Действующие лица:
Человек
Простота-
Две девушки карикатурного вида
Пустота-
Студень-мужчина неопределенного возраста с комплекцией оправдывающей имя
Бармен
Хранитель-служащий «морозильника»
Мальчик 14-ти лет
Пролог.
Палата в психиатрической лечебнице, с решетками на окнах. На переднем плане два истукана из картона - санитары, со скрещенными на груди руками, которые при смене декораций остаются на месте на протяжении всей пьесы. На сцене в больничной одежде на постели Человек.
Человек: Ночами душными к нам в смятые постели,
Бессонницей измученным, приходят сны,
Как от небес прощенье.
Так зыбко эфемерно, как сама надежда,
Так счастливо и так безбрежно,
Как океан, пустыню не приемлют
И, разбивая ночи мрак,
Рассветным голосам лишь внемлют.
Тогда терпимы нам сухие ветви клена,
Что замерли под умирающей луной,
Пустая, грязная, разбитая дорога
И этот наш бессмысленный покой.
Но ночь не постоянна, устыдясь
В смешном сиюминутном милосердии,
Несет кошмар, к земной нас возвращая тверди,
Над вечным дорогим смеясь.
Тогда собачий плачь, как погребальная молитва,
Звучит для нас, тогда дороги рвань,
Как путь последний, саваном луны залита,
Разляжется в душе, тогда грызет печаль,
Подобно воющей собаке недобитой.
Cцена 1.
Комната, на стульях на переднем плане сидят Простота, Пустота, Студень. Звучит «легкая» музыка, где-то вдалеке слышен работающий телевизор, показывающий, вероятно, «мыльную оперу». За сценой Человек кричит в приоткрытую дверь: «Сергей, Сергей!». Входит в комнату.
Человек: Как странно, право я смущен
Пришел я к другу, но ответа нет
Случайно не ограблен он
Ведь настежь дверь, и хоть не робкого десятка,
Да ведь народ в округе позабыл закон.
Озирается изумленно по сторонам, замечает сидящих.
Пустота: Добро пожаловать, день добрый, Вы у нас
Желанный гость, прошу без церемоний
Вино, коньяк?- Все что хотите на заказ
Да расскажите нам в ответ любую из историй.
Человек: Но кто Вы, я признаться удивлен,
Мне не знакомы комнаты и лица?
Я, вероятно, перепутал дом,
Хоть не пойму, как смог я ошибиться.
Не в первый раз я к другу прихожу,
Рассеянность виной тому наверно,
Что заблудился, в том прощения прошу,
Что Ваш покой нарушил дерзновенно.
Порывается уйти.
Пустота: Куда же Вы, оставьте торопливость,
Вы разве шли куда-то по делам?
Человек: Нет, но врываться в дом-такая неучтивость…
Простота: О, ЕРУНДА. Оставьте этот хлам.
Мы все стремимся быть попроще.
Останьтесь с нами, мы поговорим.
Вы нам расскажете как Вы живете,
Мы о себе - так вечер досидим.
Человек: Мне право неудобно, как же так-
Врывается какой-то неизвестный,
Располагается, болтает, пьет коньяк?
Раскованность сия, по-моему, неуместна.
Пустота: К чему такие сложности, поверьте:
Всем нам приятен без сомненья Ваш визит.
Знакомства новые нам нравятся до смерти,
Для посетителей наш дом всегда открыт.
Человек: Ну, раз Вы так добры, не смею отказаться.
Я интересен Вам - невежливо конечно
Быть слишком несговорчивым, ломаться,
Когда настроены ко мне Вы так сердечно.
Простота: Прекрасно, так знакомтеь:Пустота-
Моя подруга, рядом с нею-Студень,
Я всем известна здесь как Простота.
Мы все простые в обращеньи люди.
А Вы, кто Вы, скажите?
Человек: Я поэт.
Я собираю жизнь из мелких происшествий
И, как Творец всего, леплю из них сюжет,
Раскрашиваю красками сухую цепь причин и следствий,
Чтоб ярче и светлее стал наш белый свет.
