Мне наплевать, жив я иль мертв,
Куда-то иду или пьян с утра,
Твой папа сказал, что я – порнократ,
А я видел в жизни так много дерьма
И я сказал ему «Да!»,
Но, Боже, как ты глупа
Ведь это была игра,
И я сыграл эту роль!..
Крематорий, «Аутсайдер»
О, как же я счастлива!!! У меня будет ребенок, наконец-то, сколько же Бог заставил меня этого ждать!!! Семь лет… Бесконечно долгих семь лет… Сынок!
Как хорошо, что Сергей бросил свои биржевые игры и нашел солидную работу! А то сплошные нервы… Ведь здоровый, сильный мужик, а семь лет не могли сделать одного-единственного ребенка! Но теперь все позади, спасибо, Господи!!!
Надо готовить детскую заранее. Купим ему удобную, безопасную, самую лучшую детскую кроватку и много-много мягких игрушек. А когда подрастет, завалим его машинками, трансформерами, черепашками-ниндзя, да чем только он пожелает! Наш ребенок ни в чем не будет нуждаться. Пока мы с Сереженькой еще в расцвете лет, пока у него такая денежная работа.
Интересно, кем захочет стать наш сын?.. Конечно же, мы не будем давить на него, пусть все, абсолютно все, выбирает сам. Нет, я предложу ему заняться спортом, полезно для здоровья, и играть на гитаре – чтоб побольше девчонок было. Но если не захочет – пожалуйста…И вообще, нельзя докучать мальчикам опекой, я же не хочу, чтобы из моего сына получился маменькин сынок. Пусть мой мальчик вырастет таким же сильным, независимым и решительным, как папа.
Зайду сейчас в церковь, а потом приготовлю Сереженьке праздничный ужин. Этот вечер ему надолго запомнится. Куплю «Мартини». Помню, как мы пили его в первую нашу встречу, и я вся таяла под его взглядом… Какой парень… А роскошный букет, который он мне тогда преподнес…
Я замужем за этим человеком. А теперь еще и жду от него сына. Господи, ну что еще женщина может попросить для счастья?.. Я хочу назвать мальчика Женей, Сергею это, кажется, не очень нравится, но ведь моя возьмет…
3,5 года спустя
Значица, у нас сегодня корпоративная вечеринка, очень приятно, блин! Только название красивое, а по сути – пьянка похлеще, чем на заводе. Кирилыч опять прикинется упитым до невменяемости и под эту лавочку попытается раскрутить Алексееча на новую тачку, а тому и прикидываться не надо. Людка будет строить глазки Зайцеву, а потом и всем подряд, оно у нас девушка не гордая…
Да уж, все брюзжу и брюзжу, плоховато для тридцатилетнего, однако…
К черту эту вечеринку, к черту компанию, ведь сегодня у моего сына день рождения! Вот это действительно праздник. Наш с Ритой праздник. Поверить не могу, нашему сыночку уже три года. Это забавный маленький человечек, который только-только познает мир. Интересно, запомнит ли он этот день? Обычно из раннего детства остаются самые приятные впечатления, остальное стирается. Остаются улыбающиеся лица папы с мамой, теплый летний день, все такое большое и удивительное. Жаль, как по-дурацки вышло у меня в жизни. Но ничего, у Женьки все будет по-другому.
3 года спустя
Ох уж эти первоклассники! Сколько раз хотелось плюнуть на все, найти другую работу. А сейчас впереди только пенсия светит. Денег уже точно не будет, и что, спрашивается, я в своей жизни видела, зачем жила? Ан нет, вижу эти счастливые, сияющие лица и чувствую – не зря я работаю в школе, выходит, и живу не зря.
Какой чудесный набор получился в этом году! Я почти сразу всех запомнила по именам. Сразу же почему-то в глаза бросился мальчик по имени Женя, я еще его маму часто в церкви встречаю. Приятная женщина, а какой приятный ребенок! Внимательный такой, ласковый, задумчивый… Бывает, смотрит вроде на тебя, а взгляд такой отрешенный-отрешенный… Как у взрослого. О чем только он думает? Жаль, не помню уже себя в шесть лет…
Другим детям Женя нравится. Девочкам – потому что вежливый и симпатичный, а мальчишкам… Даже не знаю, что-то в нем есть. Приятный ребенок.
6 лет спустя
Ой, ну и устал же я сегодня, руки не шевелятся… Обожаю каникулы, вот жизнь, можно не вылезать с улки весь день!! Мы такие снежные баталии развернули, а вечером с моим лучшим другом Женькой, мы его зовем Джоником, катались на снегоходе. Прикольно так, вообще: высоко над горой светят фонари, снег блестит, лес кругом какой-то сказочный… Это Джоник сказал, когда мы обратно шли. Деревья все в снегу и абсолютно неподвижные стоят. В натуре – сказка. Моего друга это так впечатлило, он даже зафотать захотел, любитель природы, блин. Но потом мы пошли в игровые автоматы, и он про лес позабыл.
