На любви, словами захватанной,
Я пока не поставлю крест.
И глаза, по привычке заплаканные,
Посажу под домашний арест.
И усядусь на кухне кафельной,
Начиная обратный отсчёт,
Стану временно тихой и правильной,
И какое-то слово ещё.
Где ж чернила мои симпатические —
Подписать сей приговор?
Чтоб слова сквозь прицел оптический
Расстреляли меня в упор.
А потом по судьбе — старым ластиком,
Утвердив грохотом штампа…
Мама, это не крест, а свастика.
Мама, это не солнце, а лампа.
Я устала быть глупо-ласковой.
Я играю не в ту игру.
Но любви, словами затасканной,
Слёзы бережно оботру.
Ведь она же не девка с улицы…
А хотя бы и было так!
И над городом небо сутулится,
Подавая условный знак —
Скоро, мол, это всё переменится.
И опять ведь поверю ему!
Только время по полу стелется,
Понимая, что здесь к чему.
Сколько ж надо ещё быть правильной?
Сколько актов продлится фарс?
…А душа на стене оставлена
Чёрно-белой мишенью «дартс»
|
|