Пустота: Поэт? Занятье странное по нашим временам,
Пустое, впрочем, я бестактна, Вы меня простите…
Человек: Я не обиделся, но, интересно, чем же Вам
Поэты неугодны, обьясните?
Пустота пытается что-то сказать, но ее перебивает простота.
Простота: Поэт? Однако же, какая проза,
Из мухи делают слона,
И восхваляют солнце. Грозы
За то, что есть они, и сложные слова.
Стараясь показаться всех умнее
Придумывают «водопады» чувств,
Страдания себе потяжелее,
Хотя на самом деле это просто чушь.
Человек: А кто же Ваш герой и в чем его заслуги?
Пустота опять пытается что-то сказать, но вновь безуспешно.
Простота: Под полною луной не ищет он подруги.
Вот мой знакомый, для примера Вам,
Соревнование устроил по плевкам,
Другой бесстрашно смотрит ужасы в кино,
При том не вздрогнет, будто все равно.
И многие другим таким же интересны.
А Вы со старою всегда своею песней.
Человек: Да, удаль хороша, но разве мысль и страсть
Не двигают по жизни человека
И не зовут вперед, не в них ли божья власть,
Что вырастила обезьяну до поэта?
Простота: А чем Вам отвратительна так обезьянья жизнь?
-Все, что естественно, то соглашается с природой.
Человек: Но для меня естественно писать, любить, творить…
Пустота: Но нужно ль это человеческому роду?
Человек: Как, разве без любви нам радостны рассветы,
И дни заполнены ли смыслом до конца?
И разве только « не таким как все» поэтам
Она тоской и счастьем бередит сердца?
А дружба, а любовь к отчизне милой,
Самопожертвованье-выдумка и миф?
И у людей хватает только силы
На то, чтоб есть и пить, о чувствах позабыв?
Пустота: Любовь?- Назвать не правильнее разве
Желанием, а дружбу интересов тождеством?
Патриотизм - инстинктом стада и чужих боязнью?
Самопожертвованье - страхом оказаться подлецом?
Простота: Все непонятно в Ваших книгах, нереально,
Да Вы и сами все от жизни в стороне.
Кричат про Вас, что все Вы гениальны,
Заумны кажетесь Вы просто мне.
Попроще нужно к жизни относится.
Чуть позже вечеринку мы начнем,
Тогда сумеете Вы точно убедится,
Что правильнее Вас мы жизнь ведем.
Недавно шутку, например, придумали такую:
Мужчина этот «лишку перебрал»,-
Так мы решили - в гроб его до утра упакуем.
Когда очнулся, чуть и вправду богу душу не отдал.
Человек (скривившись): Забавно, но ведь шуткам я не враг.
И книги не к унынью призывают,
Наоборот, хотят развеять мрак.
И их идеи человека воспевают.
Пустота:Что страсть безумная-она залита кровью,
А за любой из Ваших «добреньких» идей
Стоит палач, мученье, слезы, горе,
Виновных и невинных смерть людей.
Идеи, что в тупик заводят несмышленых
И к невозможному рожденные желанья
Плодят средь нас неудовлетворенных,
И навсегда больных от разочарованья.
Сколь выдумано слов и правильных учений,
Чтоб изменить зачем-то этот мир.
Но отчего внушает Вам он отвращенье,
Чем он, скажите, Вам не угодил?
Наш мир спокоен, мы забыл войны.
Мужчины наши смирны, возле нас.
Не носятся с мечами как на бойне…
Человек: А как жуки в навозе ждут свой смертный час.
СТУДЕНЬ: Нет, мы все те же, но теперь мудрее,
Несдержанность мужчинам как позор.
За кружкой пива нам становится теплее,
У телевизора ведем неспешный разговор.
Вот рыцари во времена иные
Мечом старались всюду доказать
Свою правдивость, мы же ныне
Не любим кровью землю удобрять.
И если спор возникнет-вынимаем карты:
Никто не знает истины ни в чем,
Судьба нас судит - в выигрыше правый.
И до ста лет теперь мы все живем.
Человек: Прожить сто лет, по-моему, не диво.