Джоник, конечно, классный друг. Никогда не убежит, не кинет, всегда на всяких дворовых разборках рядом стоит. Если бьют, то обоих, а вдвоем-то не страшно. Зато сейчас нас уважать стали, даже старшеклассники не трогают.
Еще с ним прикольно на географии сидеть. Он столько знает! Больше, чем весь наш класс, вместе взятый! Я до сих пор карту мира себе представить не могу, а у него любимый вопрос: что находится южнее, Монреаль или Пхеньян. Стопудов, ему даже училка не ответит! А он знает и обижается, когда остальные над словом «Пхеньян» смеются. Я, кстати, этот Пхеньян несчастный даже отыскал на карте, чтоб Джонику приятное сделать.
На этих каникулах мы первый раз в жизни одни, без взрослых, попробовали пиво. Гадостное оно, но мы, ясно дело, все выпили. Мне сначала было весело, а потом живот разболелся. Джоник все про каких-то эльфов втирал. Они вроде раньше везде-везде жили, а потом пришли люди, ну то есть мы, и эльфы попрятались по лесам. Джоник почему-то очень участлив к их судьбе. Потом ему тоже поплохело и не до эльфов стало…
Ладно, что там по телеку? Погляжу сейчас, и спать завалюсь. Завтра баталии продолжаются!
1 год спустя
В угол заброшены книжки,
Не до них мне опять
Ждет у подъезда мальчишка,
Может, я смелая слишком,
Что разрешила себя поцеловать?..
Школьная пора…
Песня закончилась, и Ксюша чуть было не перемотала ее на начало. Потом решительно включила радио и начала собираться на дискотеку.
Недавно она прочла в «Cosmo» статью о том, каким может быть счастье. Для кого-то это встреча с любимым человеком после долгой разлуки, для кого-то – проснуться утром и впервые за много дней не почувствовать боль, а для кого-то – командовать огромной армией, идущей сражаться и погибать по одному твоему слову.
Ксюша Сергеенко, заканчивающая этой весной 7 класс, была абсолютно счастлива. Как у любой нормальной девочке у нее был предмет обожания, и она своей предмет обожания, простите за тавтологию, обожала так, как может обожать только 12-летняя девочка. У него были карие, веселые, «смеющиеся» глаза, мягкие темные волосы, очень красивая чистая кожа, а самое главное – улыбка. Он был неотразим. Да еще и учился в 8 классе.
Будь Ксюша постарше, она бы, наверное, простирала свои мечты немного дальше медленного танца на школьной дискотеке, но пока ей хватало и этого. А источником счастья послужил сегодняшний разговор, когда предмет обожания, его звали Джоником, по-настоящему – Женей, дождался девочку на школьном крыльце после занятий. Промямлив какие-то общие слова, он выяснил, идет ли она на школьную дискотеку. Получив утвердительный ответ, он смущенно заулыбался и сказал что-то вроде: «Я очень рад. Увидимся там!». В этот момент теплая волна счастья накрыла Ксюшу с головой, и она до самого дома не могла стереть с лица бессмысленно-радостную улыбку.
Женя нравился ей не только внешне. Он был добрым, по-настоящему добрым, а не таким, как Вася Пингвин, который всегда со всеми соглашался и при этом испуганно улыбался, но именно – испуганно. И не таким, как Егор, у которого за добренькой улыбкой скрывалось такое… Ксюше как-то довелось услышать, как этот милый симпатяга отзывается о девчонках, да и об учителях в компании своего друга, и с тех пор она знала цену этим слащавым улыбочкам… Женька бы никогда так не сказал. Ему правда можно было доверять, поэтому с ним было легко, так легко, что не хотелось показаться лучше, чем ты есть, попонтоваться…
Они несколько раз вместе шли из школы. По пути болтали обо всем на свете: о погоде и о школе, о наступившей весне и прошедшем Новом Годе, о собаках. Оказывается, Женя, как и Ксюша, любил их больше, чем кошек. Если случалось, он всегда покупал бродячим собакам что-нибудь в магазине.
Еще они говорили о родном Никольском районе. Женька был очень привязан к этому месту, и не хотел бы отсюда уезжать. Ксюша – тоже, разве что в большой город… В Москву она бы уехала… Там полно университетов, может быть, когда-нибудь, она станет студенткой одного из них. А, может, и нет, Женька-то здесь останется.
1, 5 года спустя
Меня зовут Джоник, мне 15 лет, и совсем недавно моей семье пришлось переехать в другой город. Это было настоящим шоком: я так привык к своей школе, к утопающим в зелени пятиэтажкам, к парку, к лесу, к игровым автоматам… К курению за гаражами со старшеклассниками. К своей первой любви…
Здесь совсем другая школа. Нет, начнем с того, что здесь совсем другой район. Сплошные новостройки - серые бетонные многоэтажки, в одной из которых теперь живу и я. В школу мне приходится ездить, а не ходить пешком через парк, как раньше.
Новый класс встретил меня довольно прохладно. Я очень стараюсь всем им понравиться, ведь это моя новая компания, но пока скорефанился только с одним парнем. Честно говоря, он остальных недолюбливает, да и они его, не понимаю почему. Сегодня вечером Виталя придет ко мне в гости, я обещал поучить его играть на гитаре. Хотя сам-то знаю четыре аккорда. Научился играть пару песенок «Кино», вау, да я крутой чувак!
