Веное сонетов.
Лопата дворника с утра
Тебе напомнит о расплате
За ночь страстей в чужой кровати,
За стыд, потерянный вчера.
Прошедший вечер, как дыра,
Все в дымке, словно в снежной вате,
И тут еще, совсем не кстати,
Куда-то нужно и пора.
Как трудно окунаться в день!
Вкушать лихую дребедень,
Которой потчуют в эфире,
И ты идешь, как на войну,
Оставив только тишину
И бой часов в пустой квартире.
И бой часов в пустой квартире.
Совсем, как колокольный бой.
Сигнал «подъем», а не «отбой»,
Проснулись, встали – три-четыре.
В углу нетронутые гири
И сонный кот, само собой,
И чайник, нежный, как гобой,
И мысли о какой-то Ире.
Горячий чай и бутерброд.
Ты – часть народа, ты – народ,
Ты – блин на соде и кефире.
И что народу за беда,
Когда привычная еда –
Картофель в порванном мундире.
Картофель в порванном мундире,
Как сердце бешеного пса,
Что грешный мир сей искусал
И мир стал грезить о Вампире.
Хотя, взглянув на вещи шире,
Мы все порой – подумай сам –
Послушны бесов голосам,
Забыв, что служим Божьей лире.
Что нам любовь – игра одна!
Любовь мы выпили до дна,
Перешагнув второй десяток.
И сердце – кроличья нора.
Все чувства съедены. Остаток –
Посуды грязная гора.
Посуды грязная гора:
Бутылки, рюмки, пепел, кости –
Все то, что оставляют гости,
Под крики «горько» и «ура».
Огонь любовного костра
Сгорает. Дров в него подбросьте!
Ведь на супружеском погосте
Нам всем присвоят номера.
Кривая в паспорте печать –
Ловушка! Прячьтесь! Замечать
Ее мы начинаем позже.
Кто нам в любовь добавит дрожжи?
Ужели шуба из бобра?
Мой ангел – это все игра!
Мой ангел – это все игра!
Как, например, болезни тела,
Что убивают нас умело
Без пуль ножа и топора.
Тебе-то что? Ты не стара!
Хотя иного нет удела,
Чем старость. Встретим старость смело!
Пусть плоть слетает, как кора.
Представь! Бессмертна и свежа
И плоти выпорхнет душа,
Чтоб Рай узреть под свист Валькирий
И прочих демонов в аду.
Беги от них! Ведь на беду
Мы – лишь мишени в этом тире!
Мы – лишь мишени в этом тире!
Суров и яростен стрелок,
Что взводит огненный курок,
Как в песне о веселом Тиле.
Смерть рядом. Мы о ней забыли.
Лежим и смотрим в потолок,
Покуда не приходит срок
Прибить табличку на могиле.
А я – забыл или не знал?
А может, просто вспоминал
Газеты? Разум замутили
Статьи про инопланетян?
Какая чушь! Какой обман!
Как неуютно в странном мире!
Как неуютно в странном мире!
Историю перечитать –
Не хватит жизни сосчитать
Повешенных на каждой миле.
Кто прав – из царственных фамилий
До пят напудренная знать
Иль чернь – уже не распознать.
Все руки кровью осрамили.
Но век ушедший дорог мне.
Луч солнца на родном окне
И телевизор черно-белый,
И шум веселого двора…
Так нужен ли нам возраст зрелый,
Где нет любви и нет добра!
Где нет любви и нет добра
Живое сохнет и немеет,
Живое чахнет и болеет
И гибнет. Как из серебра
В мерцаньи звездного шатра
Осколки судеб. Люди тлеют.
И лунный свет сердца не греет
И веют дикие ветра.
Вот ад. Вот смерть. Конца начало.
И разве не о том кричала
Святая книга столько лет?
Но времени на чтенье нет.
Есть время для хмельного тоста.
Я знаю – это будет просто.
Я знаю – это будет просто.
Звенит бокал, клубится дым;
А что нам – свежим, молодым –
Свой смех, свои дела, свой остров.