И черепах, кажется, на месте не стоят,
Но двигаются чересчур неторопливо.
Меня и две минуты черепашьей жизни не манят.
Я миг прожить, согласен, но красиво
И в книгах все мечты для нас отражены.
Уж лучше миг, но полно, чем тоскливо
Средь пустоты сто лет прожить как Вы.
О простоте давно все сказаны слова-
В одной пословице они, простой, но емкой,
О том, что она хуже воровства,
Ведь страшен разум, находящийся в потемках.
А пустота?- Я думаю,что в ней
Под маской опыта житейского таится
Слабохарактерность, а может просто лень,
Того кто, чтобы в небо взмыть не хочет потрудиться.
Того, кто скажет: «Я, увидев жизнь,
Разочарован. К вымыслу стремится
Не стоит», но попробуй, предложи
Бесплатно небо - сразу согласится.
Да кровь лилась, но не вина идей,
Что подлецам всегда почет у Вас,
Что по главам таких как Вы людей
Они приходят на престол, во власть.
Поэты первыми всегда под топорами
За то, что воспевают красоту.
И не от страха ли всегда их гнали,
Что отразят как в зеркале Вам Вашу пустоту?
Что Вам придется думать и стремиться
Вперед, сама природа говорит:
«Тому, кто в стороне мечтает схорониться,
Венцом творенья быть не надлежит».
Вы говорите, что согласна с мирозданьем
Вся Ваша жизнь, но движутся вперед,
И гаснут, и рождаются в простор бескрайний
Средь ночи звезды, что так красят небосвод.
А Вы великий, щедрый дар природы-
Свой разум применяете к тому,
Чтоб созерцать как несколько подобных Вам уродов
Стремятся победить в соревнованьях по плевку.
Бегу от Вас, не стоит, труд напрасный
Пред племенем свиней свой бисер разметать,
Под звезды, что трудолюбиво светят ясно.
К живым сердцам, что захотят меня понять.
Уходит. Хозяева замирают с изначальным выражением скуки на лице.
Сцена 2.
Полумрак. Лестничный пролет. На заднем плане - перспектива коридора. Входит Человек.
Человек: Как странно мне, спускаюсь ниже, ниже,
Минуя бесконечность этажей,
Но выход из дому по-прежнему не вижу,
Как будто он без окон, без дверей.
И вот еще пролет, и коридоры длинны
Уводят параллелью голых стен
В безвыходные злые лабиринты,
Где затеряюсь я, наверное, совсем.
И здесь еще страшней - здесь стойкий запах склепа,
А может морга и безмолвие звенит
Набата громче, в час, когда пылает где-то
Или войну сосед нежданно объявит.
Но где же выход?- Подгибаются колени,
Клаустрофобия - ее не победить.
И если вскоре путь не отыщу к спасенью,
Безумью разум может уступить.
-Эй, кто-нибудь, откликнись, человек!
Я в лапах одиночества немого,
Как среди тысяч вымерших планет
Скитаюсь в паутине коридоров.
Хранитель: Кричать не принято средь тех, кто в царстве сна,
Хоть не вредит, приличья сохраняйте.
Придет и Ваш черед, у всех стезя одна.
И, уважая сон других, свой сон в грядущем уважайте.
Человек: Простите мой промах, я просто заплутал,
Но выразить нет сил как несказанно рад,
Что, наконец, Вас здесь случайно повстречал,
В моих мозгах едва не начался разлад.
Хранитель: Что ищете Вы здесь?
Человек: - Ищу наружу выход.
Хранитель: Здесь выход, да не тот, который нужен Вам-
В иное время, мир иной здесь дверь открыта…
Человек: Так значит это морг, я верно угадал?
Хранитель: Морг? Что Вы, нет, скорей наоборот-
Родильным домом может называться
Хранилище, в котором новой жизни ждет,
Тот, кто концу пришел, но не желает распрощаться.
Здесь тысячи замерзших стариков,
Которых воскресенье ожидает,
Когда пытливый ум средь будущих веков
Найдет от старости и смерти исцеленье.
