Я шел по одной из центральных улиц Ростова-на-Дону. Сплошная стена домов - разномастные, как книжная полка букиниста.
Дом современный, высокий, квадратно-серый. Задвинут вглубь, как клавиша “Пуск” на старенькой “Ноте-301”. Под бетонным козырьком - неброская вывеска: “...банк”.
А дальше - картина странная, зрелище неуместное: вся площадка перед банком усыпана, как павшим осенним листом, самолетиками из старых тетрадок...
БУМАЖНЫЕ КРЫЛЬЯ
Клавдия Васильевна Непышева пробила себе грудью нелегкий путь от простой операционистки в захолустной сберкассе до заведующей отделением “Сбербанка” по Ворошиловскому району. Не остановившись на достигнутом, перебралась в Ростовский филиал могучей финансовой империи “Доходный дом”. Начальником Кредитного отдела.
Когда ее принимали на работу, в разговоре с управляющим проскользнул намек на некие “особые требования” к начальникам подразделений. Клавдия Васильевна посчитала это излишним, мол, не девочка, понимаю. Но прошел уже без малого месяц, а все оставалось строго в рамках служебных взаимоотношений. Разве что прилетело несколько многообещающих импульсов от Петра Викторовича, начальника Расчетно-кассового отдела, импозантного мужчины “в расцвете лет”.
Резко затрещал внутренний телефон.
- Слушаю, - протянула глубоким грудным голосом Клавдия Васильевна. В ухо ей громко зачирикала Олечка - секретутка управляющего.
- Клавдия Васильевна, срочно зайдите к Геннадию Игоревичу.
В старательно закудрявленной голове Клавдии Васильевны бешено завертелся процесс поиска информации: где я могла напортачить? Разве что, “Интер-Р”?
Фирма “Интер-Р” взяла в “Доходном доме” кредит на закупку трех вагонов мягкой мебели. Еще до прихода Клавдии Васильевны. В счет процентов по кредиту они задвинули “Доходному дому” два комплекта этой же самой мебели. С наценкой минимум 200%. Собственно, договаривались они с бухгалтерией, Клавдия Васильевна только завизировала, не просто по доброте душевной, конечно, но, в общем-то, так, мелочи. Больше Клавдия Васильевна пока ничего сделать не успела.
В лифте ехала вместе с Петром Викторовичем. По пути. На восьмой, директорский, этаж. Клавдия Васильевна была разочарована - всегда сияющий уверенностью мужчина выглядел, как школьник перед уколом, только что коленки не тряслись.
В приемной столпились начальники отделов: Григорий Альбертович - потеющий толстяк в камуфляже, служба охраны; Галочка Ковальчек - из валютного; и все остальные. Евгения Степановна - главбух, эта пожилая сухопарая особа напоминала Клавдии Васильевне китайский бамбуковый веник - цветом своего парчового платья, общим силуэтом - прямая, как швабра, широкая в подоле, обтянутая в середине, высокий ком бледно-желтых волос на голове. Все были напряжены, как-то неприятно взвинчены. Только Коля Середкин (Николай Романович) - главный компьютерщик, подперев стену, взирал с легкой усмешкой поверх голов.
- Ну что там, все в сборе? - рявкнуло по селектору.
- Да, Геннадий Игоревич.
Клавдия Васильевна пребывала в тягостном недоумении. Шутка? Розыгрыш? Но никто и не думал смеяться.
Войдя в кабинет управляющего, рассосались вдоль стены, образовав почти ровную шеренгу. Клавдия Васильевна даже улыбнулась - осталось только разобраться по росту и вытянуть руки по швам. И с ужасом заметила, что некоторые мужчины так и сделали.
Управляющий, худощавый редковолосый мужчина неопределенного возраста, даже элегантный костюм не мог добавить привлекательности, выбрался из-за стола, распахнул настежь высокое окно, вместе с холодным утренним воздухом в комнату хлынул шум проспекта. Щелчок селектора:
- Олечка, принесите материал.
Презрительно покачивая бедрами, вплыла Олечка, церемонно подала управляющему красную папку.
- Останьтесь, Олечка.
