Даже самому придирчивому эстету не пришло бы в голову назвать Валентину дурнушкой. Более того, торговцы дынями всегда говорили ей вслед "Ц-ахх" и, если вдуматься, то они были абсолютно правы. Ведь и в самом деле, хороши медные ее кудри, и забавные веснушки, и круглые глаза, яркие, будто венгерский зеленый горошек. Да и опять же эта пухленькая, сдобная приятность; кажется, поднажми пальцем и сделается на матовой коже теплая ямочка, а после упруго распрямится прямо на глазах. Ну что, что еще нужно? Нет! Не поймешь! Но видимо чего-то все-таки не достает. Потому как подружки по училищу давно уже повыскакивали замуж, а кто и не по первому разу, а она все сидела себе да сидела, следила за сериальными страстями и вязала чужим детям малюсенькие пинеточки. Добрая, уютная Валя, веснушки на носу…
Энергичные приятельницы и даже одна родственница из Брянска систематически, под благовидными предлогами, приводили в дом одиноких мужчин. Благовидность трещала белыми нитками по швам, а претенденты на Валину руку уже составляли некий паноптикум, демонстрация которого в ярмарочный день могла бы неплохо поддержать небольшой странствующий цирк. Словом, дело не клеилось…
Валя и сама прекрасно понимала, что под лежачий камень вода не потечет, потому знакомствами не чуралась, ходила на тоскливые вечера "кому за тридцать" и даже переписывалась с одним финном, который, освоив русский язык, постигал на Иркином образце "сакатки русской туши" с возможным последующим "пракком"…
Да… Плохо ей спалось в одинокой постели. В голову лезли всякие липучие мысли, малоконструктивные идеи и, перебрав, наконец, в уме, казалось бы уже все возможные варианты, она, смущаясь самой себя, решила остановиться на колдовстве. Ведь существуют же такие понятия, как сглаз и порча, и потом раз услуги предоставляются, причем уже не первый год, значит в этом наверняка что-то есть… Да и потом, нужно ведь сперва позвонить, поговорить с людьми, а там уже определять, ну хотя бы по голосу, жулики они, или нет. В качестве критерия отбора важен был и стиль объявления, и характеристика предлагаемой магии. Такие поэтизированные варианты, как "ваш избранник приползет на коленях", почему-то доверия не вызывали. Сходу были отметены шаманы и жрецы Вуду, как нечто чуждое русскому духу. Вместе с тем, чересчур посконные призывы, например, приглашающие граждан воспользоваться услугами "деревенских заговоров потомственной ворожей бабки Матрены", тоже чем-то смущали. Таким образом, из великого множества предложений Валентина выбрала самые лаконичные и деловые, чьи координаты и принялась обзванивать...
Когда суровый голос ответил: "Слушаю, салон", - Валентина заметалась, потому, как не продумала заранее, что сказать и какого характера помощь запрашивать.
- К кому вас записывать, женщина, - начал раздражаться голос, - приворот, отворот, заговор на успех в бизнесе, устранение соперников, алкоголизм по фотографии. Сами-то решили чего хотите?
- Я замуж хочу, - пробормотала Валя, окончательно смутившись.
- Ну, тогда я так и пишу "венец безбрачия", - смягчился голос, - в четверг к шести можете? Только не опаздывать, а то у нас женщины на венец очереди по две недели ждут. Придете, так и скажите: " Мне к Рузанне". Цена сто долларов. Если устраивает, то запишите адрес.
Прямо как в поликлинике, подумала Валя и стала трепетно дожидаться четверга. В ожидании дни тянулись медленно и, Валю донимало малодушное желание отзвониться и отказаться от таинственных рузанниных услуг. А еще, поначалу, она решила никому о своих замыслах не рассказывать, но потом не выдержала и поделилась со школьной подругой. Подруга, как ни странно, вариант одобрила, попросила держать в курсе и успокоила, что стольник это еще ничего. " В других местах берут от трехсот до пятисот " – сказала она авторитетным тоном, будто сама только и делала, что ворожила за деньги.
В четверг Валя страшно волновалась, была рассеяна, уроки провела через пень колоду и собираться начала за два часа до выхода. В результате, одетая как ко Дню учителя, она отправилась в магический салон. Ехать было далеко, на какой-то Керамический проезд, но даже в этом словосочетании ей виделись карты таро, хрустальный шар и оклеенный звездами синий колпак. На самом деле улица оказалась далека от эзотерики, а больше напоминала промзону. Салон располагался в обычной квартире, отделанной под офис, только стены и жалюзи отличались наиболее мрачными оттенками из всех, что предлагают строительные фирмы. В совокупности с черным мебельным лаком приемная наиболее походила на бюро ритуальных услуг или офис процветающего гробовщика. Очереди из страждущих почему-то было не видно, видимо очень четко соблюдалась запись. Не было вообще никого. Вале было неуютно, и чувствовала она себя глупо.
Наконец из темных недр коридора появилась элегантная змееподобная брюнетка во всем черном и обтягивающем. "Вы к Рузанне? Пойдемте, " – прошелестела женщина-змея, а вконец притихшая Валя догадалась: "Ясновидящая, а то откуда же ей еще знать".
Кабинет Рузанны по дизайну и колориту также соответствовал похоронному бюро. Какая либо аппаратура для сакральных действий в комнате отсутствовала. На стенах яркими пятнами пестрели репродукции Дали. Валя сочувственно уставилась на горящего жирафа, пытаясь сообразить, чему может соответствовать данный символ, но тут в комнату вплыла Рузанна, и глазеть дальше на картину было уже неприлично.
