- Здравствуй, Катя, это Сергей.
- Серега? Серега-недотрога? Вы меня разыгрываете.
- Нет. Катя, Катюша, не вешай трубку. Это – я.
- Минутку. Я перейду на кухню.
- И сядешь за шкафом у окна. Не прищеми провод дверью.
- У мамы радиотелефон. Тебя просто давно не было.
- Да. И я не стою у автомата около булочной.
- Там теперь кафешка. Ты откуда?
- В Москве конференция. Приехал на пару дней.
- Чего тебе в своем Нью-Йорке не сидится?
- Я – в Бостоне, Катя.
- Извини. Математикой можно заниматься только в Бостоне.
- Я – программист. Математика никому не нужна.
- Да, я забыла. В Америке русские или программисты, или – пианисты.
- Катя, я очень рад тебя слышать. Как ты, как мама?
- Все нормально. Откуда ты узнал, что я дома?
- Я, собственно, хотел поздравить Наталью Николаевну с праздником…
- Да, сегодня красный день календаря.
- Ты так и живешь с мамой?
- Нет. Три дня выходных. Приехала навестить. Позвать маму к телефону?
- Обязательно, но чуть позже. Кать, как ты? Я очень рад, что дозвонился.
Давно собирался, но как-то все не получалось. А тут вот приехал,
нахлынуло все. Пять лет не был в России, а кажется, совсем недавно.
- А в Бостоне телефонов ещё нет?
- Катя. Ну, прости, ради Бога. Все это не так просто.
- Хоть бы позвонил. Трудно было объяснить?
- Кать, ну все было очень неожиданно и для меня. Тогда моя статья по
распознаванию образов очень удачно прозвучала. Математические
выкладки хорошо легли на компьютерный язык. Одна софтверная фирма
предложила фантастический контракт. Такое раз в жизни бывает.
- Женился, дом купил…
- Катя, да ты чего. Я из офиса не выхожу. В отпуске ни разу не был. Это
вообще моя первая поездка. И то потому, что тема моя и конференция в
России.
- Ну, да, конечно. И как там?
- Да я за это время столько сделал. Мы софт и для наладонников пишем, и
для сотовых. Эта тема так востребована, что на проекты денег не
жалеют. Ты бы видела технику в моем офисе…
- Серега, слезай со своего коня. Похоже, ты не изменился.
- Да. Извини. Как мама?
- Она как была октябренком, так и осталась. Когда узнала, что ты уехал, год
о тебе не говорила. Хотя ты у неё всегда в любимчиках ходил. Да и ваш
одиннадцатый «А». Впрочем, она права, такого сильного класса у неё
никогда не было. Все поступили, и никто не пошел торговать. Долго тебя
простить не могла, а тут опять - Серёжа Владимиров… Легок на помине.
Мы с ней вчера школьные альбомы смотрели. Как до ваших фотографий
дошли, тут она опять запричитала…
- Да и мы все её очень любим. Таких учителей больше нет.
- Лучше ты ей это сам скажешь. Она действительно сильно переживала.
Для неё это как предательство было. Она не смотря ни на что до сих пор
в свои идеалы верит.
- Катенька, а ты как?
- У меня все просто. В Краснодаре, на третьем курсе. Сходила замуж
ненадолго..
- Как у вас сегодня с погодой?
- Тихо, солнечно. В этом году осень очень теплая. Мы с мамой как раз
собирались прогуляться. Вечером кто-нибудь заглянет к ней в гости, а
завтра мы планировали к дяде Вите съездить. Если помнишь, его дом
прямо на набережной. И с балкона вся бухта как на ладони…
- Катька, не трави душу. Я бы полжизни отдал, чтобы сейчас дома
оказаться.
- Приезжай.
- У меня самолет в два часа. У них нет этих праздников. Завтра утром я
должен на совещании доложить о результатах поездки.
- Мы все кому-нибудь должны…
- Кать, я приеду. Я обязательно приеду. Скоро Рождественские каникулы. У
меня, к сожалению, никого не осталось в городе, но я приеду двадцать
пятого декабря. Давай встретимся на Рождество.
- У нас Рождество в январе.
- Катенька, ну пусть на Новый год. Приезжай!
- Где ты раньше был, Владимиров…
- Кать, я не знаю. Мне трудно это понять самому. Но я вот приехал
позавчера, и места себе не нахожу. Там все как-то в суете и делах, а тут
вышел сегодня из гостиницы утром и обомлел. Так защемило все внутри.
Объяснить не могу. Всё такое родное, что слезы наворачиваются, и –
лица, и – речь. А потом девчушку увидел. Так на тебя похожа, и - фигура,
и - прическа. Я даже догнал её. Обернулась - не ты. У меня, наверное,
такое глупое лицо было, что она меня успокаивать начала…
- Смотри-ка, я раньше такой недотрогой был.
- Кать, ну я вот такой. Что я могу с собой поделать. Я все помню. Я помню,
как увидел тебя первый раз. Тогда тебя, второклашку, мама к нам на урок
привела. В восьмом классе. Тебя не с кем было оставить, и она посадила
тебя на первой парте около учительского стола. А ты всё крутила двумя
косичками. С розовыми бантиками.
- А ты решал какую-то задачку у доски. Мама тогда все восторгалась.
Владимиров такое решение нашел, что ни в одном учебнике нет.
- А у тебя был оранжевый свитер с вышитой бабочкой. А солнце было
яркое, и когда ты хлопала ресницами, было похоже, что это бабочка
крыльями…
- Серега, ты помнишь мой свитер?
- Кать, я все помню. Потом у него на левом локте заплаточка появилась.
- Ну, ты даешь. Никогда бы не подумала…
- А помнишь, как мы всем классом завалились к вам домой на восьмое
марта. А ты на правах хозяйки…
- Объявила, что первый танец – «белый», и выбрала кудрявого мальчика.
- А он посадил тебя на плечи и крутился, как ненормальный по всей
квартире…
- И я с этой высоты объявила, что как порядочный мужчина, он теперь
должен жениться.
- Тогда у тебя уже была одна коса и длинное синее платье без рукавов.
- Серега…
- А помнишь, как мы играли в КВН с пятой школой, и тебя спрятали в
большую коробку, где ты должна была быть тортом.
- Я не выдержала, и выскочила раньше времени с куском торта в руке.
- Но получилось забавно, ты так перемазалась тогда, что народ катался от
смеха.
- Ты всегда был самым умным, но никогда не стремился в капитаны.
- И мы потом всегда отмечали дни рожденья вместе.
- Потому, что были они через день…
- Катенька, я тебя очень люблю. Не прогоняй меня.
- Дурак ты, Серега.
- Кать…
- Да я неделю выла, когда узнала, что ты в свою Америку укатил. Хоть бы
слово сказал. Я ведь из-за тебя математикой занималась и на физмат
поступила. Чтобы рядом быть. А ты…
- Катя. Катенька…
- Извини. Я больше не могу говорить. Ты маме потом перезвони.
- Катя, что с тобой? Ты плачешь?
- Ничего, мам…
- Кто это звонил?
- Один знакомый. Который когда-то был старше меня. Ровно вдвое.
|
|