Но время ставит свой апостроф
И ты становишься другим,
И под глазами, как круги,
Похмельной памяти наросты.
Здорово, братец! Постарел,
Пройдя сквозь груды женских тел?
Чуть жив, как жертва Холокоста?
Но как в былые времена
За пивом в полночь, старина,
Мы выйдем все на перекресток.
Мы выйдем все на перекресток.
Туда, где сходятся пути,
Чтоб душу каждого спасти –
Будь то старик или подросток.
Коль мир – театр, есть подмосток,
С которого слышнее стих,
Что многих может потрясти –
Отточен, выверен и хлесток.
А впрочем, полно. Мир спасать
И в жертвенник себя бросать –
Удел актеров Голливуда,
А не служителей пера.
Кто больше всех желает чуда?
Священники и шулера.
Священники и шулера
Напыщенны и ходят в черном,
На сленге споря на отборном,
Чья жизнь грешна, а чья мудра.
Судьба на выдумки хитра –
Святое кажется позорным.
Ведь истина в вопросе спорном
Юлит, как хвост у осетра.
И кто, скажи, не устает,
В оковах суетных забот
Всю жизнь бродить по бездорожью?
Давай хоть мы с тобой вдвоем
Пустыню жизни перейдем
Едины верой, а не ложью!
Едины верой, а не ложью…
Не нам судить людей дела –
Кто стал огромным, как скала,
А кто остался серой вошью.
Взгляни! Поля лоснятся рожью,
Леса звонят в колокола!
Земля, что жизнь тебе дала
Исполнена победной дрожью.
Дай руку! Ощути меня,
Как часть глубинного огня,
Что мир творит простым и сложным.
Смешно – я так тебя люблю,
Что лишь с тобой одной вступлю
И в звездный дол под стягом Божьим.
И в звездный дол под стягом Божьим
Нас примут так же, как и всех;
Ведь главный человека грех –
Родиться так неосторожно.
Пусть наша вера ненадежна,
Пусть поднимают нас на смех –
Ведь эта тайна не для тех,
Кто лишь сострит над нею пошло.
Смотри-ка! Занавес сомкнулся,
Народ на выход потянулся.
В партере мусор и жара.
Не слышно криков и оваций.
Спектакль, наверное, сорвался.
Пойдем и мы. Пора. Пора.
Пойдем и мы. Пора. Пора.
В дальнейшей повести нет смысла.
Зима устала и раскисла –
То снег, то дождь, как из ведра.
Коснувшись истины нутра
Качнув вселенной коромысло
Расходимся – смущенно, быстро.
Спасибо, брат! Прощай, сестра!
Под вечер – ласковый дружок –
Пушистый полетит снежок,
И ветра, кажется, не будет.
Шепни «до завтра», будь добра!
Я знаю, что меня разбудит
Лопата дворника с утра.
Лопата дворника с утра
И бой часов в пустой квартире,
Картофель в порванном мундире,
Посуды грязная гора:
Мой ангел – это все игра!
Мы – лишь мишени в этом тире!
Как неуютно в странном мире,
Где нет любви и нет добра!
Я знаю – это будет просто.
Мы выйдем все на перекресток –
Священники и шулера –
Едины верой, а не ложью,
И в звездный дол под стягом Божьим
Пойдем и мы. Пора. Пора.
Нижний Новгород – Москва – Кисловодск
Декабрь 2002 – Январь 2003
Прими меня, планета слёз.
Прими меня, планета слез,
Когда затихнет шаг усталый,
И цепь октябрьских берез
Укроет путь листвою алой,
Укроет солнце, шум дождей,
И скорбь шопеновских прелюдий,
Прости меня, земля людей,
Прости, что был таким, как люди.
За женственность лица и рук,
За сны, что понимал превратно,
За то, что никому не друг,
Прости и не пускай обратно,
И в час, когда не будет дней,
Стань ближе к моему смятенью!
Прими меня, земля теней,
И сделай долгожданной тенью!
|
|