магистральный
Поддавшись раз величественной страсти
Причастным быть к истокам Естества,
Вкушать небес изысканные яства,
Подыскивая веские слова
Для роскоши бесстыдно громогласной,
Поймёшь, насколько суетна молва.
Как в дерзостных претензиях на счастье
Сварлива, не красива, не права.
Я знаю – будет выбор твой не труден,
И череда величественных буден
Тебя подхватит радостным потоком.
И как всегда, достигнувши вершин,
Вдруг осознаешь как же ты один. -
Пора писать послание потомкам.
1
Поддавшись раз величественной страсти
Не уступать превратностям судьбы,
Заметишь вдруг как мелочно пристрастен,
И как ревнив и беспощаден быт.
Тебя причислят к чёрным или красным.
Судьбою надоумленные лбы
Растянут нагло очередь у кассы, -
Как тут поспеть туда, где должен быть?
Ты будешь падать, будешь ошибаться,
Когда ж судьба поверит, что ты сдался,
Вложив всё страсть в последние слова,
Потомкам прокричишь неосторожно,
Что в этой жизни, всё-таки, возможно
Причастным быть к истокам Естества.
2
Причастным быть к истокам Естества
Немногие стремятся поначалу.
Когда же разболится голова,
В раздумьях проведёнными ночами,
И к чувствам новым робкие слова
Подыскивать возьмёшься, опечален,
Их недостатком, лишь тогда едва
К спокойствию плот дум твоих причалит.
Ты сможешь спать, ты сможешь видеть сны.
Предстанут в них пронзительно ясны
Твои вопросы. Перестав бояться,
Ты просто примешь правильный ответ,
И, причастившись, будешь много лет
Вкушать небес изысканные яства.
3
Вкушать небес изысканные яства
Куда как просто, если перестал
Порочить комбинации из наций,
Свою чтоб возвести на пьедестал.
Когда над вер толпою издеваться
И уличать в неверии устал,
И всяческие сестринства и братства
Себя являют чрез твои уста.
Зато как трудно горнее касанье,
Цвета, и ароматы, и дыханье,
Тобою различимые едва,
Доходчиво явить мирской науке -
И ты молчишь в невыразимой муке,
Подыскивая веские слова.
4
Подыскивая веские слова
Для объясненья или оправданья,
Опять решаешь - будней жерновам
Какой теперь потребуется дани?
Ты подтвердишь, что жизнь во всём права.
Все выполнишь приказы и заданья.
Раздашь долги. Сознаешься, что врал,
Ни в грош не ставя тайны Мирозданья.
Всё для того, чтоб после, в тишине
Накопленное выкричать о Ней,
В листы вонзая лезвия согласных.
Ты суматоху будней победил -
Для творчества ты час освободил.
Для роскоши бесстыдно громогласной.
5
Для роскоши бесстыдно громогласной
Нет меры ни в работе, ни в гульбе. -
Когда ты пребываешь в её власти,
Тогда ты забываешь о себе.
Мир полон звуков, ярки его краски.
Здесь вовсе нет нам столь привычных бед.
Пленившись им стремительно и страстно,
Ты можешь дать почти любой обет.
Когда ж тебя отпустит эта сила, -
"О, где ж я был? О, что же это было?" -
Шептать начнёшь невнятные слова.
Когда ж совсем не творческие люди
За верность чувствам зло тебя осудят,
Поймёшь, насколько суетна молва.
6
Поймёшь, насколько суетна молва.
Изведаешь уродство и юродство.
Наш вздорный Мир по-прежнему кровав -
За право жить приходится бороться.
Но не щадят событий жернова
Ни силы, ни упорства, ни проворства.
И даже тот, кто все права попрал,
О смерть свою споткнётся очень просто.
Мы в этом все равны перед концом -
Глядим в её бесстрастное лицо. -
А, всё-таки, не хочется кончаться.
Но в остальном мы, всё же, не равны:
Как в сделанном для Мира и страны,
Как в дерзостных претензиях на счастье….
7
Как в дерзостных претензиях на счастье
Растрачивают силы чудаки!
В инстанции взволнованно стучатся,
То кулаком, то кончиком клюки.
Всё требуют щедрот отборной части,
Мол, дали им совсем не те куски –
Совсем, мол, уработалось начальство –
Остались только суки да суки!
