Глава восемнадцатая. «Через терни больно идти»
I
Если бы майские праздники не разделялись несколькими рабочими буднями, было бы легче. А так очень тяжело приезжать с дачи и тут же нестись на работу.
Что касается Романовой, то она, рационалистка по определению, и не заметила, как пробежали «эти будни». Ей просто было некогда – расписание экзаменов заняло все ее время, совершенно не оста-вив никаких шансов на отдых. А когда все это кончилось, то есть расписание было готово и лежало в распечатанном виде на столе, оказалось, что пора ехать на дачу и она, Ира Романова даже и не знала – радоваться этому событию или нет.
Все четыре дня – с понедельника по четверг – на работе была какая-то суета, перемешенная с приступами апатии, и если Романова нашла себе занятие, то остальные так и не решили чего они хотят. Особенно странно ощущали себя Марьяна, Лиза и Кира.
II
Кабинет Киры, всегда холодный, с искусственным освещением, компенсирующим отсутствие солнечного света, с витающими ароматами кофе и чая, не мог не отождествляться с чем-то малоприят-ным. И, тем не менее, это было самое главное место чаепития для Лизы, Марьяны, Киры и Романовой. Последняя забегала буквально на мгновение и не участвовала в долгих, насколько это позволяло время между уроками, беседах о жизни и мелочах.
Кира разглядывала своей новеньки чайник, который ей на праздники подарила подруга, а Лиза, сидя в полоборота к двери, постукивала чайной ложкой по гладкой поверхности парты.
- Замечательно, что есть такие праздники, как сейчас, - сказала она, бросив резкий взгляд на подругу. Киселева оставила чайник в покой и, поправив пиджак цвета перца, села рядом с Деминой.
- А я их не особо люблю, - она поморщилась. – Может быть, тебе и хорошо дома сидеть, а мне как-то неинтересно сажать картошку и перемывать всю посуду на даче после долгой зимы!
Вошла Марьяна, улыбнувшись подругам. Невысокого роста в коричневой, чуть ниже колена юбке и песочной кофте, она как-то вся дернулась под тяжелым взглядом Киселевой.
- Ой! – вскинулась Кира. – Какие люди!
Лиза удивленно повернула свою кукольную головку к двери. И глаза ее, темные и даже какие-то влажные блеснули недовольством, словно кто-то помешал ей в очень важном деле.
- Вся спина болит! – пожаловалась Марьяна. – Всю ночь соседи что-то справляли, я так и не за-снула!
На всем ее лице отразилась не то негодование, не то какое-то мучение. Лиза усмехнулась кра-ешком губ, но, кажется, никто этого не заметил.
- А вы, очаровательная Лиза, как провели выходные? – поинтересовалась Марьяна, поворачи-ваясь к Деминой. Та пожала плечами и сделала какой-то неопределенный жест рукой.
- Прогулялись вот, с Кирой немного… - и тут она как-то странно улыбнулась, на мгновение за-молчав. – Прогулялись…
Киселева поежилась, ощутив материальное присутствие повисшей паузы.
- И кажется, - продолжила Лиза, беря в руку чашку с уже остывшим чаем, - Не зря…
Надо отметить при этих словах глаза ее блеснули торжеством, усмешкой и даже некоторой ра-достью. Но уже в следующую минуту на нее снова напала та самая апатия, сопровождающая ее все вре-мя, словно она вспомнила, что-то очень неприятное.
Лиза, кажется, боролась со своим внутренним «я». Оно твердило ей, что нельзя, совершенно и абсолютно, ничего менять, с другой стороны какая-то обида на относительное благополучие Киры за-ставляло ее совершать странные и необъяснимые поступки. И все же в Лизе перевешивал страх к пере-менам, в чем бы-то ни было.
III
Солнца не было и вся общая картина неба, мокрой земли, широких луж и серых очертаний деревь-ев создавала впечатление поздней осени. Даже легкая дымка молодой зелени, словно россыпи не обрам-ленных изумрудов, не могла рассеять этой ассоциации. Пухлые синие тучи цеплялись за крыши домов и высоко стоящие деревья и словно бы разлетались мелкой пылью водных капель. И Романова абсолют-но не чувствовала приближения лета, которого она так ждала и которое теперь представлялось ей чем-то нереальным или неисполненным.
