Григорий размышлял и смотрел в глаза этой нищенки, сзади с визгом затормозил автомобиль. Не успел Григорий обернуться, как его в сторону, словно пушинку, отодвинула здоровенная ручища.
- С дороги братан, - прогремело над ухом – Я на службу опаздываю.
- Подождите. – выдавил из себя Григорий, говорить ему с таким амбалом совершенно не хотелось.
- Ну что тебе? – на Григория уставились маленькие поросячьи глазки, черные как крыло ворона.
- Посмотрите, - он кивнул в сторону старухи нищенки – Это ваша мама.
- Да ты чо? Не в себе что ли? – загремел детина – Какая мама, внатуре?
Он бесцеремонно толкнул Григория плечом и стремительно направился за ворота к церкви. Причем взял старт так, что грязь из под его ботинок, обдала Григорию всю грудь и даже несколько капель попало на лицо. На одежде мгновенно расплылись безобразные каракатицы-кляксы. Григорий посмотрел ему в след, перекрестился, глядя на церковь и не оборачиваясь, пошел. В след ему смотрели черные старческие глаза.
Григорий наконец добрался до подъезда Ленкиного дома, высившегося над землей аж на целых десять этажей, неслыханная роскошь для домов в их городке. Черные подтеки под окнами свидетельствовали, что даже этого белоснежного исполина не пожалел черный дождь. Словно выжег на нем свою печать. Мол, смотри, будь ты хоть девяти этажей и души необъятной, все равно черным быть. Жизнь такая. Дождь такой.
Мяуканье котенка под входной дверью отвлекло Григория от созерцания подпорченного погодой исполина.
- Ух ты, - словно ребенок, громко и радостно произнес Григорий – Котенок! Эй друг, ты из дома сбежал или потерялся?
- Мяу! Мурррр-мяу! – пропищал котенок и потерся о запачканные чернотой брюки Григория.
- Потерялся, значит! – улыбнулся Григорий и поднял котенка на руки – Ну пойдем, Ленка тебя отогреет и накормит.
Внезапный шквальный порыв ветра, буквально стукнул Григория в спину, он полетел на входную дверь, и со всего размаху стукнулся о нее лбом. В глазах запрыгали черные звездочки. Шатаясь, Григорий кое-как отварил дверь в подъезд, дошел до лифта и вызвав его, поехал к Ленке, на девятый этаж.
- Как я котенка то не зашиб, - весело рассказывал про свое падение Григорий, не забывая прихлебывать крепкого кофе из чашки.
Елена сидела напротив него на табурете, и слушала, держа в руках полотенце в котором отогревался промокший и замерзший котенок. Черная влага сходила с шерстки котенка и впитывалась в полотенце, причем последнее, как ни странно не окрашивалось. Котенок довольно урчал.
- Хорошо у тебя Лен, - мечтательно произнес Григорий – Тихо, спокойно, прям как на небе.
- А ты ко мне переезжай, давно ведь собираешься, – тихо проговорила Лена – я же давно тебя зову.
- Я вот все думаю, - еще тише произнес Григорий.
- Не можешь решиться?
- Думаю решусь, трудно отказаться от холостяцкого образа жизни, - пробормотал Григорий, по потом рассмеявшись добавил – Перееду, точно, вот только дождь кончится.
Елена как-то серьезно посмотрела на него, от чего Григорий немного стушевался и засобирался. Поблагодарил за кофе, за высушенную одежду, отчищенные опять до светлого состояния ботинки, извинился за «подкидыша» и наскоро чмокнув Лену в щеку, ушел.
Григорий вышел на улицу и сразу открыл зонтик. Ему показалось, что черный дождь теперь хлещет намного тише, да и не такой черный он теперь. Хотя возможно, это только кажется. Григорий вздохнул и ступил в лужу, т.к. обойти ее с какого либо края было невозможно. Лужа была мировая, и прямо у Ленкиного подъезда. Когда Григорий еще только пришел, то лужи еще не было, и вот, всего за несколько часов, образовалось черное море, по счастью не глубокое. Форсирование водной преграды оказалось успешным и быстрым, Григорий, ожидая увидеть самую страшную картину, взглянул на свои ботинки. Как бы странно это не выглядело, но они были так же чисты, как если бы он их только что у Ленки одел. Хмыкнув что-то не понятное, и заметив что брюки и плащ тоже не пострадали, Григорий, немного осмелев и не пугаясь черных луж преспокойно потопал к себе домой.
