Написав на конверте в углу
Сто пятнадцать - четыреста восемь,
Отправляю в конвертную мглу
Письмецо без дурацких вопросов
О здоровье, о том, как дела,
Не встречал ли родных да знакомых.
И брожу от угла до угла
В пустоте обезумевших комнат.
Взгляд бросаю на книгу: Что там?
"Эллинизм", "виноградное мясо".
Все равно мне не мил Мандельштам, -
Как понять ты его не пытайся.
Свет сдирает с деревьев, с антенн,
С окон ночи мохнатая лапа.
И заметней неровности стен,
Если светит настольная лампа.
И букашки упрямо летят
К свету, сами не зная зачем.
Так вот люди все время хотят
То, что им и не нужно совсем.
Мчатся лапкой коснуться стекла
Разогретого нитью накала.
Может, раньше нужда и была,
А теперь, может быть, и пропала.
А они и не знают о том,
Все летят и сгорают, сгорают.
Опустившись на свет как на трон,
Головёнками гордо мотают.
По всем правилам физики, чай
Стынет в чайнике с розовой розой
На боку. И так трудно начать
Выяснение личных вопросов.
Сохнет в миске нарезанный хлеб.
Мысли топотом будней измяты.
И часы тараторят взахлёб
Так же, как Мандельштам, непонятно.
Вот и всё. Стрелки гулких часов
К жизни новые сутки выносят.
И луна в бороде облаков
Дарит городу робкую проседь.
|
|