Ветер солнечными лучами рисовал на траве чей-то недосмотренный сон, сплетая их в изменчивые узоры, что мягко ложились на расцвеченную лесными травами и редкими мелкими цветами землю. Волшебство было повсюду – волшебство ушедших дней иных пространств и времен. Оно лилось по лесу в изящных сплетениях ветвей, во вьющейся по мудрым дубам омеле, в легкой шуршащей мелодии листвы и ласковых прикосновениях травинок и лепестков к коже…
Кровь леса текла в стволах, наполняя деревья странной, неведомой силой, разливаясь по ним песней жизни, тихой и громкой, ласковой и дикой, нежной и необузданной песней, что не знала повторов и ошибок, что разлеталась, все ускоряя течение свое. Эта кровь текла в каждом листке, травинке, в каждой капле торжествующего лесного ручья, бегущего меж мощных корней пела она. И в молчаливом спокойствии песни этой лес пустил путника, открыв ему лесную тропинку, окутанную лесными чарами и приветливой прохладой.
Он, поклонившись расступившейся чаще, пошел по ней прямо и уверенно, но в каждом шаге была усталость – тяжесть пережитых дней, пройденных дорог и потерь ушедших друзей. Тяжесть одиночества.
Все отчетливее проступала усталость в его глазах, в его горящих чем-то больным глазах. Мудрые дубы, склонившись над путником, шелестели над лесом древние сказания о прошедших по их корням путниках и постепенно слагали еще одну легенду – о человеке, кем был выбран Путь, ставшие вечным и единственным его уделом, его горем и радостью. У него существовал единственный выбор – выбор лежащих перед ним дорог, но свернуть с одной из них, остаться в ночи у живого пламени согревающего душу костра – нет. Найдя свой очаг и оставшись перед ним, он рано или поздно сошел бы с ума, он рано или поздно оправился бы на восходе искать свою вечную, бегущую сквозь времена и судьбы дорожку, ведущую его вперед все дальше и дальше, ведущую его вперед к его судьбе.
А у очага, через многие восходы и закаты вечного Солнца, остался бы кто-то, чьи глаза неотрывно смотрели в сторону, куда когда-то шагнул он в утренний туман чтобы уже не вернуться. Смотрели бы сквозь ночь и холод, сквозь дождь и ветер, сквозь слезы и бесконечные тревоги. А потом пришло бы забвение… Никто не согласиться ждать всю жизнь.
Дом стал бы клеткой, а душа его не могла знать счастья в клетке. Он с детсва своего понял, что Домом своим может назвать лишь дорогу, лишь ее будет воспеватьв своих балладах и легендах, лишь ей одной наигрывать на лютне странные песни о Любви и Смерти, о Жизни и Счастье, о Боли и Судьбе. Лишь о ней будет рассказывать чудесные сказки долгими зимнеми вечерами в городских кабаках, когда за окном суровая метель и тьма, а в очаге горит огонь, оживляющий мечты и грезы. А на утро, исчезнув навсегда, оставит в памяти слышавших лишь пару чудесных образов, что те сохранят на всю жизнь, забыв имя и лицо сказителя…
Но здесь, в этом лесу он мог бы остаться, хотя и знал, что уйдет, что ноги сами понесут и вперед по хороводу лесных троп прочь от покоя, подаренного волшебством. Лишь несколько минут позволит он себе испытать давно забытый душой покой, надо только сойти с тропинки, указанной лесом и прилечь в корнях огромного старого дерева, что ветвями своими накроет путника, убережет тенью своей от слепящего полуденного солнца, что подарит сон.
А сон его будет о Той, что согласится разделить с ним дорогу, что Путь пройдет с ним с вместе до конца, оставит свой дом навсегда и обретет его в могучих лесах, полях, в Дороге, ведущей в небо.Если она согласится связать себя любовью с тем, чье сердце – ветер, а душу – не более, чем танец солнечных бликов на лесной траве. За годы странствий он не встретил Ее, но как часто являлся к нему Ее образ во снах, заставляя идти дальше, и искать, искать, искать…Но времени все меньше. Дорога уводит все дальше, а времени почти не осталось…
Ветер все играет с лучами, согревая глаза путника. Как похоже на сложенную им когда-то сказку.. Как хочется остаться в ней, быть убаюканным рассказанными птицами легендами и спетыми ветром песнями…
И вернуться с Ней в сказку…
И остаться.
Навсегда.
Солнце взошло снова, вернув все на свои места. Сказка кончилась, он ушел в утренний туман, искать свою судьбу. Чтобы, быть может, однажды вернуться…
|
|