В одном старом-престаром доме жило настоящее-пренастоящее привидение. Понятное дело, никто из обитателей дома в него не верил. И это обстоятельство не давало ему покоя. «Казалось бы, называют себя образованными людьми, – ворчало оно про себя, – а сказок, сразу видно, не читали».
И что оно только ни делало, чтобы в него поверили! Но людям даже в голову не приходило, что в мире существует ещё хоть что-то кроме их скучных проблем. А знали бы они, как противно бывало ему стаскивать припрятанное мальчиком Джоном под подушку печенье – никто ведь не додумывался поделиться с привидением хоть бы недоеденной булочкой.
Привидение честно старалось привлечь к себе человеческое внимание. Но стоило ему что-либо вытворить, тут же все шишки сыпались на кого-нибудь из домашних. Например, на пожилого джентльмена, которого здесь ласково звали старым маразматиком. Так, бывало, перепутает привидение ночью под кроватями все тапочки, а утром раздраженные домочадцы толпятся вокруг недоумевающего старика и настоятельно просят его не шутить так больше, но сами почему-то не смеются, а тычут ему в нос непарными тапочками.
А однажды пришло привидению на ум наполнить соусник грушевым повидлом – вместо выеденного им оттуда соевого соуса. Ну, и что же? Облив дымящееся жаркое грушевой мякотью, молодой хозяин энергично отодвинул тарелку и весьма несдержанно сказал жене: «Недотёпа! Опять перепутала банки с консервацией!»
Впрочем, и самому хозяину иногда несладко приходилось. Вот, скажем, как-то раз привидение заметно укоротило через одно все хозяйкины платья. Та, конечно же, решила, что кроме мужа никто не позволил бы себе так созорничать. Но и ему она не смогла такое спустить с рук. В общем, вышел небольшой скандал.
Когда же привидение выковыривало вишни из пирожков или съедало шоколадную надпись на праздничном торте, во всём, естественно, обвиняли маленького Джона. И это несмотря на то, что у ребёнка с пелёнок была аллергия на вишни и, тем более, на шоколад.
Помимо этого по милости привидения подвергались незаслуженным нападкам чёрные коты, неустойчивые солянки, дамы с пустыми вёдрами и пр., и пр.
Но больше всех, наверное, доставалось местному коту. Это миролюбивое животное непрестанно спало в каком-нибудь уютном местечке и терпело хозяйские возмущения и наказания лишь потому, что его довольно-таки исправно кормили. Привидению частенько даже стыдно бывало так подводить ни в чём, кроме лентяйства, не повинного толстого Тома. Но... говоря коту про себя: «Терпи, дружище, во имя великой идеи страдаешь!», оно всё же опрокидывало на пол большую корзину с помидорами или чью-нибудь ночную вазу.
И неизвестно, чем бы закончилась эта негласная война привидения с человечьим неверием, если бы не появилась однажды в доме маленькая Бэкки – девочка с медными кудряшками и солнечной улыбкой. Её прислали сюда погостить к тётке. Бэкки сразу смекнула, что неспроста в доме случаются всякие нелепости. В первый же день она, как будто случайно, за чаем обронила на пол кусочек печенинки. Никто этого и не заметил: привидение тут же расправилось с угощением. Потом она и вовсе стала таскать к себе в комнату целые бутерброды – якобы вдруг она ночью проголодается. Так они и подружились. А в доме стало слегка спокойнее.
Правда, ненадолго. Однажды открыв дверь своей спальни, Бэкки так и ахнула: будто бы туча лепестков, принесённых ветром из тропического цветника, висела в воздухе. По комнате носилась стая разноцветных бабочек, да таких красивых, что смотреть бы на них, не отрываясь. Правда, старая леди в чепчике подняла по этому поводу шум, громко недоумевая, откуда столько моли налетело – она была подслеповата. На её крики сбежалась вся семья. И каждый недоверчиво поглядывал на остальных, пытаясь вычислить, чьих рук это дело. Лишь Бэкки спокойно любовалась и шепотом благодарила привидение за приятный сюрприз. Впервые хоть кто-то радовался его проделке!
С тех пор привидение то рисовало гуашью солнышко в пасмурное утро на заплаканном окне, то оставляло на подушке у девочки самые красивые камушки, найденные им в большом аквариуме в гостиной, то плело венки из комнатных гераней и подбрасывало ей под дверь. Девочке было жуть как приятно. Жаль вот только, остальных подобные выходки не радовали. Потом стало ещё хуже: во всех приятных безобразиях начали подозревать Бэкки. Обещали даже наябедничать её родителям. И только счастливая случайность спасла её от неприятностей.
Как-то раз, под самый Новый Год все в доме напрочь перессорились из-за того, что кто-то посбивал с высоченной рождественской ёлки все до единой игрушки – привидению ну очень захотелось натрусить для Бэкки красивых красных яблок. Жаль только они оказались совсем невкусными. Было ясно, что одна Бэкки не справилась бы с таким количеством игрушек (уж очень высока была ёлка), тем более, что в это время она ходила к соседке одолжить изюму для праздничного пудинга. А это означало, что у неё был сообщник. На семейном совете долго пытались выяснить имя злодея, но Бэкки отрицала даже собственную причастность. Тогда все единогласно решили, пусть она немного посидит в чулане – может одумается. А когда стали придумывать, что делать с невыясненным сообщником, то все переругались: каждый подозревал не себя и совсем не слушал других.
И когда настал предпраздничный вечер, все надутые сидели по разным углам гостиной, не глядя друг на друга, и ждали наступления Нового Года. И никто не побеспокоился даже праздничные свечи зажечь. А Бэкки сидела в тёмном чулане и шёпотом желала, чтобы с двенадцатым ударом часов все-все-все люди в доме и не в доме помирились и никогда больше не ссорились. А привидение сидело совсем рядышком на мешке с бобами и раздумывало, как бы порадовать добрую девочку. В человеческих войнах и перемириях оно уж давно запуталось и даже не мечтало разобраться, а вот устроить двенадцатый удар больших старинных часов в гостиной ему бы ничего не стоило. Уж, лучше него никто не знал, где искать молоточек, перенесённый им из часового механизма в кладовку к инструментам.
И вот в самый разгар Нового Года начали бить часы. Видела бы Бэкки как сначала все удивлённо заморгали глазами, а потом как радостно заулыбались. И как все в один голос, не сговариваясь, сказали из разных углов: «Да это настоящее чудо! Наши старые поломанные часы ожили! Наверняка здесь не обошлось без какого-нибудь доброго духа». Можно себе только представить, в какой восторг это привело привидение – оно, конечно же, восприняло эту реплику на свой счёт. От избытка чувств оно чуть было не устроило, по привычке, фейерверк из цветных карамелек, стоящих на столе в хрустальной вазе. Однако, вовремя удержалось и впредь решило учиться делать приятности у девочки. Ведь это только благодаря ей оно получило широкое признание. Впрочем, фейерверк-то уже и не для кого было устраивать: вся семья радостно бежала к чулану.
|
|