Человек: И эту жизнь, подобную болоту
Еще страшится кто-то потерять?
Еще продлить желает с жадностию кто-то
До вечности, чтоб в пустоте опять же пребывать?
Хранитель: Не будьте строги столь в суждениях и мыслях
И осуждать других не торопитесь,
Ведь расставанье тягостно с любою жизнью,
Когда Ваш час настанет, сами убедитесь.
К тому же здесь не только старики,
Теперь все чаще замерзают молодыми,
Пресыщены, но все же не сыты,
Кто озабочен развлеченьями иными.
Кто в будущем новейших ждет услад,
Неведомых доселе наслаждений,
Что механизм или какой-то препарат
Сумеет подарить средь сновидений.
Желаете,- несчетные года
Незримо пронесутся во мгновенье?
Есть в этом корпусе пока свободные места,
И интересное Вам будет окруженье.
Человек: Благодарю, однако, я намерен
Попасть в грядущее своим неспешным ходом,
Пусть долго, да надежно более-менее,
К тому ж общенье в идее льда считаю неудобным.
Но раз Вы так добры, тогда прошу ответьте:
Когда последний заморозится, кто после,
Как час пробьет, разбудит всех на свете,
И не дано ль Вам не проснуться вовсе?
Но даже пробудившись, перемены,
Как можно будет в мире наблюдать,
Когда их некому все это время делать,
Не попусту ль придется Вам проспать?
Хранитель: Ошибки нет, рассчитано заранее,
И контролирует и сон, и пробужденье
Надежный механизм из пластика, керамики и стали,
И спящих бережет, не дремля ни мгновенье.
Когда настанет срок, сработают приборы,
Начнется воскресенье повсеместно.
И обновленные приидут все в мир новый,
Счастливый, вечный и чудесный.
И этот рай, спокойный, беззаботный
Построит нам другой серьезный механизм.
Работает уже усердно он три года
С одним заданьем - изменять себя и этот жизнь.
В конечном счете, станет он разумным
И новый мир для нас изобретет.
Тогда подаст сигнал приборам нужным
И сей же час нас размораживать начнет.
Человек: Вы бредите? И ли свихнулись вовсе?-
Доверить судьбы человечества машине,
Но возвратясь, не станете ль как гости,
Иль даже хуже - в подчиненном чине?
Ведь механизм, дойдя до совершенства,
Разумным станет и захочет ли терпеть
Нахлебников невыносимое главенство?
Не легче ль их с лица земли стереть?
Хранитель: Нет, мы заложим в механизм законы,
Что человек всегда главней всего,
Чтоб даже будучи разумным помнил,
Что мы создатели и господа его.
Так точно мы, что рождены природой,
Ее законам все подчинены:
Страшимся смерти и родим себе подобных,
И жить иначе вовсе не вольны.
Человек: Мечтатель Вы, но как ужасны мысли,
Родящиеся в Вашей голове:
Все низменные страсти, что есть в жизни
Развить, чтоб выродился вовсе человек.
Сейчас он гад ползучий, о полете
Не знающий, но движется хотя бы,
Когда в машину наслажденья закуете-
Угаснет и к движенью вовсе тяга.
Художник тоже мир мечтает изменить,
Но потому, что видит недостатки.
Художник призывает в небо взмыть,
А Вы зовете опуститься без остатка.
За Вас мне страшно, выходы и входы
Закрыты все, процесс необратим.
Вы уничтожите и разум и природу
Чтоб вечно грезить в забытьи.
Хранитель: Нет, не закрыты выходы, наоборот,
В мир новый дверь теперь открыта.
И Вас он также с нетерпеньем ждет,
О Вас там также не забыто.
Человек: Большая честь, но должен отказаться,
И, коль хотите оказать подмогу,
То покажите, как отсюда мне убраться,
Как выбраться мне поскорей из дома.
Хранитель: Ну что ж, пойдемте, все равно вернетесь-
Страх смерти приведет сюда опять.
Пока Вы молоды, над смертию смеетесь,
Но старости Вам не удастся избежать.
Уходят вместе.
