Свой 40-й день рождения Сона встретила спокойно. Муж, дети, квартира - всё у неё было. Конечно, 15 лет замужества не были безоблачными - была и нужда, когда она ходила по соседям и пыталась что-то продать, болезни, смерть родителей. Но есть такие женщины, которые всё могут и всё успевают, и которые под гнётом жизни превращаются в драгоценный алмаз.
Её большие глаза, за сходство которых с глазами Одри Хёпборн, её называли «наша Одри», не потеряли ни своего блеска, ни мягкости. Может быть, приобрели чуть грустную глубину. Она тщательно следила за своим весом и была по-девичьи стройна. Правда, как-то так получилось, карьеры она не сделала. Заботы о двух детях, семейный быт, не терпящий конкуренции, полностью лежали на её хрупких плечах. Формально Сона работала на кафедре в университете на пол-ставки, но, конечно, это было совсем не то, чего она могла бы достичь, скажем так, при благоприятном стечении обстоятельств.
Зато сложилась карьера у мужа Азата. Был момент, когда он сломался, хотел всё бросить, пойти шоферить и кормить семью. Тогда она распродала все свои драгоценности, и какое-то время шила и вязала на заказ. Но сейчас всё было позади.
Женская интуиция, однако, не давала ей полностью радоваться жизни. Было что-то в Азате, внушающее тревогу, то, что на первый взгляд выглядело, как обычно. Что поздно приходит домой - он всегда поздно приходил домой; молчит часами и приходит в ярость, когда начинаешь разговаривать с ним сама - он всегда был грубым, ничего не поделаешь - особенность кавказского воспитания мальчиков. Со всем этим она если и не мирилась, то молча терпела, потому что была уверена - Азат её любит и верен ей. У неё не было никаких сомнений в этом, когда он приходил к ней ночью, разбитый от усталости, и нежно, совсем как мальчик целовал ей руки и говорил - « Я тебя очень-очень люблю, Сона», - и засыпал, уткнувшись лицом ей в шею.
Теперь он всё чаще и чаще засыпал в гостиной перед телевизором. Начал вообще не приходить домой ночевать. Сначала из-за проблем на работе, потом, когда проблем не стало - по причине загородных пикников в мужской компании, участились командировки. Она очень хотела верить, что за этим не стоит что-то разрушительное, но он перестал говорить, что любит.
Она молчала и ждала - месяц, другой, третий. От постоянной грызущей её изнутри тревоги, с которой она не могла ни с кем поделиться, она сбросила ещё пару кг. Надо было что-то делать.
Она как раз думала над этим, ожидая детей в холле курсов английского языка, когда заметила направленный на неё пристальный и полный запредельной тоски взгляд одной из родительниц. Между этой женщиной и Соной образовалось нечто, похожее на соревнование. Сона заметила, что стоит ей надеть что-то новое, как та появлялась в аналогичной вещи плюс что-либо из акссессуаров и драгоценностей. По материальной части Сона проигрывала - женщина одевалась очень дорого, но никакая одежда не могла скрыть дефекты фигуры, тем более при патологической - как казалось недоумевающей Соне - любви той к брюкам. Сегодня Сона была в короткой юбке и сидела, закинув нога на ногу, давно привыкшая к восхищённым и завистливым взглядам, но этот взгляд её удивил - женщина признавала своё поражение в этом молчаливом споре. И бросив на неё внимательный взгляд, Сона поняла - почему. Сегодня эта женщина одела длинную юбку, край которой немного задрался от неосторожного движения, и Сона увидела изуродованные страшнейшим варикозом ноги.
Её охватил ужас - они были наверняка ровесницами, и вот потихоньку та сходит с дистанции, как сходили с дистанции другие знакомые ровесницы Соны - у одной подруги вырезали грудь, у другой камни в почках, у третьей - миома, а её соседка Эмма умерла от рака в 38, оставив сиротами 3 дочерей. А сколько ей, Соне - отведено? Пусть это от неё не зависит, но от неё зависит использовать свои уже дни и минуты пока ещё молодости для любви. Это - преступление перед собой, лишать себя последних лучей, последнего жара Звезды по имени Любовь.
Глубокой ночью, когда Азат, наконец, заявился домой и расслаблялся, смотря телевизор, она встала с постели, надела новый атласный коротенький халатик и вышла к нему.
- Сона, - даже не взглянув на неё, раздражённо сказал он, - почему ты не спишь?
- Я требую выполнения супружеского долга,- тихо, твёрдо, без тени кокетства сказала Сона.
- Что?!
- Что слышал.
Азат опустил глаза и тяжело вздохнул.
- Нам нужно поговорить, Сона.
У Соны засосало под ложечкой.
- Сона, я больше не могу с тобой спать, - выдавил, наконец, из себя Азат.
- Ты - болен, любимый, - спросила Сона со всей беспредельной нежностью и состраданием, на которое способно человеческое сердце, - я тебе помогу, я всё сделаю...
