Яснее слов
Вряд ли найдётся такой учёный или мудрец, который бы знал о любви больше, чем старый раскидистый розовый куст, что растёт в самом дальнем углу городского сада, у скамейки. По крайней мере, так считал он сам.
Каких только страстей ни перевидал он за свою жизнь, каких только признаний ни выслушал! Шли годы, на скамейку приходили всё новые и новые пары, а страсти были всё те же, да и слова мало чем отличались. Куст даже забаву себе придумал: предугадывать фразы и даже целые разговоры (а что ему ещё оставалось делать – поблизости ведь не было ни единой цветочной души, с которой можно было бы самому полюбезничать). Так, если пара была совсем ещё юной, можно было не сомневаться, что слова «любовь», «судьба» и «всегда» будут едва ли не единственными.
Пары постарше были куда более сдержанны и ещё менее интересны. Они говорили одними только загадками, ответы на которые не знали, кажется, ни они сами, ни даже многоопытный розовый куст. Ну, никак им не удавалось говорить просто о простых вещах! «Не будет ли так любезна достопочтеннейшая госпожа ответить мне, не сочла ли бы она за дерзость, осмелься я просить у неё позволения предложить ей посетить со мною завтра театр...?» И весь этот словесный хлам вместо простого: «Сударыня, а пойдёмте-ка завтра в театр!» Над такими парами куст особенно любил подшучивать: он шипами покалывал им лопатки, заставляя придвинутся поближе друг к другу. Тогда бледные щёки барышни наливались здоровым румянцем, а кавалер принимался долго и путано извиняться.
Впрочем, потешнее всего были более зрелые и умудрённые многократными опытами пары. «Богиня! Я без ума от Вас! Бывает ли такое? Я в Вас нашёл свою мечту! О, нет, я просто не верю своему счастью!» «Богиня» в такой ситуации совсем терялась, закатывала глаза, запястьем прикасалась ко лбу (будто проверяя температуру) и восклицала: «Ах! Я так тронута. Всё это так волнительно! Я этого, кажется, не вынесу...» Тут она падала в обморок к нему на колени и говорила: «Я так расчувствовалась, что просто задыхаюсь. Машите же сильнее веером! Ах, нет – лучше подуйте на меня. Вот послушайте: моё бедное сердце сейчас выпрыгнет от волнения!» И она прикладывала его руку к своей левой груди.
Те же пары, что были совсем уж немолоды, каждый разговор начинали с фразы: «А помнишь...» – «Нет, а ты помнишь...?» Затем следовало: «Да, не то уже время...» И дальше оба опускали плечи и долго-долго молча глядели перед собой.
Как то раз у куста остановилась очередная пара. И куст уже приготовился сказать за кавалера: «Смотрите, дорогая, какая чудная лавочка! Не присесть ли нам здесь...», но не тут-то было. Разговор пошёл совсем по другому.
- У меня отличная новость, дорогая! Меня повышают по службе... Но придётся переехать в столицу... – сказал молодой человек, а сам подумал: «Как бы ей предложить ехать со мной? Согласится ли она оставить ради меня родной дом, любимый город?»
- Я рада за тебя. Ты это заслужил. Конечно, нужно ехать, – говорила девушка и думала: «Он молод и умён, и у него всё впереди. Его ждёт славное будущее, и это не дело, чтобы какая-то юношеская страсть становилась на пути его блестящей карьеры».
- Одно слово – и я останусь и брошу всё к твоим ногам, – кричали его глаза. Но она не смотрела в его сторону. Она прятала от него свой взгляд, тщетно борясь со слезами: «Уж раз он уезжает, то пусть не казнит себя за то, что оставляет меня здесь несчастной. Пусть едет со спокойной душой, а я уж как-нибудь сама со своим горем справлюсь».
- Желаю счастья, – чуть слышно сказала она и попыталась улыбнуться.
«Какое же счастье может быть без неё – моей единственной ненаглядной возлюбленной?! Но, кажется, её это мало волнует. Она с улыбкой гонит меня от себя. Теперь я просто должен ехать. Как можно дальше. И как можно скорее».