Сцена 3.
Бар, за стойкой бармен, перед стойкой Студень. Входит человек.
Человек: Теперь понятно почем у так удивился
Хранитель, когда выбраться желая
Из дому, с просьбою к нему я обратился
М не выход указать из замороженного «рая».
Сказал он: «Разницы нет вовсе никакой
М еж тем, что есть внутри и есть снаружи,
Что скроен мир по выкройке одной,
И потому везде один порядок нужен».
Я дверь открыл, но солнца не узрел,
Ни свет, ни тьма, ни ветра колыханья.
К простору я бежал, в небесный беспредел,
Но не исполнились мои желанья.
Безумный страх меня гусиной кожей
Покрыл, когда я понял, что вокруг
Лишь декорация, хоть так на явь похожа,-
В реальности обман для глаз и рук.
Дома, деревья, этот свет прозрачный-
Все ложь, все скрыто в подземелье,
Хоть внешне и не злом, не мрачном,
Но в подсознанье льющем злое зелье.
И потому, понятно, дела нет до звезд
Здесь никому, мечтать ли мерзкой дряни,
В навозе ползущей, об ароматах роз,
Тем паче о законах мирозданья.
Теперь наверх дорогу бы найти,
Чтоб свежее открытое дыханье
Ветров подзвездных оживило мне сознанье,
Очистило б от этой мерзости.
Бармен: Я слышал, Вы наверх безудержно стремитесь?
Я помогу Вам, хоть не вижу в этом смысла,
Но хоть какая будет нам забава.
Вот лаз, без лестницы, но если Вам пристало
Забраться выше, нет для Вас преград-
Талант найдет ключи от всяких врат.
Студень: А чем ты наградишь за трудную победу?
Бармен: Пускай дотянется хотя бы он до люка,
И удостоится тогда стать нашим другом,
Разделит с нами вина и обеды
И наши славные и мирные беседы.
Студень: Да он тогда достоин станет нас,
Обращается к Человеку
Вот наш бармен однажды лишь за час
Ногами затоптал за тыщу тараканов,
Я двести мух словил и, кажется немало
Записано о всех, кто посещает нас.
Бармен: Да, наше общество талантами гордится,
Чуть позже познакомитесь со всеми.
Здесь каждый вечер властвует веселье.
И Вам приятно будет с нами слиться.
Студень: И если жжет тоска - развеселитесь,
И если мысль терзает - усыпим,
Воспоминанье мучит - распроститесь,
И чувство злое в Вас похороним.
Бармен: Вы можете и так, конечно, подружиться-
Мы все миролюбивы и спокойны,
Но если Вам удастся к люку подступиться,
Вы уваженья боле станете достойны.
Студень: И с нами подружившись, я уверен,
Прощаться станет тягостно для Вас.
Подняться вверх и я когда-то был намерен,
Но счастлив, что тогда оставил глупый фарс.
Человек: Но ведь подняться в люк не стоит и труда?!
Вы здесь дошли до полного маразма,
Все Ваши мысли как в болоте тухлая вода,
И Ваши речи липнут как зараза.
В бездействии мозги и руки Ваши сохнут,
В полете мухи даже в Вашем мире дохнут.
Быть Вашим другом - велика награда,
И вошь собачья ей была бы очень рада,
Но дружбы не случится между нами-
Не водят дружбу мотыльки с червями.
Подставляет стул. Свет гаснет, виден лишь человек до пояса, который перебирает спускающуюся сверху веревочную лестницу, как бы подымаясь по ней.
Человек: О как же долог этот путь и как похож на те дороги,
Что честолюбцев всех мастей вводил в престольные чертоги,
Вот также с жадностью они карабкались наверх,
Теряя по пути достойнейшее званье: «Человек».
И так же вверх звала всегда святая красота,
Тех, кто с презреньем отвергал земных царей блага,
Кто кистью, нотою, пером брал крепости сердец,
Кто гордо нес во все века свой терновый венец.
Приостанавливается, оглядываясь вокруг.
Но здесь не просто пустота, мне кажется, здесь склад.
