Пьеро
Мое лицо печально и бледно,
Я – персонаж из черно-белого кино,
Паяц у злой судьбы в руках;
Я знаю боль, я знаю страх,
Но я не знаю, как мне быть;
Порой мне хочется убить
Кого-нибудь из сволочей,
Гремящих связками ключей, -
Я заперт ими в сундуке,
А на безжалостной руке
Распят перчаткой новый шут,
Он тоже скоро будет тут…
Я был художник и поэт,
Но нафталин унылых лет
Вытравливает мой талант;
Я был бы несказанно рад,
Когда б пришла хоть пара строк,
Но вместо них приходит срок
Держать ответ…
* * *
Невыносимо жить с поэтом
И меланхоликом при этом,
Он не приносит денег в дом,
А только говорит о том,
Как, право, было бы чудесно
Богатым стать и стать известным,
Но не способен сделать шаг
И оторваться от бумаг,
Чтоб превратить мечту в реальность…
Беспомощная гениальность –
Порою он бывает мил,
Пока его не захватил
Всецело демон рифмоплетства,
В то время он имеет сходство
С шизофреническим больным,
А, может, и бывает им.
Отдавшись всей душой перу,
Всю ночь он пишет; поутру
Он падает без сил под стол…
Он нищ, он тощ, гол как сокол,
Но все ж, как птица, легок он;
Он верит: жизнь – всего лишь сон,
Который снится мотыльку,
А стих его сродни цветку –
Красив и тем уже хорош…
Поэт!.. Ну что с него возьмешь…
* * *
Зимой мои замерзли реки,
Зимой мои замерзли руки,
И ветра воющего звуки
Дремотой сковывают веки.
Зимой мои замерзли стены,
Зимой мои замерзли окна,
И света тонкие волокна
Истаивают постепенно.
Зимой мое замерзло тело,
Зимой мое замерзло сердце,
Мы бы могли вдвоем согреться,
Могли... но ты не захотела.
* * *
Дедал
Вены - как реки, но им некуда течь.
Крыльям на плечи уже не налечь.
Я уже никогда не взлечу.
Не хочу.
* * *
Я теряю слова,
И стихи рассыпаются, словно песочные замки.
Я так устал, пытаясь выйти за рамки.
Я старался быть лучше, чем я быть могу,
Но не знал, что мне нужно на том берегу,
А теченье сносило меня на пороги…
Я не молился, не думал о Боге,
Мне хотелось доплыть... И вот я доплыл,
Но здесь даже хуже, чем там, где я был.
Я - один, и ручьем из разорванной вены
Время течет незаметно-смертельно.
Мое ожидание - медленный яд -
Убивает меня,
Убивает меня.
* * *
Поздняя осень.
Холодно. Я брожу с красным носом,
Тереблю руками замерзшие уши.
Слушай,
Как же так получилось:
Лето прошло, и ничего не случилось?
И не случится.
Ожидание длится и длится -
Декабрь уже рядом.
Надо
было запомнить побольше солнечных дней,
Скоро станет еще холодней.
* * *
Вот и зима. Бездомные мерзнут собаки.
И, как собаки, мерзнут к лету привыкшие люди;
Знали же, знали, что так и будет,
Но не ждали такой внезапной атаки.
Под тонкими шкурками теплые души
Корчатся в пальцах холодного ветра;
Ртуть опустилась на три миллиметра,
И за ночь в лед обратились вчерашние лужи.
От зимы никому не удастся сбежать,
Чтоб убедиться, достаточно выйти за дверь, -
Как прекрасный, но насмерть подстреленный зверь,
Снег пришел,
и упал,
и остался лежать.
* * *
Я храню твои письма,
все твои письма,
они уже желтые,
как осенние листья,
и так же печальны...
Я чувствую отчаяние,
когда я их вижу,
но я их не выброшу,
я их не выброшу.
Горькая память,
сладкая боль...
Быть может, мне не хватает воли?
Но волен я
или не волен -
это не играет роли.
И не имеет никакого значения,
что я у тебя не просил прощения,
что ты у меня не просила прощения...
Мы простили друг друга,
мы простились.
Что разбилось, то разбилось -
этого не сложить.
Надо жить,
надо просто жить -
дальше,
дольше.
Наверное, мы не увидимся больше,
и, наверное, так и надо.
Так нам и надо.
Мы так хотели,
так что ж мы не рады?
Почему до сих пор я храню твои письма?
Эти проклятые желтые листья?
Почему я не сжег их?
Почему не порвал их?
Знаешь, ведь я никогда не читал их.
Я не могу,
не хочу,
я не буду.
Но я тебя никогда не забуду.
И пусть я тебя никогда не увижу,
и письма твои порой ненавижу;
пусть это нас не сделает ближе -
но я их не выброшу,
я их не выброшу.
Письма твои...
* * *
Ночью все кошки серы,
Ночью все люди слепы,
Мы не можем друг друга узнать в темноте.
Ночью все стены тоньше,
Ночью все звуки звонче,
Мы боимся друг друга позвать в темноте.
Ночью все крыши ниже,
Ночью все страхи ближе,
Мы боимся друг друга искать в темноте.
Ночью все понятия лживы,
Ночью все мертвецы живы,
Мы боимся, что ночью все мы не те.
|
|