Толпа плавно текла на работу, озабоченная резким похолоданием и вытащившая из шкафов уб-ранные в спешке теплые вещи. Это так позабавило Иру, что она даже улыбнулась, совершая переход с одной линии метрополитена на другую. Интересно, что бы было с народом, не будь метро? Интересный вопрос, потому что подземный транспорт является неотъемлемой частью нашей жизни.
Нельзя сказать, что рассказанная Кирой накануне история о Лизе не заставила Романову не-сколько задуматься. Но она скорее не поверила, нежели удивилась. Да и вообще, за последнее время она начала замечать, что чужие проблемы и заботы плавно слились с ее собственной жизнью и теперь, хочет она или нет, приходится их решать.
А смысл?
- Доброе утро, Ирина Анатольевна, - раздался голос над самым ее ухом.
Романова вздрогнула как-то резко остановившись посреди улицы. Ветер выдирал из ее рук гор-чичный в клеточку зонт и она, кажется, полностью сосредоточилась на этом событии и настолько ушла куда-то в себя, что даже не заметила Орлову.
- Доброе утро.
- Что это вид у вас какой-то странный?
Ира рассмеялась и, вздохнув, сказала:
- Погода! Она так странно стала действовать на меня в последнее время!
Мокрые тротуары были усыпаны полопавшимися почками тополей и Романова, переступив че-рез очередную лужу, бросила тоскливый взгляд на видневшееся здание школы. Орлова не могла не за-метить этого взгляда ее серо-голубых глаз.
- А по-моему вам уже пора немного отдохнуть… - Виктория махнула рукой. – от всего этого!
Романова ответила ей благодарной улыбкой и хотела было сказать, что без нее некому будет делать все это, как вдруг широко распахнула глаза от удивления.
- А ведь вы правы! – она чуть не выпустила из рук зонт. А тот преспокойно улетел бы под об-лака!
- Эта жуткая погода! Она и вправду не дает покоя!
Ира засмеялась. Кажется, ее настроение улучшилось. От того, что она впервые разозлилась на общество за его поведение. Как мило сваливать все свои проблемы на Ирину Романову!
- Эта погода позволяет каждой женщине почувствовать себя Мэри Поппинс! – усмехнулась она, пытаясь совладать со своим зонтом.
IV
- Что с тобой происходит, Лиза? – теперь была очередь Киры идти в гости в кабинет Деминой. Яркое, всегда залитое светом помещение сейчас, в пасмурную погоду, смотрелось немного бедновато, но все же более приветливо, нежели родной кабинет Киселевой.
Лиза покачала головой.
- Ты сведешь меня с ума! – почти закричала Киселева. – Эта весна слишком… - она никак не могла подобрать нужных слов. - … Слишком сильно подействовала на тебя. Ты то меняешь внешность, то ругаешься со мной, то ….
- Боишься, что я могу влюбиться? – перебила ее Демина.
И Кира от удивления оторопела. Скорее именно это она и хотела сказать, но только не в такой прямой форме.
- С ума сошла? – она села на стул, прямо напротив подруги и, опустив глаза как-то болезненно и даже несколько саркастически рассмеялась. – Я просто боюсь, что ты… У меня тоже такое было! Но я смогла понять чего хочу…
- Не переживай, Киселева, - рассмеялась Лиза. – Ничего такого не случилось. Просто мне…
Демина боялась говорить подруге о том, что в выходные она разговаривала по телефону с бра-том Романовой. Она ощущала, что это не совсем то, что нужно разглашать, тем более, что сама она не находила в этом ничего… особенного!
- Просто я, - Демина засмеялась как-то неискренне и вымученно. – Просто… Ты права, весна!
Этим и закончился их с подругой разговор. Демина и понятия не имела, что Киселева уже все-все поняла и больше того – рассказала обо всем Романовой, чего вообще-то не стоило делать.
Что произошло в тот день, когда Кира почти волоком вытащила подругу в центр, одному богу известно, но только Лиза была крайне удивлена и немного даже обрадована, хотя сама себе она в этом не призналась, когда Олег позвонил ей домой.
- Простите, Лиза, что я вас беспокою! – сказал он. – Но ваша подруга так и не дала нам с вами поговорить!
- О чем? – удивилась Лиза. Все ее ощущение было чем-то средним между негодованием и ра-достью. С одной стороны она была жутко недовольна тому, что ее оторвали от важного занятия – про-верки изложений, а с другой она и сама считала, что Киселева повела себя ужасно некрасиво.