У церкви он увидел, что детина, который опаздывал на церковную службу, помогает взобраться в джип той самой старухе – нищенке. Наконец старушка забралась, детина закрыл дверь и собрался, было, обойдя машину, сесть на водительское место, но тут заметил Григория и радостно ему заорал.
- Братан! – его радость чувствовалась на расстоянии десяти шагов – Ты был прав! Это правда моя мама! Я ведь в детском доме воспитывался, меня маленьким еще туда привезли. Но мне батюшка в церкви сказал, что у женщины что у церкви побирается, та же фамилия, что и у меня! Прикинь?
- Я рад за вас, - улыбнулся Григорий – Правда рад.
- Братан! Давай я тебе денег дам! Ты мне маму помог найти! Я бы не стал проверять если бы ты не сказал. – детина полез за кошельком.
- Не надо денег, спасибо, - Григорий, ускорив шаг, поспешил прочь от радостного «сына» - Всего хорошего вам!
- Братан погоди… - затихло вдали.
Григорий не шел, а просто летел домой по лужам. Черный дождь больше не хлестал, он спокойно шел. У дома где его окатила женщина водой, он невольно поднял глаза. С крыши раздавался стук молотков. Несколько мужиков привязав себя веревками ко всему что можно было бы назвать крепким, латали крышу приколачивая новые сверкающие куски жести. На самом опасном месте, практически перегнувшись через хлипкий бортик, мордастый муж, который хотел «починить» Григорию «крышу», затаскивал на веревке, новую партию жести. Увидев Григория, он замахал ему рукой, а потом жестом показал, «что не плохо было бы и обмыть такое благородное дело и он мол, приглашает». Григорий резко замотал головой и поспешил от ремонтируемого дома прочь. Черный дождь уже даже не шел, он просто моросил…
Уже почти подойдя к своему домику, Григорий увидел знакомый «Мерседес» застрявший в черной слякоти. И пытавшегося вытолкнуть машину мужика, который с довольным видом пронесся мимо Григория намного раньше, и чуть не задавил. Григорий улыбнулся, сложил зонтик, повесил на ближайший куст и не обращая внимание на моросящий черный дождь, который не оставлял на нем следов, широко шагнул прямо в грязь к застрявшей машине. Мужик увидев Григория немного опешил, но Григорий ничего не сказал, а только приналег на капот, и мужику ничего не оставалось делать, кроме как тоже упершись руками в машину, попытаться вызволить технику. Путем недолгих, совместных усилий машина была высвобождена. Мужик в благодарность хотел сунуть денег, но Григорий замотал головой и не говоря ни слова, схватил зонтик и спешно ретировался по направлению к дому.
Стоя на крыльце, он смотрел в синее-синее, бездонное небо. Красное солнце, выкатило из-за облаков, и как бы извиняясь за три дня отсутствия, безжалостно жгло черные лужи. «Какой странный закат» - подумал Григорий – «Солнце печет, хотя уже вечер… Скоро оно спрячется и настанет темнота…». Солнце работало так, словно не хотело оставлять ни капли черного, перед тем как оно отправиться спать. Оно сжигало со стен домов черные разводы и подтеки, испаряло с одежды прохожих черные каракатицы-кляксы, сушило пропитанную черным землю. Мир приобрел цвета, словно его красил ребенок, вооруженный цветными карандашами, и набросившейся на новую «раскраску».
«Странный этот дождь» - глядя на темнеющее небо, думал Григорий – «Странный… Он закончился, и его никогда больше не будет. По крайней мере, в мой век… Мне так кажется. Теперь слово надо сдержать, тем более котенку так имя, с Ленкой, и не придумали…». Не заходя, домой, Григорий отправился обратно.
08.04.05
Андрей Шанс (Andy Chance)
|
|