Мне понравилась девчонка, но она на год меня старше, и, кажется, не очень общительная, по крайне мере, в стенах школы. Стильная такая: волосы выкрашены в черный цвет, в ухе куча колец, носит всякое железо и балахоны. Должно быть, у нее прикольная компания.
На самом деле я очень тоскую. Перемены почему-то врываются в жизнь, не постучавшись, и тебе ничего не остается, как, стиснув зубы, идти вперед. Внешне я все такой же веселый и улыбчивый пофигист, как прежде, а на душе скребутся кошки. Но я не хочу расстраивать родителей, и делаю вид, будто все хорошо. Старюсь приободрить маму, ей этот чертов переезд дался даже хуже, чем мне. Я знаю, чем ее обрадовать. Его зовут Макс, он – черный с белыми пятнами, трех недель отроду. Мама ведь всегда мечтала о котенке, это мы с папой заядлые собачники. Возможно, Виталя притащит этот теплый пушистый комочек уже сегодня…
Я много сижу дома, поэтому купил несколько кассет тяжелека, типа «Ex…», “Cradle of filth”, и наших родных – «КИШа» и «Гражданку».
10 месяцев спустя
- Ты че, а, клоун?!! Оборзел совсем!!! Сейчас тебе в харю тресну!!!
Малолетний пацан испуганно ретировался. Не на ту напал, сопленыш!.. Будет он тут обзываться, гад.
Марла продолжала свой путь. А направлялась она на тусовку. Их компания облюбовала беседки в детском саду. До ночи там не смолкали гитары, народ пил, курил и общался. Пили пиво, если были деньги, но денег чаще всего не было. Они водились у тех, кто стритовал – то возле торгового центра, то в подземных переходах, но Марла это дело недолюбливала. Бегаешь, как клоун какой-то со шляпой, орешь всякую хрень, а еще нужно улыбаться придуркам-прохожим. Не, бывают ребята – прирожденные стритовщики, им это по кайфу, с людьми общаться не внапряг. Кое-кто даже, кто не халтурил, да не приставал к прохожим просто так, а честно пел и играл, сейчас уже пристроились в ансамбли или создали собственные группы, некоторые выступали с сольными концертами. Вон, Пашка с Димкой сделали через комп нормальную запись, принесли диск на местное радио, и теперь две их песенки крутят в эфире.
Но Марле это все по фигу. У ней тоже, конечно, есть кое-какие амбиции, но разве способен этот поганый мир их удовлетворить?.. После девятого она попыталась было поступить на режиссуру в театральное училище, но не прошла по конкурсу. Пришлось идти в десятый класс, ладно хоть в школе пока помимо ботанов остались реальные люди с тусовки. А потом еще появился Джоник, его-то Марла сразу заприметила. Сначала она вволю позависала с ним у себя дома, а потом познакомила с остальными. Он быстро влился в коллектив, а что не влиться-то: не ботаник, не лох, правильный человек с правильными вкусами.
До встречи с ней Джоник был просто-таки пай-мальчиком: этот великовозрастный младенец ни разу в жизни не обкуривался, не обглатывался, не бил стекла и не попадал в ментовку. Вообще, хрен поймет, какой фигней он страдал в своем Мухосранске, или откуда он там… Впрочем, даже в тусовке многие предпочитали более мирное времяпрепровождение, но только не Марла. Бог не наделили ее внешностью, да и по части фигуры не шибко прикладывался. Что касается мозгов, то ее интеллекта хватило на одну единственную догму, придуманную в классе этак восьмом и на всю оставшуюся жизнь. До той поры она была довольно замкнутым, малоэмоциональным ребенком. Сидела большей частью дома, но в отличие от других подобных детей, книжек не читала. Хотя за последний год она осилила несколько: о них потом можно было трепаться в тусовке, блеща мозгой перед новичками и ботанами, никогда не слышавшими о подобных авторах. Еще она посмотрела фильм «Бойцовский клуб», откуда взяла себе тусовочное имя. До книжки Чака Паланика дело не дошло, а вот черноволосая баба из фильма ее впечатлила.
Так вот, насчет догмы. Она звучала примерно так: этот поганый мир ничего тебе не даст кроме пинка под зад, поэтому пошли его и живи, как хочешь. Скажи, что балдеешь от Jan Joplin, Янки Дягелевой, «ГрОб», найди себе подобных и тусуйся с ними. Езди стопом, «вписывайся» ко всем подряд, обкуривайся, бухай и твори «free-love».