- Да… Знаете, ваша подруга ужасно невоспитанное существо!
И это говорил ей не только брат начальницы Романовой, но и просто человек, который был не только моложе Киселевой, но и самой Деминой.
- Я ей передам! А телефон вы откуда мой узнали?
- А у моей сестры в записной книжке был!
- Нехорошо заглядывать в чужие записные книжки! – засмеялась Лиза, поудобнее устраиваясь в кресле.
- Нехорошо говорить неправду! – парировал Олег. – Сестра говорила про вас не самые лучшие слова!
Он, конечно, кое-что и сам солгал. Слишком редко разговаривая с сестрой Ирой, н просто не мог слышать ничего подобного о Лизе, разве что, разглядывая как-то общую фотографию, принесенную Романовой домой, заметил, что Демина Л. А. очень симпатичная и даже спросил, как ее зовут. А Ира сказала, что зовут эту симпатичную Демину Лизой и что она очень странный, но, несомненно, очарова-тельный человек. Вот все, что знал Олег.
- Просто пришел с дежурства, и жутко захотелось поговорить с кем-то! Дома-то никого нет!
Лиза понимающе покачала головой.
- Удивительное совпадение, я тоже одна!
Еще пара ничего не значащих фраз и их разговор с Деминой завершился. Только надо учесть одну особенность. Олег позвонил на следующий день и признался, что Лиза тот самый человек, с кото-рым интересно «просто поговорить». И, когда Демина мягко объяснила Олегу, что «очень занята», он жутко извинялся и, пожелав приятной работы и вечера, обещал, что если и позвонит еще когда-нибудь, то обязательно спросит, не занято ли она…
V
Иногда Иру это успокаивает – в одиночестве пить чай, смотреть телевизор и чертить какие-то немыслимые схемы на листочке в клеточку. По какому-то каналу шла очередная телевикторина и Рома-нова, изредка бросая на ее участников сочувствующие взгляды, возвращалась к составлению расписания экзаменов.
В коридоре послышались торопливые шаги мамы Елены.
- Ир, сколько времени? – спросила она, заглянув на кухню.
- Без пяти семь, - Романова посмотрела на часы, стоящие на полочке. Кажется, мама куда-то собиралась.
Минуты через три она вышла за двери, и очень скоро до Романовой донеслись звуки закры-вающихся дверей лифта. В квартире воцарилась мертвая тишина такая, что становилось как-то не по се-бе.
И мать и отец Иры работали, поэтому очень часто создавалось впечатление, что каждый живет своей отдельной и абсолютно автономной жизнью. В принципе так оно и было!
Родители сами по себе, дети сами по себе. И если Олег был все-таки ближе к родителям, то его сестра находилась рядом, но никак не вместе. Иногда создавалось впечатление, что они чужие друг дру-гу люди и день ото дня Ира ощущала, что это не только впечатление.
Минут через пять заверещал домофон.
Вернулась Настя с вечерней прогулки. Надо отметить, что Романова была с ней достаточно строга, поэтому или нет, они так часто спорили и ругались – одному богу известно. Настя была похожа на нее только какими-то отдельными чертами лица, не переняв ни характера, ни манеры общения, - сло-вом, практически ничего. Но, скорее всего, когда она вырастет – станет внешне очень походить на мать, несмотря на то, что от нее она не унаследовала даже прекрасных пронзительных серо-голубых глаз.
- Кушать будешь? – спросила Романова дочь, которая зашла на кухню в какой-то задумчивости.
- Можно…
Она была более задумчива, чем мать, более даже апатична и склонна к непредсказуемым по-ступкам. Но, тем не менее, их внутренняя связь была более крепка, нежели связь Иры и ее матери Еле-ны.
- Что, что-то в школе случилось? – поинтересовалась Романова, разогревая суп.
- Да нет… - Настя села напротив рабочего места своей мамы и удивленно посмотрела на табли-цы и схемы.
- Ничего не трогай, - предупреждая любые действия, сказала Ира, заметившая удивленный взгляд дочери.
В коридоре кто-то закопошился и она чуть не выронила тарелку с супом, пытаясь разглядеть кто пришел.
- Привет, - невесело прошептал Олег, бросив ключи от машины на стол. – Выдела? С вокзала эвакуируют!