А, между тем, их жизни пропадают:
Сердца дряхлеют, кожи увядают, –
Почти как в летний зной в степи трава.
И кажется судьба им поневоле,
За то, что причинила столько боли,
Сварлива, не красива, не права.
8
Сварлива, не красива, не права –
Предстанет жизнь, когда замашек – море.
Претензий карнавальный караван
Расцветит пёстро приторное горе
Косноязычных неучей. Роман
С бескрылой музой выродится вскоре
В какие-то "моральные права"
Бездарности быть в моде и фаворе.
Так надо ли бездарное щадить,
Витийствовать – "талантливо почти",
Найдя листов исписанные груды?
Или сказать, как всё оно и есть,
Воздав по чину и почёт и честь?
Я знаю – будет выбор твой не труден.
9
Я знаю – будет выбор твой не труден.
Ты предпочтёшь халтуре - мастерство.
Ты испытаешь множество орудий.
Познаешь горе, скуку, озорство.
И всё, что Ум упорный твой добудет,
Что Духу явит яростный простор,
Что Плоть впитает шкурой своей грубой,
Сольётся в крепкий гибельный раствор.
Его твоя Душа облагородит.
Тогда ты просто, честно, при народе
Заговоришь под ритма мерный бубен…
Так за стихом вплетётся в новый стих
И вереница праздников пустых,
И череда величественных буден.
10
И череда величественных буден
Оставит след в творениях твоих,
Когда тебя глубинный зов разбудит,
Разбередит переживаний вихрь.
Так, цель обретши, твёрд стремленьем путник.
В нём смуты дым давно осел и стих.
Задумчив ты сидишь, вкушая пудинг,
С мелодией сроднить пытаясь стих.
Потом поймёшь, что призван и отмечен,
И отпираться глупо, да и нечем.
Вот верный признак - стало одиноко…
И одинокий творческий народ,
Приняв в свой бесконечный хоровод,
Тебя подхватит радостным потоком.
11
Тебя подхватит радостным потоком
Разбойный вдохновения размах.
Забыв про обещания и сроки,
Про смелость, и, тем более, про страх,
Пережитое вкладываешь в строки,
Уединившись, прямо как монах.
Ты можешь показаться им жестоким –
Несведущим в творящихся делах.
Все близкие тобою недовольны.
А угождать им – горестно и больно:
На шумный двор – из сладостной глуши.
Но день придёт! И, вдохновенью верен,
Ты выйдешь, распахнувши настежь двери,
И как всегда, достигнувши вершин.
12
И как всегда, достигнувши вершин,
Вдруг ощутишь огромную усталость.
Привыкнув мерить всё на свой аршин,
Ты к творчеству прилаживаешь старость.
Но день придёт и скопище морщин,
Что флагами к костям твоим прижалось,
У проходящих женщин и мужчин
Способно будет вызвать только жалость.
Увы, вершины кончатся когда-то.
Останутся лишь памятные даты.
И в окруженье суетной родни,
Старающейся скрасить неумело
Страданья увядающего тела,
Вдруг осознаешь как же ты один.
13
Вдруг осознаешь как же ты один! –
Задашь вопрос – а он никем не понят.
Иллюзий погибающих огни
Оставят прах на сгорбленных ладонях.
Ты снова вспомнишь прожитые дни,
Свою пещеру, свой сундук бездонный,
Палермских кладбищ верный паладин,
В суфизм несущий истины Плутона.
Абу-л-Хасан, по нисбе – Шазили,
Светло чело, стопы твои в пыли,
Зачатки книг уже лежат в котомке, –
О чём твердил ты семь веков назад,
О том есть смысл и ныне рассказать –
Пора писать послание потомкам.
14
Пора писать послание потомкам,
Пока здоровье есть и ясен ум. –
Таким, как ты сегодня, одиноким,
Вступившим на тропу жестоких дум,
Которых не устраивают сроки,
По пустякам волнения и шум,
Былых времён привычки дерзко скомкав,
Идущих напролом и наобум.
Пусть выплатив ошибок скорбных дани,
Свой пыл поворотят на созиданье.
Пока же – им обида разум застит,
Ведь и тебе когда-то приходилось
Растрачивать без меры свои силы,
Поддавшись раз величественной страсти.
|
|