Самое обидное, что Джоник сперва повелся на все это как ребенок, а через два месяца бросил Марлу. В тусовке он остался, поэтому они постоянно общались, но не спали теперь даже по пьяни. А ведь какой реальный человек… Чертов мир! Говорят, Джонику нравится какая-то баба не с тусовки, вроде они случайно на улице познакомились. Девочка вся такая правильная, не пьет, не курит, к тому же симпатичная… Блин, а нимба над головой у этой …… нет? Домашнюю девочку ему захотелось, сперва бы на себя посмотрел…
Марла сплюнула на тротуар и полезла за сигаретами. Вот хрень, что ж ей после 11 класса делать? Наверное, родаки в техникум засунут…
Полгода спустя
- Хорошо сегодня позанималась, Сашенька, деточка. Я тобой очень довольна. Маме – привет.
Напоследок тепло улыбнувшись музыкантше, Саша поправила на плече чехол с гитарой и неторопливо вышла из подъезда. Несмотря на похвалу, мысли были далеки от занятия. Девчонка радовалась, что оно наконец-то закончилось, и она наконец-то на улице, всю дорогу до дома предоставленная сама себе. Дома трудно сосредоточиться на своих мыслях, все снуют туда-сюда, то и дело заглядывают в комнату, к тому же надо будет сесть за уроки. А подумать было о чем, и касались эти не веселые довольно мысли парня по имени Женя, с которым они познакомились прошлой весной.
В тот день Саша также шла от музыкантши, вот по этой улице, и вдруг разразился страшный ливень. Она быстренько забежала под козырек ближайшего магазина – вместе с ней столпились другие прохожие, не желающие так неожиданно и гадостно промокнуть. Саша сразу обратила внимание на худощавого и симпатичного мальчишку: она встречала его и раньше, то в магазине, то на улице, видимо, они жили неподалеку друг от друга. Паренек курил, задумчиво глядя на захлебывающиеся от дождя лужи, и еще Саша подумала, что ему, должно быть, холодно в одной рубашке. Потом, словно ошеломленный какой-то неожиданной мыслью, он торопливо полез в объемистую торбу с надписью «Кино», и через пару секунд на свет божий выплыл зонт.
«Идиот, где я раньше-то был?» – так явственно читалось на его лице, что Саша тихонько засмеялась. А парень стал творить и совсем чудные вещи: он забросил торбу на спину, выкинул сигарету, но раскрывать зонт и уходить не торопился, а то и дело поглядывал на девушку. На всякий случай она улыбнулась ему ободряюще.
- Послушай… У меня оказывается есть зонт, обнаружил его вот… Если хочешь, я могу проводить тебя, гитару-то мочить не надо. Пошли?!
Саша пошла. Парень отдал зонт в полное ее распоряжение, а сам шел под дождем, громко что-то рассказывая и размахивая руками. Когда они дошли до подъезда, Женю самого можно было отжать насквозь, но его это ни капельки не смущало. Подняться к ней он отказался, и они немного постояли в теплом и сухом подъезде.
Честно говоря, сначала Джоник не очень ей понравился. Он мало походил на парней, с которыми она встречалась до этого. Тех можно было поделить на два типа. Первые излучали уверенность в себе, кичились крутизной, приглашали в дорогие кафе и всегда удивлялись и огорчались отказам поехать к ним домой. Вторых вроде бы интересовала не только постель, но они вели нуднейшие беседы о компьютерах, колонках и усилителях, к тому же совсем не слушали Сашу, а этого минуса она не прощала. Поэтому все же предпочитала первый тип.
Джоник был одинаково далек от тех, других и вообще всех ее знакомых. Большинство из них уже думало о дальнейшей карьере, выбирало ВУЗ и подготовительные курсы, а для нового приятеля слово «университет» значило примерно то же, что «Северный полюс» - нечто очень абстрактное. Саша не понимала этого пофигизма, не принимала многих шуток, казавшихся Джонику смешными. Однако он из кожи лез, чтобы ей понравиться, и постепенно девушка открыла для себя чувствительного, ласкового и даже ранимого человека, скрывавшегося за внешней развязностью и разгвоздяйством. Она привыкла к его бьющему через край юмору, к бесконечным историям. У Джоника дня не проходило без происшествий: то его вызывали к директору, то за ним гналась кодла зловещих гопников, то он спасал от самоубийства девушку из своей компании. Справедливости ради нужно заметить – про последний случай Саша узнала случайно, парень на эту тему не распространялся. Зато он с удовольствием описывал свои «ходки» в милицию: совсем обнаглевшие правоохранительные органы «цепляли» «бедных» мальчиков буквально ни за что. Например, Джоник случайно высыпал весь табак из «беломорины» и был вынужден закручивать его обратно, а проходящий мимо мент прикапался к этому невинному действию, подумав бог знает что. Когда новый друг рассказывал подобные случаи - смешно, доверчиво и как бы стирая грани между ними, Саша искренне смеялась, забывая, что сама никогда не оказалась бы в подобной компании.
Парень и не рвался познакомить ее со своей тусовкой. Их общение сводилось к прогулкам, посиделкам (честно говоря, назвать это по-другому было бы правильнее) у кого-то дома и телефонным разговорам. Уже к лету Саше стало казаться, будто она знает Джоника всю жизнь; теперь ей уже нравилось абсолютно все в нем, и даже самые пустые его истории.