В контейнерах на все года продукты здесь хранят.
А там приборы, там машин не считано вокруг,
Все эти вещи видно здесь времен похуже ждут.
Перевернулся видно мир, раз те теперь внизу,
Кто от рожденья никогда, ни в чем не знал нужду.
И может те, кто наверху работают на них,
И этот мир подземных благ живет за счет других.
Скорей наверх, кто знал нужду, в том есть желаний свет.
И среди них когда-нибудь родится новый век.
Сцена 4.
Дорога, ночь, вдоль обочины идет Человек.
Человек: Я на свободе, воздух свеж и звезды в вышине.
Надежда, жизнь, мечта, весна бурли, кипи во мне.
Передохну, тяжел подъем, но путь преодолен.
Идущий вверх когда-нибудь, но будет награжден.
Садится у обочины, упираясь руками в боскет, потом, обнаружив что-то сзади, оборачивается.
Монеты, золото, в пыли?- Их кто-то обронил,
Теперь здесь бродит и себя по страшному бранит.
Смотрит по сторонам, замечает входящего на сцену мальчика.
Там мальчик, шаг нетороплив, наверно это он.
Моя находка - вот предлог вступить с ним в разговор.
Обращается к мальчику.
Послушай, чем так огорчен, не ладится письмо;
Или в задаче не найдешь чему чего равно;
Быть может, не купил отец ушастого щенка;
Или соседский молодец задал всем трепака?
Мальчик: Письмо, задачи?- Вздор, какой, о чем тут говорить,
Неужто знанье хоть кому когда-то помогало жить.
Нет, я поссорился с отцом - чужие мы давно.
Я бросил дом, ушел совсем, теперь уж решено.
Я звал его в подземный мир, но был упрям старик,
Он прожил жизнь и хочет здесь увидеть смерти лик.
Человек: Но чем же мир там под землей тебя к себе влечет,
Что ищешь там, чего ты здесь себе не обретешь?
Мальчик: Там тихо как в раю…
Человек: Скорее как в могиле.
Мальчик: …там про унылые дожди уже давно забыли.
И нет там этих звезд, что светят в вышине
И пробуждают мысли и вопросы о себе,
Которые так мучат, как болезни.
И каждому свой уголок, чтобы забыть о бездне,
Чтобы не думать, не искать ответ,
Там где ответа вовсе нет:
Зачем мы рождены, к чему вселенский ход
И кто задумал весь круговорот?-
Бесцельные мечты, уйти укрыться
От неизвестности, там, в тишине забыться.
Не сознавать ничтожности пред этим мирозданьем,
Среди толпы безликой усыпить сознанье,
Забыть о величинах необъятных,
Об истине так никому и не понятной.
Человек: Бежать? Укрыться? Как червям под землю?
Но если не видна, то не мертва проблема.
Мальчик: Да, но ведь каждому свое и мало было тех,
Кто променял покой на призрачный успех
Быть первым, осознавшим смысл бытия.
А в большинстве такие же как я.
И каждый прячется от жизни кто как может:
Тот строит, этот водку гложет,
Иной бежит в далекие походы,
Чтоб в трудностях не замечать
Как пролетят бессмысленные годы.
Тот любит жизнью рисковать,
Чтобы забыть сомненья
И разума позывы заглушить
Инстинктом самосохраненья.
А я бегу в подвал, чтоб в пустоте
Забыть о том, что не подвластно мне.
Человек: Но разве спрячешься средь суетных забот
Ото всего того, что гложет и зовет?
Поверь, я знаю, я изведал это
И как ты хотел бежать от света,
Когда зашел в тупик. Погряз в разгуле, пьянстве,
И все же что-то там внутри томило властно.
Тогда я стал прозрачным и впустил
В себя по атому огромный мир.
Как губка впитывал я судьбы человека,
В самом стремленьи жить искал ответа.
И этой мешанине непонятной
Прочувствовал порядок необъятный.
Не объяснить словами - я постиг
Как целесообразен каждый миг.
И хоть не ведом смысл конечный бытия,
Но жизни смысл ясен для меня.
