* * *
За кадром рассмеяться? Без проблем!
Я смех беспечный пригоршнями ем:
Смеюсь на зло и на здоровье всем -
Во мне давно признали клоунессу.
Но в угол ночью простыня забита,
Опять идет беззвучная коррида -
Подушку мочит спелая обида
И темнота по ней справляет мессу.
От смеха до бессмертия лишь шаг.
Других ли загадать доступных благ,
Когда тепло и беззащитно так
Смеется черноокая блудница?
Иди. Не поворачивайся. Вслед
Тебе отправлю горсть цветных монет,
Чтоб откупиться мог. А может, нет?
Тебе решать - молиться ли, напиться...
Я сильная и все переживу.
Послышалось, тебя я не зову.
И не люблю - во сне ли, наяву,
Как никого, пожалуй, не любила.
Я рассмеюсь. Продамся. Без следа -
Не слезы льются - спелая вода,
И вся касыда, впрочем, ерунда -
Я Клоунесса, Музу же - на мыло.
* * *
Смешно, о, Боже! Как в пятнадцать лет
Готова плакать и мечтать о встрече...
Ты свел с ума мой ласковый брюнет
В тот так внезапно наступивший вечер:
Шептали губы нежные слова,
Морской прибой им вдохновенно вторил...
От страсти закружилась голова,
Я растворилась меж тобой и морем...
И спутать ласку волн и ласку губ
Твоих мне было так легко и трудно.
Как медленно мы шли с тобой ко дну...
Как сладко, нежно, страстно, беспробудно...
Возьми, мой дерзкий! Отдаюсь душой!
Увы, нас разлучат лучи рассвета.
И пусть мне никогда не быть с тобой,
Но навсегда запомню это лето.
* * *
От любви до страха меньше шага,
От любви до страха не ходи.
Он неряха - месяц-забияка -
Хмель сирени майской на груди.
Лунный серп - ехидная задира,
За ночь разорвал мне вклочья тюль.
В мае сотворю себе кумира:
Пьян июнем, томен как июль...
Я от мая маятником маюсь,
От весенних запахов хмельна -
Я в твоих объятьях раствораюсь -
Просыпаюсь - рядом спит Луна.
От любви до страха - я не в силах -
Меньше шага трудно не пройти.
я опять запуталась в кумирах
И стою на злом перепутьи...
Раствори меня в пустом бокале
И испей бредово-томных благ,
Чтобы звезды нам с небес мигали,
Чтоб до страха мне не сделать шаг.
* * *
В затылок дышит нелюбовь...
Мне непривычно
Когда не закипает кровь
До "неприлично",
Когда мне сбивчивость утех
Не рвет дыхания,
Когда трескуч и резок смех
И нет желания...
Когда не хочется дышать
Вторым дыханием,
Тебе не хочется мешать
Неприставанием,
Когда на мысли о "люблю"
Всплывает - "мама..."
Когда домой не тороплюсь,
Не жду упрямо
Твоих касаний. Когда сны
Не о тебе... И
Когда до следующей весны
Не две недели...
* * *
Меня не сожжешь ты до тла,
Тебе помешает метла
И ступа с крылами,
И сердце с мечтами,
И совесть, что странно мала...
Безумец играл на трубе
И спал голышом на траве...
Еще он был синим,
И пах керосином,
И жил он в моей голове.
Один молодой виртуоз
Поймал свое счастье за нос.
И думал фривольно,
Что счастью не больно,
Но счастье, чихнув, сорвалось...
* * *
Сквозь форточку дождем весна мне в душу плюнула…
Я не устала от тебя. Я передумала…
Весна мне пятки холодит и пахнет свежестью.
И я – не плачу, не смеюсь – борюсь с невежеством.
Ты мне не муж и не жених, любимый вроде бы…
И друг по другу холодны не по погоде мы…
И что с того – весна ли, жизнь? Одна инстанция –
Психушка плачет по таким, как мы. Засранцы мы.
Друг другу нервы, как дантист обломки дергаем,
Пестрят фантазии роддомами и моргами,
И я давно уже сквозь форточку хихикаю –
Полны карманы фантиками с фигами…
С тобою, хочешь, поделюсь? Хоть и уродина?
Не передумала я… Так… Устала, вроде бы…
* * *
Темнеет за окном. Сквозь ночь идет
Не август ли особой августейшей?
Идет так чинно - выпятив живот,
С Луной вертлявой - неразлучной гейшей.
Сквозь окна видит женщин у зеркал
И им смеется толстыми губами,
Швыряя в стекла дождевой бокал
И брызги вытирая рукавами.
Заигрывая шлепает Луну
По круглому, бледнеющему лону
И подлетает к моему окну,
Врываясь внутрь невообразимым стоном.
Захлопнув раму, валит на постель
И начинает изменяться в лицах -
В упор стреляет шквалом новостей
Ночей июньских заказной убийца.
Смеется моим слезам на щеках:
"Что может быть короче белоночья?
Оно ушло! А я стою в дверях,
Впусти меня!" - и раздирает вклочья...
Я, умирая, выхожу из сна...
Вне рифмы... Мне простят такую малость?
Здесь осенью сменяется весна...
Что август - это ты - мне показалось.
* * *
Ты знаешь, здесь все так же, как у нас...
В ночи усталой так же день угас
И звезды шепчут отголоски фраз...
И так же сердце ноет и тоскует.
Цикады? Их заменит шум машин.
Объятья волн? Занудным и большим.
И солнца свет стал злобным и чужим,
О, Боже! Как к тебе назад хочу я!
Я ковыряю ракушки в песке,
Зеваю волнам в такт в немой тоске -
Мне с пирса в воду - в море по доске,
И мокрой ватой плавают медузы...
И подгребая левой, на спине,
Я опускаюсь в море на волне,
Мигая однокашнице-Луне
Жую бесцельно дыни и арбузы.
А сплюнув с пирса в изумрудный плен
Я Афродите добавляю пен,
Чтоб стан ее был строен и нетлен...
Ты знаешь, что в "Плейбое" есть сочнее.
Ты знаешь, здесь все так же, только вот
Твоих объятий мне не достает...
Хочу назад. В застой сырых болот.
К тебе. Без всяких слов и предпочтений.
* * *
Стеклянной балериной овладел
Смешной и беззаботный лгун Петрушка.
Души прозрачность ниточкой продел
В покорных жестов игляное ушко.
Он днем смешил народ, лукавил люд
И упивался значимостью взгляда.
По ярмаркам шептали там и тут:
"Петрушка выступает? Вот отрада!"
А вечером усталый Кукловод
Снимал его с руки и клал на отдых.
Тот - к балерине. Иль наоборот -
Она к нему. Полна предчувствий модных
Коснется лба любимого: "Скажи,
Мой милый, чем ты опечален?"
А сердце жгут тугие миражи:
Не первороден, не первоначален
Тот грех, которым девушка полна
Была в предчувствии свиданий.
Любила: Колобродила: Ждала:
И робко утиралась с подаяний:
Он приходил и шумно поглощал
Прозрачную и искреннюю душу.
Петрушка ничего не обещал.
Он так привык. Он был любим и нужен.
А после, ночью, он послушно спал -
Не в ящике с игрушками, в объятьях
Стеклянной. Ее локон собирал
Значения неведомых проклятий,
Которые во сне произносил
Любимый и заносчивый Петрушка.
Он был любим. Он был чертовски мил.
Он целовал то в плечико, то в ушко:
Но Кукловод состарился и сдох...
|
|