«Как-то был День города на Набережной, нас с другом позвала природа, и мы спустились в кусты, к самой воде. Ну, стоим, и тут появляются две девчонки-малолетки. Увидели нас, и давай верещать: «Ой, мальчики, мы не смотрим, мы не смотрим!». А мой друг в ответ: «Ой, девочки, мы не писаем, мы не писаем!».
Саша стала замечать перемены в самой себе. Раньше большинство событий, будь то военный переворот в южной Африке или пьяная драка в соседнем подъезде как будто проходили мимо – она жила в собственном маленьком мире, где происходящее касалось родителей, близких друзей, парней, школы. Ей запомнились рассказы соседок по палате в летнем лагере – таких «крутых» девчонок – слушать их истории было интересно, но так же интересно, как смотреть фильм или читать книгу. В конце сезона они распрощались и больше никогда не виделись.
Джоник заставил ее по-другому, широко раскрыв глаза, смотреть на окружающий мир. Теперь, казалось, Саше было дело до всего на свете. Как-то ей попалась статья, где автор яростно, что называется – с пеной у рта, кричал о «неправильности» употребления заниженной лексики, а еще хуже – слов иностранного происхождения в СМИ, рекламе и разговорной речи. Год назад Саша равнодушно отложила бы газету и забыла. Теперь девушке отчаянно хотелось доказать журналисту его неправоту - для начала она пересказала содержание Джонику. Они вместе начали придумывать переводы укоренившихся английских слов. «Боди-арт» с Сашиной подачи преобразился в «Раскрась мое тело!», а «сноуборд» в «снежную доску». Посмеявшись над полученными нелепостями, они единогласно признали глупость людей, ратующих за мнимую чистоту языка. В конце концов, в России больше половины людей знает или учит английский, отсюда и возникают психологические клиники «Inside» и тому подобное. А сленг вообще трогать не надо, сленг – это святое.
Уже прощаясь, Джоник неожиданно оставил шутливый тон и сказал (порой он бывал сентиментальным):
«Слушай, я так рад, что встретил тебя. Рад, что дождю случилось пролиться именно там и в тот день. Наверное, это и есть судьба. У меня большая компания, там полно девчонок, но они не идут не в какое сравнение с тобой. Ты – особенная. Я ни с кем не бываю так откровенен, никто для меня столько не значит. По-моему, ты уже про меня знаешь абсолютно все…».
История получила продолжение теплым июньским вечером. Джоник загадочно спросил, хочет ли она испытать острые ощущения. Саша легко согласилась, не подозревая, что на этот раз парень действительно припас кое-что незаурядное. Они оставили многолюдную Набережную, шли прямо по берегу и вскоре повстречали груженную гравием баржу, поставленную в преддверии грузового порта. Саша была не против, и они взобрались на нее и сидели, глядя на закат – на красное солнце, уходящее прямо под воду.
Потом началось самое интересное. На другой конец баржи высадились люди, не заметившие их, и прицепили приютивший парочку райский уголок к тягачу. Взревел мотор, пахнуло соляркой. Нетрудно представить остроту ощущений, пережитых Сашей в тот вечер! Джоник только посмеивался над испугом девушки, но потом успокоил ее, клятвенно заверив, что ни в Северный Ледовитый океан, ни в Черное море они сегодня не поплывут. Медленно скользить на барже по середине реки показалось Саше, когда первый испуг прошел, очень занятным и приятным. По обоим берегам тянулся город, по набережным ходили люди, ребята даже помахали кому-то, и кто-то им ответил. Минут через сорок баржу притянули к берегу в соседнем грузовом порту, и парочка, так никем и не замеченная, вновь сошла на твердую землю.
Тут возникла другая проблема. Баржа оказалась транспортом, ходившим только в один конец, и Саша представить не могла, как они вернуться домой. Но у Джоника, конечно же, все было схвачено: кому-то из друзей с тусовки остался от бабушки чудесный деревянный Домик в этом районе. Зимой там отрывались днями и ночами, а летом, когда все разъезжались, он пустовал. При Домике в гараже имелся мотороллер, и хотя эта смешная штуковина ездит со скоростью 30 км/ч, отвезти на ней Сашу домой все-таки удастся.
…Прежде чем младший брат мотоцикла застрекотал мотором, они довольно много времени провели в Домике. Изнутри он был весь испещрен надписями и рисунками, из батареи пустых бутылок в гараже вполне можно было построить соседний Домик, но все же Саша нашла это место по-своему уютным. Именно там, среди постеров Дж. Хендрикса и «Doors», среди недогоревших ароматических свечей и пришедших в негодность гитар, Саша, девочка, никогда не замеченная в плохой компании и имеющая четкие планы на будущее, провела свою первую ночь любви. Если, конечно, это подходило под определение «ночь». Насчет второго она не сомневалась.
Лето кончилось, и все изменилось. Они оба пошли в 11 класс, она - в своем лицее, он – в обычной школе. Она не могла взять в толк, что творится с Джоником. Он заметно помрачнел, хотя с нею по-прежнему был беззаботным и ласковым. Иногда ей виделся в нем какой-то внутренний надрыв, но она не понимала, с чем он связан, а поговорить по душам, по-настоящему, как раньше, не удавалось.