Мальчик: И все же все во тьме для Вас осталось.
Понять, зачем живешь - такая малость,
Когда не знаешь оправдания всему.
Умрешь - и все это к чему?
Оставишь след, но для чего он нужен?
Вопрос открыт, ответ не обнаружен.
Да и понятно, что ничтожное созданье
Объять огромное вообще не в состоянье.
Так муравью понятен только мир-
Клочок земли, где он всю жизнь прожил.
Но впрочем, мне пора. Счастливо оставаться.
И дай Вам бог хоть в чем-то разобраться.
Человек: Прощай, а впрочем, погоди, забыл сказать еще об этом,
Мы так с тобой беседой увлеклись…
Вот здесь в пыли лежат из золота монеты,
Не ты ли обронил их, присмотрись?
Мальчик: Монеты?- Нет случайности со мной
Не происходят, их не допускаю.
Стараюсь я ходить дорогою прямой
И собранность во всем достоинством считаю.
Человек: Но все равно возьми, ведь ты пойдешь один
Теперь по жизни, отчий дом отринув.
Хозяина их все одно мне видно не найти,
Тебе ж подспорьем будут там, в подземном мире.
Мальчик: Оставьте этот хлам, им нынче грош- цена,
Ведь изобилье правит нашим миром.
Забыт тяжелый труд, ушли те времена,
Когда был блеск златой всему мерилом.
Но, впрочем, если Вам так дороги они,
Так вот еще, они мешали в доме.
Высыпает из карманов монеты.
Я ухожу, поройтесь, здесь в пыли
Таких богатств найдете много у дороги.
Уходит.
Человек: Что стало с этим миром, даже ты-
Метал презренный нынче не в фаворе,
А люди равнодушны и пусты,
Хоть все подвластно их свободной воле.
Вновь на земле, теперь в сердцах людей
Настал период новый ледниковый.
Их души как безмолвие заснеженных полей,
Желания- медведи, спящие в берлогах.
К чему их замораживать?- Не нужно.
Они и так живые - глыбам льда подобны.
Пресыщены, бездушны, равнодушны,
Мрак пустоты в глазах холодный и бездонный.
Теперь представиться уже спокойно можно,
Не вспоминая вовсе то, что ты поэт,
Поскольку вызвать удивление несложно,
Назвав простое имя: «Человек».
Куда идти, где отыскать ключи
От подземелья, что арестовало их желанья?
Чем им помочь, как их спасти,
Как разбудить их спящее сознанье?
А если промолчать, а если все стерпеть,
Как самому прожить среди бездушных кукол?
Смеяться глупым шуткам, пить и есть,
И стать, в конце концов, живым ходячим трупом?
Страшно, страшно!
Мимо проходят две девушки и мужчина - близнецы тех, что были в первой сцене. Свет гаснет, слышен шум ночного города.
Эпилог.
То же, что и в прологе, только истуканы уже живые. Человек спросонья.
Человек: Какой ужасный сон!
Но было ль пробужденье?-
Мне кажется, что те же лица предо мной:
Глаза пусты, все мышцы без движенья
И губы сжаты тонкой полосой.
Какой ужасный сон!
Но этот мир не спит ли,
Не засыпает под бессмысленный галдеж?
Когда умолкнут все на свете скрипки,
В отбойном молотке ли музыку найдешь?
Какой ужасный сон!
Но разве утром рано
Торговцы книгами не суетят толпу:
Здесь порно есть, есть боевик, есть мелодрама
И комиксы - купите пустоту.
Какой ужасный сон!
Но все ж, не наяву ли
Мрачнейшая эпоха схоронила
Наследие прекрасное эллинов,
И все что не угодно жгла и била?
Какой ужасный сон!
Но испокон веков
Средневековье терпит пораженье.
И, сбросив прах неправедных богов,
Идет во блеске к нам Эпоха Возрожденья!
Ну а пока в сгущающемся мраке
Нам ясно, словно днем свое предназначенье:
Хранить прекрасное, подобно той собаке,
Что верно ждет хозяев пробужденье.
Конец.
|
|