Ира пожала плечами.
- В который раз!
Настя хотела было встать, чтобы посмотреть, как с Курского вокзала выгоняют народ, но Рома-нова резко положила ей руку на плечо.
- Сиди!
Брат прошел в свою комнату, на ходу снимая форменную куртку.
- Кажется, - сказала Ира довольно громко, собирая со стола свои бумаги. – Это тридцать вось-мой или тридцать девятый раз!
- Ты считала? – отозвался брат. В его голосе была уже не обыденная издевка, а некоторое даже любопытство.
- Читала! – парировала сестра. – В газете!
Если вы позвоните Романовой домой, и к телефону подойдет ее брат, скорее всего, он будет ужасно недоволен или, по крайней мере, вам так покажется. В его тоне и голосе всегда было что-то, что давало понять, что вы не вовремя.
- Как у тебя на работе? – внезапно спросил Олег.
Повисла пауза. Романову так и подмывало спросить, с каких это пор брат интересуется ее рабо-той, но она проявила благоразумие и промолчала.
- Что именно тебя интересует? – осторожно спросила она.
Олег вернулся на кухню и, расстегивая манжеты рубашки, покачал головой.
- Не знаю, просто интересно!
Ира умная женщина и она поняла, что брат хочет услышать совсем не о таблицах и расписани-ях, а об очаровательной Лизе, с которой он случайно познакомился у фонтана в центре. И только тут она поняла, что стоит и улыбается как-то очень саркастически и даже зло.
- Все как обычно! – лаконично ответила она, не дав брату возможности что-либо узнать.
Конечно, сейчас она теряла прекрасную возможность уладить все разногласия между собой и Олегом, встав на сторону его интереса к Лизе, но что-то внутри противилось этому. Даже точнее будет сказать, хоть она и не признавала этого, все внутри нее противилось такому исходу событий.
VI
Кира долго думала, чем ей заняться, а когда поняла, что заняться абсолютно нечем и до отхода ко сну тоже еще достаточно много времени, решила позвонить Лизе.
- Что делаешь?
- М-м-м… Да так, ничего! – слышно было, что Лиза то ли посуду моет, то ли просто перестав-ляет тарелки с места на место, а где-то рядом шумит вода.
- А я ужин приготовила, посуду помыла, даже ногти накрасила… И сижу, думаю, что бы еще сделать?
Лиза засмеялась.
- И ты, конечно, решила, что нет ничего лучше, чем позвонить мне!
Они еще долго беседовали о чем-то незначительном. Киселева жаловалась на соседей, Лиза во-обще чаще слушала и молчала, словно о чем-то задумываясь. Потом вдруг разговор перетек в спор по поводу того, что молодежь совершенно не умеет ходить на свидания.
- Вот я когда была молодая… Господи, вот иногда кажется, что это было сто лет назад! – ска-зала Кира и чуть не упала со стула, очень резко повернувшись на жуткий грохот в коридоре.
- Что там случилось? – испугалась Лиза.
- Да не знаю! – отмахнулась Кира. – Если бы было что-то серьезное, сейчас бы крику было! Единственное, что я точно помню – терпеть не могла, когда кто-то хамил!
- А я бы вот точно не вынесла, если бы меня пригласили на свидание и опоздали! С таким бы точно – одно опоздание и он бы никогда меня не увидел!
- Слишком категорично! – Кира попыталась дотянуться до недопитой чашки чая.
- Может быть, но это мое правило!
Кира удержалась, чтобы не сказать, что оно не работает.
- Ну… Ты что, на свидание собралась?
Лиза фыркнула.
- С кем?! С ума что ли сошла? Делать мне больше нечего!
На таких милых нотках они и закончили. А потом Кира не выдержала и позвонила Романовой, сообщив ей, что сказала Демина.
Романова восприняла это как-то странно – словно и не слушала Киру. А потом только коротко сказала «да, я все поняла». Надо сказать, Киселева не получила радости от разговоров с коллегами и, поискав в своей записной книжке телефон подруги, решила попробовать еще раз.
VII
Среда – хороший день. По крайней мере, для Романовой, которая именно теперь вместо работы идет на курсы повышения квалификации. По крайней мере, она хоть один раз в неделю может выспать-ся!