- Какое великодушие, жертвенность... Ты ведь всегда шла на жертвы ради меня.
Сону поразила злость, с которой он говорил.
- А ты любила меня?
- Конечно, как ты можешь так говорить,- Соне перестало хватать воздуха.
- Ты - прекрасная жена. Красивая, верная, чистая, здоровая, прекрасная хозяйка, прекрасная мать - безупречна, одним словом. - Он прокричал последние слова и грязно выругался. - Совершенство, ну что тут добавить! Но только ты меня, меня, ты не любила! Ты любила своего мужа, и кто бы не оказался на моём месте - ты была бы точно такая же! Ты бы выполняла бы свой долг жены, матери точно так же!
Сона поняла только одно - она вызывает отвращение.
- Сона, я не хочу развода. И не потому, что ты - мать моих детей, и что я многим тебе обязан. Ты мне очень дорога. Я хочу приходить с работы в этот дом и видеть тебя и детей, и знать, что всё - в порядке.
Только услышав слово «развод», Сона поняла, как далеко всё зашло. Это был не результат стресса, сброс отрицательной энергии, а значит явление хоть и неприятное, но временное - как она по-началу подумала. Её убрали с дистанции, её больше не хотели. Нашлась, видимо, та, которая любит его как уникума, одного-единственного и неповторимого, и которой наплевать - муж он ей или другой. Интересно только, почему никакой бескорыстной не нашлось 10 лет назад, когда он был намного моложе, красивее и беднее - штопать его носки?
Сона подавила в себе желание ответить ему. Бесполезно было опровергать его абсурдные и глупые слова. Единственное, что ей оставалось - это собрав остатки воли и достоинства, уйти.
Сона прошла на кухню, выпила успокаивающее - без этого заснуть не удавалось уже пару лет и приказала себе не плакать, - она пока ещё молода и красива для этого. И у неё есть шанс начать всё с начала.
Внешне всё оставалось по-прежнему. Там, на Западе или в Америке женщина, конечно, подала бы на развод на её месте. А может быть и не подала. Слишком сурова жизнь для одинокой женщины, слишком большая ответственность за детей, находящихся в самом сложном переходном возрасте. Как это не неприятно, но любящей матери приходится жертвовать и самолюбием, и женским счастьем ради детей.
Но Сона сделала выводы из полученного урока. Теперь она работала на полной ставке, потихоньку взялась за преподавательскую деятельность. С удовольствием сама начала выезжать с коллективом на пикники, даже не ставя Азата в известность. Она тщательно старалась не выдать перемену в их супружеских отношениях неосторожным словом, намёком, даже вздохом. Ну а насчёт последних мгновений любви - были ведь женщины, хранящие верность своим умершим возлюбленным. А, возможно, она встретит ещё и свою настоящую любовь, кто знает - только не надо спешить и людей смешить.
С Азатом она практически не разговаривала. Для неё он перестал существовать как мужчина, не было ни явного, ни тайного желания вернуть его. И она была готова оформить официально развод по первому его требованию. Но он молчал, стал больше проводить времени дома и был очень внимателен к детям. По просьбе старшего сына он отправил их в конный лагерь в живописнейшем уголке страны. Точнее это был дорогой пятизвёздочный отель со всеми его атрибутами и уроками верховой езды на великолепных породистых лошадях. С ними поехала и мать Азата. Сона очень хорошо относилась к свекрови, - интеллегентной, тактичной и мудрой женщине и старалась избегать всё более тревожного вопроса в её всё ещё прекрасных чёрных глазах.
Однажды в размеренный и комфортный ритм отеля ворвался дерзкий молодёжный дух. Стройные, улыбающиеся, свободные и не битые жизнью студенты и аспиранты как будто повернули к Соне ту грань жизни, за которой есть праздник и свет. Она не раздумывая присоединилась к организованному ими походу к дальней горной церквушке 7 века. Сын Соны слегка подвернул ногу и немного прихрамывал, а дочку она просто не захотела взять, сославшись на трудный маршрут. Ей захотелось несколько часов подышать свободой.
Когда группа, возвращаясь, сделала небольшой привал, Сона специально отошла в тень большого дерева далеко от всех, чтобы не слышать ничьих голосов, смеха. Чтобы была только земля, воздух и она. Вдруг она почувствовала, что рядом с ней кто-то есть. Она открыла глаза и увидела Артура. Ему было не больше 24 -25 и он был очень хорош собой. Артур молча смотрел на неё, в его взгляде был маленький огонёк и от неё, от Соны зависело превратить ли этот огонёк в пламя. Она без колебаний обвила его шею руками и обожгла поцелуем, каким целует только женщина, знающая, что осталось очень мало и не тратящая драгоценного времени на кокетство и пустой флирт.
- Не здесь, - прошептала она.
- Конечно. Только скажи где и когда.