Рузанна, судя по внешнему сходству, была близкой родственницей женщины-змеи. Тоже жгучая брюнетка, тоже с усиками и пудовым взором, тоже в черном, но только не в обтягивающем, а в хаотично развевающемся вокруг богатырской плоти. Рузанна села за стол с видом человека крайне утомленного, который буквально на секунду отвлекся ради ерунды от чего-то основного, возможно даже всепланетарного и крайне важного для человечества в целом. Деликатной Вале стало неловко. Она покраснела до слез и принялась стараться как можно глубже втиснуться в стул, спрятать руки и поджаться. Ей казалось, что занимая в волшебной комнате как можно меньше места, она будет менее нахально раздражать величественную Рузанну, которая сперва помолчала, а потом, с насосным вздохом, полезла в ящик стола, откуда и извлекла небольшую и чистенькую свеколку.
- Значит так. Зароешь под окном соперницы в полнолуние.
Вале было крайне неудобно перебивать столь солидную даму, но пришлось (все-таки сто долларов – это вам не жук чихнул). Она совсем не учительским, а блеющим каким-то голосом пробормотала суть своей проблемы, но Рузанна, не теряя уверенности в себе, заявила, что свекла все равно понадобится, потому что все это кармическое.
- Нужно раскупорить чакры, так что закопай ее на кладбище, желательно сбоку от какой-нибудь могилы, ночью и в полнолуние. И все, - в знак окончания аудиенции Рузанна грузно поднялась из-за стола.
- А что, когда мы на даче свеклу сажаем, то тоже может что-то случиться? – совсем уж не к месту прошептала Валя, но Рузанна на глупые вопросы отвечать была не настроена, - деньги Виолетте, в приемной, - и скрылась за дверью…
С одной стороны сеанс был обескураживающе коротким, хотя кто его знает, сколько опытному магу нужно времени на добросовестное колдовство.
С чувством колоссального облегчения Валя рассчиталась и выскочила на улицу. Посещение "салона" почему-то оставило на душе недобрый осадок, и потом легко сказать "ночью на кладбище". Ни на Новодевичье, ни на Ваганьковское ночью не пустят, дырки в заборах не для Валиных габаритов, а ехать поздней электричкой в Подмосковье страшно – в вагонах сплошные цыгане да шпана.
Та самая школьная подруга, спасибо, надоумила, что и в пределах города полно вполне сносных погостов. Взять, например, Никулинское или вот Богородское; и вход наверняка свободный, и от дома по прямой ветке…
В полнолуние Валя добралась до Преображенки. Трамваи ходили редко, и она очень боялась не успеть к полуночи. Как человек обстоятельный, впервые оказавшись в незнакомом районе, она бы непременно расспросила прохожих, однако интересоваться в такой час месторасположением кладбища - поступок явно опрометчивый, и Валя это хорошо понимала. Слава Богу, трамвай сам довез ее до нужного места, и угромыхал прочь, увозя в нарядном своем аквариуме сонных запозднившихся пассажиров.
Почему-то крадучись Валентина побрела к воротам, выкрашенным неизвестно по чьей прихоти в такой веселенький зелененький цвет, что было заметно даже в темноте. Надо ли говорить о том, что на воротах висел такой же зелененький кренделеподобный замок. Да. Администрация погоста усердно блюла порядок на вверенной ей территории, тем более, что шайки сатанистов и поклонников разной дряни так и норовили насвинячить среди печальных холмиков. Неподалеку от ворот виднелась калиточка, но ее украшал близнец уже виденного Валей кренделя. Вот тогда-то рыхлая ее натура и взбунтовалась…
Конечно, можно было бы отложить мистическую акцию назавтра, в надежде на никулинскую расхлябанность, или сесть все же в дачный поезд, авось не съедят…Но нет! Проклятая свекла жгла Валины руки и будто подговаривала: "Иди, не сдавайся, найди дырку в заборе, или прореху какую. Не может быть тут все без сучка, без задоринки. Слава Богу не в Германии живем…" И Валя рванула вдоль бетонного забора, неся словно факел в вытянутой руке свеклу ботвою вниз…
Но до чего подло бывает иногда устроена жизнь! Забор был идеален, гладок, как яичко и даже чист (хотя это уже не важно). Видимо постарались к Дню города. Валя сделала круг, порвала почти новые колготки и на улице Красный богатырь разрыдалась.
Было жалко себя, зря истраченных денег и особенно обидными были мысли об этом самом богатыре, красномордом верзиле, у которого, небось, жена, детки с ровными челочками, а у нее никогошеньки нет.
Продолжая шмыгать носом, Валя остановила частника и плюхнулась на обшарпанное сидение. Водитель был чубат и плечист …Ну, одним словом, красный богатырь (только побледнее). Вел он себя чрезвычайно странно. Утешал случайную свою пассажирку, чуть ли не утирая ее слезы огромным и жеванным клетчатым платком, причем касаясь щек с благоговейным умилением. Проехав всю Москву поперек, от денег отказался, а в качестве вознаграждения неуклюже набивался на чай и зачем-то выведывал какой-то "номерочек". Но Вале было не до чудачеств. Ее черепная коробка была стиснута венцом безбрачия, да так намертво, что самой Рузанне не по зубам.
А свеклу она пустила в борщ; не пропадать же продукту. Ох, и соленый получился этот самый супчик. Должно быть от Валиных одиноких слез…
|
|