- А ты не боишься, что она сейчас выйдет и увидит тебя рядом со мной? Ты же по голове получишь.
- Боюсь немного.
Он курил, периодически оглядываясь, чтобы проверить тыл на наличие ее появления. Он действительно опасался, что она может нас увидеть вместе. Тогда зачем он стоит со мной?
- Ты сейчас куда?
- На Большую Морскую.
- А там что?
- Профкомовские дела.
- Отлично! Я прокачусь с тобой. – улыбнулась я.- Все равно делать нечего.
- Нет. Не получиться.
- Почему?
- Я с ней еду.
- А ну тогда, действительно, не получиться. – усмехнулась я.
- Ладно, я пойду лучше.
- Ну давай.
Я, как всегда, была по-дружески мила и приветлива. Я ему показывала насколько сильно меня забавляет вся эта ситуация. Меня веселило его нервозное состояние. Все это было до омерзения глупо.
Я еще некоторое время покрутилась перед универом с целью найти себе занятие. Спустя несколько минут он вновь вышел. Мы перекинулись улыбками, но продолжали держаться на отдаленном расстоянии друг от друга. Он ждал ее. А я хотела посмотреть на них вместе.
Не знаю зачем и почему. Наверное, я мазохистка.
Постояв еще немного, он вернулся в универ. Я покурила и двинулась туда же. Открывая дверь, я подняла глаза и увидела его.
- Пошли в Республику*. Не хочешь как хочешь.
- Х-х-хочу… - оторопев, пролепетала я. – Только мне одеться надо.
- Я жду тебя.
Ничего не понимая, я рванула в гардероб. Распихивая всех и вся, я силой вырвала свою одежду и, одеваясь на ходу, побежала на улицу.
- Ты же на БМ собирался…
- Нет составляющего компонента, с которым я ехать должен был.
- А она? Вы же вместе собирались. – ступила я.
- Она уже уехала туда. Без меня.
- Ясно…
***
Он сидел напротив и улыбался как в старые добрые времена недельной давности. Мне было больно и обидно до тошноты. От того, что еще два дня назад он дал мне надежду своего возвращения, а теперь медленно, но верно отнимал ее.
Я смотрела на него, и у меня щемило в груди. Внутри накапливался порыв закричать и забиться в слезной истерике. Но я стойко держалась. Я не давала себе сорваться. Потому что знала, что этого категорически делать нельзя. Я же сильная. И он не сломает меня. Хотя он и не пытался.
Я тихо, уверенно и спокойно говорила ему все, что думаю. Все, что было у меня внутри. Все, о чем ему можно и нужно было знать. Остальное – тайна.
Он же говорил о том, что понимает всю глупость и пакость своего поступка. Что жалеет. Но что уже никогда не будет так, как было еще недавно. Потому что он сделал ошибку. И мы оба никогда о ней не забудем.
На душе было погано.
***
В наушниках играла лирическая зарубежная мелодия. В глаза светило солнце. Мы шли по направлению к метро. Нас окутывал морозный мартовский воздух. Я шла практически все время с закрытыми глазами. Сил смотреть на все вокруг просто не было. И желания тоже.
***
- Ты покажешь мне вновь что-нибудь красивое?
- Не знаю. Да, наверное, покажу.
Мне не хотелось смотреть на него. Потому что его карие глаза кололи мое сердце.
«Красивое… Я бы столько еще красивого показала тебе… Я бы всю земную красоту тебе отдала… Только теперь нет в этом смысла…».
Мы подошли к железным дверям, закрывающим туннель и вагон. Он посмотрел на мраморную стену и произнес:
- Расскажи мне историю этого узора.
- Я тебе уже говорила как образовывается мрамор.
- Нет. Там был другой узор.
- Смысл все равно тот же…
Мы сели. Обычно он всегда садился ко мне в пол-оборота, обняв одной рукой, другой взяв мою, и пронзительно смотрел мне в глаза...
Я закрыла глаза, откинула голову назад. Мне хотелось просто уснуть. Надолго. Крепким непробудным сном.
Он взял мою руку и начал писать на ладошке разные буквы. Как когда-то… Он писал слова из прошлого. Нашего прошлого. Про беременного ежа. Про жизнь. Про справедливость. И про то, что ему со мной хорошо.
- Мне тоже хорошо с тобой… - ответила я и уставилась в никуда.
***
- Целую в пупок, твой ангелок. – прошептал он мне на ушко, встал и вышел. На Горьковской.
Он поехал к ней домой. Зачем? Я не понимала этого. Я вообще много чего во всем этом не понимала. И мне уже было все равно, потому что искать правду, логику и смысл в его поведении у меня не было сил.
Двери вагона закрылись. А он стоял за стеклом и печально улыбался. Он проводил меня взглядом и, наверное, ушел.
А мне так хотелось, чтобы он плюнул на все, дождался следующего поезда и поехал за мной. Чтобы он догнал меня, взял за руку и прижал к себе. Чтобы он просто прошептал: «Прости…». И тогда я бы все простила. Я бы приняла его обратно. Я бы… я бы посмотрела в его карие глаза и сказала: «Я больше никуда тебя никогда не отпущу». Знаю, он бы ответил мне на это: «А я больше никуда никогда не уйду».
***
Я села в маршрутку. Вновь в глаза светило солнце, а в наушниках пели «Ночные снайперы»:
«Катастрофически тебя не хватает мне… я знаю, все знаю я, но катастрофически тебя не хватает мне…».
|
|