В октябре Саша начала ходить на подготовительные курсы, и они уже меньше вечеров проводили вместе. Нельзя было забывать и про школьные занятия. Джоник все никак не мог определиться с выбором ВУЗа.
Сейчас, когда на дворе уже стоял ноябрь, Саша не видела своего (хотя уверенности в этом оставалось все меньше) друга уже неделю, не считая телефонного разговора, когда она сама позвонила ему. Джоник - чудо из чудес - оказался дома, но разговор не клеился, и Саша первая сказала «Пока» и положила трубку.
…Она шла погруженная в свои мысли и даже не заметила худого паренька во всем черном, сутуловато притулившегося на лавочке возле ее подъезда. Тогда он окликнул ее.
- Джоник?! Джоник!!! – Саша не в силах была скрыть радость от этой встречи. – Сидишь тут… Давно?! Как дела?
- Как в сказке: чем дальше, тем страшнее, - это снова был прежний Джоник, в глазах которого плясали два чертенка, а с губ не сходила улыбка. Она почувствовала прилив нежности к этому кареглазому пареньку, которого не видела уже сотню лет. Поцеловала его.
- Слушай… Я знаю, у тебя учеба и все такое. Но, может, занесешь гитару и пойдем погуляем? Захочешь – навестим твою любимую кондитерскую.
У Саши было чертовски много дел. Саша понятия не имела, что она сейчас скажет маме. Саша обещала подруге найти информацию к завтрашнему уроку в Инете. И все же…
- Пошли. Я согласна.
3 месяца спустя
Это опять я, Джоник, и мне уже 16. В моем кармане лежит потрясающе красивое стихотворение, и я везу отдать его одному чуваку, редактору молодежного альманаха. Вообще-то, я уже был у него вчера, и из всей подборки стихов, он выбрал только одно, да и то едва ли ему по-настоящему понравилось. Он сделал это из жалости ко мне, очередному неудачнику, вообразившему себя великим поэтом.
Темно-синий вечер землю забирает
Кто-то идет мимо, обо мне не знает
Молодых так много, их не пропускают
Я пишу стихи, но кто же их читает?
Кому розы всюду, ну а мне крапива
Из окошка рядом голосит Земфира
Я все время жду, надоело ждать
Я иду домой, собираюсь спать
Ми сидим в ночи, делимся мечтами
Не пробить тех стен, что мы строим сами
Никому до нас даже дела нет
Не пробить тех стен, мне 16 лет…
«Пессимизма у вашего поколения не на одно следующее хватит, а, впрочем, оставьте-ка его», - сказал мне редактор. Самодовольный индюк! Ненавижу таких, как он. За каким чертом он вообще взялся за молодежный альманах?.. Плевать же он хотел на всех нас…
Интересно, а как индюк отреагирует, если вчерашний «мальчик без будущего» (он так всех мысленно зовет, я уверен) принесет ему очень красивую и лиричную вещь, которую придется-таки напечатать.
По окошку легкий стук
Пальцы рук
В окна льется лунный свет
Силуэт
Лепестками темных роз
Цвет волос
Тень упала на порог
Стройных ног
Ветерок ласкает грудь
Не спугнуть
Свет отбросила гроза
На глаза
Громовой раздался звон
Это сон
И растаял силуэт
Был и нет
В будке тявкнул старый пес
И унес
Сон исполненной мечты
Это ты.
Красиво так. Раньше я бы, наверное, даже прочел его Саше. А сейчас уже неохота, надоела всякая сентиментальная муть.
Фишка в том, что стихотворение не мое. Я случайно увидел его на бескрайних просторах Рунета, концов уже не сыскать. Это не ради себя, не хочу, чтобы другие индюки во главе с этим дружно хвалили меня, гладили по головке… Пошли вы все…!!! Просто надо утереть нос этому типу. Да и всем им, большим специалистам по работе с молодежью, хреновым… Которые с пеной у рта кричат, как же это аморально – курить в подъезде, шляться по улицам всю ночь, отрываться на концертах… А как заведут волынку про сленг – уши в трубочку сворачиваются и вянут. Какое их собачье дело?..
За нашим поведением есть смысл, очень глубокий смысл. За нами – целое поколение, для которого и «Вудсток», и «земляничные поля» были не пустыми словами. Эти люди жили с миром и ушли с миром, так почему другие до сих пор не поняли уникальность и красоту этого явления? Почему в хиппи увидели только грязных раздолбаев, не желающих работать, почему никому нет дела до их внутренней сущности?
Люди по-прежнему хиреют в своих долбанных офисах, выполняя неинтересную работу, и непременно нужно получать хоть на штуку, но больше, чем лучший друг, и иметь упакованную хату, тачку, самому быть «упакованным». Бред! Выходит, человек живет, действительно живет, только в юности, пока еще не вступил в глупую гонку за «благополучной жизнью», не надел на шею хомут?.. Человекоподобная машина. Работа-дом, работа-дом.
Взять хотя бы Сашу… Она, конечно, очень хорошая, но… Что останется после нее?