- Сегодня. Встретимся вечером в баре.
- Если раздумаешь и не придёшь - я пойму.
«Я приду, милый мальчик», - подумала про себя Сона, но вслух ничего не сказала.
Вернувшись, уже в коридоре номера она вдруг уловила напряжённое молчание, исходившее из комнаты. Она вошла и с её лица сразу же сошла улыбка, когда она увидела Азата.
- Азат приехал буквально через пять минут после твоего ухода и с утра ждёт тебя,- очень мило проговорила свекровь.
-Зачем? - с холодным удивлением спросила Сона.
У свекрови остановился взгляд. Но она быстро овладела собой и молча вышла из комнаты, позвав за собой детей:
- Дети, пойдёмте со мной, купим мороженное.
Азат всё это время внимательно смотрел на Сону.
- Ты действительно не можешь сдержать своё отвращение, когда видишь меня или просто хочешь это показать моей матери и детям?
- Что тебе нужно от меня? - довольно грубо перебила его Сона.
- Я хотел спросить, достаточно ли я даю тебе денег, и не нужно ли тебе ещё.
- Во-первых, половина того, что ты зарабатываешь, - это мои, понял, мои деньги. И я трачу мои собственные...
- Сона, мы - не дома. Не кричи, прошу тебя. Я совсем не то имел в виду, что ты подумала. Я ждал тебя, чтобы мы вместе поехали домой. Умерла Ано, завтра похороны.
Ано была близкой подругой Соны.
- Не может быть. Почему? - от шока у Соны исчез голос.
- Расскажу всё по дороге. У нас мало времени. До города около 3 часов езды.
Разбитая от усталости, Сона вошла в квартиру и сразу же подошла к телефону. Азат выхватил трубку из её рук.
- Не надо никуда звонить. Застрянешь у телефона на 2 часа. Лучше отдохни.
Сона показалась странной подобная забота, но день был слишком богат на события и она молча прошла в душ. Она расчёсывала волосы в спальне, когда туда вошёл Азат.
- Ты прекрасно выглядишь. А в этом халатике, и без косметики ты - как девочка. И ещё лучше.
Он протянул руку, но Сона резко дёрнулась.
- Уходи, Азат.
- Сона, я очень глупо поступил, когда сказал, что Ано умерла. Но, иначе я не смог бы тебя привезти домой.
Сона в изумлении уставилась на него и бросилась к телефону. Набрав телефон Ано и поговорив с нею, она в ярости набросилась на Азата:
- Грязный циник, это в последний раз ты мной манипулируешь! Ненавижу! Полгода назад я тебе надоела и ты бросил меня как старую ненужную вещь. Сейчас вдруг на тебя нашло и ты обманом приволок меня домой! Зачем?! Хочешь изнасиловать? Живую меня не получишь!
Азат стоял бледный и неуверенный, совершенно непохожий на себя. Он молча глотал обрушенный на него поток слов и проклятий и, когда Сона, устав, разразилась слезами, подошёл к ней и опустился рядом с ней на колени.
- Сона, я виноват перед тобой. Я готов сделать всё, что угодно, только чтоб ты меня простила и вернулась ко мне.
- Нет. Пока мне сорок, мне надо научиться жить без тебя. А если я тебе опять надоем года через два, или через два месяца. Я проявила малодушие, надо было нам развестись. Это сегодня я ещё как девушка, а завтра я буду просто старуха. И ты уйдёшь, даже не обернувшись. Но ведь и после 50 лет надо жить, лучше этому научиться сейчас.
- Сона, я тебя любил 15 лет и люблю сейчас, и буду любить такую, какой станешь и через пять лет, и через 10. Ты у меня в крови, в мозгу, в сердце, ты - моя половина, без тебя всё теряет свой смысл. Мне это казалось зависимостью, поэтому я так жестоко тебя обидел и ещё более жестоко наказал себя сам. Прости меня.
Сона молчала.
-Ты должна меня простить! Я не какой-нибудь хахаль с улицы, которому за малейшую провинность дают под зад. Я - отец твоих детей, в конце концов, я - твой первый мужчина.
Как ни странно, но именно последние слова тёплой капелькой упав на обледеневшее сердце Соны, начали его оттоплять.
- Сона, я сейчас уйду. Будет так, как ты решишь.
Азат убрал голову с её колен и, отойдя, оставил её вдруг без тепла. Соне сразу же стало холодно, у неё закружилась голова и показалось, что потолок падает на неё.
- Азат! - закричала она инстинктивно.
Он кинулся к ней из коридора и крепко обнял. Соприкосновение было таким жгучим и таким неузнаваемо новым, что Соне показалось, что её обнимает совершенно незнакомый мужчина. Она как-то сразу поверила, что нашла фундамент, на котором построит свою новую жизнь. Строили же наши предки христианские церкви на фундаменте старых языческих храмов.
|
|