Медленно распахнув, управляющий торжественно извлек из папки: потрепанную исписанную школьную тетрадку? И произнес речь.
- Итак, господа. Какое качество - наиболее важное в профессии финансиста, коими вы все, в разной степени, являетесь? Отвечу вам: точность и аккуратность. Подумайте только! Что такое - одна сотая доля процента? Но мы оперируем сотнями миллионов! И тут уже даже доля процента - “это же бешеные деньги получается”, как говорил классик советской эстрадной сатиры и юмора.
Точность и аккуратность! Вы можете не обладать достаточным опытом или талантом, но, работая точно и аккуратно, вы, как минимум, не сможете причинить ущерба.
Мы сейчас проверим, в какой мере вы обладаете этими важнейшими, не побоюсь даже сказать, определяющими ваше место в нашем нелегком деле, качествами.
Управляющий вырвал из тетрадки первую страницу - бисер синих письмен, огромная красная загогулина.
- Очень простая конструкция - обычный бумажный самолетик. Но простота эта - обманчива. Изготовление самолетика с хорошими летными характеристиками требует исключительной точности и аккуратности.
Каждый из вас, господа, изготовит по одному экземпляру. Я испытаю их, - управляющий сделал пригласительный жест в сторону окна. Управляющий, чувствовалось, доставлял себе огромное удовольствие.
- Чья модель покажет лучшие результаты, кто продемонстрирует большую точность и аккуратность, тот и достоин более высокого вознаграждения за труд на благо фирмы. Проще говоря, ваше жалование будет определяться в пропорции к моему, как дальность полета вашей модели к моей.
Это было совершенно дико, но, судя по всему, происходило не первый и не второй раз. Серия четких движений, управляющий держит в руке бумажную птичку. Дунув в хвост, легким толчком посылает вперед. Самолетик плавно скользит в дальний конец кабинета.
Управляющий подходит к окну и, сокрушенно вздохнув, отправляет свое детище в полет. Следит вдаль, опершись широко руками о подоконник.
- Через улицу, за перекресток, почти у светофора.
- Теперь вы, господа. Евгения Степановна, прошу вас. Олечка, выделите Евгении Степановне листик.
Евгения Степановна переместилась к столу, приняла у Олечки лист, прострелив в ответ ее взглядом. Нависнув прямой спиной над столом, как портовый кран, Евгения Степановна старательно, прочерчивая каждый изгиб ногтям, изготовила самолетик.
- Ваши способности достойны всяческих похвал, Евгения Степановна.
- Меня просто поражает стабильность ваших результатов, Евгения Степановна.
- Галина Ивановна, теперь вы...
- Прошу вас, Григорий Альбертович...
- Клавдия Васильевна! Клавдия Васильевна, теперь вы.
Подходя к столу на от чего-то вдруг ставших ватными ногах, Клавдия Васильевна, наконец, начала верить в реальность происходящего. Листок брала - руки вспотели. Господи, как же это делается? Как же это давно было! Ага, вроде вот так. Нет, не совсем ровно. Расправила, снова согнула.
Медленно пошла на свое место у стены. Управляющий обогнал ее длинными торопливыми шагами, подскочил, почему-то, к Евгении Степановне, тыча ей в нос:
- Нет, вы только посмотрите на это безобразие! Вот, видите, на полтора миллиметра не сходится! Труп, это же труп, а не самолет!
Стремительно перебежал к окну, брезгливо толкнул самолетик, вывесился через подоконник, глядя вниз.
- Штопор, как я и предполагал. Ваше убогое изделие не долетело дальше тротуара, Клавдия Васильевна. После совещания пройдете в Отдел кадров, вы уволены!
Дальнейшее Клавдия Васильевна воспринимала, как сквозь толщу воды - глухо, мутно.
Последним оказался Коля Середкин. Но тут игра пошла по другому сценарию.
- Геннадий Игоревич, у меня есть некоторые соображения.
- Да, да, пожалуйста!
- Геннадий Игоревич, согласитесь, финансист должен мыслить прогрессивно, искать новые формы и методы работы.
- Да, конечно.
- Я предлагаю перейти к новой модели летательного аппарата.
Индекс напряженности в комнате подскочил на добрую сотню пунктов.
