Мой друг-лихач, каких не видел свет,
Опасно даже подпускать к машине,
А если наша сила в матерщине,
То он еще и форменный атлет.
При нем всегда десяток постулатов,
И мастерство? да что там говорить:
Добротно и весомо кроет матом,
Попробуй этот слой разматерить.
На днях за пол - графинчиком наливки,
Устроил мне решительный ликбез,
На тему: типы внутренней обшивки,
Которые имеет Мерседес.
Я, правда, сделал робкую попытку,
Свое в антрахте вставить реноме:
Куда тот Мерседес, мне б хоть кибитку -
На запорожец капиталу нет.
И тут он, скорчив уксусную мину,
Набросился с упреком на меня:
Мол запорожец вовсе не машина,
А невообразимая фигня.
Смотря с какой посмотришь колокольни,
Эх, если б ты, дружище, только знал:
Как часто я и вольно и невольно,
Себя в такой фигне воображал.
Тебе бы все смешки да анекдоты,
Еще бы, у тебя на СТО,
Сплошные неучтенные доходы,
А у меня учтенных не того...
Начальники - пузатые балбесы,
Работы нет, приходишь в кассу-шиш!
А ты мне тут трындишь про мерседесы,
А денег ни рубля не одолжИшь.
Но кореш нить в беседе не теряет,
И за свое: про сервис, про салон,
Когда он, елки-палки, докиряет,
Уже в печенках, чертов пустозвон.
Дружище, я ж не этого замеса,
Куда тебя по - пьяне занесло:
Не по зубам сиденье Мерседеса,
Сойдет велосипедное седло.
|
|