- Да, ох уж эти мои фобии…, в смысле страхи, везде враги, везде.
Вчера возвращаюсь поздно домой, уже к самому подъезду подхожу, и старушка дряхлая, как из-под земли:
- Милок, подай на пропитание.
Ну я в карман, мелочь достал и в стаканчик ей высыпал.
А она:
- Ах ты буржуй проклятый, десять копеек всего дал, чтоб тебя хворь скрутила!
Я на нее вылупился, спрашиваю:
- Ты чо бабка? Сколько ж тебе надо?
А она:
- Чтобы проклятье мое снять – десять гривен! - А глаза такие злые, хитрые, ну думаю надо спасаться, и выдал ей червонец, а она взяла и опять проклятия:
- Ты что ж бандит, я же сказала 10 гривен.
Я смотрю в руку ее, а там и вправду гривна, но я же точно знаю что 10 давал. Ну думаю попал! Бабка, мало того, что порчу наводит, так еще и кидалой оказалась.
А она, бабка то нежно так, произносит:
- Если не хочешь милок к утру окочурится, давай червонец.
А мне уже плохо, знобит всего, бабка в глазах двоится. Ну думаю надо спасаться и еще ей червонец достаю. Но на этот раз в руке держу и ей прямо под нос тычу, сколько спрашиваю денег в руке?
Она:
- Ах ты жмот, десятку жалко, - и раз так из руки моей червонец выдернула и уже к моим глазам его подносит.
Вижу я червонец опять в гривну превратился, ну я разозлился, не выдержал и даже руку над ней занес, ну чтобы попугать.
Ах ты говорю старая бестия, так ты еще и кидала,
а она:
- Ой, ой, убивают!
И сразу, ну вот сразу, тут же милиционер появился.
- Та…ак, - говорит, - Старушку убиваем…, хорошо.
А я:
- Да нет говорю, я ее и пальцем не трогал!
А старушка, сволочь:
- Всю меня избил гражданин начальник, почки отбил, зубы выбил! - и на свои щербины тычет.
Милиционер, наручники достает:
- Ну что в отделение, там разберемся.
Я:
- Зачем в отделение давайте как-то по-другому уладим.
Мент к старушке обращается:
- Ну что уладим?
А стерва эта старая:
- Да мне только на лечение сто баксов надо, а еще моральный ущерб.
Совсем я растерялся, смотрю на бабку и думаю: «может тебя действительно, карга старая избить до полусмерти, ну что бы не за зря».
Мент мои фантазии прервал:
- Слыхал говорит, потерпевшая согласна по-другому уладить. И будет это триста баксов, правильно? – у бабки стало быть спрашивает.
А бабка:
- Маловато!
Я:
- Да что же это делается, за что?
Мент:
- Покушение на убийство, мало не покажется! – и наручники к моим рукам тянет.
Я:
- Да какое убийство, с какой целью?
Бабка:
- Как с какой, ты же маньяк сексуальный!
Я:
- Бабка, да ты очумела что ли, тебе ж сто лет, какой маньяк польстится?!
Бабка:
- Смотрите, он еще и оскорбляет! Да ты же некрофил, тебе, чем ближе человек к могиле, тем лучше! Теперь меньше чем за пятьсот не соглашусь!
Я онемел от наглости такой.
А мент:
- Все правильно, некрофил, поэтому и убить хотел!
А потом наклонился и так заговорчески мне на ухо:
- Но можно и по-другому, сумму ты слышал.
Понял я, что попал.
- Да у меня говорю всего триста и те дома.
Они так задумались, оба, ну мент и говорит:
- Ну что мать, триста?
А бабка:
- Ой, ну я не знаю, он ведь так надо мной издевался. Ну да ладно не всем же такими извергами как он быть, триста так триста!
Вы представляете я даже обрадовался, думаю: «ну слава Богу, согласилась» и даже благодарен был где-то в глубине.
В общем, вынес я им триста долларов, рассчитался и так мне обидно стало...
А бабку эту мне действительно убить захотелось и до сих пор хочется.
Может так и становятся маньяками?
|
|