А какого черта я пру это стихотворение?! Я и так выше этого индюка, ведь я свободнее. Так не пойти ли ему вместе со всем этим псевдомолодежным альманахом в ж…?!! Я не опущусь до плагиата, даже до такого. А стихотворение прикольное, оставлю себе.
А все эти ребята, мнущиеся под дверью редактора, в ожидании великой милости – аудиенции! Пусть стоят и ждут, если им не жалко тратить свою молодость впустую, принося себя в жертву на алтарь чужих амбиций. Редактору нужен журнал, готовое изделие, а участники волнуют постольку, поскольку… Я не хочу в этом участвовать, не хочу выдавать чужое за свое, не хочу грызться за место под солнцем. На следующей остановке я сойду с автобуса.
1 месяц спустя
- Какого хрена, Джоник, а? Что у тебя опять? Короче, слушай: если ты не перезвонишь в течение получаса, мне по фиг, я пойду один.
Виталя досадливо бросил трубку. Чем его величество на этот раз недовольно? Вот, черт рогатый, все же получилось, дело за немногим.
Один кент подкинул идею о создании 20-минутной музыкальной передачи на местном радио. В ходе программы два мальчика, кое-что смыслящие в роке,
к примеру, способные не путать «арт-рок» с психоделическим, рассуждали бы с умным видом о таких понятиях, как «субкультура», «рокеры» и прочее, короче, молодежь глазами молодежи. За это полагались кое-какие бабки, да не только в них дело: перспектива засветиться в эфире манила сама по себе. Через кента Виталя нашел на радио нужного дядечку, приволок с собой Джоника, и парни старательно изобразили перед ним больших знатоков. Дядечка повелся и дал им шанс попробовать себя. Оставалось только сходить на студию, подписать бумаги – и можно готовиться к послезавтрашнему дебюту.
И вдруг этот кретин неожиданно бормочет в трубку, что никуда не пойдет. Виталя чуть не лопнул от злости – такой шанс упускать, да у него башка в порядке?..
С Джоником вообще последнее время невозможно общаться. То он сидит, насупившись, фиг подъедешь, то целыми днями пропадает с прежней тусовкой, с этим отстоем. Неужели трудно понять: ну, поиграли, и хватит! Всю жизнь, что ли песни на стрите горланить?! Надо уже о будущем думать, бабки зарабатывать. Классные шмотки покупать, а то достали уже балахоны да банданы. И девчонки достали: охота уже нормальных найти, а не задвинутых, как Марла.
У Джоника, правда, клевая девчонка была, симпотная такая, но что-то о ней давно не слышно. Похоже, они расстались. И зря. Жаль вот, у Витали ее телефончика нет.
Парень подошел к зеркалу. Да уж, зато Джоник как понесет свои бредни… О Непале каком-то, или похлеще – о Беловодье, вроде это райское место в горном Алтае. Там живут дико просветленные люди, и все счастливы. Они отрицательную энергию в специальные коробки загоняют, или куда-то там, а между собой сплошные любовь да понимание. Когда кто-то слишком мощный заряд отрицательной энергии задвигает, коробка – трах-тарарах! – взрывается. Бред, короче. Это все Джоник в газете вычитал.
Носится со своими стихами. Марго Пушкина, недоделанный. Эту хоть все знают, хотя тоже бабенка со сдвигом, но Джоник-то кому на фиг сдался?
Рвется на могилу к Янке Дягелевой съездить. Это же до Новосиба переть, будь здоров! Да и что он, могил не видел? Поиграли в крутых нефоров, больших поклонников отечественного андеграунда, хватит!
В зеркале отражался рослый широкоплечий парень с коротким светлым ежиком и серыми глазами. Рубашка на мускулистом торсе сидела как влитая, сквозь расстегнутый ворот виднелась золотая цепочка. И широкая «американская» улыбка на довольном лице.
«Классно выглядишь, мужик. Готовность сто процентов. Директору студии ты понравишься. По любому. Без вариантов».
Полчаса истекло, этот черт так и не перезвонил. Ладно, это отходит в разряд его собственных проблем, Виталя Джонику замену найдет. Напоследок он подмигнул своему отражению в зеркале, как парень в рекламе:
«Да, мужик, ты крут!».
1 месяц спустя
Моему сыну почти 17 лет, и я с ума схожу от беспокойства за него! Говорят, у всех подростков бывает такой период, когда они становятся раздражительными, даже злыми, постоянно ссорятся с родителями. Но с моим мальчиком все куда серьезнее. Нет, он не хамит, тем более, не орет, он просто нас не замечает. Жене почти всегда нет дома: я начинаю с ним ругаться, а он молча уходит. Иногда пропадает на несколько дней, мы не знаем, где он, что с ним.
Нет, ну какой спокойный мальчик у наших соседей – Виктор. Тихий, вежливый, всегда дома. Я ставлю его Жене в пример, а он так злится! Один раз аж закричал: «Вот и усынови своего Виктора, зачем тебе такой, как я!». Дурак, как он не понимает, я же люблю его! И в гробу я этото Виктора видала.