- Прощай же, – только и смог вымолвить он. Так они и сидели на разных концах лавочки, не глядя друг на друга и не в силах разойтись, – два несчастных горячо любящих человека.
Впервые розовый куст не смеялся и не скучал, глядя на человеческую любовь. Как раз наоборот – ему жутко хотелось помочь влюблённой паре, но как? От бессилия он готов был рвать на себе листья. Как же их заставить посмотреть друг на друга, взяться за руки и не упускать своего счастья? И тут розовый куст сделал то, чего никогда раньше не делал и другим не позволял, защищая себя шипами: он оторвал от сердца нежный розовый бутон и бросил ей на колени. Девушка точно ожила. С надеждой она повернулась к любимому человеку, он тоже поднял глаза, и их взгляды наконец-то встретились...
А больше нечего рассказывать. Слов таких ещё не придумано. Ведь для двух любящих сердец достаточно одного только взгляда.
Нескончаемая мелодия
В каком-то маленьком городке жил-был скрипичных дел мастер. Самый обыкновенный талантливый мастер. Много скрипок он переделал и ещё больше мелодий на них переиграл. Все местные музыканты играли на его скрипках, а мелодии напевала вся улица. И всё бы хорошо, но начала одолевать мастера необъяснимая грусть. Слышал он от людей, что случаются с некоторыми чудеса. А с ним ну ровно ничегошеньки не происходило.
И весь он уже истосковался. Но однажды, ясным осенним утром, неожиданно свершилось чудо: к мастеру пришло вдохновение. И как принялся он за дело, так и не переставал, пока не окончил. Уж неизвестно, сколько дней или месяцев прошло, только сотворил он свою ЛЮБИМУЮ скрипку. Она была несравненно изящна и пела – волшебнее не придумаешь! Ни одна другая скрипка так не умела. И так счастлив был мастер, что играл и играл на любимой скрипке, не отрываясь. И мелодия его никогда не заканчивалась. Играл бы он, может быть, и до сих пор, только одна из струн не выдержала такого его азарта и внезапно порвалась. И всё бы ничего, только уж больно сильно ранила она мастеру руку да такой истошный визг на прощанье издала, что похолодело всё в груди у мастера. Рассердился он на любимую скрипку и что было силы швырнул её в самый дальний угол чулана.
Долго болела мастерова рука. Забросил он из-за неё и другие скрипки. Только тосковать стал ещё пуще прежнего. Куда девалась радость? Люди говорили, что чудо никого не балует – случается не чаще, чем однажды. Но кто ж докажет, что это именно оно и было, уговаривал себя мастер. И поглядывая на еле заживающую руку, добавлял: хорошенькое чудо! Одно только расстройство, а не чудо.
Дни шли за днями, и уже начал мастер понемножку играть на разных скрипках, детальки для новых скрипок готовить. Только ничего у него не клеилось: детальки непрестанно куда-то терялись, скрипки тоскливо повизгивали, а мелодии безрадостно обрывались, едва успев зазвучать. Вспоминалась ему, конечно, та единственная... Но куда он её дел? В какой паутине она сейчас, бесструнная, валяется? Да и руки у него уже не те. И даже выкопай он её из под пыли, подари он ей новые струны, послушается ли она его, запоёт ли? Ведь и мелодию ту волшебную он уж давно позабыл.
И вот как-то ранней весной ходил он мрачнее тени по дому в поисках укромного уголка – куда ещё не успела просочиться назойливая ласка весеннего солнышка. И забрёл он в тёмный чулан, а там – о, чудо! Любимая скрипка! Взял он её бережно в руки, сдул все до единой пылинки, натянул новую струну, и волшебная мелодия словно сама выпорхнула из под смычка и разлетелась по свету, наполняя мир красотой, а сердце забытой радостью.
И так обворожительна была эта мелодия, что собралась целая площадь поглядеть на чудо-мастера. И многие хвалили его, только он в упоении ничего не слышал, а вместо благодарности лишь продолжал играть. И многие хотели купить волшебную скрипку, только никто не знал, сколько стоит это бесценное сокровище. И многие хотели, чтобы эта необычайная скрипка была гордостью городка и аккуратно хранилась в городском музее. Только как же сохранишь под стеклом музыку?!
|
|