Все расходятся по своим делам, а она преспокойно встает, делает себе чай или кофе и собира-ется на курсы.
И эта среда начиналась как обычно – все разошлись и в квартире воцарилась какая-то непри-вычная тишина. Электрички гудят где-то, но это, кажется, так далеко…
Допивая кофе, Романова встала у окна, любуясь пейзажами окрестностей. Ну и райончик…
- Весело! – усмехнулась она.
Небо было странного, не свойственного этому времени года цвета – молочного. Чуть выше вы-соток в центре летали оголтелые чайки и хитрые неспешные вороны. Время текло плавно, словно густой кисель. И было впечатление, что так есть, было и будет еще очень-очень долго.
Там, кажется, за теми тополями, обрамленными легкой дымкой молодых листов, - подумала Романова, переходя из кухни в комнату, - неспешно течет мутная Яуза и изредка по ее поверхности пробегает рябь взбудораженной ветром воды. А чуть правее, в глубине Воронцова поля царит настоя-щая атмосфера старой Москвы, где невысокие здания светлых кофейных тонов жмутся к земле и под тенью распустившихся тополей, навевают странную ностальгию.
И в этот момент Романовой жутко захотелось бросить все и побродить пот этих нешироким улочка с маленькими, почти игрушечными домами, вдыхая аромат прошлых веков.
Но обязанностей и проблем не изменить, ей пришлось смириться с отсутствием времени на та-кие вот прогулки…
VIII
В метро и в полдень народы столько, словно все работают во вторую смену. Романову это не-сколько удивило, когда она спускалась на Чкаловской под землю. Впрочем, к этому она тоже должна была бы уже привыкнуть, но, кажется, не получалось.
Зашла в вагон, посмотрела по сторонам и еще не скоро поняла, что минут пять изучает знако-мое лицо, не в силах определить, кем ей приходится молодая женщина, читающая какой-то журнал. А потом ассоциативно поняла, что это Алиса – первая жена Олега…
Алиса – существо обыкновенное, что-то среднее без излишеств и крайностей родила в браке с братом Иры сына Антона. И из всех родных бывшего мужа продолжила общение разве что с Татьяной Андреевой – двоюродной сестрой Иры и Олега. Внешне она чем-то походила на восточную женщину – китаянку или японку – чуть раскосые зеленые лаза, матовая, цвета кофе с молоком, кожа лица, обрам-ленная туго стянутыми русыми волосами, не сразу позволили узнать прежнюю Алису.
Когда и она заметила Романову, сразу же заулыбалась и пошла навстречу. И тут только Ира за-метила, что бывшая родственница беременна. Вот почему она не сразу узнала в ней близкого когда-то человека.
- Здравствуй, Ира, - улыбнулась Алиса. – Жутко много времени не виделись!
- Да… - Романова засмеялась в ответ. – Я вообще, в последнее время со всеми в метро сталки-ваюсь!
Обе молчали и, когда поезд отошел от очередной станции, Ира внезапно сказала:
- Поздравляю!
Вопреки ожиданиям Романовой, Алиса опустила глаза, поправляя кофточку.
- Да не с чем особо… Гришка-то погиб…
Повисла неловкая пауза.
- Господи… - Ира с трудом выговорила эти слова. – Мои соболезнования…
После того, как Алиса рассталась с Олегом, она вышла замуж. Кажется, Григорий был ее одно-классником и после неудачного брака, она встретила его случайно то ли у знакомых, то ли у родствен-ников.
- Все равно, - махнула рукой Алиса. – Я должна о них думать!
Ира понимающе покачала головой.
- У меня ведь двойня ожидается! – снова улыбнулась Алиса.
Ира зажмурилась, сотрясаясь в беззвучных порывах смеха.
- Вот повезло!
- Да… Девчонки будут!
У Иры на языке вертелся вопрос, но она и не решилась бы задать его теперь. Как может быть счастлива женщина, беременная и только-только потерявшая мужа.
- А как Антон?
- Ничего. Я не представляю, как справлюсь со всем … - она замолчала. - ... Со всем этим… Господи, мне же выходить! – спохватилась Алиса.