Сережу я вообще перестала понимать. Считает, его сын – не гомосексуалист и ладно, остальное – перебесится. Говорит: «Сам в молодости дома не жил. Это я сейчас такой примерный семьянин и сотрудник престижной компании, а вспомню себя в 17 лет… Туши свет! Ладно, жив остался, да в тюрьму не угодил…».
Посмотрим, что он сегодня скажет, когда я расскажу, как у Жени дела в школе. Куда его с таким аттестатом возьмут, в какую шарагу?! Учителя в один голос говорят: такой одаренный мальчик был, куда все делось? Учиться не хочет, шляется где-то, прогуливает уроки, а как выдаст что-нибудь, хоть стой, хоть падай! Учительница математике сказала, до экзамена не допустит, пока он перед ней не извиниться!
Но это все эмоции. Фиг с ней, со школой, это не самое страшное. Страшно за самого Женю. Этот отрешенный вид, постоянная тоска в глазах… Иногда приходят мысли, совсем жуткие: вот он ушел, а вдруг я его больше не увижу?
Господи, что же дальше-то будет?!
1 месяц спустя
Саше не спалось. Сегодня у нее была весенняя вузовская олимпиада, по результатам которой можно было поступить. Родители сегодня пообещали отправить ее летом отдыхать в Европу. Сегодня она видела Джоника. Впервые за много-много дней. Уже после Нового Года они окончательно перестали общаться. Джоник не звонил, Джоник не приходил, а, значит, Саша ему больше не нужна. И она все реже вспоминала о нем. А когда вспоминала, то сразу вспоминала лето, длинные теплые вечера, разговоры, ни о чем, но такие важные, ласковые руки, внимательный взгляд, желанные губы.
То, что она видела сегодня, было ужасно. Весна, жуткая грязь, а он сидел на бордюре, тоже весь грязный, вылитый бомж. В куртке отовсюду лезет подклад, штаны затертые, сам какой-то затертый, таких на улице за километр обходишь. Сидит, бренькает что-то, не понять что, на гитаре, а она расстроена, орет дурным голос, но ему похоже по фигу. Бормочет себе под нос, как ненормальный.
Саша стояла шагах в пяти от него, но он ее не видел, вообще взгляд от земли не отрывал. А люди идут мимо, кто-то из жалости бросит ему монетку, да еще не попадет в шапку… Они кидают, а он эти медяки прямо из грязи, из лужи вытаскивает… Они кидают, он поднимает.
Саша постояла и ушла. Наверное, надо было подойти. «Но ведь этот сумасшедший, опустившийся человек не может быть тем парнем, которого я любила, с которым я спала. Хотя… Зачем я так? Нельзя так… Надо было подойти».
То же время
Сергею не спалось. Он курил на балконе. Мысли, конечно, только об одном: о сыне. Женя уже шестой день не появляется дома. Рита с ума сходит. Умоляет поговорить с ним, пока не поздно. Может, Сергей это и сделал, если бы не был уверен: не поможет. Женька его не послушает, ведь и самому Сергею в 17 на все в жизни было плевать. Каждый – сын своего отца, вот оно – колесо жизни, блин. Сам Сергей в этом возрасте был полным отморозком; Женька таких презрительно зовет «гопотой». Молодость протекала в славном городе Ростове-на-Дону, где уровень преступности в те времена просто зашкаливал. Каждый вечер их кодла – молодые, жадные до крови волки – выходила на улицу в поисках приключений. Много из той жизни он никому не рассказывал до сих пор. Били кого-то постоянно, самих избивали до полусмерти, и плевать было на завтрашний день, плевать на весь этот мир. Какой там смысл жизни – пожрать бы да остаться в живых. И не получить срок. Большая часть той компании уже давно сгинули где-нибудь на Северах, а те, кто остался, или жили в большом авторитете, или сменили окраску. Сергею фишка выпала уехать. Обосновался в другом городе, завязал с прежним, потом женился на приличной девушке, далекой от уличной жизни. Ей он показался этаким крутым, решительным, всему цену знающим парнем, но она понятия не имела об его прошлом. А потом вот родился сын.
У Женьки, конечно, другие условия были: приличная школа, любящие родители. Поэтому с виду он - тихушник. Никого не бьет, а больше на гитаре бренькает. Стихи вон пишет. Недавно даже какой-то мужик звонил, назвался редактором чего-то там, спрашивал Женьку, просил передать, что стихотворение «Темно-синий вечер…» напечатали, пускай зайдет, заберет полагающиеся автору экземпляры. Я бы передал, если бы он дома появлялся. Не, вот это да, никогда не думал, что моя фамилия под стихами будет стоять. Даже как-то приятно.
А все равно Женька весь в меня, мозгов тоже нет. Нормальные идут себе тихо-мирно по жизни, скользят, как по льду, а у этого все наперекосяк. Бесится, не знает, куда себя деть. Бросает вызов обществу.
Но это фигня, это пройдет. И Женька однажды превратится в жутко солидного и умного дядечку. Дожить бы только до этого дня, блин.
|
|