Тем временем Коля достал откуда-то из-за спины большой альбомный лист, исчерканный цветными каракулями, и сложил из него нечто стремительно-остроносое. Проскользнул к окну мимо управляющего, осмотрелся, зачем-то высунувшись из окна, и, удовлетворенно кивнув, запустил свое творение. Отошел от окна, уступая управляющему место.
- Смотрите, Геннадий Игоревич, в поток попал!
- Геннадий Игоревич, я думаю, раза в полтора дальше вашего получилось!
- Все свободны...
Стояли толпой перед лифтом, не глядя друг на друга. Коля радостно кипел:
- Я же вам сколько раз говорил - туфта все это! Что вы так трясетесь! Это же шоу! У него все заранее запланировано - кто что получит. Ну, вспомните, хоть раз было что-нибудь исключительное? Нет, все логично, все результаты объяснимы. Кто был молодец - тому леденец. А кто провинился - тому кукиш с маком.
Ну теперь-то вы мне поверите. Я нашел в одной книжке чертеж бумажного планера ПБК - “пролетит больше километра”! Я ему всю малину обломал. Или ему придется отваливать мне кучу бабок каждый месяц, или прикрыть эту лавочку...
Прошла неделя.
Слух охватил все здание быстрее, чем Коля поднялся на лифте из кассы к себе на четвертый этаж: - “Слышали?! Середкину начислили в полтора раза больше, чем самому шефу!”
Едва Коля успел зайти в кабинет, как зазвонил телефон:
- Николай э-э Романович, вы уже были в кассе?
- Да, Геннадий Игоревич.
- Тогда пройдите в Отдел кадров. Вы уволены...
- Ну, козел! Ну, урод! Ну, ты у меня так огребешься - мало не покажется. Ты меня надолго запомнишь!
Прошел месяц.
В обычный день совещания по зарплате начальников отделов не состоялось. В полдесятого к банку причалил черный “Порш”, охранники вытянулись в струнку до полного вылезания глаз из орбит, лифт взлетел на “директорский” этаж, после этаж был заблокирован. Отборнейший мат волнами выплескивался из кабинета управляющего, очередным валом из кабинета вынесло и самого Геннадия Игоревича с физиономией, болезненно-розовой, как на второй день в Сочи. Он ткнулся в дверь лифта, потом стремительно сбежал вниз по лестнице, отворачиваясь от встречных сотрудников.
Визитер из “Порша” задержался ровно на столько, чтоб назначить ВРИО управляющего Евгению Семеновну и укатил, прихватив с собой Олечку.
За три дня “безвластия” Коля был заочно удостоен несметного количества благодарственных слов. Потом прибыл новый управляющий - крепкий мужчина с бородой клином - то ли Дон Кихот, то ли барон Мюнхгаузен. Иван Савельевич поселил в своем “предбаннике” свою “Олечку”.
Новый управляющий оказался руководителем грамотным, колесо дела вертелось, не сбавляя оборотов.
В конце месяца все начальники отделов были призваны на совещание к новому управляющему. Иван Савельевич рокотал жизнерадостным басом, изредка похохатывая:
- Мой предшественник основал хорошую традицию, правда, он ошибся в расстановке приоритетов, за что и был, ха-ха, уволен.
Настоящий финансист должен обладать целым рядом качеств, ха-ха. Это и способность к стратегическому планированию (кивок в сторону старшего экономиста). Это и цепкая память (взгляд на начальника охраны). Это и умение разумно рисковать (новому начальнику Кредитного отдела). Это и “везучесть”, в конце концов.
- Танечка, принесите нам, ха-ха, материал.
Сейчас мы с вами, господа, и проверим ваши способности.
Итак, играем в “козла”. До двенадцати. Сорок одно - не катит. Вне очереди - только четыре козыря.
- Евгения Степановна, ха-ха, прошу вас, и Петр Викторович.
- Иван Савельевич! Я не умею играть в карты!
- Хорошо, Евгения Степановна. Но, как правильно заметил тут один ваш коллега, финансист должен искать новые формы работы. Присматривайтесь, Евгения Степановна, с вами мы сыграем в последнюю очередь...
|
|