Ира проводила ее до выхода и смотрела вслед до тех пор, пока поезд не тронулся. Странная го-речь осталась после этой встречи. Алиса когда-то была такой веселой и забавной, а теперь вот с ужасной грустью и разочарованием в глазах…
И вдруг Ира представила, почему она и сама не поняла, на месте Алисы – Лизу Демину. Вот та-кую же – с грустными глазами, разбитую, разочарованную… И это так больно кольнуло Романову в са-мое сердце, что она еще минуты две стояла сама не своя, уставившись в мелькающую темноту туннеля метро.
IX
Последний рабочий день перед праздниками обещал быть сумасшедшим. По крайней мере, Ро-манова именно про себя могла сказать с точностью до тысячной доли, что забот у нее будет больше, чем у главы государства! Она сама их придумывает, сама решает и сама кричит: «Ах, как же я устала!»
Ирина Анатольевна там, здесь, за поворотом и неизвестно где еще!
- Ирина Анатольевна, послушай! – крикнула Марьяна, когда где-то рядом с распахнутыми две-рями ее кабинета мелькнул пестрый черно-оливковый пиджачок Романовой.
Последняя остановилась и как-то недовольно подернула рукой, ожидая, что скажет Марьяна.
- Ирина Анатольевна, птичка моя, спешу тебя огорчить!
- Что случилось? – оторопела Ира. Точенее было бы спросить, что ЕЩЕ случилось!
Марьяна что-то проворковала насчет расписания экзаменов и переноса их с 12 июня, празднич-ного дня, на какое-то другое число.
Ира раздраженно махнула рукой.
- Я уже все сделала как надо! – кажется, она боролась со своим голосом – он у нее дрожал. Скорее всего, Романовой с трудом давалось сдерживать свои рвущиеся наружу эмоции.
- Ну, ты сама подумай, так всегда делали!
- Я сказала, - Ира бросила гневный взгляд на коллегу. – Сделала все, как надо!
И, переложив очередную связку ключей из одного кармана в другой, продолжила с некоторым даже надрывом:
- Я два дня сидела с этим расписанием!
Развернулась и зашагала прочь.
- Что ж теперь, повеситься что ли! – достаточно громко сказала Марьяна ей вслед.
Глупое, неразумное общество, вам бы так – вы бы не только повесились, мгновенно бы утопи-лись! В Яузе!
Это слишком несправедливо, честное слово!
Потом Лиза, потом Кира.… Все искали Романову и находили.… Не находили, а ее носило по школе ветром и ураганом. А кто-то еще говорит, что ее имя означает мир и покой! Как же!
Вечер тоже не обещал ничего хорошего. Дома – сборы на дачу и ей, увы, этого не избежать. Хотя, может быть отсутствие Романовой в Москве и в эти выходные пойдет на пользу не только ее здо-ровью, но и менталитету общества.
X
- Если вы не против, можно сходить – посмотреть на салют! – предложил Олег, позвонив Лизе ве-чером восьмого мая.
- Ой.… Нет… Много очень проблем… Да и вообще… - пыталась было отнекиваться Демина.
- Я прошу вас… кстати почему мы не разговариваем на «ты»? Я прошу тебя – пожалуйста, пойдем на салют!
Лиза сидела в уютном кресле, вертела в руках пустую коробку из под печенья и даже не знала, стоит ли ей соглашаться.
- Я жутко не люблю куда-то выходить! – пожаловалась она. – И тем более на Поклонную гору, где толпа будет ужасная!
- Пожалуйста, Лиза, я на машине, заеду, потом верну тебя домой в целости и сохранности!
Лиза засмеялась.
- Ну… Я не знаю!
- Это можно расценивать как «да»?
- М-м-м… Может быть.… Не могу ничего сказать!
Олег так увлекся беседой с Деминой, что совершенно не обратил внимания на сестру Романо-ву, которая ставила чай и ненароком уловила несколько фраз, которые, конечно же, позволили узнать суть разговора.
- Замечательно, - обрадовался Олег. – Я вам завтра позвоню!
- Единственное, - вспомнила Лиза. – У меня ест маленькое условие.
Олег задумался.
- Все, что угодно, в чем оно состоит?
- Если ты опоздаешь, - Лиза как-то странно засмеялась. – Больше никогда не стану разговари-вать с тобой.
Олег рассмеялся.
- Я совершенно серьезно! И не вздумай смеяться!», - Лиза, однако, осталась довольно холодна.
- Хорошо. Твое условие – закон. Я позвоню.
Романова не могла не догадаться, что это было за условие. Лиза всегда придерживалась своих правил.
