Поступь моя легка, как прикосновение луча к щеке ребёнка, и чем дальше я иду, тем меньше остаётся шансов на близость к человечеству. Я человек. Значит ли это, что я и есть человечество? Чем дальше я иду, тем сильнее чувствую своё одиночество. Чувство, с которым я никогда не могла смириться. Чем выше, чем ближе к Богу, тем сильнее боль, острее ощущение отчаяния, которое порождает глупая привязанность к земному.
Как ослепителен свет, как сложно не тянуться к нему, как страшно к нему тянуться. Не решаемая разумом проблема. Не проблема для разума, а чушь.
Шаг за шагом по длинному, тёмному коридору в темноту. Я знаю, что там будет свет, будет, но его нет и нет, и всё сложнее идти. И вот я уже ползу, подтягиваюсь на руках, и коридор превращается в глубокий узкий колодец, а колодец в тёмный коридор. Я больше не могу даже ползти, но знаю, что остаться – это смерть. Нет, даже не смерть, а… не знаю. Просто страшно. Я пытаюсь бежать, тело меня не слушается, я дергаюсь в конвульсиях. Я знаю, знаю там есть свет.
Коридор этот бесконечен, и каждый раз попадаются боковые ответвления, в которые не стоит никакого труда свернуть, но нельзя сворачивать. Это лишь тупики, и в каждом из этих тупиков человечек, земное создание, к которому привязываешься сильнее, чем к себе самой. А мне нужно туда, к свету в конце туннеля-коридора. Там я. Я и Бог. Потому что он есть я, и я есть он. Мы больше чем единство. Мы – целое.
|
|