XI
Вечером брат Олег поставил машину в гараж и вернулся в приподнятом настроении. Ира, про-ходившая по коридору как раз в тот момент, когда она пришел домой, заметила, каким небрежным дви-жением он бросил ключи от машины на стол.
- Я с вами на дачу не поеду, - сказал он, заглядывая к родителям. – Так что, на меня не рассчи-тывайте!
Романова прикрыла дверь своей комнаты, чтобы не слышать объяснение брата о причинах, из-за которых он остается в Москве.
На полке тикали часы, отмеряя время, словно небольшие порции песка. Она бросила резкий взгляд на телефонный аппарат, словно упрекая его в чем-то. Ей очень хотелось позвонить Лизе и что-то спросить, но она не решалась сделать это. С одной стороны вмешиваться в дела брата она перестала еще в раннем возрасте, с другой – все внутри нее противилось этим отношениям, словно бы она что-то знала и не могла себе объяснить.
Чем-то могла бы помочь Ильина, но ее не было дома, и мобильный был отключен. Ира раз пять набирала номер ее телефона, и каждый раз убеждалась, что это бесполезно.
Ее носило по квартире ветром – нигде Ира не могла найти себе места. И самое главное она не могла объяснить, в чем дело, чего она боится? Может быть это просто эгоизм?
На каждый телефонный звонок Романова вскакивала, в ожидании, что это Ильина или даже Ли-за. Но ее надежды успехом не увенчались.
Утро тоже не располагало к радости, все эти сборы на дачу не принесли ей абсолютно никакого удовлетворения. Разве что она еще больше расстроилась и даже впала в какую-то глубокую задумчи-вость.
- Ирина, да что с тобой сегодня?! – возмутилась мама, споткнувшись о присевшую на край сту-ла Романову.
- Ничего! – та бросила на мать резкий, даже можно сказать уничтожающий взгляд, который свидетельствовал скорее о ее расстроенном настроении, нежели о пренебрежении и злости, как это мог-ло показаться сначала.
- Ладно, собирайся, мы с отцом ждем тебя внизу.
Ира кивнула, нервно подернув плечом. По коридору, что-то напевая прошел брат, бросив на-смешливый взгляд на старшую сестру, которая даже не пошевелилась.
Словно что-то мешало ей встать и отправиться на дачу, словно что-то держало ее, Ирину Рома-нову…
Прошло две или три минуты, прежде чем она заставила себя встать и начинать собирать сумку. Все вещи, приготовленные с вечера и лежащие стопкой на краю кровати, она как-то апатично, рассредо-точено побросала в синий пакет. Кажется, мысленно она повторяла что-то очень важное, вспоминая свои последние разговоры с Лизой, Кирой и Алисой.
«Она сказала, что не выдержала бы, если бы ее пригласила на свидание и опоздали! Скажи, смешно, Ира?!», - как бы случайно прозвучали в голове Романовой слова коллеги Киры. «А она, по-моему, способна и на такое… Как думаешь, Ир, она серьезно?»
- Вы уже уезжаете? – брат Романовой заглянул в полуоткрытую дверь.
- Да, - она улыбнулась, но как-то уж больно натянуто. – Сейчас вот… сумку соберу…
-Ладно, - Олег добродушно покачал головой. – Удачи вам!
Романова, сама не ожидая от себя, ответила:
- Тебе тоже!
Повисла неловкая пауза, которая была прервана резкой телефонной трелью. Олег обернулся, ожидая видимо, что это кто-то ему, а Ира вздрогнула.
Звонил какой-то знакомый Олега, с которым он начал активно обсуждать какие-то проблемы. Ира, тем не менее, никак не могла справиться со своей внутренней дрожью и, одевая легкую куртку, она заметила, что у ее зеркального отражения, дрожащего на блестящих дверях шкафа, слишком испуганное выражение.
Осталось только взять сумку мамы, которую она оставила на столе. Романова уже протянула за ней руку, неловко обронив ключи от машины брата на пол. С минуту она смотрела на них, словно заво-роженная этим металлическим блеском, а потом медленно наклонилась к самому полу.
«А она, по-моему, способна и на такое… Как думаешь, Ир, она серьезно?» - словно бы рядом с ней прозвучал голос Киры, вырывающий из подсознания жуткие мысли.
Брат все еще разговаривал по телефону, периодически посмеиваясь и понижая голос.
Ира протянула руку, чтобы положить ключи на стол.
- Сегодня? Нет! Я не могу! Что я делаю? Ну…
На мгновение перед Романовой снова возникло лицо Алисы с грустными глазами, с грустными и потухшими глазами.
- Хорошо, давай поговорим завтра!
Она вздрогнула и, быстро бросив ключи в открытую сумку своей мамы, выскочила за дверь.
Хлоп! За ней закрылась дверь.
XII
Олег после разговора с другом, почитал газету, выпил кофе и уже собирался уходить, когда по-нял, что не может найти ключи. Времени оставалось как раз на то, чтобы доехать к месту их с Лизой встречи – у того самого фонтана.
- Где же они, черт их дери?!
Посмотрел на стол, под стол, на полу…
Потом прошелся по квартире, вытряхнул из куртки все бумажки, но ключей нигде не было…
Он нервно посмотрел на часы. Полчаса до встречи с Лизаветой. Осталось полчаса! Ее, конечно же, уже нет дома… Господи!
Что делать? Куда бежать? Ехать на метро – нет, теперь точно не успеть!
«Если ты опоздаешь. Больше никогда не стану разговаривать с тобой. Я совершенно серьезно! И не вздумай смеяться!»
Олег без сил опустился на стул, закрыв лицо руками.
XIII
- Лиза, умоляю! Я потерял ключи, а заметил слишком поздно…
Лиза молчала.
- Лиза!
- Я, кажется, говорила, что у меня есть условие!
- Лиза, я же не хотел!
- Это не игрушки! Может быть, я позвоню сама, но не сегодня, не завтра. Пока.
Никогда. Сама она не позвонила и через месяц, даже через два…
***
Мы говорили о развращенности общества. Мы это я и одна моя знакомая, скорее даже настав-ница. Я часто говорила ей о Романовой, а она, зная ее не понаслышке, пыталась разъяснить сложность наших отношений. И вот, мы с моей наставницей говорили о том, что давно в обществе нет ничего свя-того.
«Я понимая, - говорила я. – закрытость отношений между мужчиной и женщиной, но зачем де-лать из этого шоу? Да и отношения-то сами стали мягко говоря… ненорамльные! А творчество! Тут то-же самое!»
«Это выгодно. Деньги» - ответила наставница.
«Современное общество не может обходиться без какого-то ни было творчества совершенно так же, как без еды и отношений. И тут я вспомнила прочитанное в синей книжонке размышление. И, не-смотря на то, что прошел достаточно большой промежуток времени с того самого мгновения, когда нашим далеким животно-подобным предкам пришло в голову взять в руки уголек и нарисовать бизона, творчество не особо ушло от доисторического. Оно, конечно, стало более осознанным, но бизон по су-ти своей так и остался бизоном, впрочем, как и музыка, танцы. Другое дело, что здесь как и в теории относительности – к привычному трехмерному пространству, будто время у Эйнштейна, добавились деньги. Действительно, три перпендикулярных верных-неверных суждения о творчестве: «верю-могу-делаю» существуют каким-то мистическим образом только в сочетании с еще одной кривой, вечно изгибающейся функцией – «могу заплатить». Причем деньгами, материально ощущаемыми купюрами. Если, конечно, когда-то примитив был бесплатным, и доисторические предки рисовали «просто так», лишь бы развить цивилизацию (правда, из-за чего они это делали мы все равно не узнаем), теперь поня-тие денег и творчество почему-то очень плотно слились в непрерывный график зависимости. А, впро-чем, все доказуемо по тому впечатлению, которое оказывают на нас иногда произведения современно-го искусства. Вот, пожалуйста: трудно понять в чем смысл бесформенного обтекаемого куска мра-мора, освещенного тысячью лампочек и слывущего «великой вершиной человеческого разума». На са-мом деле, перечитывая учебник по Мировой культуре обыкновенной среднестатистической школы, не-вольно попадается на глаза «очень похожий экспонат». Только делали его еще в каменном веке мало смыслящие в пропорциях доисторические люди, а не богатенькие скульпторы, купающиеся в джакузи, наполненной самым дорогим шампанским. Искусство, думаешь тогда, стремится вовсе не к «высшей точке», а катится в тому самому началу. А